Александр солженицын нобелевская премия год. За что солженицын сидел в гулаге и в каких условиях он там жил

Нобелевская премия по литературе, 1970 г.

Русский прозаик, драматург и поэт Александр Исаевич Солженицын родился в Кисловодске, на Северном Кавказе. Хотя родители С. были выходцами из крестьян, они получили неплохое образование. Когда началась первая мировая война, его отец, Исай Солженицын, ушел из Московского университета добровольцем на фронт, трижды награждался за храбрость и погиб на охоте за полгода до рождения сына. Чтобы прокормить себя и Александра, мать С., Таисья Захаровна (урожденная Щербак), после смерти мужа пошла работать машинисткой, а когда мальчику исполнилось шесть лет, переехала с сыном в Ростов-на-Дону. Детские годы С. совпали с установлением и упрочением советской власти. В год его рождения в России началась кровопролитная гражданская война, завершившаяся победой большевиков под руководством Ленина.

Успешно закончив школу, С. в 1938 г. поступает в Ростовский университет, где, несмотря на интерес к литературе, занимается физикой и математикой, чтобы в дальнейшем обеспечить себя постоянным заработком. В 1940 г. он женится на своей сокурснице Наталье Решетовской, а в 1941 г., получив диплом математика, заканчивает также заочное отделение Института философии, литературы и истории в Москве.

После окончания университета С. работал учителем математики в ростовской средней школе. В 1941 г., когда началась война с фашистской Германией, он был мобилизован и служил в артиллерии. В феврале 1945 г. С. был внезапно арестован, лишен звания капитана и отправлен в Москву, в следственную тюрьму на Лубянку. Трибунал из трех человек приговорил его к 8 годам заключения с последующей ссылкой в Сибирь за антисоветскую агитацию и пропаганду: в руки НКВД попали письма С. к другу с нападками на Сталина, а также наброски и черновики рассказов, найденные при обыске в его офицерском планшете.

В течение года С. находился в московской тюрьме, а затем был переведен в Марфино, в специализированную тюрьму под Москвой, где математики, физики, ученые других специальностей вели секретные научные исследования. Много позже С. скажет, что диплом математика, по существу, спас жизнь, поскольку режим в марфинской тюрьме был не в пример мягче, чем в других советских тюрьмах и лагерях.

Из специализированной тюрьмы в Марфино С. переводится в Казахстан, в лагерь для политических заключенных, где у будущего писателя обнаружили рак желудка и считали обреченным. Однако, освободившись 5 марта 1953 г. (день смерти Сталина), С. проходит успешную лучевую терапию в ташкентском госпитале и выздоравливает. До 1956 г. он живет в ссылке в различных районах Сибири, преподает в школах, а в июне 1957 г., после реабилитации, поселяется в Рязани, где также работает учителем математики в средней школе. Его жена, которая, пока писатель находился в заключении, вышла замуж, добилась развода и вернулась к С. В 1956 г. советский лидер H. C. Хрущев начал кампанию десталинизации, борьбы с «культом личности» Сталина, который, по самым скромным подсчетам, с начала 30-х гг. уничтожил и репрессировал более 10 млн. советских людей. Хрущев лично санкционировал публикацию повести С. «Один день Ивана Денисовича», увидевшей свет в 1962 г. в журнале «Новый мир». Написанная в реалистическом ключе, живым, доступным языком первая книга писателя рассказывает об одном лагерном дне главного героя, заключенного Ивана Денисовича Шухова, от имени которого ведется повествование. Повесть была восторженно принята критикой, сравнившей «Один день» с «Записками из Мертвого дома» Достоевского.

Годом позже С. опубликовал в «Новом мире» несколько рассказов, в т.ч. «Случай на станции Кречетовка», «Матренин двор» и «Для пользы дела». Писатель был даже выдвинут на Ленинскую премию по литературе за 1964 г., однако награды не получил, а после освобождения H. С. Хрущева с занимаемых постов перестал печататься. Последним опубликованным в СССР произведением С. стал рассказ «Захар-Калита» (1966).

После того как С. в 1967 г. направил Съезду писателей открытое письмо, в котором призвал покончить с цензурой и рассказал о том, что КГБ конфисковал его рукописи, писатель подвергся преследованиям и газетной травле, его произведения были запрещены. Тем не менее романы «В круге первом» (1968) и «Раковый корпус» (1968...1969) попадают на Запад и выходят там без согласия автора, что только усугубляет и без того тяжелое положение С. на родине. Писатель отказался нести ответственность за публикацию своих произведений за границей и заявил, что власти способствовали вывозу рукописей из страны, чтобы был предлог для его ареста.

«В круге первом» (в заглавии содержится аллюзия на первый круг дантова ада) – роман по преимуществу сатирический, действие которого происходит в специализированном институте-тюрьме Маврино, аналоге того, где в конце 40-х гг. содержался С. Многие западные критики высоко оценили роман за широкую панораму и глубокий, непредвзятый анализ сталинской действительности. Второй роман писателя, «Раковый корпус», также носит автобиографический характер: герой романа, Русанов, как в свое время и сам автор, лечится от рака в среднеазиатской провинциальной больнице. Хотя в «Раковом корпусе» заметны и политические акценты, главная тема романа – борьба человека со смертью: писатель проводит мысль о том, что жертвы смертельной болезни парадоксальным образом добиваются свободы, которой лишены здоровые люди.

В 1970 г. С. был удостоен Нобелевской премии по литературе «за нравственную силу, почерпнутую в традиции великой русской литературы». Узнав о присуждении ему премии, писатель немедленно заявил, что намерен получить награду «лично, в установленный день». Однако, как и 12 лет назад, когда Нобелевской премии был удостоен другой русский писатель, Борис Пастернак, советское правительство сочло решение Нобелевского комитета «политически враждебным», и С., боясь, что после своей поездки он не сможет вернуться на родину, с благодарностью принял высокую награду, однако на церемонии награждения не присутствовал. В речи член Шведской академии Карл Рагнар Гиров отметил, что произведения С. свидетельствуют о «несокрушимом достоинстве человека». Памятуя о преследовании писателя на родине, Гиров также сказал: «Где бы, по какой бы причине человеческому достоинству ни угрожали, творчество С, является не только обвинением гонителей свободы, но и предупреждением: подобными действиями они наносят урон прежде всего самим себе». В Нобелевской лекции С., опубликованной в 1972 г., содержится излюбленная мысль писателя о том, что художник – это последний хранитель истины. Нобелевская лекция С. заканчивается словами: «Одно слово правды весь мир перетянет».

Через год после получения Нобелевской премии С. разрешает публикацию своих произведений за рубежом, и в 1972 г. в лондонском издательстве на английском языке выходит «Август четырнадцатого» – первая книга многотомной эпопеи о русской революции, которую часто сравнивают с «Войной и миром» Толстого. В «Августе четырнадцатого», по мнению американской исследовательницы Патриции Блейк, «блестяще показано воздействие войны на жизнь отдельных людей, на всю нацию в целом». В 1973 г. после допроса машинистки

КГБ конфисковал рукопись главного произведения С. «Архипелаг ГУЛАГ, 1918...1956: Опыт художественного исследования». Работая по памяти, а также используя собственные записи, которые он вел в лагерях и в ссылке, С. задался целью воссоздать официально не существующую советскую историю, почтить память миллионов советских заключенных, «растертых в лагерную пыль». Под «Архипелагом ГУЛАГ» подразумеваются тюрьмы, исправительно-трудовые лагеря, поселения для ссыльных, разбросанные по всей территории СССР. В своей книге писатель пользуется воспоминаниями, устными и письменными свидетельствами более 200 заключенных, с которыми он встречался в местах лишения свободы.

