Дьявол скрывается в деталях. Дьявол кроется в деталях, так ли это? Дьявол прячется в деталях кто сказал
Как я уже раньше , запрос о дьяволе, который в деталях, привлекает энное количество людей. Только они малость не то:-)
Распространённая трактовка идиомы «дьявол кроется в деталях» («дьявол скрыт в мелочах», «the devil is in the details») - в любом плане есть пара мелочей на которые стоит обратить внимание, иначе, в дальнейшем, проблем не оберёшься. Так же, как вариант, - при реализации плана недосмотр в, казалось бы, незначительных местах может привести к краху.
Моя любимая Википедия (на которую, говорят, ссылаться стало моветоном) говорит так:
Идиома «Дьявол кроется в деталях» говорит о некой непредусмотренной планированием мелоче, и восходит к «Бог в деталях» («Бог в мелочах»), выражающую идею что любое дело должно быть сделано тщательно (любая деталь имеет значение).
Авторство выражения «Бог в мелочах» приписывается разным людям. The New York Times в некрологе от 1969 года связвает эту фразу с архитектором немецкого происхождения Людвигом Мис ван дер Роэ (Ludwig Mies van der Rohe (1886–1969)). На данный момент уже общепризнано, что авторство принадлежит не ему.
Часто это выражение упоминается у немецкого историка искусства Аби Варбурга (Aby Warburg (1866–1929)). Хотя, биограф Варбурга Эрнст Гомбрих (Ernst Hans Gombrich) сомневается в авторстве.
Ранняя форма «Le bon Dieu est dans le détail» (хороший Бог в деталях) приписывается Густаву Флоберу (1821–1880).
«Знакомые Цитаты Бартлетта» («Bartlett"s Familiar Quotations») отмечают это выражение как анонимное.
Google Ngram Viewer (забавный сервис, не знал о нём) утверждает, что фраза «the devil is in the details» не появляется в коллекции до 1975 года. В Google Books фраза упоминается в книге 1969 года как уже устойчивое выражение.
Иногда встречаются модификации: «Управление в деталях», «Правда в деталях».
Так же Уильям Сафир (William Safire (1929–2009) упоминает эту фразу в статье для The New York Times (30 июля 1989 г.) и цитирует редактора «Знакомых Цитат Бартлетта»: «Нам до сих пор не ясно с „Бог (или дьявол) кроется в деталях“. Мы знаем что Мис ван дер Роэ использовал её обсуждая архитектуру; предполагается авторство Флобера, но до сих пор не найдено подтверждение в его записях. Мне кажется, это мог сказать Джон Рёскин (John Ruskin), фраза как раз в стиле его высказываний о качестве исполнения, но для подтверждения нам всё так же не хватает цитатат».
«Бог – в деталях», но также: «Дьявол в деталях». Оба выражения кажутся очень старыми. Когда же они появились и кто тут был раньше – Бог или дьявол?
Раньше был Бог, хотя «раньше» не значит «очень давно». Выражение «Бог – в деталях» создано в XX веке. В печати оно появилось не позднее 1937 года, со ссылкой на немецкого историка и теоретика искусства Аби Варбурга.
Аби Варбург (по рождению Абрахам Мориц) (1866–1929) большую часть своей жизни посвятил изучению итальянского Возрождения. Почти через 30 лет после смерти Варбурга его ближайшая сотрудница Гертруда Бинг процитировала слова, которые однажды он написал о себе на своем любимом итальянском языке: «Ebreo di sangue, Amburghese di cuore, d’anima Fiorentino» – «По крови еврей, сердцем – гамбуржец, душой – флорентиец».
С 1925 года Варбург вел в Гамбургском университете семинар по итальянскому искусству. Здесь господствовал междисциплинарный подход, предполагавший изучение современных художнику обрядов, символов, языка, философии и даже естественных наук. По сообщению Эрнста Гомбриха, ученика Варбурга, девизом семинара было изречение:
Der liebe Gott steckt im Detail.
(Бог таится в деталях.)
Более известен французский вариант: «Le bon Dieu est dans les détails» – «Бог – в деталях». Немецкий искусствовед Эрвин Панофски безосновательно приписал эти слова Гюставу Флоберу (в книге «Смысл и толкование изобразительного искусства», 1955).
