Русское жилище как и жилище любого народа имеет много разных типов.

Но есть общие черты, который характерны для жилья разных слоев общества и

разных времен. Прежде всего русское жилище - это не отдельный дом, а

огражденный двор, в котором сооружалось несколько строений, как жилых, так

и хозяйственных. Жилые носили наименования: избы, горницы, повалуши,

сенники. Изба было общее название жилого строения. Горница, как показывает

само слово, было строение горнее, или верхнее, надстроенное над нижним, и

обыкновенно чистое и светлое, служившее для приема гостей. Название

повалуши характерно для восточных губерний, и значило кладовую,

обыкновенно холодную. В старину, хотя повалуши и служили для хранения

вещей, но были также и жилыми покоями. Сенником называлась комната

холодная, часто надстроенная над конюшней или амбаром, служившая летним

жилым помещением.

Еще в 17 веке в Москве двор даже знатного человека представлял собой

территорию, обнесенную каменным забором, застроенную несколькими каменными

зданиями, между которыми торчали деревянные здания, избы, горницы, светлицы

и множество изб людских и служебных, многие из которых были соединены

крытыми переходами.

У простолюдинов избы были черные, т.е. курные, без труб; дым выходил в

маленькое волоковое окно; при собственно так называемых избах были

пристройки, называемые комнатами. “В этом пространстве жил бедный русский

мужик... часто вместе со своими курами, свиньями, гусями и телками,

посреди невыносимой вони. Печь служила логовищем целому семейству, а от

печи поверху под потолок приделывались полати. К избам приделывались разные

пристенки и прирубки. У зажиточных крестьян, кроме изб, были горницы на

подклети с комнатами, т.е. двухэтажные домики. Курные избы были не только в

городах, но и в посадах и в 16 веке и в самой Москве. Случалось, что в

одном и том же дворе находились и курные избы, называемые черными, или

поземными, и белые с трубами, и горницы на нижних этажах”.

Крестьянское жилище обычно представляло собой комплекс построек,

обслуживавший различные нужды крестьянской семьи, причем на первый план

чаще выступают не бытовые, а хозяйственные ее потребности, хотя в реальной

жизни отделить одни от других весьма затруднительно. Следовательно,

историческое развитие крестьянских построек тесно переплетено с историей

развития крестьянского хозяйства, с технологией процессов, развитием орудий

Как правило, жилища богатых и бедных крестьян в деревнях практически

отличались добротностью и количеством построек, качеством отделки, но

состояли из одних и тех же элементов. Все постройки в буквальном смысле

слова рубились топором от начала до конца строительства, хотя в уездных

городах, с которыми крестьянские хозяйства поддерживали рыночные связи,

были известны и применялись и продольные и поперечные пилы. Эта

приверженность традициям видна и в том, что еще в 18 веке большая часть

населения предпочитала отапливать жилища “по-черному”, т.е. печи в избах

ставились без печных труб. Этот консерватизм прослеживается и в

организации самого комплекса крестьянских жилых и хозяйственных построек.

Основными компонентами крестьянского двора были “избы да клеть”, “изба

да сенник”, т.е. основная жилая постройка и основная хозяйственная

постройка для хранения зерна и другого ценного имущества. Наличие таких

хозяйственных построек, как амбар, житница, сарай, баня, погреб, хлев,

мшанник и др. зависело от уровня развития хозяйства. В понятие

“крестьянский двор” включались не только строения, но и участок земли, на

котором они располагались, включая огород, гуменник и т.п.

Основным строительным материалом было дерево. Количество лесов с

прекрасным “деловым” лесом намного превосходило то, что сохранилось сейчас

в Среднерусском регионе. Лучшими породами дерева для построек считались

сосна и ель, но сосне всегда отдавалось предпочтение. Лиственница и дуб

ценились за прочность древесины, но они были тяжелы и трудны в обработке.

Их применяли только в нижних венцах срубов, для устройства погребов или в

сооружениях, где нужна была особая прочность (мельницы, соляные амбары).

Другие породы деревьев, особенно лиственные (береза, ольха, осина)

применялись в строительстве, как правило, хозяйственных зданий. В лесу

получали необходимый материал и для кровли. Чаще всего береста, реже кора

ели или других деревьев служили необходимой гидрозащитной прокладкой в

кровлях. Для каждой надобности деревья выбирались по особым признакам.

Так, для стен сруба стремились подобрать особые “теплые” деревья, поросшие

мхом, прямые, но не обязательно прямослойные. В то же время для теса на

кровлю обязательно выбирались не просто прямые, но именно прямослойные

деревья. Соответственно назначению деревья метились еще в лесу и вывозились

к месту строительства. Если пригодный для построек лес был далеко от

поселения, то сруб могли срубить и прямо в лесу, дать ему выстояться,

высохнуть, а потом перевезти к месту строительства. Но чаще срубы собирали

уже на дворе или поблизости от двора.

Тщательно выбирали и место для будущего дома.

Для возведения даже самых крупных построек срубного типа обычно не

сооружали специального фундамента по периметру стен, но по углам зданий

(изб, клетей) закладывались опоры - крупные валуны, большие пни. В редких

случаях, если протяженность стен была много больше обычной, опоры ставили и

в середине таких стен. Сам характер срубной конструкции зданий позволял

ограничиться опорой на четыре основные точки, т.к. сруб - цельносвязанная

конструкция

В основе подавляющего большинства построек лежала “клетка”, “венец”, -

связка из четырех бревен, концы которых были рублены в связь. Способы такой

рубки могли быть различными по технике исполнения, но назначение связи было

всегда одним - скрепить бревна межу собой в квадрат прочным узлами без

каких-либо дополнительных элементов соединения (скоб, гвоздей, деревянных

штырей или спиц и т.п.). Бревна метились, каждое из них имело строго

определенное место в конструкции. Срубив первый венец, на нем рубили

второй, на втором третий и т.д., пока сруб не достигал заранее определенной

высоты. Конструктивно такой сруб без специальных связующих элементов мог

подняться на высоту нескольких этажей, так как вес бревен плотно вгонял их

в гнезда крепления, обеспечивая необходимую вертикальную связь, наиболее

прочную в углах сруба.Основные конструктивные типы рубленых крестьянских

жилых строений - “крестовик”, “пятистенок”, дом с прирубом.

Крыша у русских домов была деревянная, тесовая, гонтовая или из драни,

иногда, в безлесных местах, - соломенная. Стропильная техника сооружения

кровли, как и другие виды конструкции крыш, хотя и были известны русским

мастерам, но в крестьянских избах не употреблялись. Срубы просто

“сводились” как основания для кровли. Для этого после определенной высоты

бревна стен начинали постепенно и пропорционально укорачивать. Сводя их под

вершину кровли. Если укорачивали бревна всех четырех стен, получалась

кровля “костром”, т.е. четырехскатная, если с двух сторон - двухскатная, с

одной стороны - односкатная.

