Эмиль Нольде. Главный дегенерат немецкого искусства

Нольде Эмиль (1867–1956)

Краски всегда были основным художественным средством для Нольде. Они порой чрезмерно интенсивны, но не оставляют впечатления нарочитости. Иногда кажется, что цвет излучается из самой глубины полотна, что свидетельствует о желании мастера выразить не внешнее, преходящее, а суть явления или настроения, внутреннее состояние.

Настоящая фамилия художника Эмиля Нольде - Ханзен. Он взял псевдоним по месту своего рождения, городку в Северном Шлезвиге.

Нольде пришел в искусство относительно поздно. Сначала он осваивал резьбу по дереву на мебельной фабрике, а в 1884 году поступил в Школу художественной резьбы во Фленсбурге, где обучался четыре года. В 1898 году, переехав в Мюнхен, Нольде брал уроки в художественной школе Ф. Фера. Обучение в этом престижном учебном заведении стоило достаточно дорого, поэтому молодому художнику приходилось рисовать романтические открытки с изображением загадочных горных вершин, напоминающих сказочных великанов из немецких баллад.

В 1900-х годах Нольде много путешествовал. Он побывал в Австрии, Швейцарии, Италии. В Париже он посещал уроки рисунка в Академии Жюлиана. Кроме того, он посетил Копенгаген. С 1903 по 1906 год Нольде проживал на острове Альсен. В целом поездки по Европе способствовали формированию художественной манеры Нольде, который почувствовал духовную близость с такими старыми непревзойденными мастерами, как Рембрандт, Тициан, Гойя, Домье, Милле и Бёклин, и с современными художниками - Ван Гогом, Гогеном и Мунком.

В 1906 году Нольде посетил объединение дрезденских экспрессионистов «Мост» по приглашению Эрнста Кирхнера. Художников «Моста» поразили пейзажи молодого живописца, которые буквально полыхали яркими оттенками и бурлили красочными вихрями («Сад у Бурхарда», 1907, Вестфальский музей истории искусства и культуры, Мюнстер; «Сад цветов», 1908, Художественный музей, Дюссельдорф).

Э. Нольде. «Тайная вечеря», 1909 год, Государственный музей искусств, Копенгаген

Графические работы мастера также характеризуются предельной экспрессией и эмоциональностью. Эта особенность характерна главным образом для черно-белых гравюр, где художник не боялся применять резкие и грубые по фактуре контрастные красочные массы. Живописные работы также были свободно и широко написаны густыми, пастозными и как будто тлеющими красками. Акварельные работы, напротив, отличались нежностью, прозрачностью и вниманием к переходным состояниям пейзажа. Нольде считал, что художник может преобразить природу лишь одним усилием собственной творческой воли, и как иллюстрацию к этой идее создал акварель «Красные маки» (1920, Галерея Леонарда Хаттона, Нью-Йорк). Яркие лепестки цветков полупрозрачны и кажутся растекающимися по листу, однако именно такими существуют эти цветы в восприятии и воображении живописца.

Небо на полотнах Нольде предстает во всей своей торжественной суровости. Как правило, оно живет напряженной жизнью в вечном ожидании природных потрясений - грозы, грома, проявлений неукротимой стихии.

Полна внутреннего драматизма серия полотен «Осенние моря» (1910–1911). В изображении буйной природной мощи, фантасмагории мироздания художник пользуется густыми мазками, смелым наложением красочных пластов сочных оттенков - зеленых, красных и белых. Они кажутся ослепительными вспышками на темном фоне.

Много картин посвятил Нольде жизни ночного города. Окутанный ночным мраком Берлин приобретает черты гротеска и фантастики («В ночном кафе», 1911; «За столом с вином», 1911; «Танец среди свечей», 1912, все - Фонд Нольде, Зебюлль). Далее живописец продолжает развивать фантастическое начало в серии композиций, где, как правило, присутствуют два персонажа с обликом античных масок: «Воитель и женщина» (1913, Фонд Нольде, Зебюлль), «Принц и наложница» (1918, Фонд Нольде, Зебюлль), «Мечтатель» (1919, Музей Шпренгель, Ганновер). Во всех этих композициях художник ставил своей задачей изображение человеческих страстей и их противоборство в ситуациях, исполненных огромного драматизма.

Э. Нольде. «Словенцы», 1911 год

Э. Нольде. «Парусник в желтом море», 1914 год

В 1900–1910-х годах Нольде создал цикл картин на библейскую тематику. В 1909 году были выполнены «Тайная вечеря» (Государственный музей искусств, Копенгаген), «Троица» (Государственные музеи, Берлин) и «Поругание Христа» (Музей «Моста», Берлин).

