Давно оставшаяся в прошлом Отечественная война оставила по-настоящему глубокий след в жизни многих поколений людей. Уже немного осталось ветеранов, принимавших участие в боевых действиях, но внуки и правнуки до сих пор помнят и гордятся их подвигом.

Занимаясь воспитанием нового поколения, нужно еще в детском саду рассказать детям о войне 1941-1945, чтобы они поняли, как нашим героям удалось победить врага и отстоять свою Родину. Лишь так мы сможем дать малышам правильное представление о тех далеких и нелегких военных годах.

Как правильно рассказать детям о Великой Отечественной войне?

Существует несколько способов, применяя которые в комплексе, мы сможем добиться своей цели. В идеале этим должны заниматься как воспитатели, так и родители.

1. Чтение детям в детском саду небольших рассказов о войне. Отлично подойдут для этого произведения Сергея Алексеева о мужестве, смелости и дружбе. Малышей можно знакомить с простыми стихотворениями «Сказка о громком барабане» или «Брат мой в армию идет», а для детей в средней группе детского сада читать вслух рассказы о войне 1941-1945 и победе в ней: «Таежный подарок», «Галина мама», «Братские могилы», «Победой закончилась война». 5-6 летние ребята старшей группы уже активно сопереживают героям книг, поэтому им более интересны рассказы о жизни их сверстников, например, «Война и дети», «Что могут солдаты» и пр. Старших детей можно познакомить с моральным аспектом войны, показав им хорошие военные фильмы советских времен.
2. может оказаться именно тем, что вызовет у малышей настоящий интерес. Ведь живое общение всегда лучше, чем даже самая увлекательная книга. Такую встречу можно приурочить ко дню Победы либо провести заблаговременно, чтобы к маю у детей уже было понятие о том, когда была война и почему 9 мая – такой большой праздник для всех нас.
3. Посещение музеев и памятников, возложение цветов у вечного огня поможет детсадовцам осознать и запомнить значение войны и особенно победы, провести параллели между 40-ми годами XX века и их собственной жизнью. Возможность своими глазами увидеть реальные свидетельства того времени – мины и снаряды, военную форму и трофеи – оставляет глубокое впечатление в душе каждого ребенка. Особенно волнительны такие экскурсии для мальчиков, которым всегда интересны оружие и военный транспорт. Именно поэтому посещение торжественного парада или просмотр его по телевизору станет отличным поводом провести познавательную беседу на данную тему.
4. Поделки, приуроченные к , помогут систематизировать и закрепить в памяти малышей полученную информацию о войне. Это могут быть аппликации из бумаги, картона и фетра (звезды, георгиевские ленты, букеты гвоздик), объемные поделки в форме танков и самолетов, голубь мира в технике оригами и пр.

Своевременно проведенные беседы о войне с детьми в детском саду – гарантия того, что молодое поколение будет расти с должным почтением к подвигу героев той войны. Не пренебрегайте , поскольку они, насмотревшись современных фильмов с акцентом на спецэффектах, могут получить ложное представление об общечеловеческих ценностях, которые так ярко проявлялись в военное время – любви к Родине, дружбе, долге и т.д.

Однако не стоит перегружать детей лишней в их возрасте информацией – датами и прочими цифрами, специальными военными терминами и названиями населенных пунктов. Все эти детали они узнают позже, из школьных учебников истории.

Дошкольное воспитание в годы Великой Отечественной войны (1941—1945 гг.)

22 июня 1941 г. фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. В числе тяжелых потерь, которые понесла наша страна во время этой невиданной в истории войны, было и уничтожение многочисленных учреждений, культуры, школ и дошкольных учреждений.

Несмотря на тяжелое военное и экономическое положение, Коммунистическая партия и Советское правительство по-прежнему проявляли заботу о нормальной деятельности школы и воспитательных учреждений. Особое внимание партия и правительство уделяли обеспечению нормальных условий жизни, воспитания и обучения сотен тысяч детей, лишившихся родителей и переселенных в восточные районы страны. В начале 1942 г. Совет Народных Комиссаров СССР принял специальное постановление о борьбе с детской беспризорностью, согласно которому при облисполкомах создавались особые комиссии, а в районных отделах народного образования вводились должности инспекторов по патронированию и борьбе с детской безнадзорностью, создавалась сеть детприемников и детдомов, осуществлялись меры по трудоустройству старших подростков.

В спасении детей участвовала вся страна. Поддержанное государством, развернулось движение по усыновлению детей-сирот. Только в одном лишь Ташкенте 643 семьи взяли на воспитание осиротевших детей, а в целом по Союзу так поступили тысячи семей. Была организована широкая сеть детских домов, интернатов и групп продленного дня. Лишь в Узбекистане свыше 100 тыс. детей, оставшихся без родителей, получили должный уход и воспитание. Проводилась целая система мероприятий по охране и укреплению здоровья детей, открывались детские столовые, летом работали многочисленные пионерские лагеря и детские площадки. Весной 1944 г. было принято и затем полностью выполнено правительственное постановление об охвате различными формами организованного летнего отдыха 2 млн. 500 тыс. детей школьного и дошкольного возраста.

В годы Великой Отечественной войны чрезвычайно усложнилась работа по дошкольному воспитанию. Многие дошкольные учреждения были разрушены фашистскими захватчиками; эвакуация же значительных масс населения в восточные районы, большая занятость женщин на производстве резко усилили потребность в детских садах и яслях. Новые дошкольные учреждения открывались обычно при эвакуированных предприятиях. Было увеличено время пребывания детей в них, широкое распространение получили группы с круглосуточным пребыванием детей. Возник новый тип воспитательных учреждений — дошкольные интернаты, в которых воспитывались дети, временно потерявшие связь с родителями. Широкое распространение получили дошкольные детские дома.

В особо сложных условиях работали дошкольные учреждения осажденных городов и тех местностей, которые находились в зоне действия фашистской авиации. Здесь воспитатели с детьми большую часть времени вынуждены были находиться в бомбоубежищах.

Большое значение для развития дошкольного воспитания имело принятое в 1944 г. постановление СНК СССР «О мероприятиях по расширению сети детских учреждений и улучшению медицинского и бытового обслуживания женщин и детей». Постановление предусматривало целый комплекс мер по улучшению работы различных типов дошкольных учреждений, таких как ясли, детские сады, детские дома и консультации.

В результате комплекса мероприятий, предпринятых государственными органами, к концу войны число дошкольных учреждений в СССР и число мест в них даже превысили довоенный уровень.

В дошкольных учреждениях большое внимание уделялось физическому развитию детей, а также воспитанию у них чувства патриотизма, интернационализма, любви к Советской Армии.

Важную роль в разработке теоретических и методических вопросов воспитания сыграли научно-практические конференции, начало которым было положено еще в предвоенные годы. В период 1941—1945 гг. было проведено 16 таких конференций, посвященных различным вопросам теории и практики дошкольного воспитания.

В декабре 1944 г. был принят новый «Устав детского сада», детально осветивший важнейшие вопросы деятельности детских садов и сыгравший большую роль в организации дошкольного воспитания в послевоенные годы. Особое значение имела разработка «Руководства для воспитателя детского сада», содержащего программные и методические указания для работы в различных возрастных группах, что способствовало улучшению практической работы.

Принятие новых «Устава» и «Руководства.», активное применение которых началось уже после окончания войны, явилось свидетельством значительного развития теории и практики дошкольного воспитания в СССР.

До войны это были самые обыкновенные мальчишки и девчонки. Учились, помогали старшим, играли, разводили голубей, иногда даже участвовали в потасовках. Но пришел час тяжелых испытаний и они доказали, каким огромным может стать обыкновенное маленькое детское сердце, когда разгорается в нем священная любовь к Родине, боль за судьбу своего народа и ненависть к врагам. И никто не ожидал, что именно эти мальчишки и девчонки способны совершить великий подвиг во славу свободы и независимости своей Родины!

Дети, оставшиеся в разрушенных городах и сёлах становились беспризорными, обречёнными на голодную смерть. Страшно и трудно было остаться на оккупированной врагом территории. Детей могли отправить в концлагерь, вывезти на работы в Германию, превратив в рабов, сделать донорами для немецких солдат и т.д.

Вот имена некоторых из них: Володя Казьмин, Юра Жданко, Леня Голиков, Марат Казей, Лара Михеенко, Валя Котик, Таня Морозова, Витя Коробков, Зина Портнова. Многие из них так воевали, что заслужили боевые ордена и медали, а четверо: Марат Казей, Валя Котик, Зина Портнова, Леня Голиков, стали Героями Советского Союза.

