Запретные сказки российской империи. Русские народные сказки
НАРО́ДНЫЕ РУ́ССКИЕ СКА́ЗКИ А. Н. АФАНА́СЬЕВА - фундаментальное издание, первый в рус. науке свод рус. сказок (включая также сказки укр. и белорус). Первое издание в 8 вып. в 1855-63, последнее по времени науч. изд. 1984-85 (сер. "Лит. памятники"). Содержит ок. 580 текстов разл. жанровых видов вост.-слав. сказок, записанных более чем в 30 губ. Основу сб. составили записи самого Афанасьева, местных любителей-собирателей, тексты из архива Рус. геогр. об-ва (более трети), прежние печатные изд., а также собрание В. Даля - ок. 200 текстов. Предложенная Афанасьевым при втором изд. (1873) классификация (сказки о животных, волшебные, новеллистич., сатирич., анекдоты) сохранила практич. значение до наших дней. Вопрос о степени и характере работы Афанасьева-ред. над текстами остается открытым (наверняка можно говорить о правке языка и стиля сказок). Сб. вызвал большой отклик в науч. среде, в лит. критике. Одноврем. он стал надолго (и в известной мере остается в наст. время) осн. источником для знакомства широкой читающей публики в России и за рубежом с рус. классич. нар. сказкой. В 1870 Афанасьев издал "Русские детские сказки", кн. была признана цензурным комитетом вредной, но она заняла почетное место в кругу детского чтения, выдержав более 25 изд. Этот сб. послужил материалом для художников: его иллюстрировали И. Билибин, Г. Нарбут, Ю. Васнецов, Т. Маврина и др. Н. Р. С. начиная с 1873 выходили в пер. на мн. европ. языки.
А. Н. Афанасьевым в 1855-1863 гг. в восьми выпусках издаётся сборник «Народные русские сказки». В первом издании отсутствовало распределение сказок по тематическим разделам
Второе издание сборника сказок (посмертное) в четырёх книгах (томах) было подготовлено самим Афанасьевым. Сказки разделены по тематическим разделам (сказки о животных, волшебные, новеллистические, бытовые сатирические сказки, анекдоты), примечания составили четвёртый том, куда вошли также лубочные сказки.
Вскоре после первого издания «Народных русских сказок», Афанасьев собирался отпечатать облегчённый иллюстрированный сборник «Русские детские сказки» для семейного чтения. В него вошла 61 сказка: 29 сказок о животных, 16 волшебных и 16 бытовых сказок из основного собрания. Однако цензура ставила всяческие препоны этому начинанию и сборник увидел свет лишь в 1870 году. Глава цензурного комитета и член совета министерства внутренних дел П. А. Вакар, в представлении в ведомство печати поставил на вид, что следует уведомить все ведомства, имеющие учебные заведения, о том, что содержание 24 сказок детского сборника является неприемлемым и вредным: "Чего только не изображается в них, не говоря уже о главной основной идее почти всех этих сказок, то есть торжества хитрости, направленной к достижению какой-либо своекорыстной цели, в некоторых проводятся олицетворенные возмутительные идеи, как, например, в сказке «Правда и кривда», в которой доказывается, что «правдою на свете мудренно жить, какая нынче правда! За правду в Сибирь угодишь…»
Отрицательный отзыв цензуры привёл к тому, что следующее, второе, издание «Русских детских сказок» было издано лишь в 1886 году. Всего данная книга выдержала более двадцати пяти изданий.
Значение книги[править | править исходный текст]
О воспитательном значении собранных народных сказок (даже основного сборника), писал Афанасьеву в 1856-1858 гг. Н. А. Елагин (брат П. В. Киреевского): «дети слушают их охотнее всех нравственных рассказов и повестей».
Иллюстрации из изданий книги «Русские детские сказки» вошли в золотой фонд русской живописи: сборник иллюстрировали И. Я. Билибин, Ю. А. Васнецов, Н. Н. Каразин, К. Кузнецов, А. Куркин, Э. Э. Лисснер, Т. А. Маврина, Р. Нарбут, Е. Д. Поленова, Е. Рачев и другие.
В своём сборнике Афанасьев систематизировал объёмный материал русских сказочных сюжетов первой половины XIX века, снабдив их обширным научным комментарием. Система, принятая Афанасьевым, является первой попыткой классификации сказок вообще.
РУССКИЕ ЗАВЕТНЫЕ СКАЗКИ
Собранные А.Н. Афанасьевым
"Что за стыдно? Украсть - стыдно, а сказать - ничего, все можно".
("Странные имена").
Несколько слов об этой книге
Предисловие А.Н.Афанасьева ко 2-му изданию
Стыдливая барыня Купеческая жена и приказчик
По-собачьи
Женитьба дурня
Посев Х…ЕВ
Чудесная дудка
Чудесная мазь
Волшебное кольцо
Мужики и барин
Невеста без головы
Боязливая невеста
Никола Дуплянский
Муж на яйцах
Мужик за бабьей работой
Семейные разговоры
Странные имена
Солдат решетит
Солдат сам спит, а х…й работает
Солдат и черт
Беглый солдат
Солдат, мужик и баба
Солдат и хохлушка
Солдат и хохол
Мужик и черт
Солдат и поп
Охотник и леший
Хитрая баба
Битье об заклад
Архиерейский ответ
Смех и горе
Добрый поп
Поп ржет, как жеребец
Поповская семья и батрак
Поп и батрак
Поп, попадья, поповна и батрак
Поп и мужик
Поросенок
Суд о коровах
Похороны кобеля
Жадный поп
Сказка о том, как поп родил теленка
Поп и цыган
Загони тепла
Жена слепого
Поп и западня
Старческий стих
Прибаутки
Худо - не худо
Первое знакомство жениха с невестой
Два брата-жениха
Догадливая хозяйка
Бабьи увертки
Болтливая жена
Теща и зять-дурень
Щучья голова
Мужик, медведь, лиса и слепень
Кот и лиса
Лиса и заяц
Вошь и блоха
Медведь и баба
Воробей и кобыла
Собака и дятел
Горячий кляп
П…да и жопа
Раззадоренная барыня
Примечания
НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ ЭТОЙ КНИГЕ
"Русские заветные сказки" А.Н.Афанасьева были напечатаны в Женеве более ста лет назад. Они появились без имени издателя, sine anno. На титульном листе, под названием, было лишь указано: "Валаам. Типарским художеством монашествующей братии. Год мракобесия". А на контртитуле была пометка: "Отпечатано единственно для археологов и библиофилов в небольшом количестве экземпляров".
Исключительно редкая уже в прошлом веке, книга Афанасьева в наши дни стала почти что фантомом. Судя по трудам советских фольклористов, в спецотделах крупнейших библиотек Ленинграда и Москвы сохранилось всего лишь два-три экземпляра "Заветных сказок". Рукопись книги Афанасьева находится в ленинградском Институте русской литературы АН СССР ("Народные русские сказки не для печати, Архив, № Р-1, опись 1, № 112). Единственный экземпляр "Сказок", принадлежавший парижской Национальной библиотеке, исчез еще до первой мировой войны. Книга не значится и в каталогах библиотеки Британского музея.
Переиздавая "Заветные сказки" Афанасьева, мы надеемся познакомить западного и русского читателя с малоизвестной гранью русского воображения - "соромными", непристойными сказками, в которых, по выражению фольклориста, "бьет живым ключом неподдельная народная речь, сверкая всеми блестящими и остроумными сторонами простолюдина".
Непристойными? Афанасьев их такими не считал. "Никак не могут понять, - говорил он, - что в этих народных рассказах в миллион раз больше нравственности, чем в проповедях, преисполненных школьной риторики".
"Русские заветные сказки" органически связаны со сборником сказок Афанасьева, ставшим классическим. Сказки нескромного содержания, как и сказки известного сборника, были доставлены Афанасьеву теми же собирателями-вкладчиками: В.И.Далем, П.И.Якушкиным, воронежским краеведом Н.И.Второвым. И в том и в другом сборнике находим те же темы, мотивы, сюжеты, с той лишь разницей, что сатирические стрелы "Заветных сказок" более ядовиты, а язык местами довольно груб. Есть даже случай, когда первая, вполне "пристойная" половина рассказа помещена в классическом сборнике, другая же, менее скромная, - в "Заветных сказках". Речь идет о рассказе "Мужик, медведь, лиса и слепень".
Нет необходимости подробно останавливаться на том, почему Афанасьев, печатая "Народные русские сказки" (вып. 1–8, 1855–1863), был вынужден отказаться от включения той части, которая десятилетие спустя выйдет под названием "Народные русские сказки не для печати" (эпитет "заветные" фигурирует лишь в названии второго, последнего издания "Сказок"). Советский ученый В.П.Аникин так объясняет этот отказ: "Антипоповские и антибарские сказки напечатать было невозможно в России". А возможно ли издать - в неурезанном и неподчищенном виде - "Заветные сказки" на родине Афанасьева сегодня? На это у В.П.Аникина ответа не находим.
Открытым остается вопрос, каким образом нескромные сказки попали за границу. Марк Азадовский предполагает, что летом 1860 года, во время своей поездки в Западную Европу, Афанасьев передал их Герцену или другому эмигранту. Не исключена возможность, что издатель "Колокола" способствовал выходу "Сказок". Последующие поиски, быть может, помогут осветить историю публикации "Русских заветных сказок" - книги, споткнувшейся о препоны не только царской, но и советской цензуры.
ПРЕДИСЛОВИЕ А.Н.АФАНАСЬЕВ А КО 2-му ИЗДАНИЮ
"Honny soit, qui mаl у pense"
Издание наших заветных сказок… едва ли не единственное в своем роде явление. Легко может быть, что именно поэтому наше издание даст повод ко всякого рода нареканиям и возгласам не только против дерзкого издателя, но и против народа, создавшего такие сказки, в которых народная фантазия в ярких картинах и нимало не стесняясь выражениями развернула всю силу и все богатство своего юмора. Оставляя в стороне все могущие быть нарекания собственно по отношению к нам, мы должны сказать, что всякий возглас против народа был бы не только несправедливостью, но и выражением полнейшего невежества, которое по большей части, кстати сказать, составляет одно из неотъемлемых свойств кричащей pruderie. Наши заветные сказки - единственное в своем роде явление, как мы сказали, особенно потому, что мы не знаем другого издания, в котором бы в сказочной форме била таким живым ключом неподдельная народная речь, сверкая всеми блестящими и остроумными сторонами простолюдина.
РУССКИЕ ЗАВЕТНЫЕ СКАЗКИ
Собранные А.Н. Афанасьевым
"Что за стыдно? Украсть - стыдно, а сказать - ничего, все можно".
("Странные имена").
Несколько слов об этой книге
Предисловие А.Н.Афанасьева ко 2-му изданию
Стыдливая барыня Купеческая жена и приказчик
По-собачьи
Женитьба дурня
Посев Х…ЕВ
Чудесная дудка
Чудесная мазь
Волшебное кольцо
Мужики и барин
Добрый отец
Невеста без головы
Боязливая невеста
Никола Дунлянский
Муж на яйцах
Мужик за бабьей работой
Семейные разговоры
Странные имена
Солдат решетит
Солдат сам спит, а х…й работает
Солдат и черт
Беглый солдат
Солдат, мужик и баба
Солдат и хохлушка
Солдат и хохол
Мужик и черт
Солдат и поп
Охотник и леший
Хитрая баба
Битье об заклад
Архиерейский ответ
Смех и горе
Добрый поп
Поп ржет, как жеребец
Поповская семья и батрак
Поп и батрак
Поп, попадья, поповна и батрак
Поп и мужик
Поросенок
Суд о коровах
Похороны кобеля
Жадный поп
Сказка о том, как поп родил теленка
Духовный отец
Поп и цыган
Загони тепла
Жена слепого
Поп и западня
Старческий стих
Прибаутки
Худо - не худо
Первое знакомство жениха с невестой
Два брата-жениха
Догадливая хозяйка
Бабьи увертки
Болтливая жена
Теща и зять-дурень
Щучья голова
Мужик, медведь, лиса и слепень
Кот и лиса
Лиса и заяц
Вошь и блоха
Медведь и баба
Воробей и кобыла
Собака й дятел
Горячий кляп
П…да и жопа
Раззадоренная барыня
Примечания
НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ ЭТОЙ КНИГЕ
"Русские заветные сказки" А.Н.Афанасьева были напечатаны в Женеве более ста лет назад. Они появились без имени издателя, sine anno. На титульном листе, под названием, было лишь указано: "Валаам. Типарским художеством монашествующей братии. Год мракобесия". А на контртитуле была пометка: "Отпечатано единственно для археологов и библиофилов в небольшом количестве экземпляров".
Исключительно редкая уже в прошлом веке, книга Афанасьева в наши дни стала почти что фантомом. Судя по трудам советских фольклористов, в спецотделах крупнейших библиотек Ленинграда и Москвы сохранилось всего лишь два-три экземпляра "Заветных сказок". Рукопись книги Афанасьева находится в ленинградском Институте русской литературы АН СССР ("Народные русские сказки не для печати, Архив, № Р-1, опись 1, № 112). Единственный экземпляр "Сказок", принадлежавший парижской Национальной библиотеке, исчез еще до первой мировой войны. Книга не значится и в каталогах библиотеки Британского музея.
Переиздавая "Заветные сказки" Афанасьева, мы надеемся познакомить западного и русского читателя с малоизвестной гранью русского воображения - "соромными", непристойными сказками, в которых, по выражению фольклориста, "бьет живым ключом неподдельная народная речь, сверкая всеми блестящими и остроумными сторонами простолюдина".
Непристойными? Афанасьев их такими не считал. "Никак не могут понять, - говорил он, - что в этих народных рассказах в миллион раз больше нравственности, чем в проповедях, преисполненных школьной риторики".
"Русские заветные сказки" органически связаны со сборником сказок Афанасьева, ставшим классическим. Сказки нескромного содержания, как и сказки известного сборника, были доставлены Афанасьеву теми же собирателями-вкладчиками: В.И.Далем, П.И.Якушкиным, воронежским краеведом Н.И.Второвым. И в том и в другом сборнике находим те же темы, мотивы, сюжеты, с той лишь разницей, что сатирические стрелы "Заветных сказок" более ядовиты, а язык местами довольно груб. Есть даже случай, когда первая, вполне "пристойная" половина рассказа помещена в классическом сборнике, другая же, менее скромная, - в "Заветных сказках". Речь идет о рассказе "Мужик, медведь, лиса и слепень".
Нет необходимости подробно останавливаться на том, почему Афанасьев, печатая "Народные русские сказки" (вып. 1–8, 1855–1863), был вынужден отказаться от включения той части, которая десятилетие спустя выйдет под названием "Народные русские сказки не для печати" (эпитет "заветные" фигурирует лишь в названии второго, последнего издания "Сказок"). Советский ученый В.П.Аникин так объясняет этот отказ: "Антипоповские и антибарские сказки напечатать было невозможно в России". А возможно ли издать - в неурезанном и неподчищенном виде - "Заветные сказки" на родине Афанасьева сегодня? На это у В.П.Аникина ответа не находим.
Открытым остается вопрос, каким образом нескромные сказки попали за границу. Марк Азадовский предполагает, что летом 1860 года, во время своей поездки в Западную Европу, Афанасьев передал их Герцену или другому эмигранту. Не исключена возможность, что издатель "Колокола" способствовал выходу "Сказок". Последующие поиски, быть может, помогут осветить историю публикации "Русских заветных сказок" - книги, споткнувшейся о препоны не только царской, но и советской цензуры.
ПРЕДИСЛОВИЕ А.Н.АФАНАСЬЕВ А КО 2-му ИЗДАНИЮ
"Honny soit, qui mаl у pense"
Издание наших заветных сказок… едва ли не единственное в своем роде явление. Легко может быть, что именно поэтому наше издание даст повод ко всякого рода нареканиям и возгласам не только против дерзкого издателя, но и против народа, создавшего такие сказки, в которых народная фантазия в ярких картинах и нимало не стесняясь выражениями развернула всю силу и все богатство своего юмора. Оставляя в стороне все могущие быть нарекания собственно по отношению к нам, мы должны сказать, что всякий возглас против народа был бы не только несправедливостью, но и выражением полнейшего невежества, которое по большей части, кстати сказать, составляет одно из неотъемлемых свойств кричащей pruderie. Наши заветные сказки - единственное в своем роде явление, как мы сказали, особенно потому, что мы не знаем другого издания, в котором бы в сказочной форме била таким живым ключом неподдельная народная речь, сверкая всеми блестящими и остроумными сторонами простолюдина.
Литературы других народов представляют много подобных же заветных рассказов и давным-давно уже опередили нас и в этом отношении. Если не в виде сказок, то в виде песен, разговоров, новелл, farces, sottises, moralites, dictons и т. п. другие народы обладают огромным количеством произведений, в которых народный ум, так же мало стесняясь выражениями и картинами, пометил юмором, зацепил сатирой и выставил резко на посмеяние разные стороны жизни. Кто сомневается в том, что игривые рассказы Боккаччо не почерпнуты из народной жизни, что бесчисленные французские новеллы и faceties XV, XVI и XVII веков - не из того же источника, что и сатирические произведения испанцев, Spottliede и Schmahschriften немцев, эта масса пасквилей и разных летучих листков на всех языках, являвшихся по поводу всевозможных событий частной и общественной жизни, - не народные произведения? В русской литературе, правда, до сих пор есть еще целый отдел народных выражений непечатных, не для печати. В литературах других народов издавна таких преград народной речи не существует.
…Итак, обвинение русского народа в грубом цинизме равнялось бы обвинению в том же и всех других народов, другими словами, само собой сводится к нулю. Эротическое содержание заветных русских сказок, не говоря ничего за или против нравственности русского народа, указывает просто только на ту сторону жизни, которая больше всего дает разгула юмору, сатире и иронии. Сказки наши передаются в том безыскусственном виде, как они вышли из уст народа и записаны со слов рассказчиков. Это-то и составляет их особенность: в них ничего не тронуто, нет ни прикрас, ни прибавок. Мы не будем распространяться о том, что в разных полосах широкой Руси одна и та же сказка рассказывается иначе. Вариантов таких, конечно, много, и большая часть их, без сомнения, переходит из уст в уста, не будучи еще ни подслушана, ни записана собирателями. Приводимые нами варианты взяты из числа наиболее известных или наиболее характеристичных почему-либо.
Пропп видит в народных сказках напоминание о тотемических ритуалах инициации. Сказка описывает систему обрядов не какой-либо определённой стадии культуры, но ее сценарий инициации выражает внеисторическое архетипическое поведение психики. В сказках нет точного напоминания о какой-либо культуре: здесь смешиваются и сталкиваются друг с другом различные исторические циклы и культурные стили. Здесь сохранились только образцы поведения, которые могли существовать во многих культурных циклах и в разные исторические моменты.
Типологическое соответствие между волшебной сказкой и обрядом инициации, установленное Проппом в книге 1946 года, в середине 70-х годов еще только начнет развиваться в исследованиях по сопоставлению фольклорных нарративов и обрядов "перехода".
29. Народная демонология. Былички.
Демонологические рассказы – один из видов несказочной прозы, включающий в себя былички и бывальщимны; рассказы о сверхъестественных существах и явлениях.В быличках выразились представления и понятия о сверхъестественных силах, о вмешательстве существ из низшей народной демонологии. Былички – устные рассказы о леших, домовых, водяных, русалках, кикиморе, баннике, овиннике, огненном змее, оживших мертвецах/ чертях и вообще о вмешательстве в людскую жизнь существ из мира народной религии. Характеризуются твердой уверенностью рассказчика в существовании таких сил, но в отличие от бывальщин возможно сомнение исполнителя. Былички отражают бытовые симпатии и антипатии их рассказчиков.Деление производится по персонажам: о домовых, о леших и т. д.
30. Типы сборников сказок. Сборник Афанасьева.
Классификация сказок дается с опорой на исследования финской школы и в частности А. Аарне, который разделил сказки на три типа - о животных, собственно сказки (волшебные) и анекдоты. Позже анекдоты заменили на социально-бытовые сказки. Сказки о животных зародились в глубокой древности. В них отражались попытки человека постичь законы животного мира с опорой на жизненный опыт. Пропп в предисловии к сборнику сказок Афанасьева делит сказки о животных на 1) сказки о диких («Волк и прорубь») 2) о диких и домашних («Жил-был пес») 3) о человеке и диких («Мужик и медведь») 4) о домашних («О козе лупленой») 5) о птицах и рыбах («Лиса и журавль») 6) сказки о прочих животных и растениях («Колобок»). Важнейшие черты: анимизм, антропоморфизм, тотемизм. В изображении животных намечено стремление к типизации: лиса всегда серая, заяц трусливый и т.д. – все это результат антропоморфизма в объяснении природы. Основная цель сказок о животных – объяснительная и воспитательная. В них может объясняться, почему домашние животные одомашнены или почему заяц меняет шкурку. С другой стороны в сказках часты нравоучения («Волк и семеро козлят»). Существуют и т.н. аллегорические сатирические сказки («Лиса и тетерев», в которой прежде чем съесть тетерева, лиса заставляет его исповедоваться) . В сказках о животных важна условность, а не фантастика. В них нет волшебства – в противном случае они переходят в разряд волшебных. Важнейшей композиционной чертой СОЖ является нанизывание эпизодов в них – все встречи и действия повторяются многократно – эти сказки комулятивны, т.е. имеют цепочную структуру («Колобок», «Теремок»). Сильнее, чем в волшебной сказке выражены диалоги – различные песенки, присказки ит.д.
Отыск. мифол. корни рус. сказки. Целостность вариантов. Большинство его поправок относится к языку и стилю сказок. Впервые фольклорные тексты представлены в вариантах; сохранены некоторые диалектные особенности речи исполнителей; подготовлен обширный комментарий; где это было возможно, введены паспортные весть о публикуемых текстах. Заметим, что с точки зрения современных требований нас не все может удовлетворить в сборнике: Афанасьев не видел ничего предосудительного в корректной стилистической правке, в создании сводных текстов.
Сборник «Народные русские сказки» составлен А. Н. Афанасьевым в 1855-1864 гг. Для издания из архива Русского Географического общества было извлечено 75 текстов. Остальные материалы собраны из различных источников. Сам Афанасьев записал не более 10 сказок, в основном из его родины - Воронежской губернии. Наибольшее количество текстов принадлежит собранию В. И. Даля. Самое большое количество сказок составляют волшебные сказки: сказки о животных (1-299), волшебные сказки (300-749), легендарные сказки (750-849) и новеллистические сказки(850-999).
Сборник Афанасьева имеет некоторые недостатки. Он зависел от своих корреспондентов, и поэтому качество записей неровное и разнохарактерное. Не указаны места бытования каждой сказки.
РУССКИЕ ЗАВЕТНЫЕ СКАЗКИ
Собранные А.Н. Афанасьевым
"Что за стыдно? Украсть - стыдно, а сказать - ничего, все можно".
("Странные имена").
Несколько слов об этой книге
Предисловие А.Н.Афанасьева ко 2-му изданию
Стыдливая барыня Купеческая жена и приказчик
По-собачьи
Женитьба дурня
Посев Х…ЕВ
Чудесная дудка
Чудесная мазь
Волшебное кольцо
Мужики и барин
Добрый отец
Невеста без головы
Боязливая невеста
Никола Дунлянский
Муж на яйцах
Мужик за бабьей работой
Семейные разговоры
Странные имена
Солдат решетит
Солдат сам спит, а х…й работает
Солдат и черт
Беглый солдат
Солдат, мужик и баба
Солдат и хохлушка
Солдат и хохол
Мужик и черт
Солдат и поп
Охотник и леший
Хитрая баба
Битье об заклад
Архиерейский ответ
Смех и горе
Добрый поп
Поп ржет, как жеребец
Поповская семья и батрак
Поп и батрак
Поп, попадья, поповна и батрак
Поп и мужик
Поросенок
Суд о коровах
Похороны кобеля
Жадный поп
Сказка о том, как поп родил теленка
Духовный отец
Поп и цыган
Загони тепла
Жена слепого
Поп и западня
Старческий стих
Прибаутки
Худо - не худо
Первое знакомство жениха с невестой
Два брата-жениха
Догадливая хозяйка
Бабьи увертки
Болтливая жена
Теща и зять-дурень
Щучья голова
Мужик, медведь, лиса и слепень
Кот и лиса
Лиса и заяц
Вошь и блоха
Медведь и баба
Воробей и кобыла
Собака й дятел
Горячий кляп
П…да и жопа
Раззадоренная барыня
Примечания
НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ ЭТОЙ КНИГЕ
"Русские заветные сказки" А.Н.Афанасьева были напечатаны в Женеве более ста лет назад. Они появились без имени издателя, sine anno. На титульном листе, под названием, было лишь указано: "Валаам. Типарским художеством монашествующей братии. Год мракобесия". А на контртитуле была пометка: "Отпечатано единственно для археологов и библиофилов в небольшом количестве экземпляров".
Исключительно редкая уже в прошлом веке, книга Афанасьева в наши дни стала почти что фантомом. Судя по трудам советских фольклористов, в спецотделах крупнейших библиотек Ленинграда и Москвы сохранилось всего лишь два-три экземпляра "Заветных сказок". Рукопись книги Афанасьева находится в ленинградском Институте русской литературы АН СССР ("Народные русские сказки не для печати, Архив, № Р-1, опись 1, № 112). Единственный экземпляр "Сказок", принадлежавший парижской Национальной библиотеке, исчез еще до первой мировой войны. Книга не значится и в каталогах библиотеки Британского музея.
Переиздавая "Заветные сказки" Афанасьева, мы надеемся познакомить западного и русского читателя с малоизвестной гранью русского воображения - "соромными", непристойными сказками, в которых, по выражению фольклориста, "бьет живым ключом неподдельная народная речь, сверкая всеми блестящими и остроумными сторонами простолюдина".
Непристойными? Афанасьев их такими не считал. "Никак не могут понять, - говорил он, - что в этих народных рассказах в миллион раз больше нравственности, чем в проповедях, преисполненных школьной риторики".
"Русские заветные сказки" органически связаны со сборником сказок Афанасьева, ставшим классическим. Сказки нескромного содержания, как и сказки известного сборника, были доставлены Афанасьеву теми же собирателями-вкладчиками: В.И.Далем, П.И.Якушкиным, воронежским краеведом Н.И.Второвым. И в том и в другом сборнике находим те же темы, мотивы, сюжеты, с той лишь разницей, что сатирические стрелы "Заветных сказок" более ядовиты, а язык местами довольно груб. Есть даже случай, когда первая, вполне "пристойная" половина рассказа помещена в классическом сборнике, другая же, менее скромная, - в "Заветных сказках". Речь идет о рассказе "Мужик, медведь, лиса и слепень".
Нет необходимости подробно останавливаться на том, почему Афанасьев, печатая "Народные русские сказки" (вып. 1–8, 1855–1863), был вынужден отказаться от включения той части, которая десятилетие спустя выйдет под названием "Народные русские сказки не для печати" (эпитет "заветные" фигурирует лишь в названии второго, последнего издания "Сказок"). Советский ученый В.П.Аникин так объясняет этот отказ: "Антипоповские и антибарские сказки напечатать было невозможно в России". А возможно ли издать - в неурезанном и неподчищенном виде - "Заветные сказки" на родине Афанасьева сегодня? На это у В.П.Аникина ответа не находим.
Открытым остается вопрос, каким образом нескромные сказки попали за границу. Марк Азадовский предполагает, что летом 1860 года, во время своей поездки в Западную Европу, Афанасьев передал их Герцену или другому эмигранту. Не исключена возможность, что издатель "Колокола" способствовал выходу "Сказок". Последующие поиски, быть может, помогут осветить историю публикации "Русских заветных сказок" - книги, споткнувшейся о препоны не только царской, но и советской цензуры.
ПРЕДИСЛОВИЕ А.Н.АФАНАСЬЕВ А КО 2-му ИЗДАНИЮ
"Honny soit, qui mаl у pense"
Издание наших заветных сказок… едва ли не единственное в своем роде явление. Легко может быть, что именно поэтому наше издание даст повод ко всякого рода нареканиям и возгласам не только против дерзкого издателя, но и против народа, создавшего такие сказки, в которых народная фантазия в ярких картинах и нимало не стесняясь выражениями развернула всю силу и все богатство своего юмора. Оставляя в стороне все могущие быть нарекания собственно по отношению к нам, мы должны сказать, что всякий возглас против народа был бы не только несправедливостью, но и выражением полнейшего невежества, которое по большей части, кстати сказать, составляет одно из неотъемлемых свойств кричащей pruderie. Наши заветные сказки - единственное в своем роде явление, как мы сказали, особенно потому, что мы не знаем другого издания, в котором бы в сказочной форме била таким живым ключом неподдельная народная речь, сверкая всеми блестящими и остроумными сторонами простолюдина.
Литературы других народов представляют много подобных же заветных рассказов и давным-давно уже опередили нас и в этом отношении. Если не в виде сказок, то в виде песен, разговоров, новелл, farces, sottises, moralites, dictons и т. п. другие народы обладают огромным количеством произведений, в которых народный ум, так же мало стесняясь выражениями и картинами, пометил юмором, зацепил сатирой и выставил резко на посмеяние разные стороны жизни. Кто сомневается в том, что игривые рассказы Боккаччо не почерпнуты из народной жизни, что бесчисленные французские новеллы и faceties XV, XVI и XVII веков - не из того же источника, что и сатирические произведения испанцев, Spottliede и Schmahschriften немцев, эта масса пасквилей и разных летучих листков на всех языках, являвшихся по поводу всевозможных событий частной и общественной жизни, - не народные произведения? В русской литературе, правда, до сих пор есть еще целый отдел народных выражений непечатных, не для печати. В литературах других народов издавна таких преград народной речи не существует.
…Итак, обвинение русского народа в грубом цинизме равнялось бы обвинению в том же и всех других народов, другими словами, само собой сводится к нулю. Эротическое содержание заветных русских сказок, не говоря ничего за или против нравственности русского народа, указывает просто только на ту сторону жизни, которая больше всего дает разгула юмору, сатире и иронии. Сказки наши передаются в том безыскусственном виде, как они вышли из уст народа и записаны со слов рассказчиков. Это-то и составляет их особенность: в них ничего не тронуто, нет ни прикрас, ни прибавок. Мы не будем распространяться о том, что в разных полосах широкой Руси одна и та же сказка рассказывается иначе. Вариантов таких, конечно, много, и большая часть их, без сомнения, переходит из уст в уста, не будучи еще ни подслушана, ни записана собирателями. Приводимые нами варианты взяты из числа наиболее известных или наиболее характеристичных почему-либо.
Заметим… что та часть сказок, где действующие лица животные, как нельзя более рисует всю сметливость и всю силу наблюдательности нашего простолюдина. Вдали от городов, работая в поле, лесу, на реке, он везде глубоко понимает любимую им природу, верно подсматривает и тонко изучает окружающую его жизнь. Живо схваченные стороны этой немой, но красноречивой для него жизни сами собой переносятся на его собратьев - и полный жизни и светлого юмора рассказ готов. Отдел сказок о так называемой народом "жеребячьей породе", из которых пока мы приводим только небольшую часть, ярко освещает и отношение нашего мужичка к своим духовным пастырям, и верное понимание их.
