«Виталий Волович – личность легендарная, овеянная славой, мифами, поклонением. Можно сказать, что пока в Екатеринбур­ге живет Волович, у города есть будущее».

Так образно характе­ризовал художника его друг и кол­лега Миша Брусиловский. Дей­ствительно, список выставок у нас и за рубежом, в которых участво­вал Волович, перечислить невозможно. Творения художника представлены в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина и Государственной Третьяковской галерее (Москва), Государственном Русском музее (Санкт-Петербург), художественных музеях Екатеринбурга, Ирбита, Новосибирска, Перми, Саратова, Ярославля, а также в музеях и частных собраниях Чехии, Германии, Англии, Австрии, США, Израиля, Франции, Испании.

В атмосфере творчества, любви и дружбы

Виталий воспитывался в атмосфере творчества, любви к художественному слову: мама, Клавдия Владимировна Филиппова – журналист, прозаик, драматург; отчим, Константин Васильевич Боголюбов – известный уральский писатель и литературовед. В их доме часто бывали литераторы Елена Хоринская, Белла Дижур, Юрий Хазанович, Иосиф Ликстанов, иногда приходил и Павел Петрович Бажов. В семье лю­били музыку и театр, одно время Виталий Волович даже хотел стать артистом. Однако в 15 лет поступил в Свердловское художе­ственное училище.

Однокурсники Алексей Казанцев и Юрий Истратов стали друзьями на всю жизнь. Со временем круг друзей, единомышленников в проблемах искусства, расширялся, в него вошли Эрнст Неизвестный, Миша Брусиловский, Геннадий Мосин, Герман Метелев, другие уральские и московские художники. Виталий Михайлович всегда находился в центре этого творческого содружества, был его душой. Воловичу в этой среде предстояло занять особое место, дав пример подвижнического отношения к своему делу, неустанно совершенствуя мастерство, работая ежедневно по десять и более часов, занимаясь в музеях и библиотеках.

После училища Волович сотрудничал со Средне-Уральским книжным издательством, но успех пришел не сразу. Книгочей и интеллектуал Волович начал свой творчес­кий путь с иллюстрирования притч и народных сказок. Оформление сказок народов мира и особенно уральских ска­зов П. Бажова «Малахитовая шка­тулка» стали фун­даментом его будущих успехов. Большой удачей назвал иллюстрации к рассказу «Кладовая солнца» автор этого произведения Михаил Пришвин.

«Ни одного конфликта ни с Сервантесом, ни с Шекспиром…»

Как и у многих талантливых художников, у Виталия Михайловича возникали трудности с официальной работой в Свердловске: в издательстве его обвиняли в формализме, не давали выставляться и даже отзывали дипломы, полученные на различных книжных конкурсах.

«Как-то я собрал свои картины и рисунки и отправился в Москву. Там мне сразу заказали иллюстрации к «Песне о Соколе» и «Песне о Буревестнике» Максима Горького. Книга получила много наград, и мне предложили участвовать в международном конкурсе иллюстраторов в Лейпциге. Я выбрал романы Стивенсона – и получил серебряную медаль! …нет ничего лучше работы с мертвыми авторами: у меня за все время не было ни одного конфликта ни с Сервантесом, ни с Шекспиром, ни с кем-то еще», – улыбается художник.

Удивительно, что для каждой книги, иллюстра­ции к которой создает Волович, он находит адекватные только этому произведению изобрази­тельные средства и техни­ку исполнения, характери­зующие эпоху, героев и отношения между ними: такое под силу лишь великому масте­ру. Так, иллюстрации к «Ричарду III» исполне­ны в жесткой манере гравюры на металле, и стиль этот как нельзя лучше характеризует жестокую эпоху династичес­ких войн средневековой Анг­лии, а оформление средневе­ковой легенды о любви рыца­ря Тристана и королевы Изольды исполнено в технике литогра­фии, живописной и мягкой.

Названные работы мастера имели большой общественный резонанс, были актом гражданс­кого мужества. В художествен­ном же отношении они явились бесспорным вкладом в развитие искусства.

В 1982 году В. М. Воловичу была оказана честь иллюстрировать «Слово о полку Игореве» – шедевр русской словесности. Запечатлев сцены нашествий, сражений и расправ, он подчеркнул антивоенное звучание поэмы.

К постижению основ мироздания

В начале 90-х оказалась ненужной и практически исчезла профессия иллюстратора. С точки зрения экономической, иллюстрации только увеличивают стоимость книги. Лет 14 кряду Волович оставался без работы художника-иллюстратора. Пока не придумал создавать художественные альбомы. В таком формате изданы книги «Средневековый роман», «Парад-алле», «По страницам европейской эротической литературы», куда вошли избранные отрывки из произведений Апулея, Катулла, Овидия, Боккаччо, Генри Миллера, Лоуренса, Овидия, де Сада, Казановы и многих других. И, разумеется, иллюстрации Виталия Воловича.

Есть у В. М. Воловича и живописные циклы – «Чусовая. Таватуй. Волыны» и «Старый Екатеринбург». Вступление к книге «Старый Екатеринбург» заканчивается так:

«Я рисовал – следовательно, я любил». Все его время занимает работа. На свою занятость творец не жалуется, напротив – считает ее счастьем: «Все лучшее, что происходит в моей жизни, происходит в мастерской!».

Удивительно, что накопленное художником мастерство, получивший мощное развитие талант не заглушили в его душе звучащей, как в юности, космической му­зыки сфер. Его работоспособность и самодисциплина поразительны. Виталий Волович не только художник, он еще и боец – вместе с другом Мишей Шаевичем Брусиловским они боролись за создание музея Эрнста Неизвестного, еще одного великого уральца. И победили!

Важным событием в жизни художника стал выход книги «Мастерская. Записки художника». История написания книги драматична: после смерти жены, с которой Виталий Михайлович прожил 47 лет, художник, чтобы пережить потерю, стал писать вечерами. Виталий Волович изложил в книге историю своей жизни. Сам автор рассматривает книгу как «…попытку разобраться в себе, в профессии, может быть, в психологии творчества…» Но содержание ее неизмеримо глубже, значительнее.

Художники должны жить дол­го, чтобы осмыслить и понять свою эпоху и высказать свое суждение о ней. Виталий Михайлович – человек редкостной культуры и образованности – не судит нашу эпоху. Он понимает, что на это имеет право лишь Все­вышний.

Признание и награды В. М. Воловича:

• Академик Российской Академии художеств
• Народный художник России
• Лауреат премии имени Г. С. Мосина и премии губернатора Свердловской области за выдающиеся достижения в области литературы и искусства
• Золотая медаль Российской академии художеств за серию графических листов к трагедии Эсхила «Орестея»
• Почётный гражданин города Екатеринбурга и города Ирбита

Виталий Волович родился 3 августа 1928 года, в Спасске-Дальнем, Приморского края в писательской семье. Мать, Клавдия Владимировна Филиппова (1902-1950) - журналистка (сотрудничала с «Уральским рабочим», «Уральским современником», «Литературным альманахом»), писательница (повести «В гимназии» (1938), «Между людьми» (1940)). Отчим, Константин Васильевич Боголюбов (1897-1975) - писатель, литературовед, исследователь уральской литературы. В 1932 году семья переезжает в Свердловск.

После окончания в 1948 году Свердловского художественного училища Волович начал сотрудничать со Среднеуральским книжным издательством: оформляет обложки книг Н. Куштум «Сторона моя родная» (1953), Б. Дижур «Раздумья» (1954), М. Пилипенко «Дороги» (1955) и др. К наиболее ярким работам этого периода можно отнести иллюстрации к «Кладовой солнца» М. Пришвина, которые одобрил сам писатель: «„Кладовую солнца“ издавали бесчисленное количество раз разные страны, и у меня на полке „Кладовые“ всех размеров и цветов. Но Ваша - лучшая»

Первые работы создавались в технике перового рисунка тушью, затем художник обращается к технике линогравюры, офорта, литографии, книжной и станковой графике; в последнее время использует темперу, акварель, гуашь. Стилистическое своеобразие определяется экспрессивностью, выразительностью линий и штриховки, тягой к монументальности.

