Волчек интервью. Интервью с галиной волчек
Народная артистка СССР, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» Галина Волчек родилась 19 декабря 1933 года в Москве в семье знаменитого кинорежиссёра, снявшего фильмы «Сотрудник ЧК», «Командир счастливой „ Щуки “ », оператора кинофильмов «Пышка», «Ленин в Октябре», «Убийство на улице Данте», лауреата трёх Сталинских премий и Государственной премии СССР Бориса Израилевича Волчека .
«Мой образ жизни требует разгрузки»
По признанию Галины Борисовны, отец на неё оказал огромное влияние, что сказалось не только на выборе профессии, но и на манере одеваться. Волчек вне зависимости от сезона выбирает наряды ярких цветов — красного, оранжевого, бирюзового — и добавляет к ним крупную, эффектную бижутерию, ее пальцы всегда унизаны красивейшими перстнями.
«Наверное, я раба света и цвета, — призналась в интервью „АиФ“ Галина Волчек. — Мне нравится, чтобы было светло, полумрак на меня плохо влияет. Люблю подбирать гармоничное сочетание цветов в одежде... Может, у меня это генетическое: от папы, который был кинооператором и очень чётко и скрупулёзно отличал в этом смысле гармоничное от негармоничного. Конечно, я не могу уделять столько внимания свету и цвету, сколько отец, у меня нет на это времени, но влияние папа оказал на меня очень сильное. Мой образ жизни, постоянная экстрема, в которой я пребываю, иногда требует разгрузки. Чтобы переключиться, придумываю фасоны одежды в голове. Смоделирую пару ярких нарядов — и мозг переключается».
Другая любовь известного режиссера — селективная парфюмерия. Галина Борисовна обожает редкие, дорогие духи и совершенно не приемлет «модные» ароматы, считая, что парфюм — это одежда для души. Особенно она ценит шикарные арабские эксклюзивные ароматы. Понятное дело, что все друзья Волчек из всех стран везут ей новые интересные парфюмерные композиции.
«Я всегда уезжаю из Москвы на свой день рождения, — говорит Галина Волчек. — как-то раз в телефонном разговоре я сказала об этом основателю „Аргументов и фактов“ и моему другу Владиславу Старкову . Он меня пытался уговаривать остаться, но я ответила: „Ни в коем случае“. Села в самолёт с подругой. Вдруг меня кто-то трогает за плечо. Оборачиваюсь, а там Владислав Андреевич. Спрашиваю: „Как это?! — Лечу на несколько дней в Париж. У меня там дела и ваш день рождения“. Помощница Старкова в Париже по моей просьбе нашла восхитительный, но недорогой, как я и хотела, ресторанчик около Елисейских полей, который только что был отремонтирован в стиле ар-деко. Мы с Владиславом Андреевичем говорили на самые разные темы, в том числе и о парфюмерии, моде. Не о брендах, как вы понимаете, а об идеологии, насколько и то, и другое меняет мир. Я с ним иногда и советовалась даже на эти женские темы. Сказала ему, что мне посоветовали духи „Анник Гуталь“, которые только-только вышли в Париже. Сейчас их можно купить в Москве, а тогда это была невиданная редкость. Надо ли говорить, что, когда мы собрались в парижском ресторане для празднования моего дня рождения, этот замечательный парфюм был у Владислава Андреевича в руках».
Сбор труппы театра «Современник», 2013 г. Фото: РИА Новости / Сергей Пятаков
«В коллективе всегда найдутся обиженные»
Но, безусловно, дело жизни Галины Волчек — «Современник». «По моей жизни бульдозером проехался театр», — говорит она. Настолько все ее решения зависели от работы.
Несмотря на то, что уже многие годы режиссёр возглавляет легендарный театр, она все равно сильно волнуется перед каждой новой постановкой. «Страшно, — призналась она в интервью корреспонденту „АиФ“. — Мы же живые люди, и я живой человек. Безусловно, дергаюсь, и не понимаю заранее, что выйдет... У нас есть свой намоленный зритель. Но каждый спектакль — это всё равно большой риск, кто бы его ни ставил».
В её легендарном театре собралась плеяда прекрасных актеров: Валентин Гафт, Марина Неёлова, Лия Ахеджакова, Сергей Гармаш, Чулпан Хаматова, Ольга Дроздова и многие другие...
«Я поработал в разных театрах, — делился в интервью „АиФ“ Валентин Гафт. — А „Современник“ я полюбил. Здесь у меня кое-что получалось... Главное, чтобы Галина Борисовна была здорова, тогда этот театр будет и дальше жить».
