А че дома сидеть федор конюхов. Путешественник федор конюхов о боге, жизни и будущем

Федор Конюхов побил державшийся 20 лет рекорд полета на воздушном шаре

Федор Конюхов

Примерно в полдень 9 февраля российский путешественник Федор Конюхов и его напарник Иван Меняйло побили рекорд мира по продолжительности беспосадочного полета на тепловом аэростате, установленный японцами еще в 1997 году. «Лента.ру» рассказывает, как 65-летнему путешественнику Конюхову удается держать форму и всегда побеждать.

— Будем мерзнуть, — отвечает на вопрос о температуре в корзине аэростата Конюхов за несколько часов до старта рекордного полета.

В утро запуска температура в Рыбинске падает почти до минус 30 градусов. Многочисленные журналисты, местные жители, команда сопровождения и поддержки, а также городские чиновники, генералы и полковники от МЧС, полиции и армии прибывают на взлетное поле рыбинского аэродрома к шести утра.

В свете вспышек и фонарей появляется Федор Конюхов, одетый в теплую непромокаемую куртку и болоньевые штаны. Он похож на ребенка, которого мама укутала перед выходом на прогулку, только с бородой.

Привычный к камерам Конюхов раздает интервью, здоровается со всеми важными гостями от администрации, о чем-то вдумчиво говорит с приехавшим к старту священником.

Его напарник — неразговорчивый Иван Меняйло — один из лучших воздухоплавателей России и мира, который, по признанию самого Конюхова, обладает намного большим опытом, чем он сам. Иван от камер и журналистов старается улизнуть — рассматривает шар, общается со специалистами, смотрит прогноз погоды.

7 февраля — день старта экспедиции — стало чуть ли не последним шансом провести полет в Центральной России в этом сезоне. Чтобы шар продержался в воздухе достаточно долго, нужна очень низкая температура, большой запас газа, а главное — очень большой шар. Например, специально созданный для экспедиции «Бинбанк премиум» — самый большой тепловой аэростат в России. Черный цвет тоже выбран неслучайно: он берет больше солнечного света, а значит — помогает экономить топливо.

Аэростат прогревают, рядом постепенно появляются еще пять шаров — команда сопровождения, а погода в очередной раз немного подводит. Вместо ожидаемого часа старт растягивается на три: ждем погодного окна. Аэростат взлетает в 9:03.

Погода — одно из главных условий, от которого зависел успех всей экспедиции. Помимо температуры важно направление ветра. Шар — штука почти неуправляемая, так что изменить траекторию его движения достаточно проблематично. Была вероятность, что аэростат полетит на Москву, а значит, установку рекорда придется прервать, а шар посадить: над столицей летать нельзя даже Конюхову. Но все обошлось.

За первые сутки воздухоплаватели пролетают примерно 500 километров. Они постоянно сбрасывают отработанные баллоны из-под газа. Один из упавших крадет кто-то из местных жителей (стоимость баллона от 800 до 2000 евро), два других падают на территорию учебного центра ФСБ во Владимирской области. Отдавать их команде сопровождения сотрудники спецслужбы отказываются, ситуация разрешается только после звонка мэра Рыбинска, который рассказывает эфэсбэшникам о шаре, Конюхове, мировом рекорде и прочем.

К 10 утра 8 февраля Конюхов и Меняйло бьют рекорд России по длительности полета. Впрочем, предыдущее достижение принадлежало им же: полет они совершили два года назад — в марте 2015 года, на несоизмеримо меньшем шаре они смогли продержаться в воздухе около 19 часов.

За час путешественники пролетают примерно 20 километров. При этом идут на минимально возможной высоте — здесь температура воздуха значительно ниже, а значит, ниже и расход топлива. Правда, по ночам приходится подниматься повыше — есть риск задеть линии электропередач, верхушки деревьев и кресты церквей.

Днем воздухоплаватели летят на высоте 150-200 метров, порой снижаясь и вовсе до 100, а в ночь на 9 февраля им приходится подняться на 420-метровую высоту. Сильный ветер разгоняет аэростат до 40 километров в час, из-за этого шар обледенел, а расход топлива увеличился. В общем, ночь для путешественников выдалась бессонной. Хотя, как говорят Иван и Федор, времени на отдых в подобных экспедициях все равно нет — от слова «совсем».

Конюхов рассказывает, что лучшее лекарство от сонливости — постоянные нагрузки и вера. Он священник Украинской православной церкви (Московского патриархата), и Рыбинск как место старта выбрал неслучайно: недалеко отсюда родился его небесный покровитель, святой праведный воин, российский адмирал Феодор Ушаков. Перед стартом епископ Рыбинский и Даниловский Вениамин вручил Конюхову две иконы. Ту, что побольше, путешественник обещает отвезти домой, поменьше — взял с собой в экспедицию.

К утру 9 февраля шар и команда сопровождения Конюхова — уже в Саратовской области, уверенно движутся по направлению к Казахстану. За время следования через специальный портал приходит более 500 сообщений и СМС, в которых люди со всей России и из-за рубежа подбадривают главного российского путешественника и желают ему удачи.

В полдень Конюхов и Меняйло уже более 51 часа в воздухе — рекорд мира побит, однако воздухоплаватели не спешат садиться: запасов топлива хватит еще на три-четыре часа, а значит — нужно лететь дальше.

Шар приземлился в окрестностях города Красный Кут Саратовской области в 16:20. В воздухе путешественники провели более 55 часов.

Чудно всё-таки слушать его. Говорит - словно сказку молвит. И как «голодовали», и как «прислушивалися». И как «корабель» по морю «идёть», и как паруса «стоять». Он и сам - будто персонаж сказки диковинной. Волоса длиннющие, борода косматая. Леший просто! Но леший добрый: коль уж смеяться начинает - взахлёб, словно щекочет кто…

Когда-то Конюхов сказку рассказал такую. Что, дескать, по морям, по океянам думает лет до 45 ходить. Потом будет картины писать. А в 55 скитаниям конец - в скит уйдёт. Две «пятерки» стукнуло, за 60 уж перевалило. Но разве усидит такой в четырёх стенах? Сегодня на Аляске, завтра - в Антарктиде, послезавтра - встречай, Тихий океан! Отец Фёдор и за тридевять земель, как у себя дома. Его четыре стены - это Север, Юг, Запад и Восток. Он рождён, чтоб сказку сделать былью.

