Блейк Крауч «Сосны. Блейк Крауч «Город в Нигде Крауч сосны город в нигде

Вопросы, столько вопросов… и с каждым шагом ответов не становится больше, кажется, что все только сильнее запутывается. Именно такие мысли приходят в голову во время чтения романа Блейка Крауча «Сосны. Город в Нигде». Напряженно следишь за ходом событий, вдумываешься в какие-то детали, но предугадать концовку все равно не получится. Писатель создал неоднозначное, но весьма интересное произведение, в котором реальность переплетается с фантастикой, есть ощущение чего-то мистического, а детективная направленность сюжета лишь подогревает желание докопаться до истины и найти ответ на самый главный вопрос.

Итан – сотрудник Секретной службы, который отправляется на задание. Он должен найти двух других сотрудников, которые пропали без вести в одном городке. При въезде в город мужчина попадает в аварию и приходит в себя в городской больнице. Он не помнит ничего о себе, не может понять, что происходит. Когда Итан сбегает из больницы, он начинает ходить по окрестностям, изучать город, и постепенно память возвращается к нему. Он прибыл сюда, чтобы найти своих коллег, а значит, теперь должен связаться со своим начальством. Но у него это не выходит. Чем дальше, тем больше Итан понимает, что с этим городом что-то не так. Все люди слишком счастливые, есть в этом что-то неестественное, и это еще не всё. А при попытке покинуть это место ты приезжаешь… сюда же.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Сосны. Город в Нигде" Блейк Крауч бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

Блейк Крауч – известный современный американский писатель. Его трилогия под названием «Сосны», была экранизирована в виде 10-ти серийного телесериала, который с успехом прошел в США. На ее написание, автора вдохновил любимый им в детстве популярный сериал «Твин Пикс», с которым просматривается много параллелей и в его романах.

Бесплатно скачать «Сосны. Город в Нигде» Блейка Крауча в форматах Epub, PDF и FB2 можно ниже

«Сосны. Город в Нигде» — первый роман из серии. По сюжету, Итан Берк приходит в сознание в больнице городка под «Заплутавшие Сосны». У него амнезия, и необходимость восстанавливать свою жизнь в памяти заново. Со временем, Итан Берк вспоминает, что является специальным агентом ФБР и послан в город, чтобы отыскать двух коллег из Секретной службы, которые по неизвестным причинам не вернулись из «Заплутавших Сосен». Тогда он сбегает с лечебницы, и видит вокруг равнину, со всех сторон окруженную скалами.

Итану Берку бросается в глаза неестественное поведение жителей города и искусственность обстановки. Внешне, город напоминает воплощение американской мечты. Все люди приветливы, беззаботны, и довольны жизнью. Тревога приходит с пониманием того, что они как будто запрограммированы на одинаковую линию поведения. Жители очень старомодны в одежде, быте, и манерах. Они не поддерживают связь с внешним миром, находящимся за пределами города, который более эволюционировал в своем развитии, хотя зачем-то делают вид, что она существует. Улицы и здания напичканы датчиками слежения, скрытыми камерами и микрофонами. Вокруг либо гробовая тишина, либо искусственные звуки. Например, записанные на механическую запись трели сверчков. Окружающие, при этом, притворяются, что так и должно быть и носят холодные улыбки.

Итан Берк пытается связаться с руководством, но связь отсутствует. Тогда он делает попытку выехать из города, и с удивлением обнаруживает, что все дороги приводят его обратно. Агент пробует выбраться пешим ходом, и наталкивается на большую ограду под напряжением, и крики охраняющего его нечеловеческого существа. Люди же убеждают его в том, что жить в городе очень хорошо и просят остаться. А при каждой его новой попытке выбраться, они превращаются в зомбированных существ, готовых принести в жертву того, кто желает выйти за границы созданной ими «идиллии», и поведать внешнему миру о ее существовании.

С одной стороны, Итану Берку очень хочется разгадать тайну, а с другой, — исчезнуть из этого проклятого места чем поскорее. Он понимает, что просто так его не отпустят, и предстает перед выбором: примириться с обстоятельствами и остаться насовсем, или, рискуя быть убитым, вступить в борьбу и идти до конца? А ведь дома его ждет жена и сын, воспоминания о которых, не дают возможности сдаться. В такой же ситуации пребывают и найденные им коллеги. А это значит, что все намного серьезнее. Что этот мистический, едва видимый на карте город превратился в тюрьму для его гостей потому, что составляет опасность для всего внешнего мира.

Несмотря на свидетельства того, что эволюция человечества идет по-прежнему, биологи едины во мнении, что остается лишь гадать, куда она нас заведет.

То, что ты параноик, вовсе не значит, что тебя не преследуют.

Джозеф Хеллер

Он очнулся, лежа на спине, под солнечным светом, бьющим в лицо, под шум воды, бегущей где-то по соседству. Оптический нерв пронзала блистательная боль, а в основании черепа неустанно, но пока безболезненно пульсировали отдаленные раскаты грома подступающей мигрени. Перекатившись на бок, он оттолкнулся, перейдя в сидячее положение, спрятав голову между коленей. Ощутил неустойчивость мира задолго до того, как распахнул глаза, словно его ось сорвалась на дребезг. При первом вдохе почувствовал, будто кто-то вгоняет стальной клин между верхними ребрами левого бока, но, со стоном продравшись сквозь боль, с усилием открыл глаза. Левый глаз, должно быть, совсем заплыл, потому что смотрел как через щелку.

Зеленейшая трава, какую он только видел – целый лес длинных, мягких былинок, – сбегала к берегу. Чистая, стремительная вода бурлила среди валунов, торчащих из потока. За рекой – вознесшийся на тысячу футов утес. На уступах – растущие кучками сосны, воздух напоен их ароматом и свежестью проточной воды.

На нем черные брюки и черная куртка с оксфордской рубашкой под ней; белый хлопок забрызган кровью. Под воротником болтается черный галстук с почти распустившимся узлом.

При первой попытке встать колени подломились, и он плюхнулся обратно – достаточно жестко, чтобы послать через грудную клетку вибрации жгучей боли. Вторая попытка увенчалась успехом, и он обнаружил себя шатко, но стоящим на земле, вихляющейся под ногами, как палуба корабля. Медленно обернулся, шаркая ногами и расставив их пошире для равновесия.

Спиной к реке, он стоял на краю открытого поля. В дальнем конце под перекальным светом полуденного солнца блестели металлические поверхности детских качелей и горок.

Вокруг ни души.