Имея такую звёздную труппу, режиссёру, понятное дело, нужно к каждому найти свой подход. И Волчек в течение десятков лет его находит.
«Думаю, удерживаю коллектив тем, что все знают: я открытый, нормальный человек, — говорит „АиФ“ Галина Борисовна. — Есть, конечно, такие, которые скажут: „Волчек такая-сякая, кричит на нас“. Но не думаю, что таких много наберется. В коллективе всегда найдутся обиженные. Справедливо в большинстве случаев обиженные. Бог ведь по-разному талант отмерил. Но, по крайней мере, ни у кого в „Современнике“ нет возможности сказать, что я взяла на работу своего сына или мужа и в первую очередь даю роли им».
В «Современнике» знают, что к ней можно прийти с любой проблемой: Галина Борисовна примет все близко к сердцу, как мать. «Я всегда постараюсь разобраться, помочь, — говорит Волчек. — Причём не только ведущему артисту. Коллектив же не из одних актёров состоит. Помню, я ходила просить за одного нашего рабочего, которого очень уважаю и ценю. Его ситуация была кошмарной: в одной комнате в коммуналке жили несколько человек плюс больной ребёнок. В префектуре мне пришлось отшагать три высоченных пролёта, прежде чем добралась до нужного кабинета. Слава богу, квартиру нашему сотруднику дали. Я это к тому говорю, что моя жертва была почти физической: здоровье не очень позволяет мне ходить по высоким лестницам. Но у меня даже не возникло сомнений в том, так ли уж необходимо до этого кабинета карабкаться».
Не может простить актёрам Галина Борисовна только одного: когда они меняют театр на сериалы и кино. На последнем сборе труппы режиссёр с гневом обрушилась на тех артистов, которые нарушают график репетиций из-за съёмок: «Вас покупают по дешевке, и мне больно это видеть! А в это время ваш родной дом, ваш театр вынужден вертеться волчком, чтобы организовать новую репетицию и каждый актер пришел бы. И ладно бы вы за искусством туда шли. Так нет же: просто за рублём. А имя потом не восстановишь, репутацию достойного актера не вернешь».
«Ты испортила мне жизнь»
«Если надо быть жёсткой, тоже могу, — заявила в интервью „Аргументам и фактам“ Волчек. — Не могу простить предательства. Никому. И мужу не смогла. И артистам. Однажды руководство театра вынуждено было отменить спектакль: артист взял бюллетень, а замены на эту роль не было. Зрители, сдавая билеты, очень возмущались. Потом мы узнали, что в этот же вечер актёр на соседней улице играл в антрепризе. Наутро его в труппе театра уже не было».
Говоря об измене, Волчек имеет в виду своего знаменитого бывшего мужа: Евгения Евстигнеева . Когда их сыну Денису было два года и восемь месяцев, Галина Борисовна узнала о том, что Евгений Александрович ей неверен. Несмотря на то, что Евстигнеев был прекрасным отцом, для Волчек существование по двойным стандартам было неприемлемо. «Женя порой хлопотал над Денисом больше, чем я, — рассказывала в одном из интервью Волчек. — Ночами подходил к кроватке и прислушивался к дыханию малыша. Каждый день приносил ему воздушный шарик: другие игрушки стоили дорого. И все-таки однажды я сказала мужу фразу, которая поставила точку в нашей семейной жизни: „Если у тебя хватило мужества предать меня, то почему не хватает в этом признаться?“»
Тяжело я пережила наш развод. А много лет спустя Евстигнеев сказал: «Со своим максимализмом ты испортила мне жизнь».
Режиссер и актриса Галина Волчек — руководитель и одновременно символ московского театра «Современник». Родилась в творческой семье: ее отец Борис Волчек был кинорежиссером и оператором. Династию продолжил и ее сын Денис Евстигнеев. Детство Галина провела в «киношной среде», ее главным учителем был Михаил Ромм, но ее судьбой стал театр. Будучи самым юным выпускником Школы-студии МХАТ, Волчек вместе со своими однокурсниками участвовала в создании театра «Современник», который возглавил молодой Олег Ефремов. «Современник» и его спектакли были одним из символов хрущевской оттепели 60-х. Когда Олег Ефремов ушел во МХАТ, именно Волчек стала главным режиссером, а потом художественным руководителем театра. Сейчас Волчек почти не играет, но по-прежнему ставит спектакли. В свободное время она шьет одежду — для самой себя. Впрочем, главное хобби Волчек, по ее словам, «делать звезд». Она любит и умеет превращать недавних выпускников в серьезных и больших артистов. Участник проекта «Сноб» с декабря 2008 года.