В 1911–1912 годах мастер исполнил по заказу церкви Нойкирхе в Нибюлле полиптих, состоящий из девяти композиций, под названием «Жизнь Христа». Евангельские образы в изображении Нольде выглядят гротескно и парадоксально. Они грубы, но в то же время обладают какой-то неистовой силой. Эмоции переполняют персонажей, и звучные краски соответствуют накалу их переживаний - от радости и мистического озарения до страдания и боли. Здесь чувствуется связь с циклом, посвященным жизни ночного Берлина, а также с собственной мифологической иерархией мастера.

В 1913–1914 годах Нольде принял участие в этнографической экспедиции, целью которой являлось изучение жизни народа Новой Гвинеи. Маршрут экспедиции пролегал через Россию, Корею, Японию и Китай. Художника поразила экзотическая красочность пейзажей восточных стран. Впечатления от путешествий, необычной для европейца жизни и быта народов Океании нашли отражение в картинах, выполненных в жанре пейзажа и натюрморта: «Тропическое солнце» (1914), «Семья» (1914), «Натюрморт» (1915), все - Фонд Нольде, Зебюлль.

В 1916 году художник вернулся из путешествия. Он окончательно поселился в деревне Утенварф в Северном Шлезвиге, иногда выезжая из собственного дома, сделанного по проекту самого мастера, в страны Европы - Англию, Испанию, Швейцарию, Францию, Италию.

В 1930-е годы Нольде продолжал разрабатывать прежние сюжеты: писал северные ландшафты, мифологизированных персонажей в виде масок, создавал композиции на сюжеты из Библии. По-прежнему его живопись остается яркой и бурлящей, однако композиции более компактны, и ощущается более тесная взаимосвязь персонажей друг с другом. Таковы полотна «Искушение Иосифа» (1921), «Иуда у первосвященников» (1922), обе - Фонд Нольде, Зебюлль.

Э. Нольде. «Красные маки», 1920 год, Галерея Леонарда Хаттона, Нью-Йорк

Когда в Германии к власти пришли фашисты, Нольде был одним из немногих художников, кто приветствовал их и на какое-то время стал членом НСДАП. Однако вскоре он понялбыла уничтожена. Сам А. Гитлер назвал мастера «угрозой обществу», и теперь Нольде официально запретили заниматься живописью. Однако, несмотря на запрет, художник продолжал тайно работать. За годы гонений, с 1938 по 1945 год, он создал серию картин, получивших название «ненаписанные».

Эти композиции исполнены главным образом в технике акварели. Нольде использовал пористую влажную бумагу. На такой основе акварель наиболее полно проявляла свои выразительные возможности, и из-под кисти мастера выходили трепетные пейзажи, нежные, начинающие распускаться цветы, то печальные, то смеющиеся лица людей, неопределенные сказочные персонажи. Особую выразительность эти произведения получали благодаря случайно возникающим красочным наплывам и сгущениям в соединении с целенаправленными мазками. Таковы композиции «Неравная пара», «Мужчины и женщины», «Горящая крепость», «Море и красное солнце» (все - Фонд Нольде, Зебюлль).

Когда война закончилась, художник смог свободно работать. Используя сюжеты и мотивы «ненаписанных» картин, он создал более ста замечательных красочных произведений. Согласно завещанию мастера, в Зебюлле появился музей под названием Фонд Ады и Эмиля Нольде.

Живопись

Напишите отзыв о статье "Нольде, Эмиль"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Нольде, Эмиль

В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.

Ро-дил-ся в кре-сть-ян-ской се-мье. Обу-чал-ся резь-бе по де-ре-ву на ме-бель-ной фаб-ри-ке Г. За-уэр-ма-на и в Шко-ле ху-дожественной резь-бы по де-ре-ву во Фленс-бур-ге (1884-1888 годы), за-тем ра-бо-тал в ка-че-ст-ве рез-чи-ка и ри-со-валь-щи-ка на ме-бель-ных фаб-ри-ках в Мюн-хе-не, Кар-лс-руэ (где од-но-вре-мен-но по-се-щал Шко-лу ху-дожественного ре-мес-ла) и Бер-ли-не.

В 1892-1897 годы пре-по-да-вал ри-су-нок в Про-мыш-лен-но-ре-мес-лен-ном му-зее в Санкт-Гал-ле-не (Швей-ца-рия), на-чал ин-те-ре-со-вать-ся современной литературой и искусством, так-же за-ни-мать-ся аль-пи-низ-мом. Уже в ран-нем твор-че-ст-ве об-ра-тил-ся к ак-ва-ре-ли, тех-ни-ку ко-то-рой всё вре-мя со-вер-шен-ст-во-вал (пей-за-жи; «Порт-рет мо-ло-дой де-вуш-ки», 1898 год, фонд Ноль-де, Зе-бюлль), пер-вая кар-ти-на мас-лом - «Гор-ные ве-ли-ка-ны» (1895-1896 годы). Ис-пол-нял так-же ри-сун-ки для «гор-ных поч-то-вых кар-то-чек».