С первых дней оккупации мальчишки и девчонки начали действовать на свой страх и риск, который действительно был смертельным.

"Федя Самодуров. Феде 14 лет , он воспитанник мотострелковой части, которой командует гвардии капитан А. Чернавин. Подобран был Федя на своей родине, в разрушенном селе Воронежской области. Вместе с частью участвовал в боях за Тернополь, с пулемётным расчётом вышибал немцев из города. Когда почти весь расчёт погиб, подросток вместе с уцелевшим бойцом взялся за пулемёт, долго и упорно отстреливаясь, задержал врага. Федя был награждён медалью «За отвагу».

Ваня Козлов, 13 лет, он остался без родных и уже второй год находится в мотострелковой части. На фронте он доставляет пищу, газеты и письма бойцам в самых сложных условиях.

Петя Зуб. Не менее трудную специальность избрал себе Петя Зуб. Он давно решил стать разведчиком. Родители его убиты, и он знает, как можно рассчитаться с проклятым немцем. Вместе с опытными разведчиками добирается до врага, сообщает по радио его местонахождение, и артиллерия по их указке даёт огонь, сокрушая фашистов". («Аргументы и факты», №25, 2010, с. 42).

А шестнадцатилетняя школьница Оля Демеш со своей младшей сестрой Лидой на станции Орша в Белоруссии по заданию командира партизанской бригады С. Жулина взрывали с помощью магнитных мин цистерны с горючим. Конечно, девчонки привлекали к себе куда меньше внимания немецкой охраны и полицаев, чем мальчики-подростки или взрослые мужчины. Но ведь девочкам впору в куклы было играть, а они сражались с солдатами вермахта!

Тринадцатилетняя Лида часто брала корзину или сумку и уходила на железнодорожные пути собирать уголь, добывая разведданные о немецких военных эшелонах. Если ее останавливали часовые, она объясняла, что собирает уголь, чтобы отапливать комнату, в которой живут немцы. Маму Оли и младшую сестрёнку Лиду фашисты схватили и расстреляли, а Оля продолжала бесстрашно выполнять задания партизан.

За голову юной партизанки Оли Демеш фашисты обещали щедрую награду - землю, корову и 10 тысяч марок. Копии ее фотографии были розданы и разосланы всем патрульным службам, полицаям, старостам и тайным агентам. Захватить и доставить ее живьем - таков был приказ! Но поймать девочку не удалось. Ольга уничтожила 20 немецких солдат и офицеров, пустила под откос 7 вражеских эшелонов, вела разведку, участвовала в «рельсовой войне», в уничтожении немецких карательных подразделений.

Дети Великой Отечественной Войны

Что было с детьми в это страшное время? Во время войны?

Сутками трудились ребята на заводах, фабриках и производствах, встав за станки вместо ушедших на фронт братьев и отцов. Дети трудились и на оборонных предприятиях: делали взрыватели к минам, запалы к ручным гранатам, дымовые шашки, цветные сигнальные ракеты, собирали противогазы. Работали в сельском хозяйстве, выращивали овощи для госпиталей.

В школьных пошивочных мастерских пионеры шили для армии белье, гимнастерки. Девочки вязали теплые вещи для фронта: варежки, носки, шарфы, шили кисеты для табака. Ребята помогали раненым в госпиталях, писали под их диктовку письма родным, ставили для раненых спектакли, устраивали концерты, вызывая улыбку у измученных войной взрослых мужчин.

Ряд объективных причин: уход учителей в армию, эвакуация населения из западных районов в восточные, включение учащихся в трудовую деятельность в связи с уходом на войну кормильцев семьи, передача многих школ под госпитали и др., помешали развёртыванию в СССР во время войны всеобщего семилетного обязательного обучения, начатого в 30-е годы. В оставшихся учебных заведениях обучение велось в две-три, а иногда и четыре смены.

При этом дети вынуждены были сами запасать дрова для котельных. Учебников не было, а из-за нехватки бумаги писали на старых газетах между строчками. Тем не менее, открывались и новые школы, создавались дополнительные классы. Для эвакуированных детей создавались школы-интернаты. Для той молодежи, которая в начале войны оставила школу и была занята в промышленности или в сельском хозяйстве, в 1943 году были организованы школы рабочей и сельской молодежи.

В летописи Великой Отечественной войны до сих пор остаётся ещё много малоизвестных страниц, например, судьба детских садов. "Оказывается, в декабре 1941-го в осажденной Москве в бомбоубежищах работали детские сады. Когда враг был отброшен, они возобновили свою работу быстрее, чем многие вузы. К осени 1942 года в Москве открылись 258 садиков!

Из воспоминаний о военном детстве Лидии Ивановны Костылёвой:

«После смерти бабушки меня определили в детский сад, старшая сестра в школе, мама на работе. В детский сад я ездила одна, на трамвае, это в неполных пять лет. Как-то я тяжело заболела свинкой, лежала дома одна с высокой температурой, лекарств не было, в бреду мне чудился поросёнок, бегающий под столом, но всё обошлось.
С мамой виделись вечерами да в редкие выходные. Детей воспитывала улица, мы были дружные и вечно голодные. С ранней весны бегали на мхи, благо лес и болота рядом, собирали ягоды, грибы, разную раннюю траву. Бомбёжки постепенно прекратились, в нашем Архангельске были размещены резиденции союзников, это привносило в жизнь определённый колорит - нам, детям, иногда перепадали тёплая одежда, кое-какие продукты. В основном же мы ели чёрные шаньги, картошку, тюленье мясо, рыбу и рыбий жир, по праздникам - «мармелад» из водорослей, подкрашенный свёклой».

Более пятисот воспитателей и нянь осенью 1941-го рыли окопы на подступах к столице. Сотни работали на лесозаготовках. Воспитательницы, еще вчера водившие с детьми хоровод, сражались в московском ополчении. Под Можайском героически погибла воспитательница детскою сада Бауманского района Наташа Яновская. Воспитатели, оставшиеся с детьми, не совершали подвигов. Они просто спасали малышей, у которых отцы воевали, а матери стояли у станков.

Большинство детских садов во время войны стали интернатными, дети находились там днем и ночью. И чтобы накормить детей в полуголодное время, охранить их от холода, дать им хоть капельку уюта, занять их с пользой для ума и души - для такой работы необходимы были огромная любовь к детям, глубокая порядочность и безграничное терпение". (Д. Шеваров «Мир новостей», №27, 2010, с. 27).

У детей изменились игры, появилась "…новая игра - в госпиталь. В больницу играли и раньше, но не так. Теперь раненые для них - реальные люди. А вот в войну играют реже, потому что никто не хочет быть фашистом. Эту роль у них выполняют деревья. В них стреляют снежками. Научились оказывать помощь пострадавшим - упавшим, ушибленным".

Из письма мальчика фронтовику: "Мы раньше тоже часто играли в войну, а теперь гораздо реже - надоела война, скорее бы она кончилась, чтобы мы опять хорошо жили…" (Там же).

В связи с гибелью родителей в стране появилось много беспризорных детей. Советское государство, несмотря на тяжелое военное время, все же выполняло свои обязательства перед детьми, оставшимися без родителей. Для борьбы с безнадзорностью была организована и открыта сеть детских приемников и детских домов, организовано трудоустройство подростков.

Многие семьи советских граждан стали брать к себе на воспитание детей-сирот , где они обрели себе новых родителей. К сожалению, далеко не все воспитатели и руководители детских учреждений отличались честностью и порядочностью. Вот некоторые примеры.

"Осенью 1942 г. в Починковском районе Горьковской области были пойманы одетые в лохмотья дети, воровавшие картофель и зерно с колхозных полей. Выяснилось, что «урожай собирали» воспитанники районного детского дома. И делали они это отнюдь не от хорошей жизни. При проведении дальнейшего расследования местные милиционеры раскрыли преступную группу, а, по сути, банду, состоявшую из сотрудников данного учреждения.

Всего по делу были арестованы семь человек, в том числе директор детдома Новосельцев, бухгалтер Сдобнов, кладовщица Мухина и другие лица. При обысках у них были изъяты 14 детских пальто, семь костюмов, 30 метров сукна, 350 метров мануфактуры и другое незаконно присвоенное имущество, с большим трудом выделенное государством в это суровое военное время.

Следствие установило, что путем недодачи полагающейся нормы хлеба и продуктов указанные преступники только в течение 1942 г. расхитили семь тонн хлеба, полтонны мяса, 380 кг сахара, 180 кг печенья, 106 кг рыбы, 121 кг меда и т.д. Все эти дефицитные продукты работники детдома распродавали на рынке либо просто сами проедали.