За парком он углядел викторианские дома, а еще дальше – здания главной улицы. Городишко от силы с милю в поперечнике угнездился посреди каменного амфитеатра, окруженный скальными стенами, возносящимися на несколько сотен футов с каждой стороны, состоящими из красных слоистых пород. В высочайших, погруженных в тень закоулках горы сохранился снег, но здесь, в долине, тепло, на кобальтово-синем небе над головой ни облачка.

Проверил карманы брюк, потом – своего однобортного пиджака.

Ни бумажника. Ни зажима для денег. Ни документов. Ни ключей. Ни телефона.

Только маленький швейцарский армейский ножик в одном из внутренних карманов.

Пока добрался до другого края парка, у него прибавилось и бодрости, и недоумения, а пульсация в затылочной части позвоночника уже утратила болезненность.

Он знал шесть вещей:

Имя нынешнего президента.

Как выглядит лицо матери, хотя и не мог припомнить ни ее имени, ни даже звучания ее голоса.

Что он умеет играть на фортепиано.

И водить вертолет.

Что ему тридцать семь лет.

И что ему нужно в больницу.

Помимо этих фактов, весь мир вообще и это место в частности были настолько же непостижимы для него, как именослов на неизвестном языке. Он чувствовал, что истина маячит где-то на периферии сознания, но вне пределов досягаемости.

Он шагал по тихой улице жилого района, внимательно приглядываясь к каждому автомобилю по пути. Не принадлежит ли один из них ему?

Дома, обращенные фасадами друг к другу, выглядели девственно чистыми – свежевыкрашенные, с безупречными квадратиками яркой травы, обнесенные штакетными заборчиками, с фамилиями домовладельцев, выписанными белыми печатными буквами сбоку на черных почтовых ящиках у каждого. Почти в каждом заднем дворе виднелся трепетный садик, буйствующий не только цветами, но и овощами, и фруктами.

Все цвета так чисты и насыщенны.

Ходьба давалась с трудом, и на полпути через второй квартал он скривился, совсем запыхавшись; боль в левом боку заставляла то и дело останавливаться. Сняв пиджак, выправил рубашку из брюк, расстегнул и распахнул ее. Выглядело даже хуже, чем ощущалось, – вдоль всего левого бока расплылся темно-лиловый синяк, опоясанный пограничной полосой чахоточной желтизны.

Что-то его ударило. Крепко.

Легонько провел ладонью по поверхности черепа. Головная боль прочно угнездилась там, становясь отчетливее с каждой минутой, но пальцы не нащупали никаких признаков серьезной травмы, не считая болезненности с левой стороны.

Застегнув рубашку, снова заправил ее в брюки и двинулся дальше по улице.

Вывод просто-таки вопил: его постиг какой-то несчастный случай.

Может, автомобильная катастрофа. Может, падение. Может, на него напали – тогда ясно, почему при нем нет бумажника.

Надо первым делом заявиться в полицию.

Вот только…

Что, если он переступил черту? Совершил преступление?

Возможно ли такое?

Может, следует выждать, поглядеть, не забрезжит ли что-нибудь в мозгу.

Хотя городок не казался ему даже отдаленно знакомым, он поймал себя на том, что, ковыляя по улице, читает фамилии на всех почтовых ящиках подряд. Подсознательный рефлекс? Потому что где-то в недрах памяти он знает, что на одном из этих почтовых ящиков должна быть напечатана сбоку его фамилия? И что стоит ее увидеть, как все встанет на свои места?

В нескольких кварталах впереди над соснами возносились здания центра города, и он расслышал – впервые за сегодня – шум движущихся автомобилей, далекие голоса, гул систем вентиляции.

Вдруг он оцепенел посреди улицы, непроизвольно вытянув шею.

Воззрившись на почтовый ящик, принадлежащий красно-зеленому двухэтажному «викторианцу».

Воззрившись на фамилию сбоку.

Пульс начал учащаться, хоть он и не понимал, почему.

МАККЕНЗИ.

«Маккензи».

Фамилия не говорила ему ровным счетом ничего.

Зато первый слог как раз говорил. А вернее, вызвал некий эмоциональный отклик.

«Мак. Мак».

Он что, Мак? Это его имя?

«Меня зовут Мак. Привет, я Мак, рад познакомиться».

Привкус от имени на языке остался какой-то неестественный. Оно не воспринималось как принадлежащее ему. А если честно, так и вовсе вызывало неприязнь, потому что навевало…

Как странно. По какой-то причине это слово внушило страх.

Может, увечья ему нанес некто по имени Мак?

Он двинулся дальше. Еще через три квартала вышел на угол Главной улицы и Шестой, где уселся на скамейку в тени и сделал медленный, осторожный вдох. Поглядел вверх и вниз по улице, отчаянно отыскивая взглядом что-нибудь знакомое.

Ни одного сетевого магазина в пределах видимости.

По диагонали от скамейки виднеется аптека.

Рядом кафе.

Трехэтажное здание возле кафе с вывеской над крыльцом:

Запах кофейных зерен повлек его со скамейки. Подняв взгляд, он увидел в полуквартале от себя заведение под названием «Ароматный парок», откуда тот, должно быть, и доносился.

Может, и не самые полезные сведения, учитывая все обстоятельства, но в сознании забрезжило, что он любит хороший кофе. Жаждет его. Еще один крохотный фрагмент головоломки его собственной личности.

Дойдя до кафе, он потянул на себя затянутую сеткой дверь. Небольшое своеобразное кафе, и, судя по запаху, варит грандиозный напиток. Бар в дальнем углу справа сверкает эспрессо-машинами, кофемолками, миксерами, бутылками сиропов. Три табурета заняты. У противоположной стены выстроилась горстка диванов и стульев. Полка с истрепанными книжками в бумажных обложках. Два старикана за шахматной доской ведут сражение разношерстными фигурами. Стены демонстрируют образчики местного творчества – ряд черно-белых автопортретов какой-то дамы среднего возраста с выражением лица, не меняющимся от снимка к снимку ни на йоту. Меняется только фокусировка камеры.

Он подошел к кассе.

Когда двадцати-с-чем-то-летняя бариста с белокурыми дредами наконец углядела его, в ее красивых глазах промелькнуло что-то сродни ужасу.

Знает ли она меня?

Поймав свое отражение в зеркале за стойкой, тотчас же сообразил, что вызвало ее отвращение, – левая сторона лица обратилась в сплошной синяк, левый глаз вздулся, заплыв почти напрочь.

Боже мой. Кто-то избил меня в хлам.