Известность Воловичу принесли иллюстрации средневековой литературы: «Слова о полку Игореве», «Ричарда III», «Романа о Тристане и Изольде» и других произведений.

С 1952 года Виталий Волович участвует в художественных выставках, первые работы были выставлены в Ирбите (Свердловская область). В 1956 году принят в Союз художников СССР.

Работы Виталия Воловича находятся в музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве, Пражской национальной галерее, Моравской галерее в г. Брно, в музее современного искусства в Кельне, в музее И. В. Гете в Веймаре, галереях Екатеринбурга, Саратова, Новосибирска, Перми, Государственной Третьяковской галерее, Государственном русском музее Санкт-Петербурга и др.; в частных собраниях России, Америки, Германии, Франции, Израиля, Австрии, Испании и т. д.

В настоящее время (2009 год) Виталий Волович живёт и работает в Екатеринбурге.

Признание и награды

• 1973 - Заслуженный художник РСФСР
• 1995 - лауреат премии имени Г. С. Мосина
• 1999 - лауреат премии губернатора Свердловской области за выдающиеся достижения в области литературы и искусства
• 2005 - Золотая медаль Российской академии художеств за серию графических листов к трагедии Эсхила «Орестея»
• 2007 - Член-корреспондент Российской академии художеств
• 2007 - Почётный гражданин города Екатеринбурга
• 2008 - в Екатеринбурге установлена скульптурная группа «Горожане. Разговор», изображающая трёх знаменитых уральских художников Виталия Воловича, Михаила Брусиловского и Германа Метелёва
• 2008 - Почётный гражданин города Ирбита

А также многочисленные медали и дипломы всероссийских, всесоюзных и международных смотров искусства книги.

Творчество

Циклы

• «Цирк»
• «Женщины и монстры»
• «Средневековые мистерии»
• «Иерусалим» (1995)
• «Екатеринбург» (1997)

Иллюстрации

• «Слово о полку Игореве»
• «Орестея» Эсхила
• «Ричард III», «Отелло» Шекспира (1972. Офорт.)
• «Роман о Тристане и Изольде» Ж. Бедье (1972. Автолитография)
• «Эгмонт» И. В. Гёте (1980)
• «Страх и отчаяние в Третьей империи» Б. Брехта (1970. Офорт)
• Ирландские саги
• Сказы П. П. Бажова

Библиография

Книги и научные сборники

• Буторина Е. Виталий Волович // Художники книги: ВААП-Информ. М., 1981.
• Воронова О. Виталий Волович // Искусство книги: 1972-1980. М., 1987. Вып. 10. С. 169-181.
• Воронова О. Виталий Волович. Книжная графика. М.: Сов. художник, 1973. 140 с., ил.
• Голынец Г., Голынец С. Виталий Волович // Советская графика, 78. М., 1980. С. 60-68.
• Горбачева Н. «Орестея» В. Воловича // Горбачева Н. На палитре памяти: Время. Художники. Выставки. Екатеринбург, 1996. С. 42-43.
• Ольшанский Д.А. Еврейская традиция в графике Виталия Воловича // Восток – Россия – Запад. Мировые религии и искусство. СПб: Государственный Эрмитаж, 2001. С. 131–134.
• Ольшанский Д.А. Образы Бертольта Брехта в графике Виталия Воловича // Визуальная культура ХХ века и проблемы современного образования. Пермь, 1999. С. 158–160.
• Семь Екатеринбургских художников: Виталий Волович. Александр Алексеев-Свинкин. Герман Метелев. Ольга Штукатурова. Владимир Чурсин. Михаил Сажаев. Юрий Филоненко / Сост., дизайн: В. В. Штукатуров. Авторы вступит. ст. Г. С. Холодова, А. В. Степанов. Руководитель проекта Ю. А. Кукарских. Екатеринбург: Промдизайн, 1999. 127 с., ил. (С частичным переводом на англ. яз.)
• Уроженко О. Виталий Волович: проблемы становления мироотношения (1950-е - середина 1960-х гг.) // Из истории художественной культуры Урала: Сб. науч. тр. Свердловск, 1985. С. 107-121.
• Уроженко О. Виталий Волович: феномен творческой зрелости (середина 1960-х - 1980-е гг.) // Из истории художественной культуры Урала. Сб. науч. тр. Свердловск, 1988. С. 98-121.

Журнальные публикации

• Абельская Р. Волович // Вита. 1997. № 10. С. 28-32.
• Волович В. Мода и свобода // Урал. 1993. № 5. С. 3-9.
• Воронова О. Свое прочтение Шекспира // Творчество. 1968. № 8. С. 15-16.
• Голынец С. Виталий Волович // Литература и ты. М.,1977. Вып. 6. С. 213-216.
• Лебедева В. Монументальность графики // Искусство. 1976. № 6. С. 22-28.
• Незнанский Л. Графика Виталия Воловича // Искусство. 1966. № 7. С. 32-36.
• Тубин Я. Летят стрелы каленые. Урал. 1984. № 6.
• Тубин Я. Серия станковых гравюр В. Воловича по мотивам «Слова о полку Игореве». Советская графика. Вып. 9. М., 1985. С.

Буклеты и каталоги к выставкам

• Виталий Михайлович Волович: Шестнадцать репродукций / Вступит. ст. Л. Дьяконицына. Л.: Художник РСФСР, 1975.
• Заслуженный художник РСФСР Виталий Михайлович Волович: Каталог выставки [в Москве] / Сост. и автор вступит. ст. С. В. Голынец. Л. Художник РСФСР, 1977. 32 с., ил.
• Виталий Михайлович Волович: Каталог выставки/ [Вступит. ст. С. В. Голынца]. Галерея искусства. Карловы Вары, 1977. 25 с., ил. (На чешском яз.)
• Виталий Волович. Алексей Казанцев Художники путешествуют. Каталог вставки / Сост. и автор вступит. статьи Н. Ф. Горбачева. Свердловск, 1982. с., ил.
• Виталий Волович: Графика. Буклет / Сост. и автор вступит. статьи. С. В. Голынец. Свердловск, 1984. 16 с., ил.
• Виталий Волович. Книжная, станковая графика. Каталог выставки / Сост. и автор вступит. ст. Н. Горбачева. Свердловск, 1985. с., ил.
• Виталий Волович. Книжная станковая графика: Каталог выставки / Сост. и автор вступит. ст. А. И. Корчак. Магнитогорск, 1988.
• Галерея «Автограф»: Живопись, графика из коллекции Т. Ф. Набросовой-Брусиловской / Сост. каталога Т. Ф. Набросова-Брусиловская. Автор вступит. статей В. М. Волович и Г. С. Метелев. Изд. Е. В. Ройзман. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000. 166 с., ил. (С переводом на англ. яз.)
• Виталий Волович: Книжная и станковая графика. Каталог собрания / Отв. за вып., сост. выст. и каталога, автор макета и ред. В. Карпов. [Предисловие В. Воловича, послесловие Н. Горбачевой]. Ирбитский государственный музей изобразительных искусств. Ирбит, 1998. 80 с., ил.
• Виталий Волович: Старый Екатеринбург. [Альбом] / Статьи А. Мосина, В. Воловича, С. Голынца. Координатор проекта С. Прудкова. Екатеринбург: Промдизайн 1998. С. 119, ил. (С частичным переводом на англ. яз.)

https://www.сайт/2018-08-20/chem_proslavilsya_na_ves_mir_vitaliy_volovich_ego_raboty_i_dostizheniya

«Личность легендарная, овеянная славой, мифами»

Работы и достижения, прославившие художника Виталия Воловича на весь мир

Виталий Волович Яромир Романов

В Екатеринбурге сегодня утром скончался художник Виталий Волович. Он был коренным екатеринбуржцем, прожил в столице Урала 85 лет из 90, при этом прославился на весь мир. Принято считать, что известность ему принесли иллюстрации к средневековой литературе, но его работы следует рассматривать и как совершенно самостоятельные произведения. Рисунки Воловича хранятся в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве, Государственной Третьяковской галерее, Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге, Пражской национальной галерее, Моравской галерее в Брно, Музее современного искусства в Кельне, Музее И. В. Гёте в Веймаре, галереях Екатеринбурга и других российских городов. Волович много путешествовал и рисовал до конца своей жизни..