Одним из важнейших элементов жилища крестьян всегда была печь. И не

только потому, что в суровом климате Восточной Европы без печного отопления

в течение семи- восьми месяцев не обойтись. Нужно отметить, что так

называемая “русская”, а правильнее всего духовая печь - изобретение сугубо

местное и достаточно древнее. Она ведет свою историю еще из трипольских

жилищ. Но в конструкции самой духовой печи в течение второго тысячелетия

нашей эры произошли весьма значительные изменения, позволившие гораздо

полнее использовать топливо. К концу 18 века уже выработался тип печи,

который позволял использовать ее не только для обогрева и приготовления

пищи, но и как лежанку. В ней же пекли хлебы, сушили на зиму грабы, ягоды,

подсушивали зерно, солод - во всех случаях жизни печь приходила крестьянину

на помощь. И топить печь приходилось не только зимой, но в течение всего

года. Даже летом нужно было хотя бы раз в неделю хорошо вытопить печь,

чтобы испечь достаточный запас хлеба. Используя свойство духовой печи

накапливать, аккумулировать тепло, крестьяне готовили пищу раз в день,

утром, оставляли приготовленное внутри печей до обеда - и пища оставалась

горячей. Лишь в летний поздний ужин приходилось пищу подогревать. Эта

особенность духовой печи оказала решающее влияние на русскую кулинарию, в

которой преобладают процессы томления, варения, тушения, причем не только

крестьянскую, т.к. образ жизни многих мелкопоместных дворян не сильно

отличался от крестьянской жизни.

Внутренняя планировка крестьянских жилищ была подчинена достаточно

строгим, хотя и неписаным законам. Большая часть “мебели” составляла часть

конструкции избы и была неподвижной. Вдоль всех стен, не занятых печью,

тянулись широкие лавки, тесаные из самых крупных деревьев. Такие лавки

можно было видеть в старинных избах еще не так давно, и предназначены они

были не столько для сиденья, сколько для сна. Около печи была судная, или

посудная лавка, где полновластной хозяйкой была старшая женщина в доме. По

диагонали, в противоположном от печи углу помещали иконы, и сам угол звался

святым, красным, кутным.

Одним из обязательных элементов интерьера были полати, специальный

помост, на котором спали. Зимой под полатями часто держали телят, ягнят. В

северных губерниях, по-видимому, уже в 18 веке полати делали высокие, на

уровне высоты печи. В центральных и южных губерниях полати приподнимались

над уровнем пола невысоко. Место для сна старшей супружеской пары в избе

(но не стариков, место которых было на печке) специально отводилось в одном

из углов дома. Это место считалось почетным.

Над лавками, вдоль всех стен устраивали полки-“полавочники”, на

которых хранили предметы домашнего обихода, мелкие инструменты и т.п. В

стене вбивались и специальные деревянные колышки для одежды.

Хотя большинство крестьянских изб состояло всего из одной комнаты, не

деленной перегородками, негласная традиция предписывала соблюдение

определенных правил размещения для членов крестьянской избы. Та часть избы,

где находилась судная лавка, всегда считалась женской половиной, и заходить

туда мужчинам без особой надобности считалось неприличным, а посторонним -

тем более.

Крестьянский этикет предписывал гостью, вошедшему в избу, оставаться в

половине избы у дверей. Самовольное, без приглашения вторжение в “красную

половину”, где ставился стол, считалось крайне неприличным и могло быть

воспринято как оскорбление.

К жилой избе в 18 веке обязательно пристраивались сени, хотя в

крестьянском обиходе они были более известны под именем “мост”. По-

видимому, первоначально это было действительно небольшое пространство перед

входом, вымощенное деревянными лагами и прикрытое небольшим навесом

(“сенью”). Роль сеней был разнообразной. Это и защитный тамбур перед

входом, и дополнительное жилое помещение летом, и хозяйственное помещение,

где держали часть запасов продовольствия.

В украшении избы сказывались художественный вкус и мастерство

русского крестьянина. Силуэт избы венчали резной конек (охлупень) и кровля

крыльца; фронтон украшали резные причелины и полотенца, плоскости стен -

наличники окон, зачастую отражавшие влияние архитектуры города (барокко,

классицизм и т.д.). Потолок, дверь, стены, печь, реже наружный фронтон

расписывали.

РУССКАЯ НАРОДНАЯ ОДЕЖДА

Самые ранние сведения о древнерусской одежде восходят к эпохе Киевской

Со времени принятия христианства (конец 10 века) крестьянский мужской

костюм состоял из холщовой рубашки, шерстяных штанов и лаптей с онучами.

Декоративный акцент в эту простую по покрою одежду вносил узкий пояс,

украшенный фигурными металлическими бляшками. Верхней одеждой служили шуба

и островерхая меховая шапка.

С 16 века простота и малая расчлененность форм одежды бояр,

придававшая фигуре торжественность и величавость, стали сочетаться с особой

эффектностью декоративного оформления.

Старинная русская одежда по покрою была одинакова как у царей, так и у

крестьян, носила одни и те же названия и отличалась только степенью

убранства.

Обувь простого народа была лапти из древесной коры - обувь древняя,

употребляемая еще со времен язычества. Люди с достатком носили сапоги,

чеботы, башмаки и ичетыги. Эта обувь делалась из телячьей, конской,

коровьей (юфти, т.е. кожа быка или коровы, выделанная на чистом дегте)

кожи. Для богатых людей эту же обувь делали из персидского или турецкого

сафьяна. Сапоги имели длину до колен, чеботы - полусапожки с остроконечными

загнутыми кверху носами. Башмаки носились с ичетыгами, т.е. сафьяновыми

чулками или получулками. Обувь мужская и женская почти не различалась.

Посадские жены носили сапоги, н дворянки ходили только в башмаках и

чеботах. Бедные крестьянки ходили в лаптях, как и их мужья.

Обувь была всегда цветная, чаще всего красная или желтая, иногда

зеленая, голубая, лазоревая, белая, телесного цвета. Она расшивалась

золотом, особенно голенища, унизывалась жемчугом.

Рубахи у простонародья были холщовые, у знатных и богатых - шелковые.

Русские любили красные рубахи и считали их нарядным бельем. Русские мужские

рубахи делались широкие и короткие, опускались сверх исподнего платья и

подпоясывались низко и слабо узким пояском, называемым опояскою. По подолу

и по краям рукавов рубахи расшивались узорами, украшались тесьмой. Но

особое внимание обращали на стоячий воротник рубахи - ожерелье. Его делали

пристегивающимся и украшенным соответственно богатству носящего.

Русские штаны или порты шились без разрезов, с узлом, с помощью

которого можно было делать их шире или уже. У бедных они делались их

холста, белого или крашеного, из сермяги - грубой шерстяной ткани; у

зажиточных из сукна, богатые имели шелковые штаны, особенно летом. Штаны

были не длинны и достигали только колен, делались с карманами (зепью) и

были цветными - желтые, лазоревые, чаще всего красные.

На рубаху и штаны надевались три одежды: одна на другую. Исподняя была

домашняя, в которой сидели дома; если нужно было идти в гости или принимать

гостей, надевали на нее другую; Третья была накидная для выхода.

Исподняя одежда называлась зипун как у царей, так и у крестьян. Это

платье было узкое, длиной до колен или иногда до икр, но чаще всего не

доходившее даже и до колен.

На зипун надевали вторую одежду, которая имела несколько названий.