Плыву я, значит, через океан, лежу на палубе и думаю: а Стив Фоссет - это американец - летит вокруг света на воздушном шаре. Что он сейчас чувствует? И почему бы мне не полететь? Или такая мысль: о чём я стану думать, когда буду стоять на вершине Эвереста и рисовать?.. Жизнь захватывает. Ну, достиг я Северного полюса. На Эверест забрался. Вокруг света, опять же, «сходил». А вот лягу спать, бывало, и не могу уснуть. Чувствую: что-то не то. И только когда дошёл до Южного полюса, почувствовал: Земля крутится…

Но сейчас-то что? Вот читаю: совершил четыре кругосветных плавания, 15 раз пересёк Атлантику, достиг всех пяти полюсов планеты… Всё уже изведано, покорено. И какой смысл?

Не-е-ет, ты не понимаешь. Иду я - пусть даже тем же маршрутом, - а всё по-другому. Во-первых, яхта у меня другая. Была 11 метров, а сейчас - 27, представляешь? Гигантская! Тогда шёл - мне было 34, теперь - 60. Когда иду, я с Богом разговариваю: был один разговор, сейчас - другой… Или вот ещё. На Северный полюс я ходил три раза подряд. Первый раз - с Дмитрием Шпаро, в 1988-м, я новичок ещё был. В 89-м - с Володей Чуковым. Уже, можно сказать, лидировал, шёл впереди, ко мне прислушивались. А в 90-м я пошёл в одиночку. Все спрашивают: Федя, тебе там одному не скучно было? Не понимают, что я ведь ещё психолог. Когда шёл со Шпаро, мне интересны были айсберги, торосы - природу изучал. Второй раз я смотрел уже на людей: как работают, как переносят мороз, голод. А один пошёл - натянул на себя капюшон, чтоб глаза закрывало. Мне хотелось замкнуться и видеть под ногами только рисунки на снегу.

НЕМНОГО ЛИРИКИ

- Фёдор Конюхов: «Я вот часто думаю: почему вокруг света на яхте идут только спортсмены или ученые? А почему нельзя пойти вокруг света композитору, такому, как Алексей Рыбников, талантливому? Королёв в своих дневниках (мало кто на это обращает внимание) пишет: «Я бы хотел, чтобы первым космонавтом стал такой человек, как Михаил Лермонтов..» Почему Королёв так хотел? А я скажу тебе. Королёв мечтал, чтобы первый человек, который полетит, вернулся бы и всё рассказал. Представляешь, что написал бы Лермонтов о космосе! Вот и думаешь: пошёл бы вокруг света поэт, вернулся - книгу написал о кругосветном плавании, о мысе Горн… Пошёл бы композитор - и этот превратил бы в симфонию вой ветра…»

- Фёдор, сколько за год вы в Москве бываете? Месяц, два?

По-разному. Бывает, по месяцу, а иногда и месяца не набегает. Я же приезжаю, уезжаю.

А если бы, например, с вас подписку о невыезде взяли? Сиди, мол, Фёдор, и за город носа не кажи. Волком бы взвыли?

Ну, запретили бы и запретили. Знаешь, о чём жалею в жизни? Мне всё-таки 60 уже, а я ни одной значимой картины не написал. Есть у меня задумки нарисовать серию картин об Эвересте. Сейчас подумал: если б были деньги у меня, если б спонсора такого нашёл, я бы снял гигантскую мастерскую, холсты бы поставил пять на пять метров… Или вот ещё: я девять книг написал - обычных книг, меня в Союз писателей приняли. Теперь вот понимаю: девять книг, а всё не то, что я хочу. Всё-таки дневниковые они. А мне хочется, как Экзюпери, - «осмыслить» все мои путешествия, всех людей этих, коих встречал: великих, малых. И написать философскую книгу, чувствую для этого в себе силы. Силы есть, а времени-то нет. Когда на яхте пишу, я не могу философствовать. Пишу-пишу, а паруса захлопали, и я выбегаю. Потом опять сажусь писать… Не то это.

- Ну, а в городе-то нормально ориентируетесь? Знаете, к примеру, сколько буханка хлеба стоит, пакет молока?

Ой, сложно сказать. Только запомнишь - экспедиция. Приезжаешь домой, а тут цены все поменялись. На яхте «Формоза», скажем, я почти два года плавал, 508 дней. Возвращаюсь в Одессу, друг меня встречает. И на билет до Москвы даёт мне… миллион! В Одессу я улетал за 135 рублей, а обратно - за миллион! Один раз за мою поездку четыре премьер-министра в стране поменялось!

- А в Москве что удивляет больше всего?

Ты, небось, думаешь, я Тарзан такой - с ветки на ветку перескакиваю, да? Конечно, я скучаю за чистым воздухом. (Сохранена авторская речь. - Ред.) Сейчас вот думаю: наконец-то завтра улечу, вздохну свободно. (Разговор наш состоялся за сутки до очередного путешествия Фёдора. - Авт.) Что ни говори, а там я на своем месте, там от меня всё зависит. Здесь?.. Если на метро еду, знаю: через сорок пять минут, к примеру, я в мастерской. На машине - не могу сказать: буду ли через полтора часа, через два? Встреча у меня, не встреча - какая разница? Встала машина, зажали её - «КамАЗ» стоит, «дует» мне в лицо выхлопной трубой. А я сижу, знаю, что замкнут, и ни-че-го сделать не могу. Конечно, я растерян. Вот что удивляет пуще всего! Заторможенность людская. Вот закрой сейчас глаза на секунду и представь, сколько машин едет по всему миру. Миллиарды машин, правильно? Все воздух отравляют. И люди ничего вокруг себя не видят. Автомобиль сто пятьдесят лет назад придумали, а что изменилось? Вот он: (показывает в окно. - Авт.) четыре колеса, баранка, человечек сидит за рулем. Правильно? И погибает. Мы вот говорим сейчас, а тысячи людей в мире гибнут. Вот и думаю: зачем вот так все клепают и клепают одно и то же? Ну сделайте машину по-другому как-то.

НЕМНОГО О ПОЛИТИКЕ

- Фёдор Конюхов: «Мне часто говорят - Фёдор, а чего ты не станешь депутатом? А у меня брат Виктор, хороший такой парень, - рыбак на Азовском море. Приезжаю как-то к нему, в 70-е ещё (я в мореходке тогда учился). А он говорит, что в партию вступил. «Витя, - спрашиваю, - зачем тебе партия? Мы же моряки, отец у нас никогда партийным не был». А он мне: «Ты знаешь, Федя, мы сейчас дом строим, и шифер выдают только партийцам, а простым рыбакам не выдают, и чем крыть, непонятно. А я только вступил в кандидаты, и меня сразу на очередь поставили». И что ему скажи на это? «Правильно, - говорю, - Витя, что вступил. Шифер нужен». Ну а я-то не строю ничего, мне шифер без надобности. И на кой мне эти партии?..»

- Фёдор, но вы же современный человек, не Тарзан - сами говорите. Почему же машиной никак не обзаведетесь?

По правде сказать, не заработал я на машину. На машину ведь ещё заработать нужно.

- Снова философствуете?

Нет-нет. У меня ж зарплата 500 долларов в месяц. Да, дают мне ещё деньги. Но ведь не на квартиры-машины - на снаряжение, на собак.

- Да бросьте вы, кто ж поверит?

Ну ладно, машину, допустим, купить можно. Другое тут. Думаю, когда я буду стучаться в ворота (дай Бог, конечно, чтобы это позже пришло) и апостол Пётр откроет, я встану перед ним, как и все мы, и буду проситься в рай. Хоть и грешен. И скажу лишь одно: я по своей воле не загрязнял воздух. Да и не нужно мне: на неделе я здесь, в мастерской. Мне говорят: Федя, а за продуктами съездить? Думаю: ничего себе, для магазина я буду держать машину?! Автобус ходит, метро. Какая машина?!

- Ну да: какая машина, если яхта имеется!

Да при чём тут яхта?.. Ну, была у меня машина - подарили. А я уезжал больше чем на полгода, и куда её ставить? На автостоянку, правильно. Приехал через полгода - мне такой счёт выставили! А техосмотр ещё пройти, а страховка! И зачем, думаю, мне это? В следующий раз не стал на автостоянку ставить, во дворе машину бросил. Приезжаю: нет её. Вот и славно!

О ЖИЗНИ

- Фёдор Конюхов: «Тут, знаешь, у друга остановились под Тверью. Хорошо там: заехали с семьей на три дня, а остались на неделю. У Коли, сыночка моего, памперсы закончились. Ну, попросили знакомого отвезти в город. Купили всё, возвращаемся назад. Подъезжаем, а он вдруг бах - и остановился. Я говорю: «Гена, ты чего встал?» - А он: «Ворота!» Я смотрю: ворота открыты. «Ворота открыты, ты что, не видишь?» Он головой тряхнул: «На тебя бы посмотрел, если бы тебя восемь лет в психушке кололи, как меня!» Ни-че-го себе, думаю. (Конюхов аж сгибается пополам от смеха. - Авт.) Его восемь лет в психушке кололи, и он за рулем ездит! «А как права-то получил?» - спрашиваю. - «А чего там, - говорит, - я позвонил куда надо, мне и привезли». И сколько таких по Москве ездит…»

- Как вам люди в метро?

В Москве люди - трудяги. Замученные, вымотанные.

- Угрюмые, серые, безликие…

Не-е-ет. Знаешь, сидим мы как-то (это было в 2002 году) у бизнесмена одного в Англии. Он судоверфь свою держит, строит нам яхту. Кушаем, беседуем, новости смотрим. Показывают Путина. И тот говорит: дескать, все в России должны иметь высшее образование. Англичанин этот смеётся: ещё одна страна сейчас будет наступать на одни и те же грабли. Мы уже наступили, американцы тоже, сейчас и вы. Видели, говорит, кто у меня на судоверфи работает? Одни арабы. А почему? А потому что мы, англичане, все стали с высшим образованием. Мне, говорит, краснодеревщики нужны, плотники, маляры хорошие. А англичане все - юристы и экономисты. И кого я беру? Арабов! Путину нашему все в ладоши хлопают, а ведь это самая большая ошибка. Я считаю: на десять человек в стране один только должен быть с высшим образованием - тогда к нему уважение будет. А мой знакомый, слышь, всю семью свою сделал кандидатами экономических наук. Платит по 8 тысяч долларов, кто-то им диссертации пишет. (Конюхов аж захлебывается от смеха. - Авт.) Спрашиваю: зачем? А что, говорит, мне жалко 8 тысяч? Зато на визиточке - кандидат экономических наук. И всё по закону.

И от такого хоть в Арктику беги?

Нет, просто ты говоришь: серые люди в метро, угрюмые. А я вот еду, и мне их жалко. Думаю: ведь благодаря им я джинсы свои ношу, печенье ем. А вот тебе история такая:

Танечку, дочку свою (она маленькая ещё была), спрашиваю как-то: кем ты хочешь стать? Я, говорит, буду музыкальным работником в детском садике. Но вот уже она в десятом классе. Все подружки куда идут? В экономический и юридический. Прихожу с плавания, и моя Таня на юридическом. Сердце не лежит, а учится - она старательная очень. Выучилась, в Америку уехала. Там, конечно, наши дипломы не «принимают». Она замуж вышла. И работает медсестрой в больнице. Говорит: нравится. Это её, понимаешь? И при чём тут юридический, а?

- Фёдор, вот вы часто о грехе говорите…

Надо и тебе чаще говорить о грехе.

Обо мне чуть позже, давайте о вас. Вы рассказывали, что один святой отец вам наказал весь остаток жизни простоять на коленях, чтобы замолить свои грехи. Когда нагрешить-то успели?

Ну а ты? Вот скажи, сколько ты на свете прожила?

- 31 год.

Так. Сколько раз ты о людях думала плохо? Сколько ты написала о людях плохо? Сколько ты отняла времени? Сколько своим бензином воздух отравила? Сколько полиэтиленовых пакетов выкинула? Если только это - уже встать надо и молиться. А представь: ты проживешь 60 лет. А я-то, мне кажется, не 60 лет прожил, а все 300 - по своим-то делам. Сколько я по миру поездил, сколько у меня друзей было, сколько их погибло. И по моей вине. Умер один от перегрузки - сейчас думаю: может, его не нужно было брать в экспедицию…

- Поэтому часовенку во дворе у себя поставили?

Ну да, поэтому.

О ЛИЧНОМ

- Фёдор Конюхов: «Ну да, тяжело мне - семью подолгу не вижу. Но человек не может совершить чего-то важного в жизни, не нарушив какие-то границы. Хочешь жить с семьей и детьми? Ну и живи себе на здоровье! А если хочешь создавать картины, должен сутками пропадать в мастерской и писать отречённо. Или если денег хочешь заработать - деньги ведь тоже так просто не даются. Я один раз увидел Абрамовича - так, мельком, мы в Каннах были, на яхте туда приходили. Посмотрел на него и подумал: а он ведь тоже с семьёй мало бывает. Идёт - всё звонит, звонит… А яхта, кстати, у Абрамовича никудышная. Как моряк скажу: просто не вижу ей применения. Ведь что такое яхта? Она должна быть или скоростной, или мореходной. Чтобы ураганы выдерживала, шторма. А яхта Абрамовича, если пойдёт вокруг света, возле мыса Горн развалится. И ради чего? Что там, унитаз золотой? Ну, так его можно и дома поставить».

- И всё? Грехов как не бывало?

