Трагическая судьба сестры сергея есенина екатерины читать. Рязанская ссылка екатерины есениной

07.09.2024Рубрика: С Новым годом

Прежде чем выяснять, кем были родители Есенина, надо честно признаться, что весь рассказ все равно в итоге сведется к жизни и творчеству самого поэта. А о нем можно писать бесконечно, ведь поклонников всегда интересовали люди, которые повлияли на формирование его личности, и та среда, в которой вырос этот уникальный русский самородок, по своей величине близкий Пушкину и Лермонтову, тропа любви к которому и по сей день не зарастает.

Родина

День рождения Есенина прошел в живописном уголке России 3 октября 1895 года. Этот великолепный есенинский край сегодня каждый день принимает огромное количество посетителей. Будущий поэт появился на свет в Константиново (Рязанская область), в старинном селе, которое привольно раскинулось среди лесов и полей на правом берегу Оки. Природа этих мест богом вдохновенна, не зря именно здесь родился гений с преданной русской душою.

Дом Есенина в Константиново уже давно стал музеем. Широкие ковры заливных лугов и живописные низменности у реки стали колыбелью поэзии великого поэта. Родина была главным источником его вдохновения, к которому он постоянно припадал, черпая силу русской любви к отчему дому, русскому духу и своему народу.

Родители Есенина

Отец поэта, Александр Никитич Есенин (1873-1931 гг.) с юности пел в церковном хоре. Он был крестьянином, но для крестьянского дела совсем не годился, поскольку толком и лошадь запрячь не мог. Поэтому и уехал работать в Москву к купцу Крылову, который держал мясную лавку. Александр Есенин был очень мечтательным. Он мог долго задумчиво сидеть у окна, очень редко улыбался, но при этом мог рассказывать такие смешные вещи, что все кругом катались со смеху.

Мать поэта, Татьяна Федоровна Титова (1873-1955 гг.), тоже была из крестьянской семьи. Она почти всю свою жизнь прожила в Константиново. Рязанская область практически пленила ее. Татьяна Федоровна дала своему сыну Сергею силу и уверенность в таланте, без этого он никогда бы не решился ехать в Петербург.

Родители Есенина не были счастливы в браке, однако мать всю свою жизнь жила с тяжелым сердцем и жуткой болью в душе, и на то были серьезные причины.

Брат Александр Разгуляев

Не каждый знает, но рядом с могилой поэта на есть и могила сводного брата Есенина по матери - Александра Ивановича Разгуляева. Все дело в том, что Татьяна Федоровна, будучи еще очень молодой, вышла замуж за Александра Никитича не по любви. Родители Есенина как-то сразу не поладили. Отец сразу же после свадьбы вернулся в Москву, в мясную лавку купца Крылова, где до этого работал. Татьяна Федоровна была женщиной с характером и не уживалась ни с мужем, ни со свекровью.

Сына Сергея она отправила на воспитание к своим родителям, а сама в 1901 году уехала подрабатывать в Рязань и там встретила, как ей тогда показалось, свою большую любовь. Но наваждение быстро прошло, и от этой грешной любви родился сын Александр (1902-1961 гг.).

Татьяна Федоровна хотела получить развод, но муж не давал. Мальчика ей пришлось отдать кормилице Е. П. Разгуляевой и записать на ее фамилию. С этой минуты жизнь ее превратилась в кошмар, она страдала и тосковала по малышу, иногда навещала его, но забрать не могла. Сергей Есенин узнал о нем в 1916 году, но встретились они лишь в 1924-ом в доме деда - Федора Титова.

Александр Никитич Есенин писал своей старшей дочери Екатерине, которая тогда жила у Бениславской, чтобы не принимали они к себе Александра Разгуляева, так как ему было очень больно переносить это. Обида на мать была и в сердце поэта. Хотя он и понимал, что брат Александр однако теплых отношений у них тоже не было.

Александр Иванович Разгуляев, конечно же, гордился своим братом. Он прожил жизнь скромного труженика железной дороги, воспитавшего четверых детей. Все свои жуткие воспоминания о сиротском детстве он описал в «Автобиографии».

Сестры

У Есенина были и двое любимых сестер: Екатерина (1905-1977 гг.) и Александра (1911-1981 гг.). Екатерина вслед за братом из Константиново отправилась в Москву. Там она помогала ему в литературно-издательских делах, а потом после его смерти стала хранительницей его архивов. Екатерина вышла замуж за близкого друга Есенина - Василия Наседкина, репрессированного и казненного НКВД в 1937 году по сфабрикованному «делу литераторов». Сама получила срок два года. Умерла от инфаркта в Москве.

Вторую сестру звали Александрой. Она тоже много труда и усилий приложила для создания музеев Есенина, предоставляя фотографии, рукописи и другие ценные семейные реликвии и экспонаты. Разница с братом у нее была 16 лет. Он ласково называл ее Шуренкой. В конце 1924 года, вернувшись из-за границы, он забрал ее к себе в Москву. Мать благословила ее Тихвинской иконой Божией Матери, которая сейчас находится в Поэт обожал своих сестер и получал огромное удовольствие от общения с ними.

Дедушка и бабушка

Есенин долгое время воспитывался у родителей своей матери. Бабушку звали Наталья Евтихиевна (1847-1911гг.), а дедушку - Федор Андреевич (1845-1927 гг.) В их семье, кроме внучка Сережи, жили еще трое их сыновей. Именно благодаря своей бабушке Есенин познакомился с народным фольклором. Она рассказывала ему много сказок, пела песни и частушки. Сам поэт признавался, что именно бабушкины рассказы подтолкнули его к написанию первых стихов. Дед Федор был человеком верующим, хорошо знающим церковные книги, поэтому каждый вечер в их доме были чтения.

Переезд к отцу

Окончив Спас-Клепиковскую церковно-учительскую школу в 1912 году и получив диплом учителя школы грамоты, Есенин сразу переехал к отцу в Москву на ул. Щипок в Большой Строченовский переулок д. 24 (сейчас там расположен музей Есенина).

Александр Есенин был рад его приезду и думал, что сын будет ему надежным помощником, но очень огорчился, когда тот объявил ему, что хочет стать поэтом. Сначала он помогал отцу, но затем начал воплощать свои идеи в жизнь и устроился в типографию И. Д. Сытина. А дальше не будем в очередной раз пересказывать всю его биографию, которая и так уже достаточно известна, а лучше постараемся понять, что же это был за человек.

Похабник и скандалист

О нем часто говорили много нелицеприятных вещей. Дебош и пьянство действительно были не редкостью в жизни поэта, но к своему таланту и служению поэзии он относился достаточно серьезно и с большим уважением. По утверждениям самого поэта и со слов близких ему людей, например, таких как Илья Шнейдер, в нетрезвом виде он не писал.

Как поэт совести он не смог молчать и, чувствуя боль за страну, которая погружалась в полный беспредел, разруху и голод, стал использовать свои стихи как орудие против власти («Отговорила роща золотая...», «Мы теперь уходим понемногу...», « Русь Советская» и «Русь уходящая»).

Последнее произведение его носило символичное название - «Страна негодяев». После его написания жизнь Есенина резко изменилась, его стали травить и обвинять в дебоширстве и пьянстве. Поэта неоднократно допрашивали люди из ГПУ, которые «шили» ему дело. Сначала хотели уличить его в антисемитизме, потом еще были какие-то наработки. Внучка Льва Толстого Софья зимой 1925 года помогла ему скрыться от преследований, договорившись с заведующим профессором Ганнушкиным о предоставлении поэту отдельной палаты. Но нашлись осведомители, и Есенина опять »взяли на мушку». 28 декабря его зверски убивают под маскировкой самоубийства.

Семья Есенина

С 1914 года Есенин жил в гражданском браке с корректором Анной Романовной Изрядновой (1891-1946 гг.). Она родила ему сына Юрия, который, окончив Московский авиационный техникум, проходил военную службу в Хабаровске, но его расстреляли в 1937 году по ложному обвинению. Мать умерла, так и не узнав о судьбе сына.

В 1917 г. поэт обвенчался с Зинаидой Райх - русской актрисой и будущей женой режиссера В. Э. Мейерхольда. Семья Есенина обзавелась еще двумя детьми: Татьяной (1918-1992 гг.), которая потом стала писательницей и журналисткой, и Константином (1920-1986 гг.), ставшим журналистом и футбольным статистиком. Но у супругов опять что-то не сложилось и в 1921 году они официально развелись.

Практически сразу же произошла встреча Есенина с американской танцовщицей на которой он женился через полгода. Вместе они объездили Европу и США. Но по возвращении на родину, к сожалению, расстались.

Драматическая история разыгралась с секретарем Есенина которая была его настоящим и верным другом в самые тяжелые для него моменты. С ней он встречался и иногда проживал у нее. Они познакомились в 1920 году. После смерти поэта в 1926-ом она застрелилась у него на могиле на Ваганьковском кладбище. Ее похоронили рядом с ним.

