Герой сартр тошнота. Экзистенциальная литература

«Я не мыслю, стало быть — я усы.»

Перед чтением рецензии, давайте сразу обговорим один существенный момент. Жил когда-то такой писатель как Сартр, он однажды отказался от Нобелевской премии, что породило много разговоров о нём, за счёт которых и стал ещё более известным. Нобелевская премия не означает, что все книги данного писателя достойны восхищения. Так уж получилось, что именно «Тошнота» всеми ставится в самый яркий пример творчества Сартра, но Сартр Нобелевскую премию получал не за неё, а за то, что делал после «Тошноты». «Тошнота» была написана до второй мировой войны, выражала идеи экзистенциализма, этакое философское направление окончательно выродившегося ницшеанства. Годы второй мировой войны и события после изменили Сартра до неузнаваемости. Поэтому не подходите к «Тошноте» с позиции гламурного вау… просто читайте, ловите связь с другими авторами, писавшими аналогичным стилем. Их было много во время Сартра, они трудились и после него. Другое дело — любите ли вы поток сознания, чтобы достойно восхищаться подобными книгами.

Читая книгу, задаёшься одним простым вопросом. Что случилось с французской литературой? Почему на смену бесподобным классикам Виктору Гюго, Оноре де Бальзаку и Александру Дюма пришла волна в виде Сартра и Камю? Отчего Париж так разрушительно повлиял на творчество Генри Миллера и Хулио Кортасара. Почему в очень похожем стиле писал Герман Гессе? Вырождением трудно назвать поиск самого себя в быстро изменяющемся мире. Разрушительное воздействие Первой Мировой войны породило первый приток «потерянного поколения», Вторая Мировая война — повторила прилив таких писателей, уйдя по наклонной в сторону Америки, порождая Курта Воннегута. Все они имели свою точку зрения, стараясь выразиться тем доступным способом, который обыкновенный читатель может просто назвать потоком сознания. Стоит ли упоминать Эриха Ремарка, писателя, хлебнувшего лиха ровно столько же, сколько довелось испытать вышеперечисленным авторам. Но Ремарк писал на понятном языке и не пытался искать себя, отражая фатальную составляющую жизни доступными для понимания способами, не прикрываясь громкими терминами из новомодных течений философии.

«Тошнота» написана в форме дневника. Главный герой проживает дни, размышляя обо всём подряд, тщательно занося мысли на бумагу. Дотошный читатель обязательно упрекнёт героя, который не просто заносит свои мысли в дневник, а с дотошностью самописца переносит в свои записи все диалоги, сохраняя пунктуацию. Ведутся ли так дневники? Может раньше их вели именно так, отражая всё до деталей, не ограничиваясь примерным переносом событий дня, а без особых раздумий. Как таковых мыслей в дневнике не появляется. Такая форма изложения позже активно будет использоваться Кортасаром, чей поток сознания довольно предсказуем: герои читают газеты и книги, делают вырезки, цитируют и размышляют. Герой Сартра такой же. Всюду он носит «Евгению Гранде» Бальзака, удивительным образом открывая страницы именно там, где этого требуют жизненные обстоятельства.

Половину книги героя беспокоит жизнь главного заговорщика покушения на Павла Первого, императора российского — иногда читатель пытается провести параллели жизни заговорщика и героя книги Сартра, но не надо так делать. Вы будете искать смысл, однако смысл найти трудно — в жизненной суматохе невозможно выделить главное и второстепенное. По своей сути, всё это тлен. Сейчас главное, а завтра второстепенное. Второстепенное сегодня, потом главное. Послезавтра же — эти вещи не будут иметь никакого значения. Пройди ещё 50-100-150 лет… будет другая жизнь со своими проблемами. Так стоит ли придавать значение к частым позывам тошноты у главного героя. Он лоботряс. И всё. Пресыщенный жизнью индивидуум, подвергающийся саморазрушению на фоне общей скуки. Сартр после Второй Мировой войны уже не смог бы написать «Тошноту» — ему бы это не позволило ощущение глобальной пустоты, когда люди нашли цель в жизни. Герой «Тошноты» — это герой нашего времени: мы пресыщены и подвергаемся саморазрушению.

XX век стал временем изменения отношения к человеку. Кого-то шокировали книги Генри Миллера, но он дитя своего времени, подвергшийся разрушительной силе окружающего мира. Взаимоотношение людей всегда были запретной темой в Европе, отгородившейся от решения насущных вопросов религиозной стеной. Сартр в «Тошноте» тоже не будет спокойно рассуждать о жизни, а постарается отразить даже самые постыдные аспекты бытия. В наше время, когда распущенность нравов вышла на пик своего существования, сохраняется самоцензура, фильтрующая поток брани и запретных тем. Сейчас можно с удовольствием читать альтернативную литературу, не заливаясь краской, но всё же не слишком распространяясь о прочитанном. Казалось бы, в этом нет ничего такого. Главное, не допустить Третью Мировую войну, пока человек всё больше разрушается от приевшейся обыденности.

Эпиграф, взятый Сартром из Селина, легенды доэкзистенциального периода французской литературы, звучит так: “Это человек, не имеющий никакой значимости в коллективе, он всего-навсего индивид”. Романтическая диалектика на уровне “человек-толпа” напрашивается сама собой. Но герой Сартра не может порвать с обществом, равно как и быть его частью. Герой Сартра не может просто быть. Герой Сартра может быть, именно БЫТЬ, для чего-то. Об этом роман “Тошнота”.