Нет, конечно. Но знаешь, человек цепляется за соломинку, так почему не дать этот шанс?.. Вот смотри: нищие в метро. Кто-то скажет: зачем им подавать - всё равно пропьют. А мне бабушка одна сказала: нищим давать надо. Но давать так, чтоб самому жалко не было. Так он всё равно пропьёт, говорю, или другие у него заберут. Она: так это уже не твой грех будет. Конечно, я не всем подаю, и в этом тоже грешен. Бывает, бежишь, спешишь куда-то, некогда, денег нет, мелочи. А «крупные» давать жалко. Ведь если дашь большие деньги, то жалеть станешь, что дал. А это тоже грех.

- А перед женой нет вины? Не устала она от вашего образа жизни?

Давай так: а разве твой муж не устал, что ты вот целый день тут сидишь?.. У каждого своя жизнь. Ну да, тяжело ей ждать. Но мы ведь с ней познакомились, когда я уже был путешественником…

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .

Предложение поговорить о роли отца в семье отец Федор встретил задорным смехом: «Ну что вы! Какая роль! Вы меня без ножа режете». Известный путешественник нечасто бывает в Москве, и в его мастерской всегда очередь из желающих обсудить рабочие вопросы, получить благословение или просто познакомиться. Но он все-таки нашел время для интервью. Мы сидим на втором этаже, где собраны иконы, книги, картины, предметы, привезенные из экспедиций, к которым в ходе рассказа отец Федор обращается как к живым свидетелям событий его жизни.

Биографическая справка

Федор Конюхов - протоиерей. Родился 12 декабря 1951 года на берегу Азовского моря, в селе Чкалово. Окончил Одесское мореходное училище, Бобруйское художественное училище, Ленинградское арктическое училище. Капитан дальнего плавания. Совершил четыре кругосветных путешествия, пятнадцать раз пересек Атлантику на парусных яхтах, один раз на весельной лодке «Уралаз». Первый человек в мировой истории, которому удалось достигнуть пяти полюсов нашей планеты: Северного географического (три раза), Южного географического, Полюса относительной недоступности в Северном Ледовитом океане, вершины Эвереста (полюс высоты), мыса Горн (полюс яхтсменов). Первый россиянин, которому удалось выполнить программу «7 Вершин мира» - подняться на высочайшую вершину каждого континента. В 1983 году принят в Союз художников СССР. Член Союза писателей РФ. Автор четырнадцати книг. В 2010 году рукоположен в сан священника. Женат. Отец троих детей.

БЛИЦ-ОПРОС

Кто в доме хозяин?

А в каком доме?

В вашем доме.

Мне шестьдесят четыре года, а я так и не построил себе дома. Живу сейчас в Свято-Алексиевской пустыни, там, где мой духовник. Он просто дал мне келейку, мы там с семьей живем.

Отцовство - это…

Отцовство - это потребность человеческая. У меня трое детей: два сына и дочка. Шесть внуков: четыре внука и две внучки. И детей я своих не воспитываю, потому что я всегда задаю себе вопрос: а воспитан ли я сам? Но стараюсь показывать пример. Например, взялся за какое-то дело - доведи его до конца. Люби людей, отдавай больше, чем берешь. Вот я сказал, что дом не построил. Да я построил! Я девять часовен и два храма построил. А себе дома не построил, потому что решил, что надо сначала отдать, а потом уж брать. Иногда в океане я думаю, что, может быть, через одну-две секунды предстану перед Господом Богом. И что же я Ему скажу: «Я построил себе дом»?

По той же причине я не принимаю никогда никаких наград. У меня тридцать два друга не вернулись из экспедиций. И что? Они ушли в тот мир, а я в этом мире получаю награды и строю себе дома? Нет. Если дети захотят, пусть они себе сами строят.

Каким должен быть настоящий мужчина?

Настоящий моряк - тот, который ходит в океан. Настоящий священник - который стоит у престола. Настоящий художник стоит у холста и пишет картины. Пахарь - за плугом, летчик - у штурвала. Вот это все и есть настоящий мужчина.

А настоящий отец?

А отец - он всегда настоящий, если у него есть дети, семья.

Что вы делаете, когда дети вас не слушаются?

Ой, ну, меня дети и внуки всегда слушаются, потому что я мало бываю дома. Очень редко их вижу. Мы с женой прожили тридцать лет вместе, а она говорит: «Да какие тридцать! Мы и десяти еще не прожили!» У нее своя арифметика. Она считает, сколько мы вместе были. А внуки считают, сколько я миль прошел.

Слова или поступок отца, которые особенно врезались в память и повлияли на вашу жизнь?

Отец для меня много значил. В нем я как раз видел настоящего мужчину. Он из рыбаков был, из поморов, и сам всю жизнь ходил в море, рыбачил. Я редко видел отца, но гордился им. Когда он приходил с моря, от него пахло рыбой, смолой. Это мне на всю жизнь запомнилось. Отец в этом году умер, ему было девяносто восемь лет.

Какая книга повлияла на вас?

В детстве я много читал Джека Лондона.

Первые слова детей, какими они были?

Первые слова моих детей и внуков - «восемь восемь сорок восемь». Это высота Эвереста - 8848 метров. В 1992 году мы с моим другом Женей Виноградским поднялись на Эверест с южной стороны. Я готовился с двадцати лет, занимался альпинизмом. Еще внуков тогда не было. Ровно двадцать лет прошло - и я еще раз поднялся, на этот раз с северной стороны. Так что сорок лет жизни у меня связаны с Эверестом, и эта цифра сидит в голове у каждого - восемь восемь сорок восемь.

Какие детские песни вы знаете? Можете напеть любимую?

Я своим детям не пел детские песни. Пел Талькова, Высоцкого, Визбора, Окуджаву. Я же их всех лично знал, и они меня знали. Вот кого знал, тех и пел.

Что самое важное вы бы хотели донести до своих детей?

Чтобы они были православные - не на словах, а в корне, чтобы любили нашу Родину, страну. Как бы ни было тяжело, страну никогда нельзя покидать, если ты русский. Я бы мог много где жить, но здесь лежат все наши прапрапра. Тем более нам, Конюховым, это нельзя. У нас в роду пять канонизированных святых.

Сколько должно быть детей в семье?

Это, я думаю, зависит от семьи. Конечно, надо больше двух обязательно, иначе население страны не будет расти. Три - хорошо. Пять, шесть - отлично. Но это зависит и от здоровья людей, и от времени. Мы с матушкой хотели бы еще девочку. Детей же нельзя просто клепать, правильно? Надо их любить. Дети не должны быть в тягость.

Жена Ирина с сыном

Каким было ваше первое детское впечатление от моря?

Не помню. И как научился плавать, тоже не помню. Я же вырос на Азовском море. Даже родился на берегу. Мама говорила: «Пошла рачков собирать поутру, там и родила». У нас в роду все священники или моряки. И я с восьми лет уже знал, что буду путешественником, таким, как Георгий Седов (российский гидрограф, полярный исследователь; в 1912 году организовал экспедицию к Северному полюсу, но умер, не достигнув цели - прим. ). Мой дедушка участвовал в его первой экспедиции на Новую Землю. Он говорил: прежде чем стать путешественником, надо выучиться на штурмана, и я пошел в Одесское мореходное училище. Потом уже окончил Ленинградское арктическое училище.

В советское время о ваших родственниках-путешественниках наверняка рассказывали, а о ваших родственниках-священниках говорили открыто?

Моего родственника протоиерея Николая Конюхова убили 29 декабря 1918 года. Обливали водой на морозе, а когда он потерял сознание, застрелили. Мои родители старались об этом нигде не упоминать - боялись. Даже когда я пошел учиться в Духовную семинарию в 1969 году, папа сказал: «Ты поменьше там распространяйся о том, что у тебя в роду священники были». Сейчас, конечно, я горжусь своими предками. Молюсь и прошу у них прощения за то, что мы стеснялись, боялись говорить о них.

Я ухожу раз за разом в океан не за тем, чтобы еще чем-то удивить мир или поставить очередной рекорд в плаваниях под парусами. Я просто боюсь людского мира и всего скверного, что сопутствует жизни на берегу, и завидую людям, которые до такой степени боялись скверны мира, что уходили далеко от этой скверны в леса и пустыни, в монастырские кельи и там всю жизнь проводили в молитвенном общении с Богом.

Как получилось, что вы пошли учиться в семинарию?

Очень просто получилось. Поступил - и все. Вот как я с детства знал, что буду путешествовать, так же знал и что буду священником. Мне представлялось, что где-нибудь в пятьдесят лет я перестану путешествовать и буду служить на приходе. В пятьдесят восемь лет я принял сан.

Когда вы были маленьким, ваша мама сказала, что вы будете очень одиноким человеком. Как считаете, почему?

По моим повадкам. Мать всегда видит своего ребенка.

То есть вы в детстве были одиночкой?

Не то что одиночкой. Я всегда делом занимался - тем, что мне нравится. Я люблю рисовать, у меня есть талант. Плохой, мало, но есть. Это мое. Поэтому я учился живописи. То же самое с путешествиями. Меня же в плавание никто не гонит. Просто мне там нравится, там мой мир. И священником я стал не для того, чтобы делать карьеру в Церкви. Я священник, потому что это у меня в крови.

Что я дам Господу после моей смерти? Я хочу дожить до глубокой старости. Хочу истратить жизнь и себя на труды. Я уйду в землю, а на ней оставлю плоды моего труда. И пойду в землю как сработавшееся орудие.

Вы были в семье «белой вороной»? Не таким, как остальные дети?

Не-не-не! Я не«белая ворона». Нас две сестры, три брата. Я средний, но всегда был лидером. Я заводил, а остальные меня слушались. И даже когда все выросли и разъехались, если надо было решения какие-то семейные принимать, родители говорили: «Вот Федька приедет. Как он скажет, так и будет».

Сын Николай, научись принимать в дом свой нищих и бродяг. Если тебе постучит в дом бродяга, открой ему двери и скажи: «Войди в дом мой, благословенный Господом». Он войдет и сядет за стол в доме твоем. Не расспрашивай и не суди его за бродяжничество. Больше всего он нуждается в приюте. Ему нужно тихонько посидеть. Пусть он посмотрит на твое спокойное лицо. Не вороши его прошлое, всем своим видом покажи, что ты его не осуждаешь. Мало-помалу он успокоится. Ты налей ему молока и дай хлеба с улыбкой. Ему улыбка твоя больше нужна, чем хлеб.

А вообще жили дружно? Мама с папой ладили между собой?

Ну конечно. Они больше семидесяти лет прожили вместе. Папа, когда молодой был, в море все время ходил, мало бывал дома. В пятьдесят лет ушел на пенсию как ветеран войны. Мама была из Бессарабии. Не из Молдавии, а именно из Бессарабии. А папа сам из поморов, с Архангельской губернии. Есть напротив Соловецких островов губа. Так и называется - губа Конюховых. В ней деревня Конюховых. Там как раз мои все-все жили.

Но вы сами не жили в Архангельской области?

Я вырос на Азовском море. Люблю его. Но когда приезжаю на Белое море, чувствую, что корнями я здесь.

Считается, что в советское время было очень суровое воспитание. Детей не баловали.

Почему не баловали? Сколько детей при советской власти курили, пили, в тюрьмы попадали!

А вас что уберегло от дурной дороги?

Меня уберегла цель. Я с детства знал, что должен дойти до Северного полюса, продолжить дело Георгия Яковлевича Седова. Дедушка сказал: «Ты должен оправдать азовских рыбаков». Он очень любил Седова, много мне про него рассказывал. Всегда жалел, что не был с ним рядом в последней экспедиции. Дедушка умер, когда мне было восемь лет. Все время, что я его помню, он лежал на лавке парализованный. Летом его выкатывали в сад. Это он меня научил дневники писать. У меня его крестик есть. (Достает из-под рясы .) Он стертый уже. Серебряный.

В школе говорили: «А, Федька Конюхов, он будет путешественником». Так что по многим предметам мне поблажки делали. Но если с математикой было плохо, я ее зубрил, потому что знал, что в мореходку не поступлю. У меня была цель. Когда ты живешь с целью, у тебя есть все. И в детях надо воспитывать цельность. Романтика должна быть, патриотизм. Тогда человек не будет думать ни о куреве, ни о пьянке, ни о деньгах. Если думаешь о деньгах, они будут уходить. Гонишься за наградой - награда будет уходить. Нужно делать свое дело, тогда к тебе будут приходить и деньги, и награды, и слава. Вот так надо жить.

Сын Николай, не привязывай себя к вещам, не трать свои силы на покупку товаров. Для тебя не должны товары стать судьбой. Не ищи радости в покупках. Ни одна вещь не стоит того, чтобы жертвовать собой без остатка. Я знал людей, у которых драгоценные камни стали их религией, а бриллианты стали для них божеством, и они готовы стоять за них, не щадя себя. Для тебя ничего не должно быть дороже Христа. И над тобой никто не должен властвовать, кроме Бога.

А что из вашего детства вы передали или хотели бы передать своим детям?