Только один товарищ Новосельцев ежедневно получал на себя и членов своей семьи пятнадцать порций завтраков и обедов. За счет воспитанников неплохо питался и остальной обслуживающий персонал. Детей же кормили «блюдами», приготовленными из гнилья и овощей, ссылаясь при этом на плохое снабжение.

За весь 1942 г. им лишь один раз выдали по одной конфетке к 25-й годовщине Октябрьской революции… И что самое удивительное, директор детдома Новосельцев в том же 1942 г. получил от наркомата просвещения почетную грамоту за отличную воспитательную работу. Все эти фашисты заслуженно были приговорены к длительным срокам заключения". (Зефиров М.В., Дектярёв Д.М. «Всё для фронта? Как на самом деле ковалась победа», с. 388-391).

В такое время проявляется вся суть человека.. Каждый день стоять перед выбором - как поступить..И война нам показала примеры великого милосердия, великого героизма и великой жестокости, великой подлости.. Мы должны это помнить!! Ради будущего!!

И никакое время не сможет вылечить раны от войны, тем более детские. «Эти годы, что были когда-то, горечь детства забыть не дает…»

Л. Кассиль.

Памятник советскому солдату.

Долго шла война.

Начали наши войска наступать по вражеской земле. Фашистам уже дальше и бежать некуда. Засели они в главном немецком городе Берлине.

Ударили наши войска на Берлин. Начался последний бой войны. Как ни отбивались фашисты - не устояли. Стали брать солдаты Советской Армии в Берлине улицу за улицей, дом за домом. А фашисты всё не сдаются.

И вдруг увидел один солдат наш, добрая душа, во время боя на улице маленькую немецкую девочку. Видно, отстала от своих. А те с перепугу о ней забыли... Осталась бедняга одна-одинёшенька посреди улицы. А деваться ей некуда. Кругом бой идёт. Изо всех окон огонь полыхает, бомбы рвутся, дома рушатся, со всех сторон пули свистят. Вот-вот камнем задавит, осколком пришибёт... Видит наш солдат - пропадает девчонка... «Ах ты, горюха, куда же тебя это занесло, неладную!..»

Бросился солдат через улицу под самые пули, подхватил на руки немецкую девочку, прикрыл её своим плечом от огня и вынес из боя.

А скоро и бойцы наши уже подняли красный флаг над самым главным домом немецкой столицы.

Сдались фашисты. И война кончилась. Мы победили. Начался мир.

И построили теперь в городе Берлине огромный памятник. Высоко над домами, на зелёном холме стоит богатырь из камня - солдат Советской Армии. В одной руке у него тяжёлый меч, которым он сразил врагов-фашистов, а в другой - маленькая девочка. Прижалась она к широкому плечу советского солдата. Спас её солдат от гибели, уберёг от фашистов всех на свете детей и грозно смотрит сегодня с высоты, не собираются ли злые враги снова затеять войну и нарушить мир.

Сергей Алексеев.

Первая колонна.

(рассказы Сергея Алексеева о Ленинградцах и подвиге Ленинграда).

В 1941 году фашисты блокировали Ленинград. Отрезали город от всей страны. Попасть в Ленинград можно было лишь по воде, по Ладожскому озеру.

В ноябре наступили морозы. Замёрзла, остановилась водяная дорога.

Остановилась дорога - значит, не будет подвоза продуктов, значит, не будет подвоза горючего, не будет подвоза боеприпасов. Как воздух, как кислород нужна Ленинграду дорога.

Будет дорога! - сказали люди.

Замёрзнет Ладожское озеро, покроется крепким льдом Ладога (так сокращённо называют Ладожское озеро). Вот по льду и пройдёт дорога.

Не каждый верил в такую дорогу. Неспокойна, капризна Ладога. Забушуют метели, пронесётся над озером пронзительный ветер - сиверик, - появятся на льду озера трещины и промоины. Ломает Ладога свою ледяную броню. Даже самые сильные морозы не могут полностью сковать Ладожское озеро.

Капризно, коварно Ладожское озеро. И всё же выхода нет другого. Кругом фашисты. Только здесь, по Ладожскому озеру, и может пройти в Ленинград дорога.

Труднейшие дни в Ленинграде. Прекратилось сообщение с Ленинградом. Ожидают люди, когда лёд на Ладожском озере станет достаточно крепким. А это не день, не два. Смотрят на лёд, на озеро. Толщину измеряют льда. Рыбаки-старожилы тоже следят за озером. Как там на Ладоге лёд?

Растёт.

Нарастает.

Силу берёт.

Волнуются люди, торопят время.

Быстрее, быстрее, - кричат Ладоге. - Эй, не ленись, мороз!

Приехали к Ладожскому озеру учёные-гидрологи (это те, кто изучает воду и лёд), прибыли строители и армейские командиры. Первыми решили пройти по неокрепшему льду.

Прошли гидрологи - выдержал лёд.

Прошли строители - выдержал лёд.

Майор Можаев, командир дорожно-эксплуатационного полка, верхом на коне проехал - выдержал лёд.

Конный обоз прошагал по льду. Уцелели в дороге сани.

Генерал Лагунов - один из командиров Ленинградского фронта - на легковой машине по льду проехал. Потрещал, поскрипел, посердился лёд, но пропустил машину.

22 ноября 1941 года по всё ещё полностью не окрепшему льду Ладожского озера пошла первая автомобильная колонна. 60 грузовых машин было в колонне. Отсюда, с западного берега, со стороны Ленинграда, ушли машины за грузами на восточный берег.

Впереди не километр, не два - двадцать семь километров ледяной дороги. Ждут на западном ленинградском берегу возвращения людей и автоколонны.

Вернутся? Застрянут? Вернутся? Застрянут?

Прошли сутки. И вот:

Едут!

Верно, идут машины, возвращается автоколонна. В кузове каждой из машин по три, по четыре мешка с мукой. Больше пока не брали. Некрепок лёд. Правда, на буксирах машины тянули сани. В санях тоже лежали мешки с мукой, по два, по три.

С этого дня и началось постоянное движение по льду Ладожского озера. Вскоре ударили сильные морозы. Лёд окреп. Теперь уже каждый грузовик брал по 20, по 30 мешков с мукой. Перевозили по льду и другие тяжёлые грузы.

Нелёгкой была дорога. Не всегда здесь удачи были. Ломался лёд под напором ветра. Тонули порой машины. Фашистские самолёты бомбили колонны с воздуха. И снова наши несли потери. Застывали в пути моторы. Замерзали на льду шофёры. И всё же ни днём, ни ночью, ни в метель, ни в самый лютый мороз не переставала работать ледовая дорога через Ладожское озеро.

Стояли самые тяжёлые дни Ленинграда. Остановись дорога - смерть Ленинграду.

Не остановилась дорога. «Дорогой жизни» ленинградцы её назвали.

Сергей Алексеев.

Таня Савичева.

Голод смертью идёт по городу. Не вмещают погибших ленинградские кладбища. Люди умирали у станков. Умирали на улицах. Ночью ложились спать и утром не просыпались. Более 600 тысяч человек скончалось от голода в Ленинграде.

Среди ленинградских домов поднимался и этот дом. Это дом Савичевых. Над листками записной книжки склонилась девочка. Зовут её Таня. Таня Савичева ведёт дневник.

Записная книжка с алфавитом. Таня открывает страничку с буквой «Ж». Пишет:

Женя - это сестра Тани.

Вскоре Таня снова садится за свой дневник. Открывает страничку с буквой «Б». Пишет:

«Бабушка умерла 25 янв. в 3 ч. дня 1942 г.». Новая страница из Таниного дневника. Страница на букву «Л». Читаем:

Ещё одна страница из дневника Тани. Страница на букву «В». Читаем:

«Дядя Вася умер 13 апр. в 2 ч. ночи. 1942 год». Ещё одна страница. Тоже на букву «Л». Но написано на оборотной стороне листка: «Дядя Лёша. 10 мая в 4 ч. дня 1942». Вот страница с буквой «М». Читаем: «Мама 13 мая в 7 ч. 30 мин. утра 1942». Долго сидит над дневником Таня. Затем открывает страницу с буквой «С». Пишет: «Савичевы умерли».

Открывает страницу на букву «У». Уточняет: «Умерли все».

Посидела. Посмотрела на дневник. Открыла страницу на букву «О». Написала: «Осталась одна Таня».

Таню спасли от голодной смерти. Вывезли девочку из Ленинграда.

Но не долго прожила Таня. От голода, стужи, потери близких подорвалось её здоровье. Не стало и Тани Савичевой. Скончалась Таня. Дневник остался. «Смерть фашистам!» - кричит дневник.

