Сочинение

Роман «Дело Артамоновых» был издан в 1925 году. Но задуман он был еще до революции, в начале. 900-х годов. Это засвидетельствовано самим Горьким. В воспоминаниях о Льве Толстом писатель приводит следующий разговор с Толстым, относящийся к 1902 году:
«Я рассказал ему историю трех поколений знакомой мне купеческой семьи,- историю, где закон вырождения действовал особенно безжалостно; тогда он стал возбужденно дергать меня за рукав, уговаривая:
- Вот это - правда! Это я знаю, в Туле есть две такие семьи. И это надо написать. Кратко написать большой роман, понимаете? Непременно!
А глаза его сверкали жадно.
- …Это очень серьезно. Тот, который идет в монахи молиться за свою семью, - это чудесно! Это - настоящее: вы - грешите, а я пойду отмаливать грехи ваши, И другой - скучающий, стяжатель-строитель, - тоже правда! И что он пьет, и зверь, распутник, и любит все, а вдруг-убил,- ах, это хорошо!»
«История трех поколений», где «закон вырождения» действовал особенно безжалостно», «тот, который идет в монахи молиться за свою семью», «скучающий», «стяжатель-строитель» - все это элементы сюжета и первоначальные наброски персонажей «Дела Артамоновых».
Позднее Горький в беседе с В. И. Лениным рассказал и ему о своих замыслах. «Отличная тема, - ответил Горькому Ленин,- конечно, трудная, потребует массу времени, я думаю, что Вы бы с ней сладили, но не вижу: чем Вы ее кончите? Конца-то действительность не дает. Нет, это надо писать после революции».
Толстой увидел в сюжете, рассказанном Горьким, главным образом религиозно-философскую проблематику. Центр повествования для него - образ. Никиты: «Вы -грешите, а я пойду отмаливать грехи ваши». Это для Толстого «настоящее». Ленин увидел в жизненном материале, заинтересовавшем Горького, глубокий и поучительный социально-исторический смысл. Ленин подчеркнул, что только революция в состоянии разрешить противоречия буржуазно-помещичьей России. Именно поэтому он советовал Горькому осуществить свой замысел после революции, когда сама действительность подскажет решение.
Горький так и поступил. «Дело Артамоновых» он написал в те годы, когда история решила судьбу буржуазии.
Хронологические рамки романа определены писателем очень точно. Действие в «Деле Артамоновых» начинается, как указывает Горький, «года через два после воли», иными словами, в 1863 году. Последние сцены романа относятся к 1917 году.
На протяжении этого времени писатель развертывает историю трех поколений семьи купцов и фабрикантов Артамоновых.
В чрезвычайно лаконичной форме, с поразительным мастерством Горький рисует представителей дома Артамоновых - от его возвышения и расцвета до его распада и гибели.
Глава семьи и зачинатель «дела» - Илья Артамонов. В романе ему отведено сравнительно мало места. Его характеристика служит как бы введением в повествование.
Бывший крепостной, Илья Артамонов одарен от природы энергией и предприимчивостью и еще при крепостном праве становится приказчиком. После реформы, хорошо награжденный, он приезжает в городок Дремов «свое дело ставить» - текстильную фабрику. В Илье выражены специфические черты русской буржуазии раннего периода ее развития. В нем есть сила, трудолюбие, железная энергия, еще до конца не разорванная связь е народом, из недр которого он вышел, и вместе с тем он жесток и безжалостен к людям.
Энергично вторгается Илья Артамонов в жизнь Дремова, само название которого символизирует сонную жизнь тихого и застойного захолустья. Но при всей могучей целостности его натуры и ХИЩНОЙ хватке в сознании Ильи Артамонова начинает брез-жить мысль об ущербности и даже обреченности своего дела.

Приехал в город Дрёмов Илья Артамонов - красивый статный мужчина, жителям сказал, что хочет на берегу реки построить фабрику полотна. Раньше Илья служил у князей приказчиком, получил волю, за хорошую службу дали ему денег - вот приехал строить. У него три сына - Пётр (старший, задумчивый, постоянно дёргает себя за ухо), Алексей (весёлый, работящий, рубаха-парень) и Никита (горбун, некрасивый, ухаживает за садом, любит растения).