Роман написан в форме дневника тридцатилетнего французского писателя Антуана Рокантена. “…Он уже три года как обосновался в Бувиле [провинциальный французский городок], чтобы завершить свои исторические разыскания посвященные маркизу де Рольбону,” - пишет Сартр в “издательском” предисловии к дневнику. Кстати, сам маркиз - во многом напоминает Рокантена: путешествия, иногда -авантюризм. Итак, что мы имеем: маленький городок и человек, живущий в нем и пишущий книгу на историческую тему, близкую ему. Вдобавок ко всему человек ведет дневник. Сразу же возникает вопрос: нет ли в этом потоке рефлексивных переживаний попытки найти самого себя?

Повременим с ответом и проследим за тем, что происходит в жизни Рокантена. В первые несколько дней, отраженных в дневнике, он, превозмогая свое равнодушие, пытается работать над биографией маркиза. Но работа не клеится, у Рокантена нет к ней никакого интереса и, в конце концов, он записывает в дневнике: “Маркиз де Рольбон мне смертельно надоел” . Антуан бросает свою работу и больше к ней не возвращается. Но это не приносит герою удовлетворения, ибо он испытывает Тошноту. Тошнота - это отнюдь не метафора, это физиологическое ощущение душевного неспокойствия, накатывающееся на героя в самые неожиданные моменты. “Со мной что-то случилось, сомнений больше нет, - записывает он в дневнике. - Эта штука выявилась.., как болезнь. Она проникла в меня исподтишка, капля по капле…” И непосредственное описание самой Тошноты: “Меня охватила Тошнота, я рухнул на стул, я даже не понимал, где я; вокруг меня медленно кружили все цвета радуги, к горлу подступила рвота…”

В чем причина ее появления? Может быть, ее источник в окружающей обстановке? Рокантен испытывает Тошноту в гостинице, в которой живет, на улице, в библиотеке, в музее, в кафе “Приют путейцев”, практически везде… Нет, дело не в месте. Скорее, в атмосфере происходящего. Всегда, когда Тошнота настигает героя, он находится в одиночестве (единственное исключение - эпизод во время ужина с Самоучкой, героем романа, символизирующем классическую фрейдовскую пустоту, мнимый «гуманизм» которого Рокантен презирает). Но это вовсе не означает, что между Тошнотой и одиночеством Сартр ставит знак равенства. Тошнота по Сартру - это предел отчаяния человека, не видящего смысла в собственном существовании. “У меня есть только мое тело, я - одинокий человек со своим одиноким телом... Я хотел одного - быть свободным,” - рассуждает Рокантен. В данном случае одиночество - предпосылка к свободе. Важно учитывать, что одиночество в экзистенциальном смысле - важнейшая категория свободы. Но что такое “свобода”? “Свобода - небытие”, - пишет Сартр. Разумеется, речь идет о внешней свободе, которая эфемерна и нереальна, свобода, которая никуда не ведет. Осознание этой свободы - Тошнота. “Бьющая в глаза очевидность”, - как пишет Сартр. Может ли Рокантен, праздный писатель, живущий на наследство, не обремененный никакими земными заботами, называть себя “несвободным”? Может. И именно эта “очевидность” и делает его несвободным. Лишенных связей с чем бы то ни было, он острее чувствует мир, окружающий его. Тошнота - как физиологическая реакция тела - последнего барьера, разделяющего хрупкий внутренний мир от опасного и огромного внешнего. Это первобытное одиночество в борьбе со стихией. Чтобы обрести полноценную свободу, герою не надо избавляться от одиночества, хотя именно так он сначала и считает, ему необходимо найти оправдание своему существованию. Но очень сложно добиться этого, испытывая Тошноту, ведь Тошнота - это, помимо всего прочего, и презрение к предметам, к природе, к окружающим людям. Чтобы убедиться в справедливости нашего предположения, посмотрим на Бувиль глазами Рокантена: оживающая к ужасу героя архитектура враждебного города, в котором нет ни одной прямой улицы; природа, зеленым спрутом вползшая на площади и захватившая их своими длинными липкими щупальцами; толпы ничтожных людей, которые живут в этом городе, ни о чем не догадываясь.

Антуан Рокантен свободен, используя метафизическую терминологию Альбера Камю, от всего, но ни для чего. Это “ни для чего” и есть причина Тошноты. “У меня самого никаких неприятностей, я богат как рантье, начальства у меня нет, жены и детей тоже; я существую - вот моя единственная неприятность…”

Чувства, которые испытывает герой, оказавшийся в чуждой ему реальности (а любая реальность в концепции романтического экзистенциализма Сартра чужда человеческому духу), усиливаются убийственной по силе рефлексией, которой изнуряет себя Антуан (это подтверждает любая страница из его дневника). Единственное спасение от Тошноты - уход в глубину собственного “я”, а значит, Тошнота - это еще и невозможность адекватно реагировать на среду, это патологическое отчуждение, отпугивающее окружающих людей.

Абсолютно безрадостными выглядят перспективы героя, одержимого подобной “болезнью”. Он и сам ничего не ждет от жизни, отводя себе роль “критического созерцателя”, бесцельно слоняясь по Бувилю целыми днями.

Вероятно, ничего бы не изменилось, если бы он не получил письма от Анни. Она - женщина, которая была ему очень близка, с которой он не виделся уже четыре года и от которой все это время не имел никаких вестей. Она проездом будет в Париже. С абстрактным предвкушением “нового”, чего-то, что разрушит будничную бессмысленность жизни, ждет Рокантен ее приезда. За пару дней до этого он решает окончательно покинуть Бувиль.

Их встреча и разговор, произошедший между ними - ключ к пониманию романа.