Самый обыкновенный и повсеместный вид этого рода одежды был кафтан. Рукава

его были чрезвычайно длинны, достигали до земли и собирались в складки или

брыжи, так что ладонь можно было по желанию закрывать или оставлять

открытою, и таким образом концы рукавов заменяли перчатки. В зимнее время

эти рукава служили защитою от стужи, а рабочие люди могли с их помощью

брать горячие предметы. Разрезанный спереди кафтан застегивался с помощью

завязок или пуговиц, крепившихся к нашивкам из другой материи и другого

цвета. Воротники на кафтанах были маленькие, из-под них высовывались обнизь

зипуна или ожерелье рубахи. У кафтана была подкладка, зимние кафтаны шились

и на легких мехах. В этим же разрядам одежды относятся чуга, ферезь,

армяк, тегиляй, терлик.

Верхние, или накидные одежды были: опашень, охабень, однорядка,

ферезея, епанча и шуба. Опашень - это летняя одежда. Охабень плащ с

рукавами и с капюшоном. Ферезея - плащ, одеваемый в дорогу. Шубы были

самым нарядным платьем для русского, потому что давали возможность щеголять

разнообразными мехами. Множество мехов в доме составляло признак

довольства и зажиточности. Случалось, что русские не только выходили в

шубах на мороз, но сидели в них в комнатах, принимая гостей, чтобы показать

свое богатство. У бедных были шубы овчинные, или тулупы, и заячьи; у людей

среднего состояния - беличьи и куньи, у богатых - собольи и лисьи всех

видов. Царские шубы - из горностаев. Шубы покрывались обыкновенно сукном,

но иногда делались и из одного меха. Шубы делились на нарядные и санные. В

первых ходили в церковь, в гости или принимали гостей дома, последние

одевали в дорогу.

Тогдашний вкус требовал самых ярких цветов в одежде. Черные и вообще

темные цвета употреблялись только на печальных (траурных), или так

называемых смирных одеждах.

Золотое платье (из шелковой материи, затканной золотом и серебром)

считалось атрибутом достоинства у бояр и думных людей, окружавших царскую

особу, и когда принимали послов, то всем, не имеющим такого рода платьев,

раздавали их на время из царской казны.

Все русские носили пояса, и считалось неприличным ходить без пояса.

Кроме опоясок на рубахе, носили пояса или кушаки по кафтану и щеголяли ими,

как нашивками и пуговицами.

Русская шапка была четырех родов. Зажиточные люди носили маленькие

шапочки, покрывавшими только макушку, расшитые золотом и жемчугом, даже в

комнатах, а царь Иван Грозный ходил в ней даже в церковь, и за то

поссорился с митрополитом Филиппом. Другой вид шапки - колпак, зимой

подбитый мехом. Этой формы шапки носили и бедные мужики, из сукна или

войлока, зимою подбитые овчиной. Третий вид - четырехугольная шапка,

украшенная меховым околышком, их носили дворяне, бояре и дьяки. Четвертый

род - горлатные шапки, их носили исключительно князья и бояре. Таким

образом, по шапке можно было узнать происхождение и достоинство человека.

Высокие шапки означали знатность породы и сана.

Женские одежды были похожи на мужские, но имели свои особенности, так

что уже издали можно было отличить женщину от мужчины. Не говоря уже о

головных уборах, к самим одеждам, носившим те же названия, как и у мужчин,

прибавлялось слово “женский”, например женская шуба, женский опашень и

Женская рубаха была длинная, с длинными рукавами, белого или красного

цвета. К рукавам рубашки пристегивались запястья, вышитые золотом или

жемчугами. Сверх рубашки надевался летник, имеющий застежку снизу доверху,

до самого горла, что диктовалось правилами приличия. Зимою летники

подбивались мехом и назывались кортелями. Распространение получили и

сарафаны.

Верхняя женская одежда - опашень. Другой вид женской верхней одежды -

телогрея. Особое разнообразие имели женские шубы.

Голова замужней женщины убиралась волосником или подубрусником Это

были шапочки из шелковой материи, являющиеся символом брачного состояния и

составляли необходимую и главнейшую часть приданого. По понятиям русских,

для замужней женщины считалось и стыдом, и грехом оставлять на показ свои

волосы: опростоволоситься (открыть волосы) было для женщины большим

бесчестьем. Скромная женщина боялась, чтобы даже члены семейства, исключая

мужа, не увидели ее простоволосою. Поверх волосника накладывался платок

(убрус), обыкновенно белый, и подвязывался под подбородком. Когда женщины

выходили в церковь или в гости, то надевали кику: шапку с возвышенностью на

лбу. Иногда это был кокошник. Имелось также очень большое разнообразие

женских шапок. Девицы носили на голове венцы - обручи без верха. Зимою

девицы покрывали голову высокой меховой шапкой -столбунцом.

Одежда (и женская и мужская) дополнялась украшениями.

Бедные поселянки ходили в длинных рубахах. На рубахи надевали летники,

иногда белого цвета, иногда крашеные, а голову покрывали платком,

завязанным под подбородком. Сверху всего, вместо накидного платья,

поселянки надевали одежду из грубого сукна или серемяги - серник.

В прежние времена у крестьян и посадских людей встречались очень

богатые наряды. Их дорогие одежды переходили из рода в род. По большей

части одежды кроились и шились дома: шить на стороне не считалось даже

признаком хорошего хозяйства.

Как мужские, так и женские дорогие одежды почти всегда лежали в

клетях, в сундуках под кусками кожи водяной мыши, которую считали средством

от моли и затхлости. Только в большие праздники и в торжественные случаи,

как, например, в свадьбы, их доставали и надевали. В обыкновенные

воскресные дни русские ходили в менее богатом наряде, а в будни не только

простой народ, но и люди обоего пола среднего сословия и дворяне не

щеголяли одеждою. Зато когда надо было себя показать, русский человек

“скидал свои отрепья, вытаскивал из клетей отцовские и дедовские одежды и

навешивал на себя, не жен и на детей все, что собрано было по частям им

самим, отцами, дедами и бабками”.

Сложившийся образ русского народного мужского костюма: рубаха-

косоворотка, иногда с вышитым или тканым узором по вороту и подолу,

выпускаемая поверх нешироких штанов и перехваченная поясом. Северный тип

русского народного женского костюма: рубаха и сарафан стройного,

расширенного книзу силуэта.

Вряд ли тогдашние бани сильно отличались от тех, что и сейчас ещё

можно встретить в глубоких деревнях - маленький сруб, иногда без

предбанника, в углу - печь - каменка, рядом с ней - полки или полати, на

которых парятся, в углу - бочка для воды, которую нагревают, бросая

туда раскалённые камни, и всё это освещается маленьким окошечком, свет из

которого тонет в черноте закопчённых стен и потолков. Сверху такое

сооружение часто имеет почти плоскую односкатную кровлю, крытую берестой и

дерном. Традиция мыться в банях среди русских крестьян была не

повсеместной. В иных местах мылись в печах.

