Литература конца XIX - начала XX века.

И в мире был он одинок.
Дж. Г. Байрон

…и эти существа часто бывают одарены большими нравственными преимуществами, большими духовными силами, обещают много, исполняют мало или ничего не исполняют. Это не от них самих; тут есть fatum, заключающийся в действительности, которою окружены они, как воздухом, и из которой не в силах и не во власти человека освободиться.
В.Г. Белинский

Особенность "лишнего человека" не только в том, что он никогда не становится на сторону правительства, но и в том, что он никогда не умеет встать на сторону народа…
А.И. Герцен

В какой-то мере эта тема противоположна изображению "маленького человека": если там видится оправдание судьбы каждого, то здесь - наоборот, категоричное побуждение "кто-то из нас лишний", которое может и относиться к оценке героя, и исходить от самого героя, причем обычно эти два "направления" не только не исключают друг друга, но и характеризуют одно лицо: "лишним" оказывается сам обличитель своих ближних. "Лишний человек" - это еще и определенный литературный тип. Литературные типы (типы героев) представляют собой совокупность персонажей, близких по своему роду занятий, мировосприятию и духовному облику. Распространение того или иного литературного типа может быть продиктовано самой потребностью общества в изображении людей с каким-то устойчивым комплексом качеств. Интерес и благожелательное отношение к ним со стороны критиков, успех книг, в которых изображаются такие люди, стимулирует писателей к "повторению" или "вариациям" каких-либо литературных типов. Нередко новый литературный тип вызывает интерес критиков, которые и дают ему название ("благородный разбойник", "тургеневская женщина", "лишний человек", "маленький человек", "нигилист", "босяк", "униженные и оскорбленные"). "Лишний человек", "лишние люди" - откуда взялся этот термин в русской литературе? Кто впервые так удачно применил его, что он прочно и надолго утвердился в произведениях Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Гончарова? Многие литературоведы полагают, что он был придуман А.И.Герценым. По другой версии сам Пушкин в черновом варианте VIII главы "Евгения Онегина" назвал своего героя лишним: "Онегин как нечто лишнее стоит".
Помимо Онегина, многие критики XIX века и некоторые литературоведы ХХ к типу "лишнего человека" относят Печорина, героев романов И.С.Тургенева Рудина и Лаврецкого, а также Обломова И.А.Гончарова.

Каковы же основные тематические признаки этих персонажей, "лишних людей"? Это прежде всего личность, потенциально способная на какое-либо общественное действие. Ею не принимаются предлагаемые обществом "правила игры", характерно неверие в возможность что-либо изменить. "Лишний человек" - личность противоречивая, часто конфликтующая с обществом и его жизненным укладом. Это также герой, безусловно, неблагополучный в отношениях с родителями, да и несчастный в любви. Положение его в обществе неустойчиво, содержит противоречия: он всегда хоть какой-то стороной связан с дворянством, но - уже в период упадка, о славе и богатстве - скорее память. Он помещен в среду, так или иначе ему чуждую: более высокое или низкое окружение, всегда присутствует некий мотив отчуждения, не всегда сразу лежащий на поверхности. Герой в меру образован, но это образование скорее незавершенное, бессистемное; словом, это не глубокий мыслитель, не ученый, но человек со "способностью суждения" делать скорые, но незрелые заключения. Очень важен кризис религиозности, часто борьба с церковностью, но зачастую внутренняя опустошенность, скрытая неуверенность, привычка к имени Божьему. Часто - дар красноречия, умения в письме, ведение записей или даже писание стихов. Всегда некоторая претензия быть судьей своих ближних; оттенок ненависти обязателен. Словом, герой - жертва жизненных канонов.
Однако при всей, казалось бы, видимой определенности и четкости вышеперечисленных критериев оценки "лишнего человека", рамки, позволяющие со стопроцентной уверенностью говорить о принадлежности того или иного персонажа к данной тематической линии, сильно размыты. Из этого следует, что "лишний человек" не может быть "лишним" целиком, а он может быть рассмотрен как в русле иных тем, так и сращиваться с другими персонажами, относящимися к остальным литературным типам. Материал произведений не позволяет оценивать Онегина, Печорина и других только с точки зрения их общественной "пользы", а сам тип "лишнего человека" - это скорее результат осмысления названных героев с определенных общественных и идеологических позиций.
Этот литературный тип, по мере своего развития, приобретал все новые и новые черты и формы отображения. Явление это вполне закономерно, так как каждый писатель видел "лишнего человека" таким, каким он был в его представлении. Все мастера художественного слова, когда-либо затрагивавшие тему "лишнего человека", не только добавляли в этот тип определенное "дыхание" своей эпохи, но и старались объединить все современные им общественные явления, а главное структуру жизни, в одном образе - образе героя времени. Все это делает тип "лишнего человека" по-своему универсальным. Это-то как раз и позволяет рассматривать образы Чацкого и Базарова в качестве героев, оказавших непосредственное воздействие на этот тип. Эти образы, бесспорно, не относятся к типу "лишнего человека", но в то же время выполняют одну важную функцию: грибоедовский герой в своем противостоянии с фамусовским обществом делает невозможным мирное разрешение конфликта между незаурядной личностью и косным укладом жизни, тем самым подтолкнув других писателей к освещению этой проблемы, а образ Базарова, завершающий (с моей точки зрения) тип "лишнего человека", был уже не столько "носителем" времени, сколько его "побочным" явлением. Но прежде чем сам герой мог бы себя аттестовать "лишним человеком", должно было произойти более скрытое появление этого типа. Первые признаки такого типа воплотились в образе Чацкого, главного героя бессмертной комедии А.С.Грибоедова "Горе от ума". "Грибоедов - "человек одной книги", - заметил как-то В.Ф.Ходасевич. - Если бы не "Горе от ума", Грибоедов не имел бы в литературе русской совсем никакого места". И, действительно, хотя в истории драматургии о Грибоедове говорится как об авторе нескольких по-своему замечательных и веселых комедий и водевилей, написанных в соавторстве с ведущими драматургами тех лет (Н.И.Хмельницким, А.А.Шаховским, П.А.Вяземским), но именно "Горе от ума" оказалось произведением единственным в своем роде. Эта комедия впервые широко и свободно изобразила современную жизнь и тем открыла новую, реалистическую эпоху в русской литературе. Творческая история этой пьесы исключительно сложна. Ее замысел относится, видимо, еще к 1818 году. Закончена она была осенью 1824 года, цензура не допустила эту комедию ни к печати, ни к постановке на сцене. Консерваторы обвиняли Грибоедова в сгущении сатирических красок, что стало, по их мнению, следствием "бранчливого патриотизма" автора, а в Чацком увидели умничающего "сумасброда", воплощение "фигаро-грибоедовской" жизненной философии. Зато декабристски настроенная часть общества встретила эту комедию восторженно. А.Бестужев писал: "Будущее оценит достойно сию комедию и поставит ее среди первых творений народных…". Однако одобрение комедии отнюдь не было таким единодушным. Некоторые весьма доброжелательно настроенные к Грибоедову современники отметили в "Горе от ума" немало погрешностей. Например, давний друг драматурга П.А.Катенин дал такую оценку комедии: "Ума в ней точно палата, но план, по-моему, недостаточен, и характер главный сбивчив и сбит…". Свое мнение о пьесе высказал и А.С.Пушкин, отметивший, что более всего удались драматургу "характеры и резкая картина нравов". К Чацкому же Поэт отнесся критически: "Что такое Чацкий? Пылкий малый, проведший несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым) и напитавшийся его мыслями, остротами, сатирическими замечаниями. Все, что говорит он, - очень умно. Но кому говорит он все это? Фамусову? Московским бабушкам? Молчалину? Скалозубу? Это непростительно. Первый признак умного человека - с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера перед Репетиловым и тому подоб." Здесь Пушкин очень точно подметил противоречивый, непоследовательный характер поведения Чацкого, трагикомизм его положения. Белинский столь же решительно, как и Пушкин, отказал Чацкому в практическом уме, назвав его "новым Дон-Кихотом". По мнению критика, главный герой комедии - фигура совершенно нелепая, наивный мечтатель. Впрочем, вскоре Белинский скорректировал свою негативную оценку Чацкого и комедии в целом, подчеркнув, что "Горе от ума" - "благороднейшее, гуманистическое произведение, энергический (при этом первый) протест против гнусной расейской действительности". Характерно, что прежнее осуждение не было отменено критиком, а лишь заменено совершенно другим подходом Белинского, который оценил комедию с позиций нравственной значимости протеста центрального героя. А для критика А.А.Григорьева Чацкий - "единственный герой, то есть единственно положительно борющийся в той среде, куда судьба и страсть его забросили".
Вышеперечисленные примеры критических интерпретаций пьесы только подтверждают всю ту сложность и глубину ее социальной и философской проблематики, обозначенной в самом названии комедии: "Горе от ума". Проблемы ума и глупости, безумия и сумасшествия, дурачества и шутовства, притворства и лицедейства поставлены и решены Грибоедовым на многообразном бытовом, общественном и психологическом материале. По существу, все персонажи, включая второстепенных, эпизодических и внесценических, втянуты в обсуждение вопросов об отношении к уму и различным формам глупости и безумия. Главной фигурой, вокруг которой сразу концентрировалось все многообразие мнений о комедии, стал умный "безумец" Чацкий. От истолкования его характера и поведения, взаимоотношений с другими персонажами зависела общая оценка авторского замысла, проблематики и художественных особенностей комедии. Главной же особенностью комедии является взаимодействие двух сюжетообразующих конфликтов: любовного конфликта, основными участниками которого являются Чацкий и Софья, и конфликта общественно-идеологического, в котором Чацкий сталкивается с консерваторами, собравшимися в доме Фамусова. Хочу отметить, что для самого героя первостепенное значение имеет не общественно-идеологический, а любовный конфликт. Ведь Чацкий приехал в Москву с единственной целью - увидеть Софью, найти подтверждение прежней любви и, возможно, посвататься. Интересно проследить, как любовные переживания героя обостряют идейное противостояние Чацкого фамусовскому обществу. Вначале главный герой даже не замечает привычных пороков той среды, куда он попал, а видит в ней только комические стороны: "Я в чудаках иному чуду/ Раз посмеюсь, потом забуду…". Но когда Чацкий убеждается, что Софья его не любит, все в Москве начинает его раздражать. Реплики и монологи становятся дерзкими, язвительными - он гневно обличает то, над чем ранее беззлобно смеялся. Этот момент - ключевой в пьесе. Потому что именно с этого момента образ Чацкого начинает раскрываться прямо-таки на глазах; он произносит монологи, затрагивающие все самые актуальные проблемы современной эпохи: вопрос о том, что такое настоящая служба, проблемы просвещения и образования, крепостного права, национальной самобытности. Эти его убеждения были рождены духом перемен, тем "веком нынешним", который пытались приблизить многие здравомыслящие и идейно близкие Чацкому люди. Следовательно, Чацкий не только человек со сложившимся мировоззрением, системой жизненных ценностей и моралью. Это еще и новый тип человека, действующий в истории русского общества. Главная его идея - гражданское служение. Такие герои призваны вносить в общественную жизнь смысл, вести к новым целям. Самое ненавистное для него - рабство во всех проявлениях, самое желанное - свобода. Такая жизненная философия ставит этого героя вне общества, собравшегося в доме Фамусова. В глазах этих людей, привыкших жить по старинке, Чацкий - опасный человек, "карбонарий", нарушающий гармонию их существования. Но здесь важно различать объективный смысл весьма умеренных просветительских суждений героя и тот эффект, который они производят в обществе консерваторов, для которых малейшее инакомыслие расценивается как отрицание привычных, освященных "отцами" идеалов и образа жизни. Тем самым Чацкий, на фоне непоколебимого консервативного большинства, производит впечатление героя-одиночки, отважного "безумца", бросившегося на штурм мощной твердыни. Но Чацкий не "лишний человек". Он - только предтеча "лишних людей". Подтверждает это прежде всего оптимистическое звучание финала комедии, где Чацкий остается с данным ему автором правом исторического выбора. Следовательно, грибоедовский герой может найти (в перспективе) свое место в жизни. Чацкий мог быть среди тех, кто вышел 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь, и тогда жизнь его была бы предрешена на 30 лет вперед: принявшие участие в восстании вернулись из ссылки только после смерти Николая I в 1856 году. Но могло произойти и другое. Непреодолимое отвращение к "мерзостям" русской жизни сделало бы Чацкого вечным скитальцем на чужой земле, человеком без Родины. И тогда - тоска, отчаянье, отчуждение, желчность и, что самое страшное для такого героя-борца, - вынужденная праздность и бездеятельность. Но это уже лишь догадки читателей. Чацкий, отвергнутый обществом, имеет потенциальную возможность найти себе применение. У Онегина такой возможности уже не будет. Он - "лишний человек", не сумевший реализовать себя, который "глухо страдает от поразительного сходства с детьми нынешнего века". Но прежде чем ответить почему, обратимся к самому произведению. Роман "Евгений Онегин" - произведение удивительной творческой судьбы. Он создавался более семи лет - с мая 1823 года по сентябрь 1830. Роман не писался "на едином дыхании", а складывался - из строф и глав, созданных в разное время, в разных обстоятельствах, в разные периоды творчества. Работу прерывали не только повороты судьбы Пушкина (ссылка в Михайловское, восстание декабристов), но и новые замыслы, ради которых он не раз бросал текст "Евгения Онегина". Казалось, сама история была не очень благосклонна к пушкинскому произведению: из романа о современнике и современной жизни, каким Пушкин задумал "Евгения Онегина", после 1825 он стал романом о совершенно другой исторической эпохе. И, если принять во внимание фрагментарность и прерывистость работы Пушкина, то можно утверждать следующее: роман был для писателя чем-то вроде огромной "записной книжки" или поэтического "альбома". В течение семи с лишним лет эти записи пополнялись грустными "заметами" сердца, "наблюдениями" холодного ума. Но "Евгений Онегин" - это не только "поэтический альбом живых впечатлений таланта, играющего своим богатством", но и "роман жизни", который вобрал в себя огромный исторический, литературный, общественный и бытовой материал. В этом первое новаторство этого произведения. Во-вторых, принципиально новаторским было то, что Пушкин, во многом опираясь на произведение А.С.Грибоедова "Горе от ума", нашел новый тип проблемного героя - "героя времени". Таким героем стал Евгений Онегин. Его судьбу, характер, взаимоотношения с людьми определяют совокупность обстоятельств современной действительности, незаурядные личные качества и круг "вечных", общечеловеческих проблем, с которыми он сталкивается. Необходимо сразу оговориться: Пушкин, в процессе работы над романом, ставил перед собой задачу продемонстрировать в образе Онегина "ту преждевременную старость души, которая стала основной чертой молодого поколения". И уже в первой главе писатель отмечает социальные факторы, обусловившие характер главного героя. Это принадлежность к высшему слою дворянства, обычное для этого круга воспитание, обучение, первые шаги в свете, опыт "однообразной и пестрой" жизни в течение восьми лет. Жизнь "свободного" дворянина, не обремененного службой, - суетная, беззаботная, насыщенная развлечениями и любовными романами, - укладывается в один утомительно длинный день. Словом, Онегин в ранней юности - "забав и роскоши дитя". Между прочим, на этом жизненном отрезке Онегин - человек по-своему оригинальный, остроумный, "ученый малый", но все же вполне обычный, покорно следующий за светской "чинною толпой". Единственное, в чем Онегин "истинный был гений", что "знал он тверже всех наук", как не без иронии замечает Автор, была "наука страсти нежной", то есть умение любить не любя, имитировать чувства, оставаясь холодным и расчетливым. Однако Онегин интересен Пушкину все же не как представитель распространенного социально-бытового типа, вся суть которого исчерпывается положительной характеристикой, выданной светской молвой: "N.N. прекрасный человек". Писателю было важно показать этот образ в движении, развитии, чтобы потом каждый читатель сделал бы должные выводы, дал бы справедливую оценку этому герою.
Первая глава - переломный момент в судьбе главного героя, который сумел отказаться от стереотипов светского поведения, от шумного, но внутренне пустого "обряда жизни". Тем самым Пушкин показал, как из безликой, но требующей безусловного подчинения толпы вдруг появилась яркая, незаурядная личность, способная свергнуть "бремя" светских условностей, "отстать от суеты". Затворничество Онегина - его необъявленный конфликт со светом и с обществом деревенских помещиков - только на первый взгляд кажется "причудой", вызванной сугубо индивидуальными причинами: скукой, "русской хандрой". Это новый этап жизни героя. Пушкин подчеркивает, что этот конфликт Онегина, "онегинская неподражательная странность" стала своеобразным выразителем протеста главного героя против социальных и духовных догм, подавляющих в человеке личность, лишающих его права быть самим собой. А пустота души героя стала следствием пустоты и бессодержательности светской жизни. Онегин ищет новые духовные ценности: в Петербурге и в деревне он усердно читает, пробует писать стихи. Этот его поиск новых жизненных истин растянулся на долгие годы и остался незавершенным. Очевиден и внутренний драматизм этого процесса: Онегин мучительно освобождается от груза старых представлений о жизни и людях, но прошлое не отпускает его. Кажется, что Онегин - полноправный хозяин собственной жизни. Но это только иллюзия. В Петербурге и в деревне ему одинаково скучно - он так и не может преодолеть в себе душевную лень и зависимость от "общественного мнения". Следствием этого стало то, что лучшие задатки его натуры были убиты светской жизнью. Но героя нельзя считать только жертвой общества и обстоятельств. Сменив образ жизни, он принял ответственность за свою судьбу. Но отказавшись от праздности и суеты света, увы, не стал деятелем, а остался всего лишь созерцателем. Лихорадочная погоня за удовольствиями сменилась уединенными размышлениями главного героя.

Для писателей, уделявших своим творчеством внимание теме "лишнего человека", характерно "испытывать" своего героя дружбой, любовью, дуэлью, смертью. Не стал исключением и Пушкин. Два испытания, которые ожидали Онегина в деревне, - испытание любовью и испытание дружбой - показали, что внешняя свобода автоматически не влечет за собой освобождение от ложных предрассудков и мнений. В отношениях с Татьяной Онегин проявил себя как благородный и душевно тонкий человек. И нельзя винить героя за то, что он не ответил на любовь Татьяны: сердцу, как известно, не прикажешь. Другое дело, что Онегин послушался не голоса своего сердца, а голоса рассудка. В подтверждение этому скажу, что еще в первой главе Пушкин отметил в главном герое "резкий, охлажденный ум" и неспособность к сильным чувствам. И именно эта душевная диспропорция и стала причиной несостоявшейся любви Онегина и Татьяны. Испытание дружбой Онегин также не выдержал. И в этом случае причиной трагедии стала его неспособность жить жизнью чувства. Недаром автор, комментируя состояние героя перед дуэлью, замечает: "Он мог бы чувства обнаружить, / А не щетиниться, как зверь". И на именинах Татьяны, и перед дуэлью с Ленским Онегин показал себя "мячиком предрассуждений", "заложником светских канонов", глухим и к голосу собственного сердца, и к чувствам Ленского. Его поведение на именинах - обычная "светская злость", а дуэль - следствие равнодушия и боязни злоязычия закоренелого бретера Зарецкого и соседей-помещиков. Онегин и сам не заметил, как стал пленником своего старого кумира - "общественного мнения". После убийства Ленского Евгений изменился просто кардинально. Жаль, что только трагедия смогла открыть ему прежде недоступный мир чувств. В подавленном состоянии духа Онегин покидает деревню и начинает странствия по России. Эти странствия дают ему возможность полнее взглянуть на жизнь, переоценить себя, понять, сколь бесплодно и много растратил он времени и сил в пустых утехах.
В восьмой главе Пушкин показал новый этап в духовном развитии Онегина. Встретив Татьяну в Петербурге, Онегин совершенно преобразился, в нем ничего не осталось от прежнего, холодного и рассудочного человека - он пылкий влюбленный, ничего не замечающий, кроме предмета своей любви (и этим очень напоминает Ленского). Он впервые испытал настоящее чувство, но оно обернулось новой любовной драмой: теперь уже Татьяна не смогла ответить на его запоздалую любовь. И, как и прежде, на первом плане в характеристике героя - соотношение между разумом и чувством. Теперь уже разум был побежден - Онегин любит, "ума не внемля строгим пеням". Однако в тексте напрочь отсутствуют итоги духовного развития героя, поверившего в любовь и счастье. Значит, Онегин опять не достиг желанной цели, в нем по-прежнему нет гармонии между разумом и чувством. Таким образом, Евгений Онегин становится "лишним человеком". Принадлежа к свету, он презирает его. Ему, как отмечал Писарев, только и остается, что "махнуть рукой на скуку светской жизни, как на неизбежное зло". Онегин не находит своего истинного назначения и места в жизни, он тяготится своим одиночеством, невостребованностью. Говоря словами Герцена, "Онегин… лишний человек в той среде, где он находится, но, не обладая нужной силой характера, никак не может вырваться из нее". Но, по мнению самого писателя, образ Онегина не закончен. Ведь роман в стихах по существу завершается такой постановкой вопроса: "Каким будет Онегин в дальнейшем?" Сам Пушкин оставляет характер своего героя открытым, подчеркнув этим саму способность Онегина к резкой смене ценностных ориентиров и, замечу, определенной готовностью к действию, к поступку. Правда, возможностей для реализации себя у Онегина практически нет. Но роман не отвечает на вышепоставленный вопрос, он его задает читателю.
Вслед за пушкинским героем и Печорин, действующее лицо романа М.Ю.Лермонтова "Герой нашего времени", явил собой тип "лишнего человека". Но в начале рассмотрим вкратце сам роман, его композицию. Она достаточно сложна, так как творческая история "Героя нашего времени" почти не документирована. История создания этого произведения показывает, что замысел романа поставил перед Лермонтовым ряд сложных художественных проблем, прежде всего проблему жанра. Дело тут вот в чем: многие писатели 1830-х стремились создать роман о современности, но эту задачу так и не решили. Их опыт подсказал Лермонтову, что самый перспективный путь к правдивому отображению действительности - циклизация произведений "малых жанров": повестей, рассказов, очерков. Все эти жанры, а также отдельные сцены и зарисовки, объединяясь в цикл, подчинялись новому творческому заданию - возникал роман, крупная эпическая форма. Следует отметить, что границы между собранием повестей, рассказов, очерков и романом в 1830-е годы не всегда ощущались достаточно четко. К примеру, редакция журнала "Отечественные записки", в котором печатался будущий роман, представила произведение Лермонтова "как собрание повестей". И, действительно, каждая из повестей в составе "Героя нашего времени" может быть прочитана как вполне самостоятельное произведение, ведь все они имеют законченный сюжет, самостоятельную систему персонажей. В "Бэле", "Тамани", "Княжне Мери", "Фаталисте" писатель сознательно варьирует темы, заданные литературной традицией, по-своему интерпретирует уже известные сюжетные и жанровые модели. Например, в "Бэле" разработан популярный романтический сюжет о любви европейца, воспитанного цивилизацией, к "дикарке", выросшей среди "детей природы" и живущей по законам своего племени. В повести "Тамань" использована сюжетная схема авантюрной новеллы. В "Княжне Мери" Лермонтов ориентировался на традицию "светской" повести. "Фаталист" же напоминает романтическую новеллу на философскую тему: в центре поступков и размышлений героев оказалось предопределение, рок. Единственное, что объединяет все эти повести, создавая не сюжетный, а смысловой центр романа, - центральный персонаж, Печорин. Острые ситуации, в которые попадает Печорин (столкновение с "честными контрабандистами", светская интрига, смертельный риск в схватке с судьбой), осмыслены им самим, стали фактами его самосознания и нравственного самоопределения. Примечательно, что в каждой повести он предстает в новом ракурсе, а в целом роман - сочетание различных аспектов изображения главного героя, дополняющих друг друга. Такое изображение характера Печорина, раскрывающегося в его поступках, во взаимоотношениях с людьми и в его записках-"исповедях", делает "Героя нашего времени" не "собранием повестей", а социально-психологическим и философским романом.
Еще одна особенность композиции романа заключается в том, что автор отказался от последовательного рассказа о судьбе Печорина, а значит, отверг традиционный для романа-"биографии" хроникальный сюжет. Проследим это по тексту. По мере развития сюжета углубляется характеристика главного героя: в "Бэле" мы слышим о Печорине; в "Максим Максимыче" видим его; в "Тамани" и "Княжне Мери" герой сам говорит о себе. От внешнего психологизма первых глав автор ведет нас к душевным переживаниям героя и дальше - к "Фаталисту", главе романа, в которой мы знакомимся уже с философией Печорина. Все это придает герою некий ореол таинственности, неоднозначности: "…и, может быть, я завтра умру!.. и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни скажут: он был добрый малый, другие - мерзавец. И то и другое будет ложно…" - и обосновывает авторский интерес к психологии и личности героя: "История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она - следствие наблюдений ума зрелого над самим собою…". Однако ни в романе в целом, ни в "Журнале Печорина" нет истории души главного героя: все, что указывало бы на обстоятельства, в которых сформировался и развивался его характер, опущено. Тем самым автор тонко намекал читателю на то, что духовный мир героя, каким он предстает в романе, уже сформировался, а все происходящее с Печориным не приводит к изменениям в его мировоззрении, морали, психологии.
Таким образом, художественная цель, поставленная Лермонтовым, обусловила не только прерывистый характер изображения судьбы Печорина, но и некую сложность, противоречивость его натуры. Сложность личности главного героя задана определенной двойственностью Печорина, которую замечает тот же простодушный Максим Максимыч (для него это необъяснимые "странности"), она проявляется и в портрете главного героя: автор отмечает не смеющиеся при смехе глаза и дает два противоречивых этому объяснения: "Это признак - или злого нрава, или глубокой постоянной грусти". Сам же Печорин с присущей ему интеллектуальной точностью обобщает: "Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его". Из этого следует, что Печорин - личность противоречивая, да он и сам это понимает: "…у меня врожденная страсть противоречить; целая моя жизнь была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку". Противоречие становится формулой существования героя: он сознает в себе "назначенье высокое" и "силы необъятные" - и разменивает жизнь в "страстях пустых и неблагодарных". Вчера он перекупил ковер, который понравился княжне, а сегодня, накрыв им свою лошадь, не спеша провел ее мимо окон Мери… Остаток дня осмысливал "впечатление", которое произвел. И на это уходят дни, месяцы, жизнь! У Печорина ясно выраженное влечение и интерес к людям - и невозможность соединения с ними. Всюду, где появляется главный герой, он приносит окружающим одни несчастья: умирает Бэла ("Бэла"), разочаровывается в дружбе Максим Максимыч ("Максим Максимыч"), покидают свой дом "честные контрабандисты" ("Тамань"), убит Грушницкий, нанесена глубокая душевная рана княжне Мери, не знает счастья Вера ("Княжна Мери"), зарублен пьяным казаком офицер Вулич ("Фаталист"). Причем Печорин хорошо понимает свою неблагодарную роль: "Сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы! Как орудие казни, я упадал на головы обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаления…". Для чего же это делает Печорин? В отличие от "Евгения Онегина", сюжет в котором строится как система испытаний героя нравственными ценностями дружбы, любви, свободы, в "Герое нашего времени" Печорин сам подвергает тотальной проверке все главные духовные ценности, ставя эксперименты над собой и другими. Любовь проверяется им в разных своих формах: как "естественная" любовь - в "Бэле", как "романтическая" - в "Тамани", как "светская" - в "Княжне Мери". Дружба рассматривается как "патриархальная" (Максим Максимыч), дружба сверстников, принадлежащих к одному социальному кругу (Грушницкий), интеллектуальная (Вернер). Во всех случаях чувство оказывается зависящим от внешней принадлежности человека к определенному общественному кругу. Печорин же пытается добраться до внутренних основ человеческой личности, проверить возможность отношений с человеком вообще. Он провоцирует людей, ставя их в положение, когда они вынуждены действовать не автоматически, по предписанным законам традиционной морали, а свободно, исходя из закона собственных страстей и нравственных представлений (например, сцена дуэли с Грушницким). При этом Печорин беспощаден не только к другим, но и к себе. И эта беспощадность к себе, и глубокое неравнодушие к результатам жестокого эксперимента отчасти оправдывают Печорина. Сомнения главного героя во всех твердо определенных для других людей ценностях ("Я люблю сомневаться во всем!") - вот то, что обрекает Печорина на одиночество в мире, на индивидуалистическое противостояние. Вот то, что делает его "лишним человеком", "младшим братом Онегина". Интересно, есть ли какие-нибудь различия между ними? По словам Белинского, "Герой нашего времени" - это "грустная дума о нашем времени…", а Печорин - "это Онегин нашего времени, герой нашего времени… Несходство их между собой гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою…". Но различия в их характерах, мировоззрении все же есть. У Онегина - равнодушие, пассивность, бездействие. Не то Печорин. "Этот человек не равнодушно, не апатически несет страдание: бешено гоняется он за жизнью, ища ее повсюду; горько обвиняет он себя в своих заблуждениях". Печорину свойственны яркий индивидуализм, мучительный самоанализ, внутренние монологи, умение беспристрастно оценить себя. "Нравственный калека", - скажет он о себе. Онегин же просто скучает, ему присущи скептицизм и разочарование. Белинский как-то отмечал, что "Печорин - эгоист страдающий", а "Онегин - скучающий". И в какой-то мере это так. Печорин, к сожалению, так и остался до конца жизни "умной ненужностью". Таких людей, как Печорин, создавали общественно-политические условия 30-х годов XIX века, времена мрачной реакции и полицейского надзора. Он по-настоящему живой, одаренный, смелый, умный. Его трагедия - это трагедия деятельного человека, у которого отсутствует дело. Печорин жаждет деятельности. Но возможностей применить эти свои душевные стремления на практике, реализовать их, у него нет. Изнуряющее чувство пустоты, скуки, одиночества толкает его на разного рода авантюры ("Бэла", "Тамань", "Фаталист"). И в этом трагедия не только этого героя, но и всего поколения 30-х годов: "Толпой угрюмою и скоро позабытой, / Над миром мы пройдем без шума и следа, / Не бросивши векам ни мысли плодовитой, / Ни гением начатого труда…". "Угрюмою"… Это толпа разобщенных одиночек, не связанных единством целей, идеалов, надежд…
Следует отметить, что, работая над романом, Лермонтов ставил перед собой задачу прежде всего создать образ, который станет зеркальным отображением эпохи, современной самому автору. И он с ней отлично справился.

Свое продолжение тема "лишних людей" нашла в творчестве И.С.Тургенева. "Быстро изменяющаяся физиономия русских людей культурного слоя" - главный предмет художественного изображения у этого писателя. Тургенева привлекают "русские Гамлеты" - тип дворянина-интеллектуала, захваченного культом философского знания 1830-х - начала 1840-х годов, прошедшего этап идеологического самоопределения в философских кружках. То было время становления личности самого писателя, поэтому обращение к героям "философской" эпохи диктовалось стремлением не только объективно оценить прошлое, но и разобраться в самом себе, заново осмыслить факты своей идейной биографии. Среди своих задач Тургенев выделил две наиболее важных. Первая - создать "образ времени", что достигалось внимательным анализом убеждений и психологии центральных персонажей, воплощавших тургеневское понимание "героев времени". Вторая - внимание к новым тенденциям в жизни "культурного слоя" России, то есть той интеллектуальной среды, к которой принадлежал сам писатель. Романиста интересовали в первую очередь герои-одиночки, особенно полно воплощавшие все важнейшие тенденции эпохи. Но эти люди не были столь же яркими индивидуалистами, как истинные "герои времени". Так или иначе, но все это нашло свое отражение в первом тургеневском романе "Рудин" (1855). Прототипом главного героя Дмитрия Николаевича Рудина стал участник кружка Н.В.Станкевича М.А.Бакунин. Прекрасно зная людей "рудинского" типа, Тургенев долго колебался в оценке исторической роли "русских Гамлетов" и поэтому дважды перерабатывал роман. Рудин же в конечном счете получился личностью противоречивой, и это во многом было результатом противоречивого отношения к нему автора.
Что же за человек был Рудин, герой первого тургеневского романа? С ним мы знакомимся при его появлении в доме Дарьи Михайловны Ласунской, "богатой и знатной барыни": "Вошел человек лет тридцати пяти, высокого роста, несколько сутуловатый, курчавый, с лицом неправильным, но выразительным и умным… с жидким блеском в быстрых темно-синих глазах, с прямым широким носом и красиво очерченными губами. Платье на нем было не ново и узко, словно он из него вырос". Пока все достаточно обычно, но очень скоро все присутствующие у Ласунской ощутят резкую незаурядность этой новой для них личности. Сначала Рудин легко и изящно уничтожает в споре Пигасова, обнаруживая остроумие и привычку к полемике. Затем он выказывает много знаний и начитанности. Но не этим он покоряет слушателей: "Рудин владел едва ли не высшей тайной - музыкой красноречия. Он умел, ударяя по одним струнам сердец, заставлять смутно звенеть все другие…". На слушателей также действует его увлеченность исключительно высшими интересами. Человек не может, не должен подчинять свою жизнь только практическим целям, заботам о существовании, утверждает Рудин. Просвещение, наука, смысл жизни - вот о чем говорит Рудин так вдохновенно и поэтично. Силу воздействия Рудина на слушателей, убеждение словом, ощущают все. Ворвавшись в косное общество провинциальных дворян, он принес с собой дыхание мировой жизни, дух эпохи и стал самой яркой личностью среди героев романа. Из этого следует, что Рудин - выразитель исторической задачи своего поколения в трактовке писателя.
Персонажи романа - точно система зеркал, отражающих по-своему образ главного героя. Наталья Ласунская сразу охвачена еще неясным ей самой чувством. Басистов смотрит на Рудина как на учителя, Волынцев отдает должное рудинскому красноречию, Пандалевский на свой лад оценивает способности Рудина - "очень ловкий человек!". Озлоблен и не признает достоинств Рудина один Пигасов - от зависти и обиды за поражение в споре.
В отношениях с Натальей раскрывается одно из главных противоречий рудинского характера. Только что накануне Рудин говорил так вдохновенно о будущем, о смысле жизни, и вдруг перед нами совершенно разуверившийся в себе человек. Правда, достаточно возражения удивленной Натальи - и Рудин корит себя за малодушие и вновь проповедует необходимость делать добро. Высокие помыслы Рудина, его поистине донкихотские бескорыстие и самоотверженность сочетаются с практической неподготовленностью, дилетантством. Он берется за агрономические преобразования у владельца обширных поместий, мечтает о "разных усовершенствованиях, нововведениях", но, увидев безуспешность своих попыток, уезжает, теряя при этом "насущный кусок хлеба". Неудачей оканчивается и попытка Рудина преподавать в гимназии. Сказалась не только недостаточность знаний, но и свободный образ его мыслей. Намек на столкновение Рудина с общественной несправедливостью заключен и в другом эпизоде. "Я бы мог рассказать тебе, - говорит Рудин Лежневу, -как я попал было в секретари к сановному лицу и что из этого вышло; но это завело бы нас слишком далеко…". Это умолчание многозначительно. Многозначительны и такие слова Лежнева, рудинского антагониста, о причинах оторванности идеалов главного героя от конкретной действительности: "Несчастье Рудина состоит в том, что он России не знает…". Да, именно оторванность от жизни, отсутствие приземленных идей делает Рудина "лишним человеком". И его участь трагична прежде всего тем, что с юных лет этот герой живет лишь сложными порывами души, беспочвенными мечтаниями. Тургенев, как и многие авторы, затрагивавшие тему "лишнего человека", испытывает своего главного героя "набором жизненных критериев": любовью, смертью. Неспособность Рудина сделать решающий шаг в отношениях с Натальей еще современная Тургеневу критика истолковала как признак не только духовной, но и общественной несостоятельности главного героя. А финальная сцена романа - гибель Рудина на баррикадах в восставшем Париже - только подчеркнула трагизм и историческую обреченность героя, представлявшего "русских Гамлетов" ушедшей в прошлое романтической эпохи.
Второй роман - "Дворянское гнездо" (1858) укрепил репутацию Тургенева как общественного писателя, знатока духовной жизни современников, тонкого лирика в прозе. И, если в романе "Рудин" Тургенев обозначает разобщенность современной ему прогрессивной дворянской интеллигенции с народом, незнание ими России, непонимание конкретной действительности, то в "Дворянском гнезде" писателя интересуют в первую очередь истоки, причины этой разобщенности. Поэтому и герои "Дворянского гнезда" показаны с их "корнями", с той почвой, на которой они выросли. В этом романе таких героев два: Лаврецкий и Лиза Калитина. Эти герои ищут ответа прежде всего на вопросы, которые их судьба ставит перед ними, - о личном счастье, о долге перед близкими, о самоотречении, о своем месте в жизни. А несоответствие жизненных позиций зачастую приводит к идейным спорам между главными героями. Причем в романе идейный спор занимает центральное место и впервые его участниками становятся влюбленные. Каковы же жизненные убеждения героев? Лиза Калитина - глубоко религиозный человек, религия для нее - источник единственно правильных ответов на любые "проклятые" вопросы, средство разрешения самых мучительных противоречий жизни. Она стремится доказать Лаврецкому правоту своих убеждений, так как, по ее словам, он хочет всего лишь "пахать землю… и стараться как можно лучше ее пахать". Ее характер определяется фаталистическим отношением к жизни, она словно принимает на себя бремя исторической вины длинного ряда предшествующих поколений. Лаврецкий же не принимает лизиной морали смирения и самоотречения. Этот герой занят поисками жизненной, народной, по его выражению, правды, которая заключается "прежде всего в ее признании и смирении перед нею… в невозможности скачков и надменных переделок России с высоты чиновничьего самосознания - переделок, не оправданных ни знанием родной земли, ни действительной верой в идеал…". Лаврецкий, как и Лиза, человек с "корнями", уходящими в прошлое. Недаром его родословная рассказана от начала - с XV века. Но Лаврецкий не только потомственный дворянин, он также и сын крестьянки. Он никогда не забывает об этом, ощущая в себе "мужицкие" черты: необыкновенную физическую силу, отсутствие утонченных манер. Таким образом, герой приближен и происхождением своим, и личными качествами к народу. Увлеченный повседневной крестьянской работой, пахотой, Лаврецкий именно в ней пытается найти для себя ответы на любые вопросы, которые задает ему жизнь: "Здесь только тому и удача, кто прокладывает свою тропинку не торопясь, как пахарь борозду плугом".
Очень важен финал романа, который является своеобразным итогом жизненных исканий Лаврецкого. Ведь его приветственные слова в конце романа неведомым молодым силам означают не только отказ героя от личного счастья (его соединение с Лизой невозможно), самой ее возможности, но и звучат как благословение людям, вера в человека. Финал также определяет всю несостоятельность Лаврецкого, делает его "лишним человеком".
Хочу обратить внимание на то, что сама точка зрения Тургенева на "лишнего человека" была достаточна своеобразна. В оправдание Рудина и вообще "лишних людей" писатель приводит те же доводы, что и Герцен, но расходится с ним в определении степени их вины. Герцен осуждает "лишних людей" за то, что они, отколовшись от своей среды, не ответили на насилие насилием, не пошли до конца в деле спасения мира и себя. Тургенев же отвергает такой путь спасения, полагая, что никакие политические изменения не могут освободить человека от власти сил истории и природы. Писатель также полагал, что "лишний человек" мог бы исполнить свой долг и более разумно, отдав все свои силы подготовке постепенных преобразований, которые исторически назрели и необходимость которых осознавали многие. Добролюбов же в этом обсуждении занял срединную позицию, определив положение Рудина и Лаврецкого как истинно трагическое, потому что они сталкиваются "с такими понятиями и нравами, с которыми борьба, действительно, должна устрашить даже энергического и смелого человека".

Итак, тема "лишнего человека" приходит к своему завершению уже совершенно в другом качестве, пройдя трудный эволюционный путь: от романтического пафоса неприятия жизни и общества до острого неприятия самого "лишнего человека". И то, что этот термин можно будет применять к героям произведений XX века ничего не меняет: значение термина будет иное и назвать "лишним" можно будет уже по совсем другим основаниям. Будут и возвращения к этой теме (например, образ "лишнего человека" Левушки Одоевцева из романа А.Битова "Пушкинский дом"), и предложения, что "лишних" нет, а есть только различные вариации этой темы. Но возвращение - уже не открытие: XIX век открыл и исчерпал тему "лишнего человека".

Библиография:

1. Бабаев Э.Г. Творчество А.С.Пушкина. - М., 1988.
2. Батюто А.И. Тургенев-романист. - Л., 1972.
3. Ильин Е.Н. Русская литература: рекомендации для школьников и абитуриентов, "ШКОЛА-ПРЕСС". М., 1994.
4. Красовский В.Е. История русской литературы XIX века, "ОЛМА-ПРЕСС". М., 2001.
5. Литература. Справочные материалы. Книга для учащихся. М., 1990.
6. Макогоненко Г.П. Лермонтов и Пушкин. М., 1987.
7. Монахова О.П. Русская литература XIX века, "ОЛМА-ПРЕСС". М., 1999.
8. Фомичев С.А. Комедия Грибоедова "Горе от ума": Комментарий. - М., 1983.
9. Шамрей Л.В., Русова Н.Ю. От аллегории до ямба. Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению. - Н.Новгород, 1993.

Общественный подъем пореформенного периода явился источником невероятного расцвета русской науки и искусства.

«Новые люди» в русской литературе

по словарю С. И. Ожегова:

При первом знакомстве с главным героем романа «Отцы и дети» Базаровым И. С. Тургенев рисует портрет разночинца.

10.

11. Проблематика художественных произведений

12.

13.

14. Роман в русской литературе

15.

16.

17.

18.

19.

20. Развитие драматургии

21.

22. Споры об искусстве

23.

24. Журналистика

25.

26.

27. Поэзия второй половины XIX века

28.

29.

30.

31.

32.

33.

34. Итог

«Ма́ленький челове́к» - тип литературного героя, который возник в русской литературе с появлением реализма, то есть в 20-30 годах XIX века.

Тема «маленького человека» является одной из сквозных тем русской литературы, к которой постоянно обращались писатели 19 века. Первым ее затронул А.С.Пушкин в повести «Станционный смотритель». Продолжателями этой темы стали Н.В.Гоголь, Ф.М.Достоевский, А.П. Чехов и многие другие.

Мал этот человек именно в социальном плане, поскольку занимает одну из нижних ступенек иерархической лестницы. Его место в обществе мало или вовсе незаметно. Человек считается «маленьким» еще и потому, что мир его духовной жизни и притязаний также до крайности узок, обеднен, наполнен всевозможными запретами. Для него не существует исторических и философских проблем. Он пребывает в узком и замкнутом круге своих жизненных интересов.

С темой "маленького человека" в русской литературе связаны лучшие гуманистические традиции. Писатели предлагают людям задуматься о том, что каждый человек имеет право на счастье, на собственный взгляд на жизнь.

Примеры «маленьких людей»:

1) Так, Гоголь в повести «Шинель» характеризует главного героя как человека бедного, заурядного, незначительного и незаметного. В жизни ему отведена ничтожная роль переписчика департаментских документов. Воспитанный в сфере подчинения и исполнения распоряжений начальства, Акакий Акакиевич Башмачкин не привык размышлять над смыслом своей работы. Вот почему, когда ему предлагают задание, требующее проявления элементарной сообразительности, он начинает волноваться, переживать и в конце концов приходит к выводу: «Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь».

Духовная жизнь Башмачкина созвучна его внутренним чаяниям. Накопление денег для покупки новой шинели становится для него целью и смыслом жизни. Кража долгожданной обновки, которая была приобретена путем лишений и страданий, становится для него катастрофой.

И все же Акакий Акакиевич не выглядит в сознании читателя пустой, неинтересной личностью. Мы представляем, что существовало великое множество таких же маленьких, униженных людей. Гоголь призывал общество взглянуть на них с пониманием и жалостью. Косвенно это демонстрирует фамилия главного героя: уменьшительно-ласкательный суффикс -чк- (Башмачкин) придает ей соответствующий оттенок. «Матушка, спаси твоего бедного сына!» - напишет автор.

Взывая к справедливости, автор ставит вопрос о необходимости покарать бесчеловечность общества. В качестве возмещения за понесенные при жизни унижения и оскорбления Акакий Акакиевич, вставший в эпилоге из могилы, является проходим и отбирает у них шинели и шубы. Он успокаивается только тогда, когда отнимает верхнюю одежду у «значительного лица», сыгравшего трагическую роль в жизни «маленького человека». 2) В рассказе Чехова «Смерть чиновника» мы видим рабскую душу чиновника, чье понимание мира полностью искажено. Здесь не приходится говорить о человеческом достоинстве. Автор дает своему герою чудную фамилию: Червяков. Описывая мелкие, незначительные события его жизни, Чехов как будто смотрит на мир червяковскими глазами, и события эти становятся огромными. Так, Червяков был на спектакле и «чувствовал себя на верху блаженства. Но вдруг… чихнул». Оглядевшись, как «вежливый человек», герой с ужасом обнаружил, что обрызгал статского генерала. Червяков начинает извиняться, но этого ему показалось мало, и герой просит прощения вновь и вновь, изо дня в день… Таких маленьких чиновников, знающих только свой мирок, очень много и не удивительно, что их переживания складываются из подобных мелких ситуаций. Автор передает всю сущность души чиновника, как будто рассматривает ее под микроскопом. Не выдержав крика в ответ на извинения, Червяков идет домой и умирает. Эта страшная катастрофа его жизни – катастрофа его ограниченности. 3) Кроме этих писателей, к теме «маленького человека» обращался в своем творчестве и Достоевский. Главные герои романа «Бедные люди» - Макар Девушкин – полунищий чиновник, придавленный горем, нуждой и социальным бесправием, и Варенька – девушка, ставшая жертвой социального неблагополучия. Как и Гоголь в «Шинели», Достоевский обратился к теме бесправного, безмерно униженного «маленького человека», живущего своей внутренней жизнью в условиях, попирающих достоинство человека . Автор сочувствует своим бедным героям, показывает красоту их души. 4) Тема «бедных людей» развивается писателем и в романе «Преступление и наказание». Одну за другой раскрывает писатель перед нами картины страшной нищеты, которая унижает достоинство человека. Местом действия произведения становится Петербург, причем самый бедный район города. Достоевский создает полотно безмерных человеческих мук, страдания и горя, проницательно вглядывается в душу «маленького человека», открывает в нем залежи огромного духовного богатства. Перед нами разворачивается жизнь семьи Мармеладовых. Это люди, задавленные реальностью. Спивается с горя и теряет человеческий облик чиновник Мармеладов, которому больше «некуда идти». Измученная нищетой, погибает от чахотки его жена Екатерина Ивановна. Соня выпущена на улицу торговать своим телом, чтобы спасти семью от голодной смерти. Тяжела и судьба семьи Раскольникова. Его сестра Дуня, желая помочь брату, готова пожертвовать собой и выйти замуж за богатого Лужина, к которому она чувствует отвращение. Сам же Раскольников задумывает преступление, корни которого, отчасти, лежат в сфере социальных отношений в обществе. Созданные Достоевским образы «маленьких людей» проникнуты духом протеста против социальной несправедливости, против унижения человек и верой в его высокое призвание. Души «бедных» могут быть прекрасны, полны душевной щедрости и красоты, но сломлены тяжелейшими условиями жизни.

Русский мир в прозе Х1Х века.

По лекциям:

Изображение действительности в русской литературе XIXвека.

Пейзаж. Функции и типы.

Интерьер: проблема детализации.

Изображение времени в художественном тексте.

Мотив дороги как форма художественного освоения национальной картины мира.

Пейзаж - не обязательно изображение природы, в литературе он может предполагать описание любого незамкнутого пространства. Эта дефиниция соответствует семантике термина. С французского - страна, местность. Во французской теории искусств, пейзажное описание вбирает в себя и изображение дикой природы, и изображение объектов, созданных человеком.

Общеизвестная типология пейзажей основана на специфике функционирования этого текстового компонента.

Во-первых , выделяются пейзажи, которые являются фоном повествования. Эти пейзажи, как правило, обозначают место и время, на фоне которых происходят изображаемые события.

Второй тип пейзажа - пейзаж создающий лирический фон. Чаще всего, при создании такого пейзажа художник обращает внимание на метеорологические условия, потому что этот пейзаж должен прежде всего оказывать влияние на эмоциональное состояние читателя.

Третий тип - пейзаж, который создает/становится психологический фон существования и становится одним из средств раскрытия психологии персонажа.

Четвертый тип - пейзаж, который становится символическим фоном, средством символического отражения реальности, изображаемой в художественном тексте.

Пейзаж может использоваться как средство изображения особого художественного времени или как форма присутствия автора.

Эта типология не является единственной. Пейзаж может быть экспозиционными, двойственным и т. д. Современные критики обособляют пейзажи Гончарова; считается, что Гончаров использовал пейзаж для идеального представления о мире. Для человека пишущего принципиально важна эволюция пейзажного мастерства русских писателей. Выделяют два основных периода:

допушкинский, в этот период пейзажи характеризовались полнотой и конкретностью окружающий природы;

послепушкински период, представление об идеальном пейзаже изменилось. Предполагает скупость деталей, экономность изображения и точность отбора деталей. Точность, по Пушкину, предполагает выявление наиболее значимого признака, воспринимаемого определенным образом чувств. Эту пушкинскую идею, потом будет использовать Бунин.

Второй уровень. Интерьер - изображение внутренних помещений. Основная единица интерьерного изображения - деталь (подробность), внимание к которой впервые продемонстрировал Пушкин. Литературные тестXIXвека не демонстрировал четкой границы между интерьером и пейзажем.

Время в литературном тексте в XIXвека становится дискретным, прерывистым. Герои легко уходят в воспоминания и фантазии которых устремляются в будущее. Появляется избирательность отношения ко времени, которая объясняется динамикой. Время в литературном тексте вXIXвека обладает условностью. Максимально условно время в лирическом произведении, при преобладание грамматики настоящего времени, для лирики особенно характерно взаимодействие разных временных пластов. Художественное время не обязательно конкретно, она является абстрактным. ВXIXвеке особым средством конкретизации художественного времени становится изображение исторического колорита.

Одним из наиболее эффективных средств изображения действительности в XIXвека становится мотив дороги, становится частью сюжетной формулы, повествовательной единицей. Первоначально этот мотив доминировал в жанре путешествия. ВXI-XVIIIвеках в жанре путешествия мотив дороги использовался, прежде всего, для расширения представлений об окружающем пространстве (познавательная функция). В сентименталистской прозе, познавательная функция этого мотива осложняется оценочностью. Гоголь использует путешествие для освоения окружающего пространства. Обновление функций мотива дороги связано с именем Николая Алексеевича Некрасова. «Тишина» 1858 год

По нашим билетам:

19 век называют «Золотым веком» русской поэзии и веком русской литературы в мировом масштабе. Не стоит забывать, что литературный скачок, осуществившийся в 19 веке, был подготовлен всем ходом литературного процесса 17-18 веков. 19 век – это время формирования русского литературного языка, который оформился во многом благодаря А.С. Пушкину. Но начался 19 век с расцвета сентиментализма и становления романтизма. Указанные литературные направления нашли выражение, прежде всего, в поэзии. На первый план выходят стихотворные произведения поэтов Е.А. Баратынского, К.Н. Батюшкова, В.А. Жуковского, А.А. Фета, Д.В. Давыдова, Н.М. Языкова. Творчеством Ф.И. Тютчева «Золотой век» русской поэзии был завершен. Тем не менее, центральной фигурой этого времени был Александр Сергеевич Пушкин. А.С. Пушкин начал свое восхождение на литературный олимп с поэмы «Руслан и Людмила» в 1920 году. А его роман в стихах «Евгений Онегин» был назван энциклопедией русской жизни. Романтические поэмы А.С. Пушкина «Медный всадник» (1833), «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы» открыли эпоху русского романтизма. Многие поэты и писатели считали А. С. Пушкина своим учителем и продолжали заложенные им традиции создания литературных произведений. Одним из таких поэтов был М.Ю. Лермонтов. Известны его романтическая поэма «Мцыри», стихотворная повесть «Демон», множество романтических стихотворений. Интересно, что русская поэзия 19 века была тесно связана с общественно политической жизнью страны. Поэты пытались осмыслить идею своего особого предназначения. Поэт в России считался проводником божественной истины, пророком. Поэты призывали власть прислушаться к их словам. Яркими примерами осмысления роли поэта и влияния на политическую жизнь страны являются стихотворения А.С. Пушкина «Пророк», ода «Вольность», «Поэт и толпа», стихотворение М.Ю. Лермонтова «На смерть поэта» и многие другие. Прозаики начала века находились под влиянием английских исторических романов В. Скотта, переводы которых пользовались огромной популярностью. Развитие русской прозы 19 века началось с прозаических произведений А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя. Пушкин под влиянием английских исторических романов создает повесть «Капитанская дочка», где действия разворачивается на фоне грандиозных исторических событий: во времена Пугачевского бунта. А.С. Пушкин произвел колоссальную работу, исследуя этот исторический период . Это произведение носило во многом политический характер и было направлено к власть имущим. А.С. Пушкин и Н.В. Гоголь обозначили основные художественные типы , которые будут разрабатываться писателями на всем протяжении 19 века. Это художественный тип «лишнего человека», образцом которого является Евгений Онегин в романе А.С. Пушкина, и так называемый тип «маленького человека», который показан Н.В. Гоголем в его повести «Шинель», а также А.С. Пушкиным в повести «Станционный смотритель». Литература унаследовала от 18 века свою публицистичность и сатирический характер. В прозаической поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» писатель в острой сатирической манере показывает мошенника, который скупает мертвые души, различные типы помещиков, которые являются воплощением различных человеческих пороков (сказывается влияние классицизма). В этом же плане выдержана комедия «Ревизор». Полны сатирических образов и произведения А. С. Пушкина. Литература продолжает сатирически изображать российскую действительность. Тенденция изображения пороков и недостатков российского общества – характерная черта всей русской классической литературы . Она прослеживается в произведениях практически всех писателей 19 века. При этом многие писатели реализуют сатирическую тенденцию в гротескной форме. Примерами гротескной сатиры являются произведения Н. В. Гоголя «Нос», М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы», «История одного города». С середины XIX века происходит становление русской реалистической литературы, которая создается на фоне напряженной социально-политической обстановки, сложившейся в России во время правления Николая I. Назревает кризис крепостнической системы, сильны противоречия между властью и простым народом. Назрела необходимость создания реалистической литературы, остро реагирующей на общественно-политическую ситуацию в стране. Литературный критик В.Г. Белинский обозначает новое реалистическое направление в литературе. Его позицию развивают Н.А. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский. Возникает спор между западниками и славянофилами о путях исторического развития России. Литераторы обращаются к общественно-политическим проблемам российской действительности. Развивается жанр реалистического романа. Свои произведения создают И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, И.А. Гончаров. Преобладает общественно-политическая, философская проблематика. Литературу отличает особый психологизм. народа. Литературный процесс конца 19 века открыл имена Н. С. Лескова, А.Н. Островского А.П. Чехова. Последний проявил себя мастером малого литературного жанра – рассказа, а также прекрасным драматургом. Конкурентом А.П. Чехова был Максим Горький. Завершение 19 века проходило под знаком становления предреволюционных настроений. Реалистическая традиция начинала угасать. Ей на смену пришла так называемая декадентская литература, отличительными чертами которой были мистицизм, религиозность, а также предчувствие перемен в общественно-политической жизни страны. Впоследствии декадентство переросло в символизм. С этого открывается новая страница в истории русской литературы.

7. Литературная ситуация конца Х1Х века.

Реализм

2-я половина XIX века характеризуется безраздельным господством реалистического направления в русской литературе. Основой реализма как художественного метода является социально-исторический и психологический детерминизм.Личность и судьба изображаемого человека предстает как результат взаимодействия его характера (или, глубже - универсальной человеческой природы) с обстоятельствами и законами общественной жизни (или, шире - истории, культуры - как это можно наблюдать в творчестве А.С. Пушкина).

Реализм 2-ой половины XIX в. часто называют критическим, или социально-обличительным. В последнее время в современном литературоведении все чаще наблюдаются попытки отказаться от подобного определения. Оно является одновременно и слишком широким, и слишком узким; оно нивелирует индивидуальные особенности творчества писателей.Основоположником критического реализма часто называют Н.В. Гоголя, однако в творчестве Гоголя общественная жизнь, история человеческой души часто соотносится с такими категориями, как вечность, высшая справедливость, провиденциальная миссия России, царство Божие на земле. Гоголевскую традицию в той или иной степени во 2-ой половине XIX в. подхватили Л. Толстой, Ф. Достоевский, отчасти Н.С. Лесков - не случайно в их творчестве (особенно позднем) обнаруживается тяга к таким дореалистическим формам постижения действительности, как проповедь, религиозно-философская утопия, миф, житие. Недаром М. Горький высказал мысль о синтетической природе русскогоклассического реализма, о его неотграниченности от романтического направления. В конце XIX - начале XX в. реализм русской литературы не только противостоит, но и по-своему взаимодействуют с нарождающимся символизмом. Реализм русской классики универсален, он не ограничивается воспроизведением эмпирической реальности, он включает в себя общечеловеческое содержание, «мистериальный план», что сближает реалистов с исканиями романтиков и символистов.

Социально-обличительный пафос в чистом виде выступает наиболее в творчестве писателей второго ряда - Ф.М. Решетникова, В.А. Слепцова, Г.И. Успенского; даже Н.А. Некрасов и М.Е. Салтыков-Щедрин при всей близости к эстетике революционной демократии не ограничиваются в своем творчествепостановкой сугубо социальных, злободневных вопросов. Тем не менее критическая направленность по отношению к любым формам социального и духовного порабощения человека объединяет всех писателей-реалистов 2-ой половины XIX в.

XIX век выявил основные эстетические принципы и типологические свойства реализма . В русской литературе 2-ой половины XIX в. условно можно выделить несколько направлений в рамках реализма.

1. Творчество писателей-реалистов, которые стремятся к художественному воссозданию жизни в «формах самой жизни». Изображение обретает нередко такую степень достоверности, что о литературных героях говорят как о живых людях . К этому направлению принадлежат И.С. Тургенев, И.А. Гончаров, отчасти Н.А. Некрасов, А.Н. Островский, отчасти Л.Н. Толстой, А.П. Чехов.

2. В 60-70-е годы ярко обрисовывается философско-религиозное, этико-психологическое направление в русской литературе (Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский). У Достоевского и Толстого потрясающие картины социальной действительности, изображены в «формах самой жизни». Но при этом писатели всегда отталкиваются от определенных религиозно-философских доктрин.

3. Сатирический, гротесковый реализм (в 1 половине XIX века он отчасти представлен в творчестве Н.В. Гоголя, в 60-70-е годы во всю мощь развернулся в прозе М.Е. Салтыкова-Щедрина). Гротеск выступает не как гипербола или фантастика, он характеризует метод писателя;он соединяет в образах, типах, сюжетах то, что противоестественно, и в жизни отсутствует, но возможно в мире, созданном творческой фантазией художника ; подобные гротесковые, гиперболические образыподчеркивают определенные закономерности, господствующие в жизни.

4. Совершенно уникальный реализм, «осердеченный» (слово Белинского) гуманистической мыслью, представлен в творчествеА.И. Герцена. Белинский отмечал «вольтеровский» склад его дарования: «талант ушел в ум», который оказывается генератором образов, деталей, сюжетов, биографий личности.

Наряду с господствующим реалистическим направлением в русской литературе 2-ой половины XIX в. развивалось и направление так называемого «чистого искусства» - оно и романтическое, и реалистическое. Его представители сторонились «проклятых вопросов» (Что делать? Кто виноват?), но не реальной действительности, под которой они подразумевали мир природы и субъективного чувства человека, жизнь его сердца. Их волновала красота самого бытия, судьбы мира. А.А. Фет и Ф.И. Тютчев напрямую могут быть сопоставимы с И.С. Тургеневым, Л.Н. Толстым и Ф.М. Достоевским. Поэзия Фета и Тютчева оказывала непосредственное влияние на творчество Толстого эпохи «Анны Карениной». Неслучайно, что Некрасов открыл русской публике Ф.И.Тютчева как большого поэта в 1850 г.

Проблематика и поэтика

Русская проза, при всем расцвете поэзии и драматургии (А.Н.Островский) занимает центральное место в литературном процессе 2-ой половины XIX в. Она развивается в русле реалистического направления, подготавливая в многообразии жанровых исканий русских писателей художественный синтез - роман, вершину мирового литературного развития XIX в.

Поиски новых художественных приемов изображения человека в его связях с миром проявились не только в жанрахрассказа, повести или романа (И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, А.Ф. Писемский, М.Е. Салтыков-Щедрин, Д.Григорович).Стремление к точному воссозданию жизни в литературе конца 40-50-х годов начинает искать выход вмемуарно-автобиографических жанрах , с их установкой на документальность. В это время начинают работать над созданием своих автобиографических книгА.И. Герцен и С.Т. Аксаков; к этой жанровой традиции отчасти примыкает и трилогияЛ.Н. Толстого («Детство», «Отрочество», «Юность»).

Другой документальный жанр восходит к эстетике «натуральной школы», это -очерк . В своем самом чистом виде он представлен в творчестве писателей-демократов Н.В. Успенского, В.А. Слепцова, А.И. Левитова, Н.Г. Помяловского («Очерки бурсы»); в переработанном и в значительной степени трансформированном- в «Записках охотника» Тургенева и «Губернских очерках» Салтыкова-Щедрина, «Записках из Мертвого Дома» Достоевского .Здесь наблюдается сложное взаимопроникновение художественных и документальных элементов, создаются принципиально новые формы повествовательной прозы, совмещающие признаки романа, очерка, автобиографических записок.

Стремление к эпичности - характерная черта русского литературного процесса 1860-х годов; она захватывает и поэзию (Н. Некрасов), и драматургию (А.Н. Островский).

Эпическая картина мира в качестве глубокого подтекста ощущается в романах И.А. Гончарова (1812-1891) «Обломов» и «Обрыв».Так, в романе «Обломов» обрисовка типических черт характера и уклада неуловимо переходит в изображение универсального содержания жизни, ее извечных состояний, коллизий, ситуаций .Показывая губительность «всероссийского застоя», того, что прочно вошло в русское общественное сознание под именем «обломовщина», Гончаров противопоставляет ему проповедь дела (образ русского немца Андрея Штольца) - и одновременно показывает ограниченность этой проповеди. Обломовская инертность предстает в единстве с подлинной человечностью. В состав «обломовщины» входит также поэзия дворянской усадьбы, щедрость русского хлебосольства, трогательность русских праздников, красота среднерусской природы - у Гончарова прослеживается исконная связь дворянской культуры, дворянского сознания с народной почвой. Сама инертность обломовского существования уходит корнями в глубь веков, в дальние закоулки нашей национальной памяти. Илья Обломов в чем-то сродни Илье Муромцу, сиднем просидевшем 30 лет на печи или сказочному простаку Емеле, который достигал своих целей без приложения собственных усилий - «по щучьему велению, по моему хотению». «Обломовщина» - феномен не просто дворянской, но русской национальной культуры и в качестве таковой она Гончаровым вовсе не идеализируется - художник исследует и ее сильные, и слабые черты. Точно так же сильные и слабые черты обнаруживает противопоставленная русской обломовщине чисто европейская прагматичность. В романе на философском уровне раскрывается неполноценность, недостаточность обеих противоположностей и невозможность их гармонического соединения.

В литературе 1870-х годов господствуют те же прозаические жанры, что и в литературе предшествующего столетия, но в них проявляются новые тенденции. Ослабевают эпические тенденции в повествовательной литературе, намечается отлив литературных сил от романа, к малым жанрам - повести, очерку, рассказу. Неудовлетворенность традиционным романом была характерным явлением в литературе и критике 1870-х годов. Было бы неправильным, однако, считать, что жанр романа вступил в эти годы в полосу кризиса. Творчество Толстого, Достоевского, Салтыкова-Щедрина служит красноречивым опровержением этого мнения. Однако роман в 70-е годы переживает внутреннюю перестройку: резко усиливается трагическое начало; эта тенденция связана с обостренным интересом к духовным проблемам личности и ее внутренним коллизиям. Романисты уделяют особое внимание личности, достигшей своего полного развития, но поставленной один на один с коренными проблемами бытия, лишенной опоры, переживающей глубокий разлад с людьми и самой собой («Анна Каренина» Л. Толстого, «Бесы» и «Братья Карамазовы» Достоевского).

В малой прозе 1870-х годов обнаруживается тяга к аллегорическим и притчевым формам. Особенно показательна в этом отношении проза Н.С.Лескова , расцвет творчества которого приходится как раз на это десятилетие. Он выступил как художник-новатор, соединивший в единое целое принципы реалистического письма с условностью традиционных народно-поэтических приемов, с обращением к слогу и жанрам древнерусской книжности. Мастерство Лескова сравнивали с иконописью и древним зодчеством, писателя именовали «изографом» - и недаром. Написанную Лесковым галерею самобытных народных типов Горький назвал «иконостасом праведников и святых» России. Лесков ввел в сферу художественного изображения такие пласты народной жизни, которые до него почти не затрагивались в русской литературе (быт духовенства, мещанства, старообрядчества и других слоев русской провинции). В изображении различных социальных слоев Лесков мастерски использовал формы сказа, причудливо смешивающие авторскую и народную точки зрения.

Литературное движение 1870-х годов, важные перемены в стилистике и поэтике прозаических жанров с необходимостью подготавливали новый период в развитии русской реалистической прозы.

1880-е годы - странное, промежуточное время в истории русской литературы и русской общественной мысли. С одной стороны, они ознаменовались полным кризисом народнической идеологии и вызванными им настроениями пессимизма, отсутствием общей идеи; «в сердцах царили сон и мгла» - как сказал впоследствии А.А. Блок в поэме «Возмездие». Однако именно исчерпанность революционной идеологии 1860-1870-х годов привела к формированию нового отношения к действительности. 80-е годы - время кардинальной переоценки истории и культуры прошлого. Принципиально новой для русской культуры стала ориентация на спокойное, мирное развитие общества; впервые важной частью национального сознания стал консерватизм. В обществе начала формироваться установка не на переделку мира (преобладавшая в 1860-70-е годы), а на изменение (самоизменение) человека (в этом сходились Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой, Вл.С. Соловьев и К.Н. Леонтьев, Н.С. Лесков и В.М. Гаршин, В.Г. Короленко и А.П. Чехов).

1880-е годы воспринимались современниками как самостоятельный период, противопоставленный в их сознании шестидесятым и семидесятым годам. Специфика периода связывалась с представлением о завершении эпохи русской «классики», с ощущением рубежности, переходности времени. Восьмидесятые годы подводят итог развитию русского классического реализма. Конец периода не совпадает с 1889 годом, его скорее следует отнести к середине 1890-х годов, когда заявило о себе новое поколение писателей и проявились тенденции, связанные с возникновением символизма. В качестве литературного события, завершившего 1880-е годы, можно рассматривать публикацию в 1893 году брошюры Д.С. Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы», ставшей программным документом литературы и критики рубежа веков. Одновременно этот документ - точка отсчета новой эпохи в истории русской литературы. Можно сказать, что русская литература XIX в. завершается в 1893 году, ее последний период хронологически охватывает 1880-1893 годы.

Русская литература 1880-х годов - это литература реализма, но качественно измененного. Классический реализм 1830-70-х годов стремился к синтезу в художественном исследовании и изображении жизни, ориентировался на познание целого, универсума во всем его многообразии и противоречивости. Реализм в 80-х годах оказался не в состоянии дать отчетливую и осмысленную картину бытия с точки зрения какой-то общей универсальной идеи. Но одновременно в русской литературе наблюдаются напряженные поиски нового обобщенного взгляда на жизнь. Русская литература 1880-х годов взаимодействует с религиозно-философскими и этическими концепциями; появляются писатели, в творчестве которых философские идеи находят свое выражение в художественной, литературной форме (Вл. Соловьев, К.Н. Леонтьев, ранний В.В. Розанов). Изменяется реалистическая установка в творчестве классиков русского реализма; проза И.С. Тургенева насыщается таинственными, иррациональными мотивами; в творчестве Л.Н. Толстого реализм постепенно, но неуклонно трансформируется в реализм иного рода, плотно окруженный моралистической и проповеднической публицистикой.Характернейшая особенность литературного процесса 80-90-х годов - это почти полное исчезновение жанровой формы романа и расцвет малых эпических жанров: рассказа, очерка, повести. Роман предполагает обобщающий взгляд на жизнь, а в 80-е годы на первый план выступает жизненная эмпирия, факт действительности. Отсюда возникновение натуралистических тенденций в русской прозе - в творчестве беллетристов второго ряда (П.Д. Боборыкина, Д.Н. Мамина-Сибиряка), отчасти даже А.П. Чехова, который входит в литературу 1880-х годов как автор юмористических рассказов, сценок и пародий. Чехов, быть может, острее, чем кто-либо из художников, ощущает исчерпанность прежних художественных форм - и впоследствии именно ему суждено стать подлинным новатором в области новых средств художественной выразительности.

Одновременно с натуралистическими тенденциями в прозе 1880-х годов усиливается стремление к экспрессивности, к поискам более емких форм художественной выразительности. Стремление к экспрессивности ведет к преобладанию субъективного начала не только в лирической поэзии, переживающей новый расцвет в 80-90-х годах, но и в повествовательных прозаических жанрах (В.М. Гаршин, В.Г. Короленко). Отличительной чертой прозы 80-х годов становится энергичное развитие массовой беллетристики и массовой драматургии. Однако в эти же годы создает свои последние пьесы А.Н. Островский: «печальные» комедии «Невольницы», «Таланты и поклонники», «Красавец-мужчина», «Без вины виноватые» и Л.Н. Толстой (народная драма «Власть тьмы», сатирическая комедия «Плоды просвещения»). Наконец, в конце 1880-х годов к реформе драматического жанра приступает Чехов (пьесы «Иванов», «Леший», впоследствии переработанная в пьесу «Дядя Ваня»).

Поэзия 80-х годов в общем литературном процессе занимает более скромное место, чем проза и драматургия. В ней преобладают пессимистические или даже трагические ноты. Однако именно в поэзии 80-х годов наиболее отчетливо выступают художественные тенденции новой эпохи, ведущие к формированию эстетики символизма.

По лекциям:

Иван Алексеевич Бунин (1870-1953 гг.) - последний русский классик, но с него и начинается новая русская литература.

Получил премию Пушкина за перевод текста «Песни о Гоевате».

«Антоновские яблоки» 1900, «Господин из Сан-Франциско», «Легкое дыхание» - Бунинская трилогия о смысле бытия. Новаторство определяется тем, что художник уходит от исследования классовых противоречий. В центре внимания - цивилизационный конфликт, мир людей вообще. Бунин считал, что в «Антоновских яблоках» он предъявил новые принципы создания литературного образа. Идейно-художественное пространство позволяет ставить абсолютно иные проблемы. «Антоновские яблоки» выражаются:

бесфабульным сюжетом;

в этом рассказе у Бунина появляется возможность описать «хрустальную» тишину; особым предметом исследования было состояние печали, «великой и безнадежной»;

уникальный ритм Бунинской прозы;

язык «парчевый».

Тайну жизни Бунин связывал с мотивом любви и с мотивом смерти, но идеальное решение проблем любви и смерти он видит в прошлом (покой, гармония, когда человек ощущал себя частью природы).

В XXвеке Бунин в «Господине из Сан-Франциско» раскрывает тему смерти, над которой начал задумываться с детства. Высказываю идею, что деньги дают всего лишь иллюзию жизни.

8. Литературная ситуация начала ХХ века.

Модерн (Общее название разных направлений в искусстве конца 19 - начала 20 в., провозгласивших разрыв с реализмом, отказ от старых форм и поиск новых эстетических принципов.) – интерпретация бытия

Лирическая поэзия (Чувствительность в переживаниях, в настроениях; мягкость и тонкость эмоционального начала)

Идея синтеза искусств

Русская литература конца XIX - начала XX вв. (1893 -1917) -довольно короткий, но очень важный, самостоятельный по своему значению период в истории отечественной словесности . В Октябре 1917 годарусская культура претерпела трагический катаклизм. Небывалой напряженностью, противоречивостью, столкновением самых различных художественных тенденций характеризуется литературный процесс того времени . Не только в России, но и во всей мировой культуре формируется новаямодернистская эстетика, которая резко противопоставила свою философско-художественную программу, свое новое мироощущение эстетике прошлого, включавшей в себя по существу все классическое наследие мировой культуры.

Отличительная черта культуры 1-ой четверти XX века - небывалый с пушкинских времен расцвет поэзии, и прежде всего - лирической поэзии,выработка совершенно нового поэтического языка, новой художественной образности . Само понятие «серебряного века» обязано своим возникновением новому взлету поэтического искусства. Этот взлет - непосредственно следствие общего процесса, связанного споиском более емких средств художественной выразительности . Литературе начала века в целом свойственнастихия лиризма. На рубеже веков лиризм становится одним из действенных средств раскрытия миропонимания автора и изображаемого им человека нового времени. Расцвет поэзии в этот период - естественное следствие глубинных процессов в истории русской литературы и культуры, он связан прежде всего с модернизмом как ведущим художественным направлением эпохи.

Статья В.И. Ленина «Партийная организация и партийная литература» (1905 г.) с тезисом о том, что литературное дело должно быть частью общепролетарского дела - вытекала из принципов, провозглашенных «реальной критикой» и доведенных до логического конца. Статья вызвала резкую отповедь в литературной и философской мысли России начала XX в.; оппонентами Ленина выступили Д. Мережковский, Д. Философов, Н. Бердяев, В. Брюсов, который одним из первых отреагировал статьей «Свобода слова», появившейся тогда же в ноябре 1905 г. в журнале «Весы». В. Брюсов защищал уже сложившиеся в декадентской средеубеждения об автономности литературы как искусства слова и свободе художественного творчества.

Литература рубежа веков вступала в тесные взаимоотношения с религией, философией, другими видами искусства, тоже переживавшими в тот период возрождение: с живописью, театром, музыкой. Недаром идея синтеза искусств занимала умы поэтов и художников, композиторов и философов. Таковы наиболее общие тенденции развития литературы и культуры конца XIX - начала XX вв.

В период конца XIX - XX вв. в русскую литературу входит группа молодых писателей, продолжающих высокие традиции классического реализма . Это В.Г. Короленко, А.И. Куприн, М. Горький, И.А. Бунин, Б. Зайцев, И. Шмелев, В. Вересаев, Л. Андреев . В произведениях этих писателей своеобразно отразилось взаимодействие реалистического метода с новыми веяниями эпохи . Светлый и ясный талант В.Г. Короленко отличался тяготением к романтическим мотивам, сюжетам, образам. Проза и драматургия Леонида Андреева чем дальше, тем больше испытывала на себе влияние экспрессионистской поэтики. Лирическая проза Б. Зайцева, его бессюжетные миниатюры давали повод критикам говорить об импрессионистских чертах в его творческом методе. Известность И.А. Бунину принесла в первую очередь его повесть «Деревня», в которой он дал жесткое изображение современной народной жизни, резко полемизируя с поэтизацией крестьянства, идущей от тургеневской традиции. В то же время метафорическая образность бунинской прозы, ассоциативная связь деталей и мотивов сближают ее с поэтикой символизма. Раннее творчество М. Горького связано с романтической традицией. Раскрывая быт России, остро драматичное духовное состояние современного человека, Горький создавал картину жизни, общую с Куприным, Буниным, Ремизовым, Сергеевым-Цынским.

Модернистические и авангардные течения

Слово «модернизм» происходит от франц. moderne - «новейший». Эстетика реализма подразумевала отражение окружающей действительности в произведениях художника в ее типических чертах ; эстетика модернизмана первый план выдвинула творящую волю художника, возможность создания множества субъективных интерпретаций бытия. Авангардизм - есть частное и крайнее проявление модернистской культуры; девизом авангарда могли бы стать слова Пабло Пикассо:«Я изображаю мир не таким, как его вижу, а таким, каким его мыслю». Авангардисты считали, чтожизненный материал может быть деформирован художником до основания. Авангардистское искусство подразумевало в первую очередьпринципиальный разрыв с традициями XIX в . Авангардизм в русской культуре отразился в поэзиифутуристов и в аналогичных исканиях в области живописи (К.Малевич, Н.Гончарова) и театра (В.Мейерхольд).

“В РОССИИ КАЖДЫЙ ПИСАТЕЛЬ БЫЛ ВОИСТИНУ, И РЕЗКО ИНДИВИДУАЛЕН” (М. Горький)

XIX век по праву называют “золотым веком русской литературы”. Ни одна литература мира не дала за столь короткий срок такое количество произведений, затрагивающих самые разные проблемы русской действительности. Имена Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, Толстого, Некрасова, Чехова и других великих художников слова составили гордость и славу нашей литературы, главная особенность которой заключается в ее теснейшей связи с освободительным движением в России. Основная проблема, рассматриваемая каждым писателем - это проблема освобождения личности, желание видеть человека свободным, раскрепощенным, независимым. С течением времени она решалась разными писателями по-разному. Но тем не менее каждый художник подходил к этой проблеме, исходя из своего мировоззрения. Индивидуальность - это совокупность тех черт, которые отличают определенную личность. Индивидуальность писателей XIX века проявилась в том, что все они были очень разными по складу ума, по характеру, каждый имел свою общественно-политическую позицию и в соответствии с этим подходил к проблеме освобождения личности, по-своему служил своему Отечеству. Индивидуальность личности отразилась в произведениях.

“Солнцем нашей поэзии” называют Александра Сергеевича Пушкина. Пушкин был очень ярким, жизнерадостным, оптимистичным человеком. Отсюда и своеобразие его поэзии и прозы. Он страстно хотел видеть человека свободным, своими произведениями звал на борьбу, призвал все силы отдать на благо Родины:

Мой друг, Отчизне посвятим Души прекрасные порывы!

В произведениях Пушкина и проявилось своеобразие его личности, связь его творчества с первым периодом русского освободительного движения.

Михаил Юрьевич Лермонтов вступил в русскую литературу на 15 лет позже Пушкина, но это небольшое различие во времени обусловило большое различие их произведений. У Лермонтова была очень тяжелая жизнь; то время мы называем временем реакции. Он очень ярко отобразил в своем творчестве настроения и думы своего поколения. Время не давало возможности личности раскрыться в полной мере. Вспомним слова Печорина: “Видно, было мне назначенье высокое, ибо я чувствую в душе своей силы необъятные”. Ответственность за судьбу поколения Лермонтов готов взять на себя; в стихотворении “Дума” вместо местоимения “они” он употребляет “мы”. Но скептицизм, Лермонтова никак нельзя рассматривать как пессимизм. Он верил в освобождение человека, а неприятие общества является его протестом. Служа Отечеству, Лермонтов указал на недостатки поколения, призывал к борьбе. Его индивидуальность проявилась и в новаторстве формы. “Герой нашего времени” написан кристально чистым словом, построен из отдельных рассказов, расположенных даже не в хронологическом порядке. Как личность и как художник, Лермонтов был по-настоящему индивидуален.

Теперь обратим свое внимание на писателей II периода освободительного движения. Иван Сергеевич Тургенев вовсе не был революционером, стоял на позициях либерального дворянства. Именно эта позиция стала причиной его разногласий с Чернышевским и Добролюбовым и ухода из журнала “Современник”. Но в своих произведениях Тургенев правдиво изобразил русскую жизнь, в частности проблему раскрепощения человека. Герой его романа “Отцы и дети” Евгений Базаров - свободная, независимая личность. И это было правдой, Базарова действительно мы можем назвать портретом поколения. С произведениями Тургенева вошел в литературу и тип прекрасного женского характера - тургеневские девушки, такие, как Елена Стахова из романа “Накануне” и Лиза Калитина из романа “Дворянское гнездо”. Тургенев - великолепный мастер пейзажа: сколько картин русской природы мы видим в его произведениях! Он правильно показал русскую жизнь, русские характеры, русскую природу. В этом и заключается его служение Отечеству.

Николай Гаврилович Чернышевский - современник Тургенева. Но его общественная позиция была совершенно иной. Яркая личность, Чернышевский был вождем революционной демократии.

Он написал программу действий революционеров - роман “Что делать?”, в котором дал ответы на вопросы о действующих силах революции, о вожде восстания, о людях, способных повести за собой, указал пути преобразования страны. В этом и заключается индивидуальность Чернышевского, его служение Родине.

Великие проблемы поставлены литературой XIX века, и каждый писатель глубоко индивидуально, по-своему колоритно и глубоко пытался решать и решал эти проблемы. Жизнерадостное, неповторимо легкое и музыкальное перо великого Пушкина, благородная желчность строгого “судьи и гражданина” Лермонтова, прекрасные пейзажи Тургенева, высокая мечта подвижника Чернышевского об обществе будущего, проникновение в тайники человеческой души Достоевского, мощный талант Толстого - все это поражает и восхищает не только читателей России, но и всего мира. Индивидуальность каждого из художников слова определила то богатство, которое позволяет нам назвать XIX век “золотым веком русской литературы”.

ТЕМА РОДИНЫ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Тема Родины традиционна для русской литературы, каждый художник обращается к ней в своем творчестве. Но, конечно, интерпретация этой темы всякий раз различна. Она обусловлена и личностью автора, его поэтикой, и эпохой, которая всегда налагает свою печать на творчество художника.

Особенно остро звучит тема Родины в переломные, критические для страны времена. Драматическая история Древней Руси вызвала к жизни такие исполненные патриотизма произведения, как “Слово о полку Игореве”, “Слово о погибели русской земли”, “Повесть о разорении Рязани Батыем”, “Задонщина” и многие другие. Разделенные веками, все они посвящены трагическим событиям древнерусской истории, полны скорби и вместе с тем гордости за свою землю, за мужественных ее защитников. Поэтика этих произведений своеобычна. В значительной степени она определяется влиянием фольклора, во многом еще языческим мироощущением автора. Отсюда обилие поэтических образов природы, тесная связь с которой чувствуется, например, в “Слове о полку Игореве”, яркие метафоры, эпитеты, гиперболы, параллелизмы. Как средства художественной выразительности все это будет осмысливаться в литературе позже, а пока можно сказать, что для неизвестного автора великого памятника - это естественный способ повествования, не осознаваемый им как литературный прием.

То же можно заметить и в “Повести о разорении Рязани Батыем”, написанной уже в тринадцатом веке, в которой очень сильно влияние народных песен, былин, сказаний. Восхищаясь храбростью ратников, защищающих землю русскую от “поганых”, автор пишет: “Это люди крылатые, не знают они смерти... на конях разъезжая, бьются - один с тысячью, а два - с десятью тысячами”.

Просвещенный восемнадцатый век рождает новую литературу. Идея укрепления русской государственности, державности довлеет и над поэтами. Тема Родины в творчестве В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова звучит величественно, гордо.

“Зря на Россию чрез страны дальны”, Тредиаковский славит ее высокое благородство, веру благочестивую, изобилие и силу. Его Отечество для него - “сокровище всех добр”. Эти “Стихи, похвальные России” изобилуют славянизмами:

Твои все люди суть православны
И храбростью повсюду славны;
Чада достойны таковой мати,
Везде готовы за тебя стати.

И вдруг: “Виват Россия! виват другая!” Этот латинизм - веяние новой, Петровской эпохи.

В одах Ломоносова тема Родины приобретает дополнительный ракурс. Славя Россию, “сияющую в свете”, поэт рисует образ страны в ее реальных географических очертаниях:

Воззри на горы превысоки.
Воззри в поля свои широки,
Где Волга, Днепр, где Обь течет...

Россия у Ломоносова - “пространная держава”, покрытая “всегдашними снегами” и глубокими лесами, вдохновляет поэтов, рождает “собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов”.

А. С. Пушкину, в целом в своем творчестве отошедшему от классицизма, в этой теме близок такой же державный взгляд на Россию. В “Воспоминаниях в Царском Селе” рождается образ могучей страны, которая “венчалась славою” “под скипетром великия жены”. Идейная близость к Ломоносову подкрепляется здесь и на языковом уровне. Поэт органично использует славянизмы, придающие стихотворению возвышенный характер:

Утешься, мать градов Россия,
Воззри на гибель пришлеца.
Отяготела днесь на их надменны высь.
Десница мстящая творца.

Но вместе с тем Пушкин привносит в тему Родины и лирическое начало, не свойственное классицизму. В его поэзии Родина это еще и “уголок земли” - Михайловское, и владенья дедовские - Петровское и дубравы Царского Села.

Лирическое начало явственно ощущается и в стихах о Родине М. Ю. Лермонтова. Природа русской деревни, “погружая мысль в какой-то смутный сон”, развеивает душевные тревоги лирического героя.

Тогда смиряется души моей тревога Тогда расходятся морщины на челе, И счастье я могу постигнуть на земле, И в небесах я вижу Бога!..

Любовь Лермонтова к Родине иррациональна, это “странная любовь”, как признается сам поэт (“Родина”). Ее нельзя объяснить рассудком.

Но я люблю - за что не знаю сам?
Ее степей холодное молчанье.
Ее лесов безбрежных колыханье.
Разливы рек ее подобные морям...

Позже о похожем своем чувстве к Отчизне почт” афористично скажет Ф. И. Тютчев:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить...

Но есть в лермонтовском отношении к Родине и другие краски: любовь к ее безбрежным лесам и спаленным жнивам сочетается в нем с ненавистью к стране рабов, стране господ (“Прощай, немытая Россия”).

Этот мотив любви-ненависти получит развитие в творчестве Н. А. Некрасова:

Кто живет без печали и гнева
Тот не любит отчизны своей.

Но, конечно, этим утверждением не исчерпывается чувство поэта к России. Оно гораздо многограннее: в нем и любовь к ее неоглядным далям, к ее простору, который он называет врачующим.

Все рожь кругом, как степь живая.
Ни замков, ни морей, ни гор...
Спасибо, сторона родная,
За твой врачующий простор!

В чувстве Некрасова к Родине заключены боль от сознания ее убожества и в то же время глубокая надежда и вера в ее будущее. Так, в поэме “Кому на Руси жить хорошо” есть строки:

Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и могучая,

А есть и такие:

В минуту унынья, о родина-мать!
Я мыслью вперед улетаю.
Еще суждено тебе много страдать,
Но ты не погибнешь, я знаю.

Сходное чувство любви, граничащее с ненавистью, обнаруживает и А. А. Блок в стихах, посвященных России:

Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?
Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!
Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться...
Вольному сердцу на что твоя тьма

В другом стихотворении он восклицает: “О Русь моя, жена моя!” Такая противоречивость характерна не только для Блока. В ней отчетливо выразилась раздвоенность сознания русского интеллигента, мыслителя и поэта начала двадцатого века.

В творчестве таких поэтов, как Есенин, Цветаева, звучат знакомые мотивы поэзии девятнадцатого века, осмысленные, конечно, в другом историческом контексте и другой поэтике. Но так же искренно и глубоко их чувство к Родине, страдающей и гордой, несчастной и великой.

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РОССИИ

Моя Родина, моя родная земля, мое Отечество...

В жизни нет горячее, глубже и

священнее чувства, чем любовь к тебе.

А. К. Толстой

Русь! Отчизна моя! Россия! Могучая и величественная Родина! Как не любить твоих садов, полей и нив! Ведь ты необъятна и несравненна. Я люблю твои моря и реки, горы и равнины, бескрайние поля и нивы, города и села. Как приятно слышать нежные звоны колоколов старомосковских монастырей!

Россия! Сколько пришлось пережить тебе трудных дней, но ты выстояла, осталась гордой и величественной.

Это моя Родина. А что же представляла из себя Россия в девятнадцатом веке? Как там жили люди, строились города?

Благодаря поэтам, писателям, композиторам, художникам, нам легко воссоздать образ России того времени.

Девятнадцатый век - золотой век русской литературы и время расцвета культуры и искусства. Россия превратилась в могучую державу, укрепила свое экономическое положение.

Но судьбы нищего, обездоленного народа и стонущей под ногами ненасытных господ России не могли не волновать сердца и души прогрессивных людей того времени. Настоящие патриоты не могли сидеть сложа руки в том мире, где на черное говорили белое, где царили произвол, бесправие, ложь.

Я предлагаю начать наше путешествие по России девятнадцатого века со строк великого Пушкина. Все его творчество пронизано любовью к Родине, к русскому народу, верой в великое будущее Отчизны. Роман в стихах Пушкина “Евгений Онегин” Белинский назвал “энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным произведением”. И как он прав: дело в том, что в романе сказано так много о жизни России, что, если бы мы ничего не знали об этой эпохе и прочитали бы только “Евгения Онегина”, мы все-таки узнали бы многое...

Поэт показал настоящую жизнь России, в том числе и дворянской. Среди обычных, заурядных, неинтересных людей встречались такие, которые стремились выйти из рамок обыденной жизни. Пушкин показал, что в России появились новые люди. Но они были “лишними” для своей эпохи, их не понимали.

А какой любовью наполнены стихотворения Пушкина о природе:

Под голубыми небесами
Великолепными коврами.
Блестя на солнце, снег лежит,
Прозрачный лес один чернеет.
И ель сквозь иней зеленеет.
И речка подо льдом блестит.

Разве можно вместе с поэтом не восхищаться красотой русской природы!..

Достойным преемником Пушкина был Лермонтов. Тема любви к Родине прошла через все творчество поэта. Свою любовь к России в стихотворении “Родина” он называет “странной”, но именно Лермонтов, как писал Добролюбов, “понимает любовь к Отечеству истинно, свято и разумно”. Тяжела жизнь “печальных деревень”, раскинутых среди степей и лесов. Однако поэт верит в силы народа, любуется его жизнью, его трудом.

На фоне величественной природы ярко встает перед нами образ народа...

Некрасов всю свою жизнь посвятил народу. Вся его поэзия пронизана ненавистью к “ликующим, праздно болтающим”, к бездельникам-угнетателям и великим уважением к труду, укрепляющему душу, воспитывающему. В поэме “Кому на Руси жить хорошо” поэт показал деревню, которую лучше его никто не знал. Русь представлялась ему не только “убогой”, но и “обильной”, “могучей”.

Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и могучая.
Ты и бессильная, Матушка-Русь!

Некрасов в народе разглядел не только “холопа примерного Якова верного”, но и людей иного склада - бунтарей, вроде Ермила, богатырей, подобных старому Савелию, сознательных борцов за народное счастье, как Гриша Добросклонов.

Как правдиво описывает Некрасов в стихотворении “Железная дорога” жизнь крестьян-строителей!

Мы надрывались под зноем, под холодом,
С вечно согнутой спиной,
Жили в землянках, боролися с голодом,
Мерзли и мокли, болели цингой.

При каторжных условиях труда русский крепостной крестьянин предстает перед нами носителем высоких моральных качеств, воспитанных в нем трудовой жизнью...

В эпопее “Война и мир” Толстой, великий мастер слова, показал патриотизм русского народа. Тяжелым было для каждого слово “отступать”. Ведь отступать - отдать врагу часть священной русской земли, оставить захватчикам родные села и деревни. Мы путешествуем по России вместе с героями эпопеи, восхищаемся красотой русской природы вместе с Наташей Ростовой, смотрим глазами Андрея Болконского на голубое небо и ветвистый дуб...

Во второй половине девятнадцатого века происходит формирование капиталистических отношений. В обстановке застоя и вырождения дворянского класса появляются Чичиковы. Изворотливые, пронырливые люди, пресмыкающиеся перед властью денег, они явились воплощением своей эпохи. Эпохи, которая стояла на переломе двух ступеней развития общества: устаревшего феодально-крепостнического и нового, зарождающегося- капиталистического. Давайте в бричке Чичикова продолжим наше путешествие. Из запыленного окошка можно увидеть необъятные российские просторы. Мы проезжаем города, села, восхищаемся дремучими русскими лесами, золотыми полями.

Как это великолепно!

Мне очень сложно понять, как в такой великой стране могут рождаться мерзкие и подлые люди, подобные Чичикову.

Как необъятна и несравненна наша Родина! Гоголь верил в счастье России и предсказывал ей великое будущее: “Эх, тройка! птица-тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить... Русь, куда же несешься ты?.. Чудным звоном разливается колокольчик; ...летит мимо все, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства”.

А как жило купечество в девятнадцатом веке?

Чтобы это узнать, давайте отправимся в город Калинов. Как там бесправна женщина! Она полностью подвластна мужу, свекрови.

В своих произведениях Островский показал жизнь “за высокими заборами, за тяжелыми замками”, где льются слезы женские, где творятся темные дела”.

Сонно из года в год текла жизнь города Калинова. Ничто, казалось, не могло нарушить ее спокойствия. И вдруг... Как! Бесправная, забитая женщина изменила мужу! Давайте уедем скорее из этого города, где так душно.

Катерина решила: лучше смерть, чем рабство в постылом доме. Так хочется помочь этой женщине, увезти ее из “темного царства самодуров”...

Передовые люди девятнадцатого века критиковали, обнажали недостатки русской жизни, но и гордились тем, что родились в такой великой стране.

Многое изменилось в жизни России. К сожалению, много в мире еще мерзости, гадости. Много подлых людей, которые отравляют жизнь простому трудовому народу. Но я верю, что придет время и на нашей прекрасной земле воцарится Мир, Дружба и Счастье!

Скоро ли придет оно; это время? Не знаю, но верю в великое будущее моей несравненной Родины. И мне очень хочется, чтобы все люди поверили в это.

Вот и кончилось наше путешествие по родному краю вместе с великими писателями России...

Разве можно не любить мою Родину и не восхищаться ею?!

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ПЕТЕРБУРГУ ДЕВЯТНАДЦАТОГО ВЕКА ВМЕСТЕ С А. С. ПУШКИНЫМ, Н. В. ГОГОЛЕМ И Ф. М. ДОСТОЕВСКИМ.

Петербург, Петроград, Ленинград, Санкт-Петербург - северная столица России, город на Неве с его прямыми улицами и широкими площадями, величественными дворцами и великолепными парками, город белых ночей - “Петра творенье”!

Обратимся к писателям и поэтам, воспевшим Петербург девятнадцатого века в своих произведениях. Первым, конечно, был А. С. Пушкин. В Петербурге воспитывался Онегин, в Петербурге страдал от бедности, снедаемый жаждой власти, славы и богатства Германн, в Петербурге сам Александр Сергеевич провел свои последние часы в доме на Мойке. Облик Петербурга рисуется Пушкиным с чувством патриотической гордости и восхищения, воображение поэта поражено невиданной красотой северной столицы, ее “строгим, стройным видом”, дивным ансамблем площадей и дворцов, Невой, закованной в гранит, белыми ночами. Но в поэме “Медный всадник” - это и город социальных контрастов и противоречий, отразившихся на злосчастной судьбе Евгения и его любимой Параши, ничем не защищенных от превратностей жизни и становящихся жертвами созданного, казалось бы, для счастья людей изумительного города. Пушкин создавал “Медного всадника” в ту же пору, когда Гоголь начинал писать петербургские повести. Свою поэму Пушкин тоже называет петербургской повестью. Автор решает в поэме проблемы Петербурга в историко-философском плане. Одна из основных идей произведения - мысль о том, что самодержавие, при Петре сыгравшее прогрессивную роль в развитии России, впоследствии превратилось в антинациональную силу, задерживающую всякое движение вперед. Во введении к поэме возникает величественный образ Петра-преобразователя, осуществляющего великое национальное дело - укрепление русского государства на берегах Балтийского моря “назло надменному соседу”. Петр выступает как покоритель самой природы, ее стихии, как воплощение победы культуры и цивилизации над дикостью и отсталостью, которая до того царила “на берегу пустынных волн”. Пушкин создает политический гимн могучей силе разума, воли и творческого труда человека, способных осуществить такое чудо, как возведение “из тьмы лесов и топи блат” великого и прекрасного города. С другой стороны, этот великий и прекрасный город становится могилой для “маленького человека”. Символ города, великолепный памятник Петра, самого любимого Пушкиным, самого почитаемого им самодержца, преследует самого Евгения, стремясь раздавить его:

И во всю ночь безумец бедный,
Куда стопы ни обращал,
За ним повсюду Всадник Медный
С тяжелым топотом скакал.

Посетив современный город, постояв у памятника Петру, и теперь ощущаешь на себе величие, громаду и жестокость творения Петра. Недаром Пушкин писал: “Достойна удивления разность между государственными учреждениями Петра Великого и временными его указами... Первые были для вечности или, по крайней мере, для будущего, вторые вырывались у нетерпеливого, самовластного помещика”.

Противоречия Петербурга, его контрасты продолжаются в изображении города Н. В. Гоголем. “Наш девятнадцатый век, - писал он в “Портрете”, - давно уже приобрел скучную физиономию банкира, наслаждающегося своими миллионами в виде цифр, выставленных на бумаге”. Торжество “холодно-ужасного эгоизма”, меркантильный дух этих новых отношений пугают писателя. Гоголь мечтает о “красоте души человека”, о его высоком назначении. “Мы имеем чудный дар, - писал он, - делать все ничтожным”. Петербургский цикл Гоголя открывается “Невским проспектом”. Образ города дан здесь в контрастах. Невский проспект - символ петербургской жизни, “всеобщей коммуникации”, людского торжища столицы, где на первом месте стоят эгоистические интересы, где “жадность, корысть и надобность выражаются на идущих и летящих в каретах и на дрожках”, где царит пошлость. Блестяще-пошлое на Невском проспекте появляется после двенадцати часов. “В это благословенное время от двух до трех часов пополудни, - пишет Гоголь, - которое может назваться движущеюся столицею Невского проспекта, происходит главная выставка всех лучших произведений человека. Один показывает щегольской сюртук с лучшим бобром, другой - греческий прекрасный нос, третий - несет превосходные бакенбарды, четвертая - пару хорошеньких глазок и удивительную шляпку, пятый - перстень с талисманом на щегольском мизинце, шестая - ножку в очаровательном башмачке, седьмой - галстук, возбуждающий удивление, осьмой - усы, повергающие в изумление”. Прибегая к сатирическому приему, Гоголь не дает в своем описании Невского проспекта портретов и лиц, а показывает только движущиеся бакенбарды, галстуки и прочие внешние признаки, характеризующие безличность человека. Гоголь подчеркивает, что нет ничего человеческого, истинного во всем обществе, гуляющем на Невском проспекте. В современном Санкт-Петербурге, на Невском проспекте, толпится народ, продающий и покупающий, несущий и праздногуляющий, но ощущение гоголевской движущейся массы: бакенбард, галстуков и прочих внешних признаков и теперь характеризует обезличенность человека в современном бюрократическом мире. “Никакой резкой особенности! Никакого признака индивидуальности!” Как и герой повести петербургского цикла художник Чартков, который, стремясь к богатству, приспосабливается к вкусам заказчиков, становится ремесленником и губит свое дарование, так и современные градоправители, приспосабливаясь к вкусам имеющих деньги, сдают исторические здания, памятники старины и культуры внаем коммерческим фирмам под магазины американских и европейских товаров. Величественный город превращается в ряд “безжизненных модных картин”. Искусство обречено там, где царствует страшная власть золота. В повести “Портрет” реально подчеркивается торгашеский дух города, обнажены противоречия и нищета, населенные людской “дробью и мелочью” окраины Петербурга, куда “не заходит будущее”. Рельефно дана зловещая фигура ростовщика.

Тема ростовщичества и “маленького человека” в огромном давящем на него городе продолжается Ф. М. Достоевским. Туман, слякоть. Из угрюмого, враждебного неба льет дождь, или мокрый снег падает. Ветер воет в темноте. Летом жаркая духота стоит над землею, пахнет известкой, пылью, особенной летнею вонью города... Вот мир, в котором живут герои Достоевского. Живою тяжестью давят читателя его туманы, сумраки и моросящие дожди. Но вместе с Достоевским начинаешь любить эту тоску какою-то особенной болезненной любовью. Раскольников стоит на Николаевском мосту. Небо было без малейшего облачка, а вода почти голубая, что на Неве так редко бывает. Одна беспокойная и неясная мысль занимала теперь Раскольникова исключительно. Ему случалось, может быть, раз сто останавливаться именно на этом самом месте, пристально вглядываться в эту действительно великолепную панораму и каждый раз почти удивляться одному неясному и неразрешимому своему впечатлению. Необъяснимым холодом веяло на него всегда от этой великолепной панорамы. Духом темным и глухим полна была для него эта пышная картина... Дивился он каждый раз своему угрюмому и загадочному впечатлению”. Петербург Достоевского - город тягостный, мрачный. Это сумрачный, мучительный, враждебный человеку город. Это Петербург узких, тесных улиц, заселенных ремесленниками и нищими чиновниками. Город грязных дворов-колодцев, в которых разыгрываются повседневные трагедии. Для современного почитателя города Петербург Достоевского не представляет такой мрачной картины, которую наблюдаем мы в самих романах. Поднявшись в комнату Раскольникова, посмотрев на дворы-колодцы, мы не испытаем тех чувств, которые испытывают герои романа “Преступление и наказание”, но лучше начинаем понимать силу гения Достоевского, который при воплощении своей идеи использует такие художественные средства, что заставляют читателя видеть город глазами Раскольникова, Сони Мармеладовой, Свидригайлова и других героев.

Путешествуя по городу Санкт-Петербургу, невольно вспоминаешь страницы любимых произведений А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя и Ф. М. Достоевского.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ТЕМА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XIX ВЕКА (I вариант)

Интерес к истории всегда возникает особенно остро в период подъема национального самосознания. XIX век в русской истории как раз относится к таким периодам. В начале его с “Историей государства Российского” вошел в историческую науку Д. И. Карамзин. Он же обогатил русскую литературу романом “Марфа Посадница”. Мы не имеем, к сожалению, возможности познакомиться с историческим русским романом XIX века в полном объеме, так как многие произведения перечисленных выше авторов относятся к библиографическим рукописям, но, судя по доступным историческим произведениям А. С. Пушкина, А. К. Толстого, Н. В. Гоголя, можно сказать, что историческая тема развивалась в русской литературе XIX века на основе преодоления романтических представлений о роли сильной личности в историческом процессе. Идея просвещенной монархии, владевшая умами русских просветителей, была преодолена Пушкиным уже в драме “Борис Годунов”. Народ в этой драме “безмолвствует”, но отношение его к тем авантюристам, которые поочередно воцаряются в период смутного времени, молчаливо угрожающе. В “Капитанской дочке” А. С. Пушкин идет еще дальше. Он впервые в русской исторической повести выводит: главаря народного бунта Пугачева - выходца из простого народа - и доказывает, что невозможно дворянину соединить судьбу, свою с таким вожаком народного восстания. Пушкину и читателю Гринев близок тем, что он имеет твердое представление о дворянской чести и долге и не может быть предателем, как Швабрин. Однако ощущается близость Гринева и Пугачева в той глубине, которая потом станет предметом изображения Л. Н. Толстого. Гринев и Пугачев близки тем, что они обладают одинаковыми чертами русского национального характера: широтой души, неприятием предательства, твердостью убеждений, добротой (они оба долго помнят добро), стойкостью перед лицом опасности. Таким образом, Толстой не погрешил против исторической правды, когда в романе “Война и мир”сделал своих героев, будущих декабристов, близкими к народу в лучших проявлениях национального характера. Декабристы не отделяли в своем представлении интересов народа от интересов общенациональных.

Никогда не примкнул бы Гринев к Пугачеву еще и потому, что Пугачев, простой мужик, объявляет себя царем и его окружение копирует все черты царского двора, превращая их в карикатуру. Пушкину ближе другое: не бунт, подобный дворцовому перевороту, когда низший становится высшим, а более глубокое демократическое преобразование, предполагающее отсутствие царского двора вообще:

Самовластительный злодей.
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.

По сути дела, Л. Н. Толстой писал о том, о чем не успел написать А. С. Пушкин в неоконченном романе “Рославлев или русские в 1812 году”, задуманном как полемика с романом Загоскина, который носит такое же название. И Толстой, и Пушкин очень хорошо понимали, что в общем ходе истории отдельно взятая личность играет существенную роль только тогда, когда она обладает умением слиться с народом в стремлении к правде и справедливости, когда она вне зависимости от того, дворянин ли это или простой человек, нравственна. Особую нравственную ценность и для Толстого, и для Пушкина представляет чувство патриотизма. У Пушкина в романе “Рославлев или русские в 1812 году” Полина, как и Татьяна в “Евгении Онегине”, по-настоящему “русская душою”. Именно в ней проявляется истинный патриотизм, в противоположность остальному светскому обществу - “светской черни”, “обезьянам просвещения” - потомкам Корсакова и современникам графа Нулина, которым “любовь к отечеству казалась педантством”, которые “говорили обо всем русском с презрением и равнодушием”, а после начала войны сделались ура-“патриотами”. Аналогичную картину мы наблюдаем в романе Толстого “Война и мир”. Все те герои, которые ненавидят свет, скучают в нем, не принимают его, - все они подлинные герои, хотя и им свойственны заблуждения и иллюзии.

Преодоление романтизма в отношении к определению роли личности в истории в романе Толстого мы видим на примере Андрея Болконского, Пьера Безухова и других героев. В особенности ярко показывает писатель ничтожество Наполеона, который был кумиром князя Андрея и Пьера в начале романа.

В изображении Толстого Наполеон маленький, лысенький, со множеством неприятных физиологических подробностей: волосатая грудь, “жирные ляжки коротких ног”, “белая пухлая шея”, “широкие толстые плечи”. Его внешность - это не внешность героя, которым восхищались и восхищаются сейчас миллионы людей во всем мире. Хотя Наполеон вышел из бедной семьи, своим умом, своим мужеством добился всего: славы, почета, власти, и только за это он уже достоин уважения, Толстой считает по-своему. Для него Наполеон - позер, воображающий, что он делает историю, который ни на минуту не забывает об этом (особенно ярко это показано в сцене с портретом сына). Описывая сражения, которыми руководит Наполеон, Толстой уверяет нас, что он является лишь сторонним наблюдателем, что все происходит само собой. Писатель утверждает, что Наполеон (да и любой другой военачальник) не может руководить сражением хотя бы потому, что события происходят слишком быстро и стремительно, и он не может уследить за их ходом. Толстой потому так резко отрицательно изображает Наполеона, что он является для него олицетворением злых сил исторического процесса, когда в одной точке сконцентрировалась злая воля людей, идущих убивать, грабить и истреблять других людей. Сам ничтожный, он выражает ничтожество их устремлений.

Кутузов тоже никак не влияет на ход происходящих событий, но он концентрирует в себе силы добра, заставляющие всех людей сопротивляться силе зла, “нашествию французов”. Кутузов умеет так себя вести, чтобы препятствовать всему вредному и не мешать полезному. На Бородинском поле, когда одному из адъютантов пришло в голову вслух сказать о том, что французы теснят наши войска, Кутузов, хотя и знал, что это, возможно, так и есть, кричит на него раздраженно, понимая всю бестактность этого адъютанта, своим неуместным страхом сеющего панику. Толстой утверждал, что человек невольно делает историю. Чем бессознательнее он живет, тем больше он будет участвовать, в историческом процессе. На первый взгляд, Кутузов действует бессознательно, но его поступки всегда соответствуют общенародному духу. По мнению Толстого, он чувствовал “дух войска”, и именно этим обусловлено его умение направлять его туда, куда это нужнее всего в данный момент. Именно дух войска обусловил поражение под Аустерлицем и победу Бородинского сражения.

Но все-таки Толстой говорит, что не Кутузов выиграл войну и не Наполеон проиграл ее. Главное действующее лицо в истории вообще и в войне в частности - это человек, в душе которого преобладает либо доброе, либо злое начало. Историей движет лишь “совокупность воли масс”. Для подтверждения этой мысли автор показывает нам и простых людей.

Один из них - это капитан Тушин. В его облике нет ничего военного, есть даже что-то несколько комическое. Но именно его батарея решает исход Шенграбенского сражения, когда капитан принимает единственно верное решение. В палатке у командиров “Тушину... во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия”. Он не говорит, что не было прикрытия, что о батарее забыли, что эти орудия могли быть спасены лишь ценой многих жизней. Тушин не только не чувствует себя героем, но и не может отделаться от сознания вины. Скромность, внутренняя нравственная ответственность за все происходящее, по мнению Толстого, - одна из черт национального характера русского человека в его лучшем проявлении.

Однако на войне нужны и другие люди, такие, как Тихон Щербатый. Сначала он кажется самым лучшим партизаном, но оказывается, что он чрезвычайно жесток. Толстой считает, что без таких людей на войне не обойтись, но не они выигрывают ее. Можно предположить, что слияние воль именно таких людей, как Щербатый и Долохов, и вызывает захватнические войны.

По мнению Толстого, все бессознательно и постоянно творят историю, но истинные герои - это простые люди, не осознающие своего геройства.

Толстой полагал, что современники не могут оценить и понять в полной мере какое-либо историческое событие, что имеют на это право лишь потомки, что только они, осознав все последствия, могут вынести свой приговор. Самому же Толстому не важна история как таковая, ему важна психологическая, нравственная правота истории. Для него главное - открыть взаимосвязь истории и человеческого бытия. Он приходит к заключению, что отдельная личность не определяет хода истории, что главное действующее лицо - это “совокупность воли масс”, которая движет человечеством. Л. Н. Толстой сделал новый шаг в освещении исторической темы не только в русской, но и в мировой литературе.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ТЕМА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ (II вариант)

Для русского человека характерно внимательное отношение к истории своего народа. Мыслящие люди во всё времена стремились найти в прошлом ответы на вопросы, которые ставило перед ними настоящее. В русской литературе также большое внимание уделялось исторической теме. В этом смысле мне особенно интересна первая половина XIX века. В это время люди чувствовали себя причастными к великим событиям, вершившимся в мире, ощущали ход истории. Это настроение замечательно выражено в творчестве А. С. Пушкина, который не однажды обращался к истории. Его перу принадлежат такие произведения, как “Арап Петра Великого”, драма “Борис Годунов”, роман “Капитанская дочка”, а также целый ряд стихотворений, так или иначе затрагивающих тему истории, прошлого. В исторической теме Пушкина более всего интересовала проблема взаимосвязи человеческой жизни и исторического процесса. Человек и история - вот тема, которой посвящены пушкинские исторические произведения, как прозаические (например, в “Капитанской дочке” он хотел показать историю “домашним образом”, через восприятие героев), так и стихотворные, в которых ему удается удивительно лаконично и изящно выразить свое отношение к этому вопросу.

Как же отвечает Пушкин-поэт на вопрос о роли человека в истории? Вспомним строки из стихотворения “Была пора: наш праздник молодой...”, написанного к двадцать пятой годовщине Лицея:

Чему, чему свидетели мы были!
Игралища таинственной игры.
Металися смущенные народы,
И высились и падали цари.

Мы видим, что лирический герой стихотворения чувствует себя частью истории. Он - свидетель великих событий, и эта роль не менее важна и величественна, чем даже участие в них.

Стихотворение написано в 1836 году, но к таким мыслям поэт приходит задолго до этого. Впервые он ставит эту проблему в драме “Борис Годунов”. На ее страницах мы встречаем два подхода к роли человека в истории. Носителями этих позиций становятся отец Пимен и Григорий Отрепьев.

Первый избирает для себя роль бесстрастного свидетеля, второй - роль непосредственного участника истории. Гришка жаждет настоящей жизни, ему невыносимо быть запертым в монастырских стенах. Он хочет быть в гуще событий, хочет быть участником, а поэтому так страстно сетует на свою судьбу, обращаясь к отцу Пимену:

Как весело провел ты свою младость!
Ты воевал под башнями Казани,
Ты рать Литвы при Шуйском отражал,
Ты видел двор и роскошь Иоанна!
Счастлив! а я от отроческих лет
По келиям скитаюсь, бедный инок!
Зачем и мне не тешиться в боях,
Не пировать за царскою трапезой? .

На это Пимен отвечает:

Не сетуй, брат, что рано грешный свет покинул ты...

<...>

Я долго жил и многим насладился.
Но с той поры лишь ведаю блаженство, .
Как в монастырь Господь меня привел.

Пимен не стремится участвовать в событиях, он видит свое высокое предназначение в том, чтобы наблюдать за ходом истории и донести до потомков летопись дел “давно минувших дней”:

Исполнен долг, завещанный от Бога
Мне, грешному...

<...>

Да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу,
Своих царей великих поминают...

Летописец Пимен возлагает на себя очень важную миссию. Он готовит суд истории. Записывая людские деяния, “добру и злу внимая равнодушно”, он сообщает потомкам правду о “темном” прошлом. Это понимает Григорий. Мысленно обращаясь к царю Борису, он восклицает:

А между тем отшельник в темной келье
Здесь на тебя донос ужасный пишет
И не уйдешь ты от суда мирского,
Как не уйдешь от Божьего суда!

Григорий понимает величие Пимена, но все равно стремится на волю, к настоящей жизни. Его мечте дано осуществиться: Гришка убегает из монастыря в Польшу, собирает рать, ведет ее на Москву и в конце концов захватывает царский трон. Из “бедного инока” он становится “сильным мира сего”, обретает власть и величие. Ему представляются картины собственного могущества, он жаждет власти. Но, полюбив, Григорий вдруг понимает, что его цель, царский трон, теряет для него былую притягательность. В страстном монологе, обращенном к любимой им Марине Мнишек, Григорий говорит:

Что Годунов? Во власти ли Бориса
Твоя любовь, одно мое блаженство?
Нет, нет. Теперь гляжу я равнодушно
На трон его, на царственную власть.
Твоя любовь... Что без нее мне жизнь.
И славы блеск, и русская держава?

Мы видим что для героев Пушкина, да и для самого поэта, человеческая жизнь, ее радости и горести важнее и дороже того мира, где “высятся и падают цари”. Пушкин видит как бы три пласта бытия. Во-первых, это мир обыкновенных людей, их частная жизнь с ее мелкими и крупными событиями. Во-вторых, это мир “власть имущих”, где кипят страсти и слишком часто льется кровь. И, наконец, в-третьих, - высший пласт, где вершится Суд Божий и Суд человеческий, иначе говоря, суд истории. К этому миру принадлежит Пимен, который ощущает мерную поступь Времени. В этом высшем мире существуют такие категории, как Истина, Время, История, Народ.

Проблема участия народа в великих событиях - одна из главных проблем “Бориса Годунова”. Пушкин, быть может, первым из писателей признал важную роль народа в истории. Н. М. Карамзин, которому поэт посвятил свою драму, рассматривал историю как цепь деяний князей и царей, отказывая простолюдинам во влиянии на ход событий. Пушкин же, напротив, указывал на причастность народа к историческому процессу. Говорит он об этом устами Пимена:

Прогневали мы Бога, согрешили:
Владыкою себе цареубийцу
Мы нарекли.

Это “мы” возлагает вину на весь народ, на каждого человека, стоявшего зимой 1598 года на Девичьем поле, когда Бориса Годунова избрали на царство. Виновны те, кто равнодушно и бездумно кричал “Да здравствует Борис!”, не разбираясь, праведного ли человека называют они царем. В начале драмы народ не заботится о судьбе царского трона: .

То ведают бояре, Не нам чета.

Еще раз народ выступает на сцену в самом конце драмы, когда Самозванец входит в Москву и убивает семью Годунова. Сначала люди тоже ведут себя равнодушно, повторяя “Да здравствует Димитрий!” и “Да гибнет род Бориса Годунова!” вслед за боярами. Но в тот момент, когда новый государь обагрил свои руки кровью, народ уже не кричит бездумно “Да здравствует!”. Он безмолвствует, потому что уже произнесен Пименом его приговор: “...Мы... согрешили, потому что юродивый уже сказал Борису: “Нельзя молиться за царя Ирода - Богородица не велит”. Безмолвие народа означает пробудившееся в нем чувство ответственности за судьбу своего государства, чувство причастности к ходу истории. Пушкин доказывает нам, что человек - это важнейшее действующее лицо истории. Вспомним стихотворение 1836 года:

Вращается весь мир вкруг человека...

Для поэта очень важно личное участие в истории. Недаром в число действующих лиц “Бориса Годунова” он включил боярина Пушкина, видимо, своего предка. Автор чувствует связь с прошлым. Эта связь с историей осуществляется через предков, через родовую память. Пушкин очень внимательно и бережно относится к истории своего рода, гордясь и шестисотлетним дворянством, и тем, что по материнской линии происходил от Ибрагима Ганнибала, вывезенного Петром I из Африки. В творчестве Пушкина есть произведения, посвященные истории его предков. Это, конечно, и “Арап Петра Великого”, и стихотворение “Моя родословная”, в котором поэт обозревает весь род Пушкиных:

Мой предок Рача мышцей бранной
Святому Невскому служил;
Его потомство гнев венчанный,
Иван IV, пощадил.

Пушкин гордится независимостью своих предков:

Не торговал мой дед блинами.
Не ваксил царских сапогов...

<...>

В родню свою неукротим.
С Петром мой пращур не поладил
И был за то повешен им.

Отдавая дань уважения своим пращурам, поэт не пытается придать величия своей персоне за счет деяний предков. Он также горд и независим.

Я грамотей и стихотворец, -
Я Пушкин просто, не Мусин.
Я не богач, не царедворец,
Я сам большой: я мещанин.

Мы видим, что в истории для А. С. Пушкина важна прежде всего человеческая личность, взаимовлияние человеческой жизни и истории. Поэтому в своем творчестве он уделяет большое внимание судьбе человека на фоне истории.

Тему человека и истории Пушкин продолжил, написав “Капитанскую дочку”. В этом романе история показана через события частной жизни героев.

Такое понимание исторической темы характерно для русской литературы. Традицию Пушкина продолжили и Лев Толстой, и писатели XX века, показавшие, как сопрягается судьба конкретного человека с судьбой народа, страны, государства.

ТЕМА ВОЙНЫ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Человек отличается от животного способностью мыслить и совершать поступки в соответствии со своим мнением. Однако его решения часто не совпадают с желаниями окружающих, что и является типичной основой конфликтных ситуаций. В этом случае человек оказывается перед выбором между соглашением и столкновением, а более сильное агрессивное начало заставляет его идти по очень эффективному пути морального или физического устранения противников. Этот процесс лежит в основании социального явления войн. Война является быстрым и жестоким средством разрешения идеологических, социальных, исторических, политических и религиозных конфликтов.

Войны между обществами и личностями ведутся не только в материальной, но и в идейной сферах жизни. Во время таких войн личность проявляет себя наиболее полно и многогранно, в ней происходит борьба идей и принципов, что традиционно привлекало и продолжает привлекать литераторов различных эпох.

Основоположником литературы идейных противостояний можно считать А. С. Грибоедова, который в своей комедии “Горе от ума” переводит состояние конфликта в идейную войну, где все средства хороши для морального подавления новых идей и мыслей Чацкого.

“Чацкий: ...Свежо предание, а верится с трудом;
Как тот и славился, чья чаще гнулась шея;...
Фамусов: ...Ах! боже мой! он карбонари!..
...Опасный человек!..
...Он вольность хочет проповедать!..
...Да он властей не признает!..
София: ...Он не в своем уме.”

Чацкий идеологически побеждает противников, но эта победа стоит ему слишком дорого. Война двух миров не закончена, выиграно только одно сражение.

Сходный конфликт описан Тургеневым в романе “Отцы и дети”. Социально-идейная война поколений явилась типичной темой литературы этого периода. Разночинцы и дворяне борются за свои идеалы и за свое место в мире. Их споры затрагивают различные аспекты жизни: науку и культуру, экономику и сельское хозяйство. Павел Петрович Кирсанов, выразитель взглядов либерального дворянства, уважает личность, принципы, поэзию и искусство. Базаров отвергает все это. Его идеи несут разрушение и анархию в умы людей. Базаров умирает, но его идеи найдут отклик позднее. В его войне не может быть победителя, ибо она несет вред всем. Эта идейная война находится на грани между философскими размышлениями и реальными действиями.

Идейные войны и столкновения часто несут предпосылки войн материальных. На фоне грандиозных исторических событий происходят тяжелейшие баталии между инстинктами и принципами в умах героев. Так, князь Андрей Болконский, герой романа-эпопеи Толстого “Война и мир”, побеждает в себе эгоистические стремления и побуждения, побывав в Аустерлицком сражении. Так, Николай Турбин, герой “Белой гвардии” Булгакова, переоценивает свою жизнь и идеалы. Идейные войны несут “очистительный” характер. Их результатом обычно становится открытие героем новых истин, ценой за которые иногда бывает жизнь.

Безусловно, огромный пласт литературы изучает взаимовлияние и столкновение людских мыслей, но в основное, привычное понятие войны вкладывается не столько идейный, сколько материальный смысл. Каждая литературная эпоха создает свой типичный образ войны. Герои произведений о войнах несут типичные черты своих современников, события передаются в хронологическом по-, рядке. На страницах произведений появляются действительные исторические образы.

Эпоха романтизма принесла образ войны народной. В произведениях Пушкина “Полтава” и Лермонтова “Бородино” война являет героизм и мужество солдат, мудрость царя и полководцев. Произведения глубоко патриотичны, они поднимают национальное сознание и Дух.

Но близок, близок миг победы.
Ура! мы ломим; гнутся шведы.
О славный час! о славный вид!
Еще напор - и враг бежит...
...Вот смеркалось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять...
Вот затрещали барабаны И отступили басурманы.
Тогда считать мы стали раны.
Товарищей считать...

Произведения Пушкина и Лермонтова основаны на чувстве победителя после победы в войне 1812 года. Они носят историко-героический характер и не содержат глубокого психологического анализа героев. Однако тема Отечественной войны привлекла Толстого именно возможностью наиболее точно определить близость его героев к народу, что характеризовало соответствие человека идеалам автора. Любое историческое событие, по Толстому, является результатом неосознанного “роевого желания”. Война становится следствием необходимости перемещения народов с запада на восток и последующего противодвижения с востока на запад. В гущу этого движения он помещает своих героев, чтобы понять их, разобраться в их устремлениях. Война Толстого - “лакмусовая бумага жизни”. Толстой с доскональной точностью изложил исторические аспекты войны, снабдив их своими философскими комментариями. Его война 1812 года является историческим исследованием современника, потомков ее участников - будущих декабристов.

Литераторы XIX века исследовали тему войны в основном для изучения человека. С этой целью авторы брали различные исторические события и рассматривали их через призму человеческих взаимоотношений. Тема войны никогда не отдалялась от темы человека и его душевных исканий. Для наиболее яркого и полного раскрытия темы войны авторы использовали сюжетно-композиционные средства, красочные эпитеты и метафоры, но главным всегда являлась их способность за жестокостью, кровью и сражениями увидеть душу человека.

На протяжении всей своей истории человек проявлял редкостное стремление к самоуничтожению. Его жизнь всегда висела на волоске, и литература, создавая различные образы и ситуации, предупреждала его об опасности потерять в войнах не только физическую оболочку, но и ее содержание.

МОТИВЫ ЛИРИКИ А. А. ФЕТА В “ВОЙНЕ И МИРЕ” л. н. толстого

Лев Толстой познакомился с А. А. Фетом в середине пятидесятых годов, приехав в Петербург после участия в обороне Севастополя. Из всех петербургских литераторов, тепло встретивших Толстого как нового талантливого автора и героя Крымской войны (Некрасов, Гончаров, Григорович, Тургенев, Островский, Аксаковы, Чернышевский), Фет оказался ближе всех Толстому. Дружбу они пронесли через всю жизнь. Фет и его жена (М. П. Боткина) часто гостили в Ясной Поляне, Толстые навещали Фета. Между писателями велась интенсивная переписка, главную часть которой составляло обсуждение творческих замыслов.

Когда читаешь лирику Фета, поражаешься глубоко прочувствованной и переданной в ней атмосферой Ясной Поляны. Так, знаменитое стихотворение “Сияла ночь. Луной был полон сад...” было навеяно пением свояченицы Толстого, Татьяны Андреевны Берс. Особая музыкальная атмосфера Ясной Поляны всегда была сродни Фету, черпавшему в ней вдохновение. Музыка для Фета и для Толстого - не просто любимый вид искусства. Несмотря на известные слова Толстого о том, что музыка безразлична к этике, не нравственна и не безнравственна, а вненравственна, Толстой прибегает к каким-то особым, “музыкальным” характеристикам своих любимых героев, и не только в пору писания “Войны и мира”. Говоря, что Петя Ростов был музыкален так же, как Наташа, и больше Николая, Толстой дает не только характеристику музыкальных способностей братьев и сестры, но и целостную характеристику их внутреннего мира, способности, как сказал Фет, “любить” и “плакать”. Музыка Пети, которую он слышит в своем волшебном сне, - это предчувствие гармонии и любви во всем мире. Такова же и музыка, “тихая”, “шепчущая”, как бы пробивающаяся из иного мира, в предсмертных видениях и ощущениях Андрея Болконского.

Любимые герои Толстого в высшей степени одарены этой сверхмузыкальностью, даже независимо от того, умеют ли они петь или играть на музыкальных инструментах. Многозначительно сравнение князя Андрея, болезненно реагирующего на фальшиво-светское поведение Лизы, с музыкантом, услышавшим, фальшивую ноту. Настроение же Болконского, слушающего пение Наташи, совершенно совпадает с чувствами, выраженными в знаменитом фетовском “Сияла ночь...”. В более позднем произведении, “Живой труп”, Толстой показывает влюбленного в цыганское пение Федю Протасова как человека, для которого нестерпимым является сознание фальши в своих отношениях с женой и окружающими. В русской поэзии Фет был одним из наиболеемузыкальных поэтов, “поэтом-музыкантом”. Когда Тургенев говорил, что ждет от Фета стихотворения, последние строки которого надо будет передавать “безмолвным шевелением губ”, он не преувеличивал. Слова в поэзии Фета действительно переходят в ноты. Недаром так часты среди стихотворений Фета романсы и “мелодии”.

Не только музыкальное восприятие мира сближало Фета и Толстого. Их объединяло и особое чувство природы. Весной Фет всегда особенно остро чувствовал пробуждение жизненных сил природы, его весенние стихи не просто передают восхищение красотой мира, они своего рода моление творческим силам природы. В отличие от пушкинских осенних мотивов, весенние настроения Фета, может быть, менее философичны, но более ярки и непосредственны. Христианский праздник 9 марта (день Сорока мучеников) Фет встречает весьма не христианскими настроениями:

Какой восторг! .
Уж прилетели
Вы, благовестники цветов.
Я в поднебесье слышу трели
Над белой скатертью снегов...
И Сорок мучеников сами
Мне позавидуют в раю.

Лев Толстой и Софья Андреевна Толстая особенно любили это стихотворение. Каждую весну у Фета и Толстого шло в переписке оживленное обсуждение наблюдений над приметами весеннего воскресения природы. Толстой ждал от Фета присылки новых стихотворений. “Майскую ночь”, “Уж верба вся пушистая...” Толстой не мог читать без слез. Точность, зоркость поэтического видения Фета неизменно вызывала у Толстого восхищение. И конечно, откликами на лирику Фета наполнены не только письма Толстого, но и “Война и мир”, написанная в пору наиболее тесного общения с поэтом. Наиболее тонко чувствующие музыку герои Толстого наделены и необыкновенным чувством природы либо религиозным чувством. Таковы князь Андрей, Наташа, княжна Марья.

Параллель между такими стихотворениями, как “Одинокий дуб”, “Учись у них - у дуба, у березы”, и описанием весеннего дуба в “Войне и мире” напрашивается сама собой. Да и выводы писателей сходны - человек черпает в природе энергию, учится у нее переносить бури и холод жизни. Высказанное Наташей желание полететь вылилось в ощущение раскованности и даже некоторой потери “почвы под ногами” - она совершила роковой шаг, увлекшись Анатолем. Но без пейзажа лунной ночи в Отрадном “Войну и мир” невозможно себе представить, как и поэзию Фета без ощущения полета, без света луны и звезд.

На стоге сена ночью южной
Лицом ко тверди я лежал
И хор светил, живой и дружный,
Над мной раскинувшись, дрожал...

Это ощущение готовой улететь к звездам Наташи, это мечты-князя Андрея на поле Аустерлица. Вспомним также Пьера в плену, ощущающего, что никто не в силах поставить предел его бессмертной душе. В стихотворении “Угасшим звездам” Фет говорит:

Может быть, нет вас под теми огнями,
Давняя вас погасила эпоха,
Так и по смерти лететь к вам стихами,
К призракам звезд буду призраком вздоха.

Поэзия для Фета - “призрак вздоха”, а душа человека бессмертна, но не по-христиански, а скорее пантеистически растворяется во всем сущем. Таким же было и представление о душе Толстого, во всяком случае, близким к этому. Ведь и смерть князя Андрея христианские философынаходили недостаточно христианской, называя представления Болконского туманным “философским пантеизмом” (К. Леонтьев). Как бы то ни было, отмеченные параллели можно множить, а о лирике Фета, Тютчева, отчасти Некрасова, можно сказать, что вся она пронизанамотивами русского романа, вернее, вся она - вдохновительница прекрасных лирических страниц русской романистики второй половины XIX века.

“ПОЭТ В РОССИИ - БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПОЭТ” (Е. Евтушенко)

Русская литература никогда не была только искусством. Поэты и писатели ощущали себя пророками, обличителями пороков общества и отдельных его представителей, борцами за “высокие нравственные идеи”. Особенно ярко это нашло свое отражение в творчестве Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого. В своих произведениях эти авторы подробно изучают внутренний мир людей, пытаются разобраться в сложных человеческих отношениях. Толстой и Достоевский доказывают, что люди, не имеющие высоких нравственных идеалов, не способны к духовному развитию. Таких персонажей писатели приводят или к смерти, или к краху всех их начинаний.

По мнению авторов, жить в человеческом мире, духовно совершенствоваться способны лишь те люди, которые строго соблюдают высокие нормы нравственности. Только такие герои могут любить по-настоящему. Только они способны познать истину.

Особенно ярко эти идеи нашли свое отражение в романах “Преступление и наказание” и “Война и мир”. В произведении Ф. М. Достоевского главный герой, Родион Раскольников, преступил основные нравственные законы жизни. Он попрал все моральные принципы ради того, чтобы возвыситься над людьми, стать вершителем их судеб. “Я захотел осмелиться...” Но сам Родион не осознавал своей трагедии. Раскольников был ослеплен идеей, как облагодетельствовать человечество: “Убей ее и возьми ее деньги, с тем чтобы с их помощью посвятить потом себя на служение всему человечеству...” Но он сам не заметил, как произошла подмена цели. На самом деле Раскольников хотел попробовать и узнать: “Тварь ли я дрожащая, или право имею...” На протяжении всего романа автор спорит с Раскольниковым, с его, наполеоновской идеей сильной личности, вседозволенности. Достоевский доказывает главному герою, что даже самое жалкое существо имеет право на жизнь, что нельзя руководствоваться только личными интересами, что, живя для себя, человек не может принести счастья другим. После совершения преступления Раскольников начинает испытывать душевные муки. Он не может забыть о содеянном. Это происходит потому, что у главного героя сохранилось еще такое человеческое качество, как способность к состраданию. Раскольников помогает пьяной девочке, глубоко переживает известие о замужестве сестры. А другой персонаж этого произведения, Свидригайлов, не испытывает душевных мук. Он совершил убийство, изнасиловал девочку, но смог простить себе это. Свидригайлов простил себе свои грехи, но даже он не живет счастливо. Его мучает страшное одиночество, пустота, которые доводят его до самоубийства. В романе Ф. М. Достоевского существует еще один персонаж, живущий только для себя, - Лужин. Его интересует только он сам. Ему нет дела до чужих проблем. Даже совершая, на первый взгляд, благородный поступок, женясь на Дуне, он преследует корыстную цель - распоряжаться женой, как ему захочется. Этот человек никогда не сделал ничего хорошего другим.

Лужин чем-то напоминает доктора Старцева из рассказа А. П. Чехова “Ионыч”. Оба эти персонажа преследуют одну цель - накопить капитал. Приобретая богатство, они оба теряют в себе человека. Если принципы Лужина могут привести в конце концов к теории Раскольникова о праве на преступление, то та же теория в своем развитии неминуемо должна будет выродиться в свидригайловщину, привести к полному моральному разложению личности.

В романе Л. Н. Толстого “Война и мир” мы тоже можем встретиться с людьми, для которых личное благо важнее всего. Одним из них является Наполеон. Этот человек поставил себе целью мировое господство и движется к нему, не считаясь ни с чьими интересами. Этот человек лицемерен, лжив, труслив Его духовное развитие.остановилось. Наполеон бросает армию, войска, чтобы спасти себе жизнь. Он страшен в своем стремлении к личному благополучию, потому что бросает в бой, на смерть целые народы! Но своей цели он не достигает. Все начинания Наполеона провалились. Этим автор доказывает направленность наполеоновских жизненных идеалов, показывает, что все начинания обречены на провал, а человек, принявший такую мораль, приходит к духовной смерти.

Таким образом, можно сделать вывод, что жить, руководствуясь принципами личной выгоды и вседозволенности, нельзя, так как это путь к духовной деградации.

По мнению писателей, только глубоко верующие, высоконравственные, добрые люди способны творить в этом мире; духовный рост возможен лишь тогда, когда человек отречется от всего личного, когда перестанет думать только о себе. Потому только через покаяние и осознание корыстности своих целей возможно возрождение Родиона Раскольникова и Андрея Болконского. Князь Андрей преклонялся перед Наполеоном. Он видел в нем великого человека. “Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку...” Раненый Болконский видит только ничтожного, мелочного человека, который был его кумиром, на фоне высокого неба, олицетворяющий тот идеал, к которому должны стремиться все люди. Болконский осознает всю порочность своих идей и отрекается от них. “Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы... в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом...” С этого момента начинается его долгий путь к духовному выздоровлению. А для Раскольникова он начинается лишь в эпилоге романа. “Но тут уже начинается новая история, история постепенного обновления человека...” Но оно не было бы возможным без помощи Сони Мармеладовой. Она помогает Раскольникову духовно возродиться, она следует за ним повсюду, она жертвует собой, своими интересами ради него. Соня - олицетворение “высокой нравственной идеи”, душевной силы и красоты в романе “Преступление и наказание”. Вся ее жизнь направлена на то, чтобы помогать окружающим ее людям. Она продает себя, но на эти деньги живет ее семья, она едет за Раскольниковым на каторгу, чтобы помочь ему. Таким образом, можно сказать, что Соня - идеал автора. Она смогла выжить в этом мире благодаря своей глубочайшей вере, жертвенной любви, благодаря своей идее всепрощения.

В романе “Война и мир” идеалом для автора является семья Безуховых. Пьер Безухое, чистый, добрый, открытый человек, напоминающий иногда ребенка, не имеет никаких корыстных целей. Он никогда не действует ради собственной выгоды, он никогда не причинил никому зла. Пьер стремится видеть в людях только хорошее. Он даже в Наполеоне нашел хорошее качество - служение идее: “Я вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке”. Но вскоре он расстался с идеей величия души Наполеона. Пьер остается в Москве, чтобы убить французского императора, так как понимает, что Наполеон несет только зло. В плену Безухов встречается с Платоном Каратаевым, который помогает ему выжить в очень суровых условиях. Общение с Каратаевым возвращает Пьера к жизни, он находит “согласие с самим собой”. Безухов научился любить жизнь по-настоящему. Он понял, как важно сохранить независимость нравственного состояния от внешних условий жизни и спокойствие духа, несмотря ни на какие удары судьбы. “Чистым” называет его Наташа Ростова - это идеал женщины для Толстого. Она любит всем сердцем окружающий ее мир. Наташа живет только чувствами. Она постоянно ощущает потребность кого-то любить, поэтому, когда князь Андрей уезжает от нее, Наташа влюбляется в Анатоля Курагина. В конце романа мы видим, что Наташа полностью растворена в своем муже: она думает только о Пьере и семье, никаких мыслей о себе, только о муже и детях. Кроме того, Наташа - человек с сильно развитым чувством патриотизма. Когда французы подошли к Москве, она настояла на там, чтобы ее семья оставила свое имущество и отдала подводы для раненых. Нравственность, внутренняя порядочность, доброта, любовь, народное чувство, которое Наташа носит в себе, помогают ей и Пьеру выстоять, вынести тяжелые испытания.

“Высокой нравственной идеей” отмечены произведения и других русских писателей: Н. А. Некрасова, Н. Г. Чернышевского, А. М. Горького. Все они призывали к служению общественному долгу, к служению Родине, к свободе, к духовности, к высоким жизненным идеалам. Эти писатели и поэты внесли большой вклад в развитие литературы. Поэтому русская литература не имеет себе равных в мире до сих пор.

ТРАДИЦИИ А. С. ГРИБОЕДОВА В “ЕВГЕНИИ ОНЕГИНЕ” А. С. ПУШКИНА И “ВОЙНЕ И МИРЕ” Л. Н. ТОЛСТОГО

Пушкин, как современник Грибоедова, мог в “Евгении Онегине” откликнуться на “Горе от ума” непосредственно в аллюзиях и реминисценциях. Толстой же, рисуя дворянскую Москву начала века, мог использовать некоторые образы Грибоедова сознательно, но концепция автора “Горя от ума” при этом подверглась серьезному переосмыслению. Грибоедовские реминисценции у Пушкина и Толстого можно рассматривать в более узком и более широком значениях. К первому будет относиться непосредственный отзвук стихов “Горя от ума”. Ко второму - все, что вызывает воспоминание о “Горе от ума”, наводит на сопоставление с ним. Если для Пушкина характерны оба указанных момента, то для Толстого преобладающим будет второй. Это различие можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, тем, что произведение Пушкина - стихотворное, а Толстого - прозаическое. Во-вторых, тем, что если для Пушкина характерно равноправие (а на раннем этапе даже преобладание) использования литературного материала наряду с материалом, взятым из самой жизни, то для Толстого как крупнейшего представителя русского реализма характерна ориентация на жизненный материал и критика “литературности”, под которую у него попал даже Шекспир. Кроме того, Грибоедов и Пушкин были современниками, а Толстой жил в другую эпоху. В “Евгении Онегине” и “Войне и мире” есть темы, на которые как бы падает отсвет грибоедовских тем. Прежде всего это относится к картинам московского общества. Наиболее ощутимы отзвуки “Горя от ума” в седьмой главе “Евгения Онегина”. Один из эпиграфов к ней прямо указывает на связь с грибоедовской комедией. Остановимся на смысле этого эпиграфа. Чацкий, оказавшись после долгого отсутствия в Москве, говорит:

Что нового покажет мне Москва?
Вчера был бал, а завтра будет два.
Тот сватался - успел, а тот дал промах.

Все тот же толк, и те ж стихи в альбомах. Далее следуют слова, вынесенные в эпиграф, после чего идет монолог Чацкого, зло осмеивающего московских бар. Таким образом, эпиграф отсылает к сатирической картине Грибоедова и настраивает на тот же лад. И действительно, Москва, в которой оказывается Татьяна, поразительно напоминает Москву Грибоедова. Строфы седьмой главы “Евгения Онегина” буквально переполнены грибоедовскими реминисценциями.

Но в них не видно перемены, Все в них на старый образец

Приводит на память грибоедовский “все тот же толк”. “Те ж стихи в альбомах” - эта любимая струя “домашней поэзии” оборачивается у Пушкина элегией, которую готовит

Тане какой-то шут, прислонившись к стене,
А он все клуба член исправный

отсылает нас к словам Чацкого о Фамусове: .

Ну что ваш батюшка? все Английского клуба
Старинный, верный член до гроба?

Ироническое упоминание “палаты Английского клуба”, где происходят “о камах пренья”, содержалось в восьмой главе первоначальной редакции “Евгения Онегина” и напоминало слова Фамусова о тех московских старичках, которые

И об правительстве иной раз так толкуют...
Не то, чтоб новизны вводили...
...а придерутся
К тому, к сему, а чаще ни к чему...

Старый граф Илья Андреич Ростов тоже был членом английского клуба и даже его старшиной. С Фамусовым его сближает не только это. Вспомним именины в доме Ростовых, когда граф, принимая визиты, повторяет слова благодарности и приглашение к обеду “с одинаковым выражением... всем без исключения и изменения”. Не напоминает ли это фамусовское

Я всякому, ты знаешь, рад.

Если вспомнить его же “перед родней, где встретится, ползком”, то легко увидеть связь этого момента с ласковыми встречами Тани на родственных обедах с хлебом-солью. В “Войне и мире” отозвалась строка Грибоедова:

Что за тузы в Москве живут и умирают!

Она как нельзя лучше передает все, что связано с “известным богачом и красавцем екатерининского времени графом Безуховым”! Употребил Толстой и само слово “тузы” как раз в этом значении. Описывая обед в английском клубе в честь Багратиона, Толстой отмечал: “Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших”. Если у Толстого грибоедовские образы оказываются лишенными сатирического оттенка, то Пушкин сохраняет его в своем изображении московских типов. В этом он следует за Грибоедовым и не скрывает этого. Упоминание в строфе ХIV седьмой главы тетушки княжны, мосье Финмуша, шпица заставляет нас вспомнить тетушку Софьи, “у которой воспитанниц и мосек полон дом”, шпица старухи Хлестовой, Гильоме, у которого были все шансы стать не только другом, но и мужем. Строфа даже по своему характеру очень напоминает монолог Чацкого, начинающийся со слов, вошедших в эпиграф. Для продолжения сравнения можно сказать о соответствии отрицательных типов.

Сам толст, его артисты тощи...
Семен Петрович так же скуп....
И так же ест и пьет за двух.
Книгам враг...
Иван Петрович так же глуп, .

Строка: “А я так за уши драла!” почти буквальное повторение слов Хлестовой о Чацком: “Я за уши его дирала”. Как чуждо московское общество Чацкому, так чуждо оно и Татьяне. Но у Пушкина “невинные беседы с прикрасой легкой клеветы” не занимают такого важного места в действии, какое отведено им у Грибоедова. Сатирическая сторона у Пушкина не заслоняет других сторон Москвы, в которой он замечает и памятники русской славы, и неповторимый архитектурный облик. Мысль Грибоедова о пустоте московского светского общества не оказалась чуждой и Толстому.

“Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой”, - говорит Борис Друбецкой и несколько раз повторяет эту мысль. В светском обществе есть свои авторитеты. Фамусов говорит у Грибоедова:

А дамы? сунься кто, попробуй, овладей;
Судьи всему везде, над ними нет судей.
Скомандовать велите перед фрунтом!
Присутствовать пошлите их в сенат!

Такая характеристика как нельзя лучше подходит к Марье Дмитриевне Ахросимовой, которую знала вся Москва и которую “все без исключения уважали и боялись”. Кроме важных лиц есть незаменимые, которые как бы олицетворяют само общество. Такую роль играет в комедии Загорецкий. Подобную роль выполняет в “Евгении Онегине” Зарецкий, эпизодический выход которого происходит во второй половине развития сюжета. Загорецкий появляется аналогичным образом.

Отмеченные случаи не исчерпывают всех реминисценций “Горя от ума”, но подтверждают факт влияния комедии Грибоедова на творческие поиски Пушкина и Толстого. Вполне уместно задать вопрос: какую роль играют грибоедовские реминисценции в рассматриваемых произведениях? Постараемся в этом разобраться.

Когда перед Пушкиным встала задача изображения московского общества в романе, он не прошел мимо опыта Грибоедова. Направленность комедии, видимо, оказалась близка к одной из частных задач, которые решал Пушкин. Использование им реминисценции из комедии Грибоедова можно рассматривать как средство создания наиболее лаконичным способом обобщенных образов периферийных героев романа/Читатель мог знать о них больше, чем сказано в романе, достраивая образ на основе его разработки в “Горе от ума”, как бы попадавшего в структуру романа. Подобное проникновение подтверждается следующей цитатой:

Он возвратился и пропал,
Как Чацкий, с корабля на бал.

Пушкин сам однажды подал в положение Чацкого, прибыв в Москву после долгого отсутствия. Это могло усилить его восприятие комедии, которая была использована в его творчестве спустя несколько лет.

Если в “Евгении Онегине” память о “Горе от ума” увеличивает, как бы добавляет “глубину резкости” изображения за счет собственных элементов, то в “Войне и мире” отголоски комедии как бы сужают картину, напоминают о характерных положениях. Но у Толстого эти положения усложняются, становятся более жизнеподобными. Реминисценции у него получают характер отправных точек, за которыми следует всегда развитие их темы. Проанализировав грибоедовские реминисценции в “Евгении Онегине” и “Войне и мире”, можно сделать вывод, что усвоение опыта Грибоедова и отталкивание от его традиций было важным моментом в создании новаторских произведений русской литературы.

“ПИСАТЕЛЬ - НЕ СУДЬИ, А ЛИШЬ БЕСПРИСТРАСТНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ ЖИЗНИ” (А. П. Чехов)

Самый надежный способ избежать короткого замыкания - никогда не прикасаться к проводам.

Джон Фаулз

Многие воспринимают писателя как представителя свободной профессии, пишущего от безделья и неспособности занять себя более серьезным делом, многие - как моралиста и обличителя пороков, другие - как беспристрастного, но необходимого “свидетеля жизни”. По сути, самым ранним письменным произведением, дошедшим до наших дней, является “Повесть временных лет” - хроника, написанная настолько беспристрастно и объективно, насколько это было возможно в XI веке. За 9 веков отношение к писателю и его роли в жизни общества менялось по мере его размышлений над этой проблемой. Две трети творчества хоть сколько-нибудь значительных и мыслящих авторов посвящено не описанию реальности, а осмыслению роли поэта и поэзии и их места в истории человечества, от которого сам автор видит себя отделенным талантом и “всеведением пророка”. М. Ю. Лермонтов в начале своего творчества видит себя не в роли судьи общества, но и не свидетелем его жизни. “Мне тварь покорна там земная // И звезды слушают меня”. Поэт видит себя большим посланником, отправленным на землю “провозглашать любви и правды чистые ученья”.

“Кто там мои расскажет думы? //Я - или бог - или никто!” - это приводит лирического героя Лермонтова и его самого к одиночеству, отчуждению и неприятию теми, кому он нес божественные истины. Его жизнь и талант, посвященный ей, пропадают зря, и он понимает, что “меж людьми ни раб, ни властелин”. И его главная ошибка (идти к ней всю жизнь, но важно все же осознать ее) в том, что Лермонтов, желая научить чему-то людей, “за толпою идет, хоть с ней не делится душою”. Важно не преследовать людей, выкрикивая громкие, по большому счету путаные слова, а отдавать им душу. С другой стороны...

А. С. Пушкин был не только философом и “пророком”, но и борцам против самодержавия и крепостничества. Он был не сторонним наблюдателем общественной борьбы, а другом и вдохновителем декабристов. Когда они были осуждены, “погиб и кормщик и пловец”, поэт был “на берег выброшен грозою”. Он получил возможность писать на свободе, продолжать борьбу и “петь прежние гимны”. Но, если декабристы заплатили жизнью за свое выступление, то в судьбе Пушкина это не оставит настолько глубокого следа, и вот он уже “ризу влажную свою сушит на солнце под скалою”. Он оказался беспристрастным свидетелем и получил возможность написать обо всем “грядущим” поколениям, но вот вопрос: не чувствовал ли он себя предателем, хотя бы и ради благой цели? (Дж. Фаулз).

Как отличить отдаление от событий времени для большей объективности от слабости и предательства?! С одной стороны, существуют писатели, навязывающие читателю свою точку зрения, ломающие чужую жизненную позицию и мировоззрение. “Будь он хоть сам Рембрандт, он не имеет права ломать чужую жизнь”? Но, может быть, это и есть сила характера, воля, гений! Яркий пример - Лев Николаевич Толстой. В своих произведениях он не доказывает, но указывает читателю, что верно, а что нет, что жизненно, и что приспособлено к жизни, а что временно и преходяще. Непосредственность, впечатлительность и живость Наташи Ростовой - все то, что привлекает в ней читателя, минутное. А простая жизненная истина - в ее способности и “должности” быть матерью. Не сочувствие должна вызывать в нас Анна Каренина, а жалость, ибо она пренебрегла своим долгом. Это - наперекор человеческим чувствам, но в соответствии с высшей моралью. В то же время Тургенев и Чехов с самого начала своего творчества не отождествляют себя со своими героями, а отделяют их от себя и, отвечая законам реалистической прозы, соблюдают неоднозначное отношение к своим персонажам.

Евгений Базаров, с одной стороны, призван доказать несостоятельность модного нигилизма, но, с другой стороны, вызывает симпатию и понимание. Как И. С. Тургенев в “Отцах и детях”и И. А. Гончаров в “Обломове” не демонстрируют читателю свои идеалы, но подталкивают его на поиск идеального в синтезе двух крайностей. Кажется, именно это имел в виду В. Г. Белинский, говоря об “истинно народных произведениях”: раскрыть глаза читателю на окружающую его и писателя в равной мере реальность так, чтобы он сам увидел в ней и в себе недостатки и в одиночку принялся за вечный поиск лучшего. “Люди, что деревья в лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною березой”.- это ошибка Базарова. Пусть каждый по-своему примет душу писателя, вложенную в произведение. Опыт и знание человечества не однородны, а состоят из ошибок и поисков множества. Возможно, объективно написанную книгу поймут лишь немногие, в то время как навязать свою точку зрения удастся лишь людям слабым волей, сильные же и мыслящие с презрением откажутся от чужой морали и суда. Способность видеть то, чего не замечают другие, не дает права судить и не лишает перспективы быть судимым самому. “Не судите, да не судимы будете”. Будем, но не современниками, возомнившими себя вправе...

Убеждения, метания, презрение, ненависть и гнев, - к чему все, если в конце жизни дано вдруг осознать ясное с самого начала: “В этой жизни умирать не ново, // Но и жить, конечно, не новей”. А все идеалы по сути своей ложны.

Может ли быть, что поэт “только лишь мечтатель”, а не “беспристрастный свидетель жизни”?

А. П. Чехов всем своим творчеством опровергает эти сомнения. Короткие рассказы, повести, пьесы, каждая составляющая их деталь - направлены на четкое изображение реальности, не всегда современной, но зачастую будущей. В рассказе “Палата № 6” или в любом другом, в монологах героев мы никогда не найдем конкретной авторской позиции. Социальный пейзаж, его “унылый, охаянный вид, какой у нас бывает только у больничных и тюремных построек”, антитеза больные-здоровые, больница-тюрьма помогает нам найти верное решение, подталкивают нас к этому поиску. Но Чехов слишком доверяет своему читателю, чтобы высказать ему свое однозначное отношение к им же вымышленным героям. В отличие от героев Чехова, герои М. Горького прямо высказывают свою позицию, звучащую как утверждение: “Все люди от рождения равны!”, “Образование - чепуха, главное - талант”. Это, наверное, правильно. Но это то, к чему Горький пришел путем своего жизненного опыта в условиях окружавшей его реальности. Вот почему его произведения скорее злободневны, чем историчны, лишены будущего и перспективы размышления. Произведения, мешающие читателю развиваться путем поиска. “Гнев и ненависть - роскошь, которую в наши дни мы просто не можем себе позволить”. Роль писателя слишком важна в контексте Вечности, чтобы он мог растрачивать себя на эмоции. Возможно, он “был рожден для счастья, для надежд, для вдохновений мирных”, но, выбрав себе стезю “беспристрастного свидетеля жизни”, он должен следовать ей во всем и до конца.

И. С. ТУРГЕНЕВ И А. П. ЧЕХОВ: ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ИЛИ НОВАТОРСТВО?

Чехова уже в самом начале его творческого пути упорно сравнивали с Тургеневым, и скоро эти сравнения стали своего рода общим местом как в отзывах критиков, так и в реакции читающей публики. Поэт А. Н. Плещеев писал о сборнике рассказов Чехова “В сумерках”: “Передо мной незримо витала тень И. С. Тургенева. Та же умиротворяющая поэзия слова, то же чудесное описание природы”. А. А. Андреева в письме к Чехову восторженно отзывалась о его “Доме с мезонином”: “Там столько тонкой поэтической прелести, такие тургеневские черты...” Чехова раздражало, что его хотят видеть непременно на фоне Тургенева. В разговоре с Буниным он сетовал на то, что его постоянно допекали “тургеневскими нотами”. Чехова, который понимал и отстаивал свою самобытность, удивляло, что ее не хотят замечать его современники: “Странно пишут обо мне. Никогда просто о Чехове. Всегда о Чехове в сравнении с кем-нибудь”.

Как же сам Чехов относился к творческому наследию Тургенева? Некоторые критики утверждают, что это отношение сводилось к тому, что Чехов старался преодолеть и даже пародировал художественные идеи своего предшественника, создавшего литературный стиль той фазы развития художественной литературы, которая ко времени Чехова завершилась. Чехов внимательно изучал наследие Тургенева, и многие тургеневские темы звучали в творчестве Чехова, получая подчас пародийное освещение, но в этом не было с его стороны никакого “злого” умысла. Ибо не по своей воле он вступил в полемику с Тургеневым, который дал глубокую картину русской жизни и обрисовал важнейшие типы своих современников, а сама русская жизнь, художником которой всегда был Чехов, потребовала от него продолжения и развития. И в этом он следовал как раз требованию Тургенева изображать “только жизнь - “куски жизни”, без интриги и грубых приключений”. За это Чехов и получил высокую оценку Толстого, который назвал его “художником жизни”.

Созданные Тургеневым типы уже не могли вобрать в себя всю многоликость новой России. На закате своей жизни Тургенев понимал, что необходимы писатели нового типа, которые и отобразят все происшедшие изменения. Чеховская Россия была населена уже не только сильно изменившимися рудиными и базаровыми, но и ионычами, душечками и сотнями иных типичных существ, которые не укладывались в прежнюю типологию. Поэтому Чехов, высоко оценивая тургеневские романы, понимает, что “нужно что-то другое”. При этом он обнаруживает преемственность с основным творческим принципом Тургенева, который говорил: “Я - в течение моей сочинительской карьеры - никогда не отправлялся от идей, а всегда от образов...” То же самое, только другими словами, утверждал и Чехов: “Живые, правдивые образы создают мысль, а мысль не создаст образов”. Оба писателя указывают на то, что их объединяет, на незыблемую основу - классический реализм, изображение жизни в формах самой жизни.

Чехов творил в эпоху расцвета литературы русского декаданса, яркие представители которого старались сделать Чехова “своим”, видели в нем “символиста” и даже родоначальника литературы XX века. Однако сам Чехов с иронией относился к таким попыткам, отстаивая свою связь с классической традицией, а Мережковского называл “парниковым растением”. Защищая классическую традицию, Чехов не мог просто продолжить дело Толстого и Тургенева, ему приходилось начинать все сначала, с новых оценок, а часто - переоценок достигнутого. Поэтому, не отказываясь от наследия Тургенева, он строго смотрит на него с определенной исторической дистанции и берет у него лишь то, что осталось жизнеспособным. Чехов, чуждый сентиментальности, подчеркнуто трезвый и сдержанный, спокойно наблюдал, как рушатся “дворянские гнезда”, как умирает старый уклад. В рассказе Чехова “У знакомых” (1898) он говорит о своем герое: “Эта поэзия отжила для него... Отжили и свидания в лунные ночи, и белые фигуры с тонкими талиями, и таинственные тени, и башни, и усадьбы”. Это подчеркнутое спокойствие, далекое и от злорадства, и от романтической грусти, особенно ощущается в пьесе “Вишневый сад”, где в “дворянском гнезде” вместо поэтичной Лизы Калитиной обитает заурядная, прозаическая Раневская, которая смешна своей наигранной лживой мечтательностью. Здесь перед нами взгляд не со стороны, а “сверху”, с некоей высоты, которая доступна лишь тому, кто настолько возвышен, что, по выражению Ф. Ницше, “смеется над всякой, трагедией - и на сцене, и в жизни”. Не случайно же Чехов назвал “Вишневый сад” комедией и был раздосадован и возмущен, когда ее трактовали как трагедию! Чехов-драматург не отрывался от настоящего, но настолько возвышался над ним, что самые мрачные коллизии - с точки зрения современников, слепо отождествлявшихся со своим настоящим - теряли свой трагизм.

Чехов создал целый мир, населенный сотнями персонажей. Немецкий писатель Томас Манн писал: “Все его творчество - отказ от эпической монументальности, и тем не менее оно охватывает необъятную Россию”.

В литературе 1850-1860 годов обозначилась целая серия романов, получивших название романов о «новых людях».
По каким же критериям происходит отнесение человека к «новым людям»? Прежде всего появление «новых людей» обусловлено политической и исторической обстановкой общества. Они представители новой эпохи, следовательно, у них новое восприятие времени, пространства, новые задачи, новые отношения. Отсюда и перспектива развития этих людей в будущем. Итак, в литературе «новые люди» «начинаются» с романов Тургенева «Рудин» (1856), «Накануне» (1859), «Отцы и дети» (1962).
На рубеже 30-40-х годов, после поражения декабристов, в Русском обществе произошло брожение. Одну его часть охватило отчаяние и пессимизм, другую - скрупулезная деятельность, выраженная в попытках продолжать начатое дело декабристов. Вскоре общественная мысль принимает более оформленное направление - направление пропагандистское. Вот эту-то идею общества Тургенев и выразил в типе Рудина. Поначалу роман назывался «Гениальная натура». Под «гениальностью» в данном случае подразумевается озаренность, стремление к истине (задача этого героя, действительно, скорее нравственная, нежели социальная), его задача посеять «разумное, доброе, вечное», и он с честью исполняет это, но ему не хватает натуры, не хватает сил преодолевать препятствия.
Тургенев затрагивает и такой болезненный для русских вопрос, как выбор деятельности, деятельности плодотворной и полезной. Да, у каждого времени свЬи герои и задачи. Для общества того времени энтузиасты, пропагандисты Рудины были нужны. Но как бы потомки сурово ни обвинили своих отцов в «пошлости и в доктринерстве», Рудины - это люди минуты, конкретной ситуации, это погремушки. Но когда человек вырастает, то в погремушках отпадает надобность...
Роман «Накануне» (1859) несколько иной, его даже можно назвать «промежуточным». Это время между Рудиным и Базаровым (опять вопрос времени!). Название книги говорит само за себя. Накануне... чего?.. Елена Стахова - в центре романа. Она кого-то ждет.., кого-то должна полюбить... Кого? Внутреннее состояние Елены отражает обстановку времени, она охватывает собой всю Россию. Что же необходимо России? Почему ни Шубины, ни Берсе- ньевы, люди вроде бы достойные, не привлекли ее внимание? А случилось это потому, что им не хватило деятельной любви к Родине, полной отдачи себя ей. Вот почему привлек Елену Инсаров, борющийся за освобождение своей земли от турецкого гнета. Пример Инсарова - пример классический, человек на все времена. Ведь в нем нет ничего нового (ибо безотказное служение Родине вовсе не ново!), но именно этого хорошо забытого старого и не хватило русскому обществу...
В 1862 году вышел самый противоречивый, самый острый роман Тургенева «Отцы и дети». Безусловно, все три романа политические, романы-диспуты, романы-споры. Но в романе «Отцы и дети» это особенно хорошо замечено, ибо проявляется конкретно в «схватках» Базарова с Кирсановым. «Схватки» оказываются такими непримиримыми, потому что в них представлен конфликт двух эпох - дворянской и разночинской.
Острая политичность романа показана еще и в конкретной социальной обусловленности типа «нового человека». Евгений Базаров - нигилист, тип собирательный. Его прототипами были и Добролюбов, и Преображенский, и Писарев.
Также известно, что нигилизм был очень моден среди молодежи 50-60-х годов XIX века. Конечно, отрицание - это путь к самоуничтожению. Но чем оно было вызвано, это безусловное отрицание всей живой жизни, Базаров дает на это очень хороший ответ:
«А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и к доктринерству; мы увидели, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором.., когда дело идет о насущном хлебе...» Вот добыванием «насущного хлеба» и занялся Базаров. Не зря он не связывает свою
профессию с политикой, а становится лекарем и «возится с людьми». В Рудине не было дельности, в Базарове эта дельность появилась. Вот почему он на голову выше всех в романе. Потому что он нашел себя, поднял себя сам, а не прожил жизнь пустоцвета, как Павел Петрович, и уж, тем более, не «провожал день за днем», как Анна Сергеевна.
По-новому ставится вопрос времени и пространства. Базаров молвит: «Пусть оно (время) зависит от меня». Таким образом, этот суровый человек обращается к такой общечеловеческой идее: «Все от человека зависит!»
Идея пространства показана через внутреннее освобождение личности. Ведь свобода личности - это прежде всего выход за рамки своего собственного «я», а это может произойти лишь при отдаче себя чему-то. Базаров отдает себя делу, Родине («Я нужен России...»), чувству.
Силы он чувствует огромные, а сделать что-то так, как хочет, не может. Вот поэтому он уходит в себя, становится желчным, раздраженным, угрюмым.
Работая над этим произведением, Тургенев дал большую подвижку этому образу и роман приобрел философский смысл.
Чего не хватило этому «железному человеку»? Не хватило не только общего образования, Базаров не хотел примириться с жизнью, не хотел принять ее такой, какая она есть. Он не признал в себе человеческих порывов. Вот его трагедия. Он разбился об людей - вот трагедия этого образа. Но недаром у романа такой примиряющий конец, недаром могила Евгения Базарова святая. Было же что-то естественное и глубоко искреннее в его поступках. Это то, что доносится до Базарова. Направление же нигилизма не оправдало себя в истории. Оно легло в основу социализма... Романом-продолжением, романом-ответом на тургеневское произведение стал роман «Что делать?» Н. Г. Чернышевского.
Если Тургенев создал собирательные типы, порожденные общественными катаклизмами, показал их развитие в этом обществе, то Чернышевский не только продолжил их, но и дал развернутый ответ, создав программное произведение «Что делать?».
Если Тургенев не обозначил предысторию Базарова, то Чернышевский дал полный рассказ жизни своих героев.
Что же отличает «новых людей» Чернышевского?
Во-первых, это демократы-разночинцы. А они, как известно, представляют период буржуазного развития общества. Нарождающийся класс создает свое новое, создает исторический фундамент, следовательно - новые отношения, новое восприятие. Теория «разумного эгоизма» и явилась выражением этих историконравствен- ных задач.
Чернышевский создает два типа «новых людей». Это люди «особенные» (Рахметов) и «обыкновенные» (Вера Павловна, Лопухов, Кирсанов). Таким образом, автор решает проблему переустройства общества. Лопухов, Кирсанов, Родальская переустраивают его творческим, созидательным, гармоничным трудом, путем самовоспитания и самообразования. Рахметов - «революционным», хотя этот путь проявлен туманно. Вот почему сразу встает вопрос времени. Вот почему Рахметов - человек будущего, а Лопухов, Кирса- нов, Вера Павловна - люди настоящего. У «новых людей» Черны- шевского на первом месте внутренняя свобода личности. «Новые люди» создают свою этику, решают нравственно-психологические вопросы. Самоанализ (в отличие от Базарова) - то главное, что их отличает. Они верят, что сила разума воспитает-таки в человеке «доброе и вечное». Автор просматривает этот вопрос в формировании героя от начальных форм борьбы с семейным деспотизмом до подготовки и «перемены декораций».
Чернышевский утверждает, что человек должен быть гармоничной личностью. Так, например, Вера Павловна (вопрос эмансипации), будучи женой, матерью, имеет возможность общественной жизни, возможность учиться, а главное, она воспитала в себе желание труда.
«Новые люди» Чернышевского «по-новому» и относятся друг к другу, то есть автор говорит, что это вполне нормальные отношения, но в условиях того времени они считались особенными и новыми. Герои романа относятся друг к другу с уважением, деликатно, даже если приходится переступать через себя. Они выше своего «эго». А та «теория разумного эгоизма», которую они создали, является лишь глубоким самоанализом. Их эгоизм общественный, а не личный.
Рудин, Базаров, Лопухов, Кирсановы. Были - и нет. Пусть каждый из них имеет свои недостатки, свои теории, которые не оправдало время. Но эти люди отдавали себя Родине, России, они болели за нее, страдали, поэтому они - «новые люди».