Дом Морозова — описание, история и интересные факты.

Особняк Морозовых в Подсосенском переулке, 21, который вы видите на снимке, был выстроен в 1879 г. Известно, что с середины XVIII века городская усадьба на этом месте принадлежала фабрикантам Плавильщиковым. Именно у них Елисей Саввич Морозов и приобрел владение в 1839 году. А уже его сын и наследник Викула Елисеевич в период с 1878 по 1879 годы выстроил новый главный дом по проекту одного из самых известных тогда архитекторов Михаила Чичагова.

Особняк Морозовых в Подсосенском переулке. Внешний вид

Следующий наследник — Алексей Викулович – вступив во владение усадьбой в 1895 году, решает перестроить дом по своему вкусу и для переоформления интерьеров приглашает архитектора Федора (Франца) Шехтеля. Созданное Шехтелем внутреннее убранство особняка Морозовых в Подсосенском переулке – одна из вершин творчества архитектора, демонстрирующая его оригинальный талант и высочайший уровень мастерства. К оформительским работам были привлечены известный художник Михаил Врубель и молодой скульптор Сергей Коненков.

Мы же начнем знакомство с особняком Морозовых с его внешнего оформления, стиль которого можно определить как эклектический. Главный аттик строения украшен картушем с буквой «М» (Морозовы)

В аттиках по бокам ангелочки держат жезл, который является атрибутом богов торговли Гермеса (в Древней Греции) и Меркурия (в Древнем Риме), что вполне объяснимо для главного дома городской усадьбы купцов и фабрикантов, известных на всю Европу «ткацких королей» России

Династия Морозовых очень многочисленная, обычно её представителей различают по ветвям рода: Захаровичи, Абрамовичи, Викуловичи и Тимофеевичи. У каждой ветви была своя мануфактура (предприятие) в разных городах России. Так, Викула Елисеевич, который выстроил этот особняк, владел Орехово-Зуевской мануфактурой. Именно на средства Викуловичей была выстроена в Москве Морозовская детская больница, которая до сих служит своему предназначению.

Но вернемся к особняку Морозовых в Подсосенском переулке. Прямо под боковыми аттиками в картушах над окнами второго этажа увековечена дата постройки особняка

По углам фасада здание украшают вазы в античном стиле и гирлянды изобилия

Парадный вход выделен балконом второго этажа и фигурами поддерживающих его мифологических атлантов

Эти скульптуры более поздние, выполнены Сергеем Коненковым. Он в то время был совсем начинающим скульптором, студентом, а при оформлении этого дома не только хорошо платили, но и не ограничивали в фантазиях

В общем стиле особняка выполнены и въездные ворота в усадьбу

Повнимательней посмотрим на грозные лица богов по обеим сторонам ворот

В отличие от большинства других особняков Москвы, эта усадьба мало переходила из рук в руки: Морозовы владели ею вплоть до революции 1917 года. После национализации особняк сменил множество постояльцев: анархисты, детский сад, научный институт, издательство, различные общественные организации. В безвременье 90-х здесь функционировал даже коммерческий магазин, достаточно бесцеремонно обращавшийся с интерьерами. Сейчас здесь располагается не то какое-то подразделение общества «Знание», не то общественный фонд ветеранов-военнослужащих. Вход в особняк осуществляется не через парадный подъезд с атлантами, а через боковой, со двора, куда ведут въездные ворота. В итоге мы попадаем на двухмаршевую мраморную лестницу. Она имеет кессонированные потолки с лепными карнизами и росписями в технике гризайль в верхней части стен. Росписи изображают грифонов. Аналогично оформлена и верхняя площадка лестницы, куда выходят двери помещений второго этажа

Фотографии внутри помещений редко получаются удачными, поэтому далее будут использоваться в том числе и фотографии, взятые с сайта «Дворянские усадьбы. Podmoskovnye.ru» с любезного согласия их автора. Эти снимки легко определить по логотипу сайта в углу. Итак, с верхней площадки лестницы через холлы двигаемся к залам и гостиным особняка. Но эти холлы сами по себе представляют произведение искусства: посмотрите, насколько сложен и прихотлив многоярусный карниз потолка, какая изящная роспись стен

Считается, что холл отделан росписями в стиле римских вилл, так что любуемся на помпейскую манеру, столь редкую в Москве

Вот росписи верхней части стен

Росписи пилястр и внутренней поверхности арки, отделяющей одну часть холла от другой:

Вторая часть холла имеет такой потолок с двумя рядами кессонов

Внутри кессонов живописные изображения

Ценно то, что здесь сохранился не только потолок, но и декор вертикального стенового пространства

Очень изящно оформление стенных панелей и дверных групп холла

Как я поняла, автором интерьеров второго этажа является архитектор М.Чичагов. Не знаю, он ли проектировал тот вариант холлов, который мы видим, но точно, что следующие залы второго этажа сохранили его отделку. Сначала мы войдем в голубую танцевальную гостиную

Здесь также восстановлены и потолок, и стены, но так как здание используется в качестве административного, то помещение заполнено современной офисной мебелью. Не будем обращать на неё внимание, рассмотрим лепнину потолка и дверных порталов

Оформление дверного портала в танцевальной гостиной особняка Морозовых в Подсосенском переулке

Впечатляющий потолочный плафон под люстру (люстра современная, я её не показываю)

В танцевальной гостиной сохранился мраморный камин

Над ним находится зеркало с очень пышным лепным убором

Другие двери из холла ведут в такую музыкальную гостиную

О музыкальном предназначении комнаты говорят объемные изображения на стенных панно

Впечатляет пышная лепнина потолка и стен

Лепнина занимает всё пространство потолка, так что плафон под светильник становится её частью

Далее экскурсантам показывают помещения первого этажа, оформленные уже Ф.О.Шехтелем. Во-первых, это парадный вестибюль (помните парадный вход с атлантами и балконом вместо козырька?). Он решен в египетском стиле

Очень яркие, сочные краски. Необычны изображения крылатых змей

Причудливо сочетание в одном объекте и стилизованных лотосов, и пятиконечных звездочек