XVI век - время распространения построек для скота. Они ставились

отдельно, каждая под своей крышей. В северных районах уже в это время

можно заметить тенденцию к двух этажности таких построек (хлев, мшаник, а

на них сенник, то есть сенной сарай), которая позднее привела к

образованию громадных хозяйственных двухэтажных дворов (внизу - хлева и

загоны для скота, вверху - повить, сарай, где хранят сено, инвентарь,

здесь же ставится клеть).

Основной пищей в XVI веке оставался хлеб. Хлебопечение и приготовление

других изделий из зерна, и зерно продуктов в городах XVI века было занятием

больших групп ремесленников, специализировавшихся на производстве этих

продуктов питания для продажи. Хлеб пекли из мешанной ржаной и овсяной

муки, а также, должно быть, и только из овсяной. Из пшеничной муки

выпекали хлеба, калачи, просвиры. Из муки изготовляли лапшу, пекли оладьи и

"перепечь" - ржаные жареные лепёшки из кислого теста. Из ржаной муки пекли

блины, приготовляли сухари. Очень разнообразен ассортимент из сдобного

теста-пироги с маком, мёдом, кашей, репой, капустой, грибами, мясом и т.п.

Перечисленные изделия далеко не исчерпывают разнообразия хлебных

продуктов, употреблявшихся на Руси в XVI веке.

Очень распространенным видом хлебной пищи были каши (овсяные,

гречневые, ячменные, пшенные), и кисели - гороховый и овсяный. Зерно

служило и сырьём для приготовления напитков: кваса, пива, водки.

Разнообразие огородных и садовых культур, возделываемых в XVI веке,

обусловливало разнообразие овощей и фруктов, употреблявшихся в пищу:

капуста, огурцы, лук, чеснок, свекла, морковь, репа, редька, хрен, мак,

стручковый зелёный горох, дыни, различные травы для солений (чеьра, мята,

тмин), яблоки, вишни, сливы.

Значительную роль в питании играли грибы - вареные, сушеные, печеные.

Одним из основных видов питания, следующим по значению, за хлебной и

растительной пищей и продуктами животноводства в XVI веке рыбная пища. Для

XVI века известны разные способы обработки рыбы: соление, сушение, вяление.

Очень выразительными источниками, рисующими разнообразие пищи на Руси в XVI

веке являются столовые обиходники монастырей. Ещё большее разнообразие

блюд представлено в Домострое, где имеется специальный раздел "Книги во

весь год, что в столы еству подают..."

Таким образом, в XVI веке ассортимент хлебных изделий отличался уже

очень большим разнообразием. Успехи в развитии земледелия, в частности

огородничества и садоводства, привели к значительному обогащению и

расширению ассортимента растительной пищи вообще. Наряду с мясной и

молочной пищей очень важную роль продолжала играть пища рыбная.

Почему матросы из крестьян не были подвержены морской болезни? Когда слово «квашня» было скорее похвалой, нежели оскорблением? Как ухват для вытаскивания горшков из печи помог ополченцам в 1812 году, а коромысло — одной крепкой бабе, встретившей татаро-монголов на Почайне? Ответы на все эти непростые вопросы можно найти в нашем занимательном словаре предметов крестьянского быта, вышедших из употребления.

Валёк – не праздник 14 февраля, а массивный, изогнутый кверху деревянный брусок с короткой рукояткой. Служил для обмолота льна и для выколачивания белья во время стирки. Изготавливали вальки из липы или берёзы и украшали резьбой и росписью. Валёк считался прекрасным подарком от жениха невесте – парни как бы поощряли девушек на дальнейшие трудовые подвиги, вытачивая вальки в форме женской фигуры, или с отверстиями, куда помещались камешки и горошины. При работе они издавали журчащие звуки, услаждая слух трудящихся.

«Полоскальщицы», Ф.В. Сычков (1910 г.)

Ендова – деревянная или металлическая чаша в виде ладьи с носиком для слива. Использовалась для разлива напитков на пирах. Иная ендова спокойно вмещала ведро браги, ведь бражка-то по тем временам была слабоалкогольным напитком!

«Хлеб, соль и братина», В.Ф. Стожаров (1964 г.)

Жернова. Можно подумать, что жернова располагались только на мельницах. На самом же деле этот громоздкий предмет был в каждой избе. Не ехать же на мельницу ради мешочка муки? Не так уж прост был этот предмет. Поверхность его разделена желобками, чтобы обеспечить постепенное ссыпание готовой муки из-под жерновов. Кроме того, историки утверждают, что жернова были изобретены раньше колеса и в какой-то степени послужили их прообразом.

Зыбка – предназначалась для . Небольшой короб подвешивался прямо к потолку, к центральному брусу-матице, с помощью гибкой жерди-очепа. Вероятно, что зыбка, да ещё традиционная крестьянская забава – качели — «воспитывала» у ребенка отличный вестибулярный аппарат. Замечалось, что матросы из крестьян не были подвержены морской болезни и не боялись высоты.

С. Лобовиков (начало XX века)

Лавки. Вообще-то, вся обстановка крестьянской избы состояла из лавок, протянувшихся вдоль стен. В красном углу, под божницами, располагалась «красная» лавка – на ней сидели только особо почётные гости, священники, например, или брачующиеся в день свадьбы. На лавке у входа работал и отдыхал хозяин, лавка против печи предназначалась для прях. Ночью лавки служили : старики на печи, дети – на полатях.

«Красный угол в избе», М.В. Максимов (1869 г.)

Лубок. Крестьянский быт, в котором все было строго практично, нуждался и в украшении. Нельзя же жить без ! И эстетика приходила в деревню в самом доступном воплощении. Лубки, печатные листы назидательного, исторического или юмористического содержания, можно было купить на ярмарке или у разносчика. Простые, яркие картинки сопровождались текстом, иногда в стихах. В сущности, это были комиксы.

Квашня – деревянная кадушка для замешивания теста. Признавалась предками не просто предметом быта, а живым существом высшего порядка. Самые дорогие и лучшие квашни долбили из ствола дуба. Тесто, подошедшее в дубовой квашне, было особенно воздушным – секрет заключался в низкой теплопроводности стенок. А на стенках кадушки со временем образовывался белый налёт — плесневые грибки, которые обладали способностью заживлять раны.

Коромысло – толстая изогнутая дугой деревянная палка с крючками или выемками на концах. Предназначалось для носки вёдер с водой. Оно удобно ложилось на плечи, а ведра не расплёскивались при ходьбе. Коромысла украшали резьбой и росписью. Считается, что именно коромысло вырабатывало в славянских девушках плавную походку и хорошую осанку. Кроме того, коромыслом можно было хорошенько огреть кого-нибудь несимпатичного. По свидетельству историков, во время осады Новгорода полчищами татаро-монголов, одна крепкая девушка на реке Почайне так отходила татар коромыслом, что те струсили и сняли осаду.

Кросно (кросны) – деревянный ткацкий стан, который занимал много места в избе. На нём женщины ткали полотно. Украшать его принято было солярной (солнечной) символикой, ведь сотканная одежда грела всю семью. Сейчас станы – удел редких мастериц, которые за свою работу ломят чудовищную цену.

с. Верхне-Усинское Усинского пограничного округа, 1916 г.

Кузов – то, в чём медведь в сказке нёс Машу, внушительный короб, сплетённый из лыка и бересты. Носили за плечами, как туристические рюкзаки. Видом очень похоже, и так же болтается сбоку какое-нибудь ведёрко.

Полати – полка под потолком, идущая от печи и над . Обычно там обитали дети, которых в избах предков было немало. Это было самое теплое место в избе. Там же и сушились всякие предметы, предназначенные к просушке. «Нет перинки, нет кровати, да теплы в избе полати» — писал поэт Некрасов.

«В избе», Н.Л. Эллерт (1890-е г.)

Помело – пучок травы, предназначенный для очистки шестка и пода печи перед стряпней. Нынче помело путают с метлой и веником. А вот в прежние-то времена хозяйка, подметающая помелом пол, или, напротив, веником – печь, подвергалась общественному остракизму. Это было как половой тряпкой вымыть обеденный стол. Кроме того, считалось, что домашний дух может на это сильно обидеться и наказать неряху всякими домашними неприятностями. Помело вязалось из полыни, которой везде полно, а раз в году, в четверг на Страстной неделе, хозяйки мастерили помело из можжевельника или еловых веточек. Четверговое помело, по поверью, способно было отпугнуть черта, если нечистому вздумается сунуться в печную трубу.

«Крестьянская изба», В.М. Максимов (1869 год)

Поставец – стол, он же и буфет. В отличие от обеденного стола стоял не в красном углу, а рядом с печкой, и был выше – для того, чтобы женщине удобнее было готовить. Предки тоже кое-что понимали в ! Внутрь поставца помещали разнообразную утварь.

Ступа – выдолбленная из берёзового или осинового ствола утварь для изготовления и размельчения льняного и конопляного семени. При толчении в ступе зерно освобождается от оболочки и частично размельчается. К ступе относились очень серьезно, она считалась предметом инфернальным и приближенным к потустороннему миру. В ступе летала баба Яга – славяне помнили, что когда-то хоронили своих предков в долбленых овальных гробах, точь-в-точь похожих на ступу…

Сундук. Кто же не знает, что такое сундук? Но этот удобный древнейший предмет интерьера совершенно ушёл из употребления. Как жаль! Там можно было хранить много вещей, на сундуке можно было , в замки сундука встраивали музыкальный механизм… И выспишься, и музыки наслушаешься, и скарб домашний припрятан. А как иной сельский живописец его разрисует поучительными сюжетами – и глаз не отведёшь!

Укладка – не имеет отношения ни к причёске, ни к . Укладка – почти то же, что и сундук, и многие их путают. Милые мои, надо же понимать разницу! В сундуке что? Пять сарафанов алых, да один синий, рубашек дюжина, бабушки покойной панёва, кафтан, да сапоги худые. Тряпки то есть, их и закрывать не надо – кто на это добро польститься? А укладка – дело другое. Укладка – тайный сундучок с хитрым замочком, деньги там хранятся. В общем – сейф, только примитивный.

Ухват – стальная рогатина на длинной палке. Предназначался для вытаскивания горшков из печи. Ухватов в хозяйстве могло быть несколько, по диаметру горшков. Кроме того, ухват, по свидетельству Л. Толстого, сыграл важную роль в народной войне 1812 года, будучи взят на вооружение ополченцами. И это не шутка — между прочим, боевой ухват был известен с давних времён. А бытовой ухват от боевого ничем не отличается. Теперь ухват заменён рукавичками и прихваточками. А ну как француз на нас опять попрёт – прихватками будем отмахиваться?

Хлебная лопата – когда в каждом доме пекли хлеб и пироги, при печи необходима была широкая деревянная лопата на длинном черенке. Хлебную лопату делали из целого куска дерева, точнее, липового, осинового или ольхового ствола. Даже у бабы Яги была такая – на ней она едва не испекла Лутонюшку, но сама оказалась в дурах.

Щенник – горшок для щей. От кашника (горшка для каши) отличался только названием.

Небогат был быт русского крестьянина, даже скуден. А всё же жили люди, радовались чему-то, свадьбы играли, и какие песни пели, какие сказки рассказывали. Значит, и в самом деле – счастье лучше богатства.

Алиса Орлова

Жизнь русского крестьянина конца XV столетия очень слабо освещена историческими источниками. К счастью, частично сохранились Новгородские писцовые книги 1495–1505 годов.

Этот уникальный документ заслуживает особого внимания. Захватив Новгородскую землю, Иван III решил произвести своего рода инвентаризацию всех ее хозяйственных угодий и населения. Целью переписи было точное определение податей и налогов в соответствии с московскими нормами. Тщательное изучение этих уникальных реестров позволяет историкам более или менее ясно представить картину повседневной жизни новгородского крестьянина. И картина эта, увы, довольно безрадостная.

«Таким образом, рассчитанные хлебные бюджеты крестьянских семей оказываются дефицитными, – делает вывод современная исследовательница. – В большинстве случаев зерна не хватает не только на семена, но и на собственное пропитание, а также на подкормку скота. Помимо этого надо учесть, что все крестьянские хозяйства должны были еще выделять зерно на уплату повинностей и налогов. А для получения денег хлеб нужно было продавать. Выход из такой тяжелейшей ситуации был только один, и он заключался в жесточайшей экономии зерна как в собственном рационе питания, так и при кормлении скота. В реальности это означало жизнь на уровне бедности большинства семей. Вполне возможно, что у крестьян была подсека, не учтенная при обложении, помогавшая улучшить их бюджет. Однако ее сокрытие не могло носить столь массовый характер. В реальной жизни экономическое положение крестьянских хозяйств в большой степени зависело от урожая.

Недостаток хлеба частью компенсировался крестьянами за счет доходов от леса и реки, животноводства и технических культур. При скудости почв и неблагоприятном климате занятие промыслами было дополнительным источником существования многих крестьянских хозяйств. Значительным подспорьем были рыболовство, охота, бортничество и собирательство…
Низкое качество почв, их сильная заболоченность и повышенная влажность были одной из главных причин низкой урожайности. В свою очередь худородные почвы требовали тщательной обработки. Однако у крестьянина для этого просто не хватало времени. Пользуясь примитивными орудиями труда, русский крестьянин работал с минимальной интенсивностью. Его жизнь зависела от плодородия почвы и капризов природы. Крестьянин вынужден был трудиться день и ночь, используя все резервы своей семьи, затрачивая огромные силы и при этом получая небольшую производительность своего труда».

Новгородская земля была, конечно, не лучшей на природной карте тогдашней России. Однако южные черноземы были недоступны из-за набегов степняков, а угодья средней полосы, в принципе, мало чем отличались от новгородских. Таким образом, картина суровой борьбы за выживание везде была примерно одинаковой…

Неумолимый закон природы состоит в том, что распаханная и приносящая урожай земля быстро истощается. Восстановить ее плодородие можно лишь двумя способами: дать земле отдохнуть несколько лет или удобрить ее навозом со скотного двора. Помимо навоза в качестве удобрения в старые времена использовали печную золу, речной или озерный ил…

Необходимость поддерживать плодородие земли хотя бы на минимальном уровне определяла весь уклад жизни земледельца. В средневековой Руси существовали три основных способа использования земли: подсека, перелог и трехполье. При подсечном земледелии весь процесс начинается с расчистки земли от леса и кустарника. Когда срубленные деревья подсохнут, их поджигают. Потом гарь очищают от остатков стволов и выкорчевывают пни.

«Прадеды наши, – писал знаток деревенского быта С. В. Максимов, – выжигая лес, на следующий год засевали ляды (гари) рожью. Новая росчисть три года кряду давала урожай. На четвертый год ее оставляли, жгли лес в новом месте; туда же переносили и избу. Покинутая ляжна годится под новую пашню не раньше чем через 35 лет; срок 15–20 самый короткий, да и то очень редкий. Такими подсеками, десятками и сотнями починков, по мере стеснения людностью, врезались русские люди в самую глубь лесов». Это была поистине война с лесом. Победить его можно было только общими усилиями сельской общины.

Уклоняясь от поземельного налогообложения, крестьяне часто устраивали поле где-нибудь в лесу, распахав с этой целью полянку или сведя полосу леса методом подсеки. Этот сокрытый от тогдашней «налоговой инспекции» источник дохода назывался «пашня наездом». Перелог – это постоянное использование новой земли. В степи и лесостепи, где земли много, а людей мало, можно таким образом решать проблему плодородия. Однако распашка целины – дело тяжелое. Кроме того, здесь, как и при подсеке, крестьянин вынужден был наподобие кочевника постоянно перемещать свое жилище вслед за своими угодьями.

Оптимальной системой было трехполье. Крестьянский двор располагается как бы в центре круга, разделенного на три сектора – яровой, озимый к пар. Каждый год сектора последовательно меняются. Поле, которое отдыхало под паром и «переваривало» внесенные удобрения, засевается. А одно из «работавших» полей уходит под пар. Через год наступает черед другого поля.

Понятно, что это идеальная схема. В реальной жизни существовало множество вариантов землепользования, соответствовавших местным особенностям. Так, например, трехполье как основная форма часто дополнялась перелогом и подсекой. Но и у трехполья была своя ахиллесова пята. Оно могло существовать только при регулярном удобрении земли значительным количеством навоза. Проще говоря, трехполье требовало наличия в крестьянском хозяйстве большого скотного двора, где стояли лошади, коровы, свиньи и другая живность. Нехватка удобрения, вызванная падежом скота или же какими-то другими бедствиями, немедленно сказывалась на плодородии поля.

Забота о навозе пронизывала всю жизнь крестьянина. По существу, это была забота о хлебе, об урожае…Веками шагал вслед за своей навозной телегой великорусский пахарь. И его одежда, и сам он до костей пропахли скотным двором и горьким дымом курной избы. Этот запах навсегда сохранился в древнейшем названии сельского труженика – «смерд».

Хорошая урожайность в русских землях в конце XV века определялась старинным выражением «сам-три». Это значит, что, посеяв мешок пшеницы, ржи, овса или ячменя, можно было по осени собрать три таких же мешка. Много это или мало? Скорее мало, чем много. Ведь из этих условных трех мешков крестьянин должен был один мешок оставить на семена, а из другого продать значительную часть зерна, чтобы заплатить подати своему землевладельцу и государю. Оставшимся зерном он должен был кормить семью до нового урожая. А если говорить об овсе, то значительная часть его уходила и на лошадей, которым перед тяжелой работой или дальней дорогой полагалось дать овса. Наконец, крестьянину нужно было продать хоть немного зерна для себя, чтобы иметь деньги для личных нужд. Ведь далеко не все необходимые в хозяйстве вещи он мог изготовить своими руками.

Урожай «сам-три» позволял крестьянину свести концы с концами, Но если по каким-то причинам (капризы погоды, вредители полей, болезни растений и т. п.) урожайность падала значительно ниже этой черты, в дом стучалась беда. При недостатке хлеба мужик вынужден был либо голодать, либо проедать семенной фонд, либо уклоняться от уплаты податей, либо просить в долг у соседей или землевладельца. Заметим, что эпоха Ивана III и его сына Василия была необычайно благоприятной в природно-климатическом отношении. Она не знала ни многолетних голодовок, ни опустошительных эпидемий, ни каких-то небывалых стихийных бедствий.

Данные по урожайности в средней полосе России (в вотчинах Иосифо-Волоколамского монастыря) выглядят следующим образом: «В семи уездах, в число которых входил, в частности, и Тверской, урожайность ржи в отдельные годы в конце XVI в. колебалась от сам-2,45 до сам-3,3- Еще меньше была урожайность овса (от сам-1,8 до сам-2,56) и пшеницы (от сам-1,6 и сам-2). Посевы ячменя давали более высокие урожаи (от сам-3,7 до сам-4,2)».

В Новгородской земле средняя урожайность зерновых была в ту эпоху на уровне сам-2. В южных черноземных районах урожайность была в два-три раза выше благодаря плодородию земли. Поэтому русские крестьяне издавна с тоской глядели на юг и юго-восток. Однако там, на границе степей, свистели татарские стрелы. В погоне за хорошей землей легко можно было угодить в плен к «поганым». Так и сидел горемыка крестьянин на своем окско-волжском суглинке, вымаливая у Бога погожие дни.

Основными орудиями крестьянского труда с древнейших времен были соха и плуг. Несложная деревянная конструкция с двумя железными наконечниками («сошниками»), соха была проста и удобна в обращении. Ее сошники стояли почти перпендикулярно к земле и не зарывались глубоко в почву. Поэтому соху могла тянуть самая слабосильная крестьянская лошадь. Наткнувшись на камень или корень, соха останавливалась. Пахарь, поднатужившись, выдергивал ее из земли, переносил за препятствие и снова продолжал свою борозду.

На пронизанных корнями деревьев, глинистых и каменистых почвах средней полосы России крестьянин вынужден был почти все время держать соху на весу. Это было физически тяжело, но целесообразно. Поэтому соха здесь дожила до коллективизации и уступила «поле битвы за урожай» только первым тракторам.

Однако у сохи был один весьма существенный недостаток. Она давала мелкую вспашку, плохо переворачивала и рыхлила землю. В итоге снижалась урожайность поля. При работе сохой она редко поднималась выше уровня «сам-три».

Русский крестьянин придумал великое множество всякого рода мелких технических усовершенствований для сохи. И все же она безнадежно отставала от своего главного соперника – железного плуга. Он глубоко зарывался в землю и хорошо ее перемешивал. Земля, обработанная плугом, давала обильные всходы.

Но плуг требовал мягкой, рассыпчатой земли. Эту тяжелую конструкцию не могла тянуть заморенная зимней голодовкой крестьянская кляча. Поэтому плугом пахали в южных (степных и лесостепных) районах, на мягких черноземных почвах. Обычно запрягали в плуг двух кастрированных быков – волов.

Помимо плуга и сохи крестьянин применял с десяток разного рода сельскохозяйственных орудий. Колосья жали серпом, в лугах гуляла коса, на току молотили цепы, комья земли после пахоты разбивала борона, в огороде мелькали лопаты и мотыги. Вечными спутниками крестьянина были нож и топор.

Проходя мимо колосящегося ржаного поля, горожанин непременно полюбуется на рассыпанные тут и там синие васильки. Крестьянин первым делом глянет на ржаной колос: крупный ли? спелый ли? и не тронут ли спорыньей? И лишь потом с досадой подумает про васильки: видно, плохо провеяны были семена ржи, вот и осталось много сорняков-васильков…

Рожь была главным злаком средневековой Руси. Ее важное достоинство состояло в том, что она могла быть озимой культурой. Иначе говоря, рожь умела выживать под снегом. Озимую рожь сеяли в августе. До первого снега она успевала взойти. Эти всходы («зеленя») уходили под снег и там как бы засыпали. Весной, когда снег сходил, рожь продолжала свой рост. В итоге даже за короткое северное лето она успевала созреть.

Ржаной хлеб был основным продуктом питания для русского крестьянина. Белый, пшеничный хлеб подавали только в богатых домах. Из пшеничной муки пекли калачи и пироги для праздников. Пшеница любит тепло и хорошую почву. Поэтому сеяли пшеницу главным образом в южных районах страны. В средней полосе она приносила хороший урожай только в исключительных случаях – на удобренных золой гарях, на солнечных косогорах и т. п. Кроме того, в те времена не знали озимых сортов пшеницы. А яровая пшеница успевала созреть только в очень благоприятное лето.

Неприхотливой и быстросозревающей культурой был овес. Он занимал основные площади ярового клина. Овсяная каша и овсяные лепешки не сходили с крестьянского стола. Помимо зерновых злаков крестьяне времен Ивана III на своих полях выращивали гречиху-, лен и коноплю. В огородах произрастали хорошо знакомые нам овощи (капуста, огурцы, горох, морковь, свекла), фруктовые деревья (яблони, вишни, слива) и кустарники (смородина, крыжовник). Роль картофеля, широко распространившегося в России только в середине XIX века, играла неприхотливая репа.

Красота предметов народного быта заключалась главным образом в их совершенстве. Подставка-светец, деревянный ковш «скопкарь», нехитрая мебель избы, наконец сама изба – все это идеально отвечало своему назначению. При тщательном исследовании, вероятно, можно вывести даже математическую формулу этого совершенства. Изба была проста по конструкции. Она чем-то напоминала домики из детского конструктора. Венцы сосновых бревен соединялись вырубками на концах. Крыша делалась из теса или щепы. Под них укладывали слой бересты, которая предотвращала гниение дерева. Маленькие «волоковые» оконца задвигались широкой доской. На зиму их затягивали бычьим пузырем. В целом в избе, конечно, было темновато. Мрак разгоняли с помощью горящей и днем лучины.

В узком смысле слова «изба» – это отапливаемое помещение, «истьба», «истобка». Так называли ту часть постройки, где находилась печь.

«Подавляющее большинство печей были глинобитными, сводчатыми, с плоским подом; в начале рассматриваемого периода (XIII–XV века) встречаются изредка каменки, а в конце его – кирпичные печи».

Помимо теплого жилого помещения в доме иногда было и холодное. Оно называлось «клеть». Здесь летом жили, а зимой хранили всевозможную утварь.

Между избой и клетью располагались сени. Отсюда одна дверь вела на крыльцо, другая – в избу, а третья – в клеть. Важнейшей задачей было сохранение тепла. С этой целью у всех помещений – высокие пороги, а сам дом поднимали на высокий «подклет». Там, в подклете, тоже держали припасы.

Продолжением жилой части постройки служил хлев. Обычно его помещали под одной крышей с домом. Это позволяло уделять скоту часть домашнего тепла. Кроме того, над хлевом размещали сеновал, откуда по мере необходимости сбрасывали вниз сено и солому.

Дворовые постройки – амбар, сарай, колодец, баня, летняя кухня, нужник –располагались по периметру двора. От улицы и от соседей двор отделял высокий тын из заостренных кольев. Створки ворот запирались толстым брусом. Для людей была устроена небольшая калитка. Неподалеку от калитки ставили будку со свирепым псом.

Логика природно-хозяйственной ситуации – лоскутки плодородной земли, широкие полосы леса, овражисто-болотистый ландшафт, отсутствие хороших дорог – превращала русского крестьянина в угрюмого бирюка-одиночку. Средневековая русская деревня состояла из одного, двух или трех дворов.

«Исследователи в Новгородской земле в конце XV в. насчитывают всего 37–38 тысяч поселений, которые в то время были в основном мало дверными. Около 90% поселений состояли из одного – четырех дворов. Причем только один двор в конце XV в. имел 40,7% селений, в 30% селений было два двора, а 18,4% состояло из трех–четырех».

Конечно, время от времени крестьяне из соседних дворов-деревень сходились вместе для совместной работы, отдыха или богослужения. И все же большую часть времени они проводили в узком мирке своего двора, среди привычных лиц домочадцев…И все же: что они делали долгими вечерами в своих ослепших избах, под вой голодных волков в соседнем овраге? Чем отгоняли скуку и тоску? О чем говорили и о чем мечтали? Бог весть…Нужно было обладать беззаботностью ребенка, чтобы жить на краю невозможного. Впрочем, беспросветная нищета и одиночество могли испортить и самый ангельский характер.

Цитируется по: Борисов Н.С. Повседневная жизнь средневековой Руси накануне конца света.

Старый сруб, покрытый дранью Мазанка, околица

Уклад жизни крестьян менялся также очень медленно. Трудовой день по-прежнему начинался рано: летом с восходом солнца, а зимой задолго до рассвета. Основой сельской жизни был крестьянский двор, состоявший (за не­большим исключением) из большого семейства, где родители жили под одной крышей с женатыми и неженатыми сыновьями, незамужними дочерьми.

Чем крупнее был двор, тем легче ему было справляться в краткий, четырёх-шестимесячный период, отведённый природой средней полосы на про­изводство полевых работ. Такой двор содержал больше скота, мог возделать больше земли. Спаянность хозяйства основывалась на совместном труде под руководством главы семейства.

Крестьянские строения состояли из небольшой и низкой по высоте де­ревянной избы (в простонародье называли «хатами»), амбара, скотного сарая, погреба, гумна и бани. Последние были не у всех. Часто топили бани по очере­ди с соседями.

Избы рубились из брёвен, в лесных районах крыши были покрыты дра­нью, а в остальных чаще соломой, что являлось причиной частых пожаров. В здешних местах они были опустошительны из-за того, что крестьяне не име­ли вокруг домов садов или деревьев, как в южных районах Черниговской гу­бернии. Поэтому огонь распространялся быстро от строения к строению.

В уездах Брянского края, относящихся тогда к Черниговской губернии, можно было встретить мазанки - тип дома, характерный для Малороссии. Они были с трубой, но без полов. Стены такого дома состояли из деревянного каркаса (тонкие ветки) или сырцового кирпича и обмазывались глиной как с внешней, так и с внутренней стороны, а затем покрывались известью.

В большинстве крестьянских жилищ на протяжении всего XIX века про­должали отсутствовать печи с трубой. Дело было не только и даже не столько в сложности их изготовления.

С. Виноградов. В избе.

