Фильм казус кукоцкого краткое содержание серий. Людмила улицкая - казус кукоцкого

Эта история, рассказанная Людмилой Улицкой и снятая Юрия Грымовом на мой взгляд невероятно важная и интересная. Можно, как это часто бывает, спорить о том, что же лучше книга или фильм, вопрос риторический. Для меня книга великолепна, роман являеться лаурятом Букеровской премии, а Грымов удачно его экранизировал.

Тем не менее, пост в большей степени связан с фильмом.

Краткое содержание:
Действие сюжета разворачивается в середине и во второй половине ХХ века, и охватывает практически все общественно важные события этого периода: уголовную ответственность за аборты, разгром генетики, «лысенковщину», аресты и лагеря, похороны Сталина, хрущевскую оттепель, эйфорические шестидесятые, жизнь столичной богемы и джаз. Главный герой фильма - потомственный хирург Павел Алексеевич Кукоцкий. Один из самых именитых гинекологов своего времени, Кукоцкий разработал обширную программу по борьбе с криминальными абортами и добивался отмены постановления 1936 года о запрещении абортов.

Возможно, это фильм расчитан на определенную аудиторию, к котрой на мой взгляд относяться люди, хотя бы раз в жизни соприкоснувшиеся с медициной в общем смысле, с абортами в частности, люди, перижившие все "прелести"советской жизни, поиски себя и многое, многое другое...

В фильме замечательно подобран актерский состав, особенно замечательно, на мой взгляд сыграла Елена Дробышева.

Тема медицины показана с разных точек зрения:

это и тема аборта, парадоксальность той ситуации, что узаконенное детоубийство может спасти детей. Беззащитность женщин во многих независящих от них ситуациях, право женщины на свой собственный выбор и ее личная ответственность перед собой, Богом и неродившимся ребенком...тот самый случай, когда нет единственного правильного решения для всех...

это и различие между медициной как наукой, в которой играет роль талант, способности и призвание и медициной, и медициной, которая явлеться политическим и экономическим отображением страны, при этом одно без другого не существует и являеться своеобразным замкнутым кругом...

парадокс: женщина министр здравоохранения, бездетная, наделенная в некотором смысле правом "казнить или помиловать"

Медицина, в которой сталкиваються понятия "границ живого и мертвого", думаю это знакомо всем, кто сталкивался с "острым опытом", каждый сам решает и принимает может ли он это сделать, зачем и где та граница, который будующий медик устанавливает для себя...

Таня и ее границы

Медицина- с точки развития науки, движения вперед, прорыва, раскрытия загадок природы, взгляд в будующее и медицина прикладная с целью спасти здесь и сейчас...

Кукоцкий, борющийся, казалось бы, с проблемами насущными и земными и Гольдберг борющийся за свою идею, проблемы глобального характера...

Медицина, в которой халатность и система, не дает шанса на жизнь...

Таня, которая стала жертвой этой системы...

В фильме очень трогательная история любви Кукоцкого и его любимой жены со всеми ее радостями и бедами... Мне очень понравилась такая цитата: "в любимом человеке достоинства восхищают, а недостатки умиляют", а ведь, действительно, так оно и есть...

Печальна судьба жены Кукоцкого, Елены, страдающей потерей памяти:

Елена в попытке обрести себя...
Очень хорошо отображены различные эпохи советской страны, одно из них- время правления Сталина, думаю об этом не нужно говорить, тема известная всем:

Удивительно судьба Тани, ее характер, поиск себя, своей любви, ее неординарность и стремление жить своей жизнью:

Таня и ее выбор

Интересная барышня, в поведении и даже интонации которой узнаваемы бабушки запуганные, выросшие в рамках и шаблонах. Знающие как правильно и как нужно:

Василиса...

Люди познавшие нищету, люди земные, со своей завистью, благодарностью...

Тамара, выигравшая "счастливый билет в своей жизни" и ее брат, лишенный этого праздника жизни...

Из отрицательных моментов, лично мне не понравилось режиссерское новшество элементов мистики и потустороннего мира в силу затянутости этих моментов в фильме, но думаю мое мнение весьма относительное и кто-то, возможно, увидит это подругому...
Прятного Вам просмотра! Буду рада, если Вы поделитись Вашими впечатлениями от книги или/и фильма.