Псевдоним
Волчок
День рождения
Где родилась
Москва
У кого родилась
Отец - Борис Израилевич Волчек, известный кинорежиссер и оператор, профессор, лауреат четырех Госпремий.
«Я считаю себя очень счастливым человеком, и может быть в первую очередь потому, что я выросла с папой и с Роммами».
Мать - Вера Исааковна Маймина, окончила сценарный факультет ВГИКа, в последние годы работала кассиром в театре «Современник».
«Мама... была чуть-чуть эгоистичной, царствие ей небесное. Хотя все материнские чувства у нее были, но выражены они были в своеобразной форме. Она немножко наслаждалась своей властью надо мной, тем самым меня, конечно, угнетая. Я ее и побаивалась, она как бы зажимала меня своим воспитанием. Я отлично помню ее интонации. Когда другие родители рассказывали про своих детей, как они, например, бегают яблоки воровать - а дело было в Алма-Ате, в эвакуации, - моя мама с невероятной гордостью говорила: "А моя Галя около дома играет в классики!" Потом я ненавидела таких детей, какой сама была - аккуратно играющих в классики. Поэтому в 13 лет, когда я созрела, была смущена и возмущена, то с юношеским максимализмом решила этот вопрос: остаться с папой».
Где и чему училась
Окончила Школу-студию МХАТ.
«Как я стала актрисой… Папа этого очень не хотел. Я думаю, что все дурные приметы этой профессии, он насмотрелся на них во время работы, хотя он преклонялся, обожал артистов и которых снимал, и которых не снимал. Но он боялся, что я такой артисткой не буду...»
Где и как работала
Первая роль в кино - в фильме Григория Козинцева "Дон Кихот", режиссерский дебют - постановка спектакля "Двое на качелях", который с успехом шел в "Современнике" более 30 лет.
«Вера Петровна Марецкая, встретив меня в доме отдыха в Рузе, спросила: "Галя! Мне сказали, ты собираешься заниматься режиссурой. Неужели ты будешь всю жизнь ходить в мужском костюме и с портфелем подмышкой?" Таков был стереотип профессии режиссера, которого я, видимо, подсознательно ужасно боялась. И я пообещала Вере Петровне, что к каждой премьере я буду шить новое платье и никогда не надену мужской костюм и не возьму портфель».
«Слова "режиссер" нет в женском роде, что вполне естественно. Это занятие требует нечеловеческого терпения, которым редко обладает женщина. ...Режиссер соединяет в себе и психолога, и психотерапевта, и экстрасенса, и гипнотизера».
Была главным режиссером, а затем стала художественным руководителем "Современника". Ставила спектакли в театрах Германии, Финляндии, Ирландии, США, Венгрии, Польши и других стран. Преподавала за рубежом.
«Меня просто труппа приговорила к тому, чтобы я на это пошла. Я отказывалась. …Я как будто предвидела все сложности, которые в моей жизни появятся, но мне ребята, я как сейчас эти интонации помню, говорили: "Мы тебе будем помогать. Нет, ты должна согласиться! Ты обязана, иначе театр… Но будет трудно". И я, согласившись на эту судьбу, понимала, что эта роль руководителя - она все равно роль обидчика. Какой бы человек ни был - все равно…»
Вместе с другими выпускниками Школы-студии под руководством своего бывшего преподавателя Олега Ефремова организовала Студию молодых актеров, которая впоследствии была преобразована в театр "Современник".
Что такого сделала
Вместе с другими выпускниками Школы-студии (Лилия Толмачева, Евгений Евстигнеев, Игорь Кваша и Олег Табаков) в 1956 году под руководством своего бывшего преподавателя Олега Ефремова организовала Студию молодых актеров из которой вырос театр «Современник».
Достижения
В Хьюстоне (США) поставила пьесу Рощина "Эшелон" с труппой американских актеров. Это было первое приглашение советского режиссера в США.
«Я в Америке сумела с их артистками, которые и про войну-то не слышали, или слышали опосредованно, поставить "Эшелон" так, что они стали похожи на русских баб».
Дела общественные
Была депутатом Госдумы от фракции "Наш дом - Россия", но добровольно сложила с себя полномочия.
«Я отказалась от всех предложений многих партий играть в эти игры. Мой опыт вхождения в политику и человеческий, и режиссерский, показал, что серьезное существование в политике ведет к потере главного - человеческих отношений. А это для меня самое ценное».
Общественное признание
Лауреат Государственной премии СССР, Народная артистка СССР. Награждена орденами Трудового Красного Знамени и «За заслуги перед Отечеством» IV степени.
