Византийская икона в третьяковской. Древнерусское искусство

Еще в школе нас учили не относится серьезно к религиозному искусству. Ну что там — они не знали перспективы, не могли реалистично изображать человека и прочее. Дьякон Кураев в своей лекции про иконопись, вспоминает забавные факты о советском представлении об иконах.

Я открыла для себя русские иконы именно в Третьяковке. Думаю, если признавать право на живопись только для реализма, оценить красоту иконы невозможно.

При ближайшем рассмотрении, иконы оказались абсолютно новым для меня искусством. При том абсолютно самодостаточным с одной стороны и простым с другой.

Русская иконопись, немного истории.

Русская (византийская) икона появилась на обломках античного искусства. К IX веку, после периода иконоборчества, античная традиция на востоке прекратила свое существование. Появилось совершенно новое искусство, далекое от античной традиции — иконопись. Она возникла в Византии и продолжала развиваться в России.

Однако со знакомством России с западноевропейским искусством, иконопись хоть и продолжала существовать, но она уже не считалась пределом совершенства. Российская элита полюбила барокко и реализм.

К тому же иконы в средние века для сохранности покрывали олифой. А она со временем темнела. К тому же часто поверх старого изображения накладывалось новое. Еще чаще иконы прятали в оклады. В итоге получилось, что большая часть икон была скрыта от глаз.

Древнерусское искусство было вновь открыто в конце XIX века, а в начале XX века пережило настоящее признание.

Это был период, когда люди стали проявлять интерес к древнему национальному искусству и появилась техника реставрации. Открывшиес я миру в результате реставрации образы, потрясли современников.

Возможно именно это дало толчок в развитии русского абстрактного искусства. Тот же Анри Матисс, рассматривая коллекцию новгородского искусства в 1911 году говорил: «французские художники должны ездит учиться в Россию: Италия в этой области дает меньше».

Изображения Божьей Матери

Одна из величайших византийских икон выставлена в Третьяковской галерее — это икона Владимирской божьей матери.

Она была создана в Византии и попала на русскую землю в XII веке. Тогда Владимирский князь Андрей Боголюбский построил для нее

Изображение богоматери с прильнувшем к ней младенцем относится к типу иконы Умиление. Такие изображения стали распространяться в византийском и русском искусстве в XI — XII веках. Тогда же появился «Канон на плач пресвятой богородицы «. В западной традиции он называется Stabat mater.

«О страшном Твоем рождестве и странном, Сыне Мой, паче всех матерей возвеличена бых Аз: но увы Мне, ныне Тя видящи на древе, распалаюся утробою.

Слава: Вижу утробу Мою на руках, в нихже Младенца держах, с древа прияти, вещаше Чистая: но никтоже, увы Мне, Сего даде.

И ныне: Се Свет Мой, сладкий, Надежда и Живот Мой Благий, Бог Мой угасе на Кресте, распалаюся утробою, Дева, стенющи, глаголаше.»

Изображение богоматери с младенцем по типу «Умиление» усиливает текст канона.

Еще одна прекрасная икона на эту же тему «умиление» — Донская божья матерь Феофана грека, также находится в Третьяковской галерее.

Более древнее изображение богоматери также можно увидеть в собрании Третьяковской галереи.

Такая икона называется — Орант а. Подобных изображений много в катакомбах и ранних христианских церквях. Здесь основной смысл придается схождению на землю сына божьего через богоматерь. В данной трактовке Мария является «вратами света», через которые в мир приходит благодать. Другими словами, здесь изображена беременная богоматерь.

Изображения Святой Троицы

Другая икона, которой восхищается ни одно поколение видевших ее, это троица Андрея Рублева. Чтобы понять и оценить красоту этого произведения, предлагаю также окунуться в историю вопроса.

Троица: отец, сын и святой дух была еще в эллинской традиции — культ бога Диониса. Уж не знаю оттуда ли она перекочевало в христианство, или откуда — то с востока, но идея эта гораздо древней, чем новый завет и символ веры.

Новозаветную троицу (бог отец, сын и святой дух) в православной традиции нельзя было изображать. Это противоречило бы концепции вечного, непостижимого и триединого Бога: «Бога не видел никто и никогда ». Можно изображать только троицу ветхозаветную.

Справедливости ради, несмотря на канонический запрет, изображения Новозаветной Троицы широко распространены по сей день. Несмотря на то, что определением Большого Московского Собора 1667 г. такие изображения запрещены.

В католической же традиции Новозаветную троицу изображали часто.

В основу изображения ветхозаветной троицы легло предание об Аврааме.

В книге бытия описывается эпизод, когда Аврааму является бог в виде трех ангелов.

«И явился ему господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер, во время зноя дневного. Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли, и сказал: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите; так как вы идете мимо раба вашего… И взял масла и молока и теленка приготовленного, и поставил перед ними, а сам стоял подле них под деревом. И они ели» (быт. 18:1-8)

Именно этот сюжет и изображается как Святая Троица, его еще называют «гостеприимство Авраамово».

В ранних изображениях этот сюжет изображали с максимальными деталями: Авраам, его жена Сарра, дуб, палаты Авраама, слуга закалывающий тельца. Позже исторический план изображения полностью вытеснен символическим.

В Троице Андрея Рублева нет ничего лишнего. Только три ангела, которые воспринимаются как единое целое. Их фигуры образуют замкнутый круг. Именно рублевская Троица стала каноническим изображением и послужила примером для последующих поколений иконописцев.

Методы и приемы иконописи, обратная перспектива

Для правильного понимания иконописи нужно иметь в виду, что иконописцы не стремились изобразить реальность. У них была другая задача — изобразить мир божественный. Отсюда и происходят приемы не свойственные для реалистичной живописи.

Например — использование обратной перспективы. (Это когда линии к горизонту не сходятся, а расходятся).

Однако это использовалось не всегда, а только тогда, когда художник хотел подчеркнуть особую близость объекта к нам. Также в иконе используются и параллельная перспектива — когда линии не сходятся на горизонте, а идут параллельно.

Интересная икона мастерской Феофана Грека «Преображение».

Здесь еще и изображены события происходящие в разное время.

Очень люблю эту икону, мне от нее сложно оторваться.

Здесь изображено преображение Господне не горе Фавор. От Иисуса исходит божественный свет, внизу пали ниц апостолы Петр, Иаков и Иоанн Богослов. Сверху пророки Моисей и Илия. Над ними, ангелы которые принеси их на это место. Под горой группы апостолов, одна группа поднимается в гору, другая спускается с горы. Это одни и те же апостолы, изображенные в разное время.

С самого начала своей собирательной деятельности, основатель музея П.М.Третьяков замышляет создание «общедоступного (народного) художественного музея», коллекция которого отразила бы «поступательное движение русского искусства», по словам самого Павла Михайловича. Осуществлению этой мечты он посвятил всю свою жизнь.

Первые иконы Павел Михайлович приобретает в 1890 году. Его собрание насчитывало всего шестьдесят два памятника, но по словам русского ученого, историка Николая Петровича Лихачева (1862-1936), коллекция П.М.Третьякова считалась «драгоценной и поучительной».

В то время в Москве и в Санкт-Петербурге были известны частные коллекционеры, собиратели икон - И.Л.Силин, Н.М.Постников, Е.Е.Егоров, С.А.Егоров и другие. У некоторых из них Третьяков приобретает иконы. По справедливому замечанию известного художника и ученого-искусствоведа, директора Третьяковской галереи Игоря Эммануиловича Грабаря (1871-1960), Третьяков отличался от других коллекционеров тем, что «он первый среди собирателей подбирал иконы не по сюжетам, а по их художественному значению и первый открыто признал их подлинным и великим художеством, завещав присоединить свое иконное собрание к Галерее».

Спас в силах

Завещание было исполнено в 1904 году - иконы, приобретенные П.М. Третьяковым, впервые включили в экспозицию галереи. Она была организована Ильей Семеновичем Остроуховым (1858-1929) - художником, членом Совета Галереи, а также известным собирателем икон и картин (после его смерти, в 1929 году, коллекция поступила в собрание Галереи). Для устройства нового иконного зала он пригласил ученых Никодима Павловича Кондакова (1844-1925) и Николая Петровича Лихачева, которые разработали концепцию, смогли впервые научно систематизировать и сгруппировать памятники, издать каталог.

Неизвестный иконописец, конец XIV века.Деисусный чин ("Высоцкий")
1387-1395
Дерево, темпера
148 х 93

Оформителем этой экспозиции стал знаменитый русский художник Виктор Михайлович Васнецов (1848-1926). По его эскизам в Абрамцевских мастерских изготовили витрины, имитирующие киоты - в них и были представлены все собранные Третьяковым иконы. Подобного показа икон не существовало тогда ни в одном русском художественном музее. (Надо заметить, что некоторые иконы выставлялись еще в 1862 году в московском Румянцевском музее и в 1890 голу в Историческом музее, но экспонировались иконы тогда как предметы церковной старины, а не как произведения искусства. Они не были реставрированы, были темными, загрязненными, с утратами красочного слоя).

Андрей Рублев
Спас в силах
1408 г.

Примечательно, что открытие зала древнерусской иконописи в Галерее произошло в первые годы XX столетия - период зарождения реставрационного дела в России, когда началось профессиональное научное изучение древнего русского искусства.

В 1918 году, несмотря на трагические послереволюционные события, была организована «Комиссия по сохранению и раскрытию памятников древней живописи в России». Эту комиссию возглавил тогдашний директор Третьяковской галереи И.Э.Грабарь. Комиссия занялась планомерным выявлением древних памятников, экспедиционной и выставочной деятельностью.
В 1929-30-х годах, после реставрационных выставок, решением тогдашнего правительства было решено превратить Третьяковскую галерею, как крупнейший музей русского искусства, в центр по изучению культурного наследия древнего периода нашей истории. В те годы в наш музей поступило множество памятников древнерусского искусства из самых разных источников, в том числе из реформированных музеев и частных собраний. Эти поступления в основном и сформировали нынешнюю коллекцию древнерусского искусства в Галерее.

В середине 1930-х годов в Галерее были созданы научный отдел древнерусского искусства и реставрационная мастерская. Была открыта новая экспозиция, в которой соблюдались принципы историко-художественного показа памятников, были представлены основные центры, этапы и направления в иконописи XII - XVII веков.
Ряд ценных икон, порой весьма древних, поступил в Галерею в результате экспедиций по Русскому Северу и центральных областей, проводимых сотрудниками Галереи в 1960-70-х годах.

Сейчас коллекция составляет уже более шести тысяч единиц хранения. Это - иконы, фрагменты фресок и мозаик, скульптура, мелкая пластика, предметы прикладного искусства, копии фресок.

В допетровской Руси почти вся живопись носила исключительно религиозный характер. И всю живопись мы с полным правом можем назвать иконописью. Все стремление к прекрасному, тяга к красоте, порыв и устремление в высь, в область духа к Богу, находили свое разрешение в церковных иконах. В мастерстве создания этих священных образов талантливейшие представители одаренного русского народа достигли подлинных вершин мирового звучания.

Неизвестный иконописец, середина XVI века
"Благословено воинство небесного царя..." (Церковь воинствующая)
Середина XVI века
дерево, темпера
143,5 х 395,5

Расцвет русской иконописи как таковой приходится именно на допетровскую эпоху. Испытав в процессе
своего развития несколько ярких и изумительных по форме и мастерскому воплощению стоявших перед ними религиозно-богословских задач взлетов, русская иконопись после петровской эпохи приходит в упадок, непрерывно деградирует, превратившись, наконец, в ремесленные произведения кустарей. В начале XX века талантливые художники Нестеров, Васнецов и др. пытались вывести русскую иконопись из того застойного положения, в котором она находилась, но целый ряд объективных и субъективных причин не дал возможности наступить подлинному возрождению этого святого искусства и не создал ничего могущего встать в один ряд с бессмертными творениями духовной живописи допетровской Руси.

По самым своим задачам, по самому своему назначению иконопись принципиально отлична от близкой, казалось бы, и сходной с нею мирской портретной живописи. Если портрет обязательно предполагает существованию некой натуры каковую художник точно воспроизводит, стараясь не уклоняться от портретного сходства, то иконописец, в задачи которого входит воспроизвести священный образ или какую-то определенную богословскую мысль, облеченные в наиболее доходчивое для молящихся воплощение, может по своему таланту и разумению, в определенной мере уклоняться от утвержденных церковной практикой «иконописных подлинников» и давать свое решение вставшей перед ним задачи.

Неизвестный иконописец, начало XIII века.Деисус: Спас, Богоматерь, Иоанн Предтеча
Первая треть XIII века.Дерево, темпера.61 х 146

Отсюда становится понятным то значение, какое придавали старинные церковные правила самой личности и поведению художника-иконописца во время работы над иконой. Так, в знаменитом сборнике Постановлений Собора 1551 г., известного под именем «Стоглав», приводится требование, чтобы иконописец был «смиренен, кроток, благоговеен; жил в посте и молитве, храня со всяким опасением чистоту душевную и телесную». В том же «Стоглаве» мы найдем определенное требование о непременном следовании старинным «иконописным подлинникам», чтобы священные изображения, создаваемые вновь, не порывали с установившимися издревле традициями и были сразу знакомы и понятны каждому молящемуся.

Основное начало, которое заложено в работе иконописца, это искреннее религиозное воодушевление; художник знает, что перед ним стоит задача создать для массы верующих образ, икону, предназначенную для молитвы.

Свой определенный и твердо очерченный стиль русская иконопись вырабатывает в XIV столетии. Это будет так называемая Новгородская школа. Исследователи видят здесь прямое соответствие художественному рассвету Византии эпохи Палеологов, мастера которой работали на Руси; один из них знаменитый Феофан Грек, расписывавший между 1378 и 1405 гг. некоторые новгородские и московские соборы, был учителем гениального русского мастера XIV—XV вв. Андрея Рублева.

Андрей Рублёв.Троица.

Рублев и его последователи относятся к Московской школе. Его творчество — следующий шаг по сравнению с Феофаном Греком, работы которого типичны для Новгородской школы и ее разновидности, более архаической Псковской.

Новгородская школа характеризуется крупными массивными фигурами святых, при большом размере самих икон. Они предназначались для обширных и величественных храмов, щедро воздвигаемых, богатым и благочестивым населением «господина великого Новгорода». Тон икон красноватый, темнокоричневый, синеватый. Ландшафт — ступенчатые горы и архитектура зданий — портики и колонны — в значительной мере близки подлинной натуре территории Александрии и смежных с ней районов, где происходили события из жизни изображаемых на иконах святых и мучеников.

Неизвестный иконописец, Новгородская школа
Отечество с избранными святыми.
Начало XV века
дерево, темпера
113 х 88

Неизвестный иконописец, XIV - начало XV века
Никола с житием.
Конец XIV - начало XV века
Дерево, темпера
151 х 106

Тип ликов святых и Богоматери — также не русский: продолговатый, «византизированный». Эта характерная деталь в дальнейшем, в Московской: школе, все более и более принимает славянский оттенок, превратившись, наконец, в работах гениального «царского изографа» XVII века Симона Ушакова и его школы в типично русские круглые лица.

Пышная блестящая Византия, столица которой Царьград, по свидетельству всех историков и мемуаристов, была самым богатым городом в мире, а ее императоры рассматривали себя как бы земными представителями Всемогущего Бога, требуя себе почти божеского поклонения. Естественно, и с помощью икон они стремились усилить свой авторитет и силу. Святые Византийской школы, в своем большинстве, точно так же, как и перешедшие затем на стены новгородских соборов и монастырей их отражения — суровы, карающе-строги, величественны. В этом смысле характерны будут изумительные фрески Феофана Грека, которые (оставляя в стороне все различие эпох и приемов) невольно напоминают сурово-мятущиеся фигуры римских фресок Микеланджело.

В середине XVII века в России прославился знаменитый «царский изограф» Симон Ушаков, олицетворявший новую Московскую школу, отражавшую пышность и богатство стабилизировавшегося после Смутного времени и иностранной интервенции быта Московского царского двора и боярской знати.

Произведения этого мастера отличаются особенной мягкостью и округлостью линий. Мастер стремится к выражению не столько и не только внутренней духовной красоты, сколько внешней красоты и, мы бы даже сказали, — «красивости» своих образов.

Исследователи не без основания видят в творчестве этой школы западное влияние и в первую очередь «нидерландских итальянизирующих мастеров второй половины XVI века».

Царские врата
Середина XV в.

Если работы Ушакова и его товарищей в основном предназначались для храмов, то потребность состоятельных людей в красивой «мерной» иконе для домашнего моления удовлетворяла Строгановская школа, наиболее известные мастера которой: Семейка Бороздин, Истома Савин, Первуша, Прокопий Чирин, полно представленные в галерее, по своему художественному кредо довольно близки к школе Ушакова. Недаром большинство из них с большим успехом работало в Москве.

Неизвестный иконописец XII века.Спас Нерукотворный.(справа)
Вторая половина XII века.Дерево, темпера.77 х 71

Дарохранительница.Успела сделать одну фотографию.Вот так она выглядит.Содержание впечатляет!
Надо видеть!

Вчера в Третьяковской галерее открылась выставка «Шедевры Византии», проводимая в рамках года кросс-культурных коммуникаций России и Греции. Представленные иконы, иллюстрированные рукописи и предметы мелкой пластики из музеев и частных собраний Греции относятся к разным эпохам (от X до XVI века), стилистическим направлениям и территориальным школам и дают представление о многообразии и богатстве художественного наследия великой восточнохристианской империи.

Уникальность и ценность выставки сложно преувеличить. Во-первых, византийское искусство представлено в отечественных музеях достаточно бедно, да и внимание к этой богатейшей и интереснейшей культуре в нашей стране незаслуженно мало. (Здесь сказывается и предубеждение советской эпохи против духовно и церковно ориентированного наследия, и сложность для восприятия среднестатистическим, слабо подготовленным современным зрителем этого изощренного, рафинированного и возвышенного искусства).

Во-вторых, каждый их представленных предметов - безусловный шедевр, каждый - красноречивый свидетель глубины философского осмысления бытия, высоты богословской мысли и интенсивности духовной жизни современного ему общества.

Самый ранний экспонат, показанный на выставке, - прекрасный серебряный процессионный крест конца X века с выгравированными изображениями Христа, Богоматери и святых. Характерная для эпохи строгость линий и совершенство пропорций дополнены изяществом тонко прочерченных гравированных медальонов с изображением Христа Пантократора, Богоматери и святых.

К XII веку относится краснофонная икона «Воскрешение Лазаря», шедевр так называемого «Комниновского ренессанса». Гармония пропорций, утонченность и пластичность жестов, полновесные, объемные фигуры, выразительные острые взгляды - характерные черты эпохи. Это время возврата к античной первооснове, с которой, впрочем, византийское искусство, в отличие от западноевропейского, никогда кардинально не расставалось. Поэтому применительно к Византии такие периоды особенного интереса к эстетике античности можно назвать «ренессансами» только условно.

В этом контексте очень интересна икона святого великомученика Георгия, являющая редкий пример взаимопроникновения западной и восточной традиций. Рельефное изображение святого в среднике относится к так называемому «крестоносному искусству» XIII века, когда почти столетие Константинополь находился под владычеством западных рыцарей, и мастера из Европы прибыли в восточную столицу. Сам жанр раскрашенного рельефа, характерный для готической образности, округлый, мало профилированный объем, несколько провинциальная выразительность фигуры с большими руками и головой, локальная, яркая цветовая гамма - очевидные черты «варварского» искусства. Однако сияющий золотой фон и более утонченная живопись клейм выдают руку греческого мастера. В житийных изображениях на полях бросаются в глаза ювелирные дробные формы, изящная пластика фигур, более нюансированный колорит, выдержанный при этом в цветах средника, и тонкие удлиненные черты лиц.

Оборот иконы с изображением святых мучениц Марины и Ирины опять возвращает нас к «крестоносной» выразительности с подчеркнутыми, крупными чертами лиц, «говорящими» руками и экспрессивными взглядами. Однако сияние золотых «светов» в одеянии Христа выдает безусловное преклонение автора перед столичными константинопольскими образцами.

Среди всех шедевров выставки особенно впечатляет великолепная двусторонняя икона «Богоматерь Одигитрия» и «Распятие» из Византийского и Христианского музея в Афинах, датированная XIV веком. Монументальное поясное изображение Богоматери с Младенцем на руках выполнено в лучших традициях столичной константинопольской школы эпохи Палеологов. Это и статуарная фигура Марии, изящным силуэтом выделяющаяся на золотом фоне, и грация жестов, и Ее утонченно-прекрасные черты: миндалевидные глаза, тонкий нос, маленький округлый розовый рот, припухший, девичий овал лица. Это была бы почти земная, чувственная красота, если бы не сияние иного мира, пронизывающее этот совершенный лик лучами пробелов, озаряющее его духовным светом.

С середины XIV столетия живопись отражает новое богословское учение и духовный опыт монахов-исихастов, последователей святителя Григория Паламы, о нетварных божественных энергиях. Именно этот свет, гармония тишины претворяют остро выразительную композицию распятия Христа на обороте иконы в надмирный и надэмоциональный образ, полный безмолвной скорби и молитвенного горения. На светящемся золотом фоне фигура скорбящей Богородицы в сияющих синих одеждах напоминает свечу, пламенем устремленную ввысь. Важно отметить, что при всей удлиненности и утонченности пропорций, античная основа всей художественной системы византийцев дышит в каждой детали: например, поза склонившегося в слезах апостола Иоанна вторит изгибу тела Христа, что придает статичной композиции движение и вибрацию.

К рубежу XIV и XV столетий относится большая икона святой мученицы Марины, написанная, безусловно, в той же позднепалеологовской традиции, как и «Богоматерь Одигитрия с двунадесятыми праздниками» второй половины XIV века. Тончайшие золотые пробела пронизывают эти изображения, свет вибрирует и оживляет, одухотворяет образы.

На выставке также представлены несколько поствизантийских икон, написанных уже после падения Константинополя в 1453 году. Большим художественным центром стал в это время Крит, однако постепенно греческая иконопись утратила монументальную выразительность и духовную напряженность образов, отличающие творения их предшественников.

В образе Богоматери Кардиотиссы первой половины XV столетия уже чувствуется тенденция к орнаментализации сетки пробелов, к сложности поз, одновременно и неестественно развернутых, изломанных, и застывших.

Икона святителя Николая, выполненная около 1500 года, отличается очевидным влиянием итальянского искусства эпохи Возрождения в области колорита и трактовки складок. Интересна иконография святого на троне, получившая в поствизантийском искусстве большое распространение.

Уникальны и рукописи, и предметы декоративно-прикладного искусства, привезенные на выставку. Вместе с великолепными иконами они погружают зрителей в возвышенный и рафинированный мир византийской образности. Они как будто реконструируют перед нашими глазами отблески того великолепия, которое родилось из античного представления о прекрасном, восточной экспрессии и христианской духовной наполненности.

Главное в этом искусстве, как и в этой выставке, - состояние надмирного парения и ликования духа, пронизывающее каждое изображение, каждое свидетельство о той удивительной стране, где богословие было не уделом избранного меньшинства, а основой жизни империи, где царский двор порой жил по монастырскому уставу, где столичное рафинированное искусство могло появиться как в отдаленных регионах северной Италии, так и в пещерных храмах Каппадокии. Нам выпало счастье прикоснуться к неизвестным граням этого культурного материка, из которого в свое время произросло и обширное древо русского искусства.

Но. Матроны - это ежедневные статьи, колонки и интервью, переводы лучших англоязычных статей о семье и воспитании, это редакторы, хостинг и серверы. Так что вы можете понять, почему мы просим вашей помощи.

Например, 50 рублей в месяц - это много или мало? Чашка кофе? Для семейного бюджета - немного. Для Матрон - много.

Если каждый, кто читает Матроны, поддержит нас 50 рублями в месяц, то сделает огромный вклад в возможность развития издания и появления новых актуальных и интересных материалов о жизни женщины в современном мире, семье, воспитании детей, творческой самореализации и духовных смыслах.

Об авторе

Искусствовед, специалист по византийской живописи, куратор выставочных проектов, основатель собственной галереи современного искусства. Больше всего люблю говорить и слушать об искусстве. Замужем, воспитываю двоих котов. http://arsslonga.blogspot.ru/

Выставка «Шедевры Византии» – большое и редкое событие, которое нельзя пропустить. Первый раз в Москву привезли целое собрание византийских икон. Это особенно ценно потому, что получить серьезное представление о византийской иконописи по нескольким произведениям, находящимся в Пушкинском музее, не так просто.

Хорошо известно, что вся древнерусская иконопись вышла из византийской традиции, что на Руси работало очень много византийских художников. О многих домонгольских иконах до сих пор идут споры по поводу того, кем они написаны – греческими художниками-иконописцами, работавшими на Руси, или их талантливыми русскими учениками. Многие знают, что одновременно с Андреем Рублевым, как его старший коллега и, вероятно, учитель, работал византийский иконописец Феофан Грек. И он, судя по всему, был отнюдь не единственный из великих греческих художников, которые творили на Руси на рубеже XIV-XV веков.

И потому для нас византийская икона практически неотличима от русской. К сожалению, точных формальных критериев для определения «русскости», когда мы говорим об искусстве до середины XV века, наука так и не выработала. Но это отличие существует и в этом можно убедиться воочию на выставке в Третьяковке, ведь из афинского «Византийского и христианского музея» и некоторых других собраний к нам приехало несколько настоящих шедевров греческой иконописи.

Хочу еще раз поблагодарить людей, которые организовали эту выставку, и в первую очередь инициатора и куратора проекта, научного сотрудника Третьяковской галереи Елену Михайловну Саенкову, заведующую отделом древнерусского искусства Наталью Николаевну Шаредегу, да и весь отдел древнерусского искусства, который принял активное участие в подготовке этой уникальной выставки.

Воскрешение Лазаря (XII век)

Самая ранняя икона на выставке. Небольшого размера, находится в центре зала в витрине. Икона представляет собой часть тябла (или эпистилия) – деревянной расписанной балки или большой доски, которая в византийской традиции ставилась на перекрытие мраморных алтарных преград. Эти тябла были первоосновой будущего высокого иконостаса, возникшего на рубеже XIV-XV века.

В XII веке на эпистилии обычно были написаны 12 великих праздников (так называемый Додекаортон), а в центре часто размещали Деисус. Икона, которую мы видим на выставке – фрагмент такого эпистилия с одной сценой «Воскрешения Лазаря». Ценно, что мы знаем, откуда происходит этот эпистилий – с Афона. По всей видимости, в XIX веке он был распилен на части, которые оказались в совершенно разных местах. За последние годы исследователям удалось обнаружить несколько его частей.

Воскрешение Лазаря. XII век. Дерево, темпера. Византийский и Христианский музей, Афины

«Воскрешение Лазаря» находится в Афинском византийском музее. Другая часть, с изображением «Преображения Господня» оказалась в Государственном Эрмитаже, третья – со сценой «Тайной вечери» – находится в монастыре Ватопед на Афоне.

Икона, будучи не константинопольской, не столичной работой, демонстрирует тот высочайший уровень, которого достигла византийская иконопись в XII веке. Судя по стилю, икона относится к первой половине этого столетия и, с большой вероятностью, была написана на самом Афоне для монастырских нужд. В живописи мы не видим золота, которое всегда было дорогостоящим материалом.

Традиционный для Византии золотой фон здесь заменен красным. В ситуации, когда в распоряжении мастера не было золота, он использовал символический заменитель золота – красный цвет.

Так что перед нами один из ранних примеров краснофонных византийских икон – истоки традиции, получившей развитие на Руси XIII-XIV вв.

Богоматерь с Младенцем (начало XIII века)

Эта икона интересна не только своим стилистическим решением, которое не вполне вписывается в чисто византийскую традицию. Предполагают, что икона написана на Кипре, но, возможно, в ее создании принимал участие итальянский мастер. Стилистически она очень похожа на иконы Южной Италии, в течение столетий находившейся в орбите политического, культурного и религиозного влияния Византии.

Впрочем, кипрское происхождение также исключить нельзя, потому что в начале XIII века на Кипре существовали совершенно разные стилевые манеры, и рядом с греческими работали и западные мастера. Вполне возможно, что особый стиль этой иконы – результат взаимодействия и своеобразного западного влияния, которое выражается, в первую очередь, в нарушении естественной пластики фигуры, которого греки обычно не допускали, и нарочитой экспрессии рисунка, а также декоративности деталей.

Любопытна иконография этой иконы. Младенец на ней показан в бело-голубой длинной рубахе с широкими полосами, которые идут от плеч к краям, при этом ноги Младенца обнажены. Длинную рубаху покрывает странный плащ, больше похожий на драпировку. По замыслу автора иконы, перед нами – некая плащаница, в которую обернуто тело Младенца.

На мой взгляд, эти одеяния имеют символический смысл и связаны с темой священства. Младенец Христос представлен и в образе Первосвященника. С этим замыслом связаны широкие полосы-клавы, идущие от плеча до нижнего края, – важная отличительная особенность архиерейского стихаря. Сочетание бело-голубых и золотоносных одежд, по всей видимости, связано с темой покровов на алтарном Престоле.

Как известно, Престол и в византийском храме, и в русском имеет два главных покрова. Нижнее одеяние – плащаница, льняной покров, который кладется на Престол, а поверх уже выкладывается драгоценная индития, часто сделанная из драгоценной ткани, украшенная золотой вышивкой, символизирующая небесную славу и царское достоинство. В византийских литургических толкованиях, в частности, в знаменитых толкованиях Симеона Солунского начала XV в., встречаем именно такое понимание двух покровов: погребальная Плащаница и одеяния небесного Владыки.

Еще одна очень характерная деталь этой иконографии – ножки Младенца обнажены до колен и Богоматерь зажимает рукой Его правую пятку. Эта акцентация пятки Младенца присутствует в целом ряде Богородичных иконографий и связана с темой Жертвоприношения и Евхаристии. Мы видим здесь перекличку с темой 23-го псалма и так называемого Эдемского обетования о том, что сын жены поразит искусителя в голову, а сам искуситель ужалит этого сына в пятку (см. Быт. 3:15).

Таким образом, обнаженная пятка – это одновременно намек на жертву Христа и грядущее Спасение – воплощение высокой духовной «диалектики» общеизвестного пасхального песнопения «Смертию смерть поправ».

Рельефная икона святого Георгия (середина XIII века)

Рельефные иконы, которые непривычны для нас, в Византии хорошо известны. Кстати, в рельефе довольно часто изображался именно святой Георгий. Византийские иконы делались из золота и серебра, и их было довольно много (об этом мы знаем из дошедших до нас описей византийских монастырей). Несколько таких замечательных икон сохранились, и их можно увидеть в сокровищнице собора Сан-Марко в Венеции, куда они попали в качестве трофеев Четвертого крестового похода.

Деревянные рельефные иконы – попытка заменить драгоценности более экономичными материалами. В дереве привлекала и возможность чувственной осязаемости скульптурного образа. Хотя в Византии скульптура как иконная техника была не очень распространена, надо помнить, что улицы Константинополя до разорения его крестоносцами в XIII веке были уставлены античными статуями. И скульптурные образы были у византийцев, что называется, «в крови».

На иконе в рост показан молящийся святой Георгий, который обращается к Христу, как бы слетающему с небес в правом верхнем углу средника этой иконы. На полях – подробный житийный цикл. Над образом показаны два архангела, которые фланкируют не сохранившийся образ «Престола Уготованного (Этимасии)». Он вносит в икону очень важное временное измерение, напоминая о грядущем Втором пришествии.

То есть речь идет не о реальном времени, или даже историческом измерении древнехристианской истории, а о так называемом иконном или литургическом времени, в котором в единое целое сплетено прошлое, настоящее и будущее.

В этой иконе, как и на многих других иконах середины XIII века, видны определенные западные черты. В эту эпоху основная часть Византийской империи занята крестоносцами. Можно предположить, что заказчица иконы могла быть связана с этой средой. Об этом говорит очень не византийский, не греческий щит Георгия, который весьма напоминает щиты с гербами западных рыцарей. По краям щит окружает своеобразный орнамент, в котором легко узнать имитацию арабского куфического письма, в эту эпоху оно было особенно популярно и считалось знаком сакрального.

В нижней левой части, у ног святого Георгия – женская фигурка в богатом, но очень строгом облачении, которая в молитве припадает к стопам святого. Это и есть неизвестная нам заказчица этой иконы, по всей видимости соименная одной из двух святых жен, изображенных на обороте иконы (одна подписана именем «Марина», вторая мученица в царских одеяниях является изображением святой Екатерины или святой Ирины).

Святой Георгий – покровитель воинов, и, учитывая это, можно предположить, что заказанная неизвестной женой икона – обетный образ с молитвой о муже, который в это очень неспокойное время где-то сражается и нуждается в самом непосредственном покровительстве главного воина из чина мучеников.

Икона Богоматери с Младенцем с Распятием на обороте (XIV век)

Самая замечательная в художественном отношении икона этой выставки – большая икона Богоматери с Младенцем с Распятием на обороте. Это шедевр константинопольской живописи, с огромной вероятностью написанный выдающимся, можно даже сказать, великим художником в первой половине XIV века, время расцвета так называемого «Палеологовского Ренессанса».

В эту эпоху появляются знаменитые мозаики и фрески монастыря Хора в Константинополе, многим известного под турецким именем Кахрие-Джами. К сожалению, икона сильно пострадала, видимо, от целенаправленного разрушения: от образа Богоматери с Младенцем сохранилось буквально несколько фрагментов. К великому сожалению, мы видим в основном поздние дописи. Оборот с распятием сохранился гораздо лучше. Но и тут кто-то целенаправленно уничтожил лики.

Но даже то, что сохранилось, говорит о руке выдающегося художника. Причем не просто большого мастера, а человека незаурядного таланта, который ставил перед собой особые духовные задачи.

Он убирает из сцены Распятия все лишнее, концентрируя внимание на трех главных фигурах, в которых, с одной стороны, прочитывается античная основа, никогда не исчезавшая в византийском искусстве – потрясающая скульптурная пластика, которая, однако, преображена духовной энергией. К примеру, фигуры Богоматери и Иоанна Богослова – словно бы написаны на грани реального и сверхъестественного, но эта грань оказывается не перейденной.

Фигура Богоматери, укутанная в одеяния, написана лазуритом – очень дорогой краской, ценившейся буквально на вес золота. По краю мафория – золотая кайма с длинными кистями. Византийского толкования этой детали не сохранилось. Однако в одной из своих работ я предположил, что она тоже связана с идеей священства. Потому что такие же кисти по краю одеяния, еще дополненные золотыми колокольчиками, были важной особенностью одеяний ветхозаветного первосвященника в Иерусалимском храме. Художник очень деликатно напоминает об этой внутренней связи Богоматери, которая приносит в жертву Своего Сына, с темой священства.

Гора Голгофа показана как небольшой холмик, за ним видна невысокая стена града Иерусалима, которая на других иконах бывает значительно более внушительной. Но здесь художник словно бы показывает сцену Распятия на уровне птичьего полета. И поэтому стена Иерусалима оказывается в глубине, а все внимание за счет выбранного ракурса концентрируется на главной фигуре Христа и обрамляющих Его фигурах Иоанна Богослова и Богоматери, создающих образ возвышенного пространственного действа.

Пространственная составляющая имеет принципиальное значение для понимания замысла всей двусторонней иконы, которая обычно является процессионным образом, воспринимаемым в пространстве и движении. Сочетание двух изображений – Богоматери Одигитрии с одной стороны и Распятия – имеет свой высокий прототип. Эти же два изображения были на двух сторонах палладиума Византии – иконы Одигитрии Константинопольской.

Вероятнее всего, эта икона неизвестного происхождения воспроизводила тему Одигитрии Константинопольской. Не исключено, что она могла быть связана с главным чудесным действом, которое происходило с Одигитрией Константинопольской каждый вторник, когда ее выносили на площадь перед монастырем Одигон, и там происходило еженедельное чудо – икона начинала летать по кругу на площади и вращаться вокруг своей оси. У нас есть свидетельство об этом многих людей – представителей разных народов: и латинян, и испанцев, и русских, которые видели это удивительное действо.

Две стороны иконы на выставке в Москве напоминают нам, что две стороны Константинопольской иконы образовывали нерасторжимое двуединство Воплощения и Искупительной Жертвы.

Икона Богоматери Кардиотисса (XV век)

Икона выбрана создателями выставки как центральная. Здесь тот редкий случай для византийской традиции, когда мы знаем имя художника. Он подписал эту икону, на нижнем поле по-гречески написано – «Рука Ангела». Это знаменитый Ангелос Акотантос – художник первой половины XV века, от которого осталось достаточно большое число икон. О нем мы знаем больше, чем о других византийских мастерах. Сохранился целый ряд документов, и в том числе его завещание, которое он написал в 1436 году. Завещание ему не понадобилось, он умер значительно позже, но документ сохранился.

Греческая надпись на иконе «Матерь Божия Кардиотисса» – не особенность иконографического типа, а скорее эпитет – характеристика образа. Думаю, что даже человек, который не знаком с византийской иконографией, может догадаться, о чем идет речь: все мы знаем слово кардиология . Кардиотисса – сердечная.

Икона Богоматери Кардиотисса (XV век)

Особенно интересной с точки зрения иконографии является поза Младенца, который, с одной стороны, обнимает Богоматерь, а с другой – как бы опрокидывается назад. И если Богоматерь смотрит на нас, то Младенец смотрит в Небеса, как бы вдаль от Нее. Странная поза, которую иногда в русской традиции называли Взыграние. То есть на иконе – вроде бы играющий Младенец, но играет Он довольно странно и очень не по-младенчески. Именно в этой позе опрокидывающегося тела есть указание, прозрачный намек на тему Снятия с Креста, и соответственно страдания Богочеловека в момент Распятия.

Здесь мы встречаемся с великой византийской драматургией, когда трагедия и торжество объединяются в одно, праздник – это и величайшее горе, и одновременно замечательная победа, спасение человечества. Играющий Младенец провидит Свою грядущую жертву. И Богоматерь, страдая, принимает Божественный замысел.

В этой иконе – бесконечная глубина византийской традиции, но, если приглядеться, мы увидим изменения, которые приведут к новому пониманию иконы в очень скором времени. Икона написана на Крите, принадлежавшем в ту эпоху венецианцам. После падения Константинополя он стал главным центром иконописания во всем греческом мире.

В этой иконе выдающегося мастера Ангелоса мы видим, как он балансирует на грани превращения уникального образа в своего рода клише для стандартных воспроизведений. Уже несколько механистическими становятся изображения светов-пробелов, которые выглядят жесткой сеткой, положенной на живую пластическую основу, чего никогда не допускали художники более раннего времени.

Икона Богоматери Кардиотисса (XV век), фрагмент

Перед нами – выдающийся образ, но в определенном смысле уже пограничный, стоящий на рубеже Византии и пост-Византии, когда живые образы постепенно превращаются в холодные и несколько бездушные реплики. Мы знаем, что происходило на том же Крите менее чем через 50 лет после написания этой иконы. До нас дошли контракты венецианцев с ведущими иконописцами острова. По одному такому контракту 1499 года за 40 дней три иконописные мастерские должны были изготовить 700 икон Богоматери. В общем, понятно, что начинается своего рода художественная промышленность, духовное служение через создание святых образов превращается в ремесло на рынок, для которого пишутся тысячи икон.

Прекрасная икона Ангелоса Акотантоса являет собой яркий рубеж в многовековом процессе девальвации византийских ценностей, наследниками которой мы все являемся. Тем драгоценней и важнее становится знание о подлинной Византии, возможность лицезреть ее воочию, которую нам предоставила уникальная «выставка шедевров» в Третьяковской галерее.

13 Мар 2013 | От: сайт

Начало собрания древнерусской живописи в Третьяковской галерее было положено П.М.Третьяковым: в 1890 году им были приобретены иконы из собрания И.Л.Силина, выставленные в залах Исторического музея во время проведения VIII Археологического съезда в Москве. В дальнейшем были сделаны и другие приобретения из других частных коллекций, в том числе из собрания Н.М.Постникова, С.А.Егорова, антиквара П.М.Иванова. В ее состав входили иконы новгородских, московских школ; иконы строгоновских писем (т.е. созданные в мастерских, принадлежащих богатейшим людям Строгановым). Среди этих приобретений были такие шедевры, как иконы «Царь царем» («Предста царица») XV века; «Добрые плоды учения» начала XVI I века, написанная Никифором Савиным; «Алексей митрополит» XVII века.

В завещании П.М.Третьякова от 6 сентября 1896 года сказано: «Собрание древней русской живописи… передать Московской городской художественной имени братьев Третьяковых галерее». Собрание насчитывало к этому времени 62 иконы. В 1904 году оно впервые экспонировалась в Галерее на втором этаже в комнате, находившейся рядом с залами художников XVIII – первой половины XIX века. По рисункам В.М.Васнецова в Абрамцевской мастерской для икон были изготовлены специальные витрины. Для классификации коллекции Илья Семенович Остроухов (1858–1929), живописец, коллекционер, создатель Музея иконописи и живописи в Москве, член совета Третьяковской галереи (1899–1903), ее попечитель (1905–1913) пригласил Н.П.Лихачева и Н.П.Кондакова. Работа завершилась изданием «Краткого описания икон собрания П.М.Третьякова» в 1905 году (см. изд. Антонова В.И. [Вступит. ст.] // Каталог древнерусской живописи. Т.1: М., 1963, с. 7–8). И.Э.Грабарь, производя в 1913–1916 годах полную перестройку экспозиции музея, оставил неизменным лишь отдел иконописи.

До 1917 года пополнение коллекции древнерусской живописи не происходило, лишь в 1917 году Совет галереи приобретает большую икону псковской школы XV века «Избранные святые», которая ныне находится в постоянной экспозиции. (См. изд. Розанова Н.В. [Вступит. ст.] // Древнерусское искусство X–XV века. М., 1995, с. 10).

После революции 1917 года Третьяковская галерея из московской городской картинной галереи превратилась в государственную, став со временем сокровищницей русского искусства. Декретом от 5 октября 1918 года создается Национальный (позднее Государственный) музейный фонд (1919–1927), куда стекаются национализированные собрания и отдельные произведения живописи, прикладного искусства, археологические и нумизматические коллекции, затем распределявшиеся по музеям. Через Национальный музейный фонд из Московского Кремля в Галерею в 1919 году поступила икона «Церковь воинствующая».

После революции отдел древнерусского искусства (так именовалась часть экспозиции), благополучно просуществовал до реорганизации Галереи в 1923 году. В это время по решению Главного управления научными, научно-художественными и музейными учреждениями (Главнаука), существовавшего в составе Народного комиссариата по просвещению (Наркомпрос) РСФСР (1922–1933), был создан Ученый совет, который на своем заседании 3 мая 1923 года утвердил список 11 отделов Третьяковской галереи, решив переименовать отдел древнерусского искусства в отдел древнерусской живописи. К этому времени коллекция иконописи Галереи состояла из 70 икон и одной парсуны (7 икон были приобретены на средства самого музея). Так как объем древнерусской коллекции был небольшим, то она входила составной частью в отдел живописи XVII I века. Отдел живописи XVIII – первой половины XIX веков возглавил Александр Митрофанович Скворцов (1884–1948), совмещавший эту должность с должностью заместителя директора Галереи.

В 1924 году по решению Наркомпроса Третьяковская галерея становится музеем живописи XVIII–XIX веков, а предметы древнерусского шитья, пластики, иконопись с середины 1920-х годов передаются в Государственный Исторический музей в отдел религиозного быта. В Историческом музее находились иконы собрания П.И.Щукина, принесенные в дар этому музею в 1905 году; произведения древнерусской живописи из коллекции графа А.С.Уварова, поступившие в 1917–1923 годах по завещанию. В 1924–1927 годах через Государственный музейный фонд в Исторический музей попадают прославленные коллекции икон С.П.Рябушинского, А.П.Бахрушина, Бобринского, А.А.Брокар, Гучкова, Жиро, Соллогуба, Харитоненко, П.П. Шибанова, Ширинского-Шихматова, О.И. и Л.Л. Зубаловых, Е.Е. Егорова, Н.М. Постникова, С.К. и Г.К.Рахмановых, А.В. Морозова, а также часть собрания христианских древностей из собрания Румянцевского музея и памятники, принадлежавшие музею Строгоновского училища. В дальнейшем, в 1930-е годы, большая часть этих произведений будет передана в Третьяковскую галерею.

В 1926 году из-за значительных поступлений пришлось закрыть устроенную И.С.Остроуховым еще в 1904 году экспозицию древнерусской живописи. Новым пополнением собрания древнерусского искусства стала часть коллекции Музея иконописи и живописи И.С.Остроухова, который после революции был присоединен к Третьяковской галерее в качестве филиала. После смерти И.С.Остроухова в 1929 году его музей был закрыт, а коллекции перемещены в Третьяковскую галерею.

Поступление коллекции И.С.Остроухова и ряд других событий (реорганизация историко-художественного антирелигиозного музея в Троице-Сергиевой Лавре в краеведческий; перестройка отдела религиозного быта в Историческом музее; скопление значительного количества произведений в фонде Центральных государственных реставрационных мастерских; поступление икон из закрытых церквей в фонд Московского отдела народного образования при Наркомпросе; поступление в этнографический отдел Румянцевского музея коллекции Е.Е.Егорова) предопределили создание древнерусского отдела Третьяковской галереи на новых основах. Кроме того, начавшееся в конце 1920-х годов строительство новых корпусов Галереи позволяло надеяться, что вскоре появятся необходимые помещения и для отдела древнерусского искусства.

В конце 1929 года в Главнауке Наркомпроса была создана особая комиссия. Заведующим отделом был назначен А.М.Скворцов, а его заместителем – Алексей Николаевич Свирин (1886–1976), пришедший на работу в Галерею в том же 1929 году из музея Троице-Сергиевой Лавры, где с 1920 года работал научным сотрудником, а в дальнейшем заведующим. В отделе древнерусского искусства Галереи в это время работал практикантом А.П.Журов. А.Н.Свирин был командирован в Ленинград для ознакомления с экспозицией древнерусского искусства в Государственном Русском музее и антирелигиозной выставкой в Государственном Эрмитаже. Были составлены списки уникальных памятников и разосланы письма по крупнейшим музеям России с целью организации выставки древнерусского искусства в залах Третьяковской галереи. 16 апреля 1930 года методическая комиссия Главнауки Наркомпроса определила дату открытия отдела древнерусского искусства – 15 мая 1930 года, а также утвердила передачу памятников из других учреждений и организаций, одобрила план работы отдела и экспедиционный план обследования провинциальных храмов, церквей и монастырей для поиска произведений древнерусского искусства.

Заведующим экспозицией древнерусского искусства был назначен Ярослав Петрович Гамза (1897–1938), его заместителем И.О.Сосфенов, практиканткой – Валентина Ивановна Антонова (1907–1993). В октябре 1930-го года на заседании расширенной комиссии Наркомпроса были подведены итоги. Результаты оказались неудовлетворительными. Встал вопрос о правильно сформированном и оборудованном хранении икон, о необходимости усилить персонал отдела, о реставрации и издании отдельного каталога. А.М.Скворцов был отстранен от заведования отделом.

В начале 1930-х годов советское искусствознание захватило увлечение прямолинейно-социологическими концепциями, выраженными в крайней форме Ф.М.Фриче, и наглядно представленными в нашумевшей в свое время «Опытной комплексной марксистской экспозиции», развернутой в залах Третьяковской галереи в 1931 году. Она осуществлялась под руководством Алексея Александровича Федорова-Давыдова (1900–1968). В связи с этими событиями произошла перестройка в структуре отделов и их переименование. Вместо отделов появились секции феодализма, капитализма, социализма. Древнерусский отдел, как и прежде, вошел составной частью в отдел феодализма. В 1932 году Секцию феодализма возглавила Наталья Николаевна Коваленская (1892–1969). Для организации новой экспозиции, «вскрывавшей в искусстве его классовую сущность» Галерея была вынуждена привлечь материалы из других музеев, которые позволили бы представить в залах последовательное историческое развитие начального периода русского искусства. Эти экспозиционные опыты до некоторой степени побудили к систематическому пополнению древнерусского отдела.

В 1932 году Третьяковская галерея совместно с Центральными государственными реставрационными мастерскими (ЦГРМ) организовала семь экспедиций по обследованию церквей, монастырей и деревень Подмосковья, Поволжья, Архангельской области, Новгорода и Пскова. В первой половине 1930-х годов в Галерею были вывезены иконы – «Успение» из Десятинного монастыря в Новгороде, «Дмитрий Солунский» из Дмитрова, костромские и белозерские памятники XIV–ХV веков, в том числе «Успение» 1497 года из Кирилло-Белозерского монастыря, части деисусного чина Ферапонтовской обители, написанного Дионисием с сыновьями, группа небольших икон ХIV–ХV веков из Загорска (Троице-Сергиев Посад) и шедевр – «Троица» Андрея Рублева. В 1931 году в Галерею поступило собрание Александра Ивановича Анисимова (1877–1939) с ранними новгородскими иконами.

Планомерный характер приобрела передача вновь раскрытых памятников из ЦГРМ. Для пополнения памятников более ранних периодов были произведены изъятия первоклассных произведений из антиквариата. Так, в 1931 году, в Галерею попали произведения – «Жены мироносицы» XVI века, в 1933 году – новгородская икона «Отечество» начала XV века из петербургского собрания М.П.Боткина, а в 1938 году – складень XV века из собрания Е.И.Силина. Таким образом, деятельное собирание обогатило Галерею в 1930–1940-е годы многими памятниками. В их числе следует упомянуть поступление в 1935–1938 годах коллекции А.И. и И.И.Новиковых из церкви Успения на Апухтинке, а также нескольких произведений из Коломны и большой группы икон из Ростова Великого и его окрестностей (отбирала и вывозила эти иконы Н.А.Демина), а в 1938 году – мозаики Дмитрия Солунского из Киева. Оплечные деисусы XII века и изображение Бориса и Глеба на конях XIV столетия, переданные вместе с некоторыми произведениями XVI–XVII веков из Государственной Оружейной палаты Московского Кремля в 1936–1940 годах, явились ценнейшими пополнениями иконного собрания Галереи. В 1935 году при распределении фондов Антирелигиозного музея искусств в Галерею поступает ряд значительных произведений московских мастеров XVI–XVII веков, происходящих, в основном, из московских храмов и монастырей – Новодевичьего, Донского, Златоустовского, из церквей Григория Неокесарийского на Большой Полянке и Алексея-митрополита «в Глинищах». В этом же году через Антиквариат приобретается собрание Г.О.Чирикова. Эти поступления, так же как и поступление в 1945 году иконы митрополита Алексия с житием, написанной Дионисием, связаны с участием Н.Е.Мневой в реставрационных работах, производившихся в Кремлевских соборах.

Собранию древнерусского искусства Третьяковской галереи недоставало некоторых звеньев для составления полной картины о многообразии живописи XVII века, с ее обилием мастеров. Эти звенья были восполнены передачей коллекции Е.Е.Егорова из Государственной библиотеки имени В.И.Ленина, находившейся до этого времени в библиотечных хранилищах. Ценнейшие подписные иконы русских художников XVII века были приобретены для Галереи Государственной закупочной комиссией (ГЗК). В 1938 году была приобретена небольшая икона «Архангел Михаил, попирающий диавола», исполненная Симоном Ушаковым в 1676 году, а в 1940 году – икона «Богоматерь Вертоград заключенный», написанная около 1670 года Никитой Павловцем, и «Деисус оплечный» Андрея Владыкина, созданный в 1673 году. Так в 1940 году через ГЗК в Галерею поступило редчайшее изображение Святой Варвары, относящееся к новгородской живописи XIV века.

Первая половина – середина 1930-х годов отмечена не только приобретениями. Фонды Галереи не избежали изъятий, волной прокатившихся по всем музейным и библиотечным собраниям страны. Десятки икон по распоряжению правительства были выданы в Антиквариат для продажи за границу.

Среди многих экспозиций отдела, сменившихся на протяжении 1930-х годов, заслуживает внимания недолго просуществовавшая выставка икон, экспонированная в 1936 году в семи залах нижнего этажа Галереи. Во второй половине 1930-х годов издержки методологических установок вульгарной социологии были преодолены. В 1934 году А.А.Федоров-Давыдов ушел из Галереи. За ним последовала Н.Н.Коваленская. В ноябре 1936 года отделом был подготовлен макет реэкспозиции, в котором учитывались предложения, высказанные в 1935 году директором Галереи П.М.Щекотовым.

После войны во второй половине 1940-х годов продолжилась обработка памятников собрания древнерусской живописи, насчитывавшего около 4000 произведений. Эта работа была начата еще в 1930-х годах путем составления списков, карточек и первичных описаний.

В 1950–1960-е годы расширились масштабы исследовательских и реставрационных работ, проводимых в крупнейших музеях и реставрационных центрах Москвы и Ленинграда. В 1958 году был издан альбом, посвященный собранию древнерусской живописи Третьяковской галереи, составленный А.Н.Свириным. Тогда же после длительного перерыва Галерея возобновляет практику устройства выставок древнерусской живописи.

Систематическая экспедиционная работа отдела древнерусского искусства началась на рубеже 1950–1960-х годов. Маршруты экспедиций не были случайны, они составлялись так, чтобы охватить ранее не исследованные районы и центры, древнее искусство которых оказалось недостаточно полно изучено, либо вовсе не представлено в собрании Галереи. Это Рязанская, Нижегородская области, ряд районов Владимирской области, северные владения древних княжеств Северо-Восточной Руси. Результатом экспедиций стало пополнение коллекции древнерусского отдела такими шедеврами, как иконы «Никола Можайский» начала XVI века из села Воиново и «Симеон столпник» XVI века из Великого Устюга; характерные произведения нижегородских, костромских, ярославских, вятских иконописцев XVIII века; яркие, отличающиеся редкой иконографией и своеобразным колоритом старообрядческие иконы XIX века из Черниговской и Брянской областей; крестьянские иконы, так называемые «краснушки» и «чернушки», изучением которых занималась старейший сотрудник Галереи Е.Ф.Каменская (1902–1993).

Коллекция древнерусской живописи Галереи пополнялась на протяжении последних десятилетий, в том числе благодаря щедрым дарам. Среди даров наиболее значительным был дар П.Д.Корина, полученный по завещанию в 1967 году. В 1966 году В.И.Антонова издала подробное научное описание собрания П.Д.Корина, а в 1971 году Дом-музей П.Д.Корина получил статус филиала Галереи. В 1965 году ряд замечательных произведений поступил от писателя Ю.А.Арбата, среди них уникальная икона «Спас на престоле с предстоящими Иоакимом и Анной» конца XVI века из Шенкурска Архангельской области. В 1970 году после смерти дирижера Большого театра Н.С.Голованова в Галерею поступило его собрание икон. Коллекция икон, собранная В.А.Александровым и принесенная в дар Галерее его женой Н.Н.Сушкиной, экспонировалась на специально устроенной выставке в марте–апреле 1976 года.

По материалам ГТГ и сайт