Произведения о врачах всегда возбуждали интерес людей. Неудивительно, ибо, с одной стороны, эскулапы такие же, как мы, а с другой стороны, доктора - это маги и волшебники, использующие только свой ум и определенные навыки, но творящие при этом настоящее чудо исцеления человека. Читателю предлагается познакомиться с замечательным человеком и лекарем Павлом Алексеевичем Кукоцким - главным героем книги Людмилы Улицкой «Казус Кукоцкого». Краткое содержание ее представлено ниже.

Главный герой романа

Время начала романа относиться к периоду самого рассвета Советской власти. О многом надо было позаботиться молодому правительству, и прежде всего о здоровье своего народа. Главный герой книги «Казус Кукоцкого» (краткое содержание ее перед нами) - врач Кукоцкий Павел Алексеевич, очень талантливый человек, искренне любящий своих пациентов. Так как Кукоцкий - гинеколог, то у него лечились только женщины. Он ведет беременности, принимает роды, успокаивает лихорадку после выкидышей. У него умирают на руках жертвы подпольных абортов. Этот человек знает о женском здоровье все, ведь он видит и грязь одиноких неотапливаемых каморок, в которых бедные необразованные беременные швеи ютятся, пытаясь прокормить уже четверых отпрысков, и детей, замерзающих насмерть из-за недоедания. П.А. Кукоцкий знает и таких представительниц прекрасного пола, которых вообще не заботит гигиена и собственная дальнейшая судьба.

И, разумеется, Павел Алексеевич ведет статистику. Она необходима как государству, так и самому врачу. Кукоцкий не только лечит, но и искренне заботится о своих подопечных. В те времена людей за аборт отправляли в колонию, но доктор очень хорошо понимал, почему женщины решались на такой неблаговидный поступок. В масштабах большой страны была очевидна необходимость восполнять потери в человеческих единицах, но каждая отдельная семья имела свои материальные возможности и свои побуждения, поэтому не всегда хотела идти на поводу у государственной нужды и как это ни прискорбно, женщины вырезали из себя новую, зарождающуюся жизнь. И, конечно, Павлу Алексеевичу было важно понимать, что его поступок спасал жизнь и пациентки, и её других детей (редко кто ликвидировал своего первенца), потому что умри она или попади в тюрьму, неизвестно, что стало бы с несовершеннолетними. О беспризорниках никто и никогда особенно не заботился, а детский дом не то место, куда очень хотелось попадать во все времена. Оттого, наверное, доктор никогда не ставил в медицинской карте «незаконный аборт», если женщина выживала. Этот диагноз ставился только несчастной, когда в результате жуткой операции без обезболивания она умирала.

«Казус Кукоцкого» (краткое содержание никак не опровергает такого наблюдения) - роман, в центре которого действует человек с большим и горячим сердцем.

Естественно, Кукоцкий был страстным сторонником легализации абортов. Используя все свое влияние среди некоторых элиты того времени, он всеми силами пытался добиться разрешения на аборты в больнице. В ход шли и аргументы, и примеры из жизни, даже препараты - жуткие, правдивые, наглядные образцы народных методов лечения от

Нетрудно понять по нашему описанию, что идеальный образ врача вывела с своем романе Людмила Улицкая. «Казус Кукоцкого» (краткое содержание подводит к этому) - повествование о настоящем докторе.

История Елены и Татьяны

Помимо несомненной профессиональной подготовки, Кукоцкий обладал и даром: видел пораженные органы, болезни людей сквозь кожу. Он сам это называл «внутривидением». Специфика работы (постоянный непосредственный контакт с женщинами) приглушала эту способность, но была и такая девушка, близость с которой этому не мешала. Елена - жена Кукоцкого, бывшая его пациентка.

Во время Великой Отечественной войны врач сам удалил ей матку, а ее ребенка (Татьяну) принял как своего, и никогда не жалел об отсутствии собственных детей. Еще доктор забрал с собой и очень давнюю помощницу семьи Елены - бывшую монахиню Василису. Однако во время одной из обычных семейных ссор супруги перешли черту: жена выговаривала мужу за его стремление легализовать аборты, а Павел Алексеевич напомнил Елене о том, что она бесплодна. Их отношения после этого свелись к разговорам за обедом. Как видно из описания, главному герою книги «Казус Кукоцкого» (краткое содержание ее разворачивается постепенно перед читателем), не хватило терпимости и чуткости в семейной жизни.