Сергей Алексеев

Шуба.

Группу ленинградских детей вывозили из осаждённого фашистами Ленинграда «Дорогой жизни». Тронулась в путь машина.

Январь. Мороз. Ветер студёный хлещет. Сидит за баранкой шофёр Коряков. Точно ведёт полуторку.

Прижались друг к другу в машине дети. Девочка, девочка, снова девочка. Мальчик, девочка, снова мальчик. А вот и ещё один. Самый маленький, самый щупленький. Все ребята худы-худы, как детские тонкие книжки. А этот и вовсе тощ, как страничка из этой книжки.

Из разных мест собрались ребята. Кто с Охты, кто с Нарвской, кто с Выборгской стороны, кто с острова Кировского, кто с Васильевского. А этот, представьте, с проспекта Невского. Невский проспект - это центральная, главная улица Ленинграда. Жил мальчонка здесь с папой, с мамой. Ударил снаряд, не стало родителей. Да и другие, те, что едут сейчас в машине, тоже остались без мам, без пап. Погибли и их родители. Кто умер от голода, кто под бомбу попал фашистскую, кто был придавлен рухнувшим домом, кому жизнь оборвал снаряд. Остались ребята совсем одинокими. Сопровождает их тётя Оля. Тётя Оля сама подросток. Неполных пятнадцать лет.

Едут ребята. Прижались друг к другу. Девочка, девочка, снова девочка. Мальчик, девочка, снова мальчик. В самой серёдке - кроха. Едут ребята. Январь. Мороз. Продувает детей на ветру. Обхватила руками их тётя Оля. От этих тёплых рук кажется всем теплее.

Идёт по январскому льду полуторка. Справа и слева застыла Ладога. Всё сильнее, сильнее мороз над Ладогой. Коченеют ребячьи спины. Не дети сидят - сосульки.

Вот бы сейчас меховую шубу.

И вдруг... Затормозила, остановилась полуторка. Вышел из кабины шофёр Коряков. Снял с себя тёплый солдатский овчинный тулуп. Подбросил Оле, кричит: . - Лови!

Подхватила Оля овчинный тулуп:

Да как же вы... Да, право, мы...

Бери, бери! - прокричал Коряков и прыгнул в свою кабину.

Смотрят ребята - шуба! От одного вида её теплее.

Сел шофёр на своё шофёрское место. Тронулась вновь машина. Укрыла тётя Оля ребят овчинным тулупом. Ещё теснее прижались друг к другу дети. Девочка, девочка, снова девочка. Мальчик, девочка, снова мальчик. В самой серёдке - кроха. Большим оказался тулуп и добрым. Побежало тепло по ребячьим спинам.

Довёз Коряков ребят до восточного берега Ладожского озера, доставил в посёлок Кобона. Отсюда, из Кобоны, предстоял им ещё далёкий- далёкий путь. Простился Коряков с тётей Олей. Начал прощаться с ребятами. Держит в руках тулуп. Смотрит на тулуп, на ребят. Эх бы ребятам тулуп в дорогу... Так ведь казённый, не свой тулуп. Начальство голову сразу снимет. Смотрит шофёр на ребят, на тулуп. И вдруг...

Эх, была не была! - махнул Коряков рукой.

Не ругало его начальство. Новую шубу выдало.

Рассказы Сергея Алексеева

МИШКА

Солдатам одной из сибирских дивизий в те дни, когда дивизия отправлялась на фронт, земляки подарили маленького медвежонка. Освоился Мишка с солдатской теплушкой. Важно поехал на фронт.

Приехал на фронт Топтыгин. Оказался медвежонок на редкость смышлёным. А главное, от рождения характер имел геройский. Не боялся бомбёжек. Не забивался в углы при артиллерийских обстрелах. Лишь недовольно урчал, если разрывались снаряды уж очень близко.

Побывал Мишка на Юго-Западном фронте, затем - в составе войск, которые громили фашистов под Сталинградом. Потом какое-то время находился с войсками в тылу, во фронтовом резерве. Потом попал в составе 303-й стрелковой дивизии на Воронежский фронт, затем на Центральный, опять на Воронежский. Был в армиях генералов Манагарова, Черняховского, вновь Манагарова. Подрос медвежонок за это время. В плечах раздался. Бас прорезался. Стала боярской шуба.

В боях под Харьковом медведь отличился. На переходах шагал он с обозом в хозяйственной колонне. Так было и в этот раз. Шли тяжёлые, кровопролитные бои. Однажды хозяйственная колонна попала под сильный удар фашистов. Окружили фашисты колонну. Силы неравные, туго нашим. Заняли бойцы оборону. Только слаба оборона. Не уйти бы советским воинам.

Да только вдруг слышат фашисты страшный какой-то рык! «Что бы такое?» - гадают фашисты. Прислушались, присмотрелись.

Бер! Бер! Медведь! - закричал кто-то.

Верно - поднялся Мишка на задние лапы, зарычал и пошёл на фашистов. Не ожидали фашисты, метнулись в сторону. А наши в этот момент ударили. Вырвались из окружения.

Мишка шагал в героях.

Его бы к награде, - смеялись солдаты.

Получил он награду: тарелку душистого мёда. Ел и урчал. Вылизал тарелку до глянца, до блеска. Добавили мёда. Снова добавили. Ешь, наедайся, герой. Топтыгин!

Вскоре Воронежский фронт был переименован в 1-й Украинский. Вместе с войсками фронта Мишка пошёл на Днепр.

Вырос Мишка. Совсем великан. Где же солдатам во время войны возиться с такой громадой! Решили солдаты: в Киев придём - в зоосаде его поселим. На клетке напишем: медведь - заслуженный ветеран и участник великой битвы.

Однако миновала дорога в Киев. Прошла их дивизия стороной. Не остался медведь в зверинце. Даже рады теперь солдаты.

С Украины Мишка попал в Белоруссию. Принимал участие в боях под Бобруйском, затем оказался в армии, которая шла к Беловежской пуще.

Беловежская пуща - рай для зверей и птиц. Лучшее место на всей планете. Решили солдаты: вот где оставим Мишку.

Верно: под сосны его. Под ели.

Вот где ему раздолье.

Освободили наши войска район Беловежской пущи. И вот наступил час разлуки. Стоят бойцы и медведь на лесной поляне.

Прощай, Топтыгин!

Гуляй на воле!

Живи, заводи семейство!

Постоял на поляне Мишка. На задние лапы поднялся. Посмотрел на зелёные гущи. Носом запах лесной втянул.

Пошёл он валкой походкой в лес. С лапы на лапу. С лапы на лапу. Смотрят солдаты вслед:

Будь счастлив, Михаил Михалыч!

И вдруг страшный взрыв прогремел на поляне. Побежали солдаты на взрыв - мёртв, недвижим Топтыгин.

Наступил медведь на фашистскую мину. Проверили - много их в Беловежской пуще.

Шагает война без жалости. Нет у войны усталости.

Рассказы Сергея Алексеева

ЖАЛО

Наши войска освобождали Молдавию. Оттеснили фашистов за Днепр, за Реут. Взяли Флорешты, Тирасполь, Оргеев. Подошли к столице Молдавии городу Кишинёву.

Тут наступали сразу два наших фронта - 2-й Украинский и 3-й Украинский. Под Кишинёвом советские войска должны были окружить большую фашистскую группировку. Выполняют фронты указания Ставки. Севернее и западнее Кишинёва наступает 2-й Украинский фронт. Восточнее и южнее - 3-й Украинский фронт. Генералы Малиновский и Толбухин стояли во главе фронтов.

Фёдор Иванович, - звонит генерал Малиновский генералу Толбухину, - как развивается наступление?

Всё идёт по плану, Родион Яковлевич, - отвечает генералу Малиновскому генерал Толбухин.

Шагают вперёд войска. Обходят они противника. Сжимать начинают клещи.

Родион Яковлевич, - звонит генерал Толбухин генералу Малиновскому, - как развивается окружение?

Нормально идёт окружение, Фёдор Иванович, - отвечает генерал Малиновский генералу Толбухину и уточняет: - Точно по плану, в точные сроки.

И вот сомкнулись гигантские клещи. В огромном мешке под Кишинёвом оказалось восемнадцать фашистских дивизий. Приступили наши войска к разгрому попавших в мешок фашистов.

Довольны советские солдаты:

Снова капканом прихлопнут зверь.

Пошли разговоры: не страшен теперь фашист, бери хоть руками голыми.

Однако солдат Игошин другого держался мнения:

Фашист есть фашист. Змеиный характер и есть змеиный. Волк и в капкане - волк.