После успешных гастролей на Бродвее «Современник» был удостоен общенациональной премии США в области драматического искусства Drama Desk Award.
Известна тем, что
Редко играет в кино и на сцене, но каждая роль становится событием.
«Вот говорят: столько лет вы не играете. Да я играю столько, сколько никому не снилось, все роли в "Современнике" мои...»
Приглашает молодых режиссеров ставить спектакли в «Современнике».
Мне интересно
придумывать и шить наряды
«В двенадцатом часу ночи позвонила своей приятельнице и попросила принести ножницы, иголку и нитку. На ее робкий вопрос, нельзя ли подождать до утра, твердо ответила: "Нельзя!" Она подумала, что нужно срочно зашить рваную рану и примчалась. Вместе мы колдовали над моделью. Эта блузка была такой безумной красоты, что когда я на следующий год впервые поехала в Америку на постановку, она страшно понравилась хозяйке театра, и в итоге я ее подарила».
Люблю
хорошие духи
«Единственное, что у меня есть всегда, в любой период жизни - хороший, плохой - это духи. Единственное, что я понимаю, перед чем я рабствую…»
путешествия и новые впечатления
«Кто-то расслабляется в спорте, кто-то в алкоголе. Я расслабляюсь от "смены картинки", от возможности пожить в непривычных условиях. А еще я путешествую из-за своих болячек, периодически мне необходимо оказаться там, где легко дышать - причем не в переносном, а в буквальном смысле. Мне нужен чистый, хороший воздух».
людей
"Самый большой дар, который мне дал Господь, - это любить людей. Я их люблю, они мне интересны. Я могу зацепиться за какую-нибудь старушку и с ней простоять полчаса на улице, в самом неожиданном месте".
актеров своего театра
«Чтобы продолжать их любить, я не смотрю сериалы. А если в поисках аналитической программы случайно натыкаюсь на знакомые лица, то панически начинаю переключать канал».
Ну, не люблю семья
Сын - Денис Евстигнеев, кинорежиссер.
«Сын для меня - тема особая. Так сложились наши отношения, что он мой главный советчик, самый строгий зритель и судья. Не могу выпустить спектакль, пока его не посмотрит Денис».
И вообще
«Я считаю себя счастливым человеком. С одной стороны, линия моей жизни крутая, со взлетами и падениями, переживаниями, с другой стороны - такая прямая. Удивительно, поскольку я всю жизнь занимаюсь своим любимым делом, родилась в этом доме, который называется "Современник", и прожила в нем всю жизнь».
«Я произвожу впечатление сильной, и мне это часто говорят или думают, что раз она занимает такое положение, она руководитель, - значит железобетонная. Мне много раз говорили: "Железная леди наша!" Из тех, кто меня мало знает…»
Лия Ахеджакова, актриса: «Галина Борисовна умеет подтолкнуть к сильному чувству, подвести к эмоциональному взрыву. Как режиссер знает в этом толк и умеет разбередить даже самого холодного актера. А если артист темпераментный, то обязательно приведет к мощному выплеску чувства. Она не крушит индивидуальность, но пытается сбить с привычного звучания. Убрать штамп, прорваться к открытию».
ВОЛЧОК— русская марка одежды, созданная Василием Волчком в мае 2014 на почве любви к искусству и уличной культуре. THE WALL взял интервью у основателя культового бренда, набирающего с каждым днем все большую популярность.
На прошедшей неделе моды в Париже Эвелина Хромченко (прим. ред. эксперт моды, ведущая программы « Модный приговор» ) и директор отдела моды Vogue Ольга Дунина появились в твоей футболке « ЮНОСТЬ» , чем вызван такой ажиотаж к твоему бренду со стороны, казалось бы, не твоей аудитории?
На самом деле, я сам был удивлён, когда мне написал сначала один стилист, потом помощник стилиста. Это было такое « окей, классно». Чем вызван интерес, честно, не знаю, общими тенденциями, наверное, удачей и (смеётся) талантом.
Расскажи, пожалуйста, историю создания бренда ВОЛЧОК.
Если начинать совсем издалека — у меня был свой секонд. Я из Питера возил винтажные олимпийки, сумки, кеды. Старался находить новые вещи с бирками ещё тех времён, что-то подшивал, прибавлял нолик и продавал. У меня был паблик Вконтакте — через него продавал, а потом, когда переехал в Питер, мы совместно с ребятами открыли магазинчик. Там я познакомился с Андреем Дугиным (прим.ред. создатель российской марки МЕЧ clothing). Смотрел, как он продвигает свой бренд. Я помогал ему с видео- и фотосъемками, вдохновлялся его любовью к своему делу. В то время я завёл паблик, который стал для меня мудбордом: я туда собирал картинки и все остальное, что, как мне казалось, может помочь в создании будущего проекта. Там же набирал аудиторию, чтобы, когда я выпустил футболки, было кому показать и продать. Я тогда работал на 2*2, зарплаты не особо хватало, чтобы квартиру в центре снимать, поэтому я начал искать другие пути заработка. Думаю, катализатором выпуска вещей стала энергия, которую мне негде было выпустить.