Однако это не помешало им принять в семью Тамару - дочь одной из пациенток Павла Алексеевича (женщины-дворника). Она умерла от неудачного седьмого по счету аборта.

Таня и Тома

Писательница сознательно противопоставляет героинь: красивую Таню, которую все любят, и некрасивую и робкую Тому, которая живет из жалости «на птичьих правах» у чужих людей. Таню приглашали на вечеринки за ее красоту, Тому - в придачу к сестре. Таню - любили, Тому - терпели.

Узнаваемую и близкую для многих историю «вмонтировала» в книгу Улицкая. «Казус Кукоцкого» (краткое содержание также немного об этом) еще и о том, что одних любят просто так, «за красивые глаза», а другие должны еще заслужить любовь и признание. Конечно, в долгосрочной перспективе это идет только на пользу тем, другим, но не уменьшает боли в тот момент, когда тебя терпят и даже не скрывают этого.

Таня раз и навсегда сделала для себя решила не связывать жизнь с биологией, как советовал ей отец. На это было две основные причины: во-первых, сластолюбие некоторых университетских профессоров. Они спят и видят, как бы соблазнить очередную свеженькую первокурсницу; во-вторых, бездушие медработников, которые вынуждены для сохранения здоровой психики не принимать близко к сердцу человеческое горе. Другими словами, они относятся к человеку, как к одушевленному предмету, объекту (в оправдание врачей стоит сказать, что такое отношение есть необходимое условие лечения пациентов). Поэтому девушка однажды вышла из дверей учебного заведения и отдалась первому встречному. Такой была ее инициация в мир богемы. Тамара же прилежно училась (ей в книге отведено не так много места), стала биологом, вышла замуж, заработала себе репутацию продолжателя дела Кукоцкого. Другими словами, прожила немного скучную, но более правильную жизнь, чем Таня.

Беременность и смерть Тани

Та же, которая так всем нравилась (Татьяна), сама не любила никого. Когда она забеременела от одного из братьев Гольдбергов - сыновей-близнецов сподвижника и единомышленника Павла Алексеевича, то вышла замуж по расчету, чтобы мужа не забрали в армию. Будучи на большом сроке беременности, влюбилась в музыканта Сергея. Таня нашла наконец-то человека, с которым захотела прожить всю жизнь. После рождения первой дочери Жени, героиня захотела ребенка от любимого человека. Но желанная беременность закончилась смертью от обычной болезни. Конечно, недуг приемный отец ни в коем случае не допустил бы, но он дочь не наблюдал, так как Татьяна и ее новый друг музыкант отправились в Крым.

Павлу Алексеевичу никогда не изменяла выдержка. Даже когда он приезжает в роддом, где умерла его приемная дочь, доктор прежде всего производит профилактику, направленную на то, чтобы обезопасить других женщин от такой же печальной судьбы, какая постигла его ребенка, и лишь потом дает волю чувствам.

А в это время Елена замыкается в себе и потихоньку Она видит необыкновенно яркие сны о прошлом, о будущем, о перерождении и решении судеб еще живых. Этим снам посвящена вторая часть книги Улицкой. С первого взгляда они кажутся никак бессвязаным бредом. Однако за ним скрыта глубокая тайна человеческого сущестования.

Именно описанием таких трагических событий завораживает и держит читателя в постоянном напряжении роман «Казус Кукоцкого», краткое содержание книги не в силах скрыть драматизма происходящих в ней явлений.

Финал книги

Почему книга Улицкой называется именно так

Судьбические казусы (противоречия, несовпадения, парадоксы) Кукоцкого следующие:

1. Идея о легальных абортах стала основой для разрыва с женой, однако именно препараты (наглядные образцы) этого врача заставили некоторых чиновников задуматься и в итоге принять закон.

2. Доктор, спасавший жизни женщин и их детей, потерял свою горячо любимую приемную дочь именно от неудачной беременности.

3. Наконец, Василиса, более двадцати лет прожившая в доме знаменитого гинеколога, страдала от но при этом терпела и ни слова не сказала, и вообще интересовалась только своими хозяйственными обязанностями.