Ну и, наконец, визитная карточка этого особняка, одно из лучших творений Ф.О.Шехтеля — двухсветный кабинет хозяина

Вот вид в противоположную сторону, на входную арку

Кабинет выполнен в излюбленном архитектором готическом стиле, целиком отделан дорогим темным деревом

Украшенная изысканной резьбой лестница, ведущая на второй этаж, как бы стекает в нижнее помещение

У подножия лестницы сидит гном или старичок

У его ног — раскрытая книга с надписью на латыни «Жизнь коротка, искусство вечно»

Мне этот старичок добрым не показался, крючковатый нос и торчащий зуб доверия не внушили

Необычный образ лестницы, самой по себе являющейся произведением искусства, дополняет дракон, сидящий на столбе-шесте в верхней части лестницы

Обратите внимание, что даже столб, на котором сидит дракончик, словно бы покрыт чешуёй. А уж фантазия рисунка и великолепная деревянная резьба лестницы вообще запредельны

На первом этаже ещё привлекает внимание камин, полку которого поддерживают горгульи

Этих чудищ интересно разглядывать с разных ракурсов, у них словно меняется выражение лиц (написала и задумалась: а может у них мордочки? Ну у этих-то скорее лица;-)

В верхней части камина присутствуют две маски горгулий и четыре неповторяющиеся резные головы

Сохранились часы в форме готической башни и стул, похожий на трон, с резным готическим навершием спинки

Постараемся оторвать глаза от волшебства первого этажа и посмотреть вверх, на потолок, оформленный резьбой и росписями

На втором уровне оконные проемы заполнены витражами, которые приглушают яркий свет с улицы и создают в кабинете полумрак

Так же на уровне второго этажа деревянные панели кабинета оформлены большими живописными панно, созданными Михаилом Врубелем на темы «Фауста» Гёте. Слева панно «Мефистофель и ученик», справа – «Полет Мефистофеля» (все подлинники хранятся в Третьяковской галерее)

Если же подниматься по лестнице, то по бокам от ниши на промежуточной площадке будет ещё два узких вертикальных панно кисти Врубеля: «Фауст»…

…и «Маргарита» (этот образ Врубель писал со своей жены)

Сама ниша на промежуточной площадке лестницы напоминает о временах рыцарей и королев

Столбики лестницы здесь завершаются вот такими фантазийными шишками-репейниками

Лестница ведёт в библиотеку, вот такой стреловидной аркой оформлен вход в неё

Библиотека, хоть и является частью кабинета, решена в иной вариации готического стиля. Тут более светлое дерево, к тому же это угловая комната и здесь больше окон и света. На следующей панораме библиотеки помимо шкафов вы видите дверь в соседнее помещение второго этажа, со стрельчатой аркой и накладными фигурными петлями

Замечу, что на фото электроосвещение и фотовспышка искажают естественный оттенок дерева, делают его желтым и вульгарным. В действительности фактура дерева библиотеки запомнилась мне мягкой и благородной. На снимках без вспышки цветопередача более приближена к реальности. Потолок же сам по себе достоин внимания и восхищения

По всему периметру библиотеки на верхней части стен под потолком идет расписной фриз на сюжет поэмы Гёте о Рейнеке-лисе. В этой поэме выведены разные типажи общества средневековой Германии в образах зверей (примерно как в баснях Крылова)

Скорее всего, повторное обращение в оформлении особняка Морозовых в Подсосенском переулке к творчеству Гёте не случайно: архитектор не просто создавал интерьер, а выражал какую-то идею, какое-то мироощущение в соответствии с замыслами и пожеланиями заказчика. Наполнение пространства образами и символами должно было способствовать раскрытию этой идеи, создавать у хозяина и/или посетителей определённое настроение, вызывать какие-то ассоциации и воспоминания.

Интересно сравнить кабинеты хозяев в этом и другом моём любимом особняке – . Насколько кабинет Рябушинского представляет собой островок делового человека в доме-прообразе мироустройства, настолько кабинет А.В.Морозова показывает нам творческого человека, полностью посвятившего себя коллекционированию художественных изделий

Вдоль стен стоят дубовые книжные шкафы, изготовленные специально для этого помещения. Обратите внимание, что верх шкафов оформлен как крыша средневекового европейского дома: с черепицей и башенками

Здесь всё продумано и в высшей степени функционально: шкафы имеют выдвижные полки для удобства работы с литографиями и тяжелыми фолиантами. Ведь заказчик, Алексей Викулович Морозов, собирал древние иконы, гравюры, фарфор, изделия из хрусталя, стекла, а также изделия народных промыслов. Для хранения и демонстрации своей обширной коллекции А.В.Морозов в 1914 году пристроил к особняку новое здание из трех залов. А эти застекленные шкафы кабинета использовались хозяином под витрины для фарфора. Ну, и посмотрите на резное дерево – так и хочется к нему прикоснуться, провести рукой по этим изгибам

Вообще, резное дерево во всём кабинете – это просто песнь песней, восхитительный результат безудержной фантазии, изысканного вкуса и виртуозного воплощения. Вот входная арка украшена таким элементом, назначения которого не знаю, но любоваться готова бесконечно

Хочется особо обратить ваше внимание на высочайшее мастерство исполнения: здесь именно тот случай, когда ремесло достигает высот искусства. Рассматриваешь резьбу кабинета и гостиной — и на ум невольно приходят строки О.Мандельштама:

…красота — не прихоть полубога,

А хищный глазомер простого столяра.

Так вот, вся мебель изготовлена на фабрике Павла Шмидта, замужем за которым была сестра хозяина, Алексея Морозова. Мебельная фабрика П.Шмидта имела звание Поставщика Двора Его Императорского Величества.