Была какая-то стратегия/бизнес-план?
Я слышал, что такое существует, но это не про меня (смеётся ).
Жертвы ради проекта — они были?
Очень трудно создавать все с нуля и своими силами. Я продал всю свою фотоаппаратуру, понял, что это не моё. Вложил 60к в первый тираж футболок, который раздарил друзьям. Потом пошли заказы, отзывы хорошие. Спустя три месяца после создания я участвовал в Faces&Laces (прим.ред. ежегодный фестиваль, посвященный экстремальному спорту, музыке, уличному искусству) и понял, что моё хобби можно монетизировать и сделать главным делом.
Твой основной круг друзей — дизайнеры? Люди из модной индустрии?
У меня есть старые друзья, которые никак не связаны с этим, но мы с ними нечасто видимся. Это что-то вроде старых одноклассников. А так, все окружающие меня люди креативные: режиссеры, художники, фотографы.
Твое образование архитектора помогает в этой сфере?
Да, немного. Я вот магазины, интерьеры сам придумываю и делаю.
Думаю нет, у нас абсолютно разные аудитории. Я думаю, как себестоимость снизить, чтобы студенты и школьники могли покупать, у Леси все иначе. Мы в разных сферах работаем, у меня вроде про окружающий андеграунд, у неё про душу человека, про женственность в основном.
Какое-то соперничество присутствует между вами?
Нет, наверное. В разговор вмешивается Леся: Соперничества нет, только тот факт, что Вася больше меня зарабатывает, ну это пока (смеются ).
А чем ты, в основном, вдохновляешься?
Социальной проблематикой. Есть какие-то события, про которые ты думаешь: « Блин, это как-то несправедливо» . Часто на выставки хожу, там люди выносят творчество, а я этим вдохновляюсь и создаю что-то новое, что-то своё.
Как думаешь, это каждому под силу — создание собственного контента?
Если хочешь что-то создавать, то надо искренне любить это дело, как Дугин , как я (смеётся ). Нужен некий запас энергии, которую ты можешь потратить. Любовь и энергия, наверное, двигатели процесса, и, в принципе, это может каждый.
– Галина Борисовна, как-то в одном интервью вы рассказывали о том, что за все годы руководства «Современником» минута слабости одолела вас один-единственный раз, когда захотелось все бросить и оставить театр, но через несколько часов, к счастью, вы свое решение изменили. А на ваш взгляд, в театре больше счастливых или мрачных моментов?
– Трудно сказать. Специально не подсчитывала. К тому же я абсолютно не способна фиксировать и запоминать радостные моменты. Наверное, за всю свою творческую жизнь я насчитаю лишь несколько таких минут, когда проснулась и почувствовала себя счастливой. Мне всегда было некогда рассуждать о счастье: я думала о том, что ждет наш театр впереди, что надо бежать дальше и дальше…
– Но все же, какой момент оказался незабываемым?
– Я стала первым советским режиссером, которого пригласили в США – на постановку спектакля. Тогда, в советское время, это было чем-то невероятным! К нам, в Союз, зарубежные режиссеры, театральные деятели, конечно, приезжали, но нас из страны никто не выпускал.
И вот в один из таких приездов американцы пришли в «Современник». Точнее сказать, в нашем театре высадился целый десант из разных американских Штатов: все они хотели посмотреть «Эшелон». В антракте одна из американок, Найна Вэнс, с такой силой схватила меня за руку, что я немедленно повела ее в туалет, думая, будто она просто не может объяснить, что ей надо. Но в туалете она остановилась, осмотрелась, покачала головой и сказала: «Галина, я приглашаю вас на постановку этого спектакля в Хьюстон!» Я засмеялась, понимая, что это совершенно невозможно, но она спросила всерьез: «Когда?» На улице был май. Поэтому я ответила небрежно: «В декабре», понимая, что ничего не получится – никто не выпустит меня из страны.