Странное у меня ощущение... такое, какое редко бывает после прочтения книги, претендующей на эпитеты "философская", " глубокая", "умная", "трагичная", "сильная", "правдивая".... Потому что обычно книги с подобными эпитетами я читаю взахлеб, наслаждаюсь ими, растворяюсь в них, чувствую их каждой клеточкой...

Я не знаю, почему всего этого не случилось со мной во время чтения "КК". Книга жила своею жизнью, я - своей... И иногда мы пересекались...
Несмотря на явный и бесспорный талант автора, я читала книгу и не могла понять, ради чего она была написана. В чем заключался этот самый казус? Что автор хотел донести до читателя? Какая идея книги? Я ничего этого не поняла. Конечно же, возможно, что это произошло по моей вине, а не по вине автора, но факт остается фактом...

И вот я решила почитать рецензии на эту книгу. Рецензий много и они самые разные. Были среди них и такие, в которых люди наделяли этот роман всеми теми прекрасными эпитетами, которые я привела в самом начале, но они не смогли меня, тем не менее, в этом убедить.
А потом я увидела один комментарий, который меня зацепил схожестью мыслей.
Вот он.

****************************************************************************

Прочитал все 509 страниц, и так и не понял, в чем казус. Ну да ладно, хрен с ним. Огорчает другое - что у Улицкой сплошь и рядом стиль самозабвенно влюбленного в собственную способность написать певучее предложение честолюбца.

У меня был один такой знакомый - впрочем, скромный малый, - он при встречах любил долго-долго рассказывать какую-нибудь увлекательную историю, вроде следующей: «Я рано утром проснулся, почистил зубы, побрился, принял душ, оделся и пошел на работу. Там я поработал до обеда, пошел в столовую и встретил там Леньку из смежного отдела. Мы с ним пошли в магазин поменять кроссовки, которые Ленька накануне купил и которые оказались бракованными. Продавец их нам поменял. Потом мы вернулись на работу и до шести работали. Потом, я поехал на метро домой. Вот я приехал домой и стал смотреть телевизор. Там показывали футбол. Наши проиграли, я расстроился и лег спать». Теперь прибавьте к этому способность написать пару предложений слитно, обстоятельно и с чесночком - выйдет современный российский инженер человеческих душ.

Увы, надежды, которые я возлагал на Людмилу Евгеньевну, не оправдались - она тот же отменный инженер. Инженерам этим представляется, что талант - это вот сел за стол и потекла под пером речь, славно, как вода при спуске из бачка. Подумать о читателе, чтобы ему было интересно - на фиг надо, тут же талант течет, слушайте журчание!

Улицкую принято называть «умницей», «умною» и пр. Вообще, ум - понятие зыбкое. В литературе в особенности. Можно же выписать много из Википедии, или, как полагается у писателей, взять экспертное мнение, и потом выдать за свое… И вот уже умнейший человек за десять лет набирается.
В романе, который весь усеян плодами, матками, родами и абортами, Улицкая делает вид, что очень осведомлена в предмете. Почему я так предполагаю? Сужу по тем затронутым в книге предметам, о которых имею понятие. Ну например, Толстой, который с болезненной навязчивостью (объяснимо почему) появляется в книге там и сям. Один раз в потустороннем мире он является одной из героинь. Порет недееспособную чушь, на что ему автор тут же злорадно указывает. От такой достачи писатель достает из «очечника» пенсне. Но вот закавыка: не носил Лев Николаевич никогда ни очков, ни пенсне - ненавидел их, хоть и был близорук к старости, как крот; он даже подпилил ножки табурета в своем кабинете в Хамовниках, чтобы лицо было близко к бумаге, лишь бы не позориться на людях в очках. Видать, в потустороннем мире смирил гордыню старик.
Ладно, х..р с ними, с очками Толстого, но почему героиня спустя пару дней после родов имеет жаркий секс с мужем в бельевой роддома, причем все, по уверениям Улицкой, было «как надо: горячее - горячим; влажное - влажным; сухое - сухим…» Я не знаю, рожала ли Людмила Евгеньевна сама, но из строк явствует, что нет. Близкие женщины рассказывают, что после родов чувствовали, будто их вывернули наизнанку, какой там, на фиг, секс, да еще, чтобы все было «как надо». Кроме того, у меня большой вопрос к Людмиле Евгеньевне: что именно она считает важно, чтобы в сексе оставалось сухим? После всего этого то, что спустя один-два дня после родов «Таня стояла… очень высокая и очень худая» уже не так важно (для справки: живот после родов держится до двух недель).