Мама Виталия Воловича — Клавдия Филиппова была писательницей. В детстве будущему художнику больше нравилась музыка, он мечтал петь в опере, пишет itsmycity.ru . Будучи ребенком, «репетируя арии» в парке имени Павлика Морозова, Волович простудился и заболел ангиной, а пока болел, взялся за карандаш. «Шекспир меня в детстве совершенно поразил, потому что там, помимо самих сочинений, были удивительные рисунки сэра Джильберта… Я стал рисовать именно под впечатлением от этих публикаций — и рисовал взахлёб», — рассказывал позднее сам художник в воспоминаниях, записанных Анной Матвеевой .

Волович В. М. Из серии иллюстраций к трагедии В. Шекспира. «Отелло. Венецианский мавр»ЕММИ

К слову, именно иллюстрации к средневековой литературе и литературе эпохи Возрождения («Роман о Тристане и Изольде», «Ричард III»), принесли ему мировую известность. Он также создал иллюстрации к шедевру древнерусской словесности «Слову о полку Игореве». Успех пришел к нему после Международной выставки книги в Лейпциге в 1965 году, где он представил оформлен-ную и проиллюстрированную им шотландскую балладу Стивенсона.

ЕММИ

Виталий Волович стал иллюстрировать книги сразу после окончания Свердловского художественного училища. В начале 50-х он начал сотрудничать со Средне-Уральским книжным издательством.

Пензенская областная картинная галерея

Одним из первых крупных заказов Воловича были иллюстрации к сказам Павла Бажова, с которым дружила его мать. Добавим, она также была дружна с матерью известного скульптора Эрнста Неизвестного.

«С увлечением делал "Шкатулку", мне все было очень интересно, я как раз пытался найти и оправдать свои вкусы, взгляды. А потом получилось так, что я с треском вылетел из местного издательства как формалист и отправился покорять Москву, с папочкой рисунков вместо трех экю. Там меня встретили иронически и любовно, предложили делать иллюстрации к стихам Горького «Песня о соколе» и «Песня о буревестнике»», — рассказывал Волович. Затем ему предложили проиллюстрировать «Песнь о Сиде» Корнеля и шекспировского «Ричарда Третьего». «И я понял — вот оно, то что надо. А окончательно убедился после того, как принял участие в конкурсе, который проводили в Лейпциге, на лучшие рисунки к поэме Стивенсона «Вересковый мед». Я на полтора месяца закрылся в мастерской, рисовал не отрываясь и в итоге получил за эту серию серебряную медаль. Конечно, награда придала мне определенный вес, я окончательно "переехал" в Средние века и с тех пор больше по договорам с издательствами не работал — только по творческим заявкам», — вспоминал Волович в интервью Art-пятница .

vol-art.ru

Сначала Виталий Волович рисовал тушью, затем начал работать в техниках линогравюры, офорта, литографии. Среди его известных работ — триптих по мотивам пьесы Бертольда Брехта «Страх и отчаяние в Третьей Империи».

«История с издательствами», по словам Воловича, закончилась в 1987 году. «Была разорвана вся эта система заказов, связка художник — писатель. А мне без книг было тяжело. И я придумал образ книги. Идея родилась давно — когда я делал иллюстрации, то сутками сидел в библиотеках, в театральных мастерских, собирал материалы. И рисовал, конечно, на общую тему, не по заказам. Так появились серии "Пустые панцири", "Цирк". Выставлять их отдельно, конечно, было нельзя, все подобное зарубалось на корню. А рисунки для книг пропускали. И я назвал свои "Панцири" так — "Иллюстрации по мотивам средневековой литературы из произведений Кретьена де Труа и Готфрида Страсбургского". А цирковую серию обозначил как "Иллюстрации по мотивам произведения Эдуарда Басса "Цирк Умберто". Насколько я знаю, книга на русский до сих пор не переведена. Но мне это не помешало», — рассказывал Волович.

www.culture.ru

Всего в творчестве уральского художника выделяется несколько крупных серий — «Средневековые мистерии», «Женщины и монстры», «Мастерская», «Иерусалим», а также «Парад-алле!» и «Старый город».

Виталий Волович — народный художник России, заслуженный художник РСФСР и действительный член РАХ. В 2008 году в Екатеринбурге Воловичу и его друзьям — художникам Мише Брусиловскому и Герману Метелёву установили памятник. Скульптурная композиция, изображающая беседующих художников — «Горожане. Разговор», — находится в сквере на проспекте Ленина. Волович — почетный гражданин Екатеринбурга, Ирбита и Свердловской области.

ЕМИИ

Осенью прошлого года, в возрасте 89 лет, Виталий Волович поскользнулся, упал и сломал шейку бедра. В больнице, рассказывая о своем самочувствии журналисту сайт, Волович не жаловался на здоровье, а сетовал: «У меня столько работы, в самом разгаре, было очень жалко прекращать работу».

Е1.Ru

«Виталий Волович личность легендарная, овеянная славой, мифами, поклонением. Можно смело сказать, пока в Екатеринбурге живет Волович, у города есть будущее», — говорил о Воловиче его друг, еще один известный екатеринбуржец Миша Брусиловский, который умер в 2016 году.

Заслуженный художник Российской Федерации Родился в 1928 году в г. Спасске Приморского края. В 1948 году окончил Свердловское художественное училище. С 1950 года участник городских, областных, зональных, республиканских, сесоюзных и международных выставок, многократный лауреат отечественных и зарубежных конкурсов книги. С 1956 года член Союза художников СССР. В 1973 году удостоен почетного звания «Заслуженный художник РСФСР». В 1995 году рисуждена Премия им. Г.С.Мосина. В 1998 году присуждена Премия Губернатора Свердловской области за выдающиеся достижения в области литературы и искусства. В 2005 году присуждена Золотая медаль с девизом «Достойному» Российской Академии Художеств. В 2007 году присвоено академическое звание член-корреспондент Российской Академии Художеств. В 2007 году удостоен звания «Почетный гражданин г.Екатеринбурга». В 2008 году вторично присуждена Премия Губернатора Свердловской области за большой личный вклад в развитие изобразительного искусства и ноголетнюю плодотворную деятельность. Работает в книжной и станковой графике. Излюбленные техники - офорт, мягкий лак, литография, а также акварель, гуашь, темпера... Живет и работает в г. Екатеринбурге. Работы находятся в государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, Государственной Третьяковской галерее, Государственном Русском музее, художественных музеях Екатеринбурга, Иваново, Магнитогорска, Нижнего Тагила, Новосибирска, Перми, Саратова, Челябинска, Ярославля. Пражской национальной галерее, Моравской галерее в г. Брно, Музее современного искусства в г. Кельне, Музее И.В.Гете и Ф.Шиллера в Веймаре, Шекспировском центре в Стратфорте-на-Эйвоне, а также других государственных и частных собраниях России, Австрии, Германии, Израиля, Испании, Италии, США и Франции. Коллекция Ирбитского ГМИИ является самым крупным и наиболее полным собранием работ художника.