А.Г. Венецианов. Гумно

Многие крестьяне были убеждены, что «чёрная», или курная (без тру­бы) изба суше белой (с трубой). В «чёрной» избе вверху было прорублено окно для выхода дыма. Дополнительно, когда затопится печь, отворялась дверь или окно. Приток свежего воздуха очищал атмосферу тесного жилища, в котором находилась не только большая крестьян­ская семья, но и часто телёнок или ягня­та, которых надо было некоторое время после рождения держать в тепле. Однако при этом стены таких изб, одежда людей постоянно были покрыты копотью.

Внутреннее убранство избы не отличалось разнообразием. Напротив двери в одном углу находилась печь, в другом - сундук или ящик, над которым размещались полки с посудой. Печь редко выкладывалась из кирпича из-за его дороговизны. Чаще её изготавливали из глины, делая свод на деревянных обручах, которые затем после высыхания выжигали. Несколько десятков обо­жженных кирпичей использовали только на поверхности крыши для выкла­дывания трубы.

В противоположном от печи, восточном углу - образа и стол. От печи по стене был сделан помост, служивший вместо кровати, а вдоль остальных стен располагались лавки. Пол редко был дощатым, а чаще земляным. Печь с трубой или без неё делалась так, чтобы обязательно было теплое место, на котором могло поместиться несколько человек. Это было необходимо для вы­сушивания одежды и обогрева людей, целый день вынужденных проводить на холоде, в слякоти.

Впрочем, в избе все члены семейства собирались только в самое холод­ное зимнее время. Летом мужчины ночевали в поле при лошадях, осенью до сильных холодов, пока продолжалась молотьба, на гумне, под овином.

Кроме избы, на кре­стьянском дворе были не от­апливаемые клети или ам­бары. Здесь хранили ткани, одежду, шерсть; самопрялки, а также съестные припасы и хлеб. До наступления зимних холодов здесь же жили же­натые члены семейства или незамужние дочери. Число клетей зависело от достатка и наличия молодых семей. Су­хое зерно и картофель многие крестьяне хранили в специ­альных земляных ямах.

Хлев или сараи для ско­та чаще всего строились без больших затрат на материа­лы: из тонких брёвен и даже в виде плетня с большим ко­личеством отверстий. Корм для скота укладывался вдоль стены и служил одновремен­но подстилкой. Свиньи редко размещались в отдельных по­мещениях и просто бродили по двору, куры находились в сенях, на чердаках и в избе. Водоплавающие утки и гуси чаще разводились в тех деревнях и сёлах, которые стояли у озёр и рек.

В питании крестьяне довольствовались тем, что производилось в соб­ственном хозяйстве. В будни пища приправлялась салом или молоком, а на праздничные дни была припасена ветчина или колбаса, курица, поросёнок или баран. В муку для приготовления хлеба добавляли мякину. Весной многие крестьяне питались щавелем и другой зеленью, разваривая её в свекольном рассоле или приправляя квасом. Из муки приготавливался суп, называемый «кулешом». Хлеб в это время пекли только зажиточные крестьяне.

По оставленному описанию крестьянская одежда также по-прежнему изготавливалась дома. У мужчин главная её часть зи­пун (кафтан] из домашнего сукна длиной до колен, ру­баха из домашнего холста, войлочные ермолки на голо­ве, а зимой бараньи шапки с ушами и суконным верхом.

У женщин одежда изготавливалась из того же материала, а отличалась особым покроем. Выходя на улицу, надевали суконную распашную кофту (свитку], под которой зимой была надета шубка. Свитки были преимуще­ственно белого цвета. Женщины также носили поневу, т. е. кусок шерстяной цветной ткани с холщовым передником. Длинные шубы встречались редко. В обычные дни голову повязывали холщовым платком, в праздники - цветным.

Введение

Воссоздания эпохи средневековья помогла осознать, что природа для крестьян была средой обитания и жизнеобеспечения, она определяла уклад ее жизни, занятия, под ее влиянием сложилась культура и традиции русского народа. В крестьянской среде зародился русский фольклор, сказки, загадки, пословицы, поговорки, песни, в которых нашли отражение различные стороны крестьянской жизни: работа, отдых, семья, традиции.

Образ жизни крестьян

Труд, трудовая этика. Коллективизм и взаимопомощь, круговая порука, уравнительный принцип. Ритмы крестьянской жизни. Обилие праздников в традиционной народной культуре. Сочетание будней и праздников. Быт будней, быт праздников. Патриархальность крестьянского быта. Виды творчества в крестьянском быте, позиции самореализации и самообслуживания. Социальный идеал. Народное благочестие, аксиология крестьянского мира. Ранжирование быта по демографическим и имущественным признакам. С принятием христианства официальными праздниками стали особо чтимые дни церковного календаря: Рождество, Пасха, Благовещение, Троица и другие, а также седьмой день недели - воскресенье. По церковным правилам праздничные дни следовало посвящать благочестивым делам и религиозным обрядам. Работать в праздничные дни считалось грехом. Однако беднота работала и по праздникам

Крестьянская община; община и семья; жизнь « на миру»

В 17 веке крестьянская семья составляла, как правило, не более 10 человек.

Это были родители и дети. Главой семьи считался старший по возрасту мужчина.

Церковные порядки запрещали девушкам вступать в брак моложе 12 лет, юношам моложе 15 лет, кровным родственникам.

Брак мог, был заключён не более трёх раз. Но при этом даже второй брак считался большим грехом, за который накладывались церковные наказания.

С17 века заключение браков должно было в обязательном порядке благословляться церковью. Свадьбы справлять, как правило, осенью и зимой - когда не было сельскохозяйственных работ.

Новорожденного ребенка надлежало крестить в церкви на восьмой день после крещения именем святого этого дня. Обряд крещения считался церковью основным, жизненно важным обрядом. Некрещеный не имел никаких прав, даже права на погребение. Ребенка, умершего не крещенным, церковь запрещала хоронить на кладбище. Следующий обряд - "постриги" - проводился год спустя после крещения. В этот день кум или кума (крестные родители) выстригали у ребенка прядь волос и дарили рубль. После подстрижек праздновали именины, то есть день того святого, в честь которого был назван человек (позже стал называться "днем ангела"), а день рождения. Царские именины считались официальным государственным праздником.

Крестьянский двор

В крестьянский двор обычно входили: крытая дранкой или соломой избы, топившаяся «по-чёрному»; клеть для хранения имущества; хлев для скота, сарай. Зимой крестьяне держали в своей избе (поросят, телят, ягнят). Птицу (кур, гусей, уток). Из-за топки избы «по-чёрному» внутренние стены домов были сильно закопчены. Для освещения использовали лучину, которую вставляли в печные расщелины.

Крестьянская изба была довольно скудной, и состояла из простых столов и лавок, но и для ночлега, закреплённых вдоль стены (они служили не только для сидения, но и для ночлега). Зимой крестьяне спали на печи.

Материалом для одежды служили домотканые холсты, шкуры овец (овчина) и пойманных на охоте животных (как правило, волков и медведей). Обувью - в основном служили лапти. Зажиточные крестьяне носили поршни (поршни)- обувь, сделанную из одного - двух кусков кожи и собранную вокруг щиколотки на ремешке, а порой и сапоги.