Прежде всего стоит отметить разительное сходство Анни и Антуана. Несмотря на то, что ее речь кажется быстрой и легкой, она “постарела”, “двигается грузно”, “в свете лампы…похожа на старуху”. То же самое Рокантен отмечал ранее, говоря о себе. Впрочем, подобные сходства, которые у Сартра не могут быть случайными, не добавляют их разговору непринужденности. “Последнее слово застревает у меня в горле... Сейчас она рассердится… И прежде, когда я встречался с Анни после перерыва, пусть мы не виделись всего сутки, пусть это было на утро после сна, я никогда не умел найти слов, каких она ждала, какие подходили к ее платью, к погоде, к последним фразам, которыми мы обменялись накануне…” - пишет Антуан в своем дневнике. В этом чувствуется какая-то обреченность. Разговаривают два близких человека, и этот разговор при вполне обычных обстоятельствах дается им так тяжело. Не стоит ли за этим неспособность одного человека понять другого?

Они еще некоторое время обмениваются бессодержательными репликами, и вдруг Анни заявляет: “Я живой мертвец…Больше никто и ничто не сможет внушить мне страсть… Теперь я живу в окружении моих усопших страстей” .

Понятно, что подобные ее высказывания не могут не взволновать Рокантена, ведь то же самое он может сказать и о себе. Но как, как ей удается жить, осознавая все это? Вот какой вопрос мучает Антуана.

И Анни посвящает его в тонкости своей теории “выигрышных ситуаций” и “совершенных мгновений”. Суть ее заключается в том, что в прошлом человека находится какая-нибудь ситуация, которая радует его в настоящем. Несколько подобных ситуаций из прошлого составляются в ряд - и получается целая история, которую можно сотни раз проигрывать в своем уме, воскрешая в себе “умершие страсти”.

Анни вновь уезжает, и герой остается в одиночестве. Но что-то в нем изменилось. Пока еще неизвестно что, но Тошнота к нему не возвращается.

В последний день своего пребывания в Бувиле, прощаясь со всеми знакомыми, Рокантен заходит в кафе “Приют путейцев” и слышит свою любимую песню. В этот момент он понимает все.

Музыка (творчество) указала ему дальнейший путь. Идеи Анни нашли свое воплощение самым неожиданным образом. В конце концов, для того, чтобы воскрешать в себе давно остывшие страсти, их нужно пережить.

Нужно что-то создать в настоящем для того, чтобы в будущем было чем оправдать свое существование посредством воспоминаний из прошлого (экзистенция возможностей бытия, по терминологии Мартина Хайдеггера). “Не могу ли я попробовать?” - спрашивает себя Рокантен.

Он начнет писать книгу - роман, но не исторический. Своей ошибкой считает Антуан попытку воскрешения маркиза де Рольбона: ему нужно воскресить себя. Воскресить для того, чтобы не тяготиться бременем собственного существования. Такая ситуация в философии называется экзистенцией возможного бытия: герою требуется не просто бытие - ему бытийно важна определенная актуализация (в случае с Антуаном Рокантеном - написанная книга).

Рокантен уезжает из Бувиля и приступает к работе. К работе, которая наконец-то сделает его свободным. Свободным для примирения с самим собой посредством творчества. Концепт «творчество» в системе экзистенциализма Сартра - вообще универсальный модуль достижения свободы. Ведь только в творчестве Творец, укрываясь от эсхатологической «бьющей в глаза очевидности», возлагает на себя бремя ВСЕЙ ответственности. Заметим, что, мучаясь в припадках Тошноты, Рокантен никого не винит в этом, разве что себя. Это типично сартровский момент: человек несет ответственность не только за свои беды, дела и поступки, но и за весь мир вообще (см. Сартр, “Дьявол и Господь Бог”). Кстати, это пересекается и с гуманистической философией того времени. “Если вы едите пересоленный суп, глупо ругать продавца или производителя соли за то, что она невкусная,” - писал Сартр, который среди первых экзистенциалистов называл Иисуса Христа (неслучайно эта же параллель у Камю в “Постороннем”), учившем брать все на себя и искупившем своей смертью грехи всех людей. Конечно, Рокантен - не Христос, но он так же действует в одиночку. И то, что Антуан Рокантен, индивидуалист по натуре, по ходу всего романа предоставлен сам себе, в конечном счете, и помогает ему после долгих исканий найти единственный выход из сложного психологического лабиринта, имя которому - Тошнота. Начав писать роман, он берет на себя обязательство, теряя внешнюю - иллюзорную, как гуманизм Самоучки, свободу, т.е. его “небытие” становится бытием. Внутренняя же свобода достигается посредством творчества, в котором он - Антуан Рокантен - Творец, от хода мысли которого зависит абсолютно все.

«Тошнота» была написана Жан-Полем Сартром в 1938 году, во время пребывания писателя в Гавре. По своему жанру это произведение относится к философскому роману. В нём производится анализ классических проблем, присущих экзистенциализму как литературному направлению: осмысление субъектом категории существования и вытекающие из него (осмысления) положения абсурдности человеческой жизни, её бессмысленности и тяжести для мыслящего сознания.

По своей форме «Тошнота» представляет собой дневник тридцатилетнего историка Антуана Рокантена. В нём герой тщательно и подробно описывает своё открытие категории существования окружающего его мира и себя, как его составной части. Живущий на ренту и занимающейся историческими изысканиями, персонаж избавлен писателем от необходимости трудиться, а значит – быть погружённым в социум. Антуан Рокантен живёт один. В прошлом у него была большая любовь с Анни – актрисой, помешанной на создании «совершенных мгновений». В настоящем герой ещё только приближается к пониманию того, что же это такое. Время для Рокантена – важная сторона существования. Он чувствует его, как череду мгновений, каждое из которых тянет за собой другое. Необратимость времени он ощущает как «чувство приключения», а себя в такие минуты видит «героем романа». Периодами Рокантен воспринимает время как ёмкую субстанцию, в которой вязнет окружающая реальность. Глядя на события, происходящие в настоящем, герой понимает, что ничего, кроме текущего времени нет и быть не может: прошлое давно исчезло, а будущее – бессмысленно, потому что в нём не происходит ничего важного. Но что больше всего пугает Рокантена – так это окружающие его предметы и его собственное тело. С каждой новой записью он всё глубже проникает в суть вещей и понимает, что они ничем не отличаются друг от друга: красная скамейка трамвая вполне может быть издохшим ослом, а его рука – шевелящим лапками крабом. Как только предметы начинают терять свои имена, на героя наваливается вся тяжесть познания. Подступающая к нему Тошнота – это «бьющая в глаза очевидность», с которой ему сложно примириться.