В 1922 году, за три года до первого семинара Варбурга, было опубликовано стихотворение Бориса Пастернака «Давай ронять слова…», написанное в 1917 году. Заканчивалось оно строками:
Ты спросишь, кто велит?
– Всесильный бог деталей,
Всесильный бог любви,
Ягайлов и Ядвиг.
Не знаю, решена ль
Загадка зги загробной,
Но жизнь, как тишина
Осенняя, – подробна.
Разумеется, пастернаковский «бог деталей» не то же самое, что «Бог в деталях» Варбурга.
Отдаленным прообразом девиза Варбурга можно, пожалуй, считать высказывание Плиния Старшего: «Природа вещей ни в чем не выражается так полно, как в самом малом (…nusquam magis quam in minimis, tota est)» («Естественная история», XI, 2, 4).
Так обстоит дело с «Богом в деталях»; а что можно сказать насчет дьявола? Выражение «Дьявол (таится) в деталях» (нем. «Der Teufel steckt im Detail») получило широкое распространение с 1960 х годов.
Изречение «Бог – в деталях» чаще всего встречается в работах по истории и теории искусства, когда хотят подчеркнуть важность изучения всей совокупности фактов. Значение формулы «Дьявол в деталях» иное: нечто, на первый взгляд хорошее, может оказаться не столь уж хорошим при более тщательном рассмотрении.
Область применения второй сентенции шире, поэтому именно она стала основной.
Законопроект о защите чувств верующих подвергли косметическому ремонту.
Принятый Госдумой 21 мая во втором чтении проект закона о «защите чувств верующих» уже дважды анализировался в «Новой газете» — и оба раза с неутешительным результатом. Судя по тому, что приняли депутаты, они продолжают упорствовать в пагубном заблуждении о том, что «оскорбление чувств», во-первых, возможно, а во-вторых, должно быть наказуемо. Но лишь в том случае, если речь идет о религиозных чувствах: чувства неверующих законопроект не защищает.
Главным следствием появления такого закона станет не только усиление клерикализации страны, но полная неприкосновенность для публичной критики как верхушки РПЦ, так и руководства других «традиционных конфессий». Ну и конечно, усиление репрессий в отношении неугодных власти граждан: приписать им «оскорбление чувств» будет крайне несложно — ввиду крайней размытости формулировок, оставляющих необычайный простор для судебного произвола.
Концепция законопроекта лишь косметически изменена по сравнению с первоначальной. И теперь она не вводит в Уголовный кодекс новую статью о наказании за «оскорбление чувств», а меняет старую статью — 148-ю.
В ней отныне будет предусматриваться ответственность «за публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих» в виде штрафа в размере до 300 тыс. рублей, или обязательных работ до 240 часов, либо принудительных работ на 1 год, а также возможного лишения свободы на годичный срок.
Если подобное совершается в местах, специально предназначенных для богослужения, других религиозных обрядов и церемоний, размер штрафа возрастет до 500 тыс. рублей, срок обязательных работ — до 480 часов, принудительных работ — до 3 лет, а срок лишения свободы — до 3 лет.
Изменения вносятся и в КоАП: увеличиваются максимальные размеры штрафов за нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях для граждан от 10 до 30 тыс. рублей, для должностных лиц — от 50 до 100 тыс. рублей. Наконец, за «умышленное публичное осквернение религиозной или богослужебной литературы и предметов культа» можно получить штраф до 200 тыс. рублей.
Увы, депутат или лукавит, или плохо знает закон.
Во-первых, Гражданский кодекс (а также соответствующие постановления Пленума Верховного суда) определяют моральный вред как «нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, или нарушающими его личные неимущественные права либо нарушающими имущественные права гражданина».
То есть нравственные страдания гражданина только тогда наказуемы, когда они вызваны нарушением его конкретных прав. Во всех же прочих случаях они не подлежат государственной защите. И факт, что тот или иной гражданин посчитал себя «оскорбленным в религиозных чувствах» — по причине ли проведения не нравящейся ему художественной выставки, показа не нравящегося ему спектакля или проведения акции в защиту ЛГБТ-сообщества от насилия со стороны неонацистов или псевдоправославных фанатиков — не имеет ровно никакого юридического значения.