У Есенина был также внебрачный сын от поэтессы Надежды Давыдовны Вольпин - Александр. Он родился 12 мая 1924 года, во взрослом возрасте эмигрировал в США и стал ученым-математиком. Умер Александр совсем недавно - в марте 2016 года в Бостоне.

Последние семейные отношения Есенин строил с Софьей Толстой. Ему захотелось начать новую жизнь, однако смерть оборвала все планы. В день рождения Есенина, 3 октября 2015 года, вся страна отмечала 120 лет. Столько бы исполнилось этому талантливому поэту.

Эпилог

В ленинградскую блокаду сын Есенина Константин, воевавший на фронте и выпросивший увольнительную, в один из сумрачных дней 1943 года появился на перекрестке Невского и Литейного проспектов. Солдатик в нахлобученной пилотке, протертой и прожженной шинели неожиданно увидел, что работает магазин «Старой книги», и без всякой цели просто зашел в него. Он стоял и рассматривал После вонючих болот и осклизших траншей оказаться среди книг для него было почти блаженством. И вдруг к продавщице, у которой было сильно уставшее и носившее следы голода и тяжелых переживаний лицо, подошел человек и спросил у нее, не будет ли у них томика Есенина. Она ответила, что сейчас его книги являются большой редкостью, и человек сразу ушел. Константина удивило, что в блокаду, в суровой и отчаянной жизни кому-то понадобился Есенин. И что удивительно, в магазине именно в ту минуту в обмотках и грязных ботинках рядом оказался солдат Константин Есенин -сын поэта...

Галина Бениславская и Екатерина Есенина

Не безоблачными были отношения Есенина и Бениславской с Екатериной, которая была на 10 лет моложе брата.

После окончания Константиновской четырехклассной школы Катя переехала в Москву к отцу и училась в частной гимназии на Маросейке. В 1918 г. частную гимназию закрыли. Екатерина вернулась в Константиново, продолжила обучение в 5-м классе сельской школы. Вступила в комсомол. С братом виделась во время его приездов в Константиново.

В 1922 году Катя переезжает в Москву для продолжения учебы в школе. Ей сняли комнату в Замоскворечье.

Познакомилась с Бениславской после задержания Есенина в милиции. «Вечером из школы я не пошла к себе, - вспоминала Е. А. Есенина, - а пошла к Сергею. Его все не было. Потом я нашла его в Богословском у Бениславской Галины Артуровны. Галя, как она называла себя, была молодая женщина. Одета она была в скромное шерстяное платье. Тяжелые две косы украшали ее голову. Большие глаза ее в рамке длинных изогнутых ресниц были прекрасны. Маленькой упругой рукой она на прощанье крепко пожала мне руку. «Ты теперь сюда приходи к Сергею», - сказала она».

После вселения Есенина Галина дала согласие и на переезд Кати. Она поняла, как много значит для Есенина семья и как сильно у него развито чувство кровного родства. «Нам пришлось жить втроем (я, Катя и Сергей Александрович) в одной маленькой комнате, - писала Г. Бениславская, - а с осени 1924 года прибавилась четвертая - Шурка». Есенин обожал своих сестер, постоянно проявлял заботу о них. «Ему доставляло удовольствие смотреть на Катю, - вспоминала А. А. Есенина, - когда она была хорошо одета. Он любил ее, а Катя в те годы была недурна собой, стройная, и внешностью ее Сергей был доволен».

Екатерина всегда была готова встать на защиту брата. В этом быстро убедилась не только Бениславская, но и ее подруги. Аня Назарова вспоминала первую встречу с Катей осенью 1923 года. Есенин решил отметить свой день рождения в «Стойле Пегаса». Боялись, что на именинах Сергей опять напьется и начнет скандалить. Августа Миклашевская решила помочь. Договорилась с Есениным, что во время провозглашения тостов он будет только чокаться, а пить за него будет Миклашевская. Все шло хорошо, но неожиданно Надежда Вольпин стала рваться к Есенину, чтобы с ним выпить. И тут Катя, неуклюжая, плохо одетая девочка, с кулаками бросилась на защиту Есенина от назойливых посягательств Надежды Вольпин.

Узнав, что Катя небрежно учится, С. Есенин пригрозил, что, если она не исправится, то он не будет ей материально помогать.

Екатерина заботилась о брате, нередко вытаскивала его из пьяных компаний. Была его доверенным лицом, занималась издательскими делами. «Я буду писать, а вы с Катей разговаривайте с редакциями, с издателями!»- говорил поэт Бениславской. «Твои поручения я понемногу исполняю: отдала стихи Грузинову, но только два («Рябина» и «Русь советская»), а третьего у меня нет. Ведь ты обещал ему еще «Сукин сын», но ничего не присылаешь», - писала Екатерина брату в сентябре 1924 году.

Узнав поближе Екатерину, Аня Назарова в своих воспоминаниях дала ей следующую характеристику: «Ее отношение к брату трудно определить. Любила ли она его. Да, любила. Но Есенину от этой любви мало проку было. Зная, что у Есенина нет денег, что он сам нуждается, она с видом оскорбленной королевы требовала их себе. Живя отдельно, тратя деньги без контроля, без учета - она привыкла их тратить, ни минуты не задумываясь над тем, что они не ее, что она на них не имеет право. Училась плохо, ленилась не только готовить уроки, но даже читать».

Галина по просьбе Сергея присматривала за Катей. Сохранилась записка от 21 декабря, в которой строго предупреждает девушку: «5 часов. Едем к Лине. Катя. Не уходи без нас - Шура тоже хочет пойти с тобой. Но если уйдешь - чтоб в 12 ч. 30 м. была дома, иначе не прогневайся, напишу Сергею. Помни. Я обещание сдержу. Галя».

Угрозы в исполнение не приводились. Галина пыталась поддерживать с Катей самые теплые отношения, не скрывая никаких подробностей в своей личной жизни. Летом 1924 г. писала Екатерине в Константиново: «Милый Катенок, прости, что не писала, вернее, я написала тебе, но письмо положила в книгу и там не могла найти. Новостей никаких. Сергей в Питере. Собирается приехать в Москву. Рита тоже в Питере. Покровский каким-то образом узнал про Вольпин (ее родители распространяют это), и когда узнал, что Рита едет туда, расхохотался и говорит, что она тоже за «ребеночком» поехала. (…) Соскучилась я без Сергея очень, но видеть его «зимним» тяжело и боюсь. У меня скоро отпуск. Хочу взять аванс за два месяца и поехать в Крым».

17 сентября 1924 года Есенин отправил Екатерине письмо с множеством вопросов, настоятельно требуя: «Екатерина, пошли мне спешно письмо и опиши, что творится в Москве». Его интересовала развернувшаяся критика журнала «Красная новь» за идеологические ошибки, допущенные редактором А. К. Воронским, который в своей работе ориентировался на «попутчиков». Для усиления в редакцию был направлен Ф. Ф. Раскольников. От Кати подробного ответа Есенин не дождался. Она только предостерегала брата: «Никаких распоряжений за глаза не давай, Помни, ты козырная карта, которая решает участь игроков. Остерегайся».

Не очень разбираясь в сложной политической и общественной обстановке в стране, Екатерина, оберегая брата, уговаривала его не прерывать свое пребывание на Кавказе. «Потом мне что-то кажется, что ты думаешь ехать в Москву, - писала она. - Знаешь, лучше не езжай, потому здесь сейчас такая склока во всем, что упаси господи. Литературная братия все грызется из-за чего-то. Почти все друг на друга смотрят косо. Политики с ума сходят».

На заданные сестре вопросы пришлось ответить Бениславской: «Ну вот, Сергей Александрович, Вы просили Катю узнать, как вышло дело. Отвечу за нее». Писала письмо с оглядкой, прибегая к намекам, предупреждая Есенина не делать ничего сгоряча, но и не откладывать в долгий ящик. «Не решалась об этом писать по двум причинам. Первое и главное: была не уверена (да и сейчас не уверена тоже), что это письмо никто не сумеет прочесть прежде Вас, а следовательно, сумеет принять всякие контрмеры. Во-вторых, и «главное» - не хотелось нарушать Ваш отдых, тем более что не знаю, как Вы».

Екатерина вместе с Галиной Бениславской принимала участие в издании «Персидских мотивов». Есенин доверял ей получать свои гонорары. «Мне очень нужны деньги, - писал он А. Берзинь, - а посему я посылаю к Вам с этим письмом Екатерину. Помогите ей получить деньги, которые выписаны мне на субботу. Доверенность ей я прилагаю к сему письму». Во время пребывания на Кавказе писал Екатерине: «Для тебя я скоро пришлю стихи, продашь их Казину или Флеровскому, и с тебя пока хватит». Но иногда срывался, особенно при задержке денег. Телеграфировал Екатерине из Батума: «Ты думаешь или нет. Я сижу без денег», затем из Баку: «Болен денег денег Сергей».