Вскоре после конфискации рукописи С. связался со своим издателем в Париже и распорядился сдать в набор вывезенный туда экземпляр «Архипелага», который увидел свет в декабре 1973 г., а 12 февраля 1974 г. писатель был арестован, обвинен в государственной измене, лишен советского гражданства и депортирован в ФРГ. Его второй жене, Наталии Светловой, на которой С. женился в 1973 г. после развода с первой женой, с тремя сыновьями было разрешено присоединиться к мужу позднее. После двух лет пребывания в Цюрихе С. с семьей переезжает в США и поселяется в штате Вермонт, где писатель завершает третий том «Архипелага ГУЛАГ» (русское издание – 1976, английское – 1978), а также продолжает работу над циклом исторических романов о русской революции, начатым «Августом четырнадцатого» и названным «Красное колесо», – по словам самого С.. «трагической историей о том, как сами русские... уничтожили и свое прошлое. и свое будущее», В 1972 г. писатель заметил, что на весь цикл «может уйти 20 лет, и я, возможно, не доживу».

Со времени переезда С. на Запад вокруг его имени ведется бурная полемика. а его репутация колеблется в зависимости от его высказываний. Так, в связи с его обращением по случаю присуждения ему почетной степени к студентам Гарвардского университета в 1978 г., в котором писатель осудил материализм капиталистического Запада так же резко, как и репрессии социалистического Востока, противники С. назвали его «утопическим реакционером». Произведения писателя также вызывают далеко не однозначные оценки. В 1972 г. американский критик Джозеф Эпстайн отмечал, что для С. «нравственный конфликт является основой всякого действия». Рецензируя в 1972 г. «Август четырнадцатого», югославский писатель-политолог Милован Джилас писал, что «С. заполняет вакуум, образовавшийся в русской культуре и сознании. Он вернул России ее душу – ту самую, которую открыли миру Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский, Чехов и Горький». По мнению американского исследователя Джозефа Франка, «основной темой С. является прославление нравственности, единственной возможности выжить в кошмарном мире, где только нравственность гарантирует человеческое достоинство и где идея гуманизма приобретает сверхценный характер».

Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия: Пер. с англ.– М.: Прогресс, 1992.
© The H.W. Wilson Company, 1987.
© Перевод на русский язык с дополнениями, издательство «Прогресс», 1992.

Имя: Александр Солженицын (Aleksandr Solzhenitsin)

Возраст: 89 лет

Деятельность: писатель, общественный деятель, лауреат Нобелевской премии по литературе

Семейное положение: был женат

Александр Солженицын: биография

Александр Исаевич Солженицын - выдающийся русский писатель и общественный деятель, который в Советском Союзе был признан диссидентом, опасным для коммунистического строя, и отсидевший много лет в заключении. Широко известны книги Александра Солженицына «Архипелаг Гулаг», «Матренин двор», «Один день Ивана Денисовича», «Раковый корпус» и многие другие. Он стал лауреатом Нобелевской премии по литературе, причем был удостоен этой награды всего лишь после восьми лет с момента первой публикации, что считается рекордом.

Родился будущий писатель в конце 1918 года в городе Кисловодск. Его отец Исаакий Семёнович прошел всю Первую мировую войну, но погиб еще до рождения сына на охоте. Дальнейшим воспитанием мальчика занималась одна мама, Таисия Захаровна. Из-за последствий октябрьской революции семья была полностью разорена и жила в крайней бедности, хотя и переехала в более стабильный по тем временам Ростов-на-Дону. Проблемы с новой властью начались у Солженицына еще в младших классах, так как он воспитывался в традициях религиозной культуры, носил крестик и отказывался вступать в пионеры.

Но позднее, под влиянием школьной идеологии, Александр изменил точку зрения и даже стал комсомольцем. В старших классах его поглотила литература: юноша зачитывается произведениями русской классики и даже вынашивает планы написать собственный революционный роман. Но когда пришло время выбирать специальность, Солженицын почему-то поступает на физико-математический факультет Ростовского государственного университета. По его признанию, он был уверен, что на математиков учатся только самые умные люди, и хотел быть в их числе. Вуз студент окончил с красным дипломом, и имя Александра Солженицына было названо среди лучших выпускников года.

Еще в студенчестве молодой человек увлекся театром, даже пробовал поступить в театральное училище, но безуспешно. Зато он продолжил образование на литературном факультете в Московском университете, однако окончить его не успел из-за разразившейся Великой Отечественной войны. Но учеба в биографии Александра Солженицына на этом не окончилась: его не могли призвать как рядового из-за проблем со здоровьем, но Солженицын-патриот добился права учиться на офицерских курсах при Военном училище и в звании лейтенанта попал в артиллерийский полк. За подвиги на войне будущий диссидент был награжден орденом Красной Звезды и орденом Отечественной войны.

Арест и заключение

Уже в чине капитана Солженицын продолжал доблестно служить родине, но все больше разочаровывался в ее лидере – . Подобными мыслями он делился в письмах к другу Николаю Виткевичу. И однажды такое письменное недовольство Сталиным, а, следовательно, по советским понятиям – и коммунистическим строем в целом, попало на стол к начальнику военной цензуры. Александра Исаевича арестовывают, лишают звания и отправляют в Москву, на «Лубянку». После многомесячных допросов с пристрастием бывшего героя войны приговаривают к семи годам исправительно-трудовых лагерей и вечной ссылке по окончании срока заключения.

Солженицын сначала работал на стройке и, кстати, участвовал в создании домов в районе нынешней московской площади Гагарина. Затем государство решило использовать математическое образование заключенного и ввело его в систему специальных тюрем, подчинявшуюся закрытому конструкторскому бюро. Но из-за размолвки с начальством Александра Исаевича переводят в жесткие условия общего лагеря в Казахстане. Там он провел более трети своего заключения. После освобождения Солженицыну запрещено приближаться к столице. Ему дают работу в Южном Казахстане, где он преподает математику в школе.

Диссидент Солженицын

В 1956 году дело Солженицына пересмотрели и объявили, что в нем нет состава преступления. Теперь мужчина мог вернуться в Россию. Он начал учительствовать в Рязани, а после первых публикаций рассказов сосредоточился на писательстве. Творчество Солженицына поддерживал сам генсек , так как антисталинские мотивы были ему весьма на руку. Но позднее писатель утратил расположение главы государства, а с приходом к власти и вовсе попал под запрет.

Усугубила дело невероятная популярность книг Александра Солженицына, которые без его разрешения издали в США и во Франции. Власти видели явную угрозу в общественной деятельности писателя. Ему была предложена эмиграция, а так как Александр Исаевич отказался, на него совершается покушение: сотрудник КГБ сделал Солженицыну укол яда, но писатель выжил, хотя и сильно болел после этого. В итоге в 1974 году его обвиняют в измене родине, лишают советского гражданства и высылают из СССР.

Александр Исаевич жил в Германии, Швейцарии, США. На литературные гонорары он основал «Русский общественный Фонд помощи преследуемым и их семьям», выступал в западной Европе и Северной Америке с лекциями на тему несостоятельности коммунистического строя, но постепенно разочаровался и в американском режиме, поэтому стал критиковать также и демократию. Когда начал Перестройку, в СССР изменилось и отношение к творчеству Солженицына. А уже президент уговорил писателя вернуться на родину и передал в пожизненное пользование государственную дачу «Сосновка-2» в Троице-Лыкове.