Учил-ся в ху-дожесвтенной шко-ле Ф. Фе-ра в Мюн-хе-не (1898 год) и у А. Хёль-це-ля в Да-хау (1899 год), ос-во-ил тех-ни-ку офор-та. По-се-тил Ми-лан, Ве-ну; в му-зе-ях изу-чал твор-че-ст-во современных ху-дож-ни-ков. В 1899-1900 годы в Па-ри-же за-ни-мал-ся в ака-де-мии Р. Жю-лиа-на (1900 год), по-зна-ко-мил-ся с твор-че-ст-вом Э. Де-га, Э. Ма-не и В. Ван Го-га; на Все-мир-ной вы-став-ке 1900 года его осо-бый ин-те-рес при-влек-ли не-ев-ро-пей-ские куль-туры (искусство при-ми-ти-ва).

С 1902 года из-брал псев-до-ним по названием род-ной де-рев-ни; в 1903-1916 годы жил пре-имуществено на о. Аль-сен. В 1904-1905 годы по-се-тил Ита-лию; по воз-вра-ще-нии до-мой из-учал ра-бо-ты П. Го-ге-на на его пер-со-наль-ной вы-став-ке в Вис-ма-ре. В Бер-ли-не соз-дал се-рию гра-вюр «Фан-та-зии», от-ме-чен-ных свое-об-ра-зи-ем тех-ни-ки и вы-ра-зи-тель-но-стью ху-дожественного язы-ка. Яр-кий ко-ло-ризм и спон-тан-ность пись-ма его ран-них кар-тин («Вес-на в ком-на-те», 1904 год, фонд Ноль-де, и др.) при-влек-ли вни-ма-ние ху-дож-ни-ков дрез-ден-ско-го объ-е-ди-не-ния «Мост»; в 1906-1907 годы Э.Нольде вхо-дил в это объ-е-ди-не-ние. В 1907 году в Бер-ли-не по-зна-ко-мил-ся с Э. Мун-ком; из-бран членом бер-лин-ско-го Се-цес-сио-на (1908 год), по-сле раз-ры-ва с этим объ-е-ди-не-ни-ем стал од-ним из ор-га-ни-за-то-ров «Но-во-го Се-цес-сио-на» в Бер-ли-не (1910-1912 годы).

С конца 1900-х - начала 1910-х годов пол-но-стью скла-ды-ва-ет-ся не-по-вто-ри-мый твор-че-ский об-лик Э. Нольде как од-но-го из главных пред-ста-ви-те-лей немецкого экс-прес-сио-низ-ма . Пей-за-жи Э. Нольде по-ра-жа-ют свои-ми «цве-то-вы-ми бу-ря-ми», дра-ма-тической на-пря-жён-но-стью ви-де-ния ми-ра («Сад у Бур-хар-да», 1907 год, Вест-фаль-ский му-зей ис-то-рии искусства и куль-ту-ры, Мюн-стер; «Крас-ные и жёл-тые ро-зы», 1907 год, Му-зей Валь-ра-фа-Ри-хар-ца, Кёльн; «Ку-риль-щи-ца си-га-рет», 1907 год, фонд Ноль-де; «Сад цве-тов», 1908 год, Ху-дожесвтенный му-зей, Дюс-сель-дорф).

В се-рии «Осен-ние мо-ря» (I-XIX; 1910-1911 годы) он опе-ри-ру-ет гус-то на-ло-жен-ны-ми пла-ста-ми крас-ных, зе-лё-ных, ос-ле-пи-тель-но бе-лых кра-сок, тре-вож-но вспы-хи-ваю-щих на поч-ти чёр-ном фо-не и соз-даю-щих ощу-ще-ние фан-тас-ма-го-рич-но-сти при-ро-ды (к мор-ским пей-за-жам Э. Нольде бу-дет воз-вра-щать-ся на про-тя-же-нии все-го творческого пу-ти).

Од-но-вре-мен-но в ра-бо-тах, на-ве-ян-ных ноч-ной жиз-нью Бер-ли-на и те-ат-раль-ны-ми по-ста-нов-ка-ми М. Рейн-хард-та («В ноч-ном ка-фе», «За сто-лом с ви-ном», обе 1911 год; «Та-нец сре-ди све-чей», 1912 год, все - фонд Ноль-де), по-яв-ля-ет-ся гро-те-ск-но-фан-та-стическое на-ча-ло, по-лу-чив-шее даль-ней-шее раз-ви-тие в се-рии двух-фи-гур-ных ком-по-зи-ций с пер-со-на-жа-ми-мас-ка-ми («Вои-тель и жен-щи-на», 1913 год; «Принц и на-лож-ни-ца», 1918 год, обе - фонд Ноль-де; «Меч-та-тель», 1919 год, Му-зей Шпрен-гель, Ган-но-вер). В этих кар-ти-нах ху-дож-ник соз-да-ёт гро-те-ск-ную ти-по-ло-гию че-ло-ве-че-ских стра-стей и их столк-но-ве-ний в дра-ма-тических си-туа-ци-ях.

В 1911 году по-се-тил Бель-гию и Ни-дер-лан-ды с це-лью изу-че-ния кар-тин Рем-бранд-та и Ф. Хал-са; по-се-тил Дж. Эн-со-ра. Важ-ней-шее ме-сто в твор-че-ст-ве Э. Нольде 1909-1913 годы за-ни-ма-ет ре-лигиозная те-ма-ти-ка: цикл кар-тин «Тай-ная ве-че-ря» («При-час-тие»; Государственный му-зей ис-кусств, Ко-пен-га-ген), «Трои-ца» (Ста-рая национальная га-ле-рея, Бер-лин) и «По-ру-га-ние Хри-ста» (Му-зей объ-е-ди-не-ния «Мост», Бер-лин; все 1909 год); «Хри-стос и де-ти» (1910 год, Му-зей современного искусства, Нью-Йорк), трип-тих «Ле-ген-да о Ма-рии Еги-пет-ской» (Кун-ст-хал-ле, Гам-бург); 9-ча-ст-ный по-лип-тих «Жизнь Хри-ста» для церкви Ной-кир-хе в Ни-бюл-ле (1911-1912 годы, ны-не - в фон-де Ноль-де) - од-но из са-мых зна-чительных его про-из-ве-де-ний, в ко-то-ром еван-гель-ские об-ра-зы, па-ра-док-саль-но со-че-таю-щие гру-бую пер-во-здан-ность с ост-рой гро-те-ск-но-стью, на-де-ле-ны не-ис-то-вой си-лой эмо-ций - от ра-до-ст-но-го оза-ре-ния до бо-ли и стра-да-ния, а па-те-тическая си-ла кра-сок до-сти-га-ет сво-его апо-гея.

В 1913-1914 годы Э. Нольде со-вер-шил пу-те-ше-ст-вие в Но-вую Гви-нею (че-рез Рос-сию, Ки-тай, Ко-рею, Япо-нию, Фи-лип-пи-ны) в со-ста-ве эт-но-гра-фических экс-пе-ди-ции. Бо-га-тые впе-чат-ле-ния от зна-ком-ст-ва с эк-зо-ти-кой Вос-то-ка, куль-ту-рой и бы-том на-ро-дов Океа-нии вы-ра-зи-лись в его мно-го-численных ра-бо-тах («Тро-пи-че-ское солн-це», «Се-мья», обе - фонд Ноль-де; «Тро-пи-че-ский лес», там же и Гор. Кун-ст-хал-ле, Би-ле-фельд, все 1914 год; «На-тюр-морт», 1915 год, фонд Ноль-де). По воз-вра-ще-нии Э. Нольде с 1916 года по-се-лил-ся в до-ме «Утен-варф», не-да-ле-ко от род-ной де-рев-ни, с 1927 года до кон-ца жиз-ни жил в до-ме, по-стро-ен-ном по собств. про-ек-ту в Зе-бюл-ле, вре-мя от вре-ме-ни со-вер-шая по-езд-ки в ев-ропейские стра-ны (Ве-ли-ко-бри-та-нию, Фран-цию, Ита-лию, Швей-ца-рию; в Ис-па-нии изу-чал кар-ти-ны Д. Ве-ла-ске-са и Ф. Гойи и соз-дал боль-шое ко-ли-че-ст-во ак-ва-ре-лей).

В 1920-1930-е годы Э. Нольде про-дол-жал ра-бо-тать над ра-нее сло-жив-шим-ся те-ма-тическим ре-пер-туа-ром: северные пей-за-жи и ви-ды южных мо-рей («Мо-ре», 1930 год, га-ле-рея Тейт, Лон-дон), ти-пы-мас-ки, ком-по-зи-ции на ре-лигиозные сю-же-ты. Его жи-во-пис-ная кон-цеп-ция не ме-ня-ет-ся, но фор-мы ста-но-вят-ся бо-лее обоб-щён-ны-ми, фи-гу-ры стя-ги-ва-ют-ся в плот-ную ком-по-зицию («Ис-ку-ше-ние Ио-си-фа», 1921 год; «Иу-да у пер-во-свя-щен-ни-ков», 1922 год, обе - фонд Ноль-де). Ра-бо-тал так-же в тех-ни-ках ли-то-гра-фии («Ка-фе-шан-тан III», 1907 год, «Тан-цов-щи-ца», 1913 год, и др.) и гра-вю-ры на де-ре-ве [в т. ч. «Про-рок» (1912 год; см. иллюстрацию к статье Кси-ло-гра-фия), «Мо-ло-дая па-ра» (1917 год)].

Дис-кре-ди-та-ция при-шед-ши-ми к вла-сти в Гер-ма-нии на-цио-нал-со-циа-ли-ста-ми со-вре-мен-но-го («вы-ро-див-ше-го-ся») искусства бы-ла на-прав-ле-на пре-ж-де все-го про-тив Э. Нольде и Э. Бар-ла-ха. В 1937 гдоу вла-стя-ми бы-ли кон-фи-ско-ва-ны из му-зе-ев 1052 его ра-боты (часть со-жже-на). На мюн-хен-ской вы-став-ке «Де-ге-не-ра-тив-но-го ис-кус-ст-ва» (1937 год) бы-ло пред-став-ле-но 29 кар-тин Э. Нольде; в 1940 году большая часть ра-бот в его мас-тер-ской так-же бы-ла изъ-я-та, ху-дож-ни-ку бы-ло за-пре-ще-но за-ни-мать-ся твор-че-ст-вом. Э. Нольде от-ка-зал-ся эмиг-ри-ро-вать; в 1941 году был ис-клю-чён из Им-пер-ской па-ла-ты ис-кусств. Ху-дож-ник про-дол-жал ра-бо-тать втай-не; около 1 тыс. не-боль-ших ак-ва-ре-лей, соз-дан-ных им до кон-ца вой-ны, по-лу-чи-ли назв. «не-на-пи-сан-ных кар-тин». Ра-бо-тая пре-имущественно на по-рис-той бу-ма-ге, пред-ва-ри-тель-но ув-лаж-нён-ной, он вир-ту-оз-но ис-поль-зо-вал бо-га-тые воз-мож-но-сти ак-ва-ре-ли. Под его ки-стью спон-тан-но воз-ни-ка-ли ту-ман-ные, вол-ную-щие пей-за-жи, рас-пус-каю-щие-ся цве-ты, за-дум-чи-вые или смею-щие-ся ли-ца, фи-гу-ры за-га-доч-ных, фан-та-стических пер-со-на-жей. Слу-чай-ные на-плы-вы и сгу-ще-ния крас-ки в со-еди-не-нии с це-ле-на-прав-лен-ны-ми маз-ка-ми при-да-ют фор-ме осо-бую суг-ге-стив-ную вы-ра-зи-тель-ность («Не-рав-ная па-ра», «Муж-чи-ны и жен-щи-ны», «Го-ря-щая кре-пость», «Мо-ре и крас-ное солн-це», все - фонд Ноль-де). По-сле окон-ча-ния вой-ны по мо-ти-вам «не-на-пи-сан-ных кар-тин» Э. Нольде на-пи-сал свыше 100 по-ло-тен. По его за-ве-ща-нию, в Зе-бюл-ле в 1957 году ос-но-ван му-зей - фонд Ады (же-ны ху-дож-ни-ка) и Эми-ля Ноль-де.

Сочинения:

Briefe aus den Jahren 1894-1926 / Hrsg. M. Sauerlandt. B., 1927. Hamb., 1967;

Das eigene Le-ben, 1867-1902. 8. Aufl. Köln, 2002;

Jahre der Kämpfe, 1902-1914. 7. Aufl. Köln, 2002;

Welt und Heimat, 1913-1918. 4. Aufl. Köln, 2002;

Reisen, Ächtung, Befreiung, 1919-1946. 6. Aufl. Köln, 2002;

Mein Leben. 2. Aufl. Köln, 2008.

Вскоре после завершения своего грандиозного Нольде начинает слеудующий цикл. Он не такой огромный, но всё равно и не одна картина - в этот раз это триптих, о святой Марии Египетской . Вообще-то выбор темы несколько странный (и это даже не вдаваясь в психоаналитические глубины) - Мария Египетская почитается в православных версиях христианства, известна, но гораздо менее чтима в католицизме, а уж про простестантские церкви мне вообще трудно что-то сказать - уж больно щекотлива её биография.

Вот тут Мария ещё вовсю блудодействует в притонах Александии:

Emil Nolde - Die Heilige Maria von Aegypten. Im Hafen von Alexandrien - Мария Египетская в Александрии (1912)

Вот тут -

она уже молится перед иконой храма в Иерусалиме

Emil Nolde - Die Heilige Maria von Aegypten - Моление Марии Египетской перед Храмом (1912)

А здесь её нетленный прах уже вот-вот погребёт в пустыне святой Зосима, при активном содействии льва.

Emil Nolde - St.Mary of Egypt in the Desert - Погребение Марии Египетской в Пустыни (1912)

Cуществует ещё одна картина про Марию Египетскую, на которой Зосима протягивает ей плащ, но она официально не входит в этот триптих.

До своего огромного, чуть было не написал - кругосветного - путешествия в Папуа Новую Гвинею и обратно в 1913-4 годах, Нольде написал ещё несколько библейских работ, например:

Emil Nolde - Die Heiligen Drei Konige (The Three Magi, Три Волхва) - (1912)

а также несколько "перерисовок", когда он рисовал картины с имеющихся у него в коллекции статуэток, вроде Мадонны с Младенцем или Иуды; есть даже одна мозаика с Мадoнной, которую он выложил по своему раннему рисунку в 1912 году.

Затем был нихилый такой закос под любовь трип больше года длинной; почти все написанные в нём работы конфисковывают в Порт Саиде (началась война, а Египет в то время ещё был британской колонией), хотя потом, много позже, ему удастся большую их часть вызволить.

Вернувшись в Берлин, Нольде начал осваивать новые для него темы - сибиряки России, другие туземцы (таки немецкий Гоген !), даже Будды какие-то замелькали на его картинках. Но вскоре он начал вновь писать и на библейские мотивы. Вот лишь несколько работ:

Emil Nolde - Saint Symeon and the Women - Симеон (Юродивый) с женщинами (1915)

С этой картиной могут возникнуть непонятки ; в христианстве существует целый ряд Св.Симеонов - например, Симеон Столпник , простоявший 37 лет на столпе, или Симеон Теолог - сочинитель гимнов. Но это не про них, а про так называемого Симеона Юродивого (или Simeon the Holy Fool), который умело косил под сумасшедшего, и на одной из страниц своей биографии действительно вломился голым в женское отделение бани. Видно, что версия Нольде несколько отличается от переполоха и быстрого изгнания, случившихся в оригинале.

Emil Nolde - Entry into Jerusalem - Восшествие в Иерусалим (1915)

Emil Nolde - The Last Judgement - Страшный Суд (1915)

Emil Nolde - Simeon Meets Mary in the Temple - Cимеон Богоприимец встречает Марию в Храме (1915)

А тут "шутник" Нольде изобразил совсем другого Симеона, так называемого Богоприимца ; к предыдущему он не имеет никакого отношения (хотя вот кто теперь знает? вдруг Нольде их неслучайно написал одного за другим?)

Emil Nolde - The Tribute Money (1915)

Это не очень широко известный, но милый сюжет из Матфея, когда Иисус, чтобы заплатить храмовый сбор, попросил Петра выловить рыбу, во рту которой должна была найтись монета в четыре драхмы.

Emil Nolde - Grablegung (Burial) - Погребение (1915)

Emil Nolde - Philistines - Филистимляне (1915)

Затем в библейских мотивах наступил большой перерыв (я не знаю, почему). Следующий большой всплеск случился в 1921 году, когда он создаёт свой очередной (а заодно и последний) триптих Мученичества (Martyrdom). Подобно Житиям , сохранился первоначальный набросок:

У меня сейчас есть репродукция только центральной части в цвете -

Левая и правая панели - черно-белые репродукции в моём собственном раскрасе:

Затем - Изгнание из Рая

Emil Nolde - Verlorenes Paradies (Paradise Lost) (1921)

Emil Nolde - Joseph"s Temptation - Исушения святого Иосифа (1921)

(Иосифа, в отличие от Антония, искушали не демоны, а вполне красивая женщина - точнее, не искушала, а соблазняла; ясно дело, он не поддался ).

Emil Nolde - Judas with the High Priests - Иуда с Первосященниками (1922)

Ещё одно Поклонение волхвов

Emil Nolde - Anbetung (Adoration) (1922)

В последующие годы он написал ещё несколько работ, но у меня нет их репродукций. В 1926 пишутся Грешники и Благовещение (последней тоже нет)

Emil Nolde - Die Sünderin (The Sinner) (1926)

Затем снова перерыв, до 1929, в котором опять пишется несколько работ сразу, включая красивейшую

Emil Nolde - So Ihr Nicht Werdet Wie Die (Except Ye Become as Little Children) (1929)

На русский это переводится как "истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное" .

Вслед за этой работой он Нольде пишет очень странную работу, которые даже неплохо относящиеся к его творчеству критики посчитали "выходящей за рамки". Эта картина сейчас называется Экстаз (но опять, это не оригинал, а раскрашенный мной ч/б).

Изначально планировалось, что это буде Непорочное Зачатие (Immaculate Conception) (ах, если бы тут было зеркало!).

Но потом, видимо, даже у Нольде дрогнула рука или что там обычно дрожжит, и он заменил название на Экстаз.

"... The last painting is rather strange, I was thinking of something like the Immaculate Conception, in deep yellow and glowing red, violet and... - should one not be able, and allowed to paint something like that, too".

В 1931м пишется милый Отшельник на Дереве

Emil Nolde - Eremit in Baum (Hermit in Tree) (1931)

но и ещё несколько работ. В 1933 - очередное Поклонение

Emil Nolde - The Adoration of Magi (1933)

В 1940м, уже после осуждения и позорящего показа его работа на Дегенеративном Искусстве, и совсем незадолго до запрета писать и продавать картины он пишет Садовника - технически, может, и не библейская работа, но которой хорошо бы завершить библейский ряд.

Emil Nolde - The Great Gardener (1940)

Ан нет, после войны он напишет ещё несколько картин (которых, у меня пока нет, правда).

Как я и говорил, это далеко не все работы, посколько Нольде много писал и акварелей, и гравюр, а это часть его творчества мне пока вообще мало знакома.

Какие тут можно сделать выводы? Ну, налицо "большая роль в творчестве", я как-то не знал про это. Очень, очень странный выбор тем, раздолье и разгулье для психоаналитиков. Может, и не очень очевидная, но какая-то связь с коммерческим успехом (эти работы намного лучше продавались, чем в среднем у него). И самое важное (но труднее всего артикулируемое) - их влияние на его уход от реализма, в самых разных смыслах, и приход - я даже не хочу это называть эспрессионизму, это бестолковое слово - а к какому-то фантазму, к его совершенно нечеловеческому, но при этом как раз глубоко-человеческому эмоционализму .

При упоминании имени немецкого экспрессиониста Эмиля Нольде (Emil Nolde), прежде всего, приходят на ум его красочные цветочные сады, буйные морские ландшафты, полные драматизма изображения затянутого облаками неба, портреты, картины ночной жизни Берлина…

Малоизвестная сторона художника

Но есть в творчестве Эмиля Нольде еще одна, менее известная сторона: его интерес к фантастическому и гротескному. О ней рассказывает выставка "Нольде. Гротеск", которая проходит в Музее фантазии в деревне Буххайм недалеко от Мюнхена.

Обычно на выставках Эмиля Нольде - а они, отметим, пользуются большой популярностью в Германии - его фантастические и гротескные работы можно увидеть редко. Их выставляют в виде исключения или некоего контрапункта его более известным произведениям. Особенность нынешней экспозиции заключается в том, что на ней впервые эти работы собраны воедино и представлены во всем их разнообразии.

На одной из них под названием "Полет ранним утром" изображены два симпатичных фантастических существа, одновременно страшноватых и смешных, шаловливых и милых на вид. Что они сейчас отчудачат? Будет их шалость злой или доброй? Эта картина, как и другие гротескные работы Эмиля Нольде не поддается однозначной интерпретации и оставляет место для фантазии зрителя.

Фантастичное и провокационное

На другом полотне - "Неистовствующая женщина" - дама изгибается в весьма откровенной позе перед наблюдающей за ней мужчиной. Ее тело ярко-желтого цвета, столь же яркие рыжие волосы, темно-красное платье - кричащие, вызывающие, подчеркивают фривольность сцены. Гротеск у Эмиля Нольде является способом спровоцировать зрителя, не оставить его равнодушным.

Среди экспонатов выставки - акварели, созданные в 1931-1935 годах. Островки красок восхитительных цветов сливаются, образуя абстрактные формы. Нанесенные черной тушью линии придают этим формам очертания отдельных фигур, как, например, на рисунке "Зверь и женщина".

1918-м годом датируются акварели еще одной серии, на которой изображены столь же невероятные существа и сцены, плод фантазии художника. "Жуткая встреча" показывает огромную свиную голову перед человеком, у которого от ужаса волосы на голове стоят дыбом. На рисунке "Танцующая" дама в желтом платье грациозно двигается в танце на мужской лысине.

Гротеск как красная нить в творчестве

Неправильно было бы рассматривать гротескные и фантастические полотна и рисунки Эмиля Нольде как отдельный, самостоятельный раздел его творчества, не связанный с другими его работами. В автобиографии и письмах Эмиля Нольде многое свидетельствует о том, что на его становление как художника значительное влияние оказал интерес к фантастическому и гротескному.

Контекст

В этом можно убедиться на примере картины "Горные великаны" 1896 года. Это первое написанное маслом полотно Эмиля Нольде. Отдельно следует отметить ряд почтовых открыток, на которых художник изобразил горы Швейцарии, придав им гротескные человеческие черты лица. Именно благодаря этим открыткам он получил известность как художник еще до начала XX века. Начиная с этих открыток и вплоть до периода, когда нацисты запретили Эмилю Нольде заниматься профессиональной деятельностью, красной нитью через его творчество проходит отход от реальности и поворот в сторону гротескного мира.

Амбивалентность художника

Эмиль Нольде, настоящее имя которого Ханс Эмиль Хансен, родился в 1867 году в местечке Нольде на границе тогдашней Пруссии с Данией. В юности он обучался в школе художественных ремесел по специальности резчика и художника. Позже он стал членом объединения "Мост" - группы художников, основоположников немецкого экспрессионизма, а также участвовал в движении Берлинский сецессион, отвергавшем академическое искусство.

Особо следует отметить его амбивалентную роль при национал-социализме. Эмиль Нольде был сторонником гитлеровского режима. Йозеф Геббельс, министр пропаганды при Гитлере, приобрел в 1933 году несколько ландшафтных акварелей Нольде. Вскоре, однако, творчество художника было признано "дегенеративным искусством". Причиной послужили его гротескные картины, которые были выставлены в одной из берлинских галерей.

Более тысячи его работ были затем конфискованы и проданы или уничтожены. Некоторые из них были показаны на печально известной выставке "Дегенеративное искусство", которая открылась в 1937 году и "путешествовала" по Германии до 1941 года. Начиная с 1941 года, во время запрета на профессиональную деятельность, художник тайно создал так называемые "Ненаписанные картины», небольшие акварельные рисунки.

Смотрите также:

• Послушные художники Гитлера

  Безупречность бодибилдинга

  Арно Брекер был любимым скульптором Гитлера. На выставке "Послушное искусство" в Бохуме встречаются его скульптура "Десятиборец" и картина "Рурский бассейн" Конрада Феликсмюллера, которую нацисты считали "дегенеративной". Как объясняет искусствовед Макс Имдаль, в отличие от "безупречности бодибилдинга", которую отражают работы Брекера, картина "Рурский бассейн" показывает изможденные тела рабочих.



Послушные художники Гитлера

Ужасы реальности и нацистская пропаганда благополучного мира

Маленький мальчик идет мимо человеческих трупов, лежащих на краю дороги. Фотография была сделана в 1945 году, вскоре после освобождения американцами концентрационного лагеря Берген-Бельзен. В выставочном зале рядом с этой фотографией висит пропагандистский плакат "Здоровые родители - здоровые дети" и "Картина семьи", которую написал художник Ханс Шмиц-Виденбрюк.



Послушные художники Гитлера

Фальшивая идиллия

Картина "Крестьянки, возвращающиеся с поля" Леопольда Шмуцлера, "Пахота" Пауля Юнгханса и "Крестьянская трапеза" Хермана Отто Хойера демонстрируют лживый образный язык национал-социалистов, который не имел ничего общего с реальностью. "Настоящая" сельская жизнь была одним из главных мотивов нацистов, которые восхваляли аграрное общество.



Послушные художники Гитлера

Борьба в открытом море

Картина Клауса Бергена "В районе военных действий в Атлантике". Этот художник был включен Адольфом Гитлером в список наиболее ценных для Германии деятелей искусства. Бушуют волны, корабль пробивается через морскую пену напрямик к освещенному небу. Облака подчеркивают драматизм и романтичность сценария. Смысл картины ясен: море - это не место для сражений, а одиссея для настоящих героев.



Послушные художники Гитлера

Приукрашенное искусство

Можно ли назвать искусство национал-социализма прогрессивным? Искусствоведы считают, что оно было далеко позади актуальных течений своего времени. В то время как художники-модернисты ставили под вопрос живопись как копию реальности, Херман Отто Хойер обрашался к грубому реализму. "Крестьянская трапеза" 1935 года показывает один из любимых мотивов нацистов: немецкую семью.



Послушные художники Гитлера

Детство на войне

Фотография Джона Флориа и картина Пауля-Матиаса Падуа висят в выставочном зале рядом. На картине дети не сводят с отца глаз, в то время как он, одетый в военную форму, рассказывает, очевидно, про войну. Реальность была другой, как показывает снимок американского фотографа, на котором видно, в каком отчаянии находится взятый в плен солдат - еще совсем ребенок.