Смеются солдаты:

Так это было в какое время!

Нынче другая цена фашисту.

Фашист есть фашист, - опять о своём Игошин.

Вот ведь характер вредный!

Всё труднее в мешке фашистам. Стали они сдаваться в плен. Сдавались они и на участке 68-й Гвардейской стрелковой дивизии. В одном из её батальонов и служил Игошин.

Группа фашистов вышла из леса. Всё как положено: руки кверху, над группой выброшен белый флаг.

Ясно - идут сдаваться.

Оживились солдаты, кричат фашистам:

Просим, просим! Давно пора!

Повернулись солдаты к Игошину:

Ну чем же фашист твой страшен?

Толпятся солдаты, на фашистов, идущих сдаваться, смотрят. Есть новички в батальоне. Впервые фашистов так близко видят. И им, новичкам, тоже совсем не страшны фашисты - вот ведь, идут сдаваться.

Всё ближе фашисты, ближе. Близко совсем. И вдруг автоматная грянула очередь. Стали стрелять фашисты.

Полегло бы немало наших. Да спасибо Игошину. Держал оружие наготове. Сразу ответный открыл огонь. Потом помогли другие.

Отгремела пальба на поле. Подошли солдаты к Игошину:

Спасибо, брат. А фашист, смотри, со змеиным и вправду, выходит, жалом.

Немало хлопот доставил Кишинёвский «котёл» нашим солдатам. Метались фашисты. Бросались в разные стороны. Шли на обман, на подлость. Пытались уйти. Но тщетно. Зажали их богатырской рукой солдаты. Зажали. Сдавили. Змеиное жало вырвали.

Митяев А.В. Мешок овсянки

В ту осень шли долгие холодные дожди. Земля пропиталась водой, дороги раскисли. На просёлках, увязнув по самые оси в грязи, стояли военные грузовики. С подвозом продовольствия стало очень плохо. В солдатской кухне повар каждый день варил только суп из сухарей: в горячую воду сыпал сухарные крошки и заправлял солью.
В такие-то голодные дни солдат Лукашук нашёл мешок овсянки. Он не искал ничего, просто привалился плечом к стенке траншеи. Глыба сырого песка обвалилась, и все увидели в ямке край зелёного вещевого мешка.
Ну и находка! обрадовались солдаты. Будет пир горой Кашу сва-рим!
Один побежал с ведром за водой, другие стали искать дрова, а третьи уже приготовили ложки.
Но когда удалось раздуть огонь и он уже бился в дно ведра, в траншею спрыгнул незнакомый солдат. Был он худой и рыжий. Брови над голубыми глазами тоже рыжие. Шинель выношенная, короткая. На ногах обмотки и растоптанные башмаки.
-Эй, братва! - крикнул он сиплым, простуженным голосом.- Давай мешок сюда! Не клали не берите.
Он всех просто огорошил своим появлением, и мешок ему отдали сразу.
Да и как было не отдать? По фронтовому закону надо было отдать. Вещевые мешки прятали в траншеях солдаты, когда шли в атаку. Чтобы легче было. Конечно, оставались мешки и без хозяина: или нельзя было вернуться за ними (это если атака удавалась и надо было гнать фашистов), или погибал солдат. Но раз хозяин пришёл, разговор короткий отдать.
Солдаты молча наблюдали, как рыжий уносил на плече драгоценный мешок. Только Лукашук не выдержал, съязвил:
-Вон он какой тощий! Это ему дополнительный паёк дали. Пусть лопает. Если не разорвётся, может, потолстеет.
Наступили холода. Выпал снег. Земля смёрзлась, стала твёрдой. Подвоз наладился. Повар варил в кухне на колёсах щи с мясом, гороховый суп с ветчиной. О рыжем солдате и его овсянке все забыли.

Готовилось большое наступление.
По скрытым лесным дорогам, по оврагам шли длинные вереницы пехот-ных батальонов. Тягачи по ночам тащили к передовой пушки, двигались танки.
Готовился к наступлению и Лукашук с товарищами. Было ещё темно, когда пушки открыли стрельбу. Посветлело в небе загудели самолёты.
Они бросали бомбы на фашистские блиндажи, стреляли из пулемётов по вражеским траншеям.

Самолёты улетели. Тогда загромыхали танки. За ними бросились в атаку пехотинцы. Лукашук с товарищами тоже бежал и стрелял из автомата. Он кинул гранату в немецкую траншею, хотел кинуть ещё, но не успел: пуля попала ему в грудь. И он упал. Лукашук лежал в снегу и не чувствовал, что снег холодный. Прошло какое-то время, и он перестал слышать грохот боя. Потом свет перестал видеть ему казалось, что наступила тёмная тихая ночь.
Когда Лукашук пришёл в сознание, он увидел санитара. Санитар перевязал рану, положил Лукашука в лодочку такие фанерные саночки. Саночки заскользили, заколыхались по снегу. От этого тихого колыхания у Лукашука стала кружиться голова. А он не хотел, чтобы голова кружилась, он хотел вспомнить, где видел этого санитара, рыжего и худого, в выношенной шинели.
-Держись, браток! Не робей жить будешь!.. слышал он слова санитара.
Чудилось Лукашуку, что он давно знает этот голос. Но где и когда слышал его раньше, вспомнить уже не мог.
В сознание Лукашук снова пришёл, когда его перекладывали из лодочки на носилки, чтобы отнести в большую палатку под соснами: тут, в лесу, военный доктор вытаскивал у раненых пули и осколки.
Лёжа на носилках, Лукашук увидел саночки-лодку, на которых его везли до госпиталя. К саночкам ремёнными постромками были привязаны три собаки. Они лежали в снегу. На шерсти намёрзли сосульки. Морды обросли инеем, глаза у собак были полузакрыты.
К собакам подошёл санитар. В руках у него была каска, полная овсяной болтушки. От неё валил пар. Санитар воткнул каску в снег постудить собакам вредно горячее. Санитар был худой и рыжий. И тут Лукашук вспомнил, где видел его. Это же он тогда спрыгнул в траншею и забрал у них мешок овсянки.
Лукашук одними губами улыбнулся санитару и, кашляя и задыхаясь, проговорил:
-А ты, рыжий, так и не потолстел. Один слопал мешок овсянки, а всё худой.
Санитар тоже улыбнулся и, погладив ближнюю собаку, ответил:
-Овсянку-то они съели. Зато довезли тебя в срок. А я тебя сразу узнал. Как увидел в снегу, так и узнал.
И добавил убеждённо: Жить будешь! Не робей!

«Рассказ танкиста» Александр Твардовский

А как зовут, забыл его спросить.

Лет десяти-двенадцати. Бедовый,
Из тех, что главарями у детей,
Из тех, что в городишках прифронтовых
Встречают нас как дорогих гостей.

Машину обступают на стоянках,
Таскать им воду вёдрами - не труд,
Приносят мыло с полотенцем к танку
И сливы недозрелые суют…

Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен,
Мы прорывались к площади вперёд.
А он гвоздит - не выглянуть из башен, -
И чёрт его поймёт, откуда бьёт.

Тут угадай-ка, за каким домишкой
Он примостился, - столько всяких дыр,
И вдруг к машине подбежал парнишка:
- Товарищ командир, товарищ командир!

Я знаю, где их пушка. Я разведал…
Я подползал, они вон там, в саду…
- Да где же, где?.. - А дайте я поеду
На танке с вами. Прямо приведу.

Что ж, бой не ждёт. - Влезай сюда, дружище! -
И вот мы катим к месту вчетвером.
Стоит парнишка - мины, пули свищут,
И только рубашонка пузырём.

Подъехали. - Вот здесь. - И с разворота
Заходим в тыл и полный газ даём.
И эту пушку, заодно с расчётом,
Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозём.

Я вытер пот. Душила гарь и копоть:
От дома к дому шёл большой пожар.
И, помню, я сказал: - Спасибо, хлопец! -
И руку, как товарищу, пожал…

Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку,
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
Но как зовут, забыл его спросить.

Детские сады в суровые годы Великой Отечественной войны

Первый вражеский авианалет на Москву был произведен ровно через месяц после начала войны - 22 июля 1941 года. Положение становилось опасным, и было принято решение эвакуировать детские сады в отдаленные от Москвы районы. По плану эвакуации детских учреждений все столичные районы были закреплены за определенными районами Московской области - Зарайским, Егорьевским, Орехово-Зуевским, Наро-Фоминским и другими. Многие детские сады ведомств и предприятий переехали еще дальше - в Горьковскую область, а позднее, перейдя на положение интернатов, переправлены в глубокий тыл. Уже с августа 1941 года детские сады в Москве практически перестали существовать, в эвакуации превратившись в учреждения интернатного типа.