Творчество Солженицына

Книги Александра Солженицына – романы, повести, рассказы, поэзию - можно условно разделить на исторические и автобиографические. С самого начала литературной деятельности его интересовала история Октябрьской революции и Первой мировой войны. Этой теме писатель посвятил исследование «Двести лет вместе», эссе «Размышления о Февральской революции», роман-эпопею «Красное колесо», в который входит прославивший его на западе «Август Четырнадцатого».

К автобиографичным произведениям относится поэма «Дороженька», в которой рисуется его довоенная жизнь, рассказ «Захар-Калита» о велосипедном путешествии, роман о больнице «Раковый корпус». Война показана Солженицыным в неоконченной повести «Люби революцию», рассказе «Случай на станции Кочетовка». Но основное внимание публики приковано к произведению «Архипелаг Гулаг» Александра Солженицына и другим работам о репрессиях, а также к тюремному заключению в СССР – «В круге первом» и «Один день Ивана Денисовича».

Творчество Солженицына характеризуется масштабными эпическими сценами. Он обычно знакомит читателя с персонажами, имеющими разные точки зрения на одну проблему, благодаря чему можно самостоятельно делать выводы из того материала, который дает Александр Исаевич. В большинстве книг Александра Солженицына присутствуют реально жившие люди, правда, чаще всего скрытые под выдуманными именами. Еще одной характеристикой работ писателя является его аллюзии на библейский эпос или произведения Гёте и Данте.

Очень высоко оценивали произведения Солженицына такие деятели искусства, как сказочник и писатель . Поэтесса выделяла рассказ «Матренин двор», а режиссер отмечал роман «Раковый корпус» Александра Солженицына и даже лично рекомендовал его Никите Хрущеву. А президент России , несколько раз общавшийся с Александром Исаевичем, с уважением отмечал, что как бы Солженицын не относился и не критиковал действующую власть, государство для него всегда оставалось нерушимой константой.

Личная жизнь

Первой женой Александра Солженицына была Наталья Решетовская, с которой он познакомился в 1936 году во время учебы в университете. Они заключили официальный брак весной 1940 года, но вместе пробыли недолго: сначала война, а затем и арест писателя не дали супругам возможности на счастье. В 1948 году после многократных убеждений органов НКВД Наталья Решетовская развелась с мужем. Однако когда его реабилитировали, они вместе стали жить в Рязани и снова расписались.

В августе 1968 года Солженицын познакомился с Натальей Светловой, сотрудницей лаборатории математической статистики, и у них завязался роман. Когда первая жена Солженицына об этом узнала, она попыталась покончить жизнь самоубийством, но скорая помощь успела ее спасти. Через несколько лет Александр Исаевич сумел добиться официального развода, а Решетовская впоследствии еще несколько раз выходила замуж и написала несколько книг-воспоминаний о бывшем муже.

А вот Наталья Светлова стала не только женой Александра Солженицына, но и его ближайшим другом и верной помощницей по общественным делам. Они вместе познали все тягости эмиграции, вместе воспитали троих сыновей - Ермолая, Игната и Степана. Также в семье рос Дмитрий Тюрин, сын Натальи от первого брака. Кстати, средний сын Солженицына, Игнат, стал очень знаменитым человеком. Он выдающийся пианист, главный дирижер Камерного оркестра Филадельфии и главный приглашённый дирижёр Московского симфонического оркестра.

Смерть

Последние годы жизни Солженицын провел на подмосковной даче, подаренной ему Борисом Ельциным. Он очень тяжело болел – сказались последствия тюремных лагерей и отравления ядом при покушении. К тому же Александр Исаевич перенес тяжёлый гипертонический криз и сложную операцию. В результате работоспособной у него осталась только одна рука.

Умер Александр Солженицын от острой сердечной недостаточности 3 августа 2008 года, не дожив нескольких месяцев до своего 90-летия. Похоронили этого человека, которому выпала неординарная, но невероятно тяжелая судьба, на Донском кладбище в Москве – самом крупном дворянском некрополе столицы.

Книги Александра Солженицына

• Архипелаг ГУЛАГ
• Один день Ивана Денисовича
• Матрёнин двор
• Раковый корпус
• В круге первом
• Красное колесо
• Захар-Калита
• Случай на станции Кочетовка
• Крохотки
• Двести лет вместе

Александр Исаевич Солженицын - лауреат Нобелевской премии, великий русский писатель и Его имя ассоциируется с патриархатом мировой классической литературы, ему присуща беспощадность и категоричность суждений обо всем, что происходило в стране при его жизни. Солженицын умел говорить доступными и патриотичными словами от имени миллионов, продвигал национальные идеи, выступал за справедливость и добро.

Солженицын: история происхождения

«Что высоко у людей, то мерзко перед Богом!» - возразить старейшине русской словесности невозможно и в наши дни. Выстраданный жизненный путь Александра Исаевича служит прямым подтверждением осознания им простых истин человеческого бытия. Родился публицист в 1918 году на Северном Кавказе, в семье выходцев из кубанских крестьян. Родители Солженицына были интеллигентными людьми, обученными грамоте и основным наукам. Отец Александра Исаевича погиб на фронте в годы Первой мировой войны, так и не увидев своего потомка. Матери писателя, Таисии Захаровне, устроившейся на работу машинисткой после смерти мужа, пришлось переехать с маленьким Сашей в Ростов-на-Дону. Здесь и прошли детские годы великого литератора.

Любовь к литературе родом из детства

Казалось бы, будущее Александра Исаевича было предрешено со школьной скамьи. Конечно, учителя, восхищавшиеся невероятными способностями ребенка, и представить себе не могли, что Солженицын получит Нобелевскую премию за «нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы» - именно так звучит официальное название номинации. Но тем не менее, склонность мальчика к сочинительству контрастно выделяла его из ряда учеников еще в школьные годы.

Успешно отучившись в Ростовском университете на физмате, великий в будущем писатель был принят на работу школьным учителем. Жизнь драматурга текла в размеренном русле: совмещая работу и продолжая учиться на заочной форме (факультет философии в Москве), он посвящал свободное время созданию рассказов, очерков и стихов. Перемены произошли и в личной жизни: Александр Исаевич женился на студентке увлекавшейся литературой и музыкой. Осенью 1941 года писателя призвали на службу. Спустя пару лет обучения в военном училище, Солженицын попал на фронт, где по-прежнему ухитрялся выкраивать свободные минуты для литературной работы.

Начало борьбы с политическим режимом

Получение Солженицыным Нобелевской премии - не столько следствие таланта драматурга или его умения грамотно складывать строки, сколько результат настойчивой и упорной борьбы за антисоветскую агитацию. Опубликовать первые опусы в военное время Александру Исаевичу так и не удалось: в 1945 Солженицын, находясь в чине капитана, был арестован за переписку с другом, содержащую критику товарища Сталина.

Творческий подъем Солженицына: период с 1957 по 1964 года

Лишь в 1957 году политзаключенный был реабилитирован. Вероятно, о Нобелевской премии Солженицын тогда и не задумывался, но молчать о репрессиях прошлых лет не собирался. Период «хрущевской оттепели» стал одним из благоприятнейших для творчества писателя. Тогдашнее руководство СССР не только не препятствовало разоблачению преступной политике предшественника, но и позволило опубликовать повесть «Один день Ивана Денисовича». Произведение, написанное легким доступным для широких масс населения, произвело настоящий взрыв: в нем шла речь об одном дне лагерного заключенного. Издавать рассказ начали в Европе, все критики высоко оценили произведение, что позволило ему не останавливаться и отправить на публикацию очередные рассказы.

