Англоязычная драматургия. Традиции и новаторство

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Подобные документы

Основные проблемы изучения истории русской литературы ХХ века. Литература ХХ века как возвращённая литература. Проблема соцреализма. Литература первых лет Октября