Композиция романа отличается логичностью выстраиваемых художественных эпизодов, вырастающих к финалу в классические философские рассуждения о существовании. Стиль «Тошноты» тесно связан с общим ходом повествования: в начале он напоминает дневниковые записи обычного человека, затем перерастает в историческую публицистичность, затем приобретает черты обычного художественного стиля (яркого, метафоричного) и заканчивается чёткими философскими положениями, выражающими основные выводы, к которым пришёл главный герой произведения:

• он чувствует себя лишним и понимает, что даже смерть не изменит этого состояния, поскольку его мёртвая плоть будет такой же лишней;
• существование – мира и человека – не имеет причин, а значит и лишёно смысла;
• весь ужас существования в том, что оно уже есть – в мире существует даже то, что не хочет существовать, поскольку просто «не может не существовать».

Осознание героем этих простых истин завершается пониманием его одиночества, свободы и, как следствие, духовной смерти. В Бога Рокантен не верит, человеческому обществу – не принадлежит, а любовь в лице Анни для него навсегда потеряна, поскольку она уже давно пришла к выводу о том, что нет в мире «совершенных мгновений», а она – самый обычный «живой мертвец». Такие же одиночки, как и он сам, ничем не могут помочь Рокантену. Таким людям скучно друг с другом. С одиночками же склада Самоучки герою просто не по пути, поскольку он относится к людям равнодушно: он их не любит, но и не ненавидит. Люди для Рокантена – это всего лишь ещё одна субстанция бытия.

Выход из состояния Тошноты герой находит в творчестве. Слушая на протяжении всего романа старую пластинку с песней Негритянки, Рокантен как будто возносится над временем. По его мнению, музыка не принадлежит общему существованию. Она – сама по себе, как чувство, как эмоция, как порыв души. И именно через музыку герой приходит к мысли о том, что преодолеть тяжесть окружающего мира можно, написав книгу, которая покажет людям прекрасную часть существования.

История создания

«Тошнота» — литературный дебют Жан-Поля Сартра. Французский писатель и философ закончил свое произведение в 1938 году в Гавре. В своем романе автор подчеркивает абсурд человеческого существования, а на первый план выдвигаются отчаяние, одиночество и безысходность эпохи. Философ в «Тошноте» представляет свой атеистический экзистенциальный взгляд на мироустройство и дает своему герою догадаться, в чем смысл жизни.

За свое творчество Сартр был удостоен Нобелевской премии в 1964 году, от которой он многозначительно отказался, что привлекло руководителя Советского государства Никиту Сергеевича Хрущева, и тот пригласил писателя с визитом в СССР. Когда генсек заинтересовался личностью скандального лауреата, ему сказали, что одно из главных произведений философа – роман «Тошнота», и политик сильно негодовал из-за названия романа, хоть и ему разъяснили позже, что Тошнота в литературном произведении приводится не в буквальном смысле.

Жанр и направление

Произведение Сартра было написано в эпоху модернизма, когда на извечный вопрос о смысле жизни философия нашла новый ответ: в 1920-ые годы экзистенциалисты впервые заявили о том, что смысла – нет. Если раньше истина находилась в вере в Бога, в саморазвитии, в любви, то теперь она и вовсе потерялась, или же скрылась за самим процессом существования. «Тошнота» написана в форме дневниковых записей Антуана Рокантена, в которых автор выдвигает свою экзистенциальную позицию, поэтому бесценное наследие Сартра – это философский роман.

О чем?

Рыжеволосый Антуан Рокантен начинает вести дневник, чтобы докопаться до сути. Он считает, что все в мире каким-то образом изменилось, и от этого ему не по себе. Материальные предметы вызывают у него отвращение, давя на героя своим существованием. Он по-другому воспринимает окружающий мир, иначе смотрит на обычные вещи – на вилки, трубки, дверные ручки или, к примеру, на гальку, которую по непонятной причине он не смог бросить в море. Персонажу тяжело оттого, что он ощущает себя лишним в мире. Антуан не может найти свое предназначение, поэтому его «тошнит». Тошнота в романе – метафизическая, поначалу герой просто не может объяснить это состояние, он лишь ищет причину перемены в себе.

Антуан ведет дневник о маркизе де Рольбоне и хочет доказать, что тот приложил руку к убийству Павла I. Так же герой с нежностью вспоминает свою бывшую любовь – актрису Анни, с которой ближе к концу произведения они снова встретятся, но любовь не станет смыслом его существования. А что же тогда станет? С каждым днем все больше понимая, что такое Тошнота для него самого, Рокантен найдет ответы на все свои вопросы.