Виталий Волович

Г. Голынец, С. Голынец

Лучшее свидетельство о Воловиче - портреты, написанные его друзьями и единомышленниками Геннадием Мосиным и Мишей Брусиловским. На первом запечатлен молодой человек, протестующий, полный энергии, готовый, как Дон Кихот, дать отпор силам зла, на втором - уставший, но не сломленный мастер-философ. В самом облике Воловича есть нечто ротивостоящее «человеку массы». Рано духовно созревший, он всегда стремился быть независимым как от власть имущих, так и от модных общественных поветрий и социальных иллюзий. Но тем не менее художника сформировало время. Его етство и юность пришлись на 30-40-е годы, с их политическими трагедиями и героикой Великой Отечественной войны, трудностями быта и тотальным подавлением индивидуальности. Страсть к рисованию изначально жила в Виталии ловиче наряду с увлечением историей и литературой. Будущий художник рос и воспитывался в писательской среде1. Мир литературных образов всегда был для него как бы второй реальностью, и противостоящей действительной жизни, и внутренне сопоставленно с ней. Окончив в 1948 году Свердловское художественное училище, двадцатилетний Волович сразу посвятил себя книге2. В добросовестных рисунках пером, в интимных пейзажных и анималистических мотивах рудно предугадать будущего создателя монументальных образов, художника социально-философской направленности. Но именно камерная, лирическая тематика позволяла в те годы оградить себя от натиска официальной идеологии.

Несмотря на неоднократные победы Воловича на реcпубликанских и всесоюзных смотрах искусства книги, местные власти с подозрением относились к исканиям и экспериментам художника. Недовольство усилилось после посещения в конце 1962 года руководителями партии выставки в московском Манеже: в Свердловске начали искать своих формалистов. Дело дошло до того, что Воловича по требованию идеологического отдела обкома партии лишили диплома, полученного на сесоюзном конкурсе на 50 лучших книг за иллюстрации к «Побежденному киту». Удачно начатое сотрудничество со Свердловским книжным издательством прервалось на несколько лет. Но Волович был уже известен за пределами Урала. В 1965 году издательство «Художественная литература» выпустило с его иллюстрациями отдельной книгой горьковские «Песню о Соколе» и «Песню о Буревестнике». Романтическая трактовка революционных событий, плакатный монтаж аллегорических и реальных образов, выразительность силуэтной формы делают эти гравюры на картоне типичным образцом сурового стиля. Вслед за ними в той же технике художник выполнил иллюстрации к балладе Роберта Стивенсона «Вересковый мед» (1965), специально предназначенные для Международной выставки искусства книги в Лейпциге и удостоенные там серебряной медали. Подчеркнуто вытянутая по вертикали тонкая книжка включила ряд разворотов, в которых контрастно сопоставлены два мира: наивных, трогательных гномов-медоваров, чьи алые фигурки, как цветы вереска, слагаются на белоснежных страницах в живой подвижный орнамент, и безжалостных завоевателей, воспринимаемых малорасчлененной черно-серой массой. В иллюстрациях к «Вересковому меду» словно сконцентрировался весь предшествующий опыт молодого художника: юношеское увлечение романтической литературой XIX века, через которую ему открылись европейская древность и Средневековье, работа над детской книгой, соприкосновение с образцами народной фантазии. В то же время новые гравюры говорили о приближении зрелости, в них художник нашел свою тему, они обозначили основную направленность творчества: обличение насилия, жестокости, прославление духовной стойкости. Мы называем Воловича шестидесятником. Это справедливо. Но нужно иметь в виду, что в полной мере он обрел себя только во второй половине десятилетия, когда общественная ситуация в стране уже во многом изменилась. В определенном смысле положение художника начало улучшаться: придирки к формальным поискам и новациям смягчались даже в провинции, казалось бы, взгляд на искусство становился шире, но одновременно исчезали рожденные оттепелью романтические настроения и усиливался политический диктат. Именно в этот период проявилась социальная чуткость Воловича: он не отказался от высоких идеалов своей молодости, но отныне утверждал их через трагедийные коллизии. В зеркале истории, в зеркале мировой литературной классики видит художник жгучие проблемы нашей жизни. «Для меня важен принцип работы в двух измерениях - времени событий книги и того, в котором я живу. Идеи времени, ощущаемые как личные, дают, мне кажется, возможность взглянуть на прошлое свежими, нынешними очами»,- поясняет Волович. Нет, ни к какому внешнему осовремениванию иллюстратор не прибегает. Большой знаток истории материальной культуры, оружия, архитектуры, он отобранными, характерными деталями умеет передать колорит изображаемой эпохи и при этом акцентировать в трагедиях Шекспира, Гете, Эсхила, в средневековом эпосе и рыцарской поэзии мысли, звучащие актуально сегодня. На второй план для художника отходят и перипетии сюжета, и подробности портретных характеристик, созданные им образы обретают имперсональный характер, становятся носителями вечных идей. Символами человеческих страстей и страданий воспринимаются в трактовке Воловича герои «Отелло», - трагедии любви, столкнувшейся с завистью, клеветой, беспощадностью. В этой серии художник уточнил избранный им ранее прием стилизации светотени. Широко известный в средневековом искусстве – фреске, иконе – этот прием, творчески осмысленный Воловичем, стал едва ли не главным выразительным средством мастера: изображение воссоздается нерукотворной линией - границей, пролегающей между светом и мраком, оно вибрирует, то погружаясь в темноту, то вспыхивая острым бликом. Формы сурового стиля остались для Воловича органичными, но его мужественное искусство обогатилось новыми чертами. Сохранив плоскостность изображения, чувство книжной страницы, мастер перешел к более сложным пространственно-пластическим решениям, с чем связано и изменение техники исполнения. Еше раз продемонстрировав в иллюстрациях к «Отелло» (1966) возможности гравюры на картоне, Волович затем обратился к классическому офорту, а несколько позже к литографии. В иллюстрациях к трагедии Шекспира «Ричард III» (1966) художник внешне сдержан и даже рассудочен. Офортная игла сгущает штрихи в черную сетку теней, вычерчивает шашечный пол, дающий намек на прорыв плоскости в глубину, и горизонтали неба, напротив, эту плоскость тверждающие. В таком условном безвоздушном пространстве обретают вещность гротескные, театрализованные персонажи исторической хроники и предметы-символы: королевская корона, кинжалы убийц, весы правосудия, топор палача. Трактуя «Ричарда III» как трагедию политическую, Волович последовательно разоблачал кровавый путь ее героя к
власти.