Но обжиться на новых местах они часто не успевали. Фашисты так быстро вели наступление, что детей из некоторых районов, как, например, Наро-Фоминского, пришлось возвращать в Москву в самом срочном порядке. Для этого в распоряжение Отделов народного образования был представлен автобусный транспорт. В ночное время на пустынных улицах затемненной и настороженной Москвы тогда можно было встретить колонны автобусов с возвращающимися в город детьми. Во время этих переездов некоторым ребятам приходилось переживать воздушную тревогу. Вот как описывает такой случай бывшая методист-инспектор по дошкольному воспитанию Ждановского района А.В. Никулицкая. Она сопровождала одну из последних автобусных колонн, которая возвращалась из Московской области.

«Пятнадцатого октября я получила приказ Отдела народного образования вывезти детей из Егорьевского района в Москву для раздачи их родителям. Шестнадцатого октября я везла детей в автобусе. Километрах в двадцати от Егорьевска (в деревне) наш автобус завяз в грязи. Взрослые, ехавшие с детьми, помогали шоферу - собирали камни, солому и т.д. В это время над автобусом стал кружить вражеский самолет. Шофер посоветовал мне вывести из автобуса детей. Когда старшие дети рассмотрели фашистский знак на самолете, они стали волноваться, а малыши начали громко плакать. Чтобы успокоить детей, отвлечь их внимание, я предложила всем смотреть на большое облако и ждать, как оттуда вылетят наши самолеты-истребители и прогонят фашистский самолет. Дети перестали плакать и внимательно смотрели на облако. Вскоре действительно появились три наших истребителя, но с противоположной от облака стороны. Дети услышали шум моторов, повернулись и увидели, как наши истребители окружили и погнали вражеский самолет. Дети забыли страх - хлопали в ладоши, визжали от восторга, прыгали, рассказывая, как наши летчики окружили и погнали самолет.

Позднее эти ребята по пути в далекий тыл три раза подвергались налетам. Три раза мы одевали детей и готовили их к выходу из вагона. Это были жуткие моменты - на нас лежала огромная ответственность за сохранение жизни детей. Малышам мы говорили, что пойдем погулять, а старшим, шести-семи лет, говорили правду. Но ребята мало беспокоились - они были уверены, что наши истребители прогонят фашистов как тогда, возле автобуса: «Помнишь, как наши летчики их погнали? Так и теперь их погонят».

Все дети, вернувшиеся в Москву, должны были снова ехать - на этот раз глубоко в тыл».

С октября в Отделах народного образования шла напряженная работа по организации массового вывоза детей дошкольного и школьного возраста. С июля до самой зимы московские дети эвакуируются в восточном направлении - в Саратовскую, Челябинскую области и даже в предгорье Тянь-Шаня.

Вот как об этом вспоминает один из работников интерната № 8 Ленинградского района, прибывшего в Красноборский район Татарской АССР:

«Пароход прибыл на рассвете, но на пристани было много народа - это были представители советских и партийных организаций, которые вышли нас встречать и оказать свой отцовский прием детям, прибывшим из столицы Родины Москвы... Люди, которых, по существу, мы видели впервые, оказались нам такими близкими, такими родными. Вскоре прибыли колхозники - татары из деревни Болтачево, чтобы доставить нас до нового места жительства. Прибыло 38 подвод. Их сопровождали молодые, пожилые и старые колхозники. С какой лаской они встречали наших малышей и как с любовью, по отцовски они усаживали их на колхозные подводы. Ехать предстояло 35 километров. Путь был трудный, шел дождь, дороги размыты, обоз, нагруженный детьми и вещами, медленно двигался по проселочной дороге. Прибыли мы в деревню Болтачево в три часа ночи, но нас ждали. Для нас подготовили чистое и теплое помещение в сельсовете. Дети были накормлены и тотчас уложены спать».

Другой работник интерната с благодарностью вспоминает комсомольцев, которые на руках перенесли с парохода всех детей, а затем и багаж.

Так же тепло был встречен интернат Советского района в Свердловской области. Его работникам особенно запомнилась заведующая группой детских садов Свердловского ОБЛОНО А.П. Нечаева, которая проявила большую заботу об организации жизни эвакуируемых детей.

Заготовка топлива была главной задачей в течение всей жизни интернатов в эвакуации. Топлива требовалось много: чтобы приготовить пищу, постирать белье, для мытья детей и, конечно, для обогрева жилых помещений. В некоторых местах в сильные морозы приходилось протапливать печи дважды в сутки. В заготовке топлива участвовал весь персонал - и воспитатели, и няни. Они валили деревья, пилили, подвозили их к интернату. Довольно большая доля этой работы ложилась на плечи школьников. Помогали и дети-дошкольники, в обязанности которых входила доставка дров на саночках к печам: требовалось положить дрова на санки, перевезти их и затем аккуратно сложить. Это была настоящая работа, и дети хорошо понимали ее значение и необходимость.

Первое время по приезде из Москвы дети питались хорошо: продукты получали по централизованному снабжению в соответствии с установленным лимитом, использовали и продукты, привезенные с собой; с большими трудностями, но заготовляли на зиму овощи.

Однако скоро тяготы войны стали сказываться и на детском питании. В 1942 году лимиты были снижены. Особенно это ощутили интернаты, находившиеся недалеко от городских и районных центров. Необходимо отметить, что обслуживающий персонал был на местном снабжении, выделенном для всех эвакуированных, и практически очень слабо обеспечивался продуктами. Достать дополнительно продукты по более низким ценам представляло большие трудности. Для этого нередко приходилось ездить на лошадях в отдаленные районы, порой в пятидесятиградусный мороз и пургу. Это заставляло коллективы интернатов серьезно подумать о подсобном хозяйстве, и там, где имелись необходимые условия и где оказывалась помощь местными организациями, создавались такие хозяйства.

Интернат хлебозавода № 2 начал организовывать свое подсобное хозяйство с того, что на деньги, собранные с сотрудников, приобрел семенной картофель, посадил его и получил урожай в 25 тонн, что вполне обеспечило потребности детей и взрослых. Потом купили двух поросят, а за два года вырастили сорок восемь свиней, приобрели корову, и ослабленные дети были обеспечены молоком. Для коровы и двух лошадей косили сено. Интернату удалось получить 3,5 га земли на расстоянии 10 км. Эту землю засевали просом и подсолнечником.

Многие заведующие детскими садами, педагоги, привыкшие к городским условиям жизни, в эвакуации становились организаторами сельского хозяйства. В сохранившемся плане работы руководителя одного из интернатов предусматривались устройство кухни, обеспечение интерната дровами на время распутицы, закупка на рынке муки, обеспечение лошади сеном. Намечалось также сделать прорубь для полоскания белья, навесы для детей от солнца, проложить дорогу до кухни, замостить ее хворостом и навозом. Но самое большое место в плане отводилось предстоящим весенним работам. Ставится задача добиться от райисполкома закрепления за интернатом восьми гектаров земли, выделения коровы и лошади для лучшего обеспечения посевной, расширения свинофермы.

Работникам интернатов многому пришлось поучиться, много преодолеть трудностей, проявить настойчивость и смекалку.

У интерната 2-го Государственного подшипникового завода перед весенними работами колхоз забрал выданную ранее лошадь, а требовалось обработать три га земли под посевы проса, картофеля, овощей и бахчи. Вместо лошади на пахоту прислали верблюда. «Это специфическое животное плачет, плюет во все стороны, не хочет идти по борозде, проявляет упрямство. Но мы заставили верблюда пахать. Надели специальные халаты - пусть плюет, вели с двух сторон - заставили идти в борозде - и вспахали три гектара». Позднее этот интернат завел трех коров с телятами, трех лошадей, кур, поросят и коз. Интернат обрабатывал 15 гектаров земли, собирал до 16 тонн сена. При возвращении в Москву через два с половиной года все животные были переданы местному детскому дому, а с ними и сельскохозяйственный инвентарь - три телеги, две арбы, двое саней, два плуга, бочки для воды, триста кубометров дров, 3000 кизяков. Все это хозяйство было создано сравнительно небольшим коллективом на пустом месте.

Там, где было хорошо налажено подсобное хозяйство, дети и взрослые жили безбедно.

Во главе интернатов, как правило, стояли знающие и опытные педагоги, а среди воспитателей было много мастеров и зачинателей дошкольного воспитания в Москве, непосредственных участников создания системы детских садов. Они старались оградить детей от ужасов войны, самоотверженно трудились, чтобы дети не голодали, добивались, чтобы у каждого ребенка была отдельная постель. Даже в пути устанавливался твердый порядок жизни: сон, подъем детей, прием пищи, занятия и прогулки всегда в одно и то же время.