Если же закрыть глаза на этот чудовищный синяк, он даже недурен собой. На глазок футов шесть, а то и шесть с дюймом . Короткие черные волосы, на подбородок и щеки тенью легла двухдневная щетина. Крепкое, мускулистое телосложение очевидно и по тому, как сидит на плечах пиджак, и по туго натянувшейся на груди рубашке. Ему пришло в голову, что по виду он похож на работника рекламы или маркетинга – наверное, чертовски привлекателен, когда побреется и наведет лоск.

– Что вам подать? – осведомилась бариста.

Он убил бы за чашку кофе, но в карманах ни гроша, и ни малейшего понятия, как его зовут.

– Вы тут варите хороший кофе?

Вопрос девушку вроде бы озадачил.

– М-м… ага.

– Лучший в городе?

– Это единственное кафе в городе, но, ага, наш кофе дает жару.

– Вы меня знаете? – шепнул он, перегнувшись через стойку.

– Простите?

– Вы меня узнаете? Я сюда когда-нибудь заходил?

– А вы что, не знаете, бывали ли здесь прежде?

Он покачал головой.

Она мгновение разглядывала его, будто оценивая его искренность, пытаясь определить, не сумасшедший ли этот тип с побитой физиономией и не вешает ли он ей лапшу на уши.

И наконец сказала:

– Не думаю, чтобы видела вас прежде.

– Вы в этом уверены?

– Ну, в Нью-Йорке дело обстояло бы иначе.

– Справедливо. Вы давно тут работаете?

– Чуть больше года.

– И я, типа, не местный?

– Вы определенно не местный.

– Можно спросить кое-что еще?

– Разумеется.

– Где это мы?

– А вы не знаете, где находитесь?

Он замешкался, отчасти не желая признаваться в столь полной и безоговорочной беспомощности. Когда же наконец покачал головой, бариста наморщила лоб, словно не в состоянии поверить в этот вопрос.

– Я не пудрю вам мозги, – вставил он.

– Это Заплутавшие Сосны, штат Айдахо. Ваше лицо… что с вами стряслось?

– Я… пока не знаю. В городе есть больница? – Задавая вопрос, он вдруг ощутил, что его будто зловещим током прошило.

Низковольтное предчувствие?

Или длань какого-то глубоко погребенного воспоминания ведет вдоль хребта холодным пальцем?

– Ага, в семи кварталах отсюдова. Вам надо в «Скорую» прям щас. Хотите, вызову машину?

– Обойдусь. – Он отстранился от стойки. – Спасибо… как вас зовут?

– Миранда.

– Спасибо, Миранда.

Стоило снова выйти на солнце, как чувство равновесия дало сбой, а назревающая головная боль подскочила на несколько делений, в нижний диапазон пыточной. Никакого уличного движения не было, так что он в нарушение правил просто пересек Главную и двинулся вдоль квартала к Пятой улице, миновав молодую мамашу с маленьким сыном, шепнувшим что-то вроде: «Мамуля, это он?»

Шикнув на сына, женщина встретилась с мужчиной взглядом, нахмурившись с извиняющимся видом, и сказала:

– Простите, он вовсе не хотел грубить.

На углу Пятой и Главной он вышел к фасаду двухэтажного старинного здания из бурого кирпича с надписью ПЕРВЫЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ БАНК ЗАПЛУТАВШИХ СОСЕН на двустворчатых стеклянных дверях. За углом здания виднелась телефонная будка рядом с переулком.

Доковыляв до нее во всю прыть, на какую сподобился, он закрылся в будке.

Таких тоненьких телефонных справочников он еще не видел. Стоя там, перелистывал его в надежде на какое-нибудь внезапное откровение, но все восемь страниц с несколькими сотнями имен – как, впрочем, и всё в этом городишке, – были лишены для него всякого смысла.

Выронив телефонную книгу, позволив ей болтаться на металлическом тросике, он прижался лбом к прохладному стеклу.

Наткнулся взглядом на клавиатуру.

И улыбнулся сладостному осознанию.

Я знаю свой домашний номер телефона.

Прежде чем снять трубку, настучал номер несколько раз для полной уверенности, и тот возникал под кончиками пальцев с механической отработанностью мышечной памяти.

Позвонит за счет абонента, уповая на бога, что дома кто-нибудь есть – подразумевая, что у него кто-нибудь есть. Конечно, ему придется назваться каким-нибудь именем, пусть хотя бы ненастоящим, но, может быть, его узнают по голосу и примут звонок.

Он снял трубку и поднес к уху.

Нацелил палец на «0».

Никакого гудка.

Несколько раз постучал по рычагу, но ничего не произошло.

Он сам изумился тому, насколько быстро накатила ярость. Грохнул трубку на рычаг – восходящий поток страха и злости, в поиске путей выхода взбухающий, как пламя. Отвел правую руку, собираясь врезать кулаком в стекло, и к черту костяшки, но боль в сломанных ребрах пронзила его навылет, обрушив скорчившимся на пол телефонной будки.

Теперь пульсация в основании черепа вздыбилась.

В глазах все раздвоилось, расплылось, а затем потемнело…

Когда он снова открыл глаза, будка была погружена в тень. Ухватившись за металлический тросик, прикрепленный к телефонной книжке, вскарабкался на ноги. Через грязное стекло увидел верхний сегмент солнца, соскальзывающего за скалистый гребень, ограждающий городок с запада.

И едва оно скрылось, как температура упала на десяток градусов.

Все еще помня собственный номер телефона, он несколько раз выстучал его на клавиатуре для подстраховки и снова снял трубку проверить, не появился ли гудок. Молчание, не считая едва уловимого шороха белого шума, просачивающегося по линии, которого прежде вроде бы не было слышно.

– Алло? Алло?

Он повесил трубку и снова поднял телефонный справочник. В первый раз он изучал фамилии, нащупывая любое словечко, способное столкнуть память с мертвой точки или пробудить какое-нибудь чувство. Теперь же просматривал имена, ведя пальцем по странице сверху вниз и пытаясь игнорировать боль в основании черепа, уже подползающую сызнова.

Первая страница – ничего.

Вторая страница – ничего.

Третья – ничего.

На шестой его палец задержался.

Быстренько пробежал оставшиеся две страницы – Скози оказался единственным Маком, числящимся в телефонном справочнике Заплутавших Сосен.

Толкнув плечом складную стеклянную дверь, он вышел из будки в ранний вечер. Теперь, когда солнце опустилось ниже кольца скал, свет стремительно утекал с небосвода, и температура начала падать.

Где я буду сегодня ночевать?