Офорты к трагедии Шекспира напоминают о том, что, наряду с литературой, источником вдохновения для Воловича явился театр. Художника привлекают произведения драматургии. И не только в иллюстраииях к ним, но и в большинстве композиций ошушается условность сценического помоста и театральность мизансцен. «Весь мир лицедействует» - слова Теренция, начертанные на шекспировском «Глобусе», Волович мог бы сделать девизом своего творчества. Ценя эту особенность дарования художника, его неоднократно приглашали для оформления спектаклей в театры - народные и академические, драматические и музыкальные, местные и столичные. Однако он, несмотря на любовь к сцене, к театральной среде, несмотря на то, что сам когда-то собирался быть актером, отвечал на эти предложения отказом. Очевидно, Воловичу не нужны соавторы. В книгах и станковых композициях он творит свои спектакли, созвучные исканиям современного театра4. Трагедийность мировосприятия Воловича нарастала год от года. Преследующий человека неумолимый рок становится главной темой иллюстраций к исландским и ирландским сагам (1968), где люди представлены в космическом пространстве сплетенными в тесный клубок со зловещими химерами. Однако и здесь художник сохранил свою этическую позицию и, вступив в полемику с текстом саг, отразивших воззрения родового общества, противопоставил культу грубой силы светлые человеческие чувства. Принцип активной интерпретации классики проводится и в иллюстрациях к «Роману о Тристане и Изольде» Жозефа Бедье (1972), награжденных в 1976 году на Международной выставке в Брно бронзовой медалью. В данном случае этому способствовал сам литературный материал: первоначального текста двенадцатого столетия не сохранилось, дошедшие до нас версии отразили идеи и вкусы того времени, когда они создавались, в одних больше связи с древним кельтским эпосом, в других - с куртуазной рыцарской поэзией. Волович следовал за вагнеровским прочтением романа и усилил мрачные, трагические ноты. Разобщенность героев, их невозможность соединиться и беззаветная мечта о счастье - вот основная мысль графической серии, созданной художником XX века. Для ее пластического выражения Волович прибегает к полюбившемуся ему приему – к повторению во всех иллюстрациях единой схемы построения: героев сковывают и отчуждают друг от друга фронтально расположенные каменные стены и арки, за которыми открывается безлюдная даль. Литографское сфумато, округлость форм, сменив жесткость граней, характерную для прежних работ, сделали листы пространственней, детали объемнее, и вместе с тем была достигнута еще большая монументальность. В литографиях Воловича нет пленяющей бесхитростности сказания. В то время как роман изобилует колоритными описаниями сражений, поединков, пиров, охоты, словно предназначенных для изобразительного воплощения, график, передавая ощущение раннего Средневековья и сурового корнуэлльского пейзажа, ограничивает себя скупыми средствами. В выборе тем Волович не придерживался строго логики развития сюжета, опустил значительные эпизоды, прошел мимо многих персонажей. Собственно иллюстративную функцию в большей мере выполняют заставки, а страничные иллюстрации служат метафорическому выражению происходящих событий, их содержание раскрывается не столько во время чтения, сколько при размышлении о прочитанном, воспоминании о нем. Войдя в искусство в период, когда стали актуальными проблемы ансамблевого решения книги, Волович в работах рубежа 50-60-х годов стремился к декоративному единству ее элементов. Внимательное отношение к макету и оформлению издания он сохранял всегда, однако специфические вопросы книжного искусства отодвигаются для него на второй план. Уже в конце 60-х годов в творчестве Воловича проявилась тенденция, обозначенная в то время как «раскниживание» книжной графики.

Художнику стало тесно в книге: литографии и офорты 70-х годов, навеянные языческой мифологией, средневековой поэзией и литературой Нового времени, воспринимаются самостоятельными произведениями. Порой они обретали необычные для графики размеры и формировались по законам монументального искусства в триптихи и полиптихи («Страх и отчаяние в Третьей империи» по мотивам зонгов к пьесе Бертольда Брехта, 1970; «Театр абсурда, или Метаморфозы фашизма» по мотивам трагифарса Эжена Ионеско «Носорог», 1974; «Завоеватели», 1975). Но чаще складывались в станковые многолистовые тематические серии, работа над которыми продолжалась в последующие десятилетия. Для многих художников поколения Воловича язык иносказаний оказался единственной возможностью поведать о жгучих проблемах современности. Так, средневековье, с пустыми рыцарскими панцирями, сгорающими книгами, гибнущими поэтами и учеными стало у Воловича развернутым символом античеловеческого режима.

Особое место в творчестве мастера начиная с 70-х годов занимают мотивы цирка. Любовь к этому виду зрелищного искусства, оказавшаяся не менее сильной, чем любовь к театру, породила серию офортов, а позже гуашей и темпер. Художника, пожелавшего выйти из круга привычных тем и композиционных решений, захватила красочность, карнавальность циркового представления, где «все возможно», где работа артистов на опасной грани заставляет замирать от страха сердце, где в клоунских интермедиях шутка - сквозь слезы, где саморазоблачение и мистификация, жизнь и творчество нераздельны. Вначале Волович соприкоснулся с лотрековской традицией гротескного, но еще непосредственно натурного переживания представления, однако вскоре и тема цирка зазвучала как иносказание. Своеобразной увертюрой к серии стал лист «Музыкальный эксцентрик» (1974). На серо-черном колеблющемся фоне возвышается фигура в клоунском костюме, между танцующими башмаками которой, стремительно сокращаясь к низкой линии горизонта, бежит шахматная дорожка. В раздвоившихся руках – гармоника, кларнет и лютня. Белая маска, повинуясь движению возникшей над правым плечом еще одной руки, горизонтально разворачивается и словно трубит в поднесенный горн. В композиции слились пустота сценического пространства «Ричарда» и космичность стихии «Саг». Позем здесь - одновременно земля и арена, вибрирующая мгла фона - небо и бесконечность, поглощающая театральный занавес. В пластическом решении «Музыкального эксцентрика» утверждается нечто общечеловеческое и вместе с тем впервые так отчетливо звучит лирическая, личная нота. Чернота проникает из фона в фигуру, дематериализует ее, разрывает формы, готовые вот-вот рассыпаться в марионеточной пляске. Острые линии сопряжения мрака и света, как высвеченные грани конструкции, останавливают распад бесплотной фигуры. Словно перед нами не клоун, а его душа, не руки и музыкальные инструменты, а их движения и звуки. В следующих листах, рисунках офортной иглой, выполненных порой без предварительного эскиза, Волович более раскован. Варьируя акватинту, резерваж, мягкий лак, сочетая различные техники офорта с коллажем из бумаги и тканей, он достигает неповторимого разнообразия и богатства фактур, живописной выразительности монохромной гаммы. Офорты, словно номера грандиозной программы, следуют один за другим. Но это не просто цирковые аттракционы: грустные влюбленные клоуны, надменные самодовольные ослы, бездушные манекены, царственные, но униженные львы и мудрые обезьяны стали героями притч об окружающей действительности. Не подразумевая прямого влияния, нельзя не вспомнить офорты Франсиско Гойи. Если же иметь в виду собственно цирковы мотивы, увлекавшие своей многозначностью стольких мастеров XX века, то Волович вызывает аналогии скорее не с живописью и графикой, а с кинематографом, с чаплинским «Цирком», с «Клоунами» Федерико Феллини. Обобщая тему в полиптихе «Парад-алле!» (1978), Волович снова подчиняет себя строгой структурной организации стереометрических форм, определенности контуров и ясности штриха. Полиптих представляет собой пятичастную симметричную композицию с торжественным парадом в центре и узкими вертикальными полосками, изображающими ослов-антиподистов, держащих на копытах шаткие пирамиды из животных и птиц, по краям. Мотив круговращения (а «круг» - это и есть первоначальное значение слова «цирк»), калейдоскопическая смена событий определили построение листов, совмещение в них разновременных и разнопространственных эпизодов. Во втором и четвертом листах манеж, на котором совершается главное действие, окружен ширмами с запечатленными на них событиями цирковой жизни и черными провалами выходов.

От отдельных притч-басен Волович перешел к обобщенному образу мира, наивной моделью которого становится цирк с его круглой ареной и опрокинутым над ней куполом. Конфликты здесь вопиюще нелепы: глупый осел легко жонглирует величественными львами, хрупкий белый клоун гоняет по кругу мощных тяжеловесных носорогов и кажется, что носороги сами преследуют его, другой клоун, ловя бабочку, наступает на удава, музыканты беззаботно поют, разложив ноты на зубах раскрытой пасти крокодила. Парадоксальность, абсурдность мира раскрывается не только в многочисленных сюжетных ходах, но и в нарушении привычныхь пространственных представлений, остроте пластических сопоставлений. Проблемы, которые решает Волович на литературном и историческом материале, в «Цирке» обретают эксцентрическое и оттого более личное, с оттенком самоиронии, звучание: это раздумья о мире и о месте Артиста в нем.

