Византийская икона в третьяковской. Школа стильных образов и идей

Вчера в Третьяковской галерее открылась выставка «Шедевры Византии», проводимая в рамках года кросс-культурных коммуникаций России и Греции. Представленные иконы, иллюстрированные рукописи и предметы мелкой пластики из музеев и частных собраний Греции относятся к разным эпохам (от X до XVI века), стилистическим направлениям и территориальным школам и дают представление о многообразии и богатстве художественного наследия великой восточнохристианской империи.

Уникальность и ценность выставки сложно преувеличить. Во-первых, византийское искусство представлено в отечественных музеях достаточно бедно, да и внимание к этой богатейшей и интереснейшей культуре в нашей стране незаслуженно мало. (Здесь сказывается и предубеждение советской эпохи против духовно и церковно ориентированного наследия, и сложность для восприятия среднестатистическим, слабо подготовленным современным зрителем этого изощренного, рафинированного и возвышенного искусства).

Во-вторых, каждый их представленных предметов - безусловный шедевр, каждый - красноречивый свидетель глубины философского осмысления бытия, высоты богословской мысли и интенсивности духовной жизни современного ему общества.

Самый ранний экспонат, показанный на выставке, - прекрасный серебряный процессионный крест конца X века с выгравированными изображениями Христа, Богоматери и святых. Характерная для эпохи строгость линий и совершенство пропорций дополнены изяществом тонко прочерченных гравированных медальонов с изображением Христа Пантократора, Богоматери и святых.

К XII веку относится краснофонная икона «Воскрешение Лазаря», шедевр так называемого «Комниновского ренессанса». Гармония пропорций, утонченность и пластичность жестов, полновесные, объемные фигуры, выразительные острые взгляды - характерные черты эпохи. Это время возврата к античной первооснове, с которой, впрочем, византийское искусство, в отличие от западноевропейского, никогда кардинально не расставалось. Поэтому применительно к Византии такие периоды особенного интереса к эстетике античности можно назвать «ренессансами» только условно.

В этом контексте очень интересна икона святого великомученика Георгия, являющая редкий пример взаимопроникновения западной и восточной традиций. Рельефное изображение святого в среднике относится к так называемому «крестоносному искусству» XIII века, когда почти столетие Константинополь находился под владычеством западных рыцарей, и мастера из Европы прибыли в восточную столицу. Сам жанр раскрашенного рельефа, характерный для готической образности, округлый, мало профилированный объем, несколько провинциальная выразительность фигуры с большими руками и головой, локальная, яркая цветовая гамма - очевидные черты «варварского» искусства. Однако сияющий золотой фон и более утонченная живопись клейм выдают руку греческого мастера. В житийных изображениях на полях бросаются в глаза ювелирные дробные формы, изящная пластика фигур, более нюансированный колорит, выдержанный при этом в цветах средника, и тонкие удлиненные черты лиц.

Оборот иконы с изображением святых мучениц Марины и Ирины опять возвращает нас к «крестоносной» выразительности с подчеркнутыми, крупными чертами лиц, «говорящими» руками и экспрессивными взглядами. Однако сияние золотых «светов» в одеянии Христа выдает безусловное преклонение автора перед столичными константинопольскими образцами.

Среди всех шедевров выставки особенно впечатляет великолепная двусторонняя икона «Богоматерь Одигитрия» и «Распятие» из Византийского и Христианского музея в Афинах, датированная XIV веком. Монументальное поясное изображение Богоматери с Младенцем на руках выполнено в лучших традициях столичной константинопольской школы эпохи Палеологов. Это и статуарная фигура Марии, изящным силуэтом выделяющаяся на золотом фоне, и грация жестов, и Ее утонченно-прекрасные черты: миндалевидные глаза, тонкий нос, маленький округлый розовый рот, припухший, девичий овал лица. Это была бы почти земная, чувственная красота, если бы не сияние иного мира, пронизывающее этот совершенный лик лучами пробелов, озаряющее его духовным светом.

С середины XIV столетия живопись отражает новое богословское учение и духовный опыт монахов-исихастов, последователей святителя Григория Паламы, о нетварных божественных энергиях. Именно этот свет, гармония тишины претворяют остро выразительную композицию распятия Христа на обороте иконы в надмирный и надэмоциональный образ, полный безмолвной скорби и молитвенного горения. На светящемся золотом фоне фигура скорбящей Богородицы в сияющих синих одеждах напоминает свечу, пламенем устремленную ввысь. Важно отметить, что при всей удлиненности и утонченности пропорций, античная основа всей художественной системы византийцев дышит в каждой детали: например, поза склонившегося в слезах апостола Иоанна вторит изгибу тела Христа, что придает статичной композиции движение и вибрацию.

К рубежу XIV и XV столетий относится большая икона святой мученицы Марины, написанная, безусловно, в той же позднепалеологовской традиции, как и «Богоматерь Одигитрия с двунадесятыми праздниками» второй половины XIV века. Тончайшие золотые пробела пронизывают эти изображения, свет вибрирует и оживляет, одухотворяет образы.

На выставке также представлены несколько поствизантийских икон, написанных уже после падения Константинополя в 1453 году. Большим художественным центром стал в это время Крит, однако постепенно греческая иконопись утратила монументальную выразительность и духовную напряженность образов, отличающие творения их предшественников.

В образе Богоматери Кардиотиссы первой половины XV столетия уже чувствуется тенденция к орнаментализации сетки пробелов, к сложности поз, одновременно и неестественно развернутых, изломанных, и застывших.

Икона святителя Николая, выполненная около 1500 года, отличается очевидным влиянием итальянского искусства эпохи Возрождения в области колорита и трактовки складок. Интересна иконография святого на троне, получившая в поствизантийском искусстве большое распространение.

Уникальны и рукописи, и предметы декоративно-прикладного искусства, привезенные на выставку. Вместе с великолепными иконами они погружают зрителей в возвышенный и рафинированный мир византийской образности. Они как будто реконструируют перед нашими глазами отблески того великолепия, которое родилось из античного представления о прекрасном, восточной экспрессии и христианской духовной наполненности.

Главное в этом искусстве, как и в этой выставке, - состояние надмирного парения и ликования духа, пронизывающее каждое изображение, каждое свидетельство о той удивительной стране, где богословие было не уделом избранного меньшинства, а основой жизни империи, где царский двор порой жил по монастырскому уставу, где столичное рафинированное искусство могло появиться как в отдаленных регионах северной Италии, так и в пещерных храмах Каппадокии. Нам выпало счастье прикоснуться к неизвестным граням этого культурного материка, из которого в свое время произросло и обширное древо русского искусства.

Но. Матроны - это ежедневные статьи, колонки и интервью, переводы лучших англоязычных статей о семье и воспитании, это редакторы, хостинг и серверы. Так что вы можете понять, почему мы просим вашей помощи.

Например, 50 рублей в месяц - это много или мало? Чашка кофе? Для семейного бюджета - немного. Для Матрон - много.

Если каждый, кто читает Матроны, поддержит нас 50 рублями в месяц, то сделает огромный вклад в возможность развития издания и появления новых актуальных и интересных материалов о жизни женщины в современном мире, семье, воспитании детей, творческой самореализации и духовных смыслах.

Об авторе

Искусствовед, специалист по византийской живописи, куратор выставочных проектов, основатель собственной галереи современного искусства. Больше всего люблю говорить и слушать об искусстве. Замужем, воспитываю двоих котов. http://arsslonga.blogspot.ru/

6 июля Церковь чтит Владимирскую икону Божией Матери. Как известно, одна из величайших святынь Руси уже давно передана Церкви, перед ней совершаются молебны и зажигаются свечи. Как может быть организована жизнь древней святыни в храме и когда можно перед ней помолиться, узнала корреспондент "НС".

В храме-музее свт.Николая в Толмачах, в особом пуленепробиваемом киоте, хранится Владимирская икона Пресвятой Богородицы. Внутри киота поддерживается необходимая температура

Напомним, что святыня была перенесена в храм свт. Николая в Толмачах при Государственной Третьяковской Галерее в 1999 году, на праздник Сретения Владимирской иконы. Тогда же храму был официально присвоен статус храма-музея, со своим особым музейным режимом. С тех пор войти в церковь можно только через двери Третьяковской галереи со стороны Малого Толмачевского переулка, рядом с колокольней. Прежде чем подняться по лестнице в храм, положено оставить в гардеробе верхнюю одежду и одеть бахилы.

Оборудованный как музейный зал с искусственно созданным климатом, температурным режимом и сигнализацией, он в то же время остается самостоятельным храмом, где по праздникам и выходным дням проходят богослужения и даже горят свечи (правда, разрешается использовать только свечи из натурального воска). В рабочие дни с 10 до 12 утра -- это храм, а с 12 до 16 -- музей.

В помещении храма поддерживается постоянный температурный режим, за ним следят приборы установленные по всему периметру храма. Прибор, который следит за влажностью в храме

Специально для Владимирской иконы на заводе Минатома РФ изготовили особый пуленепробиваемый киот. Внутри киота поддерживается температура +18 градусов и относительная влажность около 60 процентов. Это климатические стандарты, признанные оптимальными для сохранения произведений темперной живописи, написанных на деревянной основе. Сохранность иконы, работоспособность климатической установки внутри киота и систем безопасности ежедневно проверяют инженеры -- сотрудники Третьяковской Галереи.

Крепление иконы. Впереди оно украшено декоративной облицовкой

Деревянный, резной киот Владимирской иконы с тыльной стороны больше похож на холодильник - каждый день инженеры, сотрудники музея приходят проверять температурный режим внутри капсулы, где хранится икона и активность системы сигнализации

Пуленепробиваемое стекло установлено и с тыльной стороны иконы, где изображены Орудия Страстей Господних. Киот стоит таким образом, что можно обойти икону сзади и посмотреть на изображение с обеих сторон

Второй точно такой же киот находится у правого придела храма. Он приготовлен для иконы «Троица», созданной преподобным Андреем Рублевым. На праздник Троицы, на несколько дней, икону выставляют в этом киоте для поклонения верующим. Все остальное время там хранится ее копия. Но настоятель храма прот.Николай Соколов надеется, что когда-нибудь и эта святыня будет доступна для верующих в домовом храме галереи, тем более что для этого уже созданы все необходимые условия.

Справа от входа в центральный придел находится второй пуленепробиваемый киот, с возможностью поддержания особых климатических улсловий - он приготовлен для иконы прп.Андрея Рублева - Троица. Сейчас, пока вопрос о переносе этой иконы еще не решен, в киоте хранится ее копия. Но на Праздник Троицы, летом, в этот киот на время устанавливают оригинальную икону
История иконы:
На Русь икона попала из Византии в начале XII века (ок. 1131 года), как подарок Юрию Долгорукому от константинопольского патриарха Луки Хризоверха. Вначале Владимирская икона находилась в женском Богородичном монастыре Вышгорода, недалеко от Киева. В 1155 году князь Андрей Боголюбский перевез икону во Владимир (по которому она и получила нынешнее наименование), где она хранилась в Успенском соборе. Во время нашествия Тамерлана при Василии I в 1395 году чтимая икона была перенесена в Москву для защиты города от завоевателя. На месте «сретения» (встречи) москвичами Владимирской иконы до сих пор находится улица Сретенка и основан Сретенский монастырь. Икона стояла в Успенском соборе Московского Кремля, по левую сторону царских врат иконостаса. Риза греческой работы на иконе из чистого золота с драгоценными камнями оценивалась в сумму около 200 000 золотых рублей (сейчас она в Оружейной палате). В 1918 году икону изъяли из собора для реставрации, а в 1926 году передали в Государственный исторический музей. В 1930 году она была передана в Государственную Третьяковскую галерею.

Дни памяти Владимирской иконы Пресвятой Богородицы:
Церковное празднование Владимирской иконы совершается трижды в год: 26 августа (8 сентября) в память чудесного спасения Москвы в 1395 году, 23 июня (6 июля) в память окончательного перенесения иконы в Москву и бескровной победы над татарами на реке Угре в 1480-м году и 21 мая (3 июня) в память избавления Москвы от набега крымского хана Махмет-Гирея в 1521-м году.

Когда можно помолиться перед иконой:
Каждую пятницу в 17 часов совершается пение акафиста.
По средам в 10 часов утра совершается водосвятный молебен.
Каждый день с 10 до 12.00 перед иконой можно помолиться и зажечь свечу. В «музейном режиме» -- с 12.00 до 16.00, когда храм работает, как один из музейных залов Третьяковской галереи, вход в храм осуществляется только через центральный подъезд Третьяковской галереи. Перед иконой тож еможно помолиться и оставить свечу, которую зажгут сотрудники храма во время богослужения.

Выставка «Шедевры Византии» – большое и редкое событие, которое нельзя пропустить. Первый раз в Москву привезли целое собрание византийских икон. Это особенно ценно потому, что получить серьезное представление о византийской иконописи по нескольким произведениям, находящимся в Пушкинском музее, не так просто.

Хорошо известно, что вся древнерусская иконопись вышла из византийской традиции, что на Руси работало очень много византийских художников. О многих домонгольских иконах до сих пор идут споры по поводу того, кем они написаны – греческими художниками-иконописцами, работавшими на Руси, или их талантливыми русскими учениками. Многие знают, что одновременно с Андреем Рублевым, как его старший коллега и, вероятно, учитель, работал византийский иконописец Феофан Грек. И он, судя по всему, был отнюдь не единственный из великих греческих художников, которые творили на Руси на рубеже XIV-XV веков.

И потому для нас византийская икона практически неотличима от русской. К сожалению, точных формальных критериев для определения «русскости», когда мы говорим об искусстве до середины XV века, наука так и не выработала. Но это отличие существует и в этом можно убедиться воочию на выставке в Третьяковке, ведь из афинского «Византийского и христианского музея» и некоторых других собраний к нам приехало несколько настоящих шедевров греческой иконописи.

Хочу еще раз поблагодарить людей, которые организовали эту выставку, и в первую очередь инициатора и куратора проекта, научного сотрудника Третьяковской галереи Елену Михайловну Саенкову, заведующую отделом древнерусского искусства Наталью Николаевну Шаредегу, да и весь отдел древнерусского искусства, который принял активное участие в подготовке этой уникальной выставки.

Воскрешение Лазаря (XII век)

Самая ранняя икона на выставке. Небольшого размера, находится в центре зала в витрине. Икона представляет собой часть тябла (или эпистилия) – деревянной расписанной балки или большой доски, которая в византийской традиции ставилась на перекрытие мраморных алтарных преград. Эти тябла были первоосновой будущего высокого иконостаса, возникшего на рубеже XIV-XV века.

В XII веке на эпистилии обычно были написаны 12 великих праздников (так называемый Додекаортон), а в центре часто размещали Деисус. Икона, которую мы видим на выставке – фрагмент такого эпистилия с одной сценой «Воскрешения Лазаря». Ценно, что мы знаем, откуда происходит этот эпистилий – с Афона. По всей видимости, в XIX веке он был распилен на части, которые оказались в совершенно разных местах. За последние годы исследователям удалось обнаружить несколько его частей.

Воскрешение Лазаря. XII век. Дерево, темпера. Византийский и Христианский музей, Афины

«Воскрешение Лазаря» находится в Афинском византийском музее. Другая часть, с изображением «Преображения Господня» оказалась в Государственном Эрмитаже, третья – со сценой «Тайной вечери» – находится в монастыре Ватопед на Афоне.

Икона, будучи не константинопольской, не столичной работой, демонстрирует тот высочайший уровень, которого достигла византийская иконопись в XII веке. Судя по стилю, икона относится к первой половине этого столетия и, с большой вероятностью, была написана на самом Афоне для монастырских нужд. В живописи мы не видим золота, которое всегда было дорогостоящим материалом.

Традиционный для Византии золотой фон здесь заменен красным. В ситуации, когда в распоряжении мастера не было золота, он использовал символический заменитель золота – красный цвет.

Так что перед нами один из ранних примеров краснофонных византийских икон – истоки традиции, получившей развитие на Руси XIII-XIV вв.

Богоматерь с Младенцем (начало XIII века)

Эта икона интересна не только своим стилистическим решением, которое не вполне вписывается в чисто византийскую традицию. Предполагают, что икона написана на Кипре, но, возможно, в ее создании принимал участие итальянский мастер. Стилистически она очень похожа на иконы Южной Италии, в течение столетий находившейся в орбите политического, культурного и религиозного влияния Византии.

Впрочем, кипрское происхождение также исключить нельзя, потому что в начале XIII века на Кипре существовали совершенно разные стилевые манеры, и рядом с греческими работали и западные мастера. Вполне возможно, что особый стиль этой иконы – результат взаимодействия и своеобразного западного влияния, которое выражается, в первую очередь, в нарушении естественной пластики фигуры, которого греки обычно не допускали, и нарочитой экспрессии рисунка, а также декоративности деталей.

Любопытна иконография этой иконы. Младенец на ней показан в бело-голубой длинной рубахе с широкими полосами, которые идут от плеч к краям, при этом ноги Младенца обнажены. Длинную рубаху покрывает странный плащ, больше похожий на драпировку. По замыслу автора иконы, перед нами – некая плащаница, в которую обернуто тело Младенца.

На мой взгляд, эти одеяния имеют символический смысл и связаны с темой священства. Младенец Христос представлен и в образе Первосвященника. С этим замыслом связаны широкие полосы-клавы, идущие от плеча до нижнего края, – важная отличительная особенность архиерейского стихаря. Сочетание бело-голубых и золотоносных одежд, по всей видимости, связано с темой покровов на алтарном Престоле.

Как известно, Престол и в византийском храме, и в русском имеет два главных покрова. Нижнее одеяние – плащаница, льняной покров, который кладется на Престол, а поверх уже выкладывается драгоценная индития, часто сделанная из драгоценной ткани, украшенная золотой вышивкой, символизирующая небесную славу и царское достоинство. В византийских литургических толкованиях, в частности, в знаменитых толкованиях Симеона Солунского начала XV в., встречаем именно такое понимание двух покровов: погребальная Плащаница и одеяния небесного Владыки.

Еще одна очень характерная деталь этой иконографии – ножки Младенца обнажены до колен и Богоматерь зажимает рукой Его правую пятку. Эта акцентация пятки Младенца присутствует в целом ряде Богородичных иконографий и связана с темой Жертвоприношения и Евхаристии. Мы видим здесь перекличку с темой 23-го псалма и так называемого Эдемского обетования о том, что сын жены поразит искусителя в голову, а сам искуситель ужалит этого сына в пятку (см. Быт. 3:15).

Таким образом, обнаженная пятка – это одновременно намек на жертву Христа и грядущее Спасение – воплощение высокой духовной «диалектики» общеизвестного пасхального песнопения «Смертию смерть поправ».

Рельефная икона святого Георгия (середина XIII века)

Рельефные иконы, которые непривычны для нас, в Византии хорошо известны. Кстати, в рельефе довольно часто изображался именно святой Георгий. Византийские иконы делались из золота и серебра, и их было довольно много (об этом мы знаем из дошедших до нас описей византийских монастырей). Несколько таких замечательных икон сохранились, и их можно увидеть в сокровищнице собора Сан-Марко в Венеции, куда они попали в качестве трофеев Четвертого крестового похода.

Деревянные рельефные иконы – попытка заменить драгоценности более экономичными материалами. В дереве привлекала и возможность чувственной осязаемости скульптурного образа. Хотя в Византии скульптура как иконная техника была не очень распространена, надо помнить, что улицы Константинополя до разорения его крестоносцами в XIII веке были уставлены античными статуями. И скульптурные образы были у византийцев, что называется, «в крови».

На иконе в рост показан молящийся святой Георгий, который обращается к Христу, как бы слетающему с небес в правом верхнем углу средника этой иконы. На полях – подробный житийный цикл. Над образом показаны два архангела, которые фланкируют не сохранившийся образ «Престола Уготованного (Этимасии)». Он вносит в икону очень важное временное измерение, напоминая о грядущем Втором пришествии.

То есть речь идет не о реальном времени, или даже историческом измерении древнехристианской истории, а о так называемом иконном или литургическом времени, в котором в единое целое сплетено прошлое, настоящее и будущее.

В этой иконе, как и на многих других иконах середины XIII века, видны определенные западные черты. В эту эпоху основная часть Византийской империи занята крестоносцами. Можно предположить, что заказчица иконы могла быть связана с этой средой. Об этом говорит очень не византийский, не греческий щит Георгия, который весьма напоминает щиты с гербами западных рыцарей. По краям щит окружает своеобразный орнамент, в котором легко узнать имитацию арабского куфического письма, в эту эпоху оно было особенно популярно и считалось знаком сакрального.

В нижней левой части, у ног святого Георгия – женская фигурка в богатом, но очень строгом облачении, которая в молитве припадает к стопам святого. Это и есть неизвестная нам заказчица этой иконы, по всей видимости соименная одной из двух святых жен, изображенных на обороте иконы (одна подписана именем «Марина», вторая мученица в царских одеяниях является изображением святой Екатерины или святой Ирины).

Святой Георгий – покровитель воинов, и, учитывая это, можно предположить, что заказанная неизвестной женой икона – обетный образ с молитвой о муже, который в это очень неспокойное время где-то сражается и нуждается в самом непосредственном покровительстве главного воина из чина мучеников.

Икона Богоматери с Младенцем с Распятием на обороте (XIV век)

Самая замечательная в художественном отношении икона этой выставки – большая икона Богоматери с Младенцем с Распятием на обороте. Это шедевр константинопольской живописи, с огромной вероятностью написанный выдающимся, можно даже сказать, великим художником в первой половине XIV века, время расцвета так называемого «Палеологовского Ренессанса».

В эту эпоху появляются знаменитые мозаики и фрески монастыря Хора в Константинополе, многим известного под турецким именем Кахрие-Джами. К сожалению, икона сильно пострадала, видимо, от целенаправленного разрушения: от образа Богоматери с Младенцем сохранилось буквально несколько фрагментов. К великому сожалению, мы видим в основном поздние дописи. Оборот с распятием сохранился гораздо лучше. Но и тут кто-то целенаправленно уничтожил лики.

Но даже то, что сохранилось, говорит о руке выдающегося художника. Причем не просто большого мастера, а человека незаурядного таланта, который ставил перед собой особые духовные задачи.

Он убирает из сцены Распятия все лишнее, концентрируя внимание на трех главных фигурах, в которых, с одной стороны, прочитывается античная основа, никогда не исчезавшая в византийском искусстве – потрясающая скульптурная пластика, которая, однако, преображена духовной энергией. К примеру, фигуры Богоматери и Иоанна Богослова – словно бы написаны на грани реального и сверхъестественного, но эта грань оказывается не перейденной.

Фигура Богоматери, укутанная в одеяния, написана лазуритом – очень дорогой краской, ценившейся буквально на вес золота. По краю мафория – золотая кайма с длинными кистями. Византийского толкования этой детали не сохранилось. Однако в одной из своих работ я предположил, что она тоже связана с идеей священства. Потому что такие же кисти по краю одеяния, еще дополненные золотыми колокольчиками, были важной особенностью одеяний ветхозаветного первосвященника в Иерусалимском храме. Художник очень деликатно напоминает об этой внутренней связи Богоматери, которая приносит в жертву Своего Сына, с темой священства.

Гора Голгофа показана как небольшой холмик, за ним видна невысокая стена града Иерусалима, которая на других иконах бывает значительно более внушительной. Но здесь художник словно бы показывает сцену Распятия на уровне птичьего полета. И поэтому стена Иерусалима оказывается в глубине, а все внимание за счет выбранного ракурса концентрируется на главной фигуре Христа и обрамляющих Его фигурах Иоанна Богослова и Богоматери, создающих образ возвышенного пространственного действа.

Пространственная составляющая имеет принципиальное значение для понимания замысла всей двусторонней иконы, которая обычно является процессионным образом, воспринимаемым в пространстве и движении. Сочетание двух изображений – Богоматери Одигитрии с одной стороны и Распятия – имеет свой высокий прототип. Эти же два изображения были на двух сторонах палладиума Византии – иконы Одигитрии Константинопольской.

Вероятнее всего, эта икона неизвестного происхождения воспроизводила тему Одигитрии Константинопольской. Не исключено, что она могла быть связана с главным чудесным действом, которое происходило с Одигитрией Константинопольской каждый вторник, когда ее выносили на площадь перед монастырем Одигон, и там происходило еженедельное чудо – икона начинала летать по кругу на площади и вращаться вокруг своей оси. У нас есть свидетельство об этом многих людей – представителей разных народов: и латинян, и испанцев, и русских, которые видели это удивительное действо.

Две стороны иконы на выставке в Москве напоминают нам, что две стороны Константинопольской иконы образовывали нерасторжимое двуединство Воплощения и Искупительной Жертвы.

Икона Богоматери Кардиотисса (XV век)

Икона выбрана создателями выставки как центральная. Здесь тот редкий случай для византийской традиции, когда мы знаем имя художника. Он подписал эту икону, на нижнем поле по-гречески написано – «Рука Ангела». Это знаменитый Ангелос Акотантос – художник первой половины XV века, от которого осталось достаточно большое число икон. О нем мы знаем больше, чем о других византийских мастерах. Сохранился целый ряд документов, и в том числе его завещание, которое он написал в 1436 году. Завещание ему не понадобилось, он умер значительно позже, но документ сохранился.

Греческая надпись на иконе «Матерь Божия Кардиотисса» – не особенность иконографического типа, а скорее эпитет – характеристика образа. Думаю, что даже человек, который не знаком с византийской иконографией, может догадаться, о чем идет речь: все мы знаем слово кардиология . Кардиотисса – сердечная.

Икона Богоматери Кардиотисса (XV век)

Особенно интересной с точки зрения иконографии является поза Младенца, который, с одной стороны, обнимает Богоматерь, а с другой – как бы опрокидывается назад. И если Богоматерь смотрит на нас, то Младенец смотрит в Небеса, как бы вдаль от Нее. Странная поза, которую иногда в русской традиции называли Взыграние. То есть на иконе – вроде бы играющий Младенец, но играет Он довольно странно и очень не по-младенчески. Именно в этой позе опрокидывающегося тела есть указание, прозрачный намек на тему Снятия с Креста, и соответственно страдания Богочеловека в момент Распятия.

Здесь мы встречаемся с великой византийской драматургией, когда трагедия и торжество объединяются в одно, праздник – это и величайшее горе, и одновременно замечательная победа, спасение человечества. Играющий Младенец провидит Свою грядущую жертву. И Богоматерь, страдая, принимает Божественный замысел.

В этой иконе – бесконечная глубина византийской традиции, но, если приглядеться, мы увидим изменения, которые приведут к новому пониманию иконы в очень скором времени. Икона написана на Крите, принадлежавшем в ту эпоху венецианцам. После падения Константинополя он стал главным центром иконописания во всем греческом мире.

В этой иконе выдающегося мастера Ангелоса мы видим, как он балансирует на грани превращения уникального образа в своего рода клише для стандартных воспроизведений. Уже несколько механистическими становятся изображения светов-пробелов, которые выглядят жесткой сеткой, положенной на живую пластическую основу, чего никогда не допускали художники более раннего времени.

Икона Богоматери Кардиотисса (XV век), фрагмент

Перед нами – выдающийся образ, но в определенном смысле уже пограничный, стоящий на рубеже Византии и пост-Византии, когда живые образы постепенно превращаются в холодные и несколько бездушные реплики. Мы знаем, что происходило на том же Крите менее чем через 50 лет после написания этой иконы. До нас дошли контракты венецианцев с ведущими иконописцами острова. По одному такому контракту 1499 года за 40 дней три иконописные мастерские должны были изготовить 700 икон Богоматери. В общем, понятно, что начинается своего рода художественная промышленность, духовное служение через создание святых образов превращается в ремесло на рынок, для которого пишутся тысячи икон.

Прекрасная икона Ангелоса Акотантоса являет собой яркий рубеж в многовековом процессе девальвации византийских ценностей, наследниками которой мы все являемся. Тем драгоценней и важнее становится знание о подлинной Византии, возможность лицезреть ее воочию, которую нам предоставила уникальная «выставка шедевров» в Третьяковской галерее.

Еще в школе нас учили не относится серьезно к религиозному искусству. Ну что там — они не знали перспективы, не могли реалистично изображать человека и прочее. Дьякон Кураев в своей лекции про иконопись, вспоминает забавные факты о советском представлении об иконах.

Я открыла для себя русские иконы именно в Третьяковке. Думаю, если признавать право на живопись только для реализма, оценить красоту иконы невозможно.

При ближайшем рассмотрении, иконы оказались абсолютно новым для меня искусством. При том абсолютно самодостаточным с одной стороны и простым с другой.

Русская иконопись, немного истории.

Русская (византийская) икона появилась на обломках античного искусства. К IX веку, после периода иконоборчества, античная традиция на востоке прекратила свое существование. Появилось совершенно новое искусство, далекое от античной традиции — иконопись. Она возникла в Византии и продолжала развиваться в России.

Однако со знакомством России с западноевропейским искусством, иконопись хоть и продолжала существовать, но она уже не считалась пределом совершенства. Российская элита полюбила барокко и реализм.

К тому же иконы в средние века для сохранности покрывали олифой. А она со временем темнела. К тому же часто поверх старого изображения накладывалось новое. Еще чаще иконы прятали в оклады. В итоге получилось, что большая часть икон была скрыта от глаз.

Древнерусское искусство было вновь открыто в конце XIX века, а в начале XX века пережило настоящее признание.

Это был период, когда люди стали проявлять интерес к древнему национальному искусству и появилась техника реставрации. Открывшиес я миру в результате реставрации образы, потрясли современников.

Возможно именно это дало толчок в развитии русского абстрактного искусства. Тот же Анри Матисс, рассматривая коллекцию новгородского искусства в 1911 году говорил: «французские художники должны ездит учиться в Россию: Италия в этой области дает меньше».

Изображения Божьей Матери

Одна из величайших византийских икон выставлена в Третьяковской галерее — это икона Владимирской божьей матери.

Она была создана в Византии и попала на русскую землю в XII веке. Тогда Владимирский князь Андрей Боголюбский построил для нее

Изображение богоматери с прильнувшем к ней младенцем относится к типу иконы Умиление. Такие изображения стали распространяться в византийском и русском искусстве в XI — XII веках. Тогда же появился «Канон на плач пресвятой богородицы «. В западной традиции он называется Stabat mater.

«О страшном Твоем рождестве и странном, Сыне Мой, паче всех матерей возвеличена бых Аз: но увы Мне, ныне Тя видящи на древе, распалаюся утробою.

Слава: Вижу утробу Мою на руках, в нихже Младенца держах, с древа прияти, вещаше Чистая: но никтоже, увы Мне, Сего даде.

И ныне: Се Свет Мой, сладкий, Надежда и Живот Мой Благий, Бог Мой угасе на Кресте, распалаюся утробою, Дева, стенющи, глаголаше.»

Изображение богоматери с младенцем по типу «Умиление» усиливает текст канона.

Еще одна прекрасная икона на эту же тему «умиление» — Донская божья матерь Феофана грека, также находится в Третьяковской галерее.

Более древнее изображение богоматери также можно увидеть в собрании Третьяковской галереи.

Такая икона называется — Орант а. Подобных изображений много в катакомбах и ранних христианских церквях. Здесь основной смысл придается схождению на землю сына божьего через богоматерь. В данной трактовке Мария является «вратами света», через которые в мир приходит благодать. Другими словами, здесь изображена беременная богоматерь.

Изображения Святой Троицы

Другая икона, которой восхищается ни одно поколение видевших ее, это троица Андрея Рублева. Чтобы понять и оценить красоту этого произведения, предлагаю также окунуться в историю вопроса.

Троица: отец, сын и святой дух была еще в эллинской традиции — культ бога Диониса. Уж не знаю оттуда ли она перекочевало в христианство, или откуда — то с востока, но идея эта гораздо древней, чем новый завет и символ веры.

Новозаветную троицу (бог отец, сын и святой дух) в православной традиции нельзя было изображать. Это противоречило бы концепции вечного, непостижимого и триединого Бога: «Бога не видел никто и никогда ». Можно изображать только троицу ветхозаветную.

Справедливости ради, несмотря на канонический запрет, изображения Новозаветной Троицы широко распространены по сей день. Несмотря на то, что определением Большого Московского Собора 1667 г. такие изображения запрещены.

В католической же традиции Новозаветную троицу изображали часто.

В основу изображения ветхозаветной троицы легло предание об Аврааме.

В книге бытия описывается эпизод, когда Аврааму является бог в виде трех ангелов.

«И явился ему господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер, во время зноя дневного. Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли, и сказал: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите; так как вы идете мимо раба вашего… И взял масла и молока и теленка приготовленного, и поставил перед ними, а сам стоял подле них под деревом. И они ели» (быт. 18:1-8)

Именно этот сюжет и изображается как Святая Троица, его еще называют «гостеприимство Авраамово».

В ранних изображениях этот сюжет изображали с максимальными деталями: Авраам, его жена Сарра, дуб, палаты Авраама, слуга закалывающий тельца. Позже исторический план изображения полностью вытеснен символическим.

В Троице Андрея Рублева нет ничего лишнего. Только три ангела, которые воспринимаются как единое целое. Их фигуры образуют замкнутый круг. Именно рублевская Троица стала каноническим изображением и послужила примером для последующих поколений иконописцев.

Методы и приемы иконописи, обратная перспектива

Для правильного понимания иконописи нужно иметь в виду, что иконописцы не стремились изобразить реальность. У них была другая задача — изобразить мир божественный. Отсюда и происходят приемы не свойственные для реалистичной живописи.

Например — использование обратной перспективы. (Это когда линии к горизонту не сходятся, а расходятся).

Однако это использовалось не всегда, а только тогда, когда художник хотел подчеркнуть особую близость объекта к нам. Также в иконе используются и параллельная перспектива — когда линии не сходятся на горизонте, а идут параллельно.

Интересная икона мастерской Феофана Грека «Преображение».

Здесь еще и изображены события происходящие в разное время.

Очень люблю эту икону, мне от нее сложно оторваться.

Здесь изображено преображение Господне не горе Фавор. От Иисуса исходит божественный свет, внизу пали ниц апостолы Петр, Иаков и Иоанн Богослов. Сверху пророки Моисей и Илия. Над ними, ангелы которые принеси их на это место. Под горой группы апостолов, одна группа поднимается в гору, другая спускается с горы. Это одни и те же апостолы, изображенные в разное время.