С. Есенин следил за нравственностью сестры. Осуждал ее стремление влиться в богемную жизнь. Ругал, когда узнал, что она тайком начала курить в четырнадцатилетнем возрасте. Переживал, что Екатерина была свидетельницей его скандалов, особенно когда сестре иногда приходилось давать показания в милиции в защиту брата.

У Кати бытовало мнение, что Есенин хорошо зарабатывает, что она имеет полное право свободно распоряжаться его средствами. Г. Бениславская вспоминала: «Сколько раз я объясняла ей, что она никаких прав на его деньги и вещи не имеет и потому должна довольствоваться минимальным, что это преступление - сорит его деньгами. Что С. А. зарабатывает деньги не горбом, а потом и кровью. И если он сам может ими сорить, то никто, кроме него, не имеет этого права. Этого Катя никак не могла понять. Потому что с детских лет, вероятно, благодаря родителям усвоила совсем другие взгляды. И по-прежнему приходила, требовала денег и денег и даже в 20 лет не задумывалась: не пора ли самой начинать зарабатывать?».

Узнав, что Катя небрежно учится, Есенин стал резко и грубо ей выговаривать:

Ты как думаешь, не пора ли на свои хлеба? А? Я тебе больше денег не стану давать. До осени живи, а там, пожалуйста, сами заботьтесь. Шурку я шесть лет буду учить и кормить, а тебе пора уж самой думать…

«Помню, как за полгода до смерти Сергея Александровича, - писала Г. Бениславская, - увидев, что Катя сознательно ушла в хитрость, что она наивно считает это главным в жизни, объяснил ей, что надо быть хорошей, что хитрость не цель, но есть другое - важнее хитрости. «Если есть у тебя что-то за душой - ты можешь, имеешь право хитрить и бороться. А так, ради существования, борется и хитрит только мразь».

После окончания школы в 1925 году Екатерина решила поступить на биологический факультет МГУ, но не прошла по конкурсу и была зачислена вольным слушателем. Эта неудача огорчила С. А. Есенина.

Выходи замуж за Наседкина, он тебя любит, а я вас всех не прокормлю, - советовал он сестре.

Екатерина не пошла против воли брата, 19 декабря 1925 г. она зарегистрировала свой брак с В. Наседкиным.

Уже после смерти С. Есенина Г. Бениславская откровенно высказала Екатерине свое мнение о ней:

«Пока ты росла, складывалась, кристаллизовалась - я, чувствуя все твои плохие качества, знала, что в тебе есть одаренность, что в твоей душе есть порывы, что ты сродни Сергею, с этой стороны, а не только со стороны слабостей.

Знаешь, как росток шиповника растет; есть на нем шипы, но это ничего, пока думаешь, что со временем он расцветет радостными яркими розами, но когда цветы распускаются, и на нем только пять лепестков, он пахнет, но никакая это не роза, а самый простой шиповник, делается смешно и грустно - а я-то ожидала Бог весть чего!

Вот так и с тобой, я ждала, во что ты расцветешь, старалась сберечь тебя, старалась развить в тебе все лепестки, много лепестков, а ты только шиповник и хорошо себя чувствуешь, цветя в грязной канаве, и немного тебе надо было, чтобы ты смирилась и согнула свою, «гордую когда-то» голову. Ты говоришь: «на время», а я не уверена, что это «время» не протянется все 20–30 лет твоей жизни, сейчас ты пошла на это и довольствуешься и вполне, в сущности, довольна сими малыми благами, а потом тоже будешь идти на уступки, понемногу одну за другой сдавая все свои мечты и замыслы в архив.

Ты, вероятно, виновата здесь только в одном: не зная себя, не зная своих сил, ты на словах обещала себе и другим быть героиней в жизненной борьбе и так быстро, и так жалко сдалась с первых же шагов. Видишь ли, это все умеют. Нет такой девушки, которая в 17–18 лет не строила бы себе свой образ по подобию Жанны д’Арк и т. д. И все, почти все, оказываются Наташами, Долли и прочими, им же имя легион.

А я думала, что ты не такая. Вот потому так больно. Вот почему я так обиделась на тебя и вот потому я стала относиться безразлично к твоей судьбе - товар оказался слабоватый, ну какой интерес. А понимаю я по-прежнему даже лучше - раньше твои слова я не раз принимала за поступки, а теперь знаю, где кончаются слова и где начинаются поступки. Я знаю, что тебе тоже грустно от этого, что тебе было теплей и легче, когда ты знала: когда ни приди ко мне - я всегда, как любящая старшая сестра, все пойму, разберусь и помогу тебе разобраться. Если, быть может, я забуду тот облик Кати, который ты сама рисовала себе, мне и другим, если это забудется - требования к тебе снизятся до общего уровня, тогда я, может, буду с тобой по-прежнему просто…

Но помни, что у тебя недостатков больше, чем у обычных рядовых девушек, поэтому тебе больше надо иметь за душой, чтобы это окупить, чтобы тебя, я ли, кто другой, могли любить той хорошей любовью, без которой, ох, как трудно становится иногда жить. Эта теплота и сердечность больше всего нужны - без них никакой успех, никакие материальные блага не дадут настоящей радости. Ты будешь очаровывать внешне, с тобой будут любезны и приветливы, но в тяжелую минуту ты окажешься одна. А вспомни, как мы с тобой переносили все тревоги благодаря тому, что была эта простота, сердечность.

Ну вот, пока все. Целую крепко. Помни - меньше обещай себе и другим, больше делай. 2. VIII.26. Галя».

Галине жить оставалось четыре месяца. Екатерину ждала в будущем трудная жизнь, которую она с достоинством прожила.

Из книги Частная жизнь Сергея Есенина автора Ткаченко Константин Владимирович

ВЕРНАЯ ПОДРУГА Г. БЕНИСЛАВСКАЯ В квартире Гали Бениславской Есенин обосновался после двухмесячной бесприютности и скитаний по разным адресам. Буквально не прошло и двух недель по возвращении из-за границы, как он разорвал брачные отношения с Дункан и съехал с

Из книги С. А. Есенин в воспоминаниях современников. Том 2. автора Есенин Сергей Александрович

Г. А. БЕНИСЛАВСКАЯ ВОСПОМИНАНИЯ О ЕСЕНИНЕ 1920 г. Осень. «Суд над имажинистами» 1. Большой зал консерватории. Холодно и нетоплено. Зал молодой, оживленный. Хохочут, спорят и переругиваются из-за мест (места ненумерованные, кто какое займет). Нас целая компания. Пришли потому,

Из книги Всё, что помню о Есенине автора Ройзман Матвей Давидович

19 Вечер в Политехническом музее. Ученик Есенина Августа Миклашевская. Что было после смерти Есенина Перерегистрация «Ассоциации» У некоторых критиков и литературоведов создалось убеждение, что своей статьей «Быт и искусство» Есенин начал разрыв с имажинистами. Те же

Из книги Женщины, которые любили Есенина автора Грибанов Борис Тимофеевич

20 Ссора Есенина с Мариенгофом. «Мужиковствующие» действуют. Случай в пивной. Суд над 4 поэтами. Подозрительное окружение Есенина В том же октябре 1923 года Сергей встретил Кожебаткина, пошел с ним в какое-то кафе. Александр Мелентьевич рассказал Есенину, почему не платили

Из книги Неизвестный Есенин автора Пашинина Валентина

24 Триумф Есенина в Союзе поэтов. Прототипы героинь Есенина. Кто такая северянка в «Персидских мотивах»? Конец «Вольнодумца». Пояснения Всеволода Иванова Начало вечера Есенина в клубе поэтов было назначено в девять часов, но еще раньше клуб был переполнен членами Союза

Из книги Есенин автора

25 Есенин и Мариенгоф в «Мышиной норе». Женитьба Есенина на С. А. Толстой. Выступление Есенина в Доме печати Наше новое кафе на углу Кузнецкого моста мы назвали «Мышиной норой». На простенке возле буфетной стойки Боря Эрдман смонтировал на деревянном щите эффектную витрину

Из книги Четыре подруги эпохи. Мемуары на фоне столетия автора Оболенский Игорь

Глава XIV ГАЛЯ БЕНИСЛАВСКАЯ Для Гали Бениславской ее звездный час пробил, когда Есенин порвал с Айседорой Дункан и ушел из особняка на Пречистенке.Разрыв оказался делом не простым, а весьма сложным и затяжным. В драматическом финале, в которым завершилась их связь,

Из книги Неизвестный Есенин. В плену у Бениславской автора Зинин Сергей Иванович

Глава 2 Галина Бениславская Бесконечно любя Есенина, Бениславская попыталась вырвать из сердца отравившее ее чувство. Из этого ничего не вышло - замужество с Л. не состоялось.После смерти Есенина 1926 год она прожила, видно, только для того, чтобы написать о нем правду, хоть

Из книги Есенин. Русский поэт и хулиган автора Поликовская Людмила Владимировна

Из книги Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 1. А-И автора Фокин Павел Евгеньевич