Уже упоминалось, что с детскими садами выехали и школьники - в основном дети обслуживающего персонала, а также братья и сестры младших детей, родители которых были на фронте и просили не разлучать их детей. Педагоги интернатов поставили перед собой задачу - при любых условиях школьники не должны потерять ни одного года обучения. Там, где была такая возможность, дети учились в школе, а там, где ее не было, обучение взяли на себя воспитательницы-дошкольницы. Проверочные испытания проводили учителя. Начальница интерната Е.И. Семенова, отвечая на запрос заведующего Отделом народного образования Бауманского района, докладывала:

«Со школьниками мы своими силами с 16 октября 1941 года начали систематическую учебу по программе. В первом классе у нас семь учеников, во втором - шесть, в третьем - восемь, в четвертом - пять, в пятом - три, в шестом - два, в седьмом - один. В первом классе преподавала опытная учительница Бессонова. Она же занималась по математике с учениками шестого и седьмого классов. С детьми второго класса по русскому занималась воспитательница Спиридонова, по арифметике - Комарова. В третьем, четвертом классах занималась воспитательница Бессонова. Воспитательница Копейкина преподавала естествознание и ботанику, Колоскова - географию. Историю, физику, химию вести пришлось мне».

К порученному делу все воспитатели относились с полной ответственностью, хотя и работали без всякой дополнительной оплаты. Помимо обычной шестичасовой работы с дошкольниками, они еще по четыре часа ежедневно занимались «в школе».

С учебниками, пособиями и тетрадями было трудно. «У нас было всего два букваря», - жаловалась одна из воспитательниц, которая вела обучение группы детей, достигших к осени 1941 года семилетнего возраста.

В эвакуации московские дети прожили два с лишним года. Осенью 1943 года Правительство разрешило вернуть все эвакуированные детские учреждения в столицу, и вскоре интернаты отправились в обратный, также нелегкий путь. Он был длительным, так как железные дороги оставались перегруженными. Ехали в осеннее время в товарных вагонах, поэтому приходилось много хлопотать о топливе, о горячей пище, проявлять заботу, чтобы уберечь детей от простуды и других заболеваний. Но ни у кого уже не было страха, что вот налетит стервятник и сбросит бомбу. Все трудности теперь скрашивалось радостью возвращения домой.

Можно себе представить, как были встречены повзрослевшие дети в Москве. Ведь многие из них вернулись домой уже школьниками второго и третьего классов. И много слов благодарности выслушали в эти дни работники интернатов за свою нелегкую работу в эвакуации.

Но не все дошкольные работники покинули город в первые месяцы войны. После закрытия детских садов и массовой эвакуации оставшиеся в Москве педагоги, методисты, заведующие получили должности коменданта, сторожа или истопника. Им был поручен надзор за опустевшими помещениями детских садов.

Сохранились сведения, что в числе работавших на создании оборонных укреплений на подступах к Москве было не менее 500 воспитателей, нянь и других сотрудников закрытых детских садов. Многие из работников детских садов оказались на лесозаготовках, так как стояла острая необходимость обеспечить Москву топливом. Значительная часть воспитателей определилась работать на фабрики, заводы и другие предприятия столицы. В документах Отдела народного образования Бауманского района указано, что воспитательница детского сада № 8 М.Н. Шенкалович работала токарем, была стахановкой, воспитательница Р.И. Глускина награждена республиканской премией за отличную работу на военном заводе, заведующая детским садом № 25 Мерзликина работала в должности контрольного мастера, воспитательница детского сада Монахова работала управдомом и получила переходящее Красное знамя за порядок и чистоту в домах.

К большому сожалению, сохранившиеся сведения о дошкольных работниках, ушедших на фронт, чрезвычайно скудны. Известно, что дошкольный инспектор Первомайского района Сливинская погибла, защищая Ленинград. Под Можайском была убита воспитательница детского сада Бауманского района Наташа Яновская - девятнадцатилетняя девушка, ушедшая на фронт добровольцем и награжденная медалью «За отвагу». Добровольцами ушли на фронт из детского сада № 15 две сестры Лавриновы. Воспитательница детского сада № 40
О.И. Петрова ушла на фронт вместе с мужем, получила медаль «За оборону Москвы». Воспитательница детского сада № 10 М.П. Кузнецова была ранена под Сталинградом, она также награждена медалью. Воспитательница детского сада № 6 Московского военного округа была на фронте зенитчицей. В числе ушедших на фронт была и Анна Никитична Шевякова, воспитательница детского сада завода «Динамо», открывшегося в первый год после революции. В сороковых годах она возглавляла дошкольную работу в Москве. За боевые заслуги и доблесть, проявленную на посту заместителя начальника полевого госпиталя, А.Н. Шевякова была награждена орденом Красной Звезды и двумя медалями.

В октябре 1941 года через Москву двигались беженцы из оккупированных врагом мест.

Для их организованной отправки дальше в тыл в Гороховском переулке был создан эвакопункт. Сюда ежедневно прибывали все новые и новые обездоленные семьи, здесь формировались эшелоны, в здании школы, наскоро переоборудованном в общежитие, размещались беженцы всех возрастов.

Другой эвакопункт был расположен на территории бывшего Ростокинского района Москвы. Дошкольные работники М.Г. Хлопова, Е.Б. Гениннгс, В.В. Обыдова и Т.С. Бабкина решили помочь находившимся там малышам освоиться с непривычной тревожной обстановкой и немного скрасить их пребывание в эвакопункте. Сложив в рюкзак настольные игры, книжки с картинками, цветные карандаши, они направились к детям.

Вспоминает Елизавета Борисовна Гениннгс: «Вначале администрация пункта встретила нас не особенно приветливо, но мы были настойчивы. Обстановка общежития не подходила для занятий, но мы не смущались этим, расположились на пустой койке, раздобыли небольшой столик и пригласили детей посмотреть, что мы им принесли. Со всех коек комнаты к нам стали собираться дети, сначала робко, недоверчиво, но потом, привлеченные яркими картинками, стали смелее. Заинтересованные сказкой, которую я начала им рассказывать, дети уже со всех концов комнаты подходили все ближе и ближе, окружив меня тесным кольцом».

Все четверо воспитательниц поочередно стали каждый день приходить в общежитие, стараясь разнообразить свои занятия. Среди детей были и такие, которые в силу разных причин задерживались в эвакопункте на неделю-другую и даже на месяц. Они стали хорошими помощниками в занятиях с другими детьми.

Такую же работу на другом эвакопункте, через который прошло много беженцев из Украины, проводили студенты педагогического института им. В.И. Ленина под руководством преподавателей Е.А. Флериной, Л.Н. Красногорской, Н.А. Метлова, Э.И. Залкинд. Здесь усилиями преподавателей и студентов тоже была создана уютная обстановка - «оазис в большом, заваленном вещами и переполненном озабоченными людьми помещении», где и проводилась работа с детьми. Подобная работа проводилась и на станциях метрополитена, выполнявших роль бомбоубежищ.

В Железнодорожном районе Москвы при непосредственном участии преподавателя МГПИ Н.А. Метлова была организована детская комната. Районный методист З.С. Терновцева в своих воспоминаниях пишет, что в этой комнате звучала музыка. Николай Афанасьевич заводил патефон и ставил отобранные им пластинки, дети пели, много играли, и им было тем более интересно, что с ними занимался «большой дядя», как они называли его в разговоре с родителями.

Обездоленные дети, лишившиеся крова и постоянно слышавшие гнетущие разговоры взрослых об ужасах войны и потере близких, попадая в уютную обстановку детских комнат и видя приветливые лица воспитателей, скоро забывали про войну и тревоги, выпавшие на их долю, включались в игру, веселились. Это вызывало радость и удивление взрослых. «Батюшки! - воскликнула одна изумленная мать, увидевшая, как ее трехлетний малыш лихо отплясывает «русскую», притопывая ножками в валенках. - Целый день сегодня хныкал, домой просился - а где он, дом-то наш? А теперь ишь как отплясывает!..»

Заботу педагогов чувствовали не только дети, но и их родители. Они тепло прощались, когда им нужно было уезжать, горячо благодарили за внимание к их детям: «Как хорошо придумали, что с детьми занимались. А то наши ребятки уже и забыли, что на свете игрушки есть...», «Сразу видать, в Москву попали - здесь и о детях подумали». Так говорили родители, забирая своих детей из детских комнат.