Стремясь расширить диапазон своего творчества, разнообразить выразительные средства, художник начал в 70-е годы систематически работать с натуры. Ранее относившийся к рисунку только как к подготовительному материалу, теперь он во время путешествий по Уралу, Средней Азии, Памиру, Дагестану, Псковской и Владимирской Руси создает карандашом и акварелью самостоятельные станковые пейзажи. Подобный поворот к рисунку наметился в нашем искусстве еше в конце 60-х годов. Однако листы Воловича мало напоминают получившую с этого времени широкое распространение «тихую», интимную графику, любовно погружающуюся в неповторимость конкретного объекта, фиксирующую сам процесс восприятия и постижения натуры. У Воловича порой возникающее желание передать непосредственное впечатление приходило в противоречие с внутренней запрограммированностью композиции, свободный росчерк или мазок диссонировал с рациональной логикой графического построения. Целостности художник достигал за счет отказа от всего мимолетного, ускользающего. Изображая древнюю землю со словно сросшимися с ней архитектурными сооружениями, свидетелями многовековой истории человечества, он уже в натуре видел законченное произведение и сразу отбрасывал случайное, делал необходимые перемещения. Выполненные Воловичем в 70-е годы рисунки с их широкими пространственными охватами, жесткостью контуров, тщательной растушевкой, напоминающей литографскую, несут явный след предшествующей работы в книжной графике, в техниках авторской печати. Выполнив в 1980 году иллюстрации к трагедии Гете «Эгмонт», вскоре удостоенные бронзовой медали в Лейпциге, Волович после восьмилетнего перерыва вернулся в книгу. Но теперь он предпочитает, чтобы над макетом и оформлением работали профессиональные дизайнеры и шрифтовики. В книге на специальных вклейках помешены десять диптихов, части которых представляют собой узкие вертикальные створки с изображением конструкций из гигантских крестов и виселиц, теряющих устойчивость и готовых похоронить под собой похожих на марионеток людей. Мотивы, навеянные полотнами Брейгеля и гравюрами Дюрера, дают возможность ощутить эпоху Нидерландской революции и церковных войн. Но для Воловича здесь вновь важно, повторим его собственные слова, не только время событий книги, но и время, в котором он живет. Повествуя об инквизиции XVI века, художник не забывает об ужасах фашизма на Западе, о преступлениях тоталитарной системы в собственном отечестве. Стесненность пространств, мерцающий «цинковый» свет ассоциируются с атмосферой застоя и несвободы. В начале 80-х годов впервые перед иллюстратором шедевр отечественной словесности - «Слово о полку Игореве». Поводом для работы послужило приближающееся 800-летие «Слова», подготовка издания, явившегося итогом трудов уральских историков, литературоведов, переводчиков, в которое и вошли шестнадцать офортов Воловича (1982). Запечатлев сцены нашествий, сражений и расправ, они подчеркнули антивоенное звучание поэмы. Художник, помнящий о страданиях народа в Великой Отечественной войне и ненавидящий те «малые» бессмысленные войны, современником которых ему пришлось быть, проявил здесь свою гражданскую позицию. Столкновение древнерусских мотивов, начиная от очертаний арки, определивших композиционное решение листов, с экспрессивным языком графики XX века усиливает драматическую напряженность серии. Иллюстрации к трагедии Эсхила «Орестея» (1987) – итог осмысления Воловичем мировой литературной классики. Обращение к творению великого греческого драматурга позволяет наиболее обобщенно сказать о том, к чему ведут нравственное ослепление, разрушение естественных людских связей. Как в свое время емкий образ обезличенного человека-робота Воловичу подсказали выставленные в Эрмитаже рыцарские панцири, так теперь обломки антиков помогли метонимическими средствами передать картину разрушающегося мира. Восхитившие зрителя красотой и логикой графического построения иллюстрации к «Орестее» подтолкнули самого мастера к обновлению.

К традиционным путешествиям по нашей стране прибавились в годы перестройки и в постсоветский период поездки во Францию, в Западную Германию, в Австрию, Италию, Палестину, во время которых, насколько позволяли обстоятельства, художник работал с натуры. В новых акварелях и темперах, запечатлевших города Востока с громоздящимися плоскими крышами, куполами и минаретами, русские холмистые равнины под клубящимися облаками, готические улочки, валуны Таватуя и бойцы Чусовой, Волович продемонстрировал свое умение соединить метафизическую неповторимость различных краев и земель с живописной свободой и артистизмом... Между тем мысль о книге не покидала Воловича никогда. Объединяя станковые листы в циклы «Цирк», «Средневековые мистерии», «Женщины и монстры», он мечтал о книгах-альбомах, где бы его композиции могли перемежаться по принципу свободных ассоциаций с отрывками из прозаических и поэтических текстов. Но и независимо от подобных замыслов станковые листы Воловича близки к его книжной графике. Как и иллюстрации, они развивают тему во времени, строятся на исторических параллелях, иносказаниях. В советский период эзопов язык художника стимулировался цензурными запретами, хотя вызван был, конечно, не только ими. Ведь с аллегориями, театральными и цирковыми метафорами Волович не расстается и сегодня. Они позволяют ему создать обобщенную картину мира, затронуть вечные темы человеческих страстей, пороков и слабостей.

Складывавшиеся на протяжении нескольких десятилетий тематические циклы убеждают в том, что Волович, при всей верности излюбленным образам и пластическим приемам, не остается неизменным. И дело, конечно, не только в том, что на смену черно-белым офортам пришла монотипия, а затем гуашь и акварель, что, как и в пейзажах, в сюжетных композициях возрастает роль цвета, но прежде всего в том, что искусство мастера наполняется новыми мыслями и настроениями. Так, появившийся в 80-х годах образ готического собора – модели вселенной дал возможность выразить чувства, отличные от тех, которыми обычно наполнялись у Воловича средневековые мотивы. В одной из композиций, выполненных в технике гравюры на картоне и кальке, сквозь причудливые формы храма прорастает фигура епископа, погруженного в глубокое раздумье. Рассчитанные на последовательное восприятие оттиски отличаются один от другого по цвету. Изображение то появляется в золотистом или серебряном сиянии, то почти исчезает, растворяясь в гамме приглушенных цветов. Листы слагаются в скорбную, но величественную живописно-графическую сюиту, повествующую о жизни человеческого духа, о мучительных исканиях истины. Все более сложное решение приобретает у Воловича проблема добра и зла. Обращаясь к языческому миру в листах 90-х годов из цикла «Женщины и монстры», художник делает попытку вообще подняться над этими категориями, над сковывающими установками. Но это лишь игра: совсем уйти от этических оценок Волович не может, да, очевидно, и не хочет; заглядывая в бессознательное, он лишь ограждается от морализаторства. Волович ироничен, а порой и беспощаден, в первую очередь, к себе. О нем, о художнике, о его мире повествует недавно завершенная красочная серия «Моя мастерская», о которой Волович убедительно рассказывает сам: «Мастерская - пространство жизни, ее сценическая площадка. В этом пространстве жизнь реальная переплетается с вымыслом. Возвышенное - с ничтожным. Глубокое - с сиюминутным. Жизнь неотделима от игры, а игра, собственно, и есть жизнь. Вся. От глубоко интимного до выставленного напоказ. От «все для себя» до «все на продажу». Это притчи из жизни художника. Самые важные сцены из нее: размышления. Творческая неудача. Жажда совершенства. Честолюбие... Это цикл, в который могут быть включены все новые и новые сюжеты. Это роман в рисунках. Роман с продолжением». Таким романом или многоактным непрерывающимся спектаклем предстает все творчество Воловича. Вот только что завершена «Мастерская», а на мольберте уже гигантские «Трагические фарсы»...