Просто Екатерина Фурцева Министр культуры СССР Екатерина Фурцева Поздним вечером 24 октября 1974 года около элитного «цековского» дома на улице Алексея Толстого остановился правительственный лимузин. Вышедшая из машины немолодая, красиво одетая женщина уставшим голосом

Из книги Есенин глазами женщин автора Биографии и мемуары Коллектив авторов --

Галина Бениславская и Александра Есенина Маленькую Шуру в семье прозвали Купчихой, так как она носила хорошее зимнее пальто, новые валеночки, в наряде была похожа на купчиху. С раннего детства Александра любила петь русские народные песни.Жизнь Александры в

Из книги автора

Гадина Бениславская Последняя телеграмма Есенина Дункан прошла редактуру Галины Бениславской. Первоначальный текст был таков: «Я говорил еще в Париже, что в России я уйду. Ты меня озлобила. Люблю тебя, но жить с тобой не буду. Я женился. Сейчас я женат и счастлив. Тебе желаю

Из книги автора

Появляется Бениславская Память говорит: три двадцатки. Двадцатый год, двадцатое сентября, двадцать градусов мороза.Впрочем, по градуснику никто не сверялся – это по агентству ОГГ – «один гражданин говорил…».Верно то, что я, едва приехала из Кисловодска – и сразу вместо

Из книги автора

Снова Бениславская Август двадцать первого. У меня свои причины сторониться Есенина. Но видимся чуть не ежедневно – в «Стойле Пегаса». А с некоторых пор почти каждый вечер в «Стойло» приходит Галина Бениславская с какой-либо подругой, чаще всего с Яной Козловской. Яну мы

Из книги автора

Г. А. Бениславская Воспоминания о Есенине 1920 год. Осень. «Суд над имажинистами». Большой зал консерватории. Холодно и не топлено. Зал молодой, оживленный. Хохочут, спорят и переругиваются из-за мест (места ненумерованные, кто какое займет). Нас целая компания. Пришли потому,

«Катя подросла, пусть она занимается этим! Я буду писать, а вы с Катей разговаривайте с редакциями, с издателями!» - говорил Есенин своему ангелу-хранителю, бывшей сотруднице ВЧК Галине Бениславской. Катя - Екатерина Александровна Есенина, старшая из двух сестер знаменитого поэта. Широкой публике о ней, главным образом, известно как о личном секретаре своего брата, хранительнице части его архива и жене Василия Наседкина - близкого друга Есенина, поэта, репрессированного в 1937 году по сфабрикованному делу. Несколько лет назад в одной из городских газет промелькнула небольшая публикация о рязанской ссылке Екатерины Александровны. Факт, безусловно, интересный. Ведь о ее жизни, о трагически сложившейся судьбе писали совсем немного (вплоть до выхода в 2001 году малым тиражом книги ее дочери Наталии Есениной-Наседкиной «В семье родной»). А между тем, благодаря и ее стараниям, жива память о Есенине, целы реликвии, которые сейчас можно увидеть в музее в Константинове. В архивах ФСБ и МВД удалось отыскать документы, проливающие свет на события тех лет, и касающиеся личной драмы семьи Наседкиных.

Сбежавшая невеста

Екатерина - в молодости красивая, изящная, с умным лицом. Она иронична, смешлива, - такой ее описывает одна из современниц. «Шустрая», по выражению брата, девчонка. Есенин, сам любивший хорошо одеться и тщательно следивший за собой, ценил эту черту в близких людях, а потому одобрял, даже гордился внешностью сестры. Сергей посвятил ей рассказ «Бобыль и Дружок», к ней же обращено стихотворение «Письмо к сестре».
На дворе 1925-й, последний год жизни Есенина. Кате нет и двадцати. Частым гостем у них Василий Наседкин, недавний красноармеец, а ныне пробивающий себе дорогу молодой поэт. С Есениным он знался еще с дореволюционных лет, вместе учились в народном университете им. А. Л. Шанявского. В своей последней автобиографии Есенин писал: «В университете я познакомился с поэтами Семеновским, Наседкиным, Колоколовым и Филипченко». Но тогдашнее их знакомство было едва не шапочным. Тесно сдружились они впоследствии, когда Есенин вернулся из заграничного вояжа. Если в 1915 году Наседкин и Есенин рассталисьподающими надежды крестьянскими юношами, то теперь перед Василием Федоровичем был великий поэт. И, ослепленный неожиданно ворвавшимся в литературу и вспыхнувшем в ней необычайно ярким, трагическим светилом, Наседкин, сам того не сознавая, на какое-то время оказался в хвосте этой стремительно несущейся к вершинам поэзии звезды. С этой поры имя Наседкина нередко фигурировало в различных проектах журнала или альманаха, который намеревался выпускать Есенин. Он писал, что думает издавать журнал в Москве, а не в Ленинграде, потому, что «все равно возиться буду не я, а Наседкин. Я ему верю и могу подписывать свое имя, не присутствуя». Незадолго до своей гибели Есенин выдвигает его секретарем альманаха «Поляны», а затем и заведующим редакцией литературного журнала. Для первого номера Сергей планировал собрать свои новые стихи, стихи Грузинова и Наседкина. Как и многие другие «крестьянствующие» литераторы из есенинского окружения, Наседкин преклонялся перед его талантом, считал его величайшим лириком современности и чувствовал себя в тени Сергея Александровича, хотя сам писал неплохие стихи. Оговоримся: больших высот в литературе Наседкин не успеет достигнуть. Зато друзья и знакомые отмечали его прекрасные человеческие качества, а порядочность Наседкина очень ценил Есенин. Впредисловии к сборнику поэта, написанном близким другом С. А. Есенина П. И. Чагиным, читаем: «В двадцатых и начале тридцатых годов довольно часто можно было встретить на страницах наших литературных журналов стихи за подписью: В. Наседкин. Они привлекали внимание теплом, душевным лиризмом… Любимым пейзажам вторили в его стихах воспоминания о детстве, проведенном в деревне. Наседкин считался в начале двадцатых годов одним из лучших, способнейших учеников в Литературном институте, которым руководил Валерий Брюсов. Это отмечал и сам Брюсов, его старший собрат и в то же время, можно сказать, «крестный отец».
Василий Федорович помогает Есенину и в делах денежных, когда тот запутался в долгах после заграницы, но в силу натуры не мог самостоятельно решать подобные вопросы. Практичный и бывалый Наседкин способствовал Есенину добиться самых крупных по тем временам гонораров - рубль за строчку - при продаже своих сочинений Госиздату. В общем, не случайно вовсе Есенин буквально сосватал за такого человека свою сестру.
Катя браку не противилась, даже наоборот. Однако сразу после регистрации, 19 декабря 1925 года, случился казус. Как рассказывает в своей книге Наталия Есенина, по дороге из загса невеста вдруг выпрыгнула из саней и убежала. Совершенно расстроенный жених пришел к Есенину и спросил, как ему теперь быть… Есенин жутко рассердился на сестру и посоветовал съездить за ней в Константиново. Наседкин так и поступил, забрав Катю обратно в Москву.
21 декабря Есенин покинул психиатрическую клинику, куда лег по совету Екатерины, чтобы избежать милицейских разбирательств об оскорблении им должностного лица, и, разругавшись с женой - Софьей Толстой, уехал в Ленинград. Уже было решено, что свежеиспеченная чета Наседкиных вскоре последует за ним. Все они станут жить вместе, будут заниматься журналом. Наконец-то отпразднуют свадьбу. Однако планы разрушила трагическая смерть Есенина…
По воспоминаниям Екатерины Александровны, Василий Федорович «был самым близким другом для Есенина. Встречи и разговоры с ним давали возможность лучше и острее чувствовать прошедшие годы революции и все события тех лет». В июне 1926 года Наседкин - один из организаторов поездки писательской делегации в село Константиново для сбора биографических материалов о Сергее Есенине. В воспоминаниях об этой поездке на страницах журнала «Красная нива» он писал, что на одной из дверей церковного дома местного священника - 80-летнего Ивана Смирнова хранилось написанное Есениным в 1915 году стихотворение, которое, к сожалению, не разобрать, кроме последней строчки «Без ладьи вышли на берег скалистый».
Со слов жены: «Собранные им материалы, письма Есенина к Панфилову, ранние стихи, все документы о его образовании и написанные им лично материалы в настоящее время служат основным источником к биографии Есенина». В 1927 году Василий Федорович выпустил небольшую книгу воспоминаний «Один год с Есениным», где написал: «С той поры, как я приобрел тонкую тетрадочную книжку «Исповедь хулигана», я полюбил Есенина как величайшего лирика наших дней»:

«Я не слыхал роднее клича:
С детских лет, когда вдали:
По заре степной, курлыча,
Пролетали журавли.
…………………………………
Вот вчера, в час вешней лени,
Вдруг на небе, как штрихи,
И от них такое пенье.
Будто вновь Сергей Есенин
Мне читал свои стихи».
(В. Наседкин)
Общее горе утраты любимого и обожаемого друга и брата еще больше сблизило Василия и Катю. «С тех пор мои родители никогда больше не расставались вплоть до самого ареста папы», - пишет Наталия Васильевна.