Во-вторых, как будут устанавливать наличие «умысла», то есть — того факта, что действия совершены именно с целью «оскорбления»?
В-третьих, атеистов закон (в отличие от Конституции, гарантирующей гражданам право не исповедовать никакой религии) никак не защищает: «мировоззренческие взгляды» к религиозным чувствам никак не относятся. А вот попытки распространять атеистические взгляды (что опять же гарантировано Конституцией) станут просто невозможными — по судам затаскают за якобы оскорбление чувств…
Пока закон еще не принят, хочу заявить: я атеист. Имею полное право считать, что любая религия — не более чем сказки. Что никаких богов не существует. Что человек произошел от обезьяны. Что Иисус Христос не воскресал после смерти.
И имею право не только так считать, но и говорить — везде, где сочту нужным.
Без сомнения, любой человек имеет полное право считать иначе. Верить в любого бога, молиться ему вместе со считающими так же, как он, и свободно об этом говорить везде, где хочет. Но у его религиозных чувств нет и не может быть никаких преимуществ по сравнению с моими атеистическими чувствами, и они не могут подлежать особой защите.
Принятый Госдумой 21 мая во втором чтении проект закона о «защите чувств верующих» уже дважды анализировался в «Новой газете» — и оба раза с неутешительным результатом. Судя по тому, что приняли депутаты, они продолжают упорствовать в пагубном заблуждении о том, что «оскорбление чувств», во-первых, возможно, а во-вторых, должно быть наказуемо. Но лишь в том случае, если речь идет о религиозных чувствах: чувства неверующих законопроект не защищает.
Главным следствием появления такого закона станет не только усиление клерикализации страны, но полная неприкосновенность для публичной критики как верхушки РПЦ, так и руководства других «традиционных конфессий». Ну и, конечно, усиление репрессий в отношении неугодных власти граждан: приписать им «оскорбление чувств» будет крайне несложно — ввиду крайней размытости формулировок, оставляющих необычайный простор для судебного произвола.
Концепция законопроекта лишь косметически изменена по сравнению с первоначальной. И теперь она не вводит в Уголовный кодекс новую статью о наказании за «оскорбление чувств», а меняет старую статью — 148-ю.
В ней отныне будет предусматриваться ответственность «за публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих» в виде штрафа в размере до 300 тыс. рублей, или обязательных работ до 240 часов, либо принудительных работ на 1 год, а также возможного лишения свободы на годичный срок.
Если подобное совершается в местах, специально предназначенных для богослужения, других религиозных обрядов и церемоний, размер штрафа возрастет до 500 тыс. рублей, срок обязательных работ — до 480 часов, принудительных работ — до 3 лет, а срок лишения свободы — до 3 лет.
Изменения вносятся и в КоАП: увеличиваются максимальные размеры штрафов за нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях для граждан от 10 до 30 тыс. рублей, для должностных лиц — от 50 до 100 тыс. рублей. Наконец, за «умышленное публичное осквернение религиозной или богослужебной литературы и предметов культа» можно получить штраф до 200 тыс. рублей.
Увы, депутат или лукавит, или плохо знает закон.
Во-первых, Гражданский кодекс (а также соответствующие постановления Пленума Верховного суда) определяют моральный вред как «нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, или нарушающими его личные неимущественные права либо нарушающими имущественные права гражданина».
То есть нравственные страдания гражданина только тогда наказуемы, когда они вызваны нарушением его конкретных прав. Во всех же прочих случаях они не подлежат государственной защите. И тот факт, что тот или иной гражданин посчитал себя «оскорбленным в религиозных чувствах» — по причине ли проведения не нравящейся ему художественной выставки, показа не нравящегося ему спектакля, или проведения акции в защиту ЛГБТ-сообщества от насилия со стороны неонацистов или псевдоправославных фанатиков, — не имеет ровно никакого юридического значения.
Во-вторых, как будут устанавливать наличие «умысла», то есть — того факта, что действия совершены именно с целью «оскорбления»?