После спектакля подошла переводчица и сказала, что гости хотят посмотреть, как устроен механизм в «Эшелоне». Мы пошли за сцену, но тут один молодой человек, взял меня под руку: «Галина, я приглашаю вас на постановку этого спектакля в Нью-Йорк». Я его поблагодарила и, по-прежнему не воспринимая приглашение всерьез, сказала, что приеду в декабре. Потом на сцене ко мне подбежал еще один американский гость, пожал руку, и я получила еще одно приглашение, теперь уже в Миннеаполис. Когда мой выезд, несмотря на все трудности, все же состоялся, чудо действительно произошло. Спектакль в Хьюстоне я поставила за два с половиной месяца, газеты (больше пятидесяти публикаций в американской прессе) не забыли рассказать об этой истории, что Найна Вэнс договорилась со мной первая в антракте, даже не дожидаясь окончания спектакля, и что именно поэтому я прилетела сначала в Хьюстон. На премьеру прибыло двести человек из Нью-Йорка, прием был невероятный: зал встал, столько криков «браво» от зареванных зрителей я не слышала никогда – они близко к сердцу приняли трагедию, которую пережили наши люди во время войны. Когда ты отвечаешь за себя, за свой театр, это одно, но когда отвечаешь за всю страну. В общем, после той премьеры и грандиозного приема на восемьсот человек, проснувшись утром, я испытала чувство настоящей эйфории.
– Моментов отчаяния было, наверно, больше?
– Их всегда много – в любой работе, но раньше как-то легче их было переживать. А теперь, когда мода на театр кем-то диктуется (я называю их «модельерами»), то уже не имеет значения, что на Бродвее «Современнику» вручили престижную театральную премию Drama Desk Award, которую американцы до нас не присуждали ни одному иностранному театру (кстати, за эту премию голосовало шестьсот человек, а у нас в России шесть экспертов каждый год решают, кому чего присудить). О театральных премиях «модельеров» я никакого понятия не имею. Одну из них просто не пошла получать. Даже не знаю, куда они потом дели «мою» награду, но не это, разумеется, вызывает мое отчаяние. Отчаяние может возникнуть, например, когда видишь пренебрежительное отношение артиста к театру, когда он отпрашивается с репетиции, чтобы успеть на съемку. Раньше нечто подобное невозможно было представить, и в каждом контракте, заключенным киностудией с артистом, обязательно указывалось: «артист снимается в кино в свободное от работы в театре время». Но сейчас этого пункта нет. Да и не все артисты готовы жертвовать жизнью ради театра, а ведь без способности жертвовать в нашей профессии делать нечего…
– Когда Олег Ефремов покинул «Современник», лично вы пожертвовали собой.
– Я сама бы никогда в жизни не встала у руля театра, я долго отказывалась, но мы все очень переживали за наш «Современник», и актеры уговаривали меня: «Галя, не бойся, мы будем тебе помогать!» А боялась я всерьез, поскольку чувства долга и страха во мне сильно преувеличены…
– Сегодня особенно тяжело, когда уходят корифеи, с которыми вы начинали ваше великое дело…
– Да, больно, когда уходят верные товарищи, и нет конца нашим общим человеческим потерям. Но, например, Игоря Квашу мы не «вспоминаем», потому что на забывали его ни на минуту: 4 февраля отметили его восьмидесятилетие – так, как ему бы понравилось. Нам всем так и казалось, что он смотрит оттуда – сверху и одобряет все, что мы придумали для него.
– «Современник» всегда отличался особой семейностью, и вы не раз подчеркивали, что воспринимаете театр исключительно как единую семью. Сохранился ли этот принцип по нынешний день?
– Да, и я им очень дорожу. Я рада, что у нас так много молодежи. Для нас всегда особый праздник, если у кого-то в труппе родился ребенок. И счастливые события, и горькие мы всегда отмечаем вместе. Например, вскоре после ухода Игоря Кваши мы прощались еще с одним человеком, который уже долго не работал в театре, хотя и отдал «Современнику» сорок лет своей жизни. Я говорю про Владимира Уразбахтина (художник по свету. – «Т»). Были поминки. Сидели, вспоминали, как мы работали. У нас не бывает такого: заболел – до свидания. Всегда находим способ как-то поддержать…
– Смена поколений в некоторых театрах – процесс довольно болезненный…
– Последние восемь лет я посвятила тому, чтобы создать в «Современнике» сильную молодую труппу и воспитать молодую режиссуру, ведь понятно, что никто из нас не вечен. Но когда меня спрашивают: «кого вы видите своим преемником», – мне становится смешно: я этого преемника искала с первого дня.
– А сейчас он есть?
– Это должен быть не один человек, а несколько. Они смогут служить теми кирпичами, той основой, на которой держится театр. Кирпичи старые от времени стираются, а нужно, чтобы стена не разрушилась. Я всегда говорила, что эстафету надо передавать на бегу, когда твои ноги-руки еще в состоянии что-то передать.