«Дело литераторов»

Первый тревожный звонок прозвенел в 1930 году, когда Наседкина вызвали на Лубянку, д. 2. ОГПУ вдруг заинтересовало, почему он, большевик с 1917 года, активный участник Октябрьской революции в Москве, комиссар инженерного полка, помощник командира батальона при ликвидации мамонтовского прорыва, участник борьбы с басмачами в Туркестане, покинул партию в августе 1921-го? «Из-за несогласия с ее политикой на селе и в литературе, - по простоте душевной признался Наседкин. Причина крылась в том, что будучи на своей родине в башкирской деревне, ему воочию довелось наблюдать реальные картины продразверстки и раскулачивания: «Несмотря на решение партии покончить с перегибами в коллективизации сельского хозяйства, эти перегибы существуют. Ее надо проводить более осторожно. Ликвидацию кулачества, как класса, одобряю, но без ошибок раскулачивания середняков. Не согласен с политикой партии в области литературы: она толкает целый ряд попутчиков к халтуре и приспособленчеству. Это вызывается чрезмерным идеологическим нажимом партии на писателя - писать только на злободневные темы. В своих выступлениях, в том числе в доме Герцена, говоря об идеологии, я произносил «идиотология»* (*Архивное уголовное дело В. Ф. Наседкина Р-1. № 9650. УРАФ ФСБ России). Никаких карательных санкций в его отношении тогда не последовало. Но режим ужесточался, и иметь такой факт в биографии было рискованно. Это автоматически ставило Наседкина в ряды политически подозрительного элемента…

Арестовали его 26 октября 1937 года. Было громкое дело литераторов - «террористической группы писателей, связанной с контрреволюционной организацией правых». Основной же целью группы якобы являлось покушение на товарища Сталина. Под каток репрессий угодил длинный список «подпольщиков», известных и не очень, возглавлявшихся писателем Валерианом Правдухиным: наши земляки Иван Макаров и Алексей Новиков-Прибой (Новиков), Павел Васильев, Ефим Пермитин, Иван Приблудный (Яков Овчаренко), Михаил Карпов, Петр Парфенов, Сергей Клычков, Юрий Олеша, совсем еще юный сын Есенина Юрий, и многие другие. Вся вина их заключалась в том, что, собираясь в разное время и разными компаниями в кофейнях и на квартирах, поэты и писатели разговаривали, в том числе на крамольные темы. Судачили о том, что происходит в стране, конечно, с чем-то позволяли себе не соглашаться и критиковать порядки. С точки зрения НКВД, это богемное, кухонное фрондерство подпадало под «злостную антисоветскую пропаганду». А чтобы придать делу значимость и вес, к нему присовокупили тяжкие обвинения в групповом терроризме.
Подобно своим собратьям по перу, Наседкин в ходе допросов «быстро признался» в том, чего от него требовали следователи. Он раз за разом «вспоминал» новые подробности своих «преступлений». Что «с 1930 по 1935 гг. был участником антисоветской группы литераторов, куда входили Воронский, Н. Смирнов, Губер, Зарудин, Зазубрин, Правдухин, Пермитин, Калиненко». И вот он уже не просто «будучи озлоблен против советской власти, вел контрреволюционные разговоры» и выражал недовольство «политикой партии в литературе», но и был готов свергнуть режим любым, в том числе террористическим, способом. «Собираясь вместе и обсуждая политику ВКП(б) и Советского правительства в контрреволюционном духе, мы приходили к выводу о необходимости решительной борьбы с партией. В дальнейшем мы встали на террористический путь, считали единственно оставшимся средством борьбы террор против руководителей ВКП(б) и, в первую очередь, против Сталина». Вдобавок был, якобы, сторонником троцкистов, зиновьевцев и бухаринцев, «представителей всего самого лучшего, стоящих на защите интересов» простого народа. Вменили в вину и его «упадническое, контрреволюционное» стихотворение «Буран», «полное абсолютного неверия в силы партии и советского народа, глубокой безысходности, что страна гибнет в результате политики инородцев». В 1936 году, когда П. Васильев хотел написать стихи, осуждающие троцкистов, заявил ему: «Постыдился бы писать такие стихи. Ты знаешь, каких людей расстреляли - лучших учеников Ленина». Якобы оказывал сильное контрреволюционное воздействие на осужденного организатора террористической молодежной группы Юрия Есенина. «Все мы были людьми темной, черной совести, потерявшими от злобы человеческий разум и чувство меры». Под давлением Василий Федорович пишет дополнительные «показания» и покаянное заявление «народному» комиссару Ежову: «Вспоминая свое прошлое я констатирую, что на протяжении 8 лет поддерживал связи с врагами народа и сам стал врагом народа. Я старался с максимальной правдивостью и чистотой вскрыть, разоружить себя, т. к. не теряю веры, что с помощью лучших людей Советской страны смогу исправиться и честной работой искупить свою страшную вину перед народом».* (*Архивное уголовное дело В. Ф. Наседкина Р-1. № 9650. УРАФ ФСБ России).
В отношении жены он не сказал ни слова.
Процесс по делу Наседкина состоялся 15 марта 1938 года и уложился всего в один день. Привычный сценарий. «Тройка» военной коллегии Верховного суда, нет ни участников обвинения и защиты, ни свидетелей (большинство из них уже мертвы). Наседкин заявляет, что виновным себя не признает, что покаянные показания - ложные, данные под воздействием следствия. Группа писателей, перечисленных им в показаниях, никогда не являлась антисоветской. А с фигурантом дела Клычковым он вообще не виделся уже более 10 лет. Впрочем, это ничего уже не меняло. Процесс - лишь формальность с заранее известным результатом. Короткий, всего на полторы странички, приговор по ст. 58-8, 58-10 и 58-11 УК - к высшей мере с конфискацией имущества, окончательный и с немедленным исполнением. В тот же день Наседкина расстреляли.

Не унесу я радости земной
И золотых снопов зари вечерней.
Почувствовать оставшихся за мной
Мне не дано по-детски суеверно.
И ничего с собой я не возьму
В закатный час последнего прощанья,
Накинет на глаза покой и тьму
Холодное, высокое молчанье.
Что до земли и дома моего,
Когда померкнет звездный сад ночами,
О, если бы полдневной синевой,
Мне захлебнуться жадными очами.
И расплескаться в дымной синеве,
И разрыдаться ветром в час осенний,
Но только б стать родным земной листве,-
Как прежде, видеть солнечные звенья…
(В. Наседкин)
Жена «врага народа»

Относительно участи мужа Екатерина Александровна пребывала в полном неведении. Официально было объявлено, что Наседкину назначено «10 лет без права переписки». Уже в то время многие догадывались, что в действительности означает данная формулировка. Но жена не теряла надежды хоть когда-нибудь увидеть любимого человека живым.
Работавший до ареста литературным редактором в журнале «Колхозник», Наседкин полностью обеспечивал семью. Екатерина вела домашнее хозяйство и воспитывала детей - Андрея и Наталию. Теперь ей пришлось устраиваться регистратором в поликлинику, потом - счетчицей конвертов «Москонверта», чтобы как-то прокормиться.
За ней пришли 2 октября 1938 года. С ордером на арест и обыск квартиры на Арбате за подписью самого наркома НКВД Берия. Екатерина же интересовала органы постольку поскольку, лишь как жена «врага народа». Молодая оперативница госбезопасности, которая вела дело Наседкиной, все больше спрашивала об антисоветской деятельности ее мужа (уже покойного).
«Ответ: Наседкин Василий Федорович с декабря 1925 г. по 27 октября 1937 г. являлся моим мужем. О его антисоветской деятельности я ничего не знаю.
Вопрос: Вы говорите неправду. Вы скрывали и продолжаете скрывать известные вам факты… Предлагаем вам давать откровенные показания.
Ответ: Еще раз заявляю, что… мне ничего не известно.
Следствие закончилось меньше, чем за месяц. Суда не было вообще. И вот постановление Особого совещания при Наркоме внутренних дел СССР от 1ноября 1938 года: «Есенину Е. А. - как социально опасный элемент - лишить права проживания в 15-ти пунктах сроком на 5 лет…»* (*Архивное уголовное дело Е. А. Есениной № 18098. УРАФ ФСБ России).

Два месяца Екатерина Александровна провела в Бутырке. Компания сокамерниц подобралась интеллигентная - жены послов и военачальников, жена Ежова, при котором убили ее мужа… Детей сначала отдали в Даниловский приемник, а затем отправили в разные детдома Пензы, согласно действующему тогда спецраспоряжению разъединять братьев и сестер - детей «врагов народа».

