Главное условие спасения в христианстве. Душа и спасение

Спасение является ключевым вопросом для каждого христианина. Именно ради спасения люди приходят в Церковь, готовы коренным образом менять свою жизнь. Фактически, спасение является смыслом, целью христианской жизни, но оно не так просто, как может показаться на первый взгляд. Католики считают, что для достижения спасения необходимо делать добрые дела, а протестанты считают, что критерием спасённости человека является лишь вера в пришествие Иисуса Христа как Спасителя. А что же действительно необходимо для достижения спасения? Для этого нам необходимо ответить и на множество других вопросов: Что такое спасение? От чего находит спасение человек в христианстве? Что оно дает христианину по существу? Каким образом возможно достижение спасения? Что является критерием правильного движения по пути спасения? Как не уклониться от правильного пути.

В данной статье делается попытка ответить на эти вопросы по существу, наметить тот спасительный «узкий путь», по которому идут православные христиане уже почти 2000 лет. Ибо Господь говорит: «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» 1 .

Под спасением в христианстве понимается обретение вечной жизни, наполненной блаженством и радостью. Из Евангелия мы узнаем, что Господь Иисус Христос пришел на землю, чтобы «верующий в Него не погиб, по имел жизнь вечную» 2 . Первые люди, сотворенные Богом по божественному образу и подобию, потеряли свою вечную и блаженную жизнь в результате грехопадения, совершенного Адамом и Евой. Они пошли против воли Бога. Захотели сами стать богами, поскольку имели такую великую власть на земле, полученную от Бога, что нарекали имена всем живым существам, которых Бог сотворил в этом мире. В результате этого греховного действия человеческая природа была повреждена и искажена. Страдания, болезни и наконец смерть стали присущи человеческой природе. Таким образом природа всех людей была искажена, заражена грехом через Адама и Еву. Все люди подпали под власть греха, стали удобопреклонны ко греху. Как пишет апостол Павел: «не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю...а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех» 3 .

Собственно, наши страсти, то есть рабство различным грехам, которые культивирует человек в своей жизни, делают нас несчастными, опустошают нас изнутри. Хороший пример этого мы видим в рабстве телесным грехам. Мы хорошо знаем, что происходит с алкоголиком или наркоманом. В начале у него портится его телесное здоровье, потом начинается и умственная деградация. Точно таким же образом действуют на человека и более тонкие грехи, которые никто из окружающих нас людей может не замечать в нас. Например: гордыня, тщеславие, осуждение, сластолюбие, сребролюбие и т. д.. Эти грехи точно также порабощают себе человека и заставляют его приносить им «постоянные жертвы» , разлагая человека изнутри. Когда мы помогаем другим, питая при этом в себе гордость и тщеславие. Осуждая других людей, которые совершают явные всем видимые грехи, а сами превозносимся перед ними в своей собственной душе. В конечном итоге наши грехи начинают мучить нас, вызывать страдания, от которых человек уже не знает куда и деться. Они постоянно требуют новых «жертв» для себя. Человек теряет покой, мир внутри себя, постоянно ищет новых удовольствий, которые со временем все быстрее перестают ему приносить удовлетворение.

Никакие собственные усилия уже не могли помочь человеку победить, живущий в нем грех, а тем более снова обрести вечную жизнь. Только вера Авраама, Исаака и Иакова через древнейшее пророчество, сказанное Богом после грехопадения, говорила, что должен прийти Мессия, Спаситель, который победит грех и его начальника дьявола.

Человеческая природа была настолько серьезно поражена грехом, что для спасения и исцеления человека от греха потребовалось вочеловечение второй Ипостаси Бога, Бога Слова, который принял нашу человеческую природу и исцелил ее от греха. Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет: «Искуплением обновлено человеческое естество. Богочеловек обновил его собою и в себе» 4 . И не просто исцелил, но и соединил с Собой по халкидонской формуле: нераздельно, неразлучно, неслитно и неизменно. Как говорят отцы: Бог стал человеком, чтобы человек стал богом по благодати. Через Господа нашего Иисуса Христа люди получили не только спасение от владевшего ими греха и вечную жизнь, но и возможность соединиться с Богом по халкидонской формуле, то есть обожиться. Святые отцы называют: «состояние по сотворении (человека) естественным, состояние по падении - нижеестественным, состояние по искуплении - сверхъестественным» 5 . Таким образом, мы можем понять, что смерть и страдания, как противопоставление вечной и блаженной жизни, есть следствие греха, гордыни, которая возобладала в первых людях. Через победу над грехом человек восстанавливает образ Божий в себе самом и обретает вечную и блаженную жизнь.

Вечная жизнь и блаженство не есть что-то внешнее по отношению к человеку, не есть награда за праведную жизнь, а есть необходимое следствие приобретения человеком божественных качеств. Из Евангелия мы знаем, что «Бог есть любовь» 6 , что Он есть смирение «научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» 7 , что Он есть всепрощение «распяли Его... Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают» 8 . Точно также как наши грехи, страсти приносят нам страдания, так и обретение божественных качеств естественным образом приносит с собой ощущение радости, мира в душе, любовь к Богу и окружающим нас людям. Что может быть выше чувства любви для человека. И не просто чувственной любви, а жертвенной любви, когда человек готов отдать свою жизнь за жизнь других людей «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» 9 . Бог с радостью входит в приготовленное сердце человека и «вечеряет с ним» . Преподобный Ефрем Сирин говорит: «дверь Божия всегда отверста ударяющему в нее; милосердие радуется обращающемуся, благость простирает к нему руки свои» 10 .

*********************************

Далее мы рассмотрим пути к спасению, которые нам предлагаются в католичестве, протестантизме и православии. Давайте начнем рассмотрение этого вопроса с тех путей, которые нам предлагают католики и протестанты.

Католики считают, что: «Грех - это, прежде всего, оскорбление Бога» 11 . В крещении с человека снимается вина за первородный грех, и дальше, мы уже несем ответственность только за свои личные грехи. Самого по себе покаяния недостаточно для снятия с человека его личного греха. Необходимо принести еще удовлетворение Правде Божьей. Понести наказание за совершенный грех. «Восстав от греха, грешник должен еще восстановить полностью свое духовное здоровье. Он, таким образом, должен сделать еще что-то, чтобы исправить свою вину: он должен соответствующим образом "принести удовлетворение" или "умилостивить" за свои грехи» 12 . Если следовать логике католиков, то человек, который перед смертью покаялся в своих грехах, но по причине смерти не успел понести наказание, в рай попасть не может, но и в ад его, вроде, тоже невозможно отправить. Поэтому католические богословы были вынуждены ввести новое понятие «чистилище» , в котором человек после смерти может искупить свои грехи временными страданиями. «Любой грех, даже малый, ведет к неупорядоченной привязанности к творениям, и от этой привязанности необходимо очиститься либо на земле, либо после смерти, в состоянии, называемом Чистилищем. Это очищение освобождает от того, что называется "временной карой" за грех» 13 . Также католическое богословие предлагает для избавления от «временных кар» так называемые индульгенции. «Индульгенция - это отпущение перед Богом временной кары за грехи, вина за которые уже изглажена; отпущение получает христианин, имеющий надлежащее расположение, при определенных обстоятельствах через действие Церкви, которая как распределительница плодов искупления раздает удовлетворения из сокровищницы заслуг Христа и святых и правомочно наделяет ими» 14 .

Из этого, на первый взгляд, вполне благочестивого учения о том, что нужно не только покаяние, но и «удовлетворение» , то есть дела милосердия и любви, вытекает совершенно новое учение о «сокровищнице заслуг Христа и святых» . Получается, что для спасения необходимо совершить определенное количество добрых дел, и если человек делает добрые дела сверх необходимого количества, то у него появляются так называемые сверхдолжные заслуги. Богородица, святые совершили очень много сверхдолжных заслуг, которые можно перенаправить для принесения «удовлетворения» за других людей. Спасение в католичестве превращается в кощунственный торг с Богом. Если я сделал больше добрых дел, чем необходимо для моего спасения, то я могу уже потребовать у Бога вечной и блаженной жизни. Такое учение о духовной жизни приводит не к осознанию своего греха и молитве мытаря:«Боже! будь милостив ко мне грешнику!» 15 , который считал себя даже недостойным войти в Храм, а скорее к молитве фарисея, который благодарил Бога за то, что Он дал ему стать праведником.

Протестантизм возник как протест против католического богословия и религиозной практики. Тем не менее, он наследовал богословские предпосылки католического учения и, еще более развил католическое учение о заслугах Иисуса Христа. Если католики считают, что Господь принес «удовлетворение» Правде Божьей за первородный грех Адама и Евы, то протестанты утверждают, что Его заслуги покрывают и все личные грехи людей, обращающихся к Нему. Протестанты учат, что человек спасается только верой в Господа Иисуса Христа: «Который искупил меня, погибшего и осужденного человека, избавил меня от всех грехов, от смерти и от власти дьявола не золотом или серебром, но Своей святой, драгоценной Кровью и Своим неповинным страданием и смертью, для того, чтобы я принадлежал Ему, жил под Его властью, в Его Царстве, и служил Ему в вечной праведности, непорочности и блаженстве, подобно тому, как Он, воскреснув из мертвых, живет и царствует во веки» 16 .

Учение о спасении выражается известным выражением: «sola gratia, sola fide» 17 , то есть «только благодатью, только верой» . Сами же дела без наличия спасительной веры, не могут спасти человека, а при наличии веры рассматриваются как дела Бога в человеке, а не дела самого человека. Если мы уже спасены и нам прощены все прошлые, настоящие и будущие грехи, то что же нам остается делать как не направить всю свою энергию на приобретение всевозможных благ этого мира. Таким образом, протестантизм подрывает внутреннюю, духовную жизнь человека, направленную на видение своего греха и борьбу с ним. Спасение совершается не внутри человека, то есть не человек меняется, и исцеляется от греха, а Бог меняет свое отношение к человеку.

Православие дает нам совершенно иной путь к спасению. Оно говорит, что спасение – это победа над грехом, который живет в человеке и мучит его. Эта победа достигается на пути покаяния. С первых глав Евангелия звучит призыв к покаянию: «Покайтесь, ибо приблизилось царствие небесное» 18 . Из него мы узнаем, что Господь Иисус Христос: «пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» 19 . Это может показаться странным, но если рассмотреть этот вопрос глубже, то становится ясно, что тем людям, которые видят себя праведными, никто кроме их самих не нужен. Они наслаждаются своей праведностью, своими добрыми делами, похвалами других людей, которые по достоинству оценивают их заслуги. Таким людям не нужен Спаситель. Они скорее нуждаются в Боге Праведном Судье, который по достоинству оценит их заслуги и наградит их вечной и блаженной жизнью.

Однако Евангелие говорит совсем о другом. Оно говорит, что мы должны покаяться, то есть увидеть, что мы совсем не такие, какими должны быть. Только увидев свою полную неспособность быть «нормальным человеком» , человек способен искренне обратиться к Богу с призывом о помощи. В момент обращения человека к Богу совершается великое чудо внутреннего перерождения человека, когда сердце человеческое начинает оттаивать от «окамененного нечувствия» и способно увидеть живущий в нем грех и, призвав помощь Божию, начать борьбу с грехом и страстями. Только в этом состоянии человек способен принять божественную благодать, исходящую от Бога-личности, стоящего перед дверями сердца человеческого. «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» 20 . Истинное покаяние не вводит человека в уныние или отчаяние от невозможности преодолеть свою греховную, поврежденную человеческую природу, а наоборот - дает надежду на исцеление в Господе нашем Иисусе Христе. Обращаясь за помощью к Богу, человек получает божественную благодать, животворящую силу, которая оживляет его, делает «новой тварью» . «Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое» 21 . Таким образом, человек не способен самостоятельно очиститься, исцелиться от греха, и Бог не может сделать этого без человека, а данное исцеление возможно только на пути синергии (соработничества) человека с Богом, когда человек принимает Бога как самое великое Благо для себя и принимает Его волю как свою. Бог дает ему силу победить живущий в нем грех. Чем больше человек пытается бороться с грехом, тем больше он начинает видеть свои грехи и неспособность справиться с ними, и тем больше он способен обратиться за помощью к Богу.

По мере очищения сердца человеческого, его душа становится способной к общению с Богом, принятию Его «заповедей блаженства» как сродных себе. Человек наполняется духовной радостью и миром душевным. «Плач – существенное делание истинного подвижника Христова; плач – делание его от вступления в подвиг и до совершения подвига. Зрение греха своего и рождаемое им покаяние суть делания, не имеющие окончания на земле: зрением греха возбуждается покаяние; покаянием доставляется очищение; постепенно очищаемое око ума начинает усматривать такие недостатки и повреждения во всем существе человеческом, которых оно прежде, в омрачении своем совсем не примечало» 22 .

Только на пути искреннего покаяния человек приходит к смирению как к реальному видению себя, своего истинного внутреннего, духовного состояния, которое не видят другие люди, хотя внешне мы можем представать как праведники, а внутри быть поражены грехом до самых корней. Только в состоянии смирения мы можем не осуждать других людей, видя их явные недостатки, и не возноситься перед ними своими мнимыми добродетелями. Только в этом состоянии человек может получить божественную благодать и не возгордиться. Христианин – это воин Христов, который духовными мечами покаяния и смирения изо дня в день, всю свою жизнь на земле борется с живущим в нем грехом, и постепенно, как горчичное семя вырастает в огромное дерево, так и христианин вырастает в «новую тварь» , рожденную уже не от «ветхого Адама» , а от «нового Адама» – Господа нашего Иисуса Христа.

*********************************

Из данного обзора, показывающего что такое спасение и те пути спасения, которые предлагают католичество, протестантизм и православие, мы можем видеть насколько сильно они отличаются друг от друга. При существовании единого Священного Писания взгляд на спасение существенным образом разнится.

В католическом учении уже сама постановка вопроса о грехе закладывает основу неправильной духовной жизни. Если грех в первую очередь, есть оскорбление Бога, то это означает, что человек должен добиться извинения за свои проступки, то есть он должен попытаться изменить Бога, а не себя. Само покаяние в католицизме носит несколько поверхностный характер. Оно все направлено на заглаживание своей вины, а не на видение своего внутреннего повреждения и искреннее обращение к Богу с просьбой об исцелении.

Учение об удовлетворении еще более усугубляет эту ситуацию тем, что учит о том что человек может совершить больше добрых дел, чем необходимо для спасения. Это приводит к тому, что человек, решившийся идти этим путем, неминуемо придет не к видению своего греха и своего падения, а к видению своих добродетелей. Это состояние православными аскетами называется состоянием «прелести» . Ужас этого в том, что человек, формально следуя учению Священного Писания и Церкви, развивает в себе гордыню, которая приводит его не к исцелению от греха и к Богу, а к дьяволу. Примерами подобного самообмана наполнена католическая аскетика. Как самый сильный и характерный пример мы можем рассмотреть некоторые высказывания великого католического святого Франциска Ассизского. После своей стигматизации он говорил: «я не сознаю за собою никакого прегрешения, которое не искупил бы исповедью и покаянием» . Насколько далеко он отдалился от Бога, можно понять хотя бы из сопоставления этой его фразы с духовным откровением аввы Дорофея: «...чем более кто приближается к Богу, тем более видит себя грешным» ; напротив, чем более отдаляется, тем чище сам для себя становится, не замечая собственных грехов. Куда завела Франциска такая «духовная» жизнь, можно заключить хотя бы из слов, сказанных им уже на смертном одре: «я прощаю всем моим братьям, как присутствующим, так и отсутствующим, их обиды и их заблуждения и отпускаю им грехи их, насколько это во власти моей» . Заметим: не просит прощения даже перед смертью, напротив - сам прощает. И наконец, заканчивает он свою жизнь с полным осознанием своей праведности: «...я исполнил то, что должен был исполнить» . Здесь мы видим уже полную противоположность тому, что сказал Сам Господь: «когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17, 10)» 23 . Из этого мы можем заключить, что дела сами по себе не только не способны спасти человека, но и могут привести его к противоположному результату.

Если католицизм говорит о покаянии как о важном пункте духовной жизни человека, хотя и искажает его и направляет не в ту сторону, то протестантизм практически вообще отвергает покаяние как существенное делание для христианина. Конечно же протестанты не отвергают покаяние, но ему придается настолько малое значения, что им фактически можно пренебречь. «Сущность учения о спасении, то есть оправдании в протестантизме состоит в «объявлении» грешника праведным («невменении» и «пронунциации»), после которого грешник становится праведником в силу того удовлетворения, которое принес Христос. Грязный объявляется чистым. Бог перестает гневаться на грешника, потому что за грехи его Он получил полное удовлетворение. Перемена происходит, таким образом, не в человеке, а в отношении к нему Бога. В человеке перемена лишь в том, что раньше он подлежал наказанию и был в страхе, а после пронунциации он - "радостное, ликующее дитя Божие".

"Формула согласия", по сути дела, корректирует Евангелие, когда утверждает: "В таком смысле из Евангелия устраняются все призывы к покаянию и передаются в область Закона". Они (эти призывы евангельские) "не являются евангельскими в собственном смысле". Таким образом, главным моментом в процессе обращения является не покаяние, а вера в том понимании, в котором она дана в учении Лютера. "Именно через веру в Евангелие, или обетование о Христе, были оправданы все патриархи и все святые от начала мира, а не ради их покаяния или сокрушения или же дел" ("Апология")» 24 .

Исходя из этого, мы можем понять, что Лютер вообще не понимал сути духовной жизни, которая раскрыта в Евангелии и писании святых отцов, которые исполнили его в своей жизни. По его учению человек, уверовавший в свое спасение, перестает беспокоиться о своей последней участи, и делается "радостным, ликующим чадом Божиим" . Эта радость и ликование вызваны у него чувством безнаказанности; он уверен, что Бог не будет считать за грех и недостаток все то, что есть в его делах греховного и нечистого. Однако мы знаем из опыта святых отцов и нашего собственного опыта, что радость о Боге рано или поздно проходит, и человек останется на многие годы и десятилетия наедине со своими собственными страстями, которые будут терзать его. И если мы не будет вести истинной духовной жизни, то есть искоренять в себе грех, то освобождение от наказания за грехи, к сожалению не освободит нас от самих наших грехов, которые собственно и отравляют нашу жизнь. Таким образом, вера в Иисуса Христа как спасителя не может спасти человека, так как спасение есть освобождение от греха и его действия в нас. Такое спасение достигается только на пути соработничества (синергии) Бога и человека, когда человек всеми силами стремиться к праведной и святой жизни и обращается к Богу с мольбой о помощи и исцелении.

*********************************

Мы разобрали что ни дела милосердия и любви, ни вера в Господа Иисуса Христа как Спасителя и Искупителя людей не приводят человека к спасению, исцелению от греха. Чем же тогда спасается человек, и что значат дела и вера в духовной жизни человека? Ответы на эти вопросы мы находим у святых отцов.

Они учат, что только начав тщательно исполнять евангельские заповеди, мы научимся видеть собственные немощи. «Подвижник, - пишет святитель Игнатий (Брянчанинов), - только что начнет исполнять их (заповеди), как и увидит, что исполняет их весьма недостаточно, нечисто... Усиленная деятельность по Евангелию яснее и яснее открывает ему недостаточность его добрых дел, множество его уклонений и побуждений, несчастное состояние его падшего естества... Исполнение им заповедей он признает искажением и осквернением их» 25 . Преподобный Симеон Новый Богослов говорит: «Тщательное исполнение заповедей Христовых научает человека его немощи» 26 .

Насколько сильно это отличается от суемудрия католических богословов. На самом деле все наши дела милосердия и любви приводят не к осознанию себя праведником и торгу с Богом, а к видению своего реального поврежденного состояния. Только из этого видения человек может обрести истинную спасающую веру в Господа Иисуса Христа. Когда человек увидит, что он действительно есть ничто без Бога. Конечно же, человек спасется только верой в Господа и Спасителя, но эта вера далека от веры протестантов. Истинная вера приводит человека не к тому, что он перестает беспокоиться о своей последней участи и делается "радостным, ликующим чадом Божиим", а к тому, что «ум начинает видеть свои согрешения - как песок морской, что является началом просвещения души и знаком ее здоровья. Душа делается сокрушенною и сердце смиренным и считает себя по истине ниже всех и начинает познавать благодеяния Божии... и собственные недостатки» 27 . По мере очищения сердца человеческого и обретения смирения совершается обожение человека во Христе благодатью Духа Святого. «Вочеловечившийся Господь в благодатных таинствах и дарах соединяется и совоплощается с верными Ему душами, вносит «душу в душу, ипостась в ипостась» (св. Макарий Великий). Через подобное соединение человек сопричащается Нетварной Божественной Жизни Святого Духа, делается «причастником Божественного естества» (2Пет.1:4). Обоженный человек во всем уподобляется Христу, становится зеркалом Божественного Света!» 28 .

1 Мф. 7. 13,14
2 Иоан. 3. 15
3 Рим. 7. 15-17
4 Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т. 2, стр. 345
5 Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т. 2, стр. 342
6 1 Иоан. 4. 8
7 Мф. 11. 29
8 Лк. 23. 33,34
9 Иоан. 15. 13
10 Св. Ефрем Сирин. Творения. Т. 4 глава 140 О покаянии
11 Катехизис Католической Церкви. гл. Таинство Покаяния и Примирения
12 Катехизис Католической Церкви. гл. Действия кающегося
13 Катехизис Католической Церкви. гл. Индульгенции
14 Катехизис Католической Церкви. гл. Индульгенции
15 Лк. 18. 13
16 Книга Согласия. Краткий Катехизис Лютеранской Церкви. гл. АПОСТОЛЬСКИЙ СИМВОЛ ВЕРЫ
17 Д. Т. Мюллер ХРИСТИАНСКАЯ ДОГМАТИКА
18 Мф. 3. 2
19 Мф. 9. 13
20 Откр. 3. 20
21 2 Кор. 5. 17
22 Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т. 2 Стр. 122-127
23 Диакон Алексий Бекорюков Франциск Ассизский и католическая святость
24 Протоиерей Максим Козлов Православие и западное христианство. Первые реформационные движения.
25 Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т.1. Стр. 308-309.
26 Главы Деятельные и Богословские. Добротолюбие. ч. I, гл. 4
27 Преп. Петр Дамаскин. Творения. Кн. 1. Киев. 1902. С. 33
28 Православная энциклопедия "Азбука веры" Статья Обожение

Иванов Алексей Сергеевич

О.Серафим: Каждый человек на земле, где бы он ни был и где бы он ни жил, имеет возможность прийти к спасению, ибо душа человеческая по природе христианка. То есть, христианство заложено Богом, при сотворении человека, в его природу, в его естество, – оно естественно человеку.

Что такое Истина? – «Истина есть ощущение по Богу» (сл.43), сказал преп. Исаак Сирин. Значит, приобретение истинных плодов духа и жизнь в верном настрое духа, в чувствах и ощущениях, – это и есть жизнь в Истине, оттенки которой есть догматические истины. Догматические формулировки – это внешнее выражение догматических истин, являющихся различными оттенками Истины. Это значит то, что кто живет в верном настрое духа, в чувствах и ощущениях, имеет плоды духа, тот и имеет в себе Истину и ее оттенки, выражаемые в догматах. Это и есть жизнь во Христе, который сказал о себе «Я есть Истина» (Ин.14: 6). А жизнь во Христе – это и есть жизнь в Церкви, ибо Церковь есть «тело Христово» (1Кор.12:27).

Аноним: Те, кто считает, что спасутся только православные, обычно приводят слова из Евангелия: “кто не родится от воды и Духа не войдёт в Царство Небесное”?

О.Серафим: Великое множество мучеников первых веков христианства не были крещены “от воды”, но вошли в Царство Небесное, и мы их почитаем как мучеников и молимся им. Все ветхозаветные святые не были крещены “от воды”, но вошли в Царство Небесное. А Авраам, не имеющий крещения “от воды”, почитается духовным отцом всех верных, и вера Авраама всегда приводилась в пример для подражания всеми великими подвижниками и считалась высоко-духовной. Сам Христос в притче “О богаче и нищем Лазаре” называет Царство Небесное – лоном Авраамовым. Скажут, что обрезание замещало им крещение, но ведь внешний обряд был совершенно не тот, а женщины вообще не обрезывались, и многие из них тоже спаслись и вошли в Царство Небесное. И через этот внешний обряд они не получали той новозаветной Благодати, которая подается в Таинстве крещения.

Причина всего этого есть та, что они стремились к воспитанию правильного душевного настроя, через познание своей немощи в борьбе с грехом, и воспитали душевный настрой, который избавление от греха ожидал бы только от милости Божией, от грядущего Мессии – Спасителя, которым и явился Господь наш Иисус Христос. То есть, для восприятия спасения как дара, как милости Божией, необходим правильный душевный настрой, который надеется не на свои добродетели и праведность или веру, а только на милость Божию. Этот настрой души и приобретается, через опытное познание своей немощи и бессилие, в борьбе с грехом, за удовлетворение совести. Тогда у человека остается надежда не на свою праведность, добродетели или веру, а только на милость Божию. То есть, душа начинает нуждаться, по своему настрою, в том, чтобы кто-то ее спас из-под власти греха, – она начинает нуждаться в Спасителе, даже если она этого и не осознает. Здесь важно не умовое сознание, а ощущение в настрое духа – нужда и жаждание, по настрою духа. Этим спасителем для души и явился Господь Иисус Христос. Поэтому важны не умовые какие-либо понятия, а именно вот такой душевный настрой, к которому имеет возможность прийти и язычник, и любой человек на земле. Ибо мы спасены не по делам закона, за свои добродетели, а по милости Божией.

Здесь две крайности преследуют людей, в которые уловляет их дух самомнения, гордыни, вменения себе своего делания. В католицизме это выражается в оправдании делами, а в протестантизме в оправдании верою. Но и в том и в другом случае человек надеется на свои добрые дела или на свою веру. Этим самым он вменяет себе свои добрые дела, добродетели или свою веру, и таким образом пытается основать свое спасение на самомнении, на духе самости и гордыни. И этому подвержены все, независимо от вероисповедания и религии. Ибо это первородный грех, живущий в человеке, все время ищущий спасения через посредство своей самости. От этого настроя духа и надо избавиться любому человеку, чтобы стать способным к восприятию спасения как дара, как милости Божией.

Воспитанию этого душевного настроя и должна учить истинная Церковь на земле. А проще говоря, духовные наставники; и это для того, чтобы люди через посредство этого душевного настроя стали способными к восприятию дара спасения. Ибо спасение зависит не от того, что человек имеет правильные догматические и канонические понятия, на уровне умовом и рассудочном, а от воспитания правильного настроя духа. Ибо догматические формулировки – это есть внешнее выражение Истины, которая является и поселяется в человеке не от того, что он содержит на уровне умовом и рассудочном правильные понятия, а от того, что он воспитывает правильный настрой духа и чувство веры, способные к воспринятию Истины, которая по слову преп.Исаака Сирина есть ошушение по Богу.

Когда человек приобретет опытное познание немощи в борьбе с грехом за удовлетворение совести, а отсюда – истинное смирение, тогда он и становится способным к восприятию Истины. А к этому настрою духа, имеет возможность прийти любой человек на земле. Ибо душа по природе христианка, т.е. христианство, сокрыто в ее природе, и поэтому-то совесть все время зовет человека к этому настрою духа. – «Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим.2:14,15). – А захочет он идти по этому пути или нет, – зависит от его свободного произволения, по которому он сам выбирает то, чего он хочет. В этом он и совершает суд над самим собой, по которому он будет судим и обличаем в день Страшного Суда своею совестью.

Но, здесь необходимо различать. Ибо одно дело – это ложные учения, уклонившиеся от Истины. Они не могут направлять людей по пути спасения, ибо в основании их стоит дух самости и гордыни, первородный грех. И другое дело – это сам человек, который имеет, в своей личной жизни, возможность пойти по пути спасения, ибо совесть и благость Божия все время зовет его к этому. И эта возможность сохраняется для человека до самой его смерти.

А услышать голос своей совести, глас Божий и направиться по пути спасения – это значит, начать искать правый настрой духа, спасительный для души, способный к восприятию дара спасения. То есть, этот путь – внутренний, а не внешний. – Это путь, приводящий к опытному познанию своей немощи, к истинному смирению и надежде только на милость Божию. Это все должно быть не в уме, а в произволении человека, по настрою его духа. Вот на такой настрой духа и изливается милость Божия – дар спасения. Это может совершиться с любым человеком на земле, находящимся в любой религии, ибо благость Божия ведет всякого человека на покаяние, – Бог, до самой смерти человека, ищет возможности как его привести к должному настрою духа, способному к восприятию дара спасения. В этом и является справедливость суда Божия, который каждого будет судить по настрою его духа, какой он воспитал в жизни своей, в зависимости от удовлетворения свой совести. Совесть, природа естества человеческого, и будет судить всех, вне зависимости от того где жил человек, и в какой религии он бы не находился. В этом и состоит универсальность в возможности спасения для любого человека на земле и справедливость суда Божия.

Христианство, заложенное Богом в природу естества человеческого, состоит в чувствах естественных человеку и совести, всегда ищущей себе удовлетворения, которое она получает только через вхождение в общение с Творцом и Создателем, посредством верного настроя души, вхождением в волю Бога. Воля Божия отображена в совести человека и в чувствах естественных ему, которые действуют в согласии с естеством, доставляя удовлетворение совести. И когда человек удовлетворяет свою совесть, посредством движения естественных чувств, тогда он и исполняет волю Божию. То есть, христианство состоит в воспитании верного настроя души, приносящего удовлетворение совести. «Кто служит Богу и ищет Его от всего сердца своего, тот действует сообразно с своею природою; а кто делает какой грех, тот достоин порицания и наказания, потому что это чуждо его природе» (преп.Антоний Великий, Добротолюбие, т.1, гл.36).

Каждому человеку, чтобы спастись, необходимо раскрыть христианство внутри себя, – в верном душевном настрое и удовлетворении совести. Священные Писания и Предания – это внешние средства, которые вспомоществуют человеку в том, чтобы раскрыть это христианство внутри себя. Те же, кто не имеют Священного Писания, имеют совесть, природу естества человеческого, которая все время призывает человека к удовлетворению ее, т.е. к исполнению воли Божией. Ибо исполнение воли Божией и состоит в удовлетворении совести, в действовании в согласии с естеством человеческим. Ибо грех противен естеству человеческому. Таким образом, Священные Писания и Предания призывают человека к удовлетворению совести, естества человеческого, к исполнению воли Божией, которая и выражена в естестве человеческом, в совести, все время ищущей себе удовлетворения. Совесть же, требуя себе удовлетворения, требует то же самое, о чем написано в Евангелии, ибо она есть Евангельский закон, написанный в сердце человека.

Через грехопадение, к движениям естества человеческого примешался первородный грех, который всегда влечет естество человеческое действовать в противность ему. Первородный грех – это неверное движение естества человеческого, его действие не в согласии с волей Божией, т.е. в противность естеству, в противность желаниям и чувствам, действующим в согласии с естеством.

Аноним: Кажется, то что вы говорите: “Совесть, природа естества человеческого, и будет судить всех, вне зависимости от того, где жил человек, и в какой религии он бы не находился. В этом и состоит универсальность в возможности спасения для любого человека на земле и справедливость суда Божия” – это самый справедливый, единственно верный вариант от Всеблагого Бога.
Но, возникает вопрос, для чего сказаны такие однозначные слова “Кто не родится от воды и Духа…”, и также ” Кто не ест Тело Мое…”. Как бы, почему Господь, предвидя прямолинейное истолкование его слов, не сказал их как-то по-другому?

О.Серафим: Здесь идет речь о настрое духа, который противится в своем исповедании веры этому и не признает всего этого в своем вероучении. Ибо многие по духу гордыни отвергали все это в своем вероучении вообще. То есть, в явном противлении не признавали евхаристию и крещение за Таинства. Иными словами осуждается неправый настрой духа, гордостный. Но другие, прочитав эти слова, впали в другую крайность, ибо поняли их буквально, что вообще при любых жизненных обстоятельствах, если кто-то не принял этого, то он идет в ад. Но это уже магия, ибо спасение поставляется в зависимость от внешнего действия, а не от правого настроя духа. И тогда, ради сохранения этой внешней возможности люди идут и на отступление от Истины, ибо магически относятся ко всему этому, – имеют неправую веру, в основании которой стоит дух самоуверенности. Сергианство, в таком ложном толковании, находило и до сих пор находит себе оправдание. И так как оно церковную организацию признает за Церковь, и спасение поставляет в зависимость от внешней возможности приступания к таинствам, то по этой причине, ради их сохранения, дух сергианский – отступил и готов еще дальше отступать от Истины, от совести и вступать в тесное сотрудничество с врагами Христовыми, находясь у них на полном послушании, отдавши им и свою совесть. – Это дух фарисейства, обрядоверия и законничества. Это дух самости и гордыни, противящийся духу Божьему, – дух антихристов.

Господь сказал слова, что “кто не родится от воды и Духа не войдёт в Царство Небесное”, и тут же, вися на кресте, благоразумному разбойнику, висевшему по правую сторону от Христа, не родившемуся “от воды”, Христос говорит: “истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю” (Лук.23:43). Неужели Христос может сам себе противоречить? Я думаю, что нет. Это противоречие находится в головах и умах у читающих Св.Писание и Предание и воспринимающих их по фарисейски и по законнически, откуда и начинается магизм. То есть, люди читают букву Писаний, не постигая их духа. Да ведь и нельзя Св.Писание воспринимать какими-либо урывками, без сопоставления и связи со всем текстом Св.Писания и Предания. Так поступали еретики, выдергивая что-то из Писания, вне общего контекста со всем Писанием. Слово ересь означает в переводе – выбираю, выдергиваю, т.е. не учитываю и не беру во внимание весь текст Св.Писания и Предания. Отсюда и получается мысль и понятие вне связи со всем Св.Писанием.

Итак, одним из первых человеков, вошедших в рай, является разбойник, некрещенный “от воды” и непричащенный, и умерший в страданиях не за Христа, а за свои грехи. По понятиям обрядоверов, фарисеев и законников, он никак не мог быть спасенным, так как он не был крещен, да еще к тому же и не причащен. А вот Христос, будучи не законником, взял его, да и спас. Почему? Потому что благоразумный разбойник поимел верный настрой духа, способный к воспринятию дара спасения, как милости Божией. Через правильный душевный настрой, разбойник родился от Духа, без воды, и стал способным к соединению с Телом Христовым, Которое подается в Причастии.

Что же это за душевный настрой оказался у разбойника? – Он смирился, по настрою духа, перед страданиями, которые постигли его, считая, что эти страдания и скорби правильно и верно постигли его за грехи. Поэтому он и говорил, что “мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли” (Лук.23:41). Он смирился и сокрушил свой дух до того состояния, что считал себя недостойным спасения и у него осталась одна только надежда на милость Божию, поэтому он и сказал, обращаясь ко Христу: “помяни меня, Господи, когда прийдешь в Царствие Твое” (Лук.23:42). Видите, какое смирение и сокрушение духа он поимел по душевному настрою, что говорит только лишь “помяни”, т.е. вспомни однажды; считая, таким образом, себя недостойным спасения и поэтому надеющимся только на одну милость Божию. Вот за этот душевный настрой, Господь и даровал ему дар спасения и сказал, что “ныне же будешь со Мною в раю” (Лук.23:43).

На примере благоразумного разбойника, для всего человечества, мы видим, что Господь дарует спасение – только за верные душевные чувства, которые образуют правый настрой души, а не за то, что над кем-то были совершены правильные обрядовые действия, и он принадлежал к правильной церковной организации. А так же видим и то, что какому настрою души Господь дарует спасение. Встает вопрос, а имеет ли возможность, прийти к такому же настрою духа любой человек на земле? Конечно имеет, ибо Бог дал эту возможность всем. В этом и справедливость Бога. Поэтому-то, если любой человек на земле, язычник и даже еретик, придет к такому же настрою духа какой был у Благоразумного разбойника, то он точно так же может спастись. Ведь Бог противится только гордым, а кто поимеет смиренный настрой духа перед Богом, то таковым он дает благодать.

Вот таков настрой души и должна воспитывать истинная Церковь на земле, в своих духовных чадах; что она и делала всегда. А если церковная организация, которая претендует на то, что она принадлежит к Церкви и являет собою Церковь на земле, но не приводит к воспитанию такого настроя души своих чад, то зачем она нужна. Ведь в таком случае все таинства ею совершаемые будут идти в суд и в осуждение. Поэтому-то о такой церковной организации и говорится, в общем, что таинства ею совершаемые недействительны и безблагодатны.

Здесь необходимо различать: одно дело – это церковная организация, уклонившаяся с пути Истины; и другое дело – это лично человек, там оказавшийся. Об организации уклонившейся с пути Истины и говорится, что Таинства ее недействительны и безблагодатны. Но человек, попавший в таковую церковную организацию, не лишен личной возможности к спасению, так как он, в своей личной жизни, до самой своей смерти, может прийти к правильному настрою духа, которому Господь и подает спасение. Но если он и придет к таковому, то он придет к тому же пути, в настрое своего духа, по какому ведет своих чад истинная Церковь на земле.

Церковная организация и священнодействия, сопровождающие таинства – это все средства для получения Таинств, совершаемых Богом. Но Бог не зависит от всех этих средств и не находится им в подчинении. И условие для того, чтобы Бог совершил Таинство, – это есть правый настрой духа, правое чувство веры. И если правого чувства веры и настроя духа нет, то Таинство и не совершается. Так же самое и Таинство евхаристии, – если нет правого чувства веры и настроя духа, у всех принимающих это Таинство, то Бог его и не совершает; ибо его не для кого совершать. Таинство не зависит от внещнего священнодействия и произносимых слов, такая вера в Таинства – это есть та же самая магия.

Принцип магии в том и состоит, что внешнее действие или произнесенные слова, привлекают действие сверхестественное. В основе всего этого стоит вера, растворенная самостью – самоуверенность, дух самости и гордыни, а “Бог гордым противится”. И только “смиренным дает благодать” (Иак.4:6), т.е. там где есть такой дух, там и подается Божественная благодать. А в основе совершения Таинств Богом стоит чувство веры, свободное от духа самости, пребывающее в русле воли Божией, по настрою духа. И там где это есть, и где могут помочь воспитать это в настрое души, там и совершаются Таинства Богом. Ибо спасительную благодать привлекают не внешние действия, а правый настрой души, правое чувство веры, свободное, в своем движении, от духа самости.

Аноним: Как понимать такие слова: «Ведение каждого настолько бывает истинным, насколько подтверждает его кротость, смиренномудрие и любовь» («К тем, которые думают оправдаться делами», гл.91/, преп.Марк Подвижник).

О.Серафим: “Что такое ведение? – Ощущение в Боге”, говорит преп. Исаак Сирин.

Во-первых – это ощущение, а не просто умовое, головное, рассудочное знание. Во-вторых – это не просто ощущение, а ощущение – в Боге. То есть, это Благодатное действие, соединенное с нашим естественным чувством.

А действие Благодатное соединяется с нашими чувствами по мере обретения чистоты чувств. А чистота чувств обретается, по мере приобретения истинных добродетелей в чувствах, – таких как кротость, смирение и любовь. Это всё добродетели духа, которые приносят нашему духу определенный душевный настрой. И являются даром Божией благодати, соединяемой с нашими естественными чувствами. А раз они приносят душевный настрой, то, соответственно, они чувствуются и ощущаются.

Есть заповеди Божьи относящиеся к внешней деятельности человека, а есть относящиеся к внутренней деятельности.

К примеру, нищему, нуждающемуся по естеству, необходимо подать помощь – это внешнее действие. Но какой при этом иметь настрой души – это внутреннее действие. Поэтому, там, где по воле Божией требуется совершить внешнее действие, то его необходимо совершать, а внутренний настрой души при этом стараться приводить в соответствие с духом кротости и смирения. То есть, учиться себе не вменять внешнего действия, по настрою души. Но необходимо верить и знать о том, что это вменение себе все равно в нас есть, и совершается, так как в нас живет первородный грех, самость. По этой причине, необходимо всегда себя укорить и отдать все это – милости Божией. Стараясь довести это все до чувства сокрушения, растворяемого упованием на милость Божию: “Господи, хотя я и делаю то, что ты повелел, но со своей стороны к этому примешиваю самоуслаждение, даю этому делу самоцен и самомнение. Поэтому, нет ничего поистине доброго во мне. Все добро, которое я делаю, тут же оскверняю его самомнением и самоценом, вменяю его себе. И таким образом, делаю это не ради Тебя, а ради самоуслаждения, духа самости и гордыни. Поэтому, надеюсь только на Твою милость. Прости меня грешного”. Конечно, нужно стараться, чтобы доводить все эти мысли, и им подобные, до чувства сокрушения, своей никуда-негожести, своего недостаточества, своей ничего-незначимости. Но останавливаться не на одних этих чувствах, чтобы это не перешло в уныние и депрессивные состояния, а растворять их чувством упования на милость Божию. А так же можно, в зависимости от случая, – и чувством сострадательной любви к человеку.

Всякое дело Господь судит по настрою нашего сердца, т.е. с каким намерением и душевным настроем, в каких чувствах и ощущениях оно делается. Поэтому там, где мы оказываем дела милосердия – необходимо возгревать и чувство сострадательной любви. А так же и в общении с людьми необходимо являть чувство добродушия.

Как об этом говорит свт.Феофан Затворник одной своей духовной дочери: “И вообще ни в чем не выказывайте особенностей. Будьте со всеми также приветливы, благодушны и веселы, как и всегда. Только от смеха, смехотворства и всякого пусторечия воздерживайтесь. И без этого можно быть и приветливою, и веселою, и приятною. Никогда ни под каким видом не угрюмничайте. Когда Спаситель сказал постящимся, чтобы умывались, голову помазывали и причесывали, то разумел именно, – чтобы не угрюмничали. Господь да умудрит вас!” (“Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться”, письмо 63).

То есть, грех не в чувствах добродушия, приветливости и доброжелательства, а в том, что мы начинаем гоняться за той приятностью, которая сопровождает все эти чувства, и ею соуслаждаться, ища, таким образом, удовлетворения духу самости, первородному греху. Это и есть вменение себе этих чувств, в ощущении. Вот в этом как раз грех и заключается, а не в самих этих чувствах, ибо они естественны человеку по природе, по естеству.

В современной психологии и обществе эти чувства поставлены за самоцель, но не учитывается то, что они осквернены примесью духа самости, душевного сладострастия. – То что их необходимо очищать от этой примеси, а это возможно только при помощи Божией, через скорби и страдания, душевной снисходительности и милосердия к тем, кто не удовлетворяет в чем-либо нашего самолюбия, самоугодия. А эта борьба, за их чистоту, и должна основываться на истинном смирении, через опытное познание своей немощи, чтобы Господь помог их задействовать в согласии с волей Божией – чисто.

Правда здесь еще бывает и другая крайность. Это когда современные подвижники, борцы со страстями, начинают всякие проявления этих чувств воспринимать за сладострастие и сластолюбие. Это происходит по причине того, что они, в личной деятельности, борьбе со страстями, не отделяют естественного чувства от примеси греха, душевного сладострастия. Что они, стремясь возгревать чувство страха Божия и серьезности, вместе с этим развивают и чувства жёсткости и холодности, черствости и отрешенности. И это состояние начинают воспринимать за состояние бесстрастия. Но не замечают того, что они вменяют себе это свое делание. И таким образом возгревают в себе самомнение, дух самости и гордыни. Но чувство страха Божия тоже необходимо очистить от примеси самости, чтобы оно соединилось с даром Благодати. Здесь неверное понятие, что такое есть бесстрастие. –

Бесстрастие это не то, что у тебя не проявляется никаких симпатических чувств приносящих приятность, а то когда все чувства естественные человеку очищаются от примеси самости, вменения себе. Отсюда следует и то, что всякое захождение в духовную прелесть основывается на духе самости и гордыни, вменения себе; и это может совершаться через любое чувство естественное человеку. Поэтому, собственно говоря, борьба у нас не с чувствами, а с примесью первородного греха, который примешан к нашим естественным чувствам по причине грехопадения, т.е. с духом самости и гордыни.

Поэтому, в симпатических чувствах есть естественная приятность, которая естественна человеку, а есть примесь греха. Она заключается в том, что мы через посредство этой естественной приятности начинаем искать удовлетворения своей самости, самоугодия, т.е. эта приятность становится самоцелью. Но без этой естественной приятности никак нельзя, ибо все человеческие взаимоотношения растворены ей. И если ее убрать, то люди будут есть друг друга живьем, и безжалостно и хладнокровно убивать. В этой естественной приятности и теплоте и проявляется наше естественное чувство любви, вложенное Богом в наше естество, при сотворении человека.

И это чувство любви тоже необходимо очистить от этой самости – от самолюбия. Ибо корень всякого греха, как говорит свт.Феофан, есть самоугодие, т.е. угождение этой самости, которая ищется в желании и чувстве. И по мере очищения нашего естественного чувства любви от самости, ее место должен занять дух истинного смирения, соединяемый с даром Благодати. Поэтому, истинная любовь без истинного смирения – невозможна. А без этого и не будет ведения, которое в Боге.

Подобные взгляды не новы, они были известны и ранее. Опровержению этого заблуждения еще в позапрошлом веке посвятил свое письмо святитель Игнатий (Брянчанинов), из которого мы приведем лишь несколько фраз, хотя оно достойно прочтения целиком:

«Достойное горького рыдания зрелище: христиане, не знающие, в чем состоит христианство! Вопрос, предложенный вами, теперь предлагается сряду. “Отчего не спастись, – пишите вы, – язычникам, магометанам и так называемым еретикам? Между ними есть предобрые люди. Погубить этих добрейших людей было бы противно милосердию Божию!.. Считать себя спасенными, а членов прочих верований погибшими – это и безумно, и крайне гордо!”

Постараюсь отвечать вам в немногих по возможности словах. Вот истинное учение об этом предмете, учение Святой Вселенской Церкви: спасение заключается в возвращении общения с Богом. Это общение потерял весь род человеческий грехопадением праотцов… Чтоб восстановить общение человека с Богом, иначе для спасения, необходимо было искупление… Все добрые дела человеческие немощные, нисходившие во ад, заменены одним могущественным добрым делом – верой в Господа нашего Иисуса Христа…

Напрасно же ошибочно вы думаете и говорите, что добрые люди между язычниками и магометанами спасутся, то есть вступят в общение с Богом! Напрасно вы смотрите на противную тому мысль как бы на новизну, как бы на вкравшееся заблуждение! Нет! Таково постоянное учение истинной Церкви – и ветхозаветной, и новозаветной. Церковь всегда признавала, что одно средство спасения – Искупитель! Она признавала, что величайшие добродетели падшего естества нисходят во ад…

Признающий возможность спасения без веры во Христа отрекается от Христа и, может быть, невольно впадает в тяжкий грех богохульства» .

Это письмо святителя довольно известно, хотя, к сожалению, не так широко, как хотелось бы. Мне доводилось в беседах приводить его сторонникам мнения о том, что неправославные могут спастись; их реакция была предсказуемой: собеседники старались объявить это «личным мнением святителя Игнатия, а не учением Церкви», с которым они отождествляли собственные взгляды, прямо противоположные словам святителя.

Это, надо сказать, вообще характерно для современного модернистского сознания – объявлять «частным мнением» в учении Православной Церкви все, что противоречит частному мнению самого модерниста.

Однако сами слова святителя Игнатия говорят о том, что он в своем письме излагает не личное мнение, а именно учение Православной Церкви. А кроме того, если мы обратимся к другим святым отцам, то найдем и у них изложение той же самой истины.

Вот, например, святитель Тихон Задонский свидетельствует: «Никто не может оправдаться перед Богом и спастись без Христа и помимо Христа, но только – верою во Христа… Ибо никто не может от диавола, греха, проклятия законного и от ада избавиться без Христа, и это все в кратком слове Христовом заключается: “Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете” (Ин. 8: 36)» .

За тысячу лет до святителя Игнатия точно такой же вопрос задавали преподобному Анастасию Синаиту: «Если кто-нибудь неверующий во Христа, например иудей или самаритянин, творит много благих дел, то войдет ли он в Царство Небесное?» И святой Анастасий дает тот же ответ:

«Поскольку Господь говорит Никодиму: “Истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царство Небесное” (Ин. 3: 5), то ясно, что [никто из неверующих во Христа] не войдет в [это] Царство. Однако [никто] не лишится воздаяния своего: либо [неверующий во Христа] получает свое благоденствие богатством, роскошью и прочей прелестью жизни [сей], подобно [богачу], услышавшему от Авраама: “Вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей” (Лк. 16: 25), либо судьба его в будущем веке сильно отличается от судьбы не творящего [здесь] благое. Ведь как для праведников обителей много (см.: Ин. 14: 2) у Бога, так и для грешников [существует] много различных наказаний» .

Итак, святой Анастасий так же, как святитель Игнатий, свидетельствует, что неверующий во Христа, не родившийся от воды и Духа, то есть не крещеный человек, не войдет после смерти в Царство Божие, хотя сделанное им добро, безусловно, не останется без воздаяния.

И преподобный Симеон Новый Богослов свидетельствует: “Великое благо есть веровать во Христа, потому что без веры во Христа невозможно спастись”» .

И святитель Кирилл Иерусалимский пишет: «Тот, кто хотя бы был добр по делам, но не получил запечатления водою, не войдет в Царство Небесное. Слово дерзновенно, но не мое; ибо так определил Иисус!» .

И святитель Иоанн Златоуст увещает: «Слышите вы все, чуждые просвещения [крещением]: ужаснитесь, возрыдайте! Страшна эта угроза, страшно определение! Невозможно, говорит Христос, тому, кто не родится водою и духом, войти в Царствие Небесное, потому что он еще носит одежду смерти, одежду проклятия, одежду тления, еще не получил знамения Господнего, он еще не свой, а чужой; не имеет условленного в Царстве знака» .

Можно было бы и далее продолжать цитировать, поскольку эту истину согласно возглашают святые отцы разных эпох и народов, но для благочестивых христиан и приведенного достаточно, а для модернистов сколько ни приводи, все будет мало.

Естественно, ведь если воспринимать слова святых отцов не как свидетельство боговидцев о единой, опытно познанной ими истине, а как «просто еще одно личное мнение», то нет особой разницы, сколько этих «личных мнений» – одно, семь или тысяча.

Для мало-мальски благочестивого христианина не может не показаться чудовищной мысль, что истина закрыта, неопределима и непознаваема, – а именно эта мысль стоит за модернистским желанием разложить все Священное Предание на «личные точки зрения давно умерших людей», а Священное Писание на «исторические точки зрения, аллегории и условности, адресованные древним, давно умершим людям». И напротив, именно эта чудовищная мысль вдохновляет тех, кому очень не хочется, чтобы истина была определима и познаваема, потому как тогда придется отказываться от своих точек зрения, противоречащих истине. Той истине, о которой Господь сказал: «Познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8: 32).

Освобождающая истина христианства состоит в том, что Христос пришел и уплатил великую цену ради того, чтобы даровать спасение людям, и что кроме Христова «нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4: 12).

И хотя Церковь каждый год в чине Торжества Православия с предельной ясностью провозглашает: «Непринимающим благодати искупления, проповедуемого Евангелием, как единственного средства к оправданию нашему пред Богом - анафема!», многие модернисты упорно пытаются навести туману и представить дело так, что будто бы в этом краеугольном вопросе никакой ясности нет.

Они любят говорить о том, что, мол, было бы непростительной дерзостью предвосхищать грядущий суд Божий, утверждая, что все нехристиане не спасутся, это, мол, решить может только Бог.

Хотя, повторяя неоднократно выраженную в Священном Писании и Предании истину, мы вовсе тем самым не «дерзаем опережать Суд Божий», а, напротив, выражаем то из этого суда, что уже о нем открыл нам Бог: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк. 16: 16). Это не мы «дерзаем», а Христос так сказал, а Он есть Истина, и нет в Нем никакой лжи. Вера Церкви в последний суд вовсе не ограничивается одним лишь утверждением о том, что такой суд будет, но включает в себя и основные критерии, по которым он будет производиться – и главнейшим из них является сознательное принятие Христа.

Если спасение возможно без Христа, то оно, следовательно, возможно было и до Христа, а если так, то зачем приходил Христос на землю к людям, и не только приходил, но и пошел на смерть? И зачем мы Его тогда называем Спасителем, вслед за апостолами и Им Самим? Как же Он тогда сказал, что «пришел взыскать и спасти погибшее» (Лк. 19: 10), если, оказывается, человечество до Его пришествия было вовсе не погибшим, а вполне себе спасалось в нехристианских религиях?

Если Христос пришел только для того, чтобы прибавить к уже имеющейся возможности человеческого спасения какую-то новую «опцию», предложить просто некий новый, «улучшенный» вариант спасения, то Он тогда не Спаситель, а «Улучшатель». Но само имя Его в переводе означает «Спаситель», то есть само имя Иисусово обличает и опровергает тех, кто думает, что можно достичь спасения без Него.

Известно, что, искушая Христа в пустыне, сатана при этом цитировал строки Священного Писания. Объясняя этот евангельский эпизод, преподобный Ефрем Сирин пишет: «То, что ему нужно было, он взял из Писания, а что противоречило ему, то опустил. Так и еретики берут из Писания то, что нужно им для своего соблазнительного учения, и опускают то, что противоречит их заблуждению, дабы сим образом ясно показать себя учениками этого учителя» .

Сторонники мнения, что будто бы без познания и принятия Христа возможно спастись, пусть бы только добрые дела человек творил, а верит ли он, не важно, пытаются приводить цитаты из Писания, якобы подтверждающие их заблуждение. В частности, указывают на слова апостолов о том, что «во всяком народе боящийся Бога… приятен Ему» (Деян. 10: 35) и что «когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают… они показывают, что дело закона у них написано в сердцах» (Рим. 2: 14–15).

Прежде чем разбирать этот аргумент, стоит сделать небольшое введение.

Святые отцы единогласно говорили, что нет спасения вне Христа и Его Церкви. И это не случайность, не простое «совпадение во мнениях». Святые отцы понимали, что допущение возможности спасения вне Христа и Церкви полностью обессмысливает Боговоплощение, страсти, смерть и воскресение Христа, и вообще лишает смысла само христианство.

О том же самом говорил и апостол Павел: «Если законом оправдание, то Христос напрасно умер» (Гал. 2: 21). Апостол прямо писал, что даже исполнением ветхого закона, данного истинным Богом, невозможно достичь спасения, а вдруг теперь ему приписывают мысль, что будто бы не только те, кто почитал истинного Бога и исполнял Его закон, данный в откровении, но и те, кто почитал идолов и знать не знал о Божием откровении, тоже могут оправдаться перед Богом!

Иными словами, апостол Павел, который говорил, что «язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу» (1 Кор. 10: 20), и который восклицал: «Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?» (2 Кор. 6: 15), по мысли модернистов, становится их единомышленником в том, что якобы в Царствии Божием будет соучастие того, кто почитал Бога, с тем, кто приносил жертвы бесам, и того, кто молился Христу, с тем, кто кланялся Велиару.

Представляется, что абсурдность подобной мысли очевидна. Естественно, что предложенное модернистами толкование апостольских слов не только противоречит святоотеческим толкованиям, но и прямо разоблачается святыми отцами, в частности преподобным Иосифом Волоцким:

«Если “во всяком народе боящийся Бога… приятен Ему” (Деян. 10: 35), то почему Петр не оставил Корнилия и его близких пребывать в их прежней вере, хотя они боялись Бога и совершали добрые дела больше всех, но повелел им креститься во имя Христа? Если бы во всяком народе боящийся Бога и поступающий по правде Его приятен был Ему, то почему Господь наш Иисус Христос сказал Своим святым ученикам: “Идите, проповедуйте Евангелие всем народам, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам” (Мф. 28: 19–20)? И еще сказал Господь Иисус Христос: “Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет” (Мк. 16: 16)…

Великий апостол Петр сказал: “Во всяком народе боящийся Бога и поступающий по правде приятен Ему” о праведниках, живших прежде воплощения Христа, Его распятия и воскресения, о тех людях среди иудеев или в других народах, кто боялся Бога и поступал по правде, кто поклонялся не идолам, но истинному Богу, как Корнилий и подобные ему. Но после воплощения Христа, Его распятия и воскресения “нет другого имени под небом… которым надлежало бы нам спастись, кроме имени Господа нашего Иисуса Христа”. Господь говорит в Святом Евангелии, что тот, кто не родится от воды и Духа во имя Отца и Сына и Святого Духа, не может спастись, даже если будет праведнее всех людей. Это засвидетельствовал и апостол Петр, крестив праведного Корнилия, о котором Бог объявил апостолу… Теперь Богу приятны люди из-за их крещения и стремления к добрым делам, до воплощения Христа Богу были приятны праведники из-за страха Божиего и их праведной жизни… Очевидно, что апостол сказал эти слова о праведниках, живших до воплощения Христа, о тех, кто боялся Бога и поступал по правде, не поклонялся идолам. О них же и еще сказал Павел: “Когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают… они показывают, что дело закона у них написано в сердцах” (Рим. 2: 14–15)» .

Часто сторонники того заблуждения, что и без Христа можно спастись человеку, в качестве аргумента указывают на то, сколь мало православных христиан в мире, отсюда, по их мнению, следует, что нельзя говорить про спасение только искренних членов Православной Церкви, ведь иначе получится, что спасающихся очень мало, а погибающих очень много.

Но разве не о том же самом говорил Господь Иисус Христос: «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7: 13–14), «много званых, но мало избранных» (Лк. 14: 24), «Не бойся, малое стадо!» (Лк. 12: 32).

С самого начала Господь обозначил ту печальную реальность, что погибающих много, а спасающихся мало. Впрочем, слава Богу, спасающихся ныне гораздо больше, чем число спасшихся в Ноевом ковчеге во время всемирного потопа, а этот ковчег, по словам святителя Филарета Московского, есть образ Церкви Христовой.

Кроме того, сторонники указанного заблуждения любят говорить о тех несчастных «простых» язычниках, мусульманах или католиках, которые будто бы «объективно» не имели возможности стать православными христианами, потому что до них не добрались еще православные миссионеры. При этом говорящие это словно бы и не знают о Промысле Божием, который показывает прямо противоположную зависимость: не потому эти «аборигены» не стали православными христианами, что до них не дошли апостолы, а потому Господь не послал к ним апостолов, что заранее знал по Своему предведению, что никто из них не послушает проповедь истины.

И это сохранение их в неведении было для них выражением милосердия Божия, ибо «раб, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше» (Лк. 12: 47–48).

И напротив, если Господь видел человека, чье сердце искренне взыскует истины, пусть даже этот человек жил в народе, совершенно не знающем о Православии, Он устраивал для такого человека возможность принять Православие.

Так в XII веке Бог устроил для одного немца-католика возможность узнать о Православии, и тот, обратившись, стал известен как святой Прокопий Устюжский; в том же веке Бог дал такую возможность одному волжскому булгарину-мусульманину, и тот, обратившись, стал известен как святой Авраамий Болгарский; в следующем столетии Господь дал такую возможность одному монголу-язычнику, и тот, обратившись, стал известен как святой Петр Ордынский. Вся история Церкви полна подобными примерами.

Уместно здесь привести слова архимандрита Рафаила (Карелина), посвященные тому же вопросу: «Бог есть любовь, правда и всемогущество. Деяния Бога вызваны Его любовью, определены мудростью и исполнены могуществом; следовательно, неведение людей о Боге не может быть объяснено историческими ситуациями, так как руль истории в руке Бога. Такое объяснение было бы скорее свидетельством о детерминизировании Бога внешними ситуациями и историческими законами. Значит, неведение людей, неспособных принять истину, это тоже жалость Бога к человеку. Так Гедеон возвращает часть войска по домам, зная, что в бою эти люди обратятся в бегство» .

Когда вникаешь в аргументы и утверждения тех, кто считает возможным спасение некрещеных, возникает впечатление, что они забывают не только про Божий Промысл, но и про Самого Бога.

«Хороший» человек для них это тот, кто не грешил против людей и делами оказывал им благорасположение. Тем самым он, по их мнению, становится достоин спасения.

Но ведь даже десять заповедей Моисеева закона не ограничивались перечислением обязанностей по отношению к другому человеку – самые первые из них посвящены обязанностям человека пред Богом: «Я Господь, Бог твой… да не будет у тебя других богов пред лицем Моим. Не делай себе кумира… не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель… Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно» (Исх. 20: 2–7).

И получается, что такой тягчайший грех, как неверие в Бога, непочитание Христа, модернисты и за грех не считают. Так, мелочь какая-то. Разве можно, говорят они, из-за такой «мелочи» лишать человека в вечности единства с Тем, Кого он при жизни не желал ни знать, ни почитать?

Ответим: не только можно, но это и неизбежно, ибо посмертное единство с Богом есть логичное продолжение того единства, которое человек избрал уже в земной жизни и которое даруется только Христом в Его Церкви. Точно так же и посмертное отлучение от Бога есть логичное продолжение того отлучения, который человек избрал при этой жизни и которому он подверг себя, предпочтя Богу или поискам истинного Бога самолюбие и любовь ко греху.

Бог есть единственный подлинный источник блага и радости. Отлучение от блага есть мука. Те, кто решил быть с Богом и самой жизнью засвидетельствовал эту решимость, будет с Богом в вечности и, естественно, будет пребывать в блаженстве и радости. Те же, кто предпочел Богу что-либо иное и не соединился с Ним в таинстве евхаристии, те и в вечности окажутся отлучены от источника блага и радости, то есть будут пребывать в муках. В обоих случаях «Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет» (Гал. 6: 7).

Необходимо также напомнить еще одну истину, которую замечательно выразил архимандрит Рафаил: «Вера, крещение и евхаристия – это не условия договора, который надо исполнить; это не дань, которую должник обязан заплатить, чтобы выйти из долговой ямы; это не претензия Бога к грешнику, которую можно простить, если человек не имеет средств, чтобы выплатить долг или возможности исполнить пункты договора. Вера, крещение, евхаристия относятся непосредственно к самому человеку, его личности, его природе, его общению с духовным миром. Через крещение и евхаристию он становится новым творением. Благодать изменяет его личность, одухотворяет его природу, преображает его душу, освящает все силы души, воскрешает дух и приготовляет человека к посмертной встрече с Христом… В будущем веке откроется то, что мы стяжали здесь, на земле, иначе земная жизнь как период самоопределения была бы бессмысленна» .

Завершить эту статью хотелось бы словами двух великих святых ХХ века:

Священномученик Иларион (Троицкий): «И много можно дивиться тому, как далеко заходят люди в своем “истолковании” христианства. Чего только ни захотят они, тотчас все это и находят в Евангелии. Оказывается, что всякую свою праздную мечту и даже злонамеренную мысль можно прикрыть евангельским авторитетом.

Нет, вера Христова становится только тогда ясна и определена для человека, когда он нелицемерно верует в Церковь; только тогда бисер этой веры бывает чист, только тогда не смешивается он с кучей грязного мусора всевозможных своевольных мнений и суждений. Об этом ведь говорил еще апостол Павел, когда Церковь Бога Живого называл столпом и утверждением истины (см.: 1 Тим. 3: 15)» .

Святитель Николай Сербский: «Истинной является лишь та жизнь, кою ищут и обретают во имя Господа Иисуса Христа. Все прочее – смерть и тлен. В жаркой пустыне человеческой истории воскресший Христос есть единственный отверстый и непресыхающий источник, напояющий, освежающий и животворящий. Все прочее, что утомленному и жаждущему путнику может показаться источником, не источник, но блеск раскаленного песка, подобный блеску воды, или бесовское наваждение» .

Все святые открывают нам путь и говорят, в чем заключается суть человеческого спасения. В чем заключается суть православия. И они говорят: она заключается в осознании, достижении человеком того состояния, которое мы можем назвать сейчас словом, но которое не знаем из опыта - это состояния смирения.

В чем оно, по крайней мере, выражается? В познании того, насколько мы неустойчивы и непрерывно спотыкаемся, валяясь в грязи: в суете, грехах. Более того, не имеем никакой силы выбраться из этой грязной лужи, и еще более - ничего не делаем. Вот это осознание человеком своей недолжности. Что такое «недолжность» - совсем не то, каким я должен быть - вот что такое греховность. В греческом языке «грех» - это «промах, мимо». Выстрелил - и не туда, не то делаем. Важнейшим условием, когда мы говорим о спасении, и является видение человеком своей недолжности, несоответствия той норме жизни, которую мы можем видеть в Евангелии о Христе, в житиях святых. Скажу больше… Что же может быть больше? Мы даже в себе чувствуем эту норму. Это совесть. Правда, она чаще говорит о совсем грубых вещах, но бывает и потоньше. Если мы начнем бороться с грубыми вещами, то, может быть, начнем бороться со средними, а потом и с мелкими. Может быть - если мы вообще начнем этим заниматься.

По единогласному свидетельству святых отцов, тот, кто искренно решился жить по-христиански, то есть не только делать дела. Жизнь ведь не только то, что мы делаем руками, ногами и языком - это жизнь мирская. Настоящая жизнь - жизнь духовная, что совершается в душе моей. Что совершается в душе нашей, мы знаем, там совершается и добро и зло. Внутрь вас Царство Божие, - говорит Христос. Внутри человека, пишет Макарий Египетский, и ад находится. Сердце человеческое является вместилищем того и другого, в зависимости от человека.

Спасение начинается у того, кто приобретает это видение своей греховности. Из этого видения начинается искреннее обращение человека к Богу. Если сказать по-богословски, спасение - это соединение с Богом. Но что мы от такого определения получаем? Вся суть в том, как возможно это соединение? когда и чем мы откроем стучащему к нам Христу двери нашего сердца?

Главнейшим условием, если сказать иначе, главнейшим состояние моей души, является объективное видение своей греховности. Искренне - никакого лукавства и лицемерия. Человек начинает видеть: не могу не осуждать! хотя прекрасно понимаю, что любым актом осуждения я над этим человеком превозношусь. Значит, во мне гордыня. Гордыня же - это рубить под корень то дерево, на котором ты находишься. Самая отвратительная и страшная вещь - ведь именно гордыня низвела человека с неба - и она проявляется у нас непрерывно и постоянно.

С какой неприязнью, чувствами зла относимся мы к своим ближним. Как невнимательны к своей душе: что мы только не делаем с ней этими внутренними мерзостями. Можно ли обратиться к Богу в тюрьме? Конечно. Но ни о каких внешних делах речи быть не может. Значит, речь идет о душевном, духовном делании.

В свое время митрополит Арсений (Мациевич) возмутился реформами Екатерины II, отверг их, и она отомстила ему жесточайшим образом: его арестовали, сорвали митрополичьи одежды, заключили в тюрьму и стали переводить во все более тяжелые условия, поместив наконец в совсем маленькую тюремную камеру в Таллинне. Никто не смел ему даже слова сказать, он не слышал человеческого голоса и не видел человеческого лица и провел в этих страданиях десятки лет. Все это делала сама Екатерина. И вот после его кончины на стене нашли выцарапанную им надпись: «Благословен смиривый мя». Это был человек сильный, и он понял, это совсем не случайность: Екатерина - лишь орудие в руках воли Божией. «Благословен Ты, Господи, смиривый мя». Какое делание прошло у него в душе!

Право-славие сводится к этому. Один из святых говорил, что первым признаком начинающегося здравия души является видение грехов своих, своего нездравия. Это видение совершенно изменяет мое отношение к людям: я начинаю понимать, насколько я болен и они больны. Отсюда только может возникнуть чувство великодушия. Больной больному сочувствует, сострадает, а не осуждает. Так из этого познания своей греховности, недолжности рождается величайшее человеческое чувство - любовь. Вот, где только и могут пробиться ростки.

Православие утверждает, человек, который открыл «двери» этому, увидел свою недолжность, этот человек спасен. Разбойник ничего не сделал и не мог, он был на кресте. Он лишь сказал: «Помяни мя, Господи, во Царствие Твоем» , то есть, мне-то там не быть. И «достойное по делам моим приемлю» . Вот какое осознание своей недолжности и искреннее обращение к Богу. Он знает, не сомневается, что сам там не будет, потому что знает, что негодяй. И получает потрясающий ответ: «Ныне же, сегодня же будешь со Мной в раю». Это невозможно даже уподобить никакому грому. В этих словах заключено нечто потрясающе беспрецедентное: негодяй первым входит в рай! Какой? Смирившийся до предела.

Видите, в чем православие. Ведь я не говорю ни о каких догматах. Конечно, православие имеет систему вероучения, храмы, церковную дисциплину, иерархию, но все это имеют и другие конфессии, правда, свои, отличающиеся. Конечно, нам надо знать наше вероучение, ведь не зная его, люди впадают в какие угодно ереси, язычество, магию, секты. Но вот то главное, чего не знают, чего не имеют. Это смирение и рождающаяся от него любовь, в результате которых Христос поставил выше всех богословов, архиереев, первосвященников - кого? Публичную женщину! Понятна ярость против Христа - Он ниспровержитель религии и веры. Вот в чем заключается православие.

Расшифровка: Юлия Подзолова.

Спасение — единение с Богом в вечной жизни — самое важное, к чему нас призывает Церковь. Это то, к чему должен стремиться каждый христианин — получить добрый ответ на Страшном Суде. О спасении просим мы в утренних и вечерних молитвах и когда приступаем к Таинствам. В последовании ко Святому Причащению есть такие слова: «Благо есть полагати во Господе упование спасения моего». Но так ли крепко наше упование? Так ли часто мы задумываемся о нашем спасении, как оно того заслуживает? Об этом наш разговор с игуменом Нектарием (Морозовым) .

— Действительно, для того, чтобы человек мог по-настоящему молиться о своем спасении, он должен сначала увериться в том, что он погибает. Чтобы это ощущение собственной погибели — не здесь, на земле, вследствие каких-то временных бедствий и несчастий, а, что гораздо страшнее, в вечности — стало состоянием его сердца.

В стихотворении убиенного иеромонаха Василия (Рослякова) — в переложении одного из псалмов — есть такие слова: «Подскажи мне, Владыка, кончину мою, приоткрой и число уготованных дней, может, я устрашусь оттого, что живу, и никто не осилит боязни моей».

Это самое главное — чтобы человек устрашился оттого, что живет в погибели, в смерти, в отчуждении от Бога, и чтобы этот страх — навсегда оказаться чужим для Бога — помог ему преодолеть все те соблазны и искушения, которыми он в течение жизни соблазняется и искушается.

— Но чаще всего человек просто боится смерти.

— Для человека естественно бояться смерти, потому что он знает, что это такое. Когда он теряет близких, видит, как тот, кто только что ходил, говорил, что-то делал, лежит бездыханным, то невольно примеряет уход из жизни на себя, и его сердце сжимается от страха. Но мало кто из нас понимает, что такое смерть вечная, что такое смерть духовная.

Когда мы поем пасхальный тропарь «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ», кто-то может спросить: «Как же так? Христос победил смерть, а мы умираем? Где эта победа?». Просто не все понимают, что смерть — это не переход человека из одного состояния бытия в другое. Смерть — это когда умирает душа.

Есть временная смерть — уже в этой жизни, когда душа отягощена грехами, умерщвлена ими, а есть вечная смерть, когда душа обречена на пребывание без Бога в вечности. Вот от этой смерти Господь нас и спас. Именно ее Он попрал Своей смертью, открыв для нас возможность вновь быть с Ним. И раз за разом Господь воскрешает нас через наше покаяние. То есть наше спасение — это спасение не просто от смерти, а от жизни без Бога.

Естественно, что понять это может только тот, кто имеет хотя бы небольшой опыт жизни с Богом. Вот пришел человек в храм, ощутил благодать, которую Господь дает новоначальным, когда Он буквально как ребенка берет человека и ведет его. Затем Он отпускает его идти самостоятельно, и тут наступает некое охлаждение, потому что потребовались какие-то труды от самого человека, а он к ним оказался не готов. Потом человек падает, совершает какой-то грех, более или менее тяжелый, который отлучает его от Бога. Тогда-то он и узнает, что такое жизнь и что такое смерть, потому что может сравнить жизнь с Богом, которую хотя бы в самой малой мере ощутил, и жизнь без Бога в состоянии греха. И тот ужас, который он в это время испытывает, и подсказывает ему, что такое смерть души. В этом состоянии человек, если он не впадает в нерадение и не приходит постепенно в состояние нечувствия, начинает понимать, о чем он молится, когда просит о спасении.

Бывает так, что это понимание человеку не то чтобы дается, а постепенно приоткрывается через какие-то события. Когда человек боится смерти, болезни, находится в скорбных обстоятельствах, он немного отрезвляется, отвлекается от тех прелестей, которые есть во внешнем мире. Как говорит преподобный Иоанн Лествичник: «Как вода стесняемая поднимается вверх, так и душа, угнетенная бедами, покаянием восходит к Богу и спасается».

— Как нужно молиться о спасении?

— Святитель Феофан Затворник перед тем, как начать молиться Богу, читать утренние или вечерние молитвы, в которых содержатся самые главные прошения о том, что нам необходимо, советовал сначала вспомнить о Том, к Кому ты обращаешься, и потом понять, о чем ты просишь. И многие наставники молитвы Иисусовой говорили, что перед тем, как притекать к ней, нужно поставить себя перед лицом Божиим, а потом задуматься, в каком состоянии мы находимся. Ведь когда мы открываем Евангелие и читаем то, что заповедовал нам Господь, если мы честны перед самими собой, то мы не можем не понять: ничего доброго нас по тому, как мы живем, не ожидает. И мы должны ощутить всем сердцем, что по своим делам, по своим мыслям и чувствам, по всему тому, что в нас есть, мы не заслуживаем спасения. Есть только милость Божия, и кроме нее нам надеяться не на что.

Участь наша не решена. Поэтому нужно, молясь, поставить себя пред судом Божиим и понимать, что ответ на слова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного» может быть «Помилую», а может быть и «Не помилую». И нужно не только молиться, но и жить в ожидании этого ответа.

— То есть мы должны постоянно думать о спасении?

— В книге современного греческого писателя архимандрита Херувима (Карабеласа) «Ностальгические записки из удела Божией Матери» есть рассказ об одном святогорском монахе, который был занят только одним вопросом, и кого бы ни встречал на своем пути, подходил ко всем и с болью спрашивал: «Как ты думаешь, мы спасемся?». И если в его сердце появлялась надежда на спасение, он бывал более радостен и весел, чем обычно, а когда эта надежда исчезала, он совершенно погружался в скорбь.

— Получается, это самый главный вопрос для христианина?

— Безусловно, это самый главный вопрос. Когда человек находится на грани жизни и смерти, что для него самое важное? А ведь мы находимся на грани между вечной жизнью и вечной смертью. И непонятно, по какую сторону этой грани мы окажемся… Вся наша жизнь как раз и зависит от того, становится ли этот вопрос для нас самым важным. Потому что каждое решение, которое мы принимаем, каждый выбор, который мы делаем, будет обусловлен отношением к этому вопросу.

— Евангелие — это та книга, которая рассказывает нам, что нужно сделать, чтобы обрести спасение?

— Евангельские заповеди сообщают нам о том, о чем знает, но нередко молчит наша совесть. Потому что нет ни одной заповеди, которую бы здоровая, до конца не убитая грехом человеческая совесть не воспринимала как что-то свое. Бывает так, что человек, никогда ранее не читавший Евангелия, открывает его и понимает, что все это он давно знает и давно слышал, настолько это естественно для человеческой души. И какими бы испорченными мы ни были, где-то в глубине нашей души живет то, что мы находим в Евангелии, живет само Слово Божие. А Слово Божие — это Сам Господь.

Если мы начинаем исполнять евангельские заповеди, мы не только облегчаем свою душу, очищаем ее от страстей, но, самое главное,— мы учимся любить Христа. Мы обретаем тот дар любви к Богу, который нам так необходим, который и является для нас подлинным спасением. Все наши труды и усилия направлены на то, чтобы научиться Его любить, точнее — откликнуться любовью на Его любовь. Мы должны не говорить о своей любви к Богу, а доказывать ее делами, подтверждать всей своей жизнью. И Евангелие дает нам ответ, как это можно сделать.

Почему не спасаются теплохладные и почему спасаются грешники, которые раз за разом падают, но поднимаются и в покаянии раздирают душу в клочья? Потому что они прибегают ко Христу, без Которого не могут жить и Которого любят всем сердцем.

— С одной стороны, спасаться легко, потому что мы знаем, что для этого нужно делать, а с другой стороны — очень тяжело, потому что по-настоящему любить кого-то, кроме себя, трудно.

Хотя, разумеется, существуют естественные причины, которые обуславливают затруднительность пути ко спасению,— это состояние падшей человеческой природы. Это как если бы мы получили некий сад, который весь зарос сорняками. Мы их выдергиваем, но сама почва такова, что постоянно будет эти сорняки плодить. Кто-то непрестанно трудится, выкорчевывая эти сорняки, кто-то начинает унывать, потому что приходится постоянно делать одно и то же, а кто-то от малодушия в какой-то момент начинает заниматься более приятным делом.

Есть и другая трудность… В деле спасения не нужно преодолевать никаких расстояний, внешних препятствий, не нужно бороться с людьми. Нужно бороться всего лишь с одним человеком, который стоит у нас на пути,— с самим собой. Если мы идем к Богу и нам кажется, что мы на чем-то споткнулись и во что-то уперлись, то это значит, что мы уперлись в самих себя. Происходит некое раздвоение, разрыв между тем, что в Священном Писании называется ветхим и новым человеком. При этом наша воля склоняется то на сторону ветхого человека, то на сторону нового. И тот, к которому она склоняется, становится сильнее. Поэтому в этой борьбе то один берет верх, то второй, то один воскресает, а второй угасает, то наоборот. Кого мы в итоге поддержим — тот и победит.

— Можем ли мы думать о том, что нас ждет в вечной жизни, представлять себе, что такое рай и ад?

— Представлять себе вечную жизнь в образах, предаваться мечтаниям о ней наставники аскетического делания категорически запрещают, потому что враг может увлечь человека фантазиями, и если человек достаточно впечатлительный, то он легко может впасть в то состояние, которое называется прелестью, и повредиться рассудком.

Мы не знаем, что такое рай и ад, мы не представляем, как они выглядят, потому что реальность иной, вечной жизни настолько не похожа на нашу реальность, что о ней невозможно рассказать известными нам словами. Даже те святые, которым Господь даровал опыт пребывания в райских обителях, если и употребляли какие-то земные образы и сравнения, понятные и знакомые для нас, то делали это только для нашего наставления и назидания.

При всем своем красноречии апостол Павел не мог сказать иначе, чем: Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9). Это то, что ощутило его сердце и что он даже не попытался передать словами. Как говорит преподобный Исаак Сирин, слова — орудия сего века, молчание же — таинство века будущего. То, что ожидает нас в грядущем, словами не выражается.

— Должны ли мы думать о спасении других, или нас должна волновать только собственная участь? Что делать, если наши близкие не задумываются о спасении, не стремятся к нему? Будет ли для нас раем место, где не будет тех, кого мы любим?

— Поскольку мы сейчас находимся не в той жизни, в которой больше ни о ком не сможем думать, кроме Бога, потому что только к Нему будет устремлено тогда наше сердце, а в этой жизни, то если мы кого-то любим, как мы можем о нем не думать? Наше сердце не может не болеть о близких нам людях. Если бы четыре друга не переживали о своем несчастном расслабленном товарище, они бы не принесли его ко Христу (см.: Мк. 2, 3–5). И если бы их сердце не болело о нем, Господь бы его не исцелил. Потому что, как учат нас святые отцы, Он исцелил его ради их веры.

Порой Господь не совершает видимых, зримых, ощутимых чудес в отношении наших близких именно по той причине, что мы унываем, отчаиваемся, наше сердце становится бесчувственным. Но, как говорит святитель Феофан Затворник, Бог ищет любого повода, чтобы помиловать человека, даже если тот отчаивается в своем спасении.

В той, вечной, жизни, по слову апостола, мы не будем задавать вопросов, которые нас обычно волнуют. Так, когда Иов страдал и бесконечно задавался вопросами: «Почему Господь меня оставил? Почему я страдаю?», а его друзья давали ему благочестивые объяснения, которые его не удовлетворяли, Господь явился ему, и в сердце Иова не осталось вопросов. Господь Сам стал ответом на все вопросы (см.: Иов, 38–42).

То же самое произойдет с теми, кто сподобится участи спасенных. В тот день Господь отрет всякую слезу с лица людей. И среди великой радости не останется места скорби.

— Существует такое мнение, что атеисты творят добро просто так, а верующие — в надежде на спасение. Можно ли спастись, совершая добрые дела, но не веря при этом в Бога?

— Надо еще разобраться в том, ради чего мы совершаем те или иные добрые поступки. Многие наши поступки питаются гордостью и тщеславием, мы делаем что-то, чтобы проявить себя. А перед Богом настоящую цену имеет только то, что человек делает ради Христа, а не ради достижения каких-то суетных целей.

Если человек чувствует то же, что чувствовал Христос, когда видел страдающих, недужных и бесноватых или когда плакал о судьбе Иерусалима и живущих в нем, если его сердце хотя бы еще только начинает чувствовать то же самое, то он мимо Христа пройти не сможет. Потому что на земле не было человека лучше, чем Иисус Христос, а подобное тянется к подобному.

Что происходило с теми мытарями, блудницами, разбойниками и грешниками, которые встречали на своем пути Христа, все бросали и шли за Ним? Что они видели в Нем такого, что заставляло их оставить прежнюю жизнь? Ведь они шли за Ним не из-за чудес, не в надежде получить какие-то земные блага. Святитель Николай Сербский говорит, что встреча со Христом пробуждала в них то, что было родственно Христу, то, что оставалось еще в них хорошего.

Но Вы спрашиваете, можно ли спастись, совершая добрые дела и не имея при этом веры. А я спрошу по-другому: а что человеку, о котором его дела говорят, что он человек хороший, мешает прийти ко Христу? Что стоит между ним и Христом? Господь говорит о Себе как о камне (см.: Мф. 21, 42–44) — том камне, столкновение с которым сразу проявляет, что в человеке, какой он на самом деле. Не может человек, по-настоящему хороший, отвергнуть Христа, а если отвергает, то что-то в нем на самом деле не хорошо. И еще. Что такое спасение? В чем оно заключается? Не в сумме добрых дел и качеств, а в единении со Христом. Он есть наша жизнь и наше спасение. И отсюда вопрос: разве можно спастись, от спасения отказавшись? Ведь и спасение, и гибель — наш выбор, реализация самого великого и одновременно самого страшного дара, которым наделил нас Господь,— свободы.

— Многие считают, что если уж блудницы, мытари и разбойники спаслись, то мы тоже спасемся, ведь мы не хуже их…

— Существует и такое мнение, что спасение — скучное, неинтересное занятие.

— Так может показаться из-за того, что содевание нашего спасения порой состоит не из каких-то ярких, красивых подвигов, а из повседневного труда, верности и преданности Богу. Из того, чтобы не съесть котлету в постный день, проявив тем самым полное безволие и безразличие к установлению Церкви, чтобы кого-то не осудить, чтобы встать утром и помолиться. Но из таких «мелочей» состоит только внешняя сторона спасения. Внутреннее наполнение не может быть скучным и неинтересным. Напротив, скучно и неинтересно все, что происходит с человеком тут. Вот он встал, почистил зубы, съел что-нибудь вкусное, а потом подумал: я и вчера это делал, и сегодня делаю, и завтра буду делать то же самое. И нельзя сделать ничего такого, что бы имело вечное измерение.

Спортсмен стремится к высокому результату, достигает его и становится… инвалидом. Чиновник хочет стать видным политическим деятелем, добивается своего, а потом о нем все забывают… Есть только одно, что спустя и годы, и века остается с человеком,— это Бог, благодать, которую человек стяжает в своем сердце. Ведь стяжание Духа Святого было целью не только преподобного Серафима Саровского, и не для него лишь одного цель эта оказалась достижимой.

Скучным и неинтересным «процесс спасения» может показаться лишь тому, кто смотрит на все его составляющие без Бога. Если же Господь входит в жизнь человека, точнее — если человек сам, по собственной воле впускает Бога в нее и не противится Ему, то в ней не остается ничего скучного, ничего неинтересного. Господь заполняет ее без остатка.

— Если попытаться вывести краткую формулу спасения, то какой она будет?

— Такая формула, как я уже сказал, существует: спасение — это Сам Господь. Мы знаем, что Он любит нас. Нам нужно только ответить любовью на Его любовь.