Запрет в СССР

Смена руководящей государственной верхушки середины 70-х годов снова сыграла не на руку Солженицыну. До Нобелевской премии писателя пытались выдвинуть к получению отечественной награды - Ленинской премии. Однако его кандидатура в ходе тайного комитетского голосования была исключена.

К слову, это нисколько не могло отразиться на популярности писателя: читал Солженицына весь класс советской интеллигенции. Купить романы в книжной лавке было невозможно, но произведения в буквальном смысле ходили по рукам, оставаясь у каждого читателя на срок не более трех дней. Некоторые рассказы были изданы без обложек, в качестве брошюры - это было удобно и позволяло легко спрятать очерки запрещенного драматурга в случае необходимости.

в отношении писателя

В 1965 году власть начала радикально вмешиваться в творчество писателя. Конфискация рукописей, литературного писательского архива, запрет на проведение читательских вечеров с участием драматурга и публикацию нового романа «Раковый корпус», который якобы «искажал действительность» и был признан антисоветским и, наконец, исключение из Союза писателей СССР - подобные меры препятствовали литературной работе, но не смогли остановить зарубежное издание романов. Все, что не напечатали на родине, вышло в тираж за границей. Правда, сам автор не давал своего согласия на такой шаг, осознавая масштаб ответственности.

Получение Нобелевской премии: награждение без лауреата

Когда Александр Исаевич Солженицын получил Нобелевскую премию, советское телевидение попыталось скрыть от общественности новость о присуждении «буржуазной» награды своему гражданину. Мужество автора произведений, в которых правда жизни вышла за рамки «социалистического реализма», заслуживает истинного уважения. По сути, смелость и незыблемость в отстаивании общенародной справедливости - это именно то, за что Солженицын и получил Нобелевскую премию.

Но, вместо торжественной церемонии награждения в Стокгольме, на которую Александр Исаевич был приглашен, событие отпраздновали в тесном кругу самых близких для него людей, трансляцию из Швеции слушали по радио на даче друга и композитора Мстислава Ростроповича. Стоит отметить один интересный момент, касающийся Нобелевской премии за произведения Солженицына: писатель стал рекордсменом в своем роде, ведь со дня издания первого рассказа до присуждения награды прошло всего 8 лет - в истории награждения это самое быстрое завоевание мирового признания.

Опасаясь, что в случае поездки за рубеж власти откажут ему в обратном въезде, остался дома. Прямое вручение Солженицыну Нобелевской премии состоялось лишь в 1974, спустя четыре года после церемонии награждения.

Трудности писателя после Нобелевской премии

Сразу же после оглашения драматурга лауреатом престижной мировой награды предварительно развернутая против него кампания начала стремительно набирать обороты. За последующие пару лет на родине были уничтожены все издания автора, а парижская публикация «Архипелага ГУЛАГа» только обозлила представителей коммунистических верхов.

Вдова автора, Наталья Дмитриевна, уверена, что от ссылки и тюремного срока спасла Солженицына Нобелевская премия по литературе. Премия сохранила писателю не только свободу и жизнь, но и дала возможность творить вопреки советской цензуре. Когда Александр Солженицын получил Нобелевскую премию, негативно настроенные правители Советского Союза теперь не имели сомнений: дальнейшее проживание «агитатора» и «пропагандиста антисоветских идей» в стране лишь укрепит его позиции.

Выдворение взамен на правду: 16 лет в изгнании

Вскоре Андроповым, тогдашним председателем КГБ, и генеральным прокурором Руденко был подготовлен проект о выдворении писателя из страны. Окончательное решение властей не заставило себя долго ждать: В 1974 году Указом Президиума Верховного Совета СССР «за систематическое совершение действий, не совместимых с принадлежностью к и наносящих ущерб СССР», Солженицын был лишен гражданства и депортирован в ФРГ.

Президентским указом 1990 года гражданство драматургу и его семье было возвращено. Кроме того, осенью того же года о Нобелевской премии Солженицына снова вспомнила вся страна. Опубликованная в «Комсомольской правде» его программная статья по капиталистическому обустройству России была положительно встречена общественностью. Несколькими месяцами позже Солженицыну присудили Государственную премию за напечатанный во Франции в 1973 году «Архипелаг ГУЛАГ». Вскоре все произведения, изданные за пределами России, были опубликованы на родине писателя, а в середине 90-х вместе с женой и сыновьями вернулся домой, тут же активно включившись в общественную деятельность.

Возвращение Солженицына к общественной деятельности в 90-х

Обладатель Нобелевской премии, Александр Исаевич Солженицын, стал для российских кругов олицетворением демократической силы, сторонником построения нового, антикоммунистического государства. Удивительно, но писатель получал самые разные предложения, вплоть до баллотирования на президентский пост.

Между тем, публичные выступления Солженицына продемонстрировали невостребованность его прошлых идей в обществе. Будучи живым представителем иной эпохи, классиком национальной литературы и одновременно обличителем антигуманного сталинского режима, Александр Исаевич выдвигал идеи, которые безвозвратно отдалялись от реалий современности, оставаясь трагической страницей отечественной истории в прошлом.

Критика последнего произведения нобелевского лауреата

Ярким примером несоответствия творчества Солженицына настоящему времени, по мнению критиков, стала книга «Двести лет вместе». Произведение было опубликовано в 2001 году. Но результат десятилетней кропотливой работы автора просто поверг в шок представителей научно-исторической сферы. Оцепенение вызвал сам писательский замысел - история еврейского народа в России. Произведение вызвало шквал недоумения и негодования критиков - зачем Солженицын снова поднял и без того проблемную тему отношений между двумя народами?

Мнения о творчестве Солженицына разделились, а потому одни посчитали произведение шедевром, настоящим манифестом русской национальной идеи, другие же выставили неоднозначные оценки к работе автора, заявив, что писатель чуть ли не восхваляет евреев, а надо бы иначе писать о них, жестче. Кто-то и вовсе посчитал произведение из ряда откровенно антисемитских новелл. Сам же Солженицын не однократно подчеркивал максимальную объективность и непредвзятость освещенной темы.

Подводя итоги: значение творчества Солженицына в мировой литературе

Для Александра Солженицына Нобелевская премия не стала заслугой всей жизни. Писатель занял достойное место в истории русской и мировой литературы, продвигая в массы мысли об истинном положении дел в стране, занимаясь публицистикой и общественной работой. Большинство произведений автора выпускались многомиллионными тиражами как на территории России, так и за ее пределами. «Архипелаг ГУЛАГ», «В круге первом», «Раковый корпус» и многие другие сочинения стали воплощением мировоззрения драматурга, на долю которого выпало немало сложнейших жизненных испытаний.

Помнить, нельзя забыть!

Великий писатель ушел из жизни в августе 2008 года. Причиной смерти 89-летнего Солженицына послужила острая сердечная недостаточность. В день прощания с драматургом Д. Медведев издал указ, подразумевающий увековечивание памяти общественного деятеля и литератора. В соответствии с президентским решением для лучших студентов российских ВУЗов были учреждены именные стипендии Солженицына, одна из столичных улиц теперь также носит название в честь Александра Исаевича, а в Ростове-на-Дону и Кисловодске установлены памятники, открыты мемориальные доски.