После вышеописанных вдохновенных ляпов подробнейшие описания акушерских практик вполне палятся как скатанные дословно из подробных интервью с нормальными гинекологами. Беда только, что автор все равно не предстает в этой связи очень сведущим человеком.
То же о музыке, но не важно, читатель, не важно, - может Людмила Евгеньевна отменный знаток людей, их душ, их психологии? Может она проницательнейшим образом проникла в причины поведения человеков, дала, как обещала в интервью, ответ на вопрос, «где границы человеческой свободы, где пролегают границы между … жизнью и смертью?» Блин - вот слово, которое цензурно, но близко по сути.

Улицкая не знает хорошо не только мужчин, но и женщин. То, что мужчина у нее научается «контролировать свои гормональные импульсы» и годами живет без секса - это еще ладно. Но то, что интеллигентная девушка спокойно с первым встречным лишается девственности в подъезде и делает виновнику беспечное «адью»; а потом живет с двумя мужиками сразу, с «любимыми братьями Гольдберг», ездя то к одному на Профсоюзную, то к другому в Дубну, и меньше их по этому поводу парясь, - это, по-моему, дядя Фрейд в голове автора. Реальной девушке все же нужна ясность, как представляется, - независимо от образования и лет - это как раз биология, на которую так компетентно в том же интервью ссылается Улицкая. Упоминание того, что сексуальная свобода происходила тогда на Западе, и что Таня, дескать, «уловила», не канает - во-первых, не тогда происходила, не в конце пятидесятых, начале шестидесятых, а много позже, - в СССР же все это вообще пришло массово с опозданием на двадцать лет, то есть в середине восьмидесятых; во-вторых, и на Западе в шестидесятые все эти менаж а труа - плод не реальности, на которую, якобы, радостно соглашалась женщина, а эстетская иллюзия в стиле Бунюэля, или идеологическая феминистская позиция, которой у героини Улицкой днем с огнем.

У Улицкой, вообще, все очень неправда. Жил-жил человек с женой душа в душу десять лет и без всякой арт-подготовки рассорился на дальнейшие лет двадцать в один вечер. Вы такое видели? Ну бред же. Или жила-жила девочка, училась, читала, резала мышей в лаборатории, потом раз оговорилась в суматохе, и на всю жизнь стала идеологическим люмпеном. Вау, тонкое знание механизмов личности.

«Умные» споры по душам Ильи Иосифовича и Павла Александровича - это комиксы. «Я рано утром проснулся, принял душ…»

Что еще осталось от книги? А, вспомнил! Был еще экскурс в потусторонний мир, там, где появился Лев Николаевич в пенсне. До сих пор горжусь, что преодолел эту пустыню вместе с героями и не спекся. Там Людмила Евгеньевна дала себе оторваться, порисовала, аки Сальвадор наш Дали. Мазня ребенка красками может походить на концептуальное искусство дадаистов, но это все равно, увы, мазня. Иисус Христос под именем «еврей» ведет группу товарищей в виртуальном пространстве типа Аватар. Сивая кобыла нервно курит.

Нет, Людмила Евгеньевна, я не потому так расписался и так витийствую, что злой. Нормально вы пишете. Так во все времена писали процентов, эдак, девяносто пять пишущих. Только читать это не надо, потому что не за чем. Именно поэтому вами любимый Лев Николаевич так расстроил однажды директора румянцевской библиотеки, обозрев многоэтажные стеллажи с книгами и пробормотав: «Эх, динамитцу бы сюда»…

Структура романа

Роман состоит из четырёх частей. В первой части описывается жизнь до 1960 года членов семьи Кукоцких: жены Елены, приёмной дочери Татьяны, взятой под опеку Таниной одноклассницы Томы и бывшей монахини Василисы Гавриловны, с давних пор живущей в семье Елены. Вторая часть - сон Елены о промежуточном состоянии между жизнью и смертью. Третья часть охватывает жизнь семьи после 1960 года вплоть до Таниной смерти. Четвертая часть, самая небольшая по объёму, выступает в роли эпилога и описывает несколько эпизодов из жизни Таниной дочери Жени.