Главные герои и их характеристика

Проблематика

1. Сначала Антуан вместе с читателем отчаянно пытается выяснить, что такое Тошнота и почему она его так мучает. В конце концов, он понимает, что это «бьющая в глаза очевидность» того, что смысла нет. Однако от долгожданного понимания тяжелого состояния легче ему не становится, напротив – теперь нужно как-то преодолеть «тошноту». Можно ли смириться с отсутствием смысла жизни – главная философская проблема романа. Герой ищет свое предназначение, свое место в мире, свой смысл, а читающая публика – вместе с ним.
2. Не менее остро в романе стоит проблема одиночества. Бесспорно, Антуан одинок. Нам непонятно лишь, наслаждается ли он этим или же тяготится – да и ему самому это непонятно. Видно, что герой страдает от невозможности поговорить о своей болезни, но в то же время он избегает людей. Он свободен от общества и изолирован от мира, но это отчуждение не приносит ему радости. Сартр обрекает своего персонажа на свободу: у Антуана нет графика, следовательно, находится время думать о «тошноте», о которой не подозревают другие, вечно переживающие из-за работы. Герой отчужден, от чего мучается, но от чего не хочет избавляться.
3. Заметив женское имя и тоску Антуана, читатель предвкушает романтическую историю, которая живет в прошлом героев. Так мы нащупываем проблему любви. Они похожи, но любовь не становится для них стимулом жизни, поэтому их отношения обречены еще в начале произведения. Встреча персонажей дает маленькую надежду на их спасение, однако после лишь усугубляет и без того затрудненное положение.

В чем смысл?

Наконец осознав, что такое «тошнота», герой вскоре доходит до главной идеи произведения. Антуану тяжело смириться с бессмысленностью жизни, поэтому он не сдается и продолжает «копать». На протяжении романа он слушает песню «Some of these days», и лишь в конце книги она наводит его на мысль, что выход – в творчестве. Антуан слушает песню Негритянки и понимает, что музыка не принадлежит общему существованию: можно сломать кассету или просто выключить ее, однако песня в любом случае останется. Таким образом, человеческая деятельность приносит смысл окружающему миру. Так же, как американская песня спасла певицу, будущая книга Антуана спасет его самого. Он решает написать роман, история которого вдохновит окружающих на существование. Если об авторе его собственной истории будут думать так же с нежностью, как Рокантен думает об исполнительнице «Some of these days», он будет счастлив. Действительно, оставить след в жизни – необычайно важно, и каждый из нас найдет свою сущность благодаря творчеству, которое надо лишь выпустить наружу.

Экзистенциализм в романе

Идеи экзистенциализма провозглашают необходимость смириться с бессмысленностью жизни и просто назло наслаждаться ею, но Антуан не примирился, как «посторонний» Камю, а находит свое решение. Основы философии воплощены в романе в возможных вариантах спасения Рокантена и в его мировоззрении, и смело можно утверждать, что от такой «тошноты» найдется верное лекарство.

Образы и идеи литературных произведений Сартра.

Сартровский роман «Тошнота» стал своего рода образцом и символом экзистенциалистской литературы. Он написан в форме дневника, якобы принадлежавшего историку Антуану Рокантену, который приехал в приморский городок, в библиотеку, где хранился архив французского вельможи конца XVIII — начала XIX в. Жизнь и судьба маркиза де Рольбона поначалу заинтересовали Рокантена. Но вскоре авантюрные приключения маркиза (кстати, по историческому сюжету он бывал в России и даже участвовал в заговоре против Павла I) перестают интересовать Рокантена. Он пишет дневник — со смутной надеждой разобраться в обуревающих его тревожных мыслях и ощущениях. Рокантен уверен: в его жизни произошло радикальное изменение. Ему еще неясно, в чем оно состоит. И он решает, что будет описывать и исследовать состояния мира, разумеется, как они даны, преобразованы его, Рокантена, сознанием, а еще более сами эти состояния сознания. По смыслу здесь есть родство с гуссерлевскими феноменами. Но если Гуссерль выделяет, описывает феномены сознания, чтобы зафиксировать их безличные всеобщие структуры, то Сартр — в духе Ясперса, Хайдеггера, Марселя — использует описание феноменов сознания для анализа таких экзистенциальных состояний как одиночество, страх, отчаяние, отвращение и других поистине трагических мироощущений личности. Поначалу они фиксируются под единым сартровским экзистенциальным символом. Это ТОШНОТА, причем тошнота скорее не в буквальном, а именно в экзистенциальном смысле. Рокантен, по примеру мальчишек, бросавших камешки в море, взял в руки гальку. «Я увидел нечто, от чего мне стало противно, но теперь я уже не знаю, смотрел ли я на море или на камень. Камень был гладкий, с одной стороны сухой, с другой — влажный и грязный», — записал в дневнике Рокантен. Чувство отвращения потом прошло, но нечто подобное повторилось в другой ситуации. Пивная кружка на столе, сиденье в трамвае — все оборачивается к Рокантену какой-то непостижимо жуткой, отвратительной стороной. В кафе взгляд его падает на рубашку и подтяжки бармена. «Его голубая ситцевая рубаха радостным пятном выделяется на фоне шоколадной стены. Но от этого тоже тошнит. Или, вернее, ЭТО И ЕСТЬ ТОШНОТА. Тошнота не во мне: я чувствую ее там, на этой стене, на этих подтяжках, повсюду внутри меня. Она составляет одно целое с этим кафе, а я внутри»20. Итак, прежде всего от человека как бы отторгаются вещи — причем не только действительно отвратительные, но и вещи, которые принято считать красивыми, ладно сделанными человеком или возникшими вместе с самой природой, у многих вызывающей восхищение. Рокантен же видит плюшевую скамейку в трамвае — и его охватывает очередной приступ тошноты. Это побуждает Рокантена вынести обвинительный акт миру вещей: «Да это же скамейка, шепчу я, словно заклинание. Но слово остается у меня на губах, оно не хочет приклеиться к вещи. А вещь остается тем, что она есть со своим красным плюшем, который топорщит тысячу мельчайших красных лапок, стоящих торчком мертвых лапок. Громадное повернутое кверху брюхо, окровавленное, вздутое, ощерившееся своими мертвыми лапками, брюхо, плывущее в этом ящике, в этом сером небе — это вовсе не сиденье. С таким же успехом это мог бы быть, к примеру, издохший осел, который, раздувшись от воды, плывет по большой, серой, широко разлившейся реке, а я сижу на брюхе осла, спустив ноги в светлую воду. Вещи освободились от своих названий. Вот они, причудливые, упрямые, огромные, и глупо называть их сидениями и вообще говорить о них что-нибудь. Они окружили меня, одинокого, бессловесного, беззащитного, они подо мной, они надо мной. Они ничего не требуют, не навязывают себя, просто они есть». Эта филиппика против вещей — не просто описание состояний болезненного сознания, в чем Сартр был великий мастер, с потрясающей силой изображая разнообразные оттенки смятения разума и чувств одинокого, отчаявшегося человека. Здесь — корни той части сартровских онтологии, гносеологии, психологии, концепции общества и культуры, где зависимость человека от первой и второй (т.е. видоизмененной самим человечеством) природы изображается в самом трагическом, негативном свет