Сегодня некоторые входят в обязательный минимум общеобразовательной программы по русской литературе. Школьники читают повесть «Один день Ивана Денисовича», рассказ «Матренин двор», биографию писателя изучают на уроках истории, а с 2009 года перечень художественных произведений, рекомендуемых к прочтению, дополнен «Архипелагом ГУЛАГом». Правда, школьники читают неполную версию романа - сократив произведение в несколько раз, вдова Солженицына сохранила его структуру и лично подготовила к печати.

May 12th, 2018

Солженицын на войне: линия наименьшего риска, или Бывали и такие «герои»
ИА Красная Весна | 11 мая 2018 г. 05:27 / Игорь Кудряшов

Это не совсем праздничная статья о весьма странных «героях», объявленных нравственными в современной России ориентирами и образцами для подражания. Но поскольку Солженицын сознательно очернял происходившее во время Великой Отечественной войны, позволим себе и мы немного задеть его



Комбат А. Солженицын и командир артиллерийского разведдивизиона Е. Пшеченко. Февраль 1943 года

Есть такой отвратительный мем «победобесие». Этот мем объявляет священный для нашего народа праздник Победы «бесовством». Данное представление либералы пытаются навязать нам уже не одно десятилетие, еще с советских времен.

Развал СССР позволил о многом рассуждать откровенно. И в 1995 году, на 50-летие Победы, «нравственный ориентир» либералов Солженицын рассказал в своем выступлении, что в ходе «советско-германской войны» (отметим, что так называют войну те, кто не хотят признать ее «Великой Отечественной») советское руководство бессмысленно положило слишком много жертв. А потому в этот день следует лишь скорбеть и поминать усопших.

Ну, а чего еще можно было ждать от автора, постоянно обсуждавшего в своих произведениях тему Великой Отечественной войны не иначе как через тему репрессий, - так, как будто и не воевали вовсе, а лишь сажали да бросали в топку сражений миллионы - и при этом настойчиво обелявшего бандеровцев и власовцев? Мысль о нормальности предательства Родины и превращения в нацистских шестерок Солженицын проводил прямо-таки настойчиво. Так, он заявлял в «Архипелаге ГУЛАГ»: «Но сверх дымящейся каши в призывах вербовщика был призрак свободы и настоящей жизни - куда бы ни звал он! В батальоны Власова. В казачьи полки Краснова. В трудовые батальоны - бетонировать будущий Атлантический вал. В норвежские фиорды. В ливийские пески. В «hiwi» - Нilfswilligе - добровольных помощников немецкого вермахта (12 hiwi было в каждой немецкой роте). Наконец, еще - в деревенских полицаев, гоняться и ловить партизан (от которых Родина тоже откажется от многих). Куда б ни звал он, куда угодно - только б тут не подыхать, как забытая скотина» . Действительно, если «нормально» за тарелку каши стать шестеркой (а эта мысль для «нравственного ориентира» тоже сквозная), то почему бы не стать шестеркой у немцев? И выгодней, и заодно ненавистный СССР поможешь прикончить.

Возникает вопрос: а что делал сам Александр Исаевич, когда шла война?

Сначала два слова о том, кем был перед началом войны Солженицын. В 1936 году он поступил на физико-математический факультет Ростовского государственного университета, который с отличием окончил в 1941 году. Самостоятельно, по собственной инициативе, дополнительно изучал марксизм-ленинизм. С 1939 года учился также на заочном отделении факультета литературы Института философии, литературы и истории в Москве.

Образование по тем временам было, скажем так, нерядовое. В РГУ его рекомендовали в аспирантуру с прицелом на преподавание.

Началась война. Солженицына не призвали. Его друзей, например Виткевича, призвали практически немедленно. А вот его - не призвали. Почему?

Свидетельствует его первая жена, Н. А. Решетовская, в своей книге «В споре со временем», изданной в 1975 году: «Вдруг диктор (радио в комнате включено) предлагает послушать важное правительственное сообщение... Что это? Неясное и тревожное предчувствие чего-то значительного...

Война... Война с Германией!

Многие студенты МИФЛИ записываются добровольцами. Санин военный билет остался в Ростове. Мобилизован он может быть только там. Надо ехать! Он должен проситься в артиллерию. Но не помешает ли ему его «ограниченная годность»?»

Зафиксируем, что Солженицын не пошел записываться добровольцем. Люди тогда рвались на фронт, прибегая к разным ухищрениям. Добровольцами записывались как подростки, добавляя себе лишние годы, так и профессора, никогда не имевшие отношения к армии и не получившие в свое время военного билета.

«Вернувшись в Ростов, муж поспешил в военкомат. Его порыв сдержали. Предложили ждать.

Почти все выпускники университета были вскоре мобилизованы и посланы в военные училища. В их числе был и самый большой наш общий друг Николай Виткевич - «Кока».

Других послали в военные училища учиться на офицеров. А почему «сдержали» порыв Солженицына? Потому что, как сообщает в своей книге Решетовская, у него была «ограниченная годность». Откуда она взялась? А. Н. Островский в книге «Солженицын. Прощание с мифом» приводит свидетельство той же Решетовской, данное в интервью журналистке Е. Афанасьевой и опубликованное в ростовской газете «Комсомолец» в 1990 году. Вот цитата из его книги:

«Отметив, что факт «ограниченной годности» ее мужа к военной службе удостоверяла имевшаяся у него на руках справка, Н. А. Решетовская сказала: «Он даже немного постарался получить эту справку, боялся, что в мирное время военная служба повредит осуществлению планов. А тут война».

«Немного постарался» означает только одно: «ограниченная годность» к военной службе была не следствием расстройства «нервной системы», а результатом стараний самого сталинского стипендиата.

Когда я обратился к Наталье Алексеевне с вопросом, в чем именно заключались эти «старания», она объяснила, что, опасаясь призыва в армию, ее муж обратился за помощью к Лиде Ежерец, отец которой, будучи врачом, помог А. И. Солженицыну получить освобождение от военной службы. При этом Наталья Алексеевна пояснила, что к подобной «хитрости» Александр Исаевич прибег только для того, чтобы иметь возможность закончить университет».

Чем же Солженицын официально страдал? Как рассказала Решетовская, он, оказывается, в детстве был очень нервным и реагировал на любые замечания преподавателей, друзей и знакомых неадекватно, вплоть до падения в обморок. Что заставляло собеседников идти ему навстречу по любым вопросам, лишь бы не спровоцировать «припадок». Кстати, шрам на лбу он получил именно так: «Но как-то преподаватель истории Бершадский начал читать Сане нотацию, и Саня действительно упал в обморок, ударился о парту и рассек себе лоб» .

Вот почему, по всей видимости, Солженицына и не призвали в армию в Ростове в июне 1941 года. Не «сдержали порыв», а просто не пошли против медицинской справки, которую тот не постеснялся предъявить.

Что произошло дальше? Солженицын, окончивший университет с отличием, не остается в вузе, а уезжает (вместе с Решетовской) в город Морозовск и устраивается в школу учителем. Дела на фронте становятся всё серьезнее и справка явно не помогает. Точнее, помогает лишь частично. Его призывают уже в Морозовске - «18 октября 1941 г. - Солженицын А. И. мобилизован Морозовским Райвоенкоматом. Зачислен рядовым в 74-й Отдельный Гужтранспортный батальон (ОГТБ), подчиненный штабу Сталинградского ВО, расквартированный в Ново-Анненском районе Сталинградской области» . Справка явно помогла и тут. Ведь получить направление «водителем кобылы» математик с высшим образованием мог исключительно по причине ограничения по здоровью. Обратите внимание - Ново-Анненский район Сталинградской области находится северо-западнее Сталинграда.