В центре библиотеки находится шестигранный стол, изготовленный по проекту Ф.Шехтеля

Изначально каждая вторая ячейка этого шестигранника представляла собой витрину, где были выставлены ценные раритеты из собрания, сложившегося за три поколения рода Морозовых. А для изучения фолиантов и гравюр использовались промежутки в виде столов, расположенные между витринами. Вот посмотрите на фото столетней давности, как это было задумано и первоначально реализовано. Обратите ещё внимание на светильники: на центральный над столом и на индивидуальные лампы над каждым рабочим местом. Ведь светильники особняка до наших дней не сохранились, а Ф.Шехтель проектировал интерьеры комплексно и разрабатывал все мелкие детали, вплоть до дверных ручек и вентиляционных решеток

Кроме того, этот стол помогает обеспечить освещение гостиной, расположенной под библиотекой. Не совсем помню, то ли раздвигаются ячейки стола, то ли снимается шестигранник в центре стола, но каким-то образом обеспечивается доступ к электролампочкам, расположенным в полу под столом и освещающим нижнюю гостиную по принципу встроенных потолочных светильников. Сейчас мы туда отправимся и вы увидите, как организовано освещение гостиной. Непосредственно из библиотеки в расположенную под ней гостиную пройти нельзя, надо вернуться по лестнице с гномом на первый этаж кабинета и через вот такие двери войти в рокайльную гостиную. Обратите внимание, со стороны кабинета двери выполнены в готическом стиле…

…а изнутри эти двери уже выполнены в стиле рококо, как и сама гостиная

Как я уже упоминала, архитектор стилизовал интерьер до мельчайших деталей. Вот как оформлены изнутри дверные ручки и замочные скважины

Ну и непосредственно сами двери. Похоже, что здесь использовано несколько видов дерева по типу маркетри. И, конечно, высочайшее искусство резчика

Дверной проём изнутри чем-то напоминает павлина с гигантским хвостом, что, впрочем, очень соответствует стилю и духу рококо

Рокайльная гостиная небольшая, сделать панорамный снимок трудно, да и экскурсанты толпятся, спешат всё рассмотреть и запечатлеть, поэтому ни у себя, ни в интернете я не нашла общий снимок гостиной. Будем рассматривать её по частям. Вот наиболее общий вид

Стены декорированы французскими гобеленами, цветочная и куртуазная тематика которых вкупе с нежными пастельными оттенками очень подходит общему стилю помещения. Из-за этих шпалер помещение называют ещё гобеленовой гостиной

Считается, что из-за гобеленов, которым вреден яркий свет, здесь было сделано приглушенное центральное освещение через матовые стекла потолка. Для технического обслуживания этого освещения и использовался шестигранный стол наверху, в библиотеке. Вот как выглядит потолочный светильник при выключенной люстре (проектом вообще никаких подвесных светильников не предусматривалось, люстра — это творчество последующих обитателей особняка)

Вот потолочный светильник рокайльной гостиной при включенной люстре

Ещё раз восхищусь ярким талантом зодчего: стиль рококо предполагает большую декоративную нагруженность, но стилизация Шехтеля столь изысканна и изящна, что у зрителя нет ощущения чрезмерности и обременённости, всё гармонично, но в то же время роскошно, игриво и комфортно. Бал здесь правит завиток, изящная кривая линия, как и положено в интерьерах рококо. Потолок гостиной украшен золоченой резьбой

В двух противоположных углах рокайльной гостиной расположены зеркала для зрительного увеличения пространства за счет многократного отражения. Но как оригинально это выполнено! В одном углу оформлен зеркальный эркер с диванчиком

Эркер производит впечатление драгоценной игрушки, сказочно-волшебного уголка

В оформлении здесь тоже угадываются какие-то сказочные птицы

А напротив зеркального эркера располагается зеркало над камином из яшмы

Массив яшмы внушает почтение своей мощью и природной красотой

Здесь даже решетки отопления и вентиляции представляют собой произведения искусства

Вот, пожалуй, всё по кабинету и по рокайльной гостиной, эти двум жемчужинам особняка Морозовых в Подсосенском переулке. Экскурсантам показывают ещё два помещения первого этажа, недавно воссозданных. Фактически там остался только потолок. Предназначение помещений точно не известно. Первую комнату представляют как курительную или мужскую гостиную. Здесь кессонированный потолок из дерева с очень необычным декором, напоминающим шахматные фигуры

В этом кабинете сохранилась обшивка стен деревянными панелями, но абсолютно обычная. Комната напротив, судя по декору, женская или, скорее, девичья гостиная. Вот смотрите сами

Здесь применена роспись по лепнине

Букеты и гирлянды очень нежных цветов и оттенков

И в заключение о всей усадьбе в целом. Во дворе особняка находится дом, кардинально перестроенный и надстроенный тремя этажами. Считается, что часть его подвалов и первого этажа остались ещё от первого хозяина – купца Плавильщикова. К этому дому по проекту Ф.Шехтеля был пристроен зимний сад. Он до наших дней не дошел даже на изображениях, но кое-какие его следы ещё видны. На фото ниже кирпичный забор с железным ограждением поверху показывает периметр зимнего сада. Арка, следы которой видны на фасаде, скорее всего задавала форму свода. На фото не очень понятно, но среднее окно – это дверь. Сейчас она ведёт буквально в никуда, а раньше от неё в зимний сад спускалась лестница. Сама арка была украшена скульптурными изображениями работы М.Врубеля.

Ещё по проекту Ф.Шехтеля в глубине усадьбы была возведена старообрядческая купольная молельня, которая также не сохранилась. Все Морозовы принадлежали к старообрядцам и строго придерживались дореформенных обычаев. Так, мужчины Морозовы непременно носили окладистую бороду. Вот они, представители 4-х ветвей семьи Морозовых: Абрам Абрамович, Тимофей Саввич, Василий Захарович, Викула Елисеевич

В благодарную память о хозяевах особняка Морозовых в Подсосенском переулке необходимо сказать, что после революции 1917 года А.В.Морозов не уехал за границу, а остался хранителем при национализированных сокровищах. Он даже добился открытия в бывшем своем особняке музея на недолгий период, но потом уникальнейшая коллекция разошлась по музеям. Представьте, что это была за коллекция, если даже после понесённых в революционные годы утрат её предметы ушли в Оружейную палату, Исторический музей, Третьяковку, нынешний ГМИИ им.Пушкина и другие музеи! Уникальный фарфор в основном попал в музей в Кускове. Вот портрет кисти В.Серова этого незаурядного человека, коллекционера, собравшего, помимо прочих, лучшие коллекции фарфора и икон из когда-либо существовавших в России

Один из самых необычных домов Москвы стоит на Воздвиженке - затейливый особняк знатного московского купца Арсения Морозова . Сейчас дом считается памятником архитектуры федерального значения, но мало кто знает, что оценить его по достоинству москвичи смогли лишь к началу 2000-х. Современники же единогласно окрестили особняк «домом дурака».