Хочу, чтобы у детей была цель. Мы в детстве хотели быть как Валерий Чкалов, как Юрий Гагарин. Когда в школе мне задавали вопрос: «Кем ты хочешь стать?», я говорил: «Хочу быть как Георгий Седов». И тут же добавлял: «Я пойду учиться на штурмана, на судоводителя». А сегодня я часто выступаю в школах. Иногда спрашиваю: «Кем вы хотите стать?» А все: «Мы еще не знаем». Или: «Мы хотим быть банкирами». Банкиром тоже хорошо. Но этому тоже надо учиться.

Кто вас в основном воспитывал?

Больше всего - мой дед. Он на меня сильно повлиял, я видел в нем героя. Бывало, возьму его за руку и думаю: «Эта рука держала за руку Седова». Они же с Седовым здоровались за руку. И не только здоровались. Дедушка вместе с Седовым ел, спал в одной палатке, на веслах греб. А Седов в то время был легендой.

Еще меня воспитало рыбацкое село, где я вырос. Рыбаки воспитали. И, конечно, книги. Я с детства много читал. У нас же не было телевизоров. Вообще света не было в деревне. Я в пятьдесят девятом пошел в школу, еще без света учился. И, соответственно, я читал книги. Фенимора Купера, Майна Рида, Джека Лондона, Жюля Верна. Потом - Роберта Пири, Амундсена, Крузенштерна, Кука.

Как вы считаете, чем в первую очередь должны заниматься дети? Спортом?

Я сам мастер спорта по многим видам спорта. Но когда говорят, что все должны спортом заниматься, я слушаю и думаю: «Неправильно говорите! Неправильно!». Сколько заслуженных мастеров спорта спилось, в тюрьмы село, особенно в девяностых годах. Почему? Потому что к спорту надо еще духовность иметь. Мы просто учим спорту, а что может спортсмен без духовности? Только морды бить, и все. Надо непросто учить, надо в ребенке разобраться. У меня школы путешественников в Миассе и в Тотьме, туда дети поступают после специального отбора. Мы им даем все попробовать: парусом управлять, по скалам лазать, в походы ходить…

Господь Бог на каждого человека указал пальцем, каждому дал талант. Но не каждый следует этому таланту. Кому-то дано быть художником, а он идет в банкиры и становится плохим банкиром. А кто-то, наоборот, был бы хорошим банкиром, но зачем-то идет в художники. И в спорте то же самое. Может, был бы хороший конькобежец, а родители отдали на дзюдо. Вот мы в школе путешественников даем всего понемногу. И фотографировать, и рисовать. Необязательно становиться фотографом или художником, но хотя бы азы знать нужно. Дневники ребята ведут, стихи пишут, на гитаре играют.

У меня дочка закончила художественную и музыкальную школы. А сейчас медсестрой работает. С ней можно и на самые разные выставки ходить, и на концерты. Она слушает и классику, и рок. В сына Николая я вкладываю всего себя, он мне в радость. Но если я не буду путешествовать, если я не буду ник чему двигаться, не буду ни к чему стремиться- чем я буду отличаться от умерших? Я должен подстегивать других, вдохновлять других своим рвением. Я должен быть примером для сына Николая. И я об этом буду молиться Господу.

Отцовство - это счастье или бремя?

Дети - это счастье. Так же как и внуки. Знаете, я вот сколько мировых рекордов установил, те же картины, книги написал. Но сегодня - рекорд, а завтра его уже побили, сегодня книгами восхищаются, а завтра их уже забыли. А дети, внуки - это вечность, это ни с чем не сравнится.

Каким вопросом вы чаще всего задаетесь как отец?

Я не задаю вопросы. Я просто стараюсь, чтобы дети уважали и понимали меня и друг друга. Я никогда детей своих не бил, ни разу не поднял руку на них. Мог сказать: «Я не буду с тобой разговаривать» или «Я обиделся на тебя». И этого было достаточно, через несколько минут они уже прибегали в слезах: «Папка, не обижайся».

А если вы неправы, извиняетесь перед детьми?

Я не прошу прощения, а говорю что-нибудь вроде: «Да, здесь можно было по-другому сделать» или «Я так поступил, потому что я боялся за тебя». Вот так вот.

Сын Николай, я твой отец, не слишком настойчивый и в чем-то уступчивый. Ты должен слушаться меня с первого слова. Если будешь спорить со мной, я могу уступить тебе, но это не будет тебе на пользу.

Вы путешествовали со своими детьми?

Конечно. Перегонял яхту через Атлантический океан со старшим сыном, ходил с ним вокруг мыса Горн, ходил через Тихий океан, через Индийский. Через Атлантический океан мы ходили несколько раз. Но я бы не хотел, чтобы мои дети были путешественниками.

А они?

Они молодцы. Они говорят: «Мы ж понимаем, что мы никогда не будем такими, как папа». У них своя судьба.

У них тоже есть цель, как была у вас?

Есть. Не такая, как у меня. Младший сын хочет военным быть. Сейчас в Суворовское будет поступать. А старший - он как менеджер. Хочет организовывать экспедиции. Он же был директором Федерации парусного спорта России.

Сын Николай, никогда не дели свою жизнь на две несовместимые друг с другом жизни: на работу и на досуг. Работа станет тебе ярмом, а досуг пустотой, пародией, небытием.

Что вам дали совместные путешествия?

Ну, они просто стали лучше меня понимать, уверенности стало больше. Когда мы с женой и сыном шли через Атлантический океан, начался шторм. Я понимаю, что ситуация серьезная, а они спокойны. Говорят: «Ну, ты же ходил вокруг света». У них так: если папа встал за штурвал, значит, все будет хорошо. А я-то знаю, что все может случиться, и при мне может случиться.

Если вашей супруги нет рядом, обед сами приготовить можете?

Я умею и люблю готовить. Супруга говорит: «Ты лучше меня готовишь».

У вас есть фирменное блюдо?

Фирменное мое блюдо - это всегда, уже больше тридцати лет, вареная картошка (не в мундире, а почищенная), селедочка с лучком. И еще лимончиком поливаешь.

– Как вы переживаете одиночество во время путешествий?

– Я путешествую уже 50 лет – большую часть времени в одиночестве. Когда я отправлялся в свои первые экспедиции, я был молод – и одиночество убивало меня, буквально разрывало изнутри. А сейчас я уже в таком возрасте, когда одиночество не убивает, а только помогает. Я не боюсь его, ведь я верю в Бога. Я знаю, что человек на нашей планете не бывает одинок. Людям надо объяснять, что придет время – и они тоже поймут, что нет одиночества. Всегда кто-то есть рядом – рыбы, птицы, животные, ветер, океан, горы. Это все живое. Если сказать, что люди одни во всей вселенной – это же с ума можно сойти!

Сложно описать словами, что я чувствовал в те моменты, когда 160 дней плыл один в лодке. Этого не объяснишь. Это как любовь – все чувствуют, но никто не может найти определения. Человек должен сам пройти через все – и через страх одиночества тоже. Но я точно знаю, что в эти моменты рядом со мной всегда кто-то присутствовал. Тот, кого я знаю, люблю, прошу – те святые, которым я молюсь.