«Водителем кобылы» Солженицын служит до марта 1942 года, когда вдруг получает направление в артиллерийское училище. История с получением направления также крайне невнятная. Как возчик в гужбате мог получить направление из штаба Сталинградского военного округа? Где он, а где штаб? Разве что кто-то ему сильно в этом помог. Думается, что получение путевки в артиллерийское училище было личной инициативой Солженицына. Ведь нахождение возчиком в 74-м гужбате, расположенном на северо-западе от Сталинграда весной 1942 года, очевидно становилось очень опасным. Гужбат мог оказаться и на передовой.

О своей учебе в училище Солженицын вспоминал так:

«Постоянно в училище мы были голодны, высматривали, где бы тяпнуть лишний кусок, ревниво друг за другом следили - кто словчил. Больше всего боялись не доучиться до кубиков (слали недоучившихся под Сталинград). А учили нас - как молодых зверей: чтоб обозлить больше, чтоб нам потом отыграться на ком-то хотелось. Мы не высыпались - так после отбоя могли заставить в одиночку (под команду сержанта) строевой ходить - это в наказание. Или ночью поднимали весь взвод и строили вокруг одного нечищенного сапога: вот! он, подлец, будет сейчас чистить и пока не до блеска - будете все стоять. И в страстном ожидании кубарей мы отрабатывали тигриную офицерскую походку и металлический голос команд».

А. Н. Островский комментирует данный отрывок в своей книге:

«Делая эту зарисовку, Александр Исаевич не отделял себя от общей массы курсантов и, употребляя понятие «мы», имел в виду и себя. Это значит, он тоже «высматривал, где бы тяпнуть лишний кусок», «ревниво» следил за теми, «кто словчил», «больше всего боялся не доучиться до кубиков» и оказаться «под Сталинградом». И если выделялся из общей массы, то только тем, что был «лучшим учеником» и «в страстном ожидании кубарей» успешнее отрабатывал «тигриную офицерскую походку и металлический голос».

У меня же иное мнение. Солженицын употребляет местоимение «мы» именно для того, чтобы распространить свои неблаговидные мысли и поступки на всех окружающих, показать, что и им были присущи его безнравственность и обыденная для него подлость.

По окончании обучения, 1 ноября 1942 года, Солженицыну присвоили звание лейтенанта и направили в 9-й Запасной разведывательный артиллерийский полк, расквартированный в то время в городе Саранске Марийской ССР.

5 декабря 1942 года, по прибытии в Саранск, Солженицын был назначен командиром батареи звуковой разведки 794-го ОАРАД (Отдельного Армейского Разведывательного Артиллерийского Дивизиона). Обратите внимание на слово «отдельный». Это значит, что командир дивизиона обладал весьма значительной самостоятельностью. Запомним данное обстоятельство.

Как Солженицын умудрился выучиться на артиллерийского разведчика и получить направление в разведывательный, именно разведывательный, полк - неведомо. Но то, что он умудрился, это факт. И чем больше я его и о нем читаю, тем больше убеждаюсь, что он был очень целеустремленным человеком. Целеустремленным в первую очередь в отношении своей личной безопасности.

19 ноября 1942 года закончилась оборона Сталинграда. Началось наступление Красной Армии в рамках операции «Уран». Проучившись в училище семь месяцев, Солженицын закономерно удачно избежал участия в одном из самых кровопролитных сражений Великой Отечественной войны.

Часть, в которой служил Солженицын, начала движение в сторону фронта лишь 13 февраля 1943 года. Ее «путешествие» закончилось в мае того же года, когда она, наконец, была придана 63-й армии Брянского фронта.

Вот как описывает военную специальность Солженицына А. Н. Островский:

«По признанию самого Александра Исаевича, его военная профессия принадлежала к числу редких. В среднем на одну армию приходилось по две батареи звуковой разведки. Поэтому в Красной Армии того времени насчитывалось лишь около 150 подобных батарей. Причем возглавляемая А. И. Солженицыным батарея входила в состав бригады, состоявшей в Резерве главного командования.

Для правильного понимания характера военной службы Александра Исаевича необходимо учитывать также, что «на среднепересеченной местности стреляющие орудия, минометы и ракетные средства залпового огня засекаются подразделениями звуковой разведки» на расстоянии от 5 до 20 км, т. е. далеко от передовой. К этому нужно добавить, что звуковая разведка «организационно входит в состав разведывательного артиллерийского дивизиона», а значит, представляет собою подразделение военной разведки».

То есть, формально считаясь находящейся на фронте, 63-я армия была в резерве. Но даже в боевой обстановке батарея Солженицына никогда не находилась на передовой.

Чем же он там занимался, кроме несения службы? Свидетельствует Решетовская. Вот что она пишет о встрече с другом Кокой (Виткевичем):

«И вот Кока живет у Сани, как на курорте, лежит в тени деревьев, слушает птичек, потягивает чаек и курит папиросы. «Все выговорено, выспорено и рассказано за это время».

«Порою главная тема в письмах мужа отнюдь не война, а литература. Его литературные упражнения. Я узнала, что наряду с сюжетами двух новых рассказов у него в голове выстраивается «чудесная третья редакция» «Лейтенанта». <...>

Я успокаиваю себя. Раз у него есть возможность так много времени уделять сочинительству, значит, жизнь спокойна и не так уж опасна».

А вот что пишет супруга о самом лейтенанте Солженицыне:

«Впрочем, ни курение, ни водка меня не волновали. Беспокоило другое. Офицерство, командирская должность начинали отрицательно сказываться на характере Сани.

Солженицын писал - и не без видимого удовольствия, - что не успеет он доесть кашу из котелка, как несколько рук протягиваются его помыть, а с другой стороны несут уже готовый чай. Он не успевал наклониться за упавшей на пол вещью».

Сам Солженицын подтверждал это, причем намного жестче, в «Архипелаге ГУЛАГ»:

«Я метал подчиненным бесспорные приказы, убежденный, что лучше тех приказов и быть не может. Даже на фронте, где всех нас, кажется, равняла смерть, моя власть возвышала меня. Сидя, я выслушивал их, стоящих по «смирно». Обрывал, указывал. Отцов и дедов называл на «ты» (они меня на «вы», конечно). Посылал их под снарядами сращивать разорванные провода, чтобы только шла звуковая разведка, и не попрекало начальство (Андреяшин так погиб). Ел свое офицерское масло с печеньем, не раздумываясь, почему оно мне положено, а солдату нет. Уж, конечно, был у нас на двоих денщик (а по-благородному «ординарец»), которого я так и сяк озабочивал и понукал следить за моей персоной и готовить нам всю еду отдельно от солдатской... Заставлял солдат горбить, копать мне особые землянки на каждом новом месте и накатывать туда бревешки потолще, чтобы было мне удобно и безопасно. Да ведь позвольте, да ведь и гауптвахта в моей батарее бывала, да!.. еще вспоминаю: сшили мне планшетку из немецкой кожи (не человеческой, нет, из шоферского сидения), а ремешка не было. Я тужил. Вдруг на каком-то партизанском комиссаре (из местного райкома) увидели такой как раз ремешок - и сняли: мы же армия... ну наконец, и портсигара своего алого трофейного я жадовал, то-то и запомнил, как отняли...» «Вот что с человеком делают погоны. И куда те внушения бабушки перед иконой! И - куда те пионерские грезы о будущем святом Равенстве!»

Но, тем не менее, хотя Солженицын и попрощался со своими пионерскими грезами, вот о чем он писал жене с фронта: «Ты и все почти думают о будущем в разрезе своей личной жизни и личного счастья. А я давно не умею мыслить иначе, как: что я могу сделать для ленинизма, как мне строить для этого жизнь?»

А также: «Следуя гордому лозунгу «Единство цели», я должен замкнуться в русской литературе и Истории Коммунистической партии» .

Чтобы завершить отступление, характеризующее политические взгляды Солженицына того времени, приведем отрывок из его письма от 7 ноября 1943 года: «В этот день самый мудрый из революционеров и самый революционный из мудрецов поставил мир на ноги... За два года кровью и храбростью мы подтвердили свое право праздновать 7 ноября» .

Но вот, наконец, батарея Солженицына начала принимать участие в боевых действиях. 5 июля 1943 года началась Курская битва.

Решетовская упоминает о ней так: «Но все это отступило на задний план, как только мы узнали, что после долгих «ничего существенного не произошло» - в начале июля начались бои на двух направлениях: Орловско-Курском и Белгородском» .

Отметим, что батарея Солженицына начала принимать участие в боях не раньше начала Курской битвы. Просто потому, что до этого времени активных боевых действий на данном участке не велось.

26 июля 1943 г. командир 794-го ОАРАД капитан Е. Ф. Пшеченко представил Солженицына к ордену Отечественной войны II степени. 10 августа 1943 г. он был награжден. А спустя месяц, 15 сентября 1943 г., его произвели в старшие лейтенанты.

Иными словами, Солженицын был представлен к ордену через 19 дней после начала боевых действий, орден получил через два месяца и 5 дней после их начала. Звание старшего лейтенанта, - через 3 месяца и 5 дней. А представил к награде Солженицына его командир Пшеченко.

Весной 1944 года, по косвенным признакам, в промежутке между 22 марта и 9 апреля, Солженицын каким-то образом оказывается сначала в Ростове-на-Дону, а затем в Москве. Получить отпуск (или командировку в тыл) из действующей армии было крайне сложным делом. Но, видимо, не для всех. Оформить такие документы мог только командир дивизиона, непосредственный начальник Солженицына майор Пшеченко.

Разминувшись с женой, которой в тот момент не было в Ростове-на-Дону, он оставляет ей письмо, где сообщает о том, что задумал ее поездку к нему в часть, на фронт. Как ни удивительно, но это намерение осуществилось. Вот как описывает это Решетовская.

«Однажды ночью, часа в три, меня разбудил мамин голос: «Наташа, сержант приехал!» Вскочила, набросила халат поверх ночной сорочки, вышла в нашу первую, большую комнату. На пороге - молодой военный, в шинели, зимней шапке, с рюкзаком за спиной...

Знакомимся...

Накормили его и уложили отсыпаться.

Я же больше не заснула. Когда начало светать, выбежала из дому и долго бродила, счастливая, по нашему Пушкинскому бульвару...

Сержанта звали Илья Соломин. Родители его - евреи - жили до войны в Минске. Соломин почти не надеялся, что они живы. Из Минска мало кто успел эвакуироваться. Может быть, поэтому, даже когда он улыбался, его черные, немного выпуклые глаза на серьезном, чаще всего хмуром лице оставались грустными...

Сержант привез мне гимнастерку, широкий кожаный пояс к ней, погоны и звездочку, которую я прикрепила к темно-серому берету. Он вручил мне красноармейскую книжку, выписанную на мое имя. Дата ее выдачи свидетельствовала, что я уже некоторое время служила в части. Было и «отпускное удостоверение».

Я успокаивала себя мыслью, что фронтовому офицеру за этот маленький «спектакль» ничего не сделают. Тем более, что я собиралась остаться служить в Саниной части до конца войны.

В тот же день вечером мы с Соломиным уехали из Ростова. Сержант был ловким парнем. Когда в кассе погасло электричество, ему удалось где-то раздобыть свечи. В виде «вознаграждения» получил железнодорожные билеты в вагон для офицерского состава.

И вот мы вдвоем с мужем. В его землянке. Не сон ли это?..

Звонит телефон. Комдив приглашает нас к себе. Я чувствую себя немного смущенной в офицерском обществе. Но выпитая впервые в жизни водка придаст мне храбрости».

Сразу поясню. Комдив - это явно не командир дивизии, а командир дивизиона. Тот самый Пшеченко. Без него не было бы ни орденов, ни отпуска-командировки, ни «службы» Решетовской в «Саниной части», ни ее поддельных формы, красноармейской книжки и отпускного удостоверения. Особо обратите внимание на то, что Решетовская собиралась «служить» в «Саниной части» до конца войны.

Конечно, бывали военно-полевые романы. Но там хотя бы не было липовых военнослужащих. Женщины реально служили, а не делали вид. А тут... «Комдив», приглашающий к себе подчиненного с женой, явно не только был в курсе организации Солженицыным привоза жены на фронт, но и всячески ему способствовал.

Уже один этот факт, рассказанный нам самими участниками данного дельца, отчетливо пах трибуналом и Пшеченко, и Солженицыну. Если бы закон до них добрался. Но не добрался, к сожалению... Кому война, а кому мать родна. Кто погибает, а кто барствует.

В итоге Решетовская пробыла на батарее три недели. Почему? Вот что она об этом пишет:

«У себя в батарее Саня был полным господином, даже барином. Если ему нужен был ординарец Голованов, блиндаж которого находился с ним рядом, то звонил: «Дежурный! Пришлите Голованова».

В одно из своих посещений замполит Пашкин сказал, что предстоят большие изменения. Их дивизион перестает быть самостоятельной единицей. Он вольется в бригаду. Командиром бригады будет некий полковник Травкин, о котором говорят, что он не склонен терпеть женщин в части. Мы впервые заговорили о моем отъезде».

В общем, вышла загвоздка, поскольку далеко не все в армии были милыми друг другу подельниками и барами.

14 января 1945 года Красная Армия, в рамках Млавско-Эльбингской операции, начала наступление в Польше, закончившееся окружением восточно-прусской группировки немецких войск.

9 февраля 1945 года Солженицын был арестован. Боясь «войны после войны», он уже год как писал жене и друзьям письма, в которых рассуждал на политические темы, негативно отзывался о Сталине, обвинял его в отходе от «ленинских» принципов, писал о необходимости смены после войны правительства СССР. При этом он прекрасно знал, что письма читает военная цензура.

Это было еще одним выбором Солженицына. Риск оказаться посаженным был, на его взгляд, явно меньшим, чем риск быть убитым на «войне после войны».

На этом можно было бы закончить рассказ об участии Солженицына в Великой Отечественной войне. Однако он оставил нам некоторые слова о своем участии в наступлении. Рассмотрим же и это.

(Продолжение следует.)

В 2003 году бывший друг и солагерник Александра Солженицына по Экибастузскому лагерю Семен Бадаш написал знаменитому борцу за правду и справедливость открытое письмо. В нем Бадаш прямым текстом говорил, что в течение семи лет заключения (из восьми) Солженицын «ни разу не брал в руки ни пилы, ни лопаты, ни молотка, ни кайла».

За что сидел Солженицын

Всего есть три версии, так или иначе объясняющие причины, по которым Солженицын попал в лагерь. Первая версия отражена в знаменитом рассказе «Один день Ивана Денисовича», главный герой которого сидел по обвинению в ложном доносе, что благодаря диссидентам автоматически превратилось в формулировку «за свободу мысли и противостояние режиму». Именно эта теория тиражировалась учителями в школах уже в наше время.