Бунтом против вещей — а заодно и против благостно-поэтических изображения природы вне человека — дело не заканчивается. «Тошнота» и другие произведения Сартра содержат выразительный, талантливо исполненный обвинительный акт против природных потребностей, побуждений человека, его тела, которые в сартровских произведениях часто предстают в самом неприглядном, животном виде.

Не лучше обстоит дело и с миром человеческих мыслей. «Мысли — вот от чего особенно муторно. Они еще хуже, чем плоть. Тянутся, тянутся без конца, оставляя какой-то странный привкус». Мучительное размежевание Рокантена с собственными мыслями по существу переходит в обвинение против декартовского cogito, которое выписано как ощущение всяким человеком неразрывности «я мыслю» и «я существую», оборачивающееся, однако, еще одним глубоким болезненным надрывом: «К примеру, эта мучительная жвачка — мысль: «Я СУЩЕСТВУЮ», ведь пережевываю ее я, Я сам. Тело, однажды начав жить, живет само по себе. Но мысль — нет; это я продолжаю, развиваю ее. Я существую. Я мыслю о том, что я существую. Если бы я мог перестать мыслить. Моя мысль — это я; вот почему я не могу перестать мыслить. Я существую, потому что мыслю, и я не могу помешать себе мыслить. Ведь даже в эту минуту — это чудовищно — я существую ПОТОМУ, что меня приводит в ужас, что я существую. Это я, Я САМ извлекаю себя из небытия, к которому стремлюсь: моя ненависть, мое отвращение к существованию — это все различные способы ПРИНУДИТЬ МЕНЯ существовать, ввергнуть меня в существование. Мысли, словно головокруженье, рождаются где-то позади, я чувствую, как они рождаются где-то за моим затылком. стоит мне сдаться, они окажутся передо мной, у меня между глаз — и я всегда сдаюсь, и мысль набухает, набухает, и становится огромной и, заполнив меня до краев, возобновляет мое существование». И опять-таки перед нами — не только и не столько описание того, что можно было бы назвать смятенным состоянием духа Рокантена. На деле здесь и в подобных пассажах сартровских произведений идет существенная корректировка благодушного традиционного рационализма, для которого наделенность человека способностью мыслить выступала как благо, как величайшее преимущество, дарованное человеку Богом. Сартр употребляет все усилия своего блестящего таланта, чтобы показать, что движение рассуждения от «я мыслю» к «я существую», да и вообще процессы мышления могут стать настоящим мучением, от которого человеку невозможно избавиться.

В «Тошноте» и других произведениях Сартр подобным же образом испытывает на прочность глубоко впитавшиеся в европейскую культуру ценности — любовь, в том числе любовь к ближнему, общение и общительность. Даже святые, на первый взгляд, отношения детей и родителей, любящих мужчины и женщины Сартр препарирует поистине безжалостно, выставляя на свет божий те скрытые механизмы соперничества, вражды, измены, на которые сторонники романтизации этих отношений предпочитают не обращать внимания. Пожалуй, наиболее ярко мир общения, как его изображает Сартр, запечатлен в его драматургии.

Сартр довольно поздно обнаружил в себе дар драматурга. Находясь в плену, он написал для самодеятельного театра пьесу «Мухи». Все основные категории экзистенциалистской философии — любовь-вражда, страх, измена, вина, раскаяние, неизбывность страдания, существование, лишенное Бога, — воплотились в сартровской стилизации мифа об Оресте, Электре, Агамемноне, Клитемнестре, Эгисфе. Орест, убивающий свою мать, играет в драме Сартра иную роль чем тот же персонаж у Эсхила. «Орест, по Сартру, — провозвестник сумерек богов и скорого пришествия царства человека. И в этом он — прямое отрицание Ореста Эсхила. Тот убил вопреки древнему материнскому праву, но убил по велению божественного оракула и во имя богов, только других — молодых, покровителей возникающей государственности. Недаром не он сам, а мудрая Афина спасает его от Эриний, оправдывает месть за отца. Сартровский Орест не ищет никаких оправданий вне самого себя. Оттого-то и трагедия о нем носит по-аристофановски комедийный заголовок: «Мухи» — еще одна отходная этике, черпающей свои нормы во внеличных, божественных предначертаниях «.