Сюжет

События книги описывают судьбу потомственного медика, профессора-гинеколога Павла Алексеевича Кукоцкого. Талантом диагноста он был обязан особому дару, «внутривидению», благодаря которому Павел Алексеевич «видел» поражённые внутренние органы пациентов. В 1942 году в небольшом сибирском городке он спас от смерти свою будущую жену Елену Георгиевну, у которой ему пришлось удалить матку . После выздоровления Павел Алексеевич увёз Елену к себе вместе с двухлетней дочерью Таней и бывшей монахиней Василисой Гавриловной.

Первые послевоенные годы были удачными и в профессиональном плане, и в личной жизни. Супруги вместе растили горячо любимую дочь, Павел Алексеевич лечил пациенток, занимался наукой и даже, обладая государственным умом, писал проекты по организации здравоохранения, стремясь, в том числе, добиться легализации абортов.

Елена выросла в толстовской общине, на курсах чертёжников познакомилась с первым мужем (он был преподавателем) и искренне полюбила выбранную профессию. Временами ей снились странные чертёжные сны, в которых возникали невыразимые словами связи между вещами.

Первые проблемы в жизни Кукоцких появились в период, предшествовавший началу кампании против генетики . Павел Алексеевич нашёл оригинальный способ уклоняться от нежелательных мероприятий: в нужный момент он честно напивался, создав себе репутацию пьяницы. А вскоре пришёл конец и семейному счастью. Причиной размолвки послужила смерть дворничихи, дочь которой, Тома Полосухина, училась в одном классе с Таней. В пылу спора по поводу смерти Томиной матери Елена осудила Павла Алексеевича, ратующего за разрешение абортов , а он напомнил об отсутствии у неё матки. Взаимные жестокие слова создали непреодолимую пропасть между супругами. И хотя внешне жизнь семьи почти не изменилась, никогда больше не были они счастливы, хотя, в глубине души продолжали любить и уважать друг друга. Тома осталась жить в семье Павла Алексеевича. А у Елены постепенно начала развиваться странная болезнь, проявлявшаяся в рассеянности и полном отсутствии внимания.

После школы Таня, обожавшая отца, поступила на вечернее отделение биофака, а также устроилась в лабораторию по изучению развития мозга, где на удивление быстро освоила методы приготовления гистологических препаратов. А спустя несколько лет, летом 1960 года, произошло событие, навсегда отвратившее Таню от науки: она поймала себя на готовности сделать препарат из живого ребёнка… Не дождавшись нужных слов от отца, Таня ушла с работы и начала вести богемный образ жизни. А болезнь Елены, до сих пор умело скрываемая, привела к длительной потере памяти.

В этот момент и приснился ей длинный сон о промежуточном мире, с персонажами из прошлого и из будущего, о глубинной сути людей и связях между ними…

Не встретив настоящей любви, Таня выходит замуж за одного из братьев Гольдбергов, сыновей единомышленника и друга Павла Алексеевича. Забеременев, она уезжает на юг, где встречает талантливого саксофониста Сергея. Оба быстро понимают, что созданы друг для друга и после окончания южных гастролей Таня уезжает в Ленинград , где и появляется на свет дочь Евгения. Некоторое время они живут счастливой жизнью, наполненной музыкой и взаимным согласием. Счастье её омрачает только непонятная болезнь матери и осознание своей ответственности за стареющих членов семьи. Вторая, желанная, беременность Тани оканчивается трагически: она погибает в одесской больнице из-за не оказанной вовремя медицинской помощи. Елена так никогда и не узнала о смерти дочери…

В эпилоге выясняется, что Елена, лишь на короткое время выходящая из состояния беспамятства, пережила своего мужа и живёт вместе с семьёй Томы. Её регулярно навещает внучка Женя.

Почти все герои романа встречаются в промежуточном мире. В том числе и те, о которых Елена не знала.

КАЗУС КУКОЦКОГО

Истина лежит на стороне смерти.

Симона Вайль

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

С конца семнадцатого века все предки Павла Алексеевича Кукоцкого по мужской линии были медиками. Первый из них, Авдей Федорович, упоминается в письме Петра Великого, написанном в 1698 году в город Утрехт профессору анатомии Рюйшу, у которого за год до того под именем Петра Михайлова русский император слушал лекции по анатомии. Молодой государь просит принять в обучение сына аптекарского помощника Авдея Кукоцкого "по охоте". Откуда взялась сама фамилия Кукоцких, доподлинно не известно, но, по семейной легенде, предок Авдей происходил из местности Кукуй, где построена была при Петре Первом Немецкая слобода.