Из-за сильных приступов астмы Есениной разрешили поселиться в Рязанской области и забрать детей. 11-летнего Андрея и 5-летнюю Наталию привезли в Константиново. Об этом времени сама Екатерина Александровна вспоминала: «В 1939 году меня выслали из Москвы в Рязань вместе с другими женами «врагов народа». Много нас было. Помню, с прибытием нашего поезда в Рязань мы шли от вокзала по улицам города сплошным потоком к большому зданию НКВД. Там мы прошли регистрацию, потом все в Рязани расселились». Наталия Васильевна вспоминает: «Маме было предписано 15 числа каждого месяца отмечаться в НКВД в Рязани. Там ей велели срочно устроиться на работу, и она вступила в константиновский колхоз «Красная нива» (работала на детплощадке при колхозе - авт.). Потом нашла работу в Рязани, взяла Андрея и уехала в Рязань, где жили на окраине города в семье Зереченских, а на воскресенье приезжали к нам. Мама работала учетчицей на «Рязсельмаше», пока не началась война… Она стала донором - сдавала кровь для раненых воинов. За это три года получала рабочую карточку вместо служащей и хороший обед в день сдачи крови, пока не обнаружила, что теряет зрение. Тогда донорство ей запретили, а для нас четверых (к ним приезжала бабушка, Татьяна Федоровна - авт.) оно было единственным источником существования. На рабочую карточку давали еще водку, которую мама меняла на молоко и другие продукты».
Однажды подруга Есениной, писательница Лидия Сейфуллина, жена Валериана Правдухина, прислала ей немного денег, что было очень кстати. «У мамы не осталось ни копейки, она дошла до отчаяния. В это время стук в дверь - почтальон принес перевод, и мы были спасены».
Те годы хорошо помнит сосед Есениных, ныне пенсионер Василий Первушкин, с которым мы встретились. В 1940 году его семья переехала в Рязань и поселилась на улице Школьной Ленпоселка. Рядом, на 2-й Линии, жили Есенины. Вася и Андрей, почти ровесники, вместе учились в 17-й школе и быстро подружились.
- Мы, пацаны, со взрослыми мало общались, все больше гонялись по улице, - рассказывает Василий Николаевич. - Кто такие Есенины, почему оказались здесь, мы тогда не знали, а они не говорили - наверное, боялись, время такое было. Все соседи держались вместе: жили ведь все одинаково бедно, особенно в войну, и чем могли, старались помогать друг дружке. Екатерина Александровна - на людях неунывающая, всегда веселая, любила шутить. Кто бы мог подумать, что ей пришлось перенести? Одевалась просто - в фуфайки, валенки, курила «козьи ножки». Приглашала нас в Константиново на малину и чай. Андрей рос выдержанным парнем, никогда не хулиганил, кстати, был очень похож на своего дядю. А несколько раз, когда мы с ним были вдвоем, наизусть читал мне стихи Есенина. Дядей он искренне восхищался и как-то сказал мне: «Сейчас о нем забыли, но вот увидишь, придет время и его будет читать весь мир!» От Андрея я впервые и узнал о Есенине.
В 1944 году Екатерина Александровна засобиралась уезжать (срок ссылки закончился еще в 1943-м). Стала искать, кому бы продать дом, предложила и нам. Дом № 15 она, по-моему, перевезла в Рязань в разобранном виде из деревни, как многие делали. Мы жили с дядиной семьей, было тесновато. Отец - сапожник - с горем пополам собрал денег и этот дом купил. Простоял он до 1978 года, пока не обветшал и не был снесен. А Екатерина Александровна пояснила тогда: «Поеду восстанавливать имя брата и наше, мы пострадали невинно». Надеялась на свои московские знакомства и связи.
Все вещи Есенина сразу увезти не смогла, поэтому оставила на хранение Первушкиным два сундука. Один со скарбом, а во втором было то главное, что ей удалось уберечь от ока сыщиков - книги и небольшой архив. Напоследок предупредила: «Здесь, Вася, все мое богатство. Бери, читай, но не разбазаривай». Среди содержимого сундука оказались есенинские рукописи - стихотворений «Светит месяц», «хулиганского» цикла, повести «Яр». Год спустя она забрала имущество в целости и сохранности.

Реабилитация

В 1945 году Екатерине Александровне с детьми по ее обращению и партработника, друга Есенина, Петра Чагина, Берия разрешил вернуться - нет, не в Москву, а в Подмосковье, на Сходню. Она с трудом приобрела часть избы. Тот же Чагин помог ей найти работу. Но вскоре здоровье ее совсем ослабло: сказались тюрьма и ссылка, бедность, унижения, пережитые потрясения. В сорок два года Екатерина Александровна стала инвалидом 2 группы, почти полностью потеряв трудоспособность.
Василия она ждала пятнадцать лет. Отказалась от предложения поэта и прозаика Сергея Городецкого, близкого знакомого Есенина, оформить с ним брак и тем самым поправить свое положение. И только в середине 50-х Екатерина Александровна узнала о гибели мужа.
В августе 1956 году она по личному заявлению, ходатайству заместителя секретаря Правления Союза писателей СССР К. Воронкова, писателя Ю. Н. Либединского и внучки Льва Толстого, последней жены Есенина Софьи Толстой, добивается полной реабилитации Наседкина, увы, посмертно. По состоянию здоровья Екатерина Александровна не смогла даже получить справку о невиновности мужа, ее вручили Андрею. Сама она была реабилитирована в сентябре 1956 года. На тот момент в центральном госархиве литературы и искусства СССР из литературного наследия Наседкина имелись следующие образцы творчества забытого поэта: сборники стихов «Песни о любви», «Теплый говор», «Согдиана», стихи «Весна», «В городе», «Не по тебе ли радость», «Гнедые стихи».

Все последующие годы, как и раньше, Екатерина Александровна восстанавливала творческое наследие мужа, в том числе прежде запрещенную его работу «Один год с Есениным» (напечатана в 1927 году), т.к. в ней упоминались Александр Воронский, Борис Пильняк, Петр Орешин, Валериан Правдухин, Лев Троцкий, Н. Осинский (Валериан Оболенский), Михаил Герасимов, Владимир Кириллов, сама писала воспоминания о брате, собственные стихи и рассказы. Являлась одним из основных организаторов Литературно-мемориального музея С. А. Есенина в Константинове. В 1960-1970-х годах принимала участие в подготовке собраний сочинений и многих сборников стихов брата. В 1977 году она тихо скончалась от инфаркта в городе Москве.

P.S. Указанный материал и копии отдельных обнаруженных документов были направлены авторами в Москву Наталии Васильевне Есениной. В ответ было получено письмо: «Благодарю вас за интересные документы, которые вы нашли в архивах, документы о страшной судьбе моих родителей, а также за их публикацию. Что касается меня и моего брата Андрея, то нам с детства все это известно. Я росла как дочь «врага народа». По окончании школы не могла устроиться учиться ни в вуз, ни работать на заводе лаборанткой. По своему характеру я не могла скрывать, что мои родители были репрессированы. За это расплачивалась здоровьем. Свою книгу «В семье родной» я считаю книгой о С. А. Есенине и его кровных родственниках. Я посчитала возможным дать в книге мамины рассказы, которые представляют ее как творческую личность. Если бы ее не арестовали, она, быть может, была бы хорошей детской писательницей. Если вам захочется узнать еще что-нибудь о моей семье, позвоните, а если будете в Москве, рада вас встретить». Завязалась переписка, телефонные разговоры.
А это значит - тема не закрыта. Ведь Екатерина Александровна Есенина, «князя песни русская сестра», как поэтично охарактеризовал ее Павел Васильев, достойна благодарности и уважения потомков, а ее судьба и наследие - дальнейшего изучения.

«Современное есениноведение», 2005 г., № 3.

«Я красивых таких не видел…»

29 марта 1911 года, когда родилась маленькая Шура, будущий поэт находился довольно далеко от родного дома: Шура Есенинаон учился тогда в Спас-Клепиках. Разница в возрасте между братом и сестрой была солидной - почти в шестнадцать лет. С огромной нежностью относился к сестре Сергей Есенин, по-отечески заботился о ней, гордился ее успехами, звал ласково Шура, Шуренок, Шуревна. Каждый приезд Сергея Есенина домой был праздником для всей семьи, и в особенности для маленькой Шуры. Ее цепкая детская память запечатлела все подробности нечастых визитов брата в Константиново. «Вечерами, - вспоминает он, - собирались все вместе и пели старинные протяжные народные песни. У Сергея было две самых любимых: «Это дело было раннею весной…» и «Прощай, жизнь, радость моя…».
Не это ли тепло родительского очага согревало поэта в его скитальческой, бездомной, полной драматизма жизни? Не эти ли песни вспоминались ему, когда он писал, обращаясь к сестре Шуре:

Ты запой мне ту песню, что прежде
Напевала нам старая мать.
Не жалея о сгибшей надежде,
Я сумею тебе подпевать…
…Потому так и сердцу не жестко, -
Мне за песнею и за вином
Показалась ты той березкой,
Что стоит под родимым окном.