Витиеватый «дом с ракушками» - единственное, чем прославился Арсений Морозов. Представитель знатного рода и миллионер не принимал участие в семейном текстильном производстве, не разделял интереса братьев к искусству, не был ни отмечен на службе, ни замечен в благотворительности. Единственной страстью Морозова были путешествия. В одном из них, в 1894 году на Всемирной выставке, которая в тот раз проходила в Антверпене, купец подружился с архитектором Виктором Мазыриным , открыто увлекающимся эзотерикой. На мероприятии Мазырин присутствовал как архитектор и проектировщик русского павильона. Мазырин сразу принял заказ Морозова на строительство особняка, но никаких конкретных пожеланий у будущего заказчика не было.

Для поиска вдохновения Морозов и Мазырин отправились в совместное путешествие по Европе, выбрав южное побережье. Подходящий дом нашелся в португальском городе Синтра: молодому промышленнику больше всего понравился дворец Пена, который был построен во второй половине XIX столетия по проекту немецкого архитектора Людвига фон Эшвеге для местного принца - Фернанду II.

Строительство оригинального замка, по размерам намного превосходящего московский прототип, тянулось несколько десятилетий, вплоть до самой смерти принца в 1885 году. По иронии в том же году в собственность семьи Морозовых переходит участок на Воздвиженке, который раньше принадлежал князьям Долгоруким. Недвижимость выкупает мать Арсения Варвара Морозова , чтобы построить дом для себя самой. Проект первого особняка для купчихи с флигелем и сторожкой реализовал архитектор Роман Клейн. В главном двухэтажном здании были 23 комнаты, еще 19 располагались в подвале, а зал для приемов вмещал до 300 человек. Классическая усадьба сохранилась до сих пор - речь о четырнадцатом доме по Воздвиженке, который заметно контрастирует с шестнадцатым.

Через 10 лет, в 1895 году, Морозова выкупила землю у соседа - антрепренера баварца Карла Маркуса Гинне. С 1868 года здесь располагался его конный цирк, который в 1892 году сгорел при невыясненных обстоятельствах. Спустя два года после сделки, в 1897 году, земля была переписана на самого Арсения Морозова - участок стал подарком на очередной день рождения. Начинается строительство. Принято считать, что первый камень в доме заложила Лидия Мазырина - балерина и старшая дочь архитектора. Закончить строительство удалось в рекордные сроки - уже к концу 1899 года здание было готово.

Во время строительства замка синтровского дворца немец Эшвеге не ограничивался единым стилем - в здании проглядывают черты мануэлино, готики, ренессанса, мавританского и восточного стилей. По тому же пути пошел и Мазырин. Стиль дома на Воздвиженке архитекторы называют псевдомавританским. Дом украшают характерные колонны и башни, но внешняя и внутренняя отделка позаимствованы из других направлений. Ракушки на фасаде Мазырин по всей видимости позаимствовал у главной достопримечательности испанского города Саламанка - знаменитого дома с ракушками Casa de las Conchas, относящегося к готическому стилю. А мозаика внутреннего дворика выглядит вполне античной. Все фасады дома оплетают реалистичные канаты, местами завязанные в узлы.

Символы должны были принести владельцу дома счастье, но так и не сработали.

Еще до окончания работ в адрес особняка и его владельца посыпались насмешки. Сам Арсений рассказывал друзьям о бурной реакции матери, приводя ее слова: «Раньше одна я знала, что ты дурак, а теперь об этом узнает вся Москва». Негативно отозвались и братья Морозова - известные городские меценаты. Сам Арсений отшучивался: «Мой дом вечно будет стоять, а с вашими картинами неизвестно что еще будет». Критиков хватало и вне семьи. Известный исследователь Москвы Владимир Гиляровский вспоминал эпиграмму, которую после появления замка сочинил молодой актер Михаил Садовский: «Сей замок на меня наводит много дум,/И прошлого мне стало страшно жалко./Где прежде царствовал свободный русский ум,/Там ныне царствует фабричная смекалка». В романе «Воскресение» Льва Толстого морозовскому особняку посвящен один из диалогов Нехлюдова с извозчиком, где подчеркивается огромный размер и несообразность строящегося здания.

Прославился дом на Воздвиженке и шикарными банкетами. Собрать московский бомонд удавалось без труда - двоюродный дядя хозяина дома, заядлый театрал Савва Морозов , приводил к племяннику многих собственных друзей, в частности - Максима Горького . Арсений Морозов жил в своем доме до самой смерти в 1908 году. Купец скончался после нелепого несчастного случая в Твери, городе где располагалась одна из семейных фабрик: прострелил себе ногу, сказав приятелям что не почувствует боли благодаря силе духа, которая выработалась благодаря эзотерическим техникам Мазырина. Получив рану, Морозов и правда не поморщился. Но неснятый сапог и сильное кровотечение спровоцировали гангрену и заражение крови. После его смерти оказалось, что по условиям оставленного завещания законной жене Варваре и дочери Ирине не достается ничего из нажитого имущества. Распорядительницей 4 млн рублей капитала и особняка на Воздвиженке стоимостью еще в 3 млн рублей стала Нина Коншина - дама полусвета, с которой Морозов жил последние несколько лет. На наследницу подали в суд: родственникам удалось отсудить часть денег и активов, но в самом доме любовница промышленника прожила до революции 1917 года.