С того времени фамилия Кукоцких встречается то в наградных листах, то в списках школ, заведенных в России с Указов 1714 года. Служба после окончания этих новых школ открывала "низкородным" дорогу к дворянству. После введения табели о рангах Кукоцкие по заслугам принадлежали "лучшему старшему дворянству во всяких достоинствах и авантажах". Один из Кукоцких упоминался в списках слушателей доктора Иоханна Эразмуса из Страсбурга, первого западного врача, читавшего в России среди прочих медицинских дисциплин "бабичье искусство".

С детства Павел Алексеевич испытывал тайный интерес к устройству всего живого. Иногда – обычно это случалось перед ужином, когда образовывалось неопределенное, незаполненное время, – ему удавалось незаметно пробраться в отцовский кабинет, и он, замирая сердцем, доставал со средней полки шведского, с тяжелыми выдвижными стеклами шкафа три заветных тома известнейшей в свое время медицинской энциклопедии Платена и располагался с ними на полу, в уютном закутке между выступом голландской печки и шкафом. В конце каждого тома помещались раскладные фигуры розовощекого мужчины с черными усиками и благообразной, но сильно беременной дамы с распахивающейся для ознакомления с плодом маткой. Вероятно, именно из-за этой фигуры, которая для всех – никуда не денешься! – была просто голой бабой, он и скрывал от домашних свои исследования, боясь быть уличенным в нехорошем.

Как маленькие девочки без устали переодевают кукол, так и Павел часами собирал и разбирал картонные модели человека и его отдельных органов. С картонных людей последовательно снималось кожаное одеяние, слои розово-бодрой мускулатуры, вынималась печень, на стволе пружинистых трахей вываливалось дерево легких, и, наконец, обнажались кости, окрашенные в темно-желтый цвет и казавшиеся совершенно мертвыми. Как будто смерть всегда скрывается внутри человеческого тела, только сверху прикрытая живой плотью, – об этом Павел Алексеевич станет задумываться значительно позже.

Здесь, между печкой и книжным шкафом, и застал его однажды отец, Алексей Гаврилович. Павел ожидал нахлобучки, но отец, посмотрев вниз со своей огромной высоты, только хмыкнул и обещал дать сыну кое-что получше.

Через несколько дней отец действительно дал ему кое-что получше – это был трактат Леонардо да Винчи "Dell Anatomia", литер А, на восемнадцати листах с двумястами сорока пятью рисунками, изданный Сабашниковым в Турине в конце девятнадцатого века. Книга была невиданно роскошной, отпечатана в трехстах пронумерованных от руки экземплярах и снабжена дарственной надписью издателя. Алексей Гаврилович оперировал кого-то из домочадцев Сабашникова...

Отдавая книгу в руки десятилетнего сына, отец посоветовал:

– Вот, посмотри-ка... Леонардо был первейшим анатомом своего времени. Лучше его никто не рисовал анатомических препаратов.

Отец говорил еще что-то, но Павел уже не слышал – книга раскрылась перед ним, как будто ярким светом залило глаза. Совершенство рисунка было умножено на немыслимое совершенство изображаемого, будь то рука, нога или рыбовидная трехглавая берцовая мышца, которую Леонардо интимно называл "рыбой".

– Здесь, внизу, естественная история, зоология и сравнительная анатомия, – обратил Алексей Гаврилович внимание сына на нижние полки. – Можешь приходить сюда и читать.

Счастливейшие часы своего детства и отрочества Павел провел в отцовском кабинете, восхищаясь изумительными сочленениями костей, обеспечивающими многоступенчатый процесс пронации – супинации, и волнуясь чуть не до слез над схемой эволюции кровеносной системы, от простой трубки с тонкими включениями мышечных волокон у дождевого червя до трехтактного чуда четырехкамерного сердца человека, рядом с которым вечный двигатель казался задачкой для второгодников. Да и сам мир представлялся мальчику грандиозным вечным двигателем, работающим на собственном ресурсе, заложенном в пульсирующем движении от живого к мертвому, от мертвого – к живому.