В пьесе «За закрытой дверью» Сартр как бы анатомирует человеческие отношения. В комнате, наподобие камеры, лишенной окон, с наглухо закрытой дверью — две женщины и один мужчина. У них нет ничего, кроме общения. А оно оборачивается настоящей пыткой. В конце концов оказывается, что затворничество этих людей — добровольное; они в любой момент могут выйти из своей «тюрьмы», но предпочитают остаться в ней. И вот герой драмы делает вывод: ад — это не то, о чем говорят христиане; ад — это другие люди и общение с ними. Для героев Сартра жизнь в четырех стенах — страдание, но в известном смысле желанное, наподобие монашеской аскезы. Так можно искупить свои мирские грехи и, что еще важнее, укрыться, отгородиться от мира. В своих романах и пьесах Сартр как бы коллекционирует необычные, именно пограничные ситуации, намеренно превращает их в некоторые общие модели. Ибо он полагает, что в таких ситуациях человек способен обостренно воспринимать и постигать смысл своего существования. Тошнота Рокантена — путь к постижению экзистенции. «Сейчас под моим пером рождается слово Абсурдность — совсем недавно в парке я его не нашел, но я его и не искал, оно мне было не к чему; я думал без слов о вещах, вместе с вещами. И, не пытаясь ничего отчетливо сформулировать, я понял тогда, что нашел ключ к Существованию, ключ к моей Тошноте, к моей собственной жизни. В самом деле, все, что я смог уяснить потом, сводится к основополагающей абсурдности. Но теперь я хочу запечатлеть абсолютный характер этой абсурдности».

Критики Сартра, в том числе из марксистского лагеря, старались доказать, что он и другие французские экзистенциалисты «возвели в абсолют» противоречия, абсурдность буржуазного бытия, а также особенности действительно трагических ситуаций — наподобие мировой войны или оккупации. Но Сартр и Камю упорно твердили, что трагизм человеческого существования имеет всеобщий характер и не знает исторических или национальных границ. Изображая драматизм отношений между человеком и природой, между индивидом и другими людьми, Сартр создавал маленькие литературные «фильмы ужасов», которые в свете событий конца XX в. обернулись довольно реалистическими предостережениями. Люди живут своей повседневной жизнью. «А между тем великая, блуждающая природа прокралась в их город, проникла всюду — в их дома, в их конторы, в них самих. Она не шевелится, она затаилась, они полны ею, они вдыхают ее, но не замечают. А я, я ВИЖУ ее, эту природу, ВИЖУ. » Что случится, если она вдруг встрепенется? Страшные натуралистические фантазии Сартра — это фантазии-предостережения, но некоторые из них (вроде третьего глаза у ребенка) в эпоху Чернобыля страшным образом сбываются. Они заканчиваются обвинениями — в адрес традиционных гуманизма и рационализма. «Я привалюсь к стене и крикну бегущим мимо: «Чего вы добились вашей наукой? Чего вы добились вашим гуманизмом? Где твое достоинство, мыслящий тростник?» Мне не будет страшно — во всяком случае не страшнее, чем сейчас. Разве это не то же самое существование, вариации на тему существования. Существование — вот чего я боюсь».

К концу XX в. — в эпоху многочисленных войн, локальных конфликтов, национально-этнических распрей, постоянной угрозы для жизни из-за радиоактивных катастроф, экологического кризиса, терроризма, в эпоху невиданного напряжения духовных сил человека, девальвации моральных ценностей и других бедствий — критика Сартром и другими экзистенциалистами человеческого существования, «философия страха и отчаяния» отнюдь не устарела. Самые мрачные описания Сартром смятенных состояний экзистенции не потеряли смысла. И потому читатели, узнавая в переживаниях героев самих себя, ищут ответа на вопрос: в чем же выход? Как должен вести себя человек?

О том, каков ответ Сартра на эти вопросы, говорилось ранее. Ключ к существованию — свобода человека. Но в отличие от традиционной философии, прославлявшей Разум и Свободу, Сартр рекомендует человеку не питать никаких иллюзий. Свобода — не высший и счастливый дар, а источник страданий и призыв к ответственности. На свободу человек обречен. Смысл экзистенции как сущности человека — в том, чтобы выдержать, выстоять, все-таки состояться в качестве человека. В «Тошноте» Сартр описывает не только состояния отчаяния и смятения, но и минуты просветления. Такие дни и минуты подобны вспышке. «Ничто не изменилось, и, однако, все существует в каком-то другом качестве. Не могу это описать: это как Тошнота, только с обратным знаком, словом, у меня начинается приключение, и когда я спрашиваю себя, с чего я это взял, я понимаю, в чем дело: Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ СОБОЙ И ЧУВСТВУЮ, ЧТО Я ЗДЕСЬ; ЭТО Я прорезаю темноту, и я счастлив, точно герой романа».

Рокантен слушает, как в кафе поет негритянка, и музыка позволяет подумать: есть люди, которые спасены вдохновением и творчеством «от греха существования». «Не могу ли я попробовать? Само собой, речь не о мелодии. но разве я не могу в другой области. Это была бы книга — ничего другого я не умею. В том-то и была моя ошибка, что я пытался воскресить маркиза де Рольбона. Нет, книга должна быть в другом роде. В каком, я еще точно не знаю — но надо, чтобы за ее напечатанными словами, за ее страницами угадывалось то, что было бы не подвластно существованию, было бы над ним. Скажем, история, какая не может случиться, например сказка. Она должна быть прекрасной и твердой, как сталь, чтобы люди устыдились своего существования». Итак, свобода, выбор, ответственность, надежда, творчество — это фундаментальные понятия философии Сартра, неотрывные от отчаяния и страдания.

Трагическая концепция существования, воплотившаяся в литературных произведениях Сартра, перелилась и в абстрактные формы философской онтологии.

Тошнота

Комментарии

Самая неинтересная книга из всех что я читала. До конца не осилила.

Оценка 1 из 5 звёзд от Софи 06.02.2018 21:41

Почитал я комментарии других и стало грустно. Прежде чем читать экзистенциальную литературу ознакомьтесь со смыслом этого течения, может быть тогда не будете называть нудятиной и скукой самую, наверное, показательную книгу самого настоящего экзистенциалиста. Философия Сартра может нравиться, а может претить; мне тоже не всегда легко понять экзистенциалистов. Но его язык красивый, плавный, тягучий, он гений слова, сколько бы вы не говорили, что смысла этого слова не понимаете.