Сорока, сорока,
Где была?
- Далеко.
- Чего пила?
- Бражку.
- Чего ела?
- Кашку.
Кашку варила,
На порог становила,
Кашку студила,
Деток скликала.
Этому кашки,
Этому бражки,
Этому пивца,
Этому винца.
А ты мал-мал был,
Никуда не ходил,
Тебе кашки не дадим.
Ты дров не рубил,
Ты печь не топил,
Ты воду не носил,
Ты кашку не варил,
На порог не становил,
Ты деток не скликал,
Ты хлеб не пек,
Тебе - шишок.

(Записана у дочери А. А. Есениной - Светланы Петровны).

В теплые тихие сентябрьские дни 1925 года были написаны Сергеем Александровичем Есениным четыре лирических стихотворения, посвященные им «Сестре Шуре». Строки эти полны глубокого светлого чувства братской любви и восхищения молодостью, нетронутостью души, искренностью поведения:

Я красивых таких не видел,
Только, знаешь, в душе затаю
Не в плохой, а в хорошей обиде -
Повторяешь ты юность мою.
Ты мое васильковое слово,
Я навеки люблю тебя.
Как живет теперь наша корова,
Грусть соломенную теребя?
Запоешь ты, а мне любимо,
Исцеляй меня детским сном.
Отгорела ли наша рябина,
Осыпаясь под белым окном?..
Что поет теперь мать за куделью?
Я навеки покинул село,
Только знаю - багряной метелью
Нам листвы на крыльцо намело.
Знаю то, что о нас с тобой вместе
Вместо ласки и вместо слез
У ворот, как о сгибшей невесте,
Тихо воет покинутый пес.
Но и все ж возвращаться не надо,
Потому и достался не в срок,
Как любовь, как печаль и отрада,
Твой красивый рязанский платок.

Строки эти сложились во время прогулки С. А. Есенина с сестрой по Москве. Александра Александровна вспоминает: С. Есенин с сестрой Шурой. 1925 г.«Когда мы доехали до Театральной площади, Сергей предложил зайти пообедать. И вот я в первый раз в ресторане. Швейцары, ковры, зеркала, сверкающие люстры - все это поразило и ошеломило меня. Я увидела себя в огромном зеркале и оторопела: показалась такой маленькой и неуклюжей, одетой по-деревенски и покрыта красивым, но деревенским платком… Видя мое смущение, Сергей все время улыбался, и, чтобы окончательно смутить меня, он проговорил: «Смотри, какая ты красивая, как все на тебя смотрят». Я огляделась по сторонам и убедилась, что он прав. Все смотрели на наш столик. Тогда я не поняла, что смотрели-то на него, а не на меня, и так смутилась, что уже и не помню, как мы вышли из ресторана».
Чудом сохранился стеклянный негатив, на котором снята четырнадцатилетняя Шура Есенина в том самом «красивом рязанском платке».
Известие о смерти брата застало Александру Александровну Есенину в деревне, куда она приехала в конце декабря 1925 года на каникулы. Всей семьей отправились Есенины в Москву, где 31 декабря состоялись похороны Сергея Есенина. В этот день наступила неожиданная ужасающая оттепель, лил сильный дождь, кругом стояли лужи от тающего снега. «К полудню, - пишет А. А.Есенина, - рассеялся туман и выглянуло яркое солнце, но от его тепла не растаяло наше горе». Шура Есенина осталась жить с Галиной Бениславской, была свидетелем и ее трагической кончины. Однако совсем юная, оставшись одна в большом городе, она в этой жизни не потерялась: окончив гимназию, в мае 1929 года она вышла замуж за журналиста Петра Ивановича Ильина, с которым прожила в любви и согласии всю жизнь, воспитала троих детей. На их свадьбе среди прочих гостей были и Зинаида Райх со Всеволодом Мейерхольдом, которые подарили им свою фотографию с такими надписями: «В знак радости за счастье молодых - Шуры и Петра Ивановича - пью и приветствую!!! Зинаида Райх». «Молодоженам счастливого пути до конца их дней вместе, неразлучно… В. Мейерхольд. 26-V-29. Москва».
Всю свою дальнейшую жизнь посвятила Александра Александровна семье, детям и увековечению памяти брата. С годами она все яснее понимала размеры его дарования, место его лирики в русской литературе и начала записывать воспоминания о нем, его родных, близких, знакомых, а также о том, как воспринимали люди поэзию Сергея Есенина.
Благодаря Александре Александровне, которая была дружна с дочерью великого русского певца Ф. И. Шаляпина, нам теперь известно о его отношении к творчеству Сергея Есенина. Ирина Федоровна рассказывала: «Однажды там, за рубежом, вспоминая о России, Федор Иванович попросил меня прочитать стихи Есенина. Я начала читать:

Отговорила роща золотая
Березовым веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком…»
Когда я взглянула на отца,
его глаза были полны слез…»

А заслуженный артист республики Николай Федорович Першин, работавший в жанре художественного чтения, так рассказывал ей о своем выступлении в Маньчжурии в 1946 году: «Там доживали свой незавидный век русские эмигранты. На концерте, где исполнялись стихи Есенина о родине, о России, они занимали все первые ряды. Из-за громких рыданий мне несколько раз приходилось прерывать чтение. А после концерта эти немолодые дамы и господа, плача, обнимали мои ноги, сами стоя на коленях, рассказывая сквозь слезы, как съедает их тоска по родине».
После смерти матери, в июле 1955 года, сестры поэта Екатерина и Александра передали дом Кузьминскому сельскому Совету, чтобы сохранить его для будущего музея. Поначалу в нем разместили библиотеку, но многие тысячи ценителей поэзии Есенина со всех концов страны приезжали в Константиново поклониться его отчему дому. Именно тогда Александра Александровна решила вести тетради отзывов посетителей. Вот некоторые из них: «Слава тебе, Сергей Есенин, - наш звонкий, песенный поэт, - за ту радость, которую ты дал русскому народу! Слава тебе, село Константиново, за то, что ты выпестовало такого певца! 25 августа 1961 г. Ташкент».
Вадим Каменецкий, рабочий из города Клин, записал ей в тетрадь свои стихи в июле 1959 года:

Пускай дорог немного мной исхожено,
Я узнавал о радостях из книг.
Так много сердца
в Ваши строки вложено,
Что станешь здесь поэтом хоть на миг.
Припомнил путь,
когда-то Вами пройденный,
Читал на память сотни Ваших строк…
Спасибо Вам, что Вы любили родину,
Как полюбить никто из нас не мог.

Известный художник Федор Константинов 18 июля 1960 года записал в тетради Александры Александровны: «Сегодня исполнилась моя давняя мечта - побывать на родине великого русского поэта Сергея Есенина. Буквально с замиранием сердца подходил к домику, к месту, где родился Есенин, где проходили его детские годы.
И как бесконечно печально, что в таком запустении это место… Как мы не умеем ценить и беречь дорогие для каждого русского человека места, связанные с нашими великими людьми - гордостью русской культуры, русской истории…»
Огромна заслуга сестер поэта в создании музея в Константинове. Александра Александровна вместе со своей старшей Екатерина, Константин и Александра Есенинысестрой Екатериной Александровной не уставала хлопотать о его организации. Ими были отправлены десятки писем в различные инстанции, проведено множество встреч и бесед с руководителями разных уровней. Неоценимую помощь оказали они сотрудникам музея в восстановлении исторического облика заповедного есенинского Константинова. Ими составлен детальный план родительской усадьбы, дома; указано внутреннее расположение комнат в избе. Именно сестры поэта подарили музею семейные реликвии, которые составляют основу мемориальной экспозиции, воссоздающей быт и уклад родительского дома, времени жизни Сергея Есенина.
Здесь нет ничего лишнего, только самое необходимое для отдыха, работы и молитвы. Иконы и фотографии на стенах, зеркало и часы, деревянные кровати и домотканые дорожки - все эти предметы указывают на непритязательный уют крестьянского жилища двадцатых годов прошлого века. Керосиновая лампа под зеленым абажуром стоит на столе в горнице как безмолвная спутница ночных бдений поэта. Теперь она погашена, а есенинские строки, написанные при ее мерцающем свете, продолжают жить и волновать читателя предельной искренностью:

Наша горница хоть и мала,
Но чиста. Я с собой на досуге…
В этот вечер вся жизнь мне мила,
Как приятная память о друге.

Александра Александровна передала в наш музей множество сохраненных ею книг русских и зарубежных писателей, которые составляли личную библиотеку Сергея Есенина и по которым исследователи его творчества могут судить о его читательских пристрастиях.
А. А. Есенина оставила свидетельства об отношениях брата с людьми, которые проливают свет на некоторые стороны личной жизни поэта и его близких. К примеру, в нашем архиве хранится короткая запись, сделанная ею после прочтения всем известных теперь воспоминаний Галины Бениславской, застрелившейся на могиле Сергея Есенина в 1926 году и похороненной рядом с ним. Необходимо напомнить, что во время их совместной жизни с осени 1924 года Александра Александровна жила вместе с ними, а после смерти брата осталась у Галины Бениславской. А. А. Есенина пишет: «Читая воспоминания Бениславской, невольно вспоминаются слова Блока, которого, кстати, она очень любила декламировать:

Все-таки когда-нибудь счастливой
Разве ты со мною не была?