Вот недавно мы совершили путешествие вокруг Земли на воздушном шаре “Мортон”. Рано утром мы накачали воздух, и я первый раз увидел это шар, он был огромный и такой красивый. И когда я залез в гондолу, то посмотрел сверху на жену, детей и внуков, которые приехали провожать меня. Народу собралось много, все на меня смотрели. А я залез внутрь – и тут же почувствовал, что здесь Николай Чудотворец, Иисус Христос, Матерь Божья и мой дед Николай Конюхов, который был священномучеником. И тут же страх меня отпустил – при них просто неудобно вылезти с кабины! И тогда я свесился по пояс из гондолы и закричал: «Обрезай! Обрезай!». А все думали, что я буду махать на прощание, волноваться… Но я-то знаю, что возле меня Николай Чудотворец – и мне уже никто больше не нужен в этом полете. Но только в полете, а так я людей люблю.

– Как преодолеть свои страхи?

– Ко мне часто приходят с вопросом: «Вы что, ничего не боитесь?». А я всегда отвечаю: «Нет, я боюсь. Но надо уметь побеждать свой страх». Представьте человека, который ничего не боится! Он уже и не человек вовсе. Потому что мы остаемся людьми, только когда чувствуем боль, любовь, страх. Только тогда мы живем. Однажды надо мной проводили научный эксперимент: положили в ванну, наполненную желе, температуру которого подгоняют точно под ваше тело. И поставили везде датчики. Потом закрыли дверь и выключили свет. И я лежал в полной темноте, тишине и физическом комфорте – и это очень страшно. Человек очень быстро начинает сходить с ума, если он ничего не чувствует. Нам важно испытывать холод, жар, чувствовать ветер на лице, видеть яркий свет.

Чтобы ничего не бояться, я в молодости закалял себя. Для этого я спал на берегу моря, раз в неделю по 50 км пробегал, купался в Японском море и зимой, и летом. Еще в советское время стал заслуженным мастером спорта, а в юности специально ходил в тайгу один – мы жили на Дальнем Востоке. Я приезжал туда ночью, только с палаткой – вокруг темнота, звери и страх. Но я подбадривал себя: как же ты в одиночку пойдешь к Северному полюсу, если даже здесь боишься? Еще я всегда смотрел на своего отца. Он у меня был моряк, рыбак – красивый и сильный. Я всегда гордился им: у него были такие мышцы, он был такой смелый. Мне казалось, папа ничего не боится, он может преодолеть любой шторм. Он заходил в мою комнату, а от него пахло рыбой, морем, смолой. Он умер в 99 лет. Мне хотелось быть на него похожим. А сейчас вы меня, конечно, в спортзале не увидите. Сейчас я только молюсь и пощусь. С возрастом я понял, что тренировать нужно не тело, а дух. Как в Святом писании сказано: если ты находишь здесь телом, а не находишься духом, то сие бесполезно.

– Какие открытия о мире вы сделали благодаря своим путешествиям?

– Однажды, в 1992 году, шли мы с альпинистом Женей Виноградским на Эверест. Это был первый раз, когда я стоял на Эвересте – и первая российская экспедиция. Долго шли по тропам – с высоты 2100 метров начали, а подняться нужно до 5300. И вот уже неделю идем, спешить нам некуда – в руках только рюкзаки и спальники, а остальное везут носильщики на яках. Вдруг видим – ущелье, а в нем живет отшельник в пещере. Зашли к нему, сели рядом, чай пьем и разговариваем по-английски. Он расспрашивает нас, куда мы идем. Мы рассказали, что хотим подняться на Сагарматху (так у них Эверест называется). И он улыбается в ответ: «А я там уже был». Мы с Виноградским были поражены: как был? Да у него ножки как зубочистки, куда он может подняться! Оказывается, он там был… духом! Ему не нужно туда подниматься ногами! Это нам надо прийти, поставить флаг, передать по рации, сфотографироваться. Нам непременно нужно доказать, что мы свое тело на Эверест подняли.

Но, понимаете, парадокс в том, что когда я поднялся первый раз на Эверест, я ничего для себя нового в жизни не открыл. Ничего! Я стоял на вершине, смотрел на горы вокруг с полным ощущением, что я здесь уже был. Почему? Потому что я готовился подняться на Эверест 19 лет.

Я побывал на Памире, на Пике Коммунизма, на других вершинах, но все это было лишь подготовкой к главному восхождению. Любой альпинист знает, что нельзя закончить карьеру, не побывав на Эвересте. Это самый главный наш символ. Почти 20 лет я читал о нем книги, разговаривал с другими альпинистами, откладывал деньги. Иногда среди ночи просыпался и думал: а как я буду идти на Эверест? Поэтому к моменту восхождения я уже созрел духовно, мне оставалось только доказать себе, что я могу пройти этот путь физически.

То же самое было, когда я шел на яхте в первый раз через Мыс Горн. Это самый сложный путь – там кладбище кораблей, всегда ужасные шторма, ураганы. И я пошел туда в одиночку с 1990 на 1991 год, ровно 31 декабря переходил. Был сильный шторм, а когда он стих, я вышел на палубу и начал фотографировать. У меня тогда был фотоаппарат «Зенит». И вдруг вижу вдали еле-еле скалу мыса – то, ради чего я так долго шел. И понимаю, что я все это уже знаю, уже видел. Мой дух здесь уже был.

– Какие советы вы дали бы человеку, который хочет стать путешественником?

– Я помню, как еще в 1972 году начал заниматься яхтами и пришел в крейсерский клуб к своему учителю Юрию Михайловичу Куликову. Я сказал ему: «Хочу пойти в одиночку через Мыс Горн, а надо мной все смеются, потому что у нас Советский Союз, и никто меня никуда не пустит». А он мне тогда сказал: «Федя, ты занимайся, готовься и жди. Рано или поздно железные двери приоткроются, а ты уже будешь стоять наготове – и как только увидишь щель, сразу в нее ныряй». Я тогда подумал, что слишком долго нужно ждать, не пойду же я в кругосветное плавание стариком! Кто же думал тогда, что Союз развалится? Но Куликов оказался прав – как только Горбачев пришел, и двери приоткрылись, я тут же выехал в Австралию, купил яхту и ушел в плавание. Первый раз я увидел Мыс Горн 31 декабря 1990 года.