Оценка 4 из 5 звёзд от Лис 21.08.2017 09:16

Оценка 5 из 5 звёзд от Sirius Prime 11.07.2016 19:18

Люди. Не плюйте в Сартра! Философия его может быть близка в каких-то очень исключительных случаях,но литературное мастерство неоспоримо.Книга пратически бессюжетная,диалогов минимум,а читаешь — и хочется закладки ставить на каждой странице,потому что такие слова им найдены,что нельзя не оценить.Гений Слов — как на мой вкус.

Оценка 5 из 5 звёзд от ТожеАутист 08.05.2016 20:32

Тошнота — это чувство когда читаешь эту книгу. С первых строк понимаешь что книга написана аутистом. Больше всего раздражает когда критики расхваливают этот абсурд. Книга для унылых и жизнью обиженных потенциальных самоубийц, которые не умеют радоваться жизни и постоянно тошнят, отравляя жизнь другим. Не рекомендую!

Книга очень понравилась! Прочитал её на одном дыхании..

Оценка 5 из 5 звёзд от Евгений 30.01.2016 18:26

Вот за что я вообще люблю эту книгу. Не поймете и не поверите. Описываемые в романе переживания и чувства, если это можно назвать вообще чувствами, близки мне. Это уродливое отвращение и целостностная общность мира, я просто наблюдаю, мне становится плохо. Ны понимаешь, что нашел. Ты нашёл человека, который описал твои ощущения. Ты счастлив и тебе плохо. Отвратно сладковатое ощущение.

Сочинение

Основная проблема экзистенциональной философии Жана-Поля Сартра – проблема выбора. Центральным понятием сартровской философии является «для-себя-бытие». «Для-себя-бытие» – высшая реальность для человека, приоритетность для него прежде всего его собственного внутреннего мира. Однако полностью осознать себя человек может только через «для-другого-бытие» – различные взаимоотношения с другими людьми. Человек видит и воспринимает себя через отношение к нему «другого». Важнейшим условием жизни человека, ее «стержень», основание активности – свобода. Человек находит свою свободу и проявляет ее в выборе, но не простом, второстепенном (например, какую одежду надеть сегодня), а в жизненно важном, судьбоносном, этого решения избежать нельзя (вопросы жизни и смерти, экстремальные ситуации, жизненно важ ные для человека проблемы).

Такой вид решения Сартр именует экзистенциальным выбором. Сделав экзистенциальный выбор, человек определяет свою судьбу на многие годы вперед, переходит из одного бытия в другое. Вся жизнь – цепочка различных «маленьких жизней», отрезков разного бытия, связанная особыми «узлами» – экзистенционалъиыми решениями. Например: выбор профессии, выбор супруга, выбор места работы, решение изменить профессию, решение принять участие в борьбе, пойти на войну и т. д. По Сартру, свобода человека абсолютна (то есть безотносительна). Человек свободен постольку, поскольку он способен хотеть. Например, сидящий в тюрьме заключенный свободен, пока он чего-либо хочет: сбежать из тюрьмы, сидеть дальше, покончить жизнь самоубийством. Человек обречен на свободу (в любых обстоятельствах, кроме случая полного подчинения внешней реальности, но это тоже выбор).

Вместе с проблемой свободы возникает проблема ответственности. Человек ответственен за все, что он совершает, за самого себя («Все, что со мной происходит, - мое»). Единственное, за что человек не может отвечать, – это за свое собственное рождение. Однако во всем остальном он полностью свободен и должен ответственно распоряжаться свободой, особенно при экзистенциональном (судьбоносном) выборе. Первый роман Ж.-П. Сартра «Тошнота» (1938) воплотил экзистенциалистскую мысль о головокружении, «тошноте», охватывающей человека от сознания своего одиночества в чуждом и абсурдном мире. «Тошнота» – это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, роман написан в форме дневниковых записей, как отражение сознания главного героя, пронизан острым ощущением абсурдности жизни.

Рокантен избегает рассматривать предметы, людей, т. к. испытывает непонятное беспокойство, странные приступы тошноты. Рокантен «подавился» вещами, очевидность их существования наваливается на него невыносимой тяжестью. Не лучше обстоит дело и с миром человеческих мыслей. «Мысли – вот от чего особенно муторно… Они еще хуже, чем плоть. Тянутся, тянутся без конца, оставляя какой-то странный привкус», говорит герой романа. Тошнота возникает от того, что вещи «есть» и что они не есть «я», от раздвоенности мира и сознания, которые никогда не смогут стать гармоничной общностью. Роман изображает болезнь сознания Антуана Рокантена – отвращение к абсурдному миру и безысходность нигилистического бунта интеллигента Рокантена, который чувствует себя лишним в «обезбоженном мире».

Главный герой романа Антуан Рокантен, оказавшись в небольшом провинциальном городке Бувиле, пишет книгу о маркизе Рольбоне. Рокантен ведет дневник, главным содержанием которого становятся «озарения», переживаемые героем. Эта череда «озарений» складывается в сюжет романа, главной темой которого становится открытие личностью абсурда. Открытие Рокантеном абсурдности бытия происходит в результате его столкновения с окружающими предметами. Мир вещей и природное бытие оказываются враждебными человеческой субъективности. Погруженность субъекта в это природное «месиво», в бесформенную и мертвую объективность вызывает в нем чувство тошноты. Достоинство и свободу личности Сартр видит в трезвом признании абсурдности бытия. Рокантен преодолевает чувство тошноты, привнося во враждебный человеку природный мир субъективное, личностное начало.

Понравилось сочинение? Сохрани в закладках сайт еще пригодится - » Роман Сартра «Тошнота» – художественное осмысление тотальной абсурдности бытия