В-третьих, атеистов закон (в отличие от Конституции, гарантирующей гражданам право не исповедовать никакой религии) никак не защищает: «мировоззренческие взгляды» к религиозным чувствам никак не относятся. А вот попытки распространять атеистические взгляды (что опять же гарантировано Конституцией) станут просто невозможными — по судам затаскают за якобы «оскорбление чувств»…
Пока закон еще не принят, хочу заявить: я — атеист. Имею полное право считать, что любая религия — не более чем сказки. Что никаких богов не существует. Что человек произошел от обезьяны. Что Иисус Христос не воскресал после смерти. И имею право не только так считать, но и говорить — везде, где сочту нужным.
Без сомнения, любой человек имеет полное право считать иначе. Верить в любого бога, молиться ему вместе со считающими так же, как он, и свободно об этом говорить везде, где хочет. Но у его религиозных чувств нет и не может быть никаких преимуществ по сравнению с моими атеистическими чувствами, и они не могут подлежать особой защите.
Еще раз о причинах трагедии, случившейся год назад в Белгороде и всколыхнувшей не только всю страну, но и весь мир.
Мы уже сполна нахлебались того, что нам принесла «реформа здравоохранения». Так называет новая власть развал советской системы медицинской помощи — одной из лучших в мире! Раньше в медицину шли людей спасать, теперь идут… деньги делать.
Было и забудьте?
Трагедия, случившаяся в Белгороде в самый канун нового, 2016 года, всколыхнула не то что всю страну — весь мир! Еще бы! Врач Илья Зелендинов забил насмерть в приемном покое больницы привезенного скорой 56-летнего пациента. Увы, но только эта огласка и позволила свершиться праведному суду.
Любимого зятя высокопоставленного местного чиновника Александра Кулабухова до последнего пытались отмазать, чуть ли не обвиняя самого убиенного в собственной смерти.
Теперь же, спустя более года после той трагедии, мы вынуждены снова возвращаться к ней именно потому, что тогда ее в Белгороде просто замолчали. А ведь кроме погибшего в ней оказалось еще очень много пострадавших. Речь идет о коллективе 2-й горбольницы.
Врач-убивец отнял у своих коллег единственную подлинную ценность — доброе имя. Его зарабатывали общим упорным трудом в течение долгих лет, а лишились мгновенно.
В наказание за что? За лучшее глазное отделение в области? За лучшее гинекологическое? За то, что главный врач депутат горсовета Владимир Луценко пробил строительство при больнице перинатального центра? За то, что впервые в современной истории области именно 2-я городская с помощью областных властей сумела построить жилой дом для своих сотрудников? Как раз к тому новому году дом — 75 , детский сад на первом этаже — был достроен…
Все рухнуло. Коллектив — почти полторы тысячи человек — оказался втоптан в грязь. А после того как зам.губернатора Елена Батанова потребовала и получила от главного врача заявление «по собственному», 2-ю горбольницу попросту бросили на произвол судьбы.
В это трудно поверить, но… Главный врач областной больницы Жанна Чефранова заодно (!) была назначена и главным во 2-ю городскую. Пришло же кому-то эдакое в голову!
Увы, но исправить ошибку, вернуть на свое место главврача, которому не позволили остаться в своей больнице даже рядовым хирургом, — вот это ни в чью голову не пришло. Хотя все медики, с кем в течение этого года приходилось говорить на эту тему, согласно кивали: мужик пострадал безвинно, с ним поступили несправедливо…
Смерть от потери крови или профессионализма?
Самое страшное, что не только на новом месте работы у Жанны Чефрановой случился полный облом. В ее родной областной больнице тоже все давно не слава богу.
…Следует сразу сказать: 49-летний Сергей Карачевцев был очень здоровым человеком. Он умирал в областной больнице три недели: вынес одну ненужную бессмысленную операцию, вторую, была назначена уже и третья…
Как сказал завотделением Александр Солошенко, «мы решили посмотреть глазом». Не увидели ничего и глазом. После второй операции у больного начался перитонит. Он медленно истекал кровью, ему перелили почти 20 литров крови… Он даже перенес перелет в столицу, когда родные нашли 2 миллиона, чтобы заплатить за санавиацию…
До этого родные, а не врачи организовали приезд консультанта из Москвы, были в больнице и против того, чтобы перевозить больного в столицу (видимо, считая, что конец близок и лучше бы вскрытие делать самим?). Не оказалось в больнице и нужных для проведения специального анализа реактивов. И кровь на анализ отвозил в Москву брат…
В 2 часа ночи 19 марта Сергея Карачевцева доставили в Институт Склифосовского, где ему сразу был поставлен диагноз, который три долгие мучительные недели не могли поставить в главной белгородской больнице. Но было уже поздно, слишком поздно.