Во время революции в здании располагалась штаб-квартира партии анархистов. С 1918 до 1928 года дом находился в распоряжении первого рабочего театра Пролеткульта. В этот период здесь постоянно бывают Всеволод Мейерхольд, Владимир Маяковский, Сергей Эйзенштейн и Сергей Есенин . Последний здесь даже прожил несколько месяцев, поселившись в чердачном помещении у сотрудника канцелярии - поэта Сергей Клычкова, который приспособил под жилье бывшую ванную. Но с обстановкой оказалось сложно: современники вспоминали, что пьесы ставились прямо в приемной зале, где пространство было обустроено амфитеатром. После театралов дом на Воздвиженке получил Наркомат иностранных дел. Попеременно здесь размещались посольства Японии, Индии и редакция английской газеты «Британский союзник». С 1950-х помещение занял «Союз советских обществ дружбы и культурных связей с народами зарубежных стран». В начале 2000-х здание перешло в распоряжение федеральных властей и претерпело реставрацию, в 2006 здесь открылся дом приемов правительства России.

Другие материалы об истории столичной архитектуры >>

«Пройтись по крыше Киевского вокзала, залезть в полусекретный туннель под Новым Арбатом и погулять по оказалось намного проще, чем зайти в особняк Морозова. Наш продюсер Аня Скопина стерла себе подушечки пальцев согласовательными письмами, а точной даты, когда мы со съемочной группой могли бы прийти в необычный дом на Воздвиженке, все не было. Дело в том, что больше десяти лет назад особняк - бывший Дом дружбы с народами зарубежных стран - отдали под цели Дома приемов Правительства России. С тех пор его двери закрыты для посещения даже в дни культурного и исторического наследия. Но узнав об особняке Морозова все, что было можно найти, мы решили посетить его во что бы то ни стало.

Кто этот Морозов

Особняк на Воздвиженке окружен облаком легенд. Большая часть из них - правда. Заказчик дома - Арсений Морозов - был правнуком основателя обширной морозовской династии Саввы Морозова. Тот, еще будучи крепостным крестьянином, начинал с крохотной ткацкой мастерской, а в итоге выкупил собственную вольную и построил текстильные фабрики по всей России.

Арсений родился у внука Саввы - Абрама - и его жены Варвары. По матримониальным традициям того времени Варвару Алексеевну выдали замуж силой. Своего супруга она никогда не любила и, когда его не стало, тут же расправила плечи. Но быстро обнаружила, что по завещанию сурового мужа лишится наследства, если снова выйдет замуж. Впрочем, морозовское состояние было настолько велико, что вынужденно греховная жизнь вдовы не вызывала общественного порицания. К тому же Варвара Алексеевна активно занималась благотворительностью: на ее деньги был построен первый в стране онкоцентр (Институт им. Морозовых для лечения страдающих опухолями на Девичьем поле), основана библиотека имени Тургенева и запущена главная либеральная газета «Русские ведомости».

Но, как это часто бывает, либеральная в обществе Варвара Морозова оказалась самым настоящим тираном-самодержцем для своих близких. Когда ее третьему по старшинству сыну Арсению исполнился 21 год и он получил право распоряжаться долей фамильного капитала, Варвара Алексеевна купила ему участок рядом со своим домом на Воздвиженке. Так, юноша, отвечающий в семье за кутежи, должен был оставаться под материнским надзором. Но не тут-то было.

© Алексей Стужин / ИТАР-ТАСС

Что это за дом

Раньше в районе нынешнего адреса Воздвиженка, 16, был огромный конный цирк Карла Маркуса Гинне. Но после пожара в 1892 году, одной из причин которого считали поджог, у импресарио не хватило денег на постройку нового цирка, и участок выставили на продажу. Через два года Варвара Морозова подала прошение о застройке свободной площади. Приглашенный главой морозовского клана архитектор Виктор Мазырин спроектировал симпатичный дом в русском стиле, но у Арсения были свои взгляды на искусство и жизнь. Он предложил ему подумать над другими, более смелыми проектами. В поисках вдохновения молодые люди отправились за границу. Поездка по историческим местам прошла предсказуемо бурно и завершилась в маленьком португальском городе Синтра. Там путешественников ждал величественный Паласиу-да-ПенаВыглядит вот так Построен в середине XIX века как романтическое подражание средневековым крепостям. - дворец в мавританском стиле, принадлежавший королевской семье.

Восторгу Арсения и Виктора от Пены не было предела. По возвращении в Москву началось строительство нового особняка. И чем дальше оно продвигалось, тем в большее изумление приходили москвичи. К концу XIX века благодаря усилиям архитекторов-модернистов они повидали всякое, но, как выяснилось, не все. На спокойной Воздвиженке появлялся гигантский средиземноморский особняк, усеянный ракушками - подсмотренными, очевидно, в испанском городе Саламанка на доме Ла-Каса-де-лас-КончасДом с ракушками XV век, раковины морского гребешка - символ паломничества в Сантьяго-де-Компостела. - и крайне декларативно сообщавший о финансовых возможностях будущего хозяина.

Лев Толстой со свойственной ему «теплотой» к молодым капиталистам посвятил несколько строк романа «Воскресение» рабочим, вынужденным «…строить этот глупый ненужный дворец какому-то глупому и ненужному человеку, одному из тех самых, которые разоряют и грабят их». Скепсис по отношению к особняку известного гуляки и транжиры испытывали многие москвичи, но Арсения мало беспокоили разгромные статьи в газетах. Впрочем, как и реакция его мамы Варвары Алексеевны, сказавшей при взгляде на новый дом легендарную фразу: «Раньше я одна знала, что ты у меня дурак, а теперь вся Москва знает».

В торжественном зале есть стол для заседаний, с микрофонами. Остается надеяться, что и заседания, и речи, произносимые в микрофоны, - тоже торжественные

Скамейки в греческом зале находятся под усиленной охраной, не федерального свойства

Зеркало в золоченой раме видало виды - и Арсения Морозова с ручной рысью, и Всеволода Мейерхольда, и первого посла независимой Индии, и Дмитрия Медведева

На заседаниях в Доме приемов Правительства РФ не бывает скучно: для увеселения всегда есть потолок

Что внутри «дома дурака»

С внутренним убранством Морозов тоже поступил по-морозовски. На вопрос Мазырина, в каком стиле сделать дизайн интерьера, Арсений ответил: «Во всех!» Залы в разных стилях были частью архитектурной моды эпохи. Об этом можно почитать у биографа архитектора Мазырина - Елены Савиновой. Вестибюли в богатых домах конца XIX века было принято делать в египетском стиле, будуар - рококо и так далее.

Но мы догадывались, что и здесь Морозов должен был все сделать иначе. А потому продюсерские письма продолжали отправляться во все пресс- и секретные службы, пока наконец не достигли цели. Обыскав, нашу съемочную группу впустили в абсолютно пустой и непривычно тихий для первого хозяина дом.

Морозов действительно сделал все по-своему. Так, вестибюль его дома служил охотничьим залом. Арсению было чем похвастаться: на его счету 82 убитых медведя. Часть его трофеев можно увидеть здесь же - под потолком висят головы кабана, лося, оленя и даже белки. Огромный красивый камин также демонстрирует все виды средневекового звероубийства: на нем изображен лук, арбалет, сокол и рожок для гончих. Выше - уже замеченные на фасаде морские канаты, стягивающие тугим узлом две дубовые ветви - символ успешной охоты. В общем, животных в доме любили - в морозовские времена по паркету разгуливала прирученная рысь.

Те, кому надоело любоваться лепниной на потолке, всегда могут скоротать время за подсчетом складок на ламбрекенах

Конец прекрасной эпохи Морозова наступил еще до революции. И даже до Первой мировой войны. Смерть Арсения Морозова можно было бы назвать опереточной, если бы она не была реальной. Арсений отправился с друзьями в свое имение Власьево, где во время кутежа поспорил, что сможет вытерпеть любую боль. Прострелил себе ногу и безропотно, под веселый взрослый смех, истек кровью.

Через девять лет после смерти Морозова, во время революционных событий, в доме засели анархисты. Потом особняк перешел во владения Театра Пролеткульта - в морозовских залах ставили спектакли Сергей Эйзенштейн и Всеволод Мейерхольд. Затем здесь жил посол Японии. А в 1941 году на Воздвиженку въехала часть посольства Великобритании. После войны - посольство Индии. И наконец - Дом дружбы народов с зарубежными странами, просуществовавший в стенах особняка вплоть до 2003 года. Через три года здание было отдано под проведение государственных приемов.

Тяжкого духа официальных церемоний в особняке не ощущается. Если бы не тишина и торжественный режим пребывания, можно было бы сказать, что морозовская атмосфера кутежа здесь сохранилась. Впрочем, кто знает, как проходят правительственные приемы. Вдруг на них весело?»

Династия Морозовых подарила столице много удивительных особняков, с каждым из которых связана скандальная или романтическая история.

Династия Морозовых оставила столице роскошное наследство - более двух десятков великолепных зданий. Рассказать обо всех - не хватит страниц, поэтому представим лишь наиболее яркие и значимые для Москвы особняки Морозовых.

Особняк в Шелапутинском переулке

Один из самых влиятельных и богатых людей своего времени - купец и меценат Савва Васильевич Морозов, начал жизненный путь крепостным крестьянином, которым продолжал оставаться, уже имея две ткацкие фабрики. Выкупив себе вольную за 17 000 рублей, он отправился в Москву, где записался в московское купечество.

Сначала он приобрел в Шелапутинском переулке участок с 2-этажным каменным домом и садом, который впоследствии перестроил в стиле позднего классицизма. Постепенно его владения ширятся, возле особняка он возводит фабричный корпус. Вскоре участок Морозова заполняется 11-ю каменными постройками.

Впоследствии по завещанию все это богатство перейдет к его внучке Екатерине. Екатерина Абрамовна частично перестроит особняк, устроив в нем богадельню для староверов Рогожской старообрядческой общины. Здесь же находилась и старообрядческая домовая церковь апостолов Петра и Павла, которую вместе с богадельней закрыли после революции.

В этой усадьбе в Шелапутинском переулке родились все пятеро сыновей Саввы Васильевича, разлетевшихся из родительского гнезда и также отстроивших собственные дома по всей Москве. На семью Морозовых работали самые лучшие зодчие конца XIX - начала ХХ века: Шехтель, Клейн, Чичагов, Эрихсон.

Настоящее время

В этом здании Москвы расположен Государственный литературный музей . Бывший особняк Морозовых отреставрирован, и двери здания открыты для всех интересующихся. Адрес владения Саввы Морозова: Шелапутинский переулок, 1.

Спиридоновку также украшает особняк Саввы Морозова - но не родоначальника, а внука основателя династии. Легендарный дом в стиле английской готики опутан множеством скандальных и романтических историй. Бывшую усадьбу Аксаковых Савва Тимофеевич купил в 1893 году, разрушив старое здание до основания ради нового красивого особняка по проекту Шехтеля.

Здание на Спиридоновке - это бывший особняк Зинаиды Морозовой

Усадьба, считающаяся прообразом дома булгаковской Маргариты, возводилась для любимой жены Зинаиды. Кстати, история любви Морозовых действительно чем-то похожа на встречу Мастера и Маргариты, в свое время произвела большую шумиху. Совсем еще дитя, 18-летняя Зинаида, в то время жена Сергея Морозова, на балу познакомилась с его дядей - Саввой. Любовь была так сильна, что Савва Морозов, рьяный старовер, переступил через религиозные запреты ради брака с Зинаидой. Родственники (благочестивые старообрядцы) - восприняли развод и последующую женитьбу, как семейный позор. Но влюбленным не было до этого никакого дела. И в 1888 году они поженились, прожив вместе 17 лет.

Оформление особняка сочетает в себе элементы ренессанса, ампира и рококо, фасад украшен горельефами, витражами. Над интерьером поработал Михаил Врубель. После смерти мужа, в 1905 году, Зинаида продала дом со всей обстановкой не менее знаменитому предпринимателю и меценату Михаилу Рябушинскому.

Настоящее время

Бывший особняк Зинаиды Морозовой сегодня - административное здание, отданное под нужды Министерства иностранных дел . Попасть в него можно в День музеев и День исторического наследия Москвы, когда двери его открываются для посетителей. В обычные дни вход для простых граждан туда закрыт.

Остается только любоваться фасадом и фотографировать его на память. Точный адрес особняка Морозовых в этой части Москвы: ул. Спиридоновка, 17.

Кустарный музей - бывший особняк Морозовых

В районе улиц Большая Никитская и Тверская располагались 2-этажные каменные палаты Автонома Головина, сподвижника Петра Великого. Впоследствии в помещениях располагалась типография Анатолия Мамонтова.

Это один из самых симпатичных домов семьи Морозовых

В начале ХХ века большое владение разделили на две части, одну из которых приобрел промышленник и коллекционер Сергей Морозов, брат того самого Саввы, описанного выше. Любитель народных промыслов, он сделал зданием таким, каким его можно видеть сегодня.

Настоящее время

Старинные палаты были перестроены под древне-русские терема и подарены Кустарному музею, который просуществовал в особняке некоторое время. Визитной карточкой его был вестибюль с керамическим камином, выполненным по эскизам Врубеля. Сегодня в здании бывшего владения Морозовых и когда-то Кустарного музея работает Музей народного промысла .

Попасть в старинный особняк может любой желающий. Точный адрес: Москва, Леонтьевский переулок, д. 7, стр. 1.

Чудо-замок династии Морозовых на Воздвиженке

На Воздвиженке, почти в центре улицы, стоит причудливый особняк, рожденный в конце XIX века по заказу Арсения Абрамовича Морозова - правнука основателя династии. Редко кто из Морозовых избегал скандала, но Арсению удалось побить все «рекорды» предшественников.

Особняк Морозовых на Воздвиженке (Москва)

До особняка на этом месте находился конный цирк, который сгорел в 1892 году. Пустой участок приобрела мать Арсения, Варвара Алексеевна Морозова, - в подарок сыну. Арсений Морозов в то время много путешествовал по Европе, неизгладимое впечатление произвел на него португальский в городе , что недалеко от Лиссабона. Так и участок от матери пришелся ко двору: наследнику не терпелось воплотить свои архитектурные замыслы в жизнь.

Начиная строительство очередного особняка династии Морозовых, Арсений держал в голове идею усадьбы-замка сродни португальскому. Что из этого вышло?

Причудливое, эклектичное здание, с витиеватыми колоннами и лепниной в виде ракушек, вызвало толки по всей Москве еще до окончания строительства. Постройка казалась верхом безвкусицы! А уж по завершении работ, в 1899 году, на хозяина и его шедевр обрушился шквал злобных шуток и карикатур. Даже мать Арсения, разочаровавшись, в сердцах назвала сына дураком за безобразное сооружение.

Но Морозов на слухи не обращал внимания, закатывая в особняке грандиозные пиры. Во время одной такой попойки, с целью доказать собственную силу воли, Арсений без единого крика боли прострелил себе ногу. Через несколько дней произошло заражение крови, от которого 35-летний богатый наследник (а по сути авантюрист и бездельник) скоропостижно скончался. Его чудо-замок до сих пор притягивает взоры - то ли смелостью, то ли несуразностью.

Кстати, соседний особняк, с грифонами, принадлежавший матери Арсения Морозова, остается без внимания. И незаслуженно - это один из первых проектов архитектора Клейна, впоследствии признанного выдающимся зодчим.

Настоящее время

Как попасть в это странное здание на Воздвиженке? Затруднительно, поскольку сегодня оно используется, как Дом приемов правительства России . Это связано с проведением встреч Большой Восьмерки в Москве несколько лет назад.

Один из самых необычных домов Москвы стоит на Воздвиженке - затейливый особняк знатного московского купца Арсения Морозова. Сейчас дом считается памятником архитектуры федерального значения. Современники же единогласно окрестили особняк «домом дурака».

Витиеватый «дом с ракушками» - единственное, чем прославился потомственный почётный гражданин Арсений Абрамович Морозов (1873—1908/1909). Представитель знатного рода и миллионер не принимал участие в семейном текстильном производстве (хотя и был пайщиком Товарищества Тверской мануфактуры), не разделял интереса братьев к искусству, не был ни отмечен на службе, ни замечен в благотворительности.

Как уверяет молва, младший сын предпринимательницы и меценатки Варвары Морозовой Арсений, побывав в гостях у брата, заявил, что поручит создать для себя самый необычный дом в Москве. «Вот ты, Миша, собираешь свои коллекции, с которыми еще неизвестно что потом будет... Мой же дом будет стоять вечно». С этих слов и началась жизнь дома на Воздвиженке.

Страстью Морозова были путешествия. В 1894 году на Всемирной выставке, которая проходила в Антверпене, купец подружился с архитектором Виктором Мазыриным (1859 - 1919), увлекающимся эзотерикой. На мероприятии Мазырин присутствовал как архитектор и проектировщик русского павильона. Мазырин сразу принял заказ Морозова на строительство особняка, но никаких конкретных пожеланий у будущего заказчика не было. Мазырин подготовил проект дома в русском стиле, который был решительно отвергнут Арсением.

Для поиска вдохновения Морозов и Мазырин отправились в совместное путешествие по Европе - Париж, Мадрид, Лиссабон…. Подходящий дом нашелся в португальском городе Синтра (места, воспетые Байроном): молодому промышленнику понравился замок Palacio Nacional da Pena, построенный на скале во второй половине XIX столетия в стиле мануэлино по проекту немецкого архитектора Людвига фон Эшвеге для местного принца - Фернанду II. Витые колонны, причудливый орнамент… Мистическое, словно заколдованное место, способное остановить время. Строительство оригинального замка, по размерам намного превосходящего московский прототип, тянулось несколько десятилетий, вплоть до самой смерти принца в 1885 году.

Через 10 лет, в 1895 году, Морозова выкупила землю у соседа - антрепренера баварца Карла Маркуса Гинне. С 1868 года здесь располагался его конный цирк. До 1892 года у владельца столь успешного предприятия Карла Гинне была, пожалуй, одна забота, да и та, на его взгляд, пустяшная. В цирке наверху на галерее, там, где располагались самые дешевые места, царила ужасная теснота, отчего у посетителей случались обмороки. Зато пожар в упомянутом году был куда страшнее. Деревянное здание цирка сгорело при невыясненных обстоятельствах фактически без остатка, и на воссоздание цирка у импрессарио средств не нашлось.

Спустя два года после сделки, в 1897 году, земля была переписана на самого Арсения Морозова - участок стал подарком матери ему на очередной день рождения. Начинается строительство. Принято считать, что первый камень в доме заложила семилетняя Лида Мазырина - старшая дочь архитектора, в будущем балерина. Закончить строительство удалось в рекордные сроки - уже к концу 1899 года здание было готово.

Во время строительства замка синтровского дворца немец Эшвеге не ограничивался единым стилем - в здании проглядывают черты мануэлино, готики, ренессанса, мавританского и восточного стилей. По тому же пути пошел и Мазырин. Стиль дома на Воздвиженке архитекторы называют псевдомавританским. Дом украшают характерные колонны и башни, но внешняя и внутренняя отделка позаимствованы из других направлений. Для Мазырина не существовало препятствий. Замок в Синтре увит гроздьями винограда? В Москве вместо живого винограда появился каменный орнамент.

Символы должны были принести владельцу дома счастье, но дело обернулось по-другому. В 1899 году строительство было окончено, но еще до окончания работ в адрес особняка и его владельца посыпались насмешки. Арсений рассказывал друзьям о бурной реакции матери, приводя ее слова: «Раньше одна я знала, что ты - дурак, а теперь об этом узнает вся Москва». Негативно отозвались и братья Морозова - известные городские меценаты.

Критиков хватало и вне семьи. Разгромные статьи, злые шутки, карикатуры, дом называли образцом безвкусия. Известный исследователь Москвы Владимир Гиляровский вспоминал эпиграмму, которую после появления замка сочинил молодой актер Михаил Садовский:
«Сей замок на меня наводит много дум,
И прошлого мне стало страшно жалко.
Где прежде царствовал свободный русский ум,
Там ныне царствует фабричная смекалка».

В романе «Воскресение» Льва Толстого морозовскому особняку посвящен один из диалогов Нехлюдова с извозчиком, где подчеркивается огромный размер и несообразность строящегося здания.

Сам Арсений на слухи и критику никакого внимания не обращал, в доме закатывались грандиозные банкеты, а Морозов - младший увлекся мистическими и эзотерическими науками. Собрать московский бомонд удавалось без труда - двоюродный дядя хозяина дома, заядлый театрал Савва Морозов, приводил к племяннику друзей, в частности - Максима Горького.

Арсений Морозов жил в своем доме до самой смерти в 1908 году. Купец скончался после нелепого несчастного случая в Твери, городе где располагалась одна из семейных фабрик: на одной вечеринке сам прострелил себе ногу, сказав приятелям, что не почувствует боли благодаря силе духа, которая выработалась благодаря эзотерическим техникам Мазырина. Получив рану, Морозов и, правда, не поморщился и продолжал участие в пирушке. Кровь между тем скопилась в сапоге и спровоцировала заражение, от которого странный младший Морозов скончался через три дня в возрасте 35 лет.

После его смерти оказалось, что по условиям оставленного завещания законной жене Варваре и дочери Ирине не достается ничего из нажитого имущества.
Распорядительницей 4 млн. рублей капитала и особняка на Воздвиженке стоимостью в 3 млн. рублей стала Нина Александровна Коншина - возлюбленная Морозова, с ней он жил последние несколько лет. На наследницу подали в суд: ссылаясь на психическое расстройство Арсения Абрамовича, и, следовательно, его недееспособность, родственникам удалось отсудить часть денег и активов. Но большую часть капитала и дом отсудить не удалось - во владение домом вступила Н. А. Коншина, которая продала его нефтепромышленнику и кутиле Левону Манташеву — сыну нефтяного магната Александра Ивановича Манташева.

Во время революции в здании располагалась штаб-квартира партии анархистов. С 1918 до 1928 года дом находился в распоряжении первого рабочего театра Пролеткульта.
В этот период здесь постоянно бывают Всеволод Мейерхольд, Владимир Маяковский, Сергей Эйзенштейн и Сергей Есенин. Последний прожил здесь несколько месяцев, поселившись в чердачном помещении у сотрудника канцелярии - поэта Сергей Клычкова, который приспособил под жилье бывшую ванную. Но с обстановкой оказалось сложно: современники вспоминали, что пьесы ставились прямо в приемной зале, где пространство было обустроено амфитеатром.
Первый Рабочий театр Пролеткульта, где ставили свои спектакли Эйзенштейн и Мейерхольд, был весьма своеобразным. Чтобы понять, насколько своеобразным, достаточно вспомнить «Колумб» из «Двенадцати стульев» с его колоритными героями:
«Из одиннадцатого ряда, где сидели концессионеры, послышался смех. Остапу понравилось музыкальное вступление, исполненное оркестрантами на бутылках, кружках Эсмарха, саксофонах и больших полковых барабанах. Свистнула флейта, и занавес, навевая прохладу, расступился. К удивлению Воробьянинова, привыкшего к классической интерпретации «Женитьбы», Подколесина на сцене не было. Порыскав глазами, Ипполит Матвеевич увидел свисающие с потолка фанерные прямоугольники, выкрашенные в основные цвета солнечного спектра. Ни дверей, ни синих кисейных окон не было. Под разноцветными прямоугольниками танцевали дамочки в больших, вырезанных из черного картона шляпах. Бутылочные стоны вызвали на сцену Подколесина, который врезался в толпу верхом на Степане...»

Невзыскательной публике такие бесшабашные постановки нравились. Но талантливые режиссеры предпочитали другого зрителя. В 1932 году Пролеткульт распался (а театр переехал с Воздвиженки еще раньше).

После театралов дом на Воздвиженке получил Наркомат иностранных дел. С 1928 года дом № 16 был отдан под резиденцию японского посла, в военные годы здесь же располагалась редакция английской газеты «Британский союзник», а с 1952 по 1954 год - посольство Индийской Республики.