Примечания
1. Мать художника, Клавдия Владимировна Филиппова (1902-1950), - журналистка и писательница, автор статей, инсценировок, рассказов, повестей. Наиболее популярными были неоднократно переиздававшиеся повести «В гимназии» (1938) и «Между людьми» (1940). Сотрудничала в свердловской печати: в газете «Уральский рабочий», журнале «Уральский современник» и в «Литературном альманахе». Отчим, Константин Васильевич Боголюбов (1897-1975), - писатель и литературовед, исследователь уральской литературы.

2. В Свердловском художественном училище В. М. Волович занимался на живописном отделении. Его учителями были А.А. Жуков (1901-1978) и О.Д.Коровин, который как опытный книжный график оказывал на Воловича влияние и в послеучилищные годы. Большое значение для Воловича имело обшение в юности с живописцем С.А.Михайловым (1905-1985), жившим по соседству на улице Мамина-Сибиряка.

3 Оформление и иллюстрации к книге «Обезьяна и черепаха», удостоенные диплома
на Всесоюзном конкурсе «Лучшие книги СССР 1959 года» и большой серебряной медали на Выставке достижений народного хозяйства, были выполнены В. М. Воловичем совместно с женой, Тамарой Сергеевной Волович (1928-1999), художницей, работавшей в книжной и прикладной графике.

4. Мысль о «театре Воловича» неоднократно высказывалась свердловским театроведом Яковом Соломоновичем Тубиным (1925-1989), дружеское общение с которым много значило для художника - интерпретатора мировой литературы.

Виталий Михайлович Волович (3.08.1928 — 20.08.2018) - советский и российский художник, график. Народный художник России.

Биография

Виталий Волович родился 3 августа 1928 года, в Спасске-Дальнем, Приморского края в писательской семье. Мама Клавдия Филиппова — журналистка (сотрудничала с «Уральским рабочим», «Уральским современником», «Литературным альманахом»), писательница (повести «В гимназии» (1938), «Между людьми» (1940)). В 1932 году она вместе с сыном переехала в Свердловск (совр. Екатеринбург).

Вскоре после того как Виталию исполнилось десять, мама вышла замуж (писатель, литературовед, исследователь уральской литературы), а семья выросла еще на три человека – у отчима были сын и дочь.

В детстве Волович мечтал петь в опере и репетировал арии в парке Павлика Морозова. Но простудился и заболел ангиной, а пока болел, взялся за карандаш. Рисование было одним из его любимых домашних занятий наравне с чтением. Волович очень любил читать о рыцарях Круглого стола. Мама-литератор держала в доме много книг, сама активно публиковалась, а по ее сценариям ставили пьесы в Оперном театре. Гостем в их доме был писатель Павел Петрович Бажов. Так литература и живопись в будущем обрели неразрывную связь, и Волович стал графиком-иллюстратором.

Когда ему было тринадцать, наступила война. Было сложно найти еду, не то что краски. Художник вспоминал, как приносил домой яичный порошок, а мама разбавляла его водой и пекла большую лепешку. Так жили долгих четыре года. А под конец войны случилось важное – Виталий сделал первый шаг навстречу призванию, поступив в Свердловское художественное училище.

«В 1945 году студентов художественного училища отправили «на отгрузку» картин из Эрмитажа - пережившие войну шедевры возвращались из тыла домой в Ленинград. Мальчик ловко подхватил очередной ящик, как вдруг работница Эрмитажа воскликнула: «Бога ради, осторожнее, молодой человек! Здесь «Блудный сын» Рембрандта!», — пишет Анна Матвеева в книге «Горожане».

Как и все студенты в те годы, Волович плохо питался. «Приходил в училище к началу вечерних занятий, покупал восемнадцать пирожков с повидлом и съедал их, запивая водой из графина», – пишет Матвеева по воспоминаниям художника. А год спустя после окончания училища умерла мама Клавдия Филиппова, и за обедами-ужинами еще долго никто не следил.

Волович В.М. Отелло. Из серии иллюстраций к трагедии В. Шекспира. «Отелло. Венецианский мавр». 1966. ЕМИИ

После окончания в 1948 году Свердловского художественного училища Виталий Волович начал сотрудничать со Среднеуральским книжным издательством: оформляет обложки книг Н. Куштум «Сторона моя родная» (1953), Б. Дижур «Раздумья» (1954), М. Пилипенко «Дороги» (1955) и др. К наиболее ярким работам этого периода можно отнести иллюстрации к «Кладовой солнца» М. Пришвина, которые одобрил сам писатель: «„Кладовую солнца“ издавали бесчисленное количество раз разные страны, и у меня на полке „Кладовые“ всех размеров и цветов. Но Ваша - лучшая».

Первые работы создавались в технике перового рисунка тушью, затем художник обращается к технике линогравюры, офорта, литографии, книжной и станковой графике; в последнее время использует темперу, акварель, гуашь. Стилистическое своеобразие определяется экспрессивностью, выразительностью линий и штриховки, тягой к монументальности.

Известность Виталию Воловичу принесли иллюстрации средневековой литературы: «Слова о полку Игореве», «Ричарда III», «Романа о Тристане и Изольде» и других произведений.

Волович В.М. Ричард III с короной. Лист из серии иллюстраций к трагедии В. Шекспира «Ричард III». 1967. ЕМИИ

С 1952 года участвует в художественных выставках, первые работы были выставлены в Ирбите (Свердловская область). В 1956 годупринят в Союз художников СССР.

Всего в творчестве уральского художника выделяется несколько крупных серий – «Средневековые мистерии», «Женщины и монстры», «Мастерская», «Иерусалим», а также «Парад, Алле!» и «Старый город».

«Цирк – еще одна его страсть. Художник очень любил бывать в старом деревянном цирке на углу улиц Куйбышева и Розы Люксембург, – рассказывает Ирина Ризнычок. «В старом цирке не было отдельных помещений для животных, гримерок, и ему нравилось наблюдать, как клоун рассказывал анекдоты гимнасткам, тут готовятся к выходу артисты, рядом звери и все это такое живое». Сначала это были зарисовки, а потом появилась серия гравюр.

Волович В.М. «Парад, Алле!». Центральная часть триптиха. 1979. ЕМИИ

Сейчас работы уральского художника можно увидеть в музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве, Пражской национальной галерее, Моравской галерее в г. Брно, в музее современного искусства в Кельне, в музее И. В. Гете в Веймаре, галереях Екатеринбурга, Саратова, Новосибирска, Перми, Государственной Третьяковской галерее, Государственном русском музее Санкт-Петербурга, Екатеринбургской галерее современного искусства и др.; в частных собраниях России, Америки, Германии, Франции, Израиля, Австрии, Испании и т. д.

Смерть

Признания и награды

1973 - Заслуженный художник РСФСР
1995 - лауреат премии имени Г. С. Мосина
1999 - лауреат премии губернатора Свердловской области за выдающиеся достижения в области литературы и искусства
2005 - Золотая медаль Российской академии художеств за серию графических листов к трагедии Эсхила «Орестея»
2007 - Член-корреспондент Российской академии художеств
2007 - Почётный гражданин города Екатеринбурга
2008 - в Екатеринбурге установлена скульптурная группа «Горожане. Разговор», изображающая трёх знаменитых уральских художников Виталия Воловича, Миши Брусиловского и Германа Метелёва
2008 - Почётный гражданин города Ирбита
2012 - Академик Российской Академии художеств.
2016 - Народный художник России.
А также многочисленные медали и дипломы всероссийских, всесоюзных и международных смотров искусства книги.