Тем не менее существует и вторая версия, изложенная самим писателем уже в его «Архипелаге ГУЛАГе». Главный герой этого произведения получил свой срок за то, что сдался врагам, попав в окружение, когда бежал из плена. Однако Солженицын в плену никогда не был, так что эту историю сразу можно назвать художественным вымыслом.

Последняя, третья точка зрения складывается из воспоминаний самого Солженицына и его друзей. Дело в том, что в ходе войны, будучи капитаном действующей армии, Александр Исаевич находил время для написания писем своим товарищам, в которых обвинял Сталина в отступлении от истинного ленинизма и предлагал создать организацию, следующую всем ленинским заветам. Более того, в воспоминаниях первой жены Солженицына Натальи Решетовской есть упоминание о том, что такие письма писались прямо в форме директив: «Директива номер один» и т.д.

Всем было очевидно, что при обязательной военной цензуре такие письма мог отправлять только безумный человек, который не понимал, что подставляет не только себя, но и тех, кому пишет. Либо тот, кто хотел попасть в тыл всеми возможными способами. Кстати, друг Солженицына Николай Виткевич получил-таки 10 лет лагерных работ в Заполярье.

Сам писатель в своем французском интервью сказал, что не считает себя невинной жертвой: «К моменту ареста я пришел к весьма уничтожающему выводу о Сталине. И даже со своим другом мы составили письменный документ о необходимости смены советской власти».

Канцелярское местечко

9 февраля 1945 года Солженицын был арестован и лишен воинского звания капитана. Его направили в московскую тюрьму на Лубянке, где он и находился, пока изучалось его дело.

Примечательно, что на допросах один из свидетелей, моряк Власов, показал, что однажды в поезде Солженицын начал вести антисталинскую агитацию. На вопрос о том, почему он не сообщил, куда следует, мичман ответил, что был уверен в сумасшествии писателя. Однако Солженицын все-таки не был похож на умалишенного.

Очень интересно писатель повествует о периоде пребывания на Лубянке в феврале 1945 года: «Ах, ну и сладкая жизнь! Шахматы, книги, пружинные кровати, пуховые подушки, солидные матрацы, блестящий линолеум, чистое белье. Да я уж давно позабыл, что тоже спал вот так перед войной. Натертый паркетный пол. Почти четыре шага можно сделать в прогулке от окна к двери. Нет, серьезно, эта центральная политическая тюрьма - настоящий курорт… Я вспомнил сырую слякоть под Вордмитом, где меня арестовали и где наши бредут сейчас, утопая в грязи и снегу, чтобы отрезать немцам выход из котла. Черт с вами, не хотите, чтоб я воевал, - не надо».

После завершения расследования 7 июля 1945 года Солженицын был приговорен к восьми годам исправительно-трудовых лагерей с последующей ссылкой после окончания срока.

Первым местом заключения стал Ново-Иерусалимский лагерь, в котором заключенные работали на кирпичном заводе. Здесь Солженицына за опыт управления дивизионом (хотя на самом деле это была батарея) назначили сменным мастером глиняного карьера. Сам писатель признавался, что во время общих работ он «тихо отходил от своих подчиненных за высокие кручи отваленного грунта, садился на землю и замирал». Жена Солженицына Решетовская рассказывала, что писатель очень старался попасть «на какое-нибудь канцелярское местечко».

Надо сказать, ему это вполне удалось, когда 4 сентября того же года Солженицына перевели в московский лагерь на Калужской, который преимущественно занимался строительством домов. Здесь он назвался нормировщиком, и его сразу же назначили заведующим производством. Однако вскоре Солженицына убрали с этой должности, вероятно, за профнепригодность. В итоге его назначили маляром, что, впрочем, не помешало ему со своим математическим образованием моментально устроиться на место помощника нормировщика, как только оно освободилось.

Вот что сам Солженицын писал о работе: «Нормированию я не учился, а только умножал и делил в свое удовольствие. У меня бывал и повод пойти бродить по строительству, и время посидеть».

Затем были Рыбинск и Загорская тюрьма, где Солженицын трудился по специальности - математиком, пока в июле 1947 года будущий писатель не назвался физиком-ядерщиком и не был переведен в Марфинскую спецтюрьму.

Так и прошёл тот самый год, за исключением которого Солженицын, по словам его солагерника, не брал в руки никаких инструментов.

«Сладкая» жизнь

Марфинская спецтюрьма представляла собой научно-исследовательский институт связи, где работали заключенные-физики, -химики, -математики. Это единственный лагерь Солженицына, где его трудовой день составлял 12 часов (в остальных, не более 8) и проходил за письменным столом.

Условия жизни также были приличные: просторная комната, отдельная кровать, стол у окна, лампа, а после рабочего дня - радио, по которому с помощью наушников писатель слушал оперу. В обеденный перерыв Солженицын спал либо в общежитии, либо на улице, а «в выходные дни проводил на воздухе 3-4 часа, играл в волейбол».

Хорошей здесь была и еда: в голодные послевоенные годы в Марфинской спецтюрьме был в избытке хлеб, а каждому заключенному давали сливочное масло и сахар. На завтраке можно было попросить добавку, обед включал в себя мясной суп, а на ужин давали запеканку.

В качестве духовной пищи заключенные лагеря получали книги, и не только из местной библиотеки, они могли заказывать их и из Ленинской.

Неудивительно, что тут у Солженицына проснулось желание творить. Вот что он писал своей первой жене о своих литературных трудах: «Этой страсти я отдавал теперь все время, а казенную работу нагло перестал тянуть».

Так писатель и «проработал» в Марфинской спецтюрьме математиком, библиотекарем и даже переводчиком с немецкого.

Стукач Ветров

Сам Солженицын признавался, что был завербован Министерством государственной безопасности СССР в доносчики с кличкой Ветров. Дело в том, что будущий писатель не хотел ехать в Заполярье, как его друг Николай Виткевич, которому он как раз и адресовывал свои провокационные письма с фронта.

Однако по словам писателя, ни одного доноса он никогда не написал. С этим как раз и не согласен его солагерник, автор открытого письма Семен Бадаш.

В августе 1950 года Солженицына этапировали в особый Экибастузский лагерь на Севере Казахстана. Однако и тут он вполне неплохо пристроился, о чем говорит его солагерник: «Я хорошо помню, как в одной из бригад, на морозе со степным ветром таскал шпалы и рельсы для железнодорожного пути в первый угольный карьер - такое не забывается. А вы все рабочее время грелись в теплом помещении конторки».

Словом, Солженицыну, который якобы не был повинен ни в одном доносе, очень везло. Меж тем один сохранившийся донос Ветрова сыграл трагическую роль в судьбе многих заключенных Экибастузского лагеря. В нем были указаны дата бунта и имена его организаторов, а также был дан перечень оружия (у заключенных это были доски, ножи и металлические трубки). В доносе также содержался детальный план действий бунтовщиков и список бараков с основными силами.

Интересно, что именно во время восстания у Солженицына обнаружилась раковая опухоль. Вот что об этом пишет Семен Бадаш в открытом письме: «…Когда после нашей 5-дневной, с 22 по 27 января, забастовки-голодовки объявили о расформировании лагеря, вы, чтобы снова избежать этапа, легли в лагерную больницу, якобы со «злокачественной опухолью».

Чтобы подтвердить свои обвинения солагерник Солженицына отмечает, что оперировать опухоль, по словам самого писателя, должен был некий Янченко, в то время как в Экибастузе единственным хирургом был минчанин Петцольд.