Молодым людям надо уметь ставить цель и долго к ней стремиться. Ко мне сегодня приходил молодой человек и говорит: «Я знаю, что вы хотите по Амазонке сплавляться (а я действительно собираюсь построить папирусный плот и сплавиться до самого устья реки), можно попасть с вашу команду?». И я ему отвечаю, что мы пойдем через 5 лет, а пока готовимся. Но ему показалось, что это очень долго – и он ушел. Другой приходит и рассказывает, что ушел из института, потому что учеба мешает ему путешествовать. Третий говорит, что ему жена не разрешает. Я тогда сразу понимаю, что эти люди путешественниками не станут. Чтобы стать путешественником, нужно быть образованным, много учиться. Чтобы стать путешественником, надо готовиться – духовно и физически. Морально нужно созреть.

Всем почему-то кажется, что для того, чтобы совершить кругосветное путешествие, нужно быть сильным и смелым. А на самом деле, нужно быть умным и терпеливым.

Вот англичанин прошел за 273 дней через Тихий океан, а я – за 160. Почему? Потому что у меня лодка лучше, я время точно рассчитал и знал каждое течение, каждый поворот. В другой раз я француза побил в Атлантике, когда ему было 28 лет, а мне уже 50. Он прошел маршрут за 58 дней, а я – за 46. Почему? Пока он тренировался физически, а я взял и 16 раз на яхте прошел через Атлантический океан. Туда-сюда. На это ушли годы, но зато я изучил эти воды так, что мог экономить силы благодаря течениям. Я работал по 15-18 часов в день, а он только по 11, потому что выматывался так, что руки больше не работали. Нужно понять: если путешествие тебя слишком захватывает, ты не будешь хорошим путешественником.

– Какой совет вы бы дали будущему поколению?

– Ты никогда не будешь нравиться ВСЕМ. Я недавно прочитал статью о том, что в мире с тобой всегда будут несогласны 20% людей. И это еще повезет, если остальные 80% тебя любят и принимают. Какие бы рекорды ты не ставил, всегда найдутся противники. Я часто слышу: зачем вы это все делаете? Кому это нужно?

А я считаю, что художник, поэт, писатель, корреспондент, ученый, путешественник должен не идти за толпой, а вести ее за собой. Мы должны ненавязчиво направлять людей и образовывать их. Если ты художник, ты должен работать не для того, чтобы ублажить заказчика, ты должен делать искусство. Благодаря твоим картинам, путешествиям, статьям хотя бы кто-то должен немного вырасти или хотя бы задуматься.

Посмотрите на газеты. Я раньше так любил «Комсомольскую правду», а теперь вижу, что ее даже в метро читать неприлично. Потому что газета пошла за обывателем. Они думали, что ублажат своего читателя, показав ему обнаженную девушку и котиков, а все получилось наоборот. Тиражи падают, потому что читателю не нужна газета, в которой написано то, что он и так знает. Он читает «чернуху» один день, второй день, а на третий газету не откроет.

Когда я делаю свои художественные выставки, я жду, что посетители будут спорить, ругать, хвалить, называть мои работы гениальными и бездарными. Я хочу, чтобы мои картины вызывали у них настоящие чувства. Самое страшное – равнодушие. Человек должен каждый день делать для себя открытия. Иначе ради чего мы не спим ночами?

– Вы верите в Бога?

– Нам необходимо во что-то верить. Говорят, в мире всего 5% неверующих, но я даже не знаю, что это за люди. Не может быть, чтобы человек ни во что не верил. Просто каждый выбирает свое. Вот мы при советской власти верили в коммунизм, в Ленина, в партию. Кто-то верит в политическую систему, кто-то – в деньги, кто-то – в маму и папу. А я верю в Бога. И всегда верил. Когда я был маленький, еще в 60-е, моя учительница Мария Васильевна как-то сказала на уроке: «Бога нет». А я ей ответил: «Мария Васильевна, вот вы говорите, что Бога нет, а хотите при этом, чтобы мы любили Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Толстого. А ведь они все верующие были». И она меня выгнала из класса. Сказала: «Федя, не дерзи!». Я вышел из класса, иду по берегу моря (мы в рыбацкой деревне жили) и думаю: «Мария Васильевна хорошая у нас учительница, но она же не умнее Пушкина, Лермонтова, Толстого и Гоголя?».

– Согласны ли вы с тем, что человек наносит вред природе?

Фактрум рассказывает свеженькие шутки, которые стопроцентно вызовут у вас смех!

Еду по городу… По радио передают, что сегодня всемирный день поцелуев. Я, взгрустнув, не успел ещё про себя подумать: «Эх, а мне ведь даже и поцеловать некого!», как тут же на светофоре целую в зад девятку…

Что ты такой хмурый?
- Да вот, жена про любовницу узнала.
- Понимаю. И как вы теперь?
- Решили, раз уж так, то пусть любовница детей из садика забирает и на огороде картошку окучивает.

Скорее бы уже на пенсию, хоть покатаюсь, посмотрю мир…
- Ага, утром, с сумками, на рынок и с рынка.

Родители старались как можно дольше поддерживать в сыне веру в чудеса. Поэтому, не работая, в свои 34 года Серёжа имел уже и квартиру, и деньги на ночные клубы и девушек, и машину от Деда Мороза!

Девиз Федора Конюхова: а чего дома делать?!

Доктор, что мне делать? Я сплю с чужими женами, а мужья мне за это бьют морду.
- Пойдите в армию. Там вы немного остепенитесь.
Через два года.
- Спасибо, доктор. Вы дали замечательный совет!
- Вы больше не спите с чужими женами?
- Ещё как сплю! Но теперь успеваю одеться за сорок пять секунд!

Серегу у любовницы муж-боксер застукал. И он с четвертого этажа спрыгнул. Сейчас в больнице. У него сотрясение мозга, множественные ушибы тела, сломано три ребра, ключица, челюсть, рука, нога вывихнута.
- Идиот. Надо было попытаться как-то поговорить с мужем.
- Он так и сделал. Из-за прыжка-то он только ногу вывихнул.

Доктор, как прошла операция?
- Ещё никак, но раз уж вы не спите, придержите зажимом вот здесь.

Самые страшные слова детства:
- Убираем учебники! Достаем двойные листочки!

Пойдем завтра на рыбалку?!
- Нет!
- Почему?
- Мне жена дома пить разрешила.

Видите, он чихнул, значит, правду говорю!
- Товарищ адвокат, у вас всё?

В детстве я мечтал стать космонавтом, но не стал, потому что плохо учился - сидел на уроках и всё время мечтал стать космонавтом.

Два студента перед сессией:
- Что читаешь?
- Квантовую механику.
- А чего книга вверх ногами?
- Да какая разница…

Умирал старик и решил поделить все свое состояние между тремя своими сыновьями.
- Hи фига себе расклад, - сказал четвертый сын. И это ещё ничего. Пятый вообще ничего не знал.