Сергей был очень здоровый человек. Не всякий на его месте выдержал бы так долго…
И я вспомнила, как ответил бывший главврач областной больницы Владимир Куликовский на мой вопрос: почему смертность в областной больнице такая же, а то и меньше, чем в некоторых районах; разве может быть такое, ведь туда свозят со всей области самых тяжелых больных?
Он ответил: «Хорошо лечат, потому и умирают реже ». А вот другие медики дружно говорили мне совсем иное: в областную или не берут самых тяжелых, или отправляют умирать назад в районы, чтобы показатели не портили.
Он никому ничего не должен?
Чтобы встретиться с Куликовским, у меня было много причин: сам врач, бывший главный областной больницы, возглавляет местный мед, депутат областной думы. А в ответ неожиданно услышала:
— Зачем вы в это лезете? Пишите о чем-нибудь другом… Говорите в таком случае с другими. Да что я там обязан… Никому я не обязан! Ничего я не обязан!
Однако неожиданно он сам перезвонил. Простодушно объяснил столь резкую перемену в своих взглядах: доложился председателю думы, и тот напомнил ему, что он — лицо общественное и таки обязан…
Увы, наша долгая беседа толком ничего не дала. Или наоборот? Оказывается, я «задавала вопросы, на которые нет ответов», а еще «сама должна видеть, что все идет к развалу здравоохранения».
Остается справедливости ради добавить, что обсуждать с журналистом ситуацию с медициной в области никто не хотел! И недавно ставшая бывшим замом губернатора Елена Батанова, и нынешняя зам Наталья Зубарева, и главврач областной больницы Жанна Чефранова, и…
В течение двух недель я ежедневно звонила в их приемные и все без толку. Наверное, в командировку в Белгород надо приезжать на пару месяцев или даже лучше сразу на год…
Кстати, согласились на встречу только двое — бывший главврач 2-й горбольницы, но он и в самом деле не мог ответить на мои вопросы, и ее нынешний.
Пароль: «Я от Зотова! »
Новый главный врач Антон Бондарев — новее не бывает — мы встретились на 21-й день после его назначения — сначала удивил меня своей непосредственностью. Кто вас послал? И еще больше удивил, сурово предупредив: если мне не понравится, что вы обо мне напишете… А потом я и удивляться перестала. Господин пришел из бизнеса.
Главная гордость нового начальника — он назначен губернатором! «Значит, вы блатной? По блату это место получили? » — уточнила я. Да, лично Зотов попросил и лично Савченко назначил.
Стоит объяснить: Владимир Зотов — местный олигарх и депутат областной думы. По итогам минувшего года попал в список Forbes на 190-е место с состоянием в 400 миллионов долларов.
Фамилия Зотова повторялась в речи главврача как пароль. Узнать бы еще отзыв — и жизнь удалась?
А еще постоянно звучало: я, моя… Замечание, что это он пришел в чужую команду, складывавшуюся годами, а не она к нему на работу наниматься, похоже, удивило моего собеседника. Так мы и удивляли друг друга…
Антон Бондарев и его подчиненные словно рассказывали не об одной и той же больнице, а о двух разных.
Он: «Главное — у меня большой опыт руководящей работы».
Они: «Да он же не врач, он не понимает элементарных вещей, как можно назначить главным человека, не работавшего в больнице?! »
«Я никого не трогаю, пусть все работают ».
«Да замглавного по хирургии еще официально не уволен, а в его кабинете сидит уже другой ».
«Я модернизирую…»
«Как смеет он издеваться над людьми — сливать в интернет планерки с оскорбительными комментариями в адрес врачей?! Зачем он пришел? Что он хочет?»
Пока коллективу ясно, кажется, только одно: мы ему не солдаты, а он нам не генерал.