Галя, Галя! Неужели Есенин был таким, каким ты обрисовала его в своих «правдивых» воспоминаниях? Что же держало тебя около него? Почему ты мирилась со всеми его недостатками? Любовь тебя держала? Но как же можно, любя человека, вспоминать только плохое? А если и было плохо, то любящие люди не пишут об этом. Я что-то не читала ни одних воспоминаний, где вот с такой «правдивой» наготой говорилось о воспоминаемом любимом человеке.
А твоя смерть на его могиле? Это беззаветная, безграничная любовь к нему?
Слов нет, Сергей был трудным человеком, но ведь тебе же было около него интересно жить. Его талант, красота, его ум, его нежность и доброта в твоих воспоминаниях утонули в выпивках и буйстве.
Как же ты могла пойти через год умирать к нему на могилу? Ведь ты же после смерти Сергея любила сына Троцкого (Льва Седова - Л.А.) и умерла после разрыва с ним.

Нет, не из любви к Сергею ты умерла.
Со смертью его
ты не могла найти себя».

Александра Александровна сохранила и передала в Константиново личные вещи брата, которые оказывают глубокое эмоциональное воздействие на любителей его поэзии. Большинство из них, с которыми поэт непосредственно соприкасался, можно теперь увидеть в экспозициях нашего музея. К их числу относятся его визитная карточка и чернильница, открытки с изображением декабристов и «Библия», звонок от удочки и карандаш, ломберный стол и икона «Святой Преподобный Сергий Радонежский», подаренная С. А. Есенину Великой княгиней Елизаветой Федоровной в Царском Селе в день его именин 8 октября 1916 года во время прохождения им военной службы, а также ряд других экспонатов. Все их свято берегла младшая сестра поэта, обращаясь к которой, он написал:

Потому и навеки не скрою,
Что любить не отдельно, не врозь -
Нам одною любовью с тобою
Эту родину привелось.

Умерла Александра Александровна в Москве 1 июня 1981 года и похоронена на Ваганьковском кладбище, совсем недалеко от своего старшего брата - великого русского поэта Сергея Есенина.

Рейтинг: / 6
Просмотров: 10718

«Я красивых таких не видел…»

В этом году младшей сестре Сергея Есенина Александре исполнилось бы 90 лет. В нашем музее к ней особое отношение, здесь о ней сохраняется особая память, потому что многие экспонаты, которые видят теперь поклонники великого русского поэта в Константинове, свято и трепетно в трудные для творчества ее брата годы сберегла именно она и завещала детям передать их в родное село. Ее воля была ими выполнена, и теперь личные вещи матери поэта и самого Сергея Есенина, его книги, фотографии, рукописи составляют основу всех музейных экспозиций и позволяют людям увидеть в музее не только Есенина - большого художника, но и Есенина - человека. Именно Александра Александровна Есенина, написав книгу воспоминаний «Родное и близкое», рассказала нам об укладе жизни семьи и родного села начала прошлого века, об отце и матери поэта и, что самое важное, об отношении Сергея Есенина к родным, к землякам и к своей малой родине.
29 марта 1911 года, когда родилась маленькая Шура, будущий поэт находился довольно далеко от родного дома: он учился тогда в Спас-Клепиках. Разница в возрасте между братом и сестрой была солидной - почти в шестнадцать лет. С огромной нежностью относился к сестре Сергей Есенин, по-отечески заботился о ней, гордился ее успехами, звал ласково Шура, Шуренок, Шуревна. Каждый приезд Сергея Есенина домой был праздником для всей семьи, и в особенности для маленькой Шуры. Ее цепкая детская память запечатлела все подробности нечастых визитов брата в Константиново. «Вечерами, - вспоминает он, - собирались все вместе и пели старинные протяжные народные песни. У Сергея было две самых любимых: «Это дело было раннею весной…» и «Прощай, жизнь, радость моя…».
Не это ли тепло родительского очага согревало поэта в его скитальческой, бездомной, полной драматизма жизни? Не эти ли песни вспоминались ему, когда он писал, обращаясь к сестре Шуре:

(Записана у дочери А. А. Есениной - Светланы Петровны).

Строки эти сложились во время прогулки С. А. Есенина с сестрой по Москве. Александра Александровна вспоминает: «Когда мы доехали до Театральной площади, Сергей предложил зайти пообедать. И вот я в первый раз в ресторане. Швейцары, ковры, зеркала, сверкающие люстры - все это поразило и ошеломило меня. Я увидела себя в огромном зеркале и оторопела: показалась такой маленькой и неуклюжей, одетой по-деревенски и покрыта красивым, но деревенским платком… Видя мое смущение, Сергей все время улыбался, и, чтобы окончательно смутить меня, он проговорил: «Смотри, какая ты красивая, как все на тебя смотрят». Я огляделась по сторонам и убедилась, что он прав. Все смотрели на наш столик. Тогда я не поняла, что смотрели-то на него, а не на меня, и так смутилась, что уже и не помню, как мы вышли из ресторана».
Чудом сохранился стеклянный негатив, на котором снята четырнадцатилетняя Шура Есенина в том самом «красивом рязанском платке».
Известие о смерти брата застало Александру Александровну Есенину в деревне, куда она приехала в конце декабря 1925 года на каникулы. Всей семьей отправились Есенины в Москву, где 31 декабря состоялись похороны Сергея Есенина. В этот день наступила неожиданная ужасающая оттепель, лил сильный дождь, кругом стояли лужи от тающего снега. «К полудню, - пишет А. А.Есенина, - рассеялся туман и выглянуло яркое солнце, но от его тепла не растаяло наше горе». Шура Есенина осталась жить с Галиной Бениславской, была свидетелем и ее трагической кончины. Однако совсем юная, оставшись одна в большом городе, она в этой жизни не потерялась: окончив гимназию, в мае 1929 года она вышла замуж за журналиста Петра Ивановича Ильина, с которым прожила в любви и согласии всю жизнь, воспитала троих детей. На их свадьбе среди прочих гостей были и Зинаида Райх со Всеволодом Мейерхольдом, которые подарили им свою фотографию с такими надписями: «В знак радости за счастье молодых - Шуры и Петра Ивановича - пью и приветствую!!! Зинаида Райх». «Молодоженам счастливого пути до конца их дней вместе, неразлучно… В. Мейерхольд. 26-V-29. Москва».
Всю свою дальнейшую жизнь посвятила Александра Александровна семье, детям и увековечению памяти брата. С годами она все яснее понимала размеры его дарования, место его лирики в русской литературе и начала записывать воспоминания о нем, его родных, близких, знакомых, а также о том, как воспринимали люди поэзию Сергея Есенина.
Благодаря Александре Александровне, которая была дружна с дочерью великого русского певца Ф. И. Шаляпина, нам теперь известно о его отношении к творчеству Сергея Есенина. Ирина Федоровна рассказывала: «Однажды там, за рубежом, вспоминая о России, Федор Иванович попросил меня прочитать стихи Есенина. Я начала читать:

Известный художник Федор Константинов 18 июля 1960 года записал в тетради Александры Александровны: «Сегодня исполнилась моя давняя мечта - побывать на родине великого русского поэта Сергея Есенина. Буквально с замиранием сердца подходил к домику, к месту, где родился Есенин, где проходили его детские годы.
И как бесконечно печально, что в таком запустении это место… Как мы не умеем ценить и беречь дорогие для каждого русского человека места, связанные с нашими великими людьми - гордостью русской культуры, русской истории…»
Огромна заслуга сестер поэта в создании музея в Константинове. Александра Александровна вместе со своей старшей сестрой Екатериной Александровной не уставала хлопотать о его организации. Ими были отправлены десятки писем в различные инстанции, проведено множество встреч и бесед с руководителями разных уровней. Неоценимую помощь оказали они сотрудникам музея в восстановлении исторического облика заповедного есенинского Константинова. Ими составлен детальный план родительской усадьбы, дома; указано внутреннее расположение комнат в избе. Именно сестры поэта подарили музею семейные реликвии, которые составляют основу мемориальной экспозиции, воссоздающей быт и уклад родительского дома, времени жизни Сергея Есенина.
Здесь нет ничего лишнего, только самое необходимое для отдыха, работы и молитвы. Иконы и фотографии на стенах, зеркало и часы, деревянные кровати и домотканые дорожки - все эти предметы указывают на непритязательный уют крестьянского жилища двадцатых годов прошлого века. Керосиновая лампа под зеленым абажуром стоит на столе в горнице как безмолвная спутница ночных бдений поэта. Теперь она погашена, а есенинские строки, написанные при ее мерцающем свете, продолжают жить и волновать читателя предельной искренностью: