Народная драма: изложение произведения «Царь Максимилиан. Эрцгерцог Максимилиан, будущий император Макcимилиан I, и Мария Бургундская

15.04.2019Рубрика: Красота и здоровье

Действие драмы обычно происходит в любой комнате, даже в крестьянской избе. Посередине комнаты с кресел сооружается трон царя, к нему - «корона, скипетр и держава на золотом блюде».

Явление 1

Получается Скороход. Он шел очень быстро и задыхался. Скороход сообщает, что его прислали из конторы царя, чтобы приготовить место для царского трона. Прощаясь, Скороход сообщает, что сейчас выйдет царь. На сцене появляются сенаторы, царская стража и воины

Явление 2

Входит царь Максимилиан . Он высокий, носит бороду, грозный, говорит громко и резко. Царь обращается к зрителям со словами, что идет с царской конторы. Но он царь не французский и не император россиянин, а грозный и сильный «царь ваш Максимилиан». Потом он смотрит на приготовленный для него трон, показывает на него рукой и спрашивает, кому уготовано такое «чудное сооружение». Сам же отвечает на свой вопрос: трон построят для него, потому что он и есть царь. Царь говорит, что сядет на престол, чтобы предать суду своего сына, Адольфа. Сев на возвышение, он громким голосом зовет своих верных пажей

Явления 3 - 5

Царь Максимилиан приказывает пажам привести в его палаты Адольфа для тайной беседы. Ожидая прихода сына, Максимилиан надевает свое царское облачение

Явление 6

Один из пажей докладывает, что они выполнили царский приказ и привели «вселюб"язного сына Адольфа». Царь Максимилиан

Теперь выйдете из глаз моих
(Пажи идут),
Адольф (все время на коленях)
О всемилостивейший государь
И преславный Максимилиан-царь,
Вселюбезнейший мой отец, батюшка,
Бью тебе челом об сыр^-швейцарский сыр-сыра-матушки-сыру землю
Зачем любезного твоего сына Адольфа призиваєш
Или что делать ему велиш?
Царь Максимилиан
Уважаемый Адольф, сын мой,
Не радостный мне сейчас приход твой:
Сейчас я от слуги сповістився,
Что ты от наших кумирических богов отступился
И им меняешь,
А как новых втайне почитаешь
Страшися моего родительского гнева
И поклонись нашим богам кумирическим
Адольф (не вставая с колен)
Я ваши кумирические боги
Подвергаю под свои ноги,
Я верую в господа Иисуса Христа,
Изображаю против ваших богов знамение креста
И міщу его святой закон

Царь Максимилиан от таких слов разгневался не на шутку: теперь Адольфне может стать наследником престола, а должен пойти в служение своему закону. Царь снова громко зовет пажей

Явления 7 - 8

Максимилиан велит пажам повести своего непокорного сына в темницу. Открываются двери, в ней показывается Богатырь исполинского роста, обнажает саблю, медленно идет к трону царя Максимилиана. Подойдя к трону, Ьогатирь останавливается, ударяет копьем об пол и говорит, что царь Максимилиан творит несправедливый суд над Адольфом. Богатырь - посол Римский и хочет говорить с царем Максимилианом. Царь позволяет ему продолжать дерзкое вещания. Богатырь называет царя «варваром и душегубцем», что может погубить душу Адольфа. Все жалеют юношу, горюют о нем, считают его настоящим героем. Богатырь призывает царя Максимилиана изменить свое решение. Царь, вне себя от гнева, кричит, топает ногами, и гонит посла из глаз своих. Богатырь прощается с царем и грозит ему вернуться снова, чтобы отомстить за Адольфа

Явления 9-13

Царь Максимилиан снова призывает своих верных пажей, посылает их в темницу за своим непокорным сыном. Пажи приводят Адольфа. Адольф приближается к трону и становится на колени. Адольф смиренно спрашивает отца, зачем тот вызвал сына и что приказывает ему делать. Царь Максимилиан интересуется, передумал Адольф, не пугает ли его тюрьма голодная, станет снова верить ли он правильным богам. Но Адольф твердо отвечает, что старых богов «подвергает под свои ноги». Царь Максимилиан в сильном гневе, он кричит на сына, обещает ему суровое наказание за неповиновение. Затем призывает Скорохода и велит ему привести коваля. Царь велит кузнецу заковать непокорного сына в кандалы. Коваль не верит своим ушам, делает вид, будто не понимает приказа, потом отказывается взять монету за работу и, наконец, нехотя выполняет приказ. Закованного в кандалы Адольфа ведут пажи. Прощаясь с грозным отцом, Адольф поет заунывную песню. Царь остается сидеть в унылой задумчивости

Явления 14-15

Перед царем появляется Огромный рыцарь. Громко стуча оружием и без всякого уважения к царю, она кричит во все горло о своей решимости бороться против несправедливого царского суда: Разгневанный царь Максимилиан гонит прочь свирепого рыцаря, вновь призывает к себе верного Скорохода и велит ему позвать Онику - воина

Явления 16-19

Оника - воин (огромного роста, в латах, в шлеме и в другом вооружении подходит к трону, потрясает оружием...) Царь Максимилиан снова зовет своих верных пажей и велит им привести сына Адольфа. Пажи приводят непокорного сына. Адольф измученный, в цепях, еле двигается, говорит тихим голосом, жалобно. Он падает на колени и спрашивает царя-батюшку, зачем-ди тот снова призывает его. Царь Максимилиан допрашивает: одумался Адольф, испугала его будущая мучительная смерть. Адольф стоит на своем: верую-ди в иисуса Христа, «который сотворил небо и землю». Царь Максимилиан в гневе кричит на сына, велит предать его злой смерти. Снова зовет Скорохода и отдает ему приказ привести Брамбеуса-рыцаря.

Явления 20 - 21

Брамбеус поздравит царя, желает ему долгих лет и здоровья и спрашивает, зачем царь Максимилиан позвал его к себе и в чем состоит приказ. Царь показывает на Адольфа, что стоит, покорно склонив головушку на плечи, и велит Брамбеусу сразу, на глазах отца, убить юношу. Брамбеус не может поверить; он испуган, то и дело поглядывает на царя и Адольфа, просит царя не давать ему такого приказа. За сто пятьдесят лет жизни Брамбеус не погубил ни единого человека и теперь, когда стал стар, не хочет брать такого греха на душу:

«Когда юношеская горячая кровь брызнет на мою седую голову, То я и сам должен умереть смертию!»

Явления 23 - 26

К царю приходит Оник-воин и докладывает, что он победил всех басурман, спас от злой смерти царя. Царь воздает хвалу Ониці, призывает Скорохода, что созвал рыцарей славить Онику. Вдруг царь видит на пороге бабу. А баба, направляясь к царскому трону, и говорит:

«Я ведь не баба, Я ведь неп"яна, Я смерть твоя упрямая».

Испугался царь Максимилиан , встал из царского подъема и умоляет воинов защитить его от смерти. Воины пытаются защитить своего царя, преграждают дорогу Смерти, но она махнула косой, и все оружие воинов посыпалась. Подходит Смерть к трону и велит царю Максиміліанові следовать за ней. А тот молит старую дать ему еще три года, чтобы немного пожить и поцарствовать. Смерть не дает царю и года. Тогда царь просит дать ему еще три месяца пожить и поцарствовать. Ни Смерть не дает ему и месяца. Царь Максимилиан молит дать ему хотя бы три дня, но Смерть не дает ему и трех часов. Ударила она царя острой косой по шее, он и упал

Явление 27

Скороход выходит на середину и обращается к зрителям:

«Вот, почтеннейшая публика,
Занавеска закрывается,
И приставленье все кончается,
А актерам из вас на чай полагается».

Сохрани - » Народная драма: изложение произведении «Царь Максимилиан» . Появился готов произведение.

Народная драма: изложение произведении «Царь Максимилиан»

Царь Максимилиан

Давно заброшенный казенный рудник, мало-помалу превратившийся в захудалую деревушку, представлял из себя горстку одряхлевших кривых изб, совокупно свалившихся на дно крутого оврага и толкающих друг друга в кривую и загрязненную речушку. Мелкосопочные незаселенные на десятки верст пространства, как белое волнующееся море, уходили далеко во все четыре стороны вплоть до голубых краев небесного зонта и наводили тупое, нудное уныние. Это уныние было так велико, что когда по узкой, унавоженной за зиму дороге с соседних пашен спускались к селению воза с сеном или соломой, то это вносило какое-то праздничное оживление в окрестности, хотя воза эти издали и казались косматыми отрубленными и тихо сползающими вниз головами сказочных разбойников. Немного раньше, на горе, возле разноцветных рудных отвалов, вблизи шахты стояли большие казенные здания: казармы, лазарет, контора и дом пристава, но в последние годы все это как-то быстро исчезло. Лазарет сгорел, и сгорел как-то странно: никто в нем не жил, и он стоял особняком, заваленный разным казенным имуществом, и вдруг в одну из темных ночей вспыхнул и сгорел. И никто не спасал его, никто не жалел... Казармы тоже сгорели, но уже в печках мирных жителей селения. Осталась одна контора, общипанная со всех сторон, с провалившейся крышей, и медленно догнивала, покорно ожидая, пока и ее потащат в обывательские печки. Да под горою, возле входа обвалившейся штольни, стояли огромные весы с железными цепями и крепко окованными досками, на которых в праздничные дни качались и шалили ребятишки. Улиц в селении не было ни одной, а кривые переулки как-то бестолково извивались между избами и то суживались в тесные щели, то расплывались в бесформенные площадки, заваленные сугробами снега и кучами застывшего навоза. Подслеповатые окошки покосившихся изб как-то безразлично смотрели на все: и на кучи навоза, и на спины старых амбаров, и на плетни дворов, и просто на соседние заборы. Если в избах было тепло, то стекла окошек чернели и плакали, если холодно, то, покрытые толстым слоем инея, они казались какими-то сплошными бельмами, и веяло от них тоской и злобой, как и от самих обитателей. Привыкшие к каторжной горной работе в шахтах и на разборах, они неохотно брались за пашню, потому что не имели ни плугов, ни лошадей для этого и, все ожидая откуда-то "манифеста" о возобновлении горных работ, они часто сидели без хлеба, без дров и без огня. О своей одежде сами они говорили так: -- Ни постлать, ни одеться! Время от времени, когда ожидания открытия рудника тянулось слишком долго, они собирались у старосты и долго и горячо толковали, тут же преувеличивая или искажая какие-либо слухи, надежды, или просто собственные сочинения об открытии рудника. Вдруг кто-нибудь высоким фальцетом выкрикивал: -- Дыть осенясь я возил в Змиево... тово... как ево? Подлесничаго... Дак он мне прямо сказал, што прибегал сам особый чиновник!.. Ну, и будто што... это... -- Че особый чиновник?.. -- прервал другой. -- Вот, ведь, недавно Игнахина тетка ездила в город... Ну, и тоже, будто што... А что именно -- никто не договаривал... И знали, может быть, что и "особый чиновник" и "тетка Игнахина" только их собственная фантазия, а все-таки хотели верить, что откроется рудник, закипит работа, и хотя и будет их же первых беспощадно давить своим ярмом, но за то будет и "матушка суббота" с верным расчетом, и сердитое, но нарядное начальство с разными веселыми затеями и забавным самодурством, да, наконец, будет и собственный кабачишко, а, стало быть, и песни и пляска... И возбужденье доходило до такой степени, что, забыв все настоящее, обыватели начинали рассчитывать по пальцам, сколько и какие рабочие будут теперь получать, какой будет провиант, сколько на отчет каждому рабочему будут выдавать свечей, почем будет пшеничная мука... Совсем не думали о том, сколько часов и как будут они работать, не думали даже о том, что, может быть, опять будут так же бить и драть розгами, как били тогда, в далекое прошлое... Это казалось неважным. Важнее всего казалось то, что оживило бы их унынье, отбросило бы давно поселившуюся у них тоску и нужду и всколыхнуло бы застывшую мысль... Некоторые из стариков, что помнят еще, как их драли и проводили через строй, тут же кому либо в одиночку шамкали: -- А хоша и били, дак за то без хлеба-то не доводилось сидеть... Бывало, покойничек Никифор Иванович, уставщик-то наш, как рявкнет на материального: -- "У меня штобы и лошади и люди сыты были!.." Потому, говорит, голодный и камня не поднимет, не токмо што... И старик, припоминая доблести Никифора Иваныча, прослезится даже. -- Однова пристав велел дать мне сорок палок, а я в то время хворал. -- Ну, че, -- говорит, -- Федотыч, сейчас ляжешь, али после разочтешься?.. -- Лягу, мол, ваше благородие! -- "Да, ведь, задеру", говорит. -- Дери, мол, ваше благородие, потому от тебя и розга сладка... -- А драть он был лютой! -- продолжал старик. -- Бывало если видит, што плохо дерут, вырвет розгу, да сам и начнет... Дак ижно губы себе в кровь искусает... Ну вот, значит, и лег я, а он и говорит: -- "Встань!" -- Я встал. -- "Ступай, говорит, в лазарет, а то теперь не вынесешь... Злой я сегодня!" -- Да уж потом, через месяц, и вспомнил, что за мной сорок-то. -- "Ложись-ка", -- говорит. -- Лег я... Он меня и начал... и начал... Прошел он двадцать, да и спрашивает: -- "Отдохнешь, говорит, али все сразу?" -- Сыпь, говорю, ваше благородие, все! -- "Ну те, говорит, язве! Я, говорит, и сам устал". -- Да и простил мне остальные-то... Хороший был человек!.. И закаленный побоями и работой старик начинает считать себе годы и считает их особенно, по-своему, ссылаясь на разные события, и в конце концов досчитывается, что он живет уже с четвертым поколеньем, с правнуками, а все еще, кажется, готов пойти и в шахту и под розги, лишь бы открыли рудник, лишь бы зашевелилась их унылая жизнь... И в этих оживленных толках мужики забывались настолько, что выходили из сборни и направлялись к полуразрушенной конторе и, широко размахивая руками, начинали определять, где и как должна выстроиться новая контора, и лазарет, и приставский дом... И все как-то поддаются этому увлеченью, все уже не сомневаются, что это случится... Даже ребятишки, видя это оживление и разинув рты, перестают барахтаться, и бабы выходят из мрачных изб, -- и общие разговоры принимают еще более оживленный и уверенный тон. Но спускаются сумерки, и разговор мало-помалу начинает стихать, затем вдруг оборвется, и мужики, как бы стыдясь внезапно нахлынувшего увлеченья, умолкают и, не глядя друг на друга, медленно бредут в свои холодные, неприветливые избы, где в потемках, на голодный желудок, мгновенный проблеск веселого настроения быстро сменяется тупой и жуткой злобой надолго... И снова одинаково скучные дни идут один за другим длинной вереницей, и столпившееся в крутом овраге селение позабытого всеми рудника кажется кучкой старых, засыпанных снегом могильных холмиков... Жилой казалась только изба торговца Авдеева, да и та терялась среди мертвого селения. И волнистый широкий простор степи, и глубокое небо, и светлое солнце кажутся такими чужими и равнодушными к жалкому селенью, будто и нет его совсем, будто и не бьются там живые сердца, будто и нет в нем ни единой души!..

Накануне Евлан так устал, что даже ругаться с бабой не хотелось, хоть и голодный приехал домой. Приехал поздно. Одонок стога так закутало снегом, а снег так зачерствел, что, откапывая его, пришлось скинуть шубу и работать в одной рубахе. Рубаха на спине подернулась куржаком от пота и, когда он отдыхал, леденела и пристывала к коже. Передергивал плечами и снова огребал приплюснутый одонок. Затем долго накладывал сено, бил Карьку, который все лез к стогу. Карька пугливо бросался в сторону, сваливал с дровней неприбастрыченный воз, а Евлан, стоя на одонке, махал рукою с обидным отчаяньем и длительно и певуче ругался, сочиняя ругательные слова покрепче и позамысловатее... А потом, когда были наложены оба воза, он долго маялся, вывозя их от одонка на торную дорогу. Снег проваливался, лошади падали в оглоблях и подолгу лежали в сугробе, вздрагивая под свистящим бичом. Наконец Евлан выпряг обеих лошадей и, сев верхом на Карьку, ездил на них до торной дороги взад и вперед, пока не получилась разрыхленная глубокая борозда. Запряг лошадей -- воза стали застревать в борозде. Маялся, маялся, выпряг лошадей, свалил воза, вытащил сани на твердый снег и на себе свозил все сено по частям к дороге. Когда снова запряг лошадей и поехал -- стемнело. Велик ли зимний день? После изнурительной работы славно было сидеть на возу, но дыроватый тулуп плохо защищал промокшую от пота рубаху, и она стала коченеть. Пришлось всю дорогу идти пешком подле воза. Дома надо было тотчас же сено сметать на поветь -- иначе чужие коровы за ночь все бы съели: заплоты двора плохие, вросли в сугробы -- всякий теленок проскочит. Отметывая сено, пыхтел под тяжелыми навильниками и, со злости на неудалую бабу, которая стояла с граблями на повети, старался подавать их так, чтобы они заваливали ее и придавливали к омету. Но баба увертывалась и, не смея сердить мужа жалобами, то и дело отплевывалась от попавшей в рот трухи. Словом, так умаялся, что, кое-как поужинав, упал, не разуваясь, на печь и проспал на одном боку до солнышка. Проснувшись и свесив с печи ноги, долго не мог вспомнить, где у него кисет с махоркой и серянками. В кути на шестке трещала сковородка, и приятно пахло жженым маслом. Вспомнил, что Масленица, и что баба скопила таки от одной коровы на лепешки. У подола бабы вертелся Митька, пятилетний сынишка, а на кровати, суча голыми ногами и по перепелиному наигрывая в пустой рожок, лежала пеленочная Фенька. Отыскал кисет и свернул цигарку. В это время в избу вошел, улыбаясь во всю румяную бородатую рожу, Яков Ганюшкин. Он шагнул на средину избы и, махая рукою у груди, весело буркнул: -- Какого черта на печи-то сидишь?.. Гулять надо! Евлан вместо ответа сплюнул под порог и, сморщившись, стал закуривать, держа зажженную спичку в пригоршне. Яков сел на лавку и обратился к Митьке: -- У тебя че сегодня ночью мать-то ревела?.. Митька тоже не ответил, кутаясь в материн подол и потихоньку пища: -- Мама, лепе-ошечки-и!.. Евлан слез с печи и, разминая отекший бок, крепко и негромко выругался. -- Просто, вчера я, как собака умыкался!.. Яков опять широко улыбнулся и несмело спросил, как бы в шутку: -- Ну, че, нынче Максимильяна разделывать пойдем? Евлан взбурил на него суровым взглядом и опять выругался, мрачно и нехотя добавив: -- Нечего делать-то тебе -- дак ты выдумываешь!.. Яков, осмелев, громко рассмеялся и выкрикнул уже без шутки: -- На вот, дак што!.. Праздник!.. Хоть мало-дело пошумаркаем опять!.. Народишко подурачим! А? Евлан опять не ответил и, уставившись злыми глазами на бабу, крикнул: -- Смотри, у те ребенок-то в мокре!.. -- Ну, дак, ведь, ты видишь -- у меня руки в тесте!.. Евлан подошел к Феньке, неумело взял ее на руки и криво улыбнулся. -- Эх ты, мокрохвостая!.. Яков воспользовался моментом и от имени Феньки ядовито подпустил: -- Посмотрю, мол, я, у те-то хвост будет в прощеный день!.. Евлан обернулся к Якову и, потряхивая на руке Феньку, спросил: -- Ты и взаболь што ли?.. -- Насчет Максимильяна-то? -- Ну?.. -- Ну, дак я че язык-то понапрасну мозолить буду!.. Я с ребятами уговорился уж... Дело за тобой только, а ты че-то всю свадьбу испортить нам хошь... Без тебя мы куда, без главного-то?.. Евлан обратился к бабе: -- Кустюмы-то эти разные целы у нас?.. -- На неделе вот на подызбице видела... В плетенушке валялись... -- и в глазах у нее, еще не старых, но выцветших, вдруг сверкнули живые огоньки. -- Достать што ли-ча?.. А Яков еще прибавил искушенья: -- Мы уж и "город" Сереге Авдееву запродали... Пять целковых дает да полведра на артель водки... -- Больше даст!.. -- уверенно роняет Евлан. -- Как, поди, не даст, ежели все, как следно, представим!.. Евлан положил Феньку на кровать, сунул ей в рот соску, и, поспешно сплюнув, весело крикнул жене: -- А ну-ка принеси кустюмы-то!.. Поднавлять, поди, еще доведется... Золотой гумаги куплять... Баба пошла на подызбицу, а Яков взялся за шапку. -- Ну, дак я пойду ребят позову. Надо насчет всего хорошень посоветовать, да "город" строить начать. Завтра у нас, ведь, четверг уж... Эдак видно?.. -- Да видно эдак!.. -- подтвердил Евлан, и, дурашливо улыбнувшись друг другу они расстались.

Жалкое, убогое селение в прощеный день вдруг ожило и загудело. Закишел народ в сугробистых и узких переулках, как рой в черемухе. Верхами на лошадях озорные подростки и кряжистый холостяжник, на пошевнях и в кошевках разряженные девки и надменные молодухи, на плохих дровнях или пешком, в сермягах и лохмотьях, беднота, пурхающаяся в рыхлом снегу, но пронырливая и любознательная детвора -- все с растянутыми и искривленными улыбкой любопытства и восторга лицами, стараются пробиться в центр большой движущейся по улице толпы... От туда несутся какие-то выкрики, разгульный рев и смех толпы, там пиликает гармошка, мяучит скрипка, балабонит бандурка... Там царь Максимилиан со свитой и шутами ходит!.. Вот из зажиточной избы на крыльцо сам Авдеев выходит, в халате и с почтенной бородой, добродушно-весело смеется и делает рукою пригласительный знак: -- Ну-ка, покажись поближе-то, Евлаха!.. -- и косится на Серегу, молодого сына. Толпа расступается и, сопровождаемый генералами и принцами, к избе подходит царь Максимилиан в украшенном жестяными регалиями унтер-офицерском мундире с блестящими эполетами, в белых коленкоровых штанах с выпуском поверх пимов, в замысловатой со звездами треуголке из синей сахарной бумаги и с петушьим гребнем наверху... Через плечо у него красная кумачовая лента, через другое -- синяя... В руках посеребренное трепало. Грудь и живот выпячены вперед -- подушка подложена. Он выступает гордо и величаво, глаза блестят, небольшая рыжая бородка вперед торчит, трепало на отлете, а зычный голос запальчиво выкрикивает: -- Да, да, да, да, да!..
Я Максимильян, царь заморской
Принц немецкий, король турецкой...
Одно мое слово приказа
Исполнить должны вы три раза:
Казнить басурманов не русских,
Азиатов французских...
Которы похитили, скрали
Мою благоверную кралю! И главный принц, одетый поскромнее царя, но с таким же гребнем, быстро выступает вперед и, подняв свое трепало кверху, оборачивается к подданным и подхватывает: -- Да, да, да, да, да!..
Эй, верные евнухи-слуги,
От вас я желаю услуги,
Доставьте сюда мне немедля
Фельдмаршулов, всех афисэров!.. Выдвигается целый ряд фельдмаршалов и офицеров, самых различных родов оружия, и каждый по-своему исполняет свое назначение, в то время, как царь Максимилиан начинает тосковать по похищенной супруге и требует его распотешить. Появляются в вывороченных шубах двое шутов. Один из них, у которого побольше борода, одет бабой, в шаль и юбку. В руке у него тряпичный ребенок, в другой -- банный веник, он хлещет ребенка веником и сам же кричит за него: -- Уа! Уа!.. У-а... Другой шут подходит и утешает. Между ними происходит забавная сцена с поцелуями и смешными объяснениями. Царю это нравится, он начинает милостиво улыбаться, а музыка заводит плясовую. И все, во главе с Максимилианом, пускаются в бурный пляс. Толпа хохочет, гикает, пляшет сама и выкрикивает: -- Вот дак царь Макся-Амельян!.. -- Ай-да ну-у!.. -- Сыпь, наяривай!.. -- Ха, ха-ха-а!.. Максимилиан что-то опять вычитывает, тычет в воздух трепалом и ходит гоголем, шуты хохочут и кричат, кувыркаясь по снегу, музыка смешивается с восторженными криками толпы, а хозяин дома выносит из избы водки и угощенья... И шумная толпа движется дальше, увлекаемая веселой процессией. Люди толкают топчут друг друга, утопают в сугробах, и жадно смеющимися и осовелыми глазами вглядываются в величавого и нарядного Царя Максимилиана... За толпою на Карьке, запряженном в простые розвальни, едет Евланова баба. За пазухой у нее Фенька, а рядом, на охапке сена, с разинутым ртом и расширенными удивленными глазами, Митька. Он зорко всматривается в "царя" и жадно ловит непонятные выкрики: "Я принц немецкой... Турецкой...
Басурманов... Французских..." Он не понимает их значения, но чует, что все это должно быть очень страшно и красиво, как можно над этим смеяться?!. А все смеются, дураки!..

Солнышко уже склоняется к вечеру, и толпа прошла все селение. Царь Максимилиан и вся свита порядком охмелели, но представление еще не кончилось. Толпа валом валит за околицу, к старым казенным весам, где на ровной площади красуется белый "город"... Вдоль площади прокопана в глубоком снегу широкая канава: это улица "города", а по средине ее снежные столбы, по краям на них широкая плаха, а на плахе разные истуканы из снега... По краям канавы тоже все белые истуканы, у которых вместо глаз шарики овечьего помета, носы из сена, во рту трубки из палок... Это все "басурманы не русские, да азиаты французские"... Царь Максимилиан -- собственник этого города. Он покорил его и теперь ждет такого "храброго лыцаря", который смог бы взять его силой и молодечеством... Бурно окружает "город" привалившая толпа... Царь Максимилиан взбирается на плаху, становится над воротами "города" и ждет смельчаков... Его свита и подданные становятся рядами на стены города, готовые самоотверженно защищать ворота "города" от неприятеля... Выезжают на добрых конях богатыри -- охотники и, разогнав во всю прыть лошадь, скачут по улице-рытвине к воротам. Но Максимилианово войско обрушивает на отважного охотника глыбы снега, бьет прутьями, сдергивает с лошади и загребает в снег... Так расправляется оно с десятками всадников... Толпа напряжена. Она придвинулась к воротам. Окружила санями и лошадьми весь "город". И уж не вслушивается в то, что выкрикивает стоящий на воротах царь Максимилиан, не смеется над дурашливыми шутами в шубах навыворот. Она ищет глазами настоящего богатыря, который возьмет таки "город" своей храбростью... И вот выезжает на ретивом коне, в седле под серебром, сын торговца Серега Авдеев, парень ростом невеликий, годами млад... -- Неужели осмелится?.. -- Стопчут они его, похоронят в снегу, как котенка!.. Но он смело бросается по "улице" "города", и Максимилианово войско только для виду нападает на него... Он прорывается сквозь цепь и, обсыпанный снегом, при оглушительном крике толпы и войска проскакивает в ворота... -- Взял город!.. Ай, да Серега, молодец!.. И в ту же минуту рушатся ворота города, и те же придворные в полон берут царя Максимилиана и понурого, печального ведут его под руки перед лицо победителя... А победитель выдает ему семь с полтиной наличными и выставляет три четверти водки на всю артель... Евланова баба подъезжает к плененному царю и, к удивлению Митьки, кричит ему: -- Да ты дай мне хоть два-то рубля... Ведь, все равно -- пропьешь!.. Царь Максимилиан подходит к розвальням и, пошатываясь, кричит Митьке: -- Ну че, сынок, замерз?.. Селение обволакивают синие сумерки, толпа сваливает в переулки и тает в них... Царь Максимилиан, в обнимку с принцами и генералами, уходит с громкою песней распивать водку... Митька смотрит им в след, и не хочется ему, чтобы царь Максимилиан был его тятькой, который завтра поедет за сеном, будет курить вонючий табак и бить и ругать мамку... Обидно Митьке, и становится еще обиднее, когда, проезжая по убогому селенью, он видит перед каждою избою зажженные костры соломы: это горит Масленица с лепешками, молоком и всем скоромным... И губенки его складываются сковородником... Оригинал

1. Виды народных драматических действ и театральные игрища.

2. Жанры фольклорного театра. Особенности бытования и исполнения.

2.1. Святочное ряжение.

2.2. Приговоры балаганных (карусельных, подкачельных) дедов.

2.3. Вертепные представления.

2.5. Театр Петрушки.

3. Народная драма как жанр фольклора.

4. Анализ драм «Лодка» и «Царь Максимилиан».

4.1. История бытования.

4.2. Сюжет.

4.3. Драматический конфликт.

4.4. Идейный пафос. Функция пародии (мнимая глухота, «косноязычие», «глуповатость»).

4.5. Типы персонажей. Значение костюмов и атрибутов актеров.

4.6. Приемы реализации метафоры, оксюморонов, обобщений.

4.7. Язык и стиль речевых самохарактеристик персонажей. Роль выходных монологов (песен).

Тексты и литература

Берков П. Н. Одна из старейших записей «Царя Максимилиана» и «Шайки разбойников» // Русский фольклор. М.; Л., 1959. Вып. 4.

Власова З. И. Скоморохи и фольклор. СПб., 2001.

Всеволодский-Гернгросс В. Н. Русская устная народная драма. М.; Л., 1959.

Гусев В. Е. Русский фольклорный театр ХVII - начала ХХ веков. Л., 1980.

Народный театр / Сост., вступ. ст., подгот. текстов и коммент. А. Ф. Некрыловой и Н. И. Савушкиной. М., 1991. Серия «Библиотека русского фольклора».

Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Л., 1988.

Савушкина Н. И. Русская устная народная драма. М., 1978. Вып. I; 1979. Вып. II.

Савушкина Н. И. Русский народный театр. М., 1976.

Фольклорный театр / Сост., вступ. ст., предисл. к текстам и коммент. А. Ф. Некрыловой и Н. И. Савушкиной. М., 1988.

Детский фольклор

1. История собирания и публикаций детского фольклора.

2. Проблемы изучения детского фольклора. Современные подходы в жанрово-видовом делении и классификации.

3. Фольклор раннего детства. Основные поэтические жанры.

4. Детская мифология и игровой фольклор детей. Образы, сюжетика, своеобразие языка.

5. Особенности бытования разных форм детского фольклора в современном мире. Взаимодействие с массовой культурой и авторским творчеством.

При работе над этим вопросом вспомните собственный опыт из разных периодов своей жизни.

Тексты и литература

Детский поэтический фольклор: Антология / Сост. А. Н. Мартынова. СПб., 1997.

Лойтер С. М. Русский детский фольклор и детская мифология: Исследования и тексты. Петрозаводск, 2001.

Лурье М. Л. Детский современный анекдот // http://www.ruthenia.ru/folklore/luriem1.htm.

Мельников М. Н. Русский детский фольклор. М., 1987.

Мудрость народная. Жизнь человека в русском фольклоре. Вып. 1: Младенчество, детство. М., 1991.

Русский школьный фольклор. От «вызываний» Пиковой дамы до семейных рассказов / Сост. А. Ф. Белоусов. М., 1998.

Тверской детский фольклор / Сост. Л. В. Брадис, В. Г. Шомина. Тверь, 2001.

Фольклор Тверской губернии. Сборник Ю. М. Соколова и М. И. Рожновой. 1919-1926 гг. / Изд. подг. И. Е. Иванова и М. В. Строганов. СПб., 2003.

Ченчи-баченчи: Детский игровой фольклор Верхнекамья / Сост. С. В. Хоробрых. Пермь, 2001.

Чередникова М. П. Современная русская детская мифология в контексте фактов традиционной культуры и детской психологии. Ульяновск, 1995.

Частушка

1. Определение жанра.

2. Поэтическая форма частушек.

2.1. Частушка и скоморошина. Алогизм образов и композиции.

2.2. Роль повтора в частушке.

3. Песенная форма частушки.

3.1. Частушки на мотив яблочка :

Большевик, большевик,

Куда топаешь?

К гайдамакам попадешь –

Пулю слопаешь;

3.2. Частушки на мотив бочки :

Я на бочке сижу,

А на бочке птичка;

Режь, бей большевиков –

Вот наша привычка

3.3. Частушки на мотив семеновны :

Гармонист сидит,

Улыбается,

Играть семеновну

Ему нравится.

3.4. Частушки на мотив цыганочка :

Гармонист ты, гармонист,

Выйди на поляночку,

Ты сыграй, а я спляшу

Веселую цыганочку .

3.5. Частушки на мотив сараточка :

Ты сыграй, парень кудрявый,

Я веселу песню гряну.

Ты сыграй сараточку ,

Развесели солдаточку.

4. Бытование частушки.

4.1. Частушечные спевы и «словесные поединки».

4.2. Экспансия частушек в современный обрядовый фольклор.

5. Тематическая классификация частушек.

5.1. Любовные частушки.

5.2. «Злободневные» (политические) частушки.

5.3. Прозвищные частушки, частушки-дразнилки, ругательные и частушки-присловья.

Тексты и литература

Русские частушки / Пред. и отбор текстов Н. И. Рождественской и С. С. Жислиной. М., 1956.

Частушки в записях советского времени / Изд. подг. З. И. Власова, А. А. Горелов. М.; Л., 1965.

Частушки / Под ред. Л. А. Астафьевой. М., 1987.

Частушки / Сост., вступит. статья, подгот. текста и комментарии Ф. М. Селиванова. М., 1990.

Русская частушка: Фольклорный сборник / Сост. и автор вступительной статьи А. В. Кулагина. М., 1992.

Русские частушки / Сост. П. Ф. Лебедев. Саратов, 1998.

Степанов В. И. Деревенские посиделки и современные народные песни-частушки // Этнографическое обозрение. 1903. № 4.

Флоренский П. А. Собрание частушек Костромской губернии Нерехтского уезда. Кострома, 1909.

Симаков В. И. Сборник деревенских частушек Архангельской, Вологодской, Вятской, Олонецкой, Пермской, Костромской, Ярославской, Тверской, Псковской, Новгородской, Петербургской губерний. Ярославль, 1913.

Сборник великорусских частушек / Под ред. Е. Н. Елеонской М., 1914.

Князев В. В. Частушки-коротушки. СПб., 1913.

Князев В. В. Современные частушки 1917-1922 гг. М., 1924.

Фольклор Тверской губернии. Сборник Ю. М. Соколова и М. И. Рожновой. 1919-1926 гг. / Издание подгот. И. Е. Иванова и М. В. Строганов. СПб., 2003.

В. И. Симаков и народное творчество: Материалы и исследования: Выпуск 3. Тверь: «Марина», 2006.

Ф рагмент статьи Анны Некрыловой «Царь Максимилиан» в Народном театре», опубликованной в книге «Народный театр»:

<...> «Алексей Ремизов, чье творчество пронизано образами и темами русского фольклора, на основе вышедшего в начале ХХ века свода текстов «Царь Максимилиан» создал авторское произведение – драму, где наряду с традиционными героями действовали и придуманные им персонажи из современной эпохи, где заводилами оказывались любимые ремизовские черти.

Между тем «Царь Максимилиан» не ушел с народной сцены и в XX веке. Организатором народного театра в своем имении Поленово Тульской губернии была семья художника В.Д. Поленова. Дочь художника, Е.В. Сахарова, оставила любопытные, очень живо и чуть иронично написанные воспоминания об одном из представлений «Царя Максимилиана», имевшем место в 1918 году. В 1920–1930-е годы пьесы народного театра ставились на клубных сценах в Заонежье и Каргополе, в Тверской, Ярославской областях, кое-где в Сибири. В 1967 году студенты-филологи Московского университета в переполненной аудитории показывали своего «Царя Максимилиана», реконструированного в результате экспедиций на р. Онегу. В начале 1980-х годов «Царя Максимилиана» возродил знаменитый коллектив Дмитрия Покровского. По найденным в архивах и зафиксированных в экспедициях фрагментам силами новгородского фольклорного ансамбля «Кудесы» был восстановлен местный вариант этой драмы, прочно вошедший в репертуар «Кудес» и с успехом разыгрывающийся под стенами Новгородского кремля».

Фрагмент статьи Анны Касумовой «Рождественские подарки» в Петербургском театральном журнале (2002 г.):

<...> «Спектакль Галибина, показанный на Рождественском фестивале, как и «Игроки», имеет своего предшественника в Петербурге: к теме русской истории Галибин обращался в «Сказании о царе Петре». В Новосибирске он продолжил эту тему, обратившись к истокам – народной драме «Царь Максимилиан» (оформление Эдуарда Кочергина), правда, в интерпретации драматурга Е. Греминой, украшенной поэмой Алексея Толстого . «Земля наша богата, порядка в ней лишь нет» – лейтмотивом звучит через весь спектакль. Царь Максимилиан, которого выбирают из народа, обзаводится свитой. Начинается первый виток игры, продолжающийся до смерти правителя. Потом – все сначала: выбирают царя, свиту, и каждый раз царь остается прежним, только зовется иначе, в зависимости от хода российской истории. Александр Галибин к существующим у Алексея Толстого именам добавляет свои: Максимилиан то предстает нам в виде Сталина, то вдруг, как Хрущев, начинает бить башмаком по кафедре. Здесь пародируют Ельцина, Горбачева и Ленина, и все это напоминает финальную игру Клуба веселых и находчивых. Элементы мюзикла лишь усиливают впечатление. Взяв микрофоны, народ вдруг запоет совсем не плач русский, а самую что ни на есть популярную «Убили негра, убили»… И следом – «Боже, царя храни»… А может быть, прав Галибин, может быть, именно такова она, новейшая история России, – бесконечные вариации на тему пьесы Е. Греминой «Царь Максимилиан»?» <...>

Упоминания об этой свадьбе можно найти во многих современных книгах, посвящённых свадебным традициям, - якобы в первый раз в истории бриллиантовое кольцо на обручение преподнёс именно Максимилиан своей Марии. На самом деле всё немного сложнее, да и место в истории их свадьба заслуживает далеко не только поэтому.

Это был, разумеется, династический союз. Но невеста была не только сказочно богата, но очень умна и красива, и жених был не просто будущим императором, а одним из самых привлекательных принцев Европы. Они встретились в первый раз только на свадьбе, но тут же влюбились друг в друга, и этот день стал началом по-настоящему счастливой семейной жизни. Эта сказка, прославленная история любви, могла бы длиться много лет, но быстро оборвалась с ранней смертью Марии, которую Максимилиан так никогда и не забыл. А как всё начиналось?…

Мария Бургундская. Художник М. Пахер

Сын императора Священной Римской империи Фридриха III Габс-бурга, единственный наследник отца, сильный, крепкий и красивый, Максимилиан с самого детства был завидным женихом. Ещё когда ему не было и пяти лет, знаменитый Карл Смелый, герцог Бургундии, стал прочить его себе в зятья. У него подрастала единственная дочь, которой предстояло унаследовать все земли отца, а в качестве невесты Мария Бургундская была ещё более привлекательна, чем Максимилиан в качестве жениха. Претенденты на её руку сменяли один другого, но кому какое дело до прелести юной наследницы, когда на кону богатства Бургундии! Герцоги, маркграфы, принцы… Испанский король сватал её за своего сына, французский Людовик XI сперва за своего младшего брата, а потом, когда на склоне лет у него родился сын, - за него. Но если бы Мария вышла замуж за французского принца, то впоследствии все земли Бургундии отошли бы французской короне, и все усилия, которые прилагал отец Марии, чтобы сохранить своему герцогству независимость и не дать соседке Франции поглотить его, сошли бы на нет. Так что Максимилиан, который должен был унаследовать корону отца, представлялся Карлу Смелому самой подходящей кандидатурой.

Юные жених и невеста обменялись миниатюрными портретами. Художникам не пришлось приукрашивать их внешность, как зачастую делалось в подобных ситуациях. У Максимилиана знаменитые фамильные габсбургские нос и подбородок ещё не уродовали лицо, как у его выродившихся потомков, а, наоборот, украшали. Орлиный профиль, слегка вьющиеся светлые волосы… Восхищённая портретом жениха, юная герцогиня часто рассматривала его. Марию же впоследствии Максимилиан описал в одном письме так: «У неё белоснежная кожа, она шатенка, а глаза серые, красивые и сияющие… Рот расположен довольно высоко, но он чист и ярок». Словом, это была прелестная пара!

Однако всё внезапно осложнила гибель отца Марии, Карла Смелого. Двадцатилетней девушке самой пришлось бороться за право выйти замуж за своего принца - и с теми, кто сам желал сделать её своей супругой, и со своими подданными. Ей нужен был супруг, на крепкую руку которого юная правительница могла бы опереться, и она хотела, чтобы это был именно Максимилиан… Когда Мария подписала «Великую привилегию» (документ, восстанавливающий местные привилегии и полномочия Нидерландов, некогда отменённый бургундскими герцогами), она оказалась в такой зависимости от своего окружения, что ей пришлось тайно написать Максимилиану письмо, в котором она умоляла его приехать как можно скорее.

Наконец, Фридрих III официально одобрил этот союз (чего так и не сделал при жизни отца Марии), и посланники императора отправились к бургундскому двору. Счастливая Мария получила подтверждение того, что союз, которого она желала, как принято говорить, всем сердцем, реален. Послы, кольцо, письмо…

21 апреля 1477 года состоялась свадьба по доверенности. Жениха представлял герцог Людвиг Баварский - представительный мужчина, облачённый в посеребрённые доспехи. Мария и Людвиг взошли на брачное ложе, и между ними положили меч - символ той защиты, которую в своё время Максимилиан предоставит Марии. Эту церемонию повторили ещё раз, в Генте - тамошние горожане, узнав о празднике в Брюгге, тоже захотели посмотреть на такое торжество.

А жених тем временем собирался в путь. Конечно, он мог бы выехать сразу, но его отец полагал, что сын императора должен отправиться к невесте соответствующим образом - во всём блеске. Увы, именно в этом и была проблема - денег у Габсбургов не было, так что пришлось прибегнуть к очередному займу.

21 мая 1477 года, равно через месяц после свадьбы по доверенности, эрцгерцог наконец двинулся в путь. Не очень скромный, скажем откровенно, молодой герой велел записывать все подробности своего путешествия, смело преувеличивая малейшие трудности, - получилась целая книга, в которой «Многоблагодарный» рыцарь преодолевал множество препятствий на пути к своей возлюбленной. На самом же деле препятствий (в частности, в виде стихийных бедствий) было не так уж и много - это был конец весны и начало лета, - а в городах, которые проезжал Максимилиан со своей свитой, их радостно приветствовали и устраивали праздники.

Правда, вскоре Максимилиан столкнулся с реальной проблемой - деньги, которые он взял в дорогу, подошли к концу, и он просто-напросто застрял в Кёльне, не имея возможности ни расплатиться за проведённые им торжества, ни двинуться дальше. Его выручила мачеха Марии, Маргарита Йоркская, с которой у Марии с самого приезда Маргариты из Англии в Бургундию сложились очень тёплые отношения. Она послала жениху крупную сумму денег, и тот смог продолжить путь.

Когда Максимилиан ступил на земли Бургундии, его свита увеличилась - к ней теперь присоединялись и бургундцы. В Маастрихте, Брюсселе, Брабанте и других городах будущего супруга своей герцогини горожане встречали с огромным пылом, но никакой праздник не мог сравниться с тем, который ожидал его по приезде в Гент - именно там Мария должна была его встретить.

В середине августа Максимилиан, восемнадцатилетний красавец принц в золочёных доспехах, въехал в разукрашенный к его прибытию Гент. Триумфальные арки, торжественные процессии с представителями церкви, аристократов, городских властей и ремесленных гильдий… Но всё это, надо полагать, затмила долгожданная встреча с самой герцогиней.

Когда они встретились, то поначалу молча смотрели друг на друга, и, наконец, хозяйка страны Мария Бургундская двинулась к жениху навстречу со словами приветствия и поцеловала его. А Максимилиан ответил на поцелуй - сказка началась!

Языковой барьер, увы, пока что не давал им возможности общаться полноценно, но так ли это важно, когда жених и невеста так долго ждали встречи, а теперь могут объясниться улыбками, взглядами, жестами, да и, наконец, поцелуями?

Вечером всех ожидал роскошный банкет, который организовала для любимой падчерицы и её жениха Маргарита Йоркская. На этом празднике Мария и Максимилиан обменялись подарками - от своего отца эрцгерцог привёз великолепные украшения с бриллиантами, среди которых было и пресловутое обручальное бриллиантовое кольцо, а вот подарок Марии был ещё более драгоценным, чем эти камни. Где-то у себя на теле она спрятала цветок и предложила жениху его найти…

Архиепископ Трирский тихо подсказал Максимилиану, где искать, и тот расстегнул на невесте корсаж - там, на груди герцогини, была спрятана розовая гвоздика, символ супружеской любви… После пира молодые ускользнули - как рассказывали, к священнику, чтобы тот благословил их союз и можно было не откладывать брачную ночь до завтра, до официальных церемоний. Что ж, они и так долго ждали друг друга!

Сама свадьба была относительно скромной - ведь за полгода до того невеста потеряла отца, однако горожане Гента всё равно собрались, чтобы порадоваться за свою правительницу и поздравить её. По разным источникам, церемония состоялась то ли 16, то ли 18 августа и то ли утром, то ли после полудня. Невеста была в платье из золотой парчи, в горностаевой мантии и с короной герцогства Бургундского на голове, жених сменил доспехи и был на этот раз в серебряных. Солнце и луна!

Службу в главном соборе проводил папский легат Юлиан Остийский, а прислуживал ему епископ Турнэ. Молодые обменялись кольцами и дали друг другу обеты в вечной верности. Время покажет, что они их сдержали… После этого Максимилиан передал Марии тринадцать золотых монет - символ того, что он будет обеспечивать её (хотя в действительности, конечно, это богатая герцогиня Бургундская будет купать в роскоши своего немецкого принца).

После венчания начался пир, и хотя ему было далеко до тех торжеств, что за девять лет до того отец Марии, великий герцог Бургундии, задавал в честь своего брака с английской принцессой Маргаритой, взаимной нежностью жениха и невесты (если только любовь можно измерить) свадьба Марии и Максимилиана превосходила и ту, и множество других свадеб европейских правителей. Настоящая любовь встречается, если речь идёт о династических браках, так редко…

После пира молодожёнов проводили в их покои, и, как деликатно выразился летописец из Саксонии, один из членов свиты Максимилиана, двери за ними закрылиcь, а что было дальше - то ему неведомо.

И отлично. На счастье этой паре было отведено всего пять лет - не будем им мешать…