В Сокольническом и Фрунзенском районах открылись детские сады, куда поступали дети, оказавшиеся без крова, пострадавшие от вражеских налетов или прибывшие из районов Московской области. Здесь они находили приют до решения их дальнейшей судьбы.

Вспоминает А.Я. Успенская:

«13 декабря 1941 года была назначена заведующей детским садом № 8, который первым возобновил работу на Люблинском железнодорожном узле. Постепенно в здании, построенном для яслей и рассчитанном на 100 детей, мы открыли 5 групп с количеством 165 человек детей. Открытие учреждения совместили с новогодней елкой. Окна были замаскированы черной бумагой. Елка не была освещена, но она казалась всем нам особенно яркой, блестящей и красивой. В помещении было холодно, и дети были одеты в пальто. Главные персонажи - Дед Мороз и Снегурочка - были воспитатели. И детям было весело.

Весна 1942 года. Вокруг здания с обеих сторон была большая пустынная площадь. Одну сторону мы отвели под групповые участки, вторую заняли под картофель. Но чтобы посадить картофель, сделать цветники и посадить деревья, мы очистили территорию от камня, щебня, угля, шлака и стекла, оставшихся от постройки домов, окружающих детский сад. Цветы сеяли и сажали неприхотливые, но яркие. Посадили тополя и вязы, они неприхотливые, приживаются в любых условиях и быстро растут. За саженцами ходили пешком на поля аэрации и носили их на своих плечах.

При хорошем уходе участок наш вскоре зазеленел. Проходящие мимо люди улыбались, любуясь красотой нашего участка.

Каждой группе нужен свой навес-веранда. Материала для этого у нас не было. Мы узнали, что на железнодорожном складе выбрасывают вагонные стойки, и попросили оставить их для нашего детского сада. И таким образом за лето построили пять веранд. Они были без пола, только крыша и барьер немножко выше роста ребенка. Вокруг веранд посадили вьющиеся растения. Необходимая тень и прохлада были созданы».

Читая эти воспоминания, искренне восхищаешься энергией и подлинным, действенным патриотизмом педагогов, окруживших заботой и любовью детей фронтовиков.

В конце декабря 1941 года стали возникать прогулочные группы детей. В определенных районах, обязательно вблизи бомбоубежищ, дети собирались на 2-3 часа. С ними занимались, играли. В конце января 1942 года, когда враг был отброшен на 350-400 километров от Москвы, каждому району было разрешено открыть детский сад в бомбоубежище.

Жизнь тогда осложнялась постоянной угрозой воздушной тревоги, и требовалось всегда быть настороже. Спуск детей в бомбоубежище отрабатывался во всех деталях и с учетом всех условий. Например, по сигналу все дети быстро кладут все то, что у них в руках - куклу, лопату, флажок, - на определенное место и становятся друг за другом в установленном порядке. Спускаются молча, не спеша, чтобы не толкнуть впереди идущего, останавливаются у двери, ведущей в убежище, которую должен открыть взрослый.

Большую трудность представляла организация питания детей. «Кухни находились в других помещениях и иногда были довольно далеко - на расстоянии нескольких трамвайных остановок. Обслуживающей уборщице приходилось делать ежедневно не менее двух рейсов: туда - с санками и пустой посудой, а оттуда - с полными кастрюлями и бидонами, привязанными на санях.

Просуществовали детские сады в бомбоубежищах сравнительно недолго. С наступлением весны там стало сыро, и детей разрешили переселить наверх.

С первых чисел февраля 1942 года в Москве начали работать 25 детских садов. Летом было восстановлено еще 149 детских садов. К концу 1942 года в 258 детских садах числились уже 202 тысячи детей, что составляло треть от довоенного времени.

При восстановлении детских садов стала ощущаться нехватка оборудования. Так, в начале 1943 года две тысячи детей не могли спать днем из-за отсутствия кроваток. Часто при приеме в детский сад родителям предъявлялось требование принести для своего ребенка посуду. Не хватало белья, одеял, подушек, мебели.

Вскоре очень остро встал вопрос с подбором кадров воспитателей. Когда на работу начали возвращаться воспитатели, временно занятые в учреждениях и на предприятиях, администрация нередко чинила препятствия этому переходу, и Московскому городскому отделу народного образования пришлось добиться принятия специального указания, запрещавшего задерживать переход учителей школ и воспитателей детских садов на работу по своей специальности. Вместе с опытными кадрами приходилось принимать на работу молодых девушек без всякой подготовки. Поэтому уже в 1942 году в отдельных районах были созданы краткосрочные курсы воспитателей на базе семиклассного образования.

В ноябре 1943 года Исполком Моссовета принял решение «О мероприятиях по расширению сети детских садов», в котором предусматривалось изготовление оборудования, хозяйственного инвентаря, игрушек, пособий и улучшение материального положения работников детских садов.

В 1943 году были открыты первые санаторные детские сады и группы для детей с туберкулезной интоксикацией. К их организации предъявлялись более высокие требования. В них предусматривалась повышенная норма питания, повышенная оплата для педагогического персонала и не более 25 детей в группе. При все нарастающей потребности в определении детей в детские сады, с одной стороны, и отсутствии свободных помещений, с другой, в каждом районе была поставлена задача - открыть детский сад на 100 мест для наиболее ослабленных детей или открыть обычный сад и принять в него дополнительно еще пятьдесят детей, остающихся без надзора на время работы матери. В конечном итоге детские сады санаторного типа открылись во всех районах Москвы и имели большое значение в борьбе за оздоровление детей.

В начале 1943 года в новом составе под руководством Е.И. Радиной начал работу Городской дошкольный методический кабинет. В 1944 году дошкольные кабинеты появились уже во всех районах Москвы, и началась массовая методическая работа. В центр внимания были поставлены вопросы организации закаливания детей и правильного питания. В районах были организованы курсы поваров. На практических занятиях они обменивались лучшим опытом. В результате проведенной работы повысилось качество питания детей, в меню стали широко вводиться сырые овощи.

Однако организация питания в детских садах оставалась сложным делом. Трудность заключалась в доставке продуктов с продовольственных баз, в своевременном получении с родителей детских карточек, а также в своевременном отчете об их расходовании. С баз продукты выдавались лишь по предъявлении отчета о погашении карточек за последние 10 дней каждого месяца. Заболевшим детям выдавалось питание на дом, поэтому в послеобеденное время нередко можно было встретить родных ребенка с кастрюльками и банками, ожидающих получения пищи. Выбывшим детям за прошедшие дни продукты выдавались в сухом виде. Строгий контроль за питанием осуществляла санэпидемстанция, определявшая полное вложение продуктов в порцию ребенка лабораторным способом.

Чтобы сделать жизнь детей более разнообразной, доставить им удовольствие и отвлечь от тяжелых переживаний, в детских садах стали проводить «вечера досуга». После полдника к детям приходил музыкальный руководитель, который был включен в штат с 1944 года. Эти занятия не преследовали учебных целей - задача заключалась в том, чтобы создать у детей хорошее, бодрое настроение. Широко практиковались показы кукольного, теневого театров.

Зимой 1942-1943 года в районах Московской области, освобожденных от оккупантов, приступили к налаживанию жизни. Разрушения были так велики, что многое приходилось начинать заново. Москва развернула работу по оказанию помощи особо пострадавшим районам. Отделам народного образования поручалось содействовать восстановлению школ, детских садов и других учебных и воспитательных учреждений. По сохранившимся неполным данным, в Москве было собрано оборудования на девяносто семь тысяч рублей, подготовлено 153 воспитателя для работы на детских площадках в подшефных районах.

Сегодня нам трудно даже представить те тяготы и лишения, которые выпали на долю дошкольных работников военных лет. Но они их преодолевали. И многим помогала мысль о близких - отцах, мужьях, сыновьях, находившихся в то время на фронте.

Хочется привести рассказ заведующей интернатом Н.В. Коржец:

«У нас в интернате были на исходе дрова. Колхоз только к вечеру дал лошадь, чтобы перевезти их из леса. День был трудный, и все работники так устали, что я не решилась их просить и поехала сама. Жутко, светит луна. Добралась до наших дров, нагрузила сани, увязала, как могла, и двинулась. Но обратный путь оказался очень трудный - дорога узкая, снегу много, да еще дрова задевают за кусты, лошадь едва тянет или совсем останавливается. Стараюсь ей помочь, ничего не выходит. Прихожу в отчаяние, но вспоминаю о том, что моему мальчику там, на фронте, еще труднее, ему в эту минуту, может быть, угрожала смерть, - и я вновь подталкиваю воз, он трогается с места. Так мы выползли из леса...»

А потом наступил долгожданный праздник Победы.