Память

В Екатеринбурга, где Волович он прожил здесь всю сознательную жизнь, ему поставлена памятная скульптура. Памятник «Горожане» Виталию Воловичу, Мише Брусиловскому и Герману Метелёву стоит на проспекте Ленина, 81.

Творчество

Циклы

• «Цирк»
• «Женщины и монстры»
• «Средневековые мистерии»
• «Иерусалим» (1995)
• «Екатеринбург» (1997)

Иллюстрации

• «Слово о полку Игореве»
• «Орестея» Эсхила
• «Ричард III», «Отелло» Шекспира (1972. Офорт.)
• «Роман о Тристане и Изольде» Ж. Бедье (1972. Автолитография)
• «Эгмонт» И. В. Гёте (1980)
• «Страх и отчаяние в Третьей империи» Б. Брехта (1970. Офорт)
• Ирландские саги
• Сказы П. П. Бажова

Библиография

• Орлова Э. Когда оживает книга // Вечерний Свердловск. 1965. 11 окт.
• Незнанский Л. Графика Виталия Воловича // Искусство. 1966. № 7. С. 32-36.
• Воронова О. Свое прочтение Шекспира // Творчество. 1968. № 8. С. 15-16.
• Павловский Б. Волович иллюстрирует Шекспира // Уральский рабочий. 1969. 20 февр.
• Hubsher А. Figura — Bilder zur Literatur // Bildende Kunst. 1971. № 10. С. 520-523.
• Волович Виталий Михайлович // Художники народов СССР: Биобиблиографический словарь. М., 1972. Т. 2. С. 328.
• Воронова О. Виталий Волович. Книжная графика. М.: Сов. художник, 1973. 140 с., ил.
• Воронова О. Глубина мысли и чувства // Книжное обозрение. 1974. № 24.
• Владимирова Г. Графика Виталия Воловича // Сов.культура. 1974. 29 нояб.
• Сбырчог В. Художник и социально-гуманистическая правда // Культура (Кишинев). 1974. 29 нояб. (На молдавском яз.)
• Голынец С. Сплетая реальность и фантастику: Выставка работ В. Воловича в Москве // Вечерний Свердловск. 1975. 29 дек.
• Виталий Михайлович Волович: Шестнадцать репродукций / Вступит. ст. Л.
• Дьяконицына. Л.: Художник РСФСР, 1975.
• Voronova O. Stvaralastvo Vitalia Valovica // Knjiga i svet. Beograd, 1975.
• Бисти Д. Романтика старых легенд // Сов. культура. 1976. 16 января.
• Лебедева В. Монументальность графики // Искусство. 1976. № 6. С. 22-28.
• Шатских А. Мастер книжной иллюстрации // Московский художник. 1976. 29 января.
• Заслуженный художник РСФСР Виталий Михайлович Волович: Каталог выставки [в Москве] / Сост. и автор вступит. ст. С. В. Голынец. Л. Художник РСФСР, 1977. 32 с., ил.
• Виталий Михайлович Волович: Каталог выставки/ [Вступит. ст. С. В. Голынца].
• Галерея искусства. Карловы Вары, 1977. 25 с., ил. (На чешском яз.)
• Голынец С. Виталий Волович // Литература и ты. М.,1977. Вып. 6. С. 213-216.
• Голынец С. Прошлое и современность // Уральский рабочий. 1978. 30 дек.
• Голынец Г., Голынец С. Виталий Волович // Советская графика, 78. М.,1980. С. 60-68.
• Буторина Е. Виталий Волович // Художники книги: ВААП-Информ. М., 1981.
• Виталий Волович. Алексей Казанцев Художники путешествуют. Каталог вставки / Сост. и автор вступит. статьи Н. Ф. Горбачева. Свердловск, 1982. с., ил.
• Gerd G. Witali Wolowitch // Ausstellung Haus der Kultur und Bildung. Neu Brandenburg, 1982. 20.07 — 15.О8.
• Виталий Волович: Графика. Буклет / Сост. и автор вступит. статьи. С. В. Голынец. Свердловск, 1984. 16 с., ил.
• Тубин Я. Летят стрелы каленые. Урал. 1984. № 6. С. То же: Неделя. 1985. № 19.
• Тубин Я. Серия станковых гравюр В. Воловича по мотивам «Слова о полку Игореве». Советская графика. Вып. 9. М., 1985. С.
• Виталий Волович. Книжная, станковая графика. Каталог выставки / Сост. и автор вступит. ст. Н. Горбачева. Свердловск, 1985. с., ил.
• Уроженко О. Виталий Волович: проблемы становления мироотношения (1950-е — середина 1960-х гг.) // Из истории художественной культуры Урала: Сб. науч. тр. Свердловск, 1985. С. 107-121.
• Петрова Н. В нынешнем сложном мире // Уральский рабочий. 1986. 22 янв.
• Галеева Т. Графическая полифония // Вечерний Свердловск. 1986. 24 февр.
• Назарова М. Виталий Волович // Уральский рабочий. 1986. 20 апр.
• Воронова О. Виталий Волович // Искусство книги: 1972-1980. М., 1987. Вып. 10. С. 169-181.
• Виталий Волович. Книжная станковая графика: Каталог выставки / Сост. и автор вступит. ст. А. И. Корчак. Магнитогорск, 1988.
• Кричовец А. Предупреждение // Уральский рабочий. 1988. 29 янв.
• Панфилова О., Уроженко О. Уроки мужества // Уральский рабочий. 1988. 3 авг.
• Уроженко О. Виталий Волович: феномен творческой зрелости (середина 1960-х — 1980-е гг.) // Из истории художественной культуры Урала. Сб. науч. тр. Свердловск, 1988. С. 98-121.
• Волович В. Мода и свобода // Урал. 1993. № 5. С. 3-9.
• Абельская Р. Волович // Вита. 1997. № 10. С. 28-32.
• Горбачева Н. «Орестея» В. Воловича // Горбачева Н. На палитре памяти: Время. Художники. Выставки. Екатеринбург, 1996. С. 42-43.
• Матафонова Ю. Свалиться с Пегаса нетрудно, сложнее удержаться в седле: Новые работы Виталия Воловича // Уральский рабочий. 1997. 14 янв.
• Клепиков В. Волович — это имя, а не просто фамилия // Областная газета. 1998. 1 авг.
• Виталий Волович: Книжная и станковая графика. Каталог собрания / Отв. за вып., сост. выст. и каталога, автор макета и ред. В. Карпов. [Предисловие В.Воловича, послесловие Н.Горбачевой]. Ирбитский государственный музей изобразительных искусств. Ирбит, 1998. 80 с., ил.
• Виталий Волович: Старый Екатеринбург. [Альбом] / Статьи А. Мосина, В. Воловича, С. Голынца. Координатор проекта С. Прудкова. Екатеринбург: Промдизайн 1998. С. 119, ил. (С частичным переводом на англ. яз.)
• Семь екатеринбургских художников: Виталий Волович. Александр Алексеев-Свинкин. Герман Метелев. Ольга Штукатурова. Владимир Чурсин. Михаил Сажаев. Юрий Филоненко / Сост., дизайн: В.В. Штукатуров. Авторы вступит. ст. Г.С. Холодова, А.В. Степанов. Руководитель проекта Ю.А.Кукарских. Екатеринбург: Промдизайн, 1999. 127 с., ил. (С частичным переводом на англ. яз.)
• Галерея «Автограф»: Живопись, графика из коллекции Т.Ф. Набросовой-Брусиловской / Сост. каталога Т.Ф. Набросова-Брусиловская. Автор вступит. статей В.М. Волович и Г.С. Метелев. Изд. Е.В. Ройзман. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000. 166 с., ил. (С переводом на англ. яз.)