Илья приходит в деревне к их главному, Баймакову Евсею Митричу, сватается, просит отдать дочь Баймакова, Наталью за своего сына Петра. А деревня вся на этого Илью ополчилась - видят, что человек умный, ещё тут что-то строить пришёл, порядки у него не такие как все привыкли.

Баймаков ломался-ломался, потом умирая, жене своей Ульяне всё-таки говорит, что можно Наталью замуж выдать за Петра. Они играют свадьбу, а Илья Артамонов начинает тайно встречаться с Ульяной, потому что она вдова, ей нельзя. Так они некоторое время были любовниками, но потом село узнает, Ульяну порицают. Но ей уже всё равно - она Илью любит.

Фабрика строится, дело идет. у Натальи рождаются девочки, живут не долго, а нужен наследник, потом рождается сын Илья. Старший Илья Артамонов умирает нелепо - привозят какую-то машину для фабрики, пока её волоком несут до фабрики, у Ильи в голове лопается сосуд и он умирает. Петр остаётся за старшего. Сын Петра Илья не очень его уважает.

У Натальи рождается ещё пара дочек - Татьяна и Елена и сын Яков. Живут дружно, потом выясняется что Никита любит Наташу. Из-за безвыходности пытается повеситься, но его вынимают из петли, он решает уйти в монастырь. Уходит.

Пётр понимает, что фабрикой правлять - дело вообще не его, но из-за того, что так надо, он продолжает дело отца. Алексея это занимает мало, но он тоже принимает участие в управлении. У Алексея появляется невеста - Ольга.

У Ольги и Алексея сын Мирон. Дети всё же уезжают учиться в гимназиях. Яков ближе Петру чем Илья, от Ильи он просто отрекается. Илья - самый умный из детей. Яков глуповат, предпочитает отмалчиваться и не влезать в разговоры. Так они и живут. Петр от Натальи, конечно, отдаляется, она простая глупая сельская баба, а ему охота умных и красивых. Заводит себе любовниц.

Алексей умирает. Мирон женится на Анне - богатой девушке-куколке из Москвы. Умирает Никита. В живых остаётся самый старший брат из троих - Петр. Начинается первая мировая война. Яков уезжает жить в Москву, там его избивают, выбрасывают из вагона на полной скорости, он умирает через двое суток.

Начался бунт, рабочие работать не хотят, фабрика стоит, хозяйство запущено. Петру Артамонову 74 года. Он медленно умирает.

Литературные беседы. Книга первая Адамович Георгий Викторович

< «ДЕЛО АРТАМОНОВЫХ» М. ГОРЬКОГО >

Мрачен и тяжел новый роман Максима Горького. Быт в нем грузен, воздух удушлив. К концу ждешь прояснения, просветления, традиционного «примиряющего аккорда». Но аккорда нет. Роман не кончается, а обрывается. И последнее созвучие в нем едва ли не самое дикое, самое нестройное.

Называется роман «Дело Артамоновых». Это история трех поколений в шестидесятые годы, оканчивается в наши дни. Объем романа невелик, задание огромно. Поэтому повествование ведется эпизодами, скачками. Но связь между эпизодами не теряется, и каждый из них - да и каждый из типов - чрезвычайно ярок. Горький изображает семью дельцов – людей ловких, цепких, расчетливых, зарождение и рост их «дела», торгового предприятия, развал этого дела в предреволюционные годы и окончательную гибель при большевиках. «Дело» возникает, как чудо. Приходит в захудалый городишко человек – родоначальник Артамоновых - с небольшими деньгами, смекалистый и смелый. Среди провинциальной обломовщины, среди всеобщей лени и спячки Артамонов затевает предприятие. Счастье всегда со смелыми, дело его имеет успех. Сыновьям его уже не нужна отвага отца. Они становятся хозяевами предприятия уже богатого я мощного, они только расширяют его. При них оно достигает наибольшего расцвета. Но дух стяжания не передается по наследству. Внуки Артамонова тронуты городом, городским учением, их одолевают сомнения. В крепкую купеческую среду они вносят разложение, вольнодумство, порой сентиментальность. В них нет хищности старших. Крушение артамоновского дела настает с революцией, но задолго ясно, что оно к этому крушению идет.

Горький рисует стариков-Артамоновых довольно непривлекательными чертами. Казалось бы, младшее поколение, идущее старикам на смену и их «отрицающее», должно было быть человечнее, и смена эта должна была бы дать существованию зверски грубому, зверски хищному некоторое благообразие. Но, как ни странно, вторжение младших Артамоновых в жизнь ощущается как нарушение порядка – пусть жестокого, но все-таки разумного, - как начало общей неразберихи и гибели. Прежний, удачливый купеческий быт обрисован у Горького если и не с сочувствием, то все же с уважением, и притом настолько заразительным, что когда этот быт трещит и разваливается, его жалеешь.

А жалеть ведь нечего. В романе Горького вероятно, скрытая «идея». Согласно ей, распад дела Артамоновых есть явление естественное. Согласно ей, любостяжание к добру не ведет. И как более узкий вывод - по идее романа, в разложении старой России повинны те, кто «рублем божились, рублю молились». Однако все же быт купцов Артамоновых был установившейся формой жизни, и всякое исчезновение формы, всякое распадение ее и возвращение жизни в хаос ощущается болезненно. Кажется, что это распадение есть очередная неудача в попытках окончательно облагородить, упорядочить, устроить жизнь. Забываешь, что оно в ходе бытия неизбежно. Оттого, когда в конце романа выселенный из дому старик-миллионер Артамонов гневно отшвыривает корку черствого хлеба, последнее свое достояние, - читателю все-таки становится грустно. Люди жили, работали, скопидомничали, боролись - все ни к чему. Я сказал, что в романе удушливый воздух. Да, - потому что все в нем происходит в грубейших, в самых низких плоскостях жизни, где люди только и делают, что вырывают друг у друга корки хлеба, держат один другого за горло, «борются за существование». Ни искры света в этом аду, ни проблеска духа. Пожалуй, в России «Дело Артамоновых» сойдет за образец классового творчества, и, право, на это есть некоторые основания. Конечно, второй план, второй смысл в романе есть, и, как всякое художественное произведение, роман Горького не исчерпывается рассказанным в нем случаем. Но быт так тяжел, так тленен, что за ним почти ничего не видно. Люди похожи на куски мяса и костей, а душ в них нет.

Замысел романа сложен, но едва ли глубок. Печати «вечности» на нем нет, той печати, которая иногда горит на произведениях значительно меньшей художественной силы. А ведь мир – и в частности русский человек – сейчас в искусстве особенно жаден, особенно требователен к бескорыстию, к восторгу, к полету. Поэзия, хотя бы в самом обывательском смысле «поэтичности», ему сейчас особенно дорога. Я не решусь привести этому историко-бытовые обоснования и как бы то ни было объяснить это пристрастие. Тут легко впасть в метафизическую путаницу или в упрощенные эмигрантские толки. Дело, вероятно, проще первых и таинственней вторых. Но несомненно, что мир сейчас холоден ко всему, в чем нет «духа музыки», что отличается широтой, а не глубиной устремления. Вот пример. Недавно был юбилей Салтыкова-Щедрина. Прекрасный, замечательный, первоклассный писатель - кто спорит? Однако вспомнили о нем как бы по принуждению, с интересом, но без любви. Условия жизни не так еще изменились, внешне многое в Салтыкове еще живо. Но чужд, по-видимому, дух его, весь строй его мысли и чувства, растекающиеся по горизонталям, а не по вертикалям. То же, с оговорками, хочется сказать и о романе Горького.

Этот роман написан мастерски, он увлекателен, необычайно целен. Но одушевления, которое объединяет и связывает все наиболее значительное в литературе нашего времени, дрожи и внутреннего «пения» в этом романе нет.