Он заковылял по тротуару, чувствуя, как часть сознания просто криком кричит, что надо идти прямиком в больницу. Он болен. Обезвожен. Голоден. Дезориентирован. Без гроша. Все тело болит. А дышать все труднее от парализующей боли, вспыхивающей в ребрах всякий раз, когда к ним прижимаются наполняющиеся воздухом легкие.

Но что-то в нем упорно сопротивлялось мысли идти в больницу, и, продвигаясь прочь от центра к жилищу Мака Скози, он понял, что именно.

Снова… страх.

Не знал, почему. Бессмыслица какая-то. Но не хотел даже близко подходить к этой больнице.

Только не в нынешнем состоянии. И вообще ни в каком.

Страх диковиннейшего рода. Неопределенный. Будто идешь по лесу ночью, не зная, чего именно следует бояться, а страх тем временем усугубляется именно своей загадочностью.

Два квартала на север вывели его на Третью улицу, и, сворачивая на тротуар и направляясь на восток, прочь от центра, он ощутил необъяснимое теснение в груди.

На первом почтовом ящике, который он миновал, значилось «201».

Он прикинул, что жилище Скози всего в паре кварталов.

Чуть впереди на траве двора играли детишки, по очереди пробегая через струю разбрызгивателя. Стараясь идти ровно, не горбясь, но все-таки невольно оберегая правый бок от сотрясения ребер, он направился к их оградке.

При его приближении дети безмолвно застыли, беззастенчиво тараща на него глаза, полные любопытства с примесью настороженности, от которой ему стало не по себе.

Он пересек очередную дорогу, еще более замедлив шаг в следующем квартале, проходя под ветвями трех огромных сосен, нависших над улицей.

Как раз число живописных «викторианцев», населивших этот квартал, где все начинается на тройку.

Скози будет следующим.

Ладони его взмокли, а пульсация в затылке уже звучала, как бум-бум-бум басового барабана, погребенного глубоко под землей.

Две секунды двоения в глазах.

Он крепко зажмурился, а когда открыл глаза вновь, зрение было в порядке.

На следующем перекрестке остановился. Пересохший рот будто ватой набили. Каждый вздох давался через муку, желчь подкатывала под самое горло.

Все это обретет смысл, когда ты увидишь его лицо.

Должно обрести.

Он сделал осторожный шажок на улицу.

С наступлением вечера холод начал стекать с гор в долину, понемногу наполняя ее.

Лучи солнца на вершинах придавали скалам, обступившим Заплутавшие Сосны, розоватый оттенок под стать темнеющему небосводу. Он попытался узреть в этом красоту и трогательность, но мэка воспрепятствовала этому.

Пожилая чета двигалась прочь от него, спокойно прогуливаясь рука об руку.

В остальном улица была пуста и безмолвна, шум центра совсем стих.

Он пересек гладкую черную полосу асфальта и ступил на тротуар.

Почтовый ящик 401 был прямо впереди.

403-й следующий на очереди.

Теперь приходилось все время щуриться, чтобы отогнать двоение в глазах и пронзительную пульсацию мигрени.

Пятнадцать мучительных шагов, и вот он стоит перед черным почтовым ящиком 403.

Он восстановил равновесие, крепко ухватившись за острые концы штакетника.

Протянув руку, отпер калитку и толкнул ее обшарпанным носком черной туфли.

Под скрип петель она распахнулась.

Легонько ударившись о забор.

Дорожка из разноцветного старинного кирпича, будто лоскутное одеяло, вела к веранде с парой кресел-качалок, разделенных кованым железным столиком. Сам дом был пурпурным с зеленой окантовкой, и сквозь тонкие занавески виднелся свет внутри.

Просто иди. Ты должен узнать.

Он заковылял к дому.

Двоение в глазах накатывало тошнотворными вспышками, одолеть которые становилось все труднее и труднее.

Он ступил на крыльцо, выставив руки как раз вовремя, чтобы удержаться от падения, опершись о косяк двери. Бесконтрольно трясущимися руками схватился за дверной молоток, отведя его от бронзовой пластины.

Не дал себе даже доли секунды на размышление, чтобы не передумать.

Четырежды брякнул молотком по пластине.

Ощущение было такое, будто кто-то бил его по затылку каждые четыре секунды. Жгучие кляксы тьмы заплясали перед глазами, будто миниатюрные черные дыры.

По ту сторону двери послышался стон паркета под весом приближающихся шагов.

Ноги стали как пластилиновые.

Чтобы удержаться, он ухватился за столбики, поддерживающие крышу веранды.

Деревянная дверь распахнулась, и мужчина, по возрасту вполне годящийся ему в отцы, поглядел на него через сетчатую дверь – высокий и худой, с хохолком седых волос на макушке, белой эспаньолкой и микроскопическими красными прожилками на щеках, предполагавшими пьянство на протяжении всей жизни.

– Могу я вам помочь? – осведомился он.

Выпрямился, усиленно моргая сквозь мигрень, собрав все силы, чтобы просто стоять без поддержки.

– Вы Мак? – Он расслышал страх в собственном голосе; пожалуй, и этот мужчина тоже.

Он сам был себе этим противен.

Старик наклонился к сетке, чтобы получше разглядеть чужака на своем крыльце.

– Чем я могу вам помочь?

– Вы Мак?

Он подобрался поближе; старик попал в фокус. Повеяло кислой сладостью красного вина от его дыхания.

– Вы меня знаете?

– Простите?

Теперь страх сублимировался в гнев.

– Вы. Меня. Знаете. Вы со мной это сделали?

– Ни разу в жизни прежде вас не видал, – отозвался старик.

– Это правда? – Его руки непроизвольно сжались в кулаки. – Есть в городе еще какой-нибудь Мак?

– Насколько я знаю, нет. – Толчком распахнув сетчатую дверь, Мак рискнул ступить на крыльцо. – Приятель, вид у вас не фонтан.

– Я и чувствую себя не фонтан.

– Что с вами стряслось?

– Это вы мне скажите, Мак.

«Милый? Там все в порядке?» – донесся женский голос откуда-то из дома.

– Да, Мадж, все нормально! – Мак поглядел на него. – Давайте-ка отвезу вас в больницу. Вы ранены. Вам нужна…

– Никуда я с вами не поеду.

Сразу оговорю про сходство «Сосен» с «Твин Пикс» – лично я совсем не ощутил ничего общего по атмосфере с сериалом Линча. Сюжетно, возможно, есть похожие детали: главный герой тоже агент секретной службы, который по заданию попадает в маленький американский городок, затерянный среди сосновых лесов. Городок этот – райское место, мечта для тех, кто хочет жить в уютном, спокойном местечке, да, вот только творятся здесь жуткие вещи, более соответствующие Аду, чем Раю. Ещё совсем небольшое сходство: название городка – Заплутавшие сосны – тоже в два слова, как и Твин Пикс. На этом сходства закончились. А теперь, положа руку на сердце, так ли мало различных книг, фильмов и сериалов, которые схожи такими деталями?

Если уж, с чем и схожа та атмосфера паранойи и шизофрении (можно и взболтать, и смешать – в приблизительно разных пропорциях и можно без хлеба), в которую окунулся герой романа агент Итан Бёрк, так это с прозой Стивена Кинга. Ещё могу вспомнить из последнего мною читанного – зотовский «Эль Дьябло» (те эпизоды в киношной трети романа, когда герой описывает свои мытарства в Секс-Сити). Но и от книги Зотова роман Крауча тоже сильно отличается – в первую очередь почти полным отсутствием юмора.

В «Соснах» всё очень серьёзно и жестоко: начиная с первой страницы, Итан переносит тысячи мук (как физических, так и эмоциональных). Крауч дотошен в описаниях ощущений своего персонажа, читатель практически вживается в его шкуру: он точно знает, где и что у Бёрка болит, в каком месте чешется или зудит; какое воспоминание приносит ему облегчение, а какое – жуткое страдание; он бежит вместе с Бёрком, прячется, пытается затаить дыхание, чтобы не выдать себя, испытывает тошноту и озноб, его выворачивает наизнанку от боли, трясёт от удара электрическим током, приходит в бешенство от злобы или бессилия что-то сделать, у него сводит судорогой мышцы от дикого напряжения, его колотит от первобытного страха. При этом нет ощущения избыточности – очень плотно написанный текст не пресыщает, а даёт прочувствовать каждой порой эту историю, динамичную, холодную, резкую и острую, как нож.

Крауч не миндальничает – бьёт, калечит и убивает персонажей без сомнения, а оставляя их в живых, особенно с ними не церемонится, заставляя переживать далеко не самые приятные моменты. Главное преимущество книги – нет уверенности в счастливом конце, это не «Ген Атлантиды», читая который даже не переживаешь, и так понятно, главные герои будут спасены, найдётся очередной рояль в кустах.

В «Соснах» в кустах даже сверчков нет (фишка для тех, кто в курсе), какие уж тут рояли. Спасение совсем не гарантировано, запросто гибнут даже живо и сочно прописанные, казалось бы, что на всю трилогию (цикл «Заплутавшие сосны» включает в себя романы «Сосны», «Заплутавшие» и «Последний город») заточенные персонажи, после чего становится по-настоящему жутковато. Но самая большая жуть заключается в том, что вся та мистика, которая нагнетается на протяжении романа (с осознанными, почти осязаемыми, приветами «Сайлент Хиллу»), смешанная со вполне реалистическими ужасами описания пыток в афганском плену (в нём Итан провёл какое-то время до событий романа, и неоднократно возвращался в те ощущения в воспоминаниях и забытьи), окажется не такой уж и страшной, по сравнению с тем, что ожидает героя почти в самом конце книги…

ПС. Посмотрел первую серию ТВ-шоу, и испытал небывалое ощущение, которого никогда ранее не испытывал. Поскольку читал я книгу до просмотра, то, конечно, образ каждого персонажа для меня уже сложился. И если обозначенного на обложке Мэтта Диллона я воспринял нормально, то все остальные – ожидаемо совсем не те, кого я себе нарисовал. Кроме Кейт Хьюсон, которую играет Карла Гуджино - именно эту актрису я и представлял в данной роли! Только в моём представлении она была блондинкой (поскольку так написано в книге), а в телеверсии она рыжая. При этом я даже понятия не имел об актерском составе сериала до просмотра. Вот такие мистические штуки…

ППС. Под занавес оффтоп про слово «Сосны» – каждый раз, когда вижу написанным это название, вспоминаю одноимённую песню группы «Океан Эльзы».

Оценка: 8

Мир делится на две части: тех, кто сначала смотрит фильм, а потом читает книгу, и тех кто все делает ровно наоборот. Я отношусь к первым, и вот почему. Когда смотришь экранизацию уже читанного произведения, все время недовольно морщишься - а где этот персонаж, а где эта линия, а где этот эпизод: вся книга, естественно, влезть в фильм не может, и чувствуешь себя не то чтобы обворованyым, но обделенным. Когда же читаешь какой-нить нашумевший роман после похода в кино, то постоянно ловишь себя на мысли - ага, вон оно как было, ага, а это что-то новенькое, ага, боковая линия, ага, у героя был дядя-психопат! - получаешь больше, чем рассчитывал. С сериалами, конечно, это происходит в гораздо меньшей степени, но и там есть чем поживится.

Думаю, уже понятно, что я сначала посмотрел сериал Wayward Pines, а потом только начал читать книгу «Pines», первую из трилогии про странный городок со странным названием. И мой расчет опять оправдался. Множество мелких деталей, ничего в сюжет не добавляющих, но достраивающих образы как героев, так и города. Серьезные отступления, позволяющие посмотреть на уже знакомые событий под другим углом и ставящие новые проблемы, по разным (кинематографическим или этическим) причинам исключенные из экранизации. И даже читая хорошо мне известные моменты с заранее известным мне развитием, я получал огромное удовольствие от великолепно выписанных саспенса и напряжения, с азартом надеясь, что в книге все будет как-нить по-другому, и иногда получая это «по-другому». Доска та же, все фигуры наличествуют, но стоят на других местах, и ходят по-разному.

Наверняка в книге есть сюжетные косяки, какие-то нестыковки или упущенные автором подробности, неважно. Она отлично написана, легко читается, даже несмотря на обилие разговорной лексики и не всегда понятных аббревиатур. Единственно, что мне сильно не понравилось, так это, что при попытке бегства из городка герой становится совершенно неубиваемым, независимо от своего состояния и силы противника; в сериале этот эпизод подан более логично и убедительно. Однако это неудовольствие компенсируется очень мощной развязкой книги. Пока читал, постарался абстрагироваться от виденного и решить, а что же все таки происходит. Несмотря на то, что я подмечал детали и связывал концы с концами, вынужден признать - настоящей развязки, задуманной Краучем, я вообразить так и не смог. Придумать оригинальную концепцию в наш век постмодернизма и так сильно и четко подать ее - это дорогого стоит.

Оценка: 8

После просмотра сериала решил и книгу прикупить, но она не произвела должного впечатления, во многом, из-за корявого и абсолютно безграмотного перевода. Я не знаю, как переводчик в жизни разговаривает, но такое ощущение, что русскому языку его учили явно не русские преподаватели... А уж примечания чего стоят...

По поводу самой книги сказать в общем-то тоже нечего. Читается она за один вечер, есть отдельные мысли, которые трогают и задевают, но сюжет в целом не нов и вызывает массу вопросов, самый сакраментальный из которых:

Спойлер (раскрытие сюжета)

откуда у этого спасителя человечества взялись эти пресловутые миллиарды для воплощения своей идеи, и как это правительство закрывало глаза на создание этого «оазиса» и само не пожелало себя спасти...

В общем и целом, вечерок скоротать можно, но не более того...

Оценка: 6

Ждал эту книгу со времени выхода сериала, и вот дождался. О сюжете сказано многое, не буду в очередной раз пересказывать завязку про Итана Берка, Уэйворд Паинтс и автокатастрофу. Вообще боялся, что после фильма читать будет уже не так интересно, ведь, по сути, уже знаешь в чем дело. Рад, что ошибся! Читал дома, читал в транспорте, читал ночью и (упс!) на работе..

Не смотря на именитого режиссера и участие в сериале самого Крауча, с книгой все они обращаются достаточно вольно. В целом, книга с фильмом пересекается только примерно в первой своей трети, а дальше сохранены только ключевые события, обернутые в совершенно другие действия. И ход событий книги мне нравится больше, он более логичен и держит в напряжении, в отличие от большого количества «воды», в сериале. Отдельно хотелось бы отметить атмосферу.. То, насколько досконально Крауч описывает ощущения и впечатления Берка - холод на улице, мокрую одежду, боль в ноге и т.д., отлично работает в нагнетании обстановки. А если это еще помножить на общую параноидальную атмосферу «идеального» городка...

Жду вторую книгу, поскольку подозреваю что дальше расхождений будет еще больше. Особенно в концовке, где, как признались сами создатели сериала, со смертью Итана они «перестарались»...

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

Видимо пытаясь все упростить и логически увязать, в сериале опустили тот момент, что для Итана это уже третье пробуждение, и соответственно попытка ввести его в общество Сосен, что Кейт прожила там более 20 лет, а семья Итана - 5 лет, пытаясь помочь ему принять новый мир в каждую из попыток. Также по книге Итан самостоятельно залез в центр управления, а Пилчнер не пустил Поупа в вертолет, оставив на растерзание аберам..

Оценка: 7

Книга скорее читабельна, чем не читабельна. Но очень средненькая, что по стилю, что по сюжету. Хотя начало довольно увлекательное. Интрига, загадка, экшен, веет «Твин Пиксом», чего автор и не стесняется, а гордится. Держит в напряжении. Но где-то с середины героический герой, который героически пытается победить всё и вся, начинает напрягать, на его долю выпадет столько страдашек, что главе на десятой его хочется уже убить лично, чтобы не мучился, ибо надоел. Особенно смешно, когда он проходит огонь, воду и медные трубы сражая полчища чудовищ вооруженный одной морковкой. Что на фоне предыдущей кровищи смотрится странно. Но, когда под конец, автор, вспоминает, что вроде как собирался писать не тупо невнятный боевик, и скомкано впихивает идею-фикс, которая на фоне всего остального выглядит совсем нелепо, книга становится убита полностью.

Я крайне пожалела, что зачем-то соблазнилась и купила «Сосны». Такое можно почитать в минуты вынужденного ничегонеделанья и только если книжка попались как забытая кем-то в электричке...

P.S. перевод совсем печален, особенно напрягают потуги переводчика шутить в сносках...

Оценка: 6

Тяжко и жестоко, загадочно и жутко. Читалось увлекательно, но всё это нагромождение тайн не воспринималось настолько же мучительно интригующе, как в том же Твин-Пиксе, срвнение с которым уместно, поскольку сам автор проводит эту параллель. Почему-то меня не впечтляли именно странности, а держало крепко «за жабры» совсем другое - борьба главного героя. Его так беспощадно протащило по всем острым и тупым предметам городка, он постоянно прибывал в настолько высокой концентрации физического и психического дискомфорта, что уже к середине книги я поражался: как он это всё выдерживает!? А он терпит еще и не такое, при этом совершенно достоверно, подробно и натурально.

Большая часть моего высокого балла дана как раз за эту бескомпромисную борьбу за жизнь и свободу. Меньшая - за сами сосны и Сосны.

Оценка: 8

А у меня вот уйма вопросов. К примеру, каким скажите образом Пилчер заселял Заплутавшие Сосны? Вот как там появился первый человек – очнулся с амнезией, а вокруг никого? Или Пилчер забрасывал жителей всех оптом? Тогда вообще бред – толпа ничего не понимающих и непомнящих людей в незнакомом месте…. И все, как один, после автокатастрофы…

Или вот еще: почему одни люди адекватно реагируют на ужасную реальность (пилчеровские помощники – ученые, наблюдатели, стражи-снайперы и т.д., которые в курсе того, что происходит), а других нужно держать в неведении и страхе, создавать для них иллюзию нормальной жизни, в противном случае рискуем получить массовый суицид, и, как следствие, провал программы по спасению человечества?

Еще вопрос: я так понимаю, что биологический вид, пришедший на смену человеку и занявший его место на вершине эволюции, априори должен являться более совершенным. Как же тогда так получилось, что этот самый вид допустил развал всей инфраструктуры а сам уподобился диким хищным тварям?

Может, я невнимательно читала? Или может, ответы будут в следующих книгах? Надеюсь.

Нет, есть, конечно, и плюсы. Книга интересная, читается за один присест, много действия, странные и страшные вещи в большом количестве, да и вся атмосфера в целом, напряжено-шизоидная… Но вот все эти вопросы, не получившие ответов, оставляют какой-то осадочек и чувство, что с романом (как и Заплутавшими Соснами) что-то немного не так…

Продолжу чтение, а пока только 8.

Оценка: 8

Странное произведение.

Странное - в психологии героев. Или автора... Это лишь второе произведение данного автора, которое я решил прочитать. И у меня сложилось стойкое впечатление, что главное для автора - впечатление атомосферы насилиия и ужаса для читателя, а уж потом всё остальное. А я не поклонник ни романов, ни фильмов ужасов, если главное - именно это.

Ну и много вопросов к автору чисто логических (как и в «Сиянии», которое я читал раньше). Например, если окружающие мутанты так жестоки, быстры и интеллектуально развиты, и при этом их сотни миллионов, каким же образом удалось за 14 лет(!) построить целый город «в чистом поле», а до этого ещё и окружить его непреодолимыми преградами, если почти две тысячи лет все были в анабиозе, а следы цивилизации на поверхности за это время все были разрушены?

Каким образом эту огромную внутрискальную базу не обнаружили в центре Северной Америке ещё до конца старой цивилизации? Ведь в городе неоднократно пропадали люди (не говоря уж о массовой пропаже агентов спецслужб)? Ведь вся команда уснула, неужели до конца цивилизации в эти места не заходили ни охотники, ни альпинисты, ни туристы, ни кто-либо ещё? Да уж, лучше не вдумываться...

Оценка: 8

Непредсказуемость*драйв=Город в нигде

«Город в нигде» можно смело окрестить набором штампов в исполнении Крауча. На обложке красуется сравнение с «Твин-пикс», ситуация закрытого города напоминает Сайлент-Хилл и отчасти камерный «Догвилль». Абсурдность и непредсказуемость же происходящего близка к чему-то от Кафки или от «Отбросов» (здесь же и «Фарго»). Но даже если Крауч и взял что-то из вышеназванного, то в конечном итоге получился хороший, крепкий роман, который читается на одном дыхании.

Заплутавшие Сосны - тихий городок на окраине США. Здесь пропали двое агентов спецслужбы. Найти их - задача третьего агента Итана Бёрка. Итан приезжает в Сосны, но тут же попадает в атомобильную аварию. У него пропадает буквально всё, а сам Итан попадает в больницу. И как только Бёрк намеревается двинуться к цели своего пребывания в Соснах, начинается полный кавардак - погони, драки, убийства, бегство, раны. Всё это сдабривается огромным количеством интриг, которые Блейк Крауч не спешит раскрывать, заигрывая с читателем. В какой-то момент странные события трансформируются в шокирующую картину непонимания (как Итаном, так и читателем) происходящего. И здесь уже больше сходства с сериалом «Лост» (попсово), с фильмом «Таинственный лес» (менее попсово) или с первым и единственным сезоном «Реки» (вообще малоизвестно). И события приобретают такой окрас, что кажется, будто автор не сможет подобрать все камни, которые он разбросал на протяжении всей книги. Но это лишь впечатление. Фактически все обстоит иначе.

Язык и динамика. Крауч всё так же хорош в плане текста, хороши и его переводчики. Так было в «Абандоне» и «Западне». Язык при этом отнюдь не примитивный. В моменты напряжения автор делает разрядку в виде нелицеприятной лексики (но без нецензурщины), порой в тексте появляются интересные слова, за которыми лезешь в словарь. Помимо этого просто встречаются необычные формы слов (менее популярные в обычной речи, но вполне себе существующие при желании). Динамика повествования находится на высоте. У Крауча просто не бывает воды и лишних слов. Каждое предложение подчинено одной цели - нагнетать обстановку и двигать героя по сюжету.

Из минусов - две неправдоподобные вещи. Первая - странное поведение главного героя. То он не видит очевидные вещи, то не действует, когда это необходимо. А ведь речь о бывшем солдате\нынешнем спец агентом. С другой же стороны, хорошо, что Итак не впадает в прострацию или истерику. Второй неправдоподобный момент -

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

как всё-таки Сосны выжили? Помимо криосна и сохранения запасов, что объяснено хоть как-то, есть же еще проблема с воздухом. Неужели почти за две тысячи лет воздух успел загрязниться и очиститься? Даже если и так, почему Пилчер ничего не сказал об этом?

Надеюсь, что во второй книге последует авторское разъяснение этого момента.

Заключение: «Город в нигде» - лишь первая часть трилогии, «затравка». Как «затравка» - блестяще. Будь роман синглом - получился бы неплохой вейрд-фикшн, ныне набирающий популярность. Роман очень непредсказуем, уровень драйва зашкаливает, читать интересно и приятно. Текст сам по себе легкий, но стильный. Издания с кинообложками - красивые (что покет, что твердый переплет). То, как в итоге Крауч вывернул историю - очень занятно. Но перспективно ли? Блейк мог и не продолжать «Город в нигде», книга всё равно, как говорится, зашла бы. Но есть продолжение, поэтому приступаю к нему.

Блейк Крауч

Сосны. Город в Нигде

Copyright © Blake Crouch, 2012.

WAYWARD PINES © 2015 Bluebush Production, LLC. All Rights Reserved.

© Филонов А.В., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

Несмотря на свидетельства того, что эволюция человечества идет по-прежнему, биологи едины во мнении, что остается лишь гадать, куда она нас заведет.

То, что ты параноик, вовсе не значит, что тебя не преследуют.

Джозеф Хеллер

Он очнулся, лежа на спине, под солнечным светом, бьющим в лицо, под шум воды, бегущей где-то по соседству. Оптический нерв пронзала блистательная боль, а в основании черепа неустанно, но пока безболезненно пульсировали отдаленные раскаты грома подступающей мигрени. Перекатившись на бок, он оттолкнулся, перейдя в сидячее положение, спрятав голову между коленей. Ощутил неустойчивость мира задолго до того, как распахнул глаза, словно его ось сорвалась на дребезг. При первом вдохе почувствовал, будто кто-то вгоняет стальной клин между верхними ребрами левого бока, но, со стоном продравшись сквозь боль, с усилием открыл глаза. Левый глаз, должно быть, совсем заплыл, потому что смотрел как через щелку.

Зеленейшая трава, какую он только видел – целый лес длинных, мягких былинок, – сбегала к берегу. Чистая, стремительная вода бурлила среди валунов, торчащих из потока. За рекой – вознесшийся на тысячу футов утес. На уступах – растущие кучками сосны, воздух напоен их ароматом и свежестью проточной воды.

На нем черные брюки и черная куртка с оксфордской рубашкой под ней; белый хлопок забрызган кровью. Под воротником болтается черный галстук с почти распустившимся узлом.

При первой попытке встать колени подломились, и он плюхнулся обратно – достаточно жестко, чтобы послать через грудную клетку вибрации жгучей боли. Вторая попытка увенчалась успехом, и он обнаружил себя шатко, но стоящим на земле, вихляющейся под ногами, как палуба корабля. Медленно обернулся, шаркая ногами и расставив их пошире для равновесия.

Спиной к реке, он стоял на краю открытого поля. В дальнем конце под перекальным светом полуденного солнца блестели металлические поверхности детских качелей и горок.

Вокруг ни души.

За парком он углядел викторианские дома, а еще дальше – здания главной улицы. Городишко от силы с милю в поперечнике угнездился посреди каменного амфитеатра, окруженный скальными стенами, возносящимися на несколько сотен футов с каждой стороны, состоящими из красных слоистых пород. В высочайших, погруженных в тень закоулках горы сохранился снег, но здесь, в долине, тепло, на кобальтово-синем небе над головой ни облачка.

Проверил карманы брюк, потом – своего однобортного пиджака.

Ни бумажника. Ни зажима для денег. Ни документов. Ни ключей. Ни телефона.

Только маленький швейцарский армейский ножик в одном из внутренних карманов.

Пока добрался до другого края парка, у него прибавилось и бодрости, и недоумения, а пульсация в затылочной части позвоночника уже утратила болезненность.

Он знал шесть вещей:

Имя нынешнего президента.

Как выглядит лицо матери, хотя и не мог припомнить ни ее имени, ни даже звучания ее голоса.

Что он умеет играть на фортепиано.

И водить вертолет.

Что ему тридцать семь лет.

И что ему нужно в больницу.

Помимо этих фактов, весь мир вообще и это место в частности были настолько же непостижимы для него, как именослов на неизвестном языке. Он чувствовал, что истина маячит где-то на периферии сознания, но вне пределов досягаемости.

Он шагал по тихой улице жилого района, внимательно приглядываясь к каждому автомобилю по пути. Не принадлежит ли один из них ему?

Дома, обращенные фасадами друг к другу, выглядели девственно чистыми – свежевыкрашенные, с безупречными квадратиками яркой травы, обнесенные штакетными заборчиками, с фамилиями домовладельцев, выписанными белыми печатными буквами сбоку на черных почтовых ящиках у каждого. Почти в каждом заднем дворе виднелся трепетный садик, буйствующий не только цветами, но и овощами, и фруктами.

Все цвета так чисты и насыщенны.

Ходьба давалась с трудом, и на полпути через второй квартал он скривился, совсем запыхавшись; боль в левом боку заставляла то и дело останавливаться. Сняв пиджак, выправил рубашку из брюк, расстегнул и распахнул ее. Выглядело даже хуже, чем ощущалось, – вдоль всего левого бока расплылся темно-лиловый синяк, опоясанный пограничной полосой чахоточной желтизны.

Что-то его ударило. Крепко.

Легонько провел ладонью по поверхности черепа. Головная боль прочно угнездилась там, становясь отчетливее с каждой минутой, но пальцы не нащупали никаких признаков серьезной травмы, не считая болезненности с левой стороны.

Застегнув рубашку, снова заправил ее в брюки и двинулся дальше по улице.

Вывод просто-таки вопил: его постиг какой-то несчастный случай.

Может, автомобильная катастрофа. Может, падение. Может, на него напали – тогда ясно, почему при нем нет бумажника.

Надо первым делом заявиться в полицию.

Вот только…

Что, если он переступил черту? Совершил преступление?

Возможно ли такое?

Может, следует выждать, поглядеть, не забрезжит ли что-нибудь в мозгу.

Хотя городок не казался ему даже отдаленно знакомым, он поймал себя на том, что, ковыляя по улице, читает фамилии на всех почтовых ящиках подряд. Подсознательный рефлекс? Потому что где-то в недрах памяти он знает, что на одном из этих почтовых ящиков должна быть напечатана сбоку его фамилия? И что стоит ее увидеть, как все встанет на свои места?

В нескольких кварталах впереди над соснами возносились здания центра города, и он расслышал – впервые за сегодня – шум движущихся автомобилей, далекие голоса, гул систем вентиляции.

Вдруг он оцепенел посреди улицы, непроизвольно вытянув шею.

Воззрившись на почтовый ящик, принадлежащий красно-зеленому двухэтажному «викторианцу».

Воззрившись на фамилию сбоку.

Пульс начал учащаться, хоть он и не понимал, почему.

МАККЕНЗИ.

«Маккензи».

Фамилия не говорила ему ровным счетом ничего.

Зато первый слог как раз говорил. А вернее, вызвал некий эмоциональный отклик.

«Мак. Мак».

Он что, Мак? Это его имя?

«Меня зовут Мак. Привет, я Мак, рад познакомиться».

Привкус от имени на языке остался какой-то неестественный. Оно не воспринималось как принадлежащее ему. А если честно, так и вовсе вызывало неприязнь, потому что навевало…

Как странно. По какой-то причине это слово внушило страх.

Может, увечья ему нанес некто по имени Мак?

Он двинулся дальше. Еще через три квартала вышел на угол Главной улицы и Шестой, где уселся на скамейку в тени и сделал медленный, осторожный вдох. Поглядел вверх и вниз по улице, отчаянно отыскивая взглядом что-нибудь знакомое.

Ни одного сетевого магазина в пределах видимости.

По диагонали от скамейки виднеется аптека.

Рядом кафе.

Трехэтажное здание возле кафе с вывеской над крыльцом:

ОТЕЛЬ «ЗАПЛУТАВШИЕ СОСНЫ»

Запах кофейных зерен повлек его со скамейки. Подняв взгляд, он увидел в полуквартале от себя заведение под названием «Ароматный парок», откуда тот, должно быть, и доносился.

Может, и не самые полезные сведения, учитывая все обстоятельства, но в сознании забрезжило, что он любит хороший кофе. Жаждет его. Еще один крохотный фрагмент головоломки его собственной личности.

Дойдя до кафе, он потянул на себя затянутую сеткой дверь. Небольшое своеобразное кафе, и, судя по запаху, варит грандиозный напиток. Бар в дальнем углу справа сверкает эспрессо-машинами, кофемолками, миксерами, бутылками сиропов. Три табурета заняты. У противоположной стены выстроилась горстка диванов и стульев. Полка с истрепанными книжками в бумажных обложках. Два старикана за шахматной доской ведут сражение разношерстными фигурами. Стены демонстрируют образчики местного творчества – ряд черно-белых автопортретов какой-то дамы среднего возраста с выражением лица, не меняющимся от снимка к снимку ни на йоту. Меняется только фокусировка камеры.

Он подошел к кассе.

Когда двадцати-с-чем-то-летняя бариста с белокурыми дредами наконец углядела его, в ее красивых глазах промелькнуло что-то сродни ужасу.

Знает ли она меня?

Поймав свое отражение в зеркале за стойкой, тотчас же сообразил, что вызвало ее отвращение, – левая сторона лица обратилась в сплошной синяк, левый глаз вздулся, заплыв почти напрочь.