– Несколько лет назад вы предоставили «Другую сцену» молодым режиссерам. Надо полагать, оттуда и формируется костяк молодой режиссуры в вашем театре?
– Молодых режиссеров я ищу постоянно. И благодаря тому проекту в «Современнике» действительно остались работать несколько человек. Конечно, стопроцентных удач не бывает, все происходит методом отбора, но в театре сегодня идут замечательные спектакли: «Время женщин» Егора Перегудова, «Осенняя соната» и «Посторонний» Екатерины Половцевой, «ГенАцид. Деревенский анекдот» Кирилла Вытоптова. Любой новый режиссер – это риск, особенно, когда молодой, но рисковать необходимо. И эксперименты могут быть какими угодно – главное, чтобы театр оставался психологическим по своей сути.
– Ни в одном столичном театре не затронута история ХХ века так, как это сделано в «Современнике». А как реагирует на эти спектакли молодежь? Ведь по результатам соцопросов многие вчерашние школьники не могут отличить Бородинское сражение от Сталинградской битвы.
– В последние годы так сильно помолодел наш зрительный зал, что в какой-то момент я даже испугалась, будто они не поймут наш «Крутой маршрут». Но опасалась я напрасно – они еще как понимают! Сопереживают, приходят на спектакль по несколько раз, встают в конце.… Это меня очень радует.
– А за реакцией в зале наблюдаете?
– Раньше я часто в зале сидела, а теперь – у монитора (в своем кабинете), на котором прекрасно вижу и сцену, и зал. Я хорошо знаю спектакли. и мне интересны какие-то моменты, и важно восприятие зала. И самое ценное для меня не аплодисменты и даже не слезы, а… моменты напряженной тишины, когда люди чувствуют и присоединяются к тому, что происходит на сцене. Причем эти паузы мне были всего дороже и в те времена, когда была артисткой, я прекрасно знаю цену этому «крупному плану», когда ты один на один со зрителем…
– У многих актеров «Современника» активная гражданская позиция: Ахеджакова, Хаматова, Гафт и др. Насколько это важно вам как руководителю? Или же «гражданская позиция» – личное дело каждого?
– Я всегда говорю: «Я не политик, но моя политика – это то, что происходит на сцене». Конечно, радуюсь, что к моим актерам прислушиваются, что они, помимо театра, находят время и силы для социальной и общественной жизни. Хотя в нашей труппе есть артисты и не такие активные, но для меня главное, чтобы их позиция была, прежде всего, не столько «гражданской», сколько «человеческой».
– А вы следите за судьбами тех, кто сотрудничал с «Современником»? Кириллу Серебренникову, например, вы в свое время дали возможность неплохо развернуться – он сразу несколько спектаклей у вас поставил…
– Слежу по мере сил. Но Кирилл Серебренников человек особый, очень талантливый человек, я выделяю его из толпы тех, кто называет себя «спасателями русского театра». Я уверена, что «Гоголь-центр», который только что открылся в Москве, будет действительно интересным и модным местом.
– Вокруг этого места до сих пор не утихают страсти, некоторые возмущаются, что вместо театра сделали центр…
– А был ли театр? Если был, то очень давно. Серебренников в этом открытии «Гоголь-центра» показал, с каким глубоким уважением он относится к артистам старшего поколения. Я испытала чувство гордости за этих немолодых женщин: как они выглядят! Наверно, они никогда не выходили на сцену этого театра с таким почетом, и потом, само открытие было сделано довольно любопытно, мне очень понравилась его первая и последняя часть. И мне кажется, Кирилл очень честно переименовал театр.
– Театру «Современник» в ближайшее время предстоит пережить реконструкцию: придется покинуть такое намоленное место, куда-то переехать, вас это не пугает?
– Нас ждет большое испытание, но я верю в лучшее. Ни в коем случае я не хочу, чтобы театр стал разъездным: сегодня играет в одном месте, завтра в другом. Я – за постоянную прописку, даже если речь идет о годе.
– Вы нашли такое место?
– Это бывший Дворец культуры МЭЛЗ на Электрозаводской. Там хороший зал, хорошие условия для нашего театра. А еще, мы непременно отправимся на гастроли.
– Кстати, у вас всегда была невероятная гастрольная карта – где только не побывал «Современник»…
– При этом нас никогда никуда не посылали, в том числе ни на один фестиваль (даже внутри страны). Но мы все равно ездили.
– А почему такая несправедливость?
– «Мафиозная» часть театральных критиков меня ненавидит. Да и я их, мягко говоря, не очень люблю. Ведь таких замечательных театроведов, как Павел Александрович Марков или Аркадий Николаевич Анастасьев, давно уже нет в живых. Люди, пришедшие им на смену, продиктовали моду на ненависть к «Современнику». Правда, эта мода, к счастью, не коснулась зрителей, а только той маленькой компании…
– У «Современника» всегда перед началом спектакля толпится молодежь, такое сегодня можно увидеть далеко не в каждом театре. Вы привечаете студентов?
– Я – да, а вот пожарные ругаются, когда на ступеньках сидят, проходы загораживают. Помню, как еще на Маяковке я перед главным пожарным генералом на колени встала, чтоб он разрешил студентам сидеть на ступеньках, и он разрешил.
Лариса КАНЕВСКАЯ
Худрук театра «Современник» Галина Волчек дала откровенное интервью о личной жизни. В беседе с Юлией Меньшовой в шоу «Наедине со всеми» актриса и режиссер вспомнила бывших мужей и связанные с ними семейные драмы.
Галина была замужем дважды. Первый раз она отправилась под венец с актером театра и кино Евгением Евстигнеевым. Вторым мужем Волчек стал доктор технических наук, профессор МИСИ Марк Абелев. Отношения с обоими мужчинами закончились разводом.
Когда актриса вышла замуж за Евстигнеева, у нее произошла крупная ссора с отцом, потому что ему и его жене избранник Галины пришелся не по душе. Однако это никак не повлияло на чувства артистки к супругу.
«Наверное, это прежде всего было ощущение таланта и моего желания доказать это всем. Все его проявления были для меня подтверждением моей правоты. Няня моя вообще в ужасе была, потому что выросла я в другой среде, – объяснила, почему Евгения в ее семье встретили столь недобро, Волчек. – И она говорила: „Я думала, Галька наша выйдет за кого-нибудь самостоятельного, а она вышла за лысого! Как ему не стыдно лысому ходить? Хоть бы какую-нибудь шапчонку надел“.
Но потом няня сменила гнев на милость. „Она его обожала. И когда мы разошлись с Женей, он приходил уже при моем втором муже в гости, то это была песня! Она с ним обращалась как с самым нежно любимым человеком. Выражалось это в том, что она говорила: “Жень, у нас утюг сломался, почини, а?» Он чинил. А потом она подходила ко мне и говорила: «Поднеси ему рюмочку-то за работу», – с улыбкой вспоминает Волчек.
Евгений Евстигнеев. Фото: кадр из фильма «Место встречи изменить нельзя»
С первым мужем она прошла через множество испытаний. «Мы с ним были вообще без денег, когда подали заявление. Нам хватило только на то, чтобы купить два дутых золотых кольца, – рассказала Галина. – Мы с ним в подъезде каком-то друг другу эти кольца одевали. Много было забавных, смешных и не смешных, грустных, сопутствующих нашей жизни моментов. Как мы снимали комнату… Восемь комнат за нашу с ним жизнь, пока мы не получили первую однокомнатную квартиру».
Актеры развелись из-за супружеской неверности, но сумели сохранить дружеские отношения. «У меня со всеми мужьями прекрасные отношения были. И до конца жизни Евгения Александровича. Я участвовала в его жизни непростой, что дало ему повод через 25 лет, когда ушла из жизни его жена Лиля, из-за которой мы разошлись, подумать переехать ко мне, грубо говоря. И такая была сцена, когда он меня упрекал, кричал! Я только боялась, что ему с сердцем будет плохо, потому что он так орал на меня. Это было при Денисе (сын Волчек и Евстигнеева – прим. ред.) и его бывшей жене, – уточнила худрук „Современника“. – А я просто смеялась. Он говорил: „Ты со своим максимализмом испортила мне жизнь, себе жизнь и вообще вокруг. А я смеюсь. Он – закрытый человек, и вдруг такой монолог“.
По словам Галины, именно она уговорила потом Евгения жениться на его последней, третьей по счету супруге, Ирине Цывиной. А сама она нашла любовь со вторым мужем, который ей при первой встрече напомнил Пьера Безухова. „Он интерес вызвал у меня своим образом, а дальше уже своим талантом, стараниями доказал мне, что не зря“, – отметила Волчек.
Она и профессор Марк Абелев прожили в браке девять лет, после чего развелись. Юлия даже процитировала фразу Галины о тех событиях: „Мою личную жизнь переехал бульдозером театр“. „Оно так случилось. Наверное, я виновата, что недостаточно уделяла внимание тому, что происходит дома. Но мы с ним в изумительных отношениях до сих пор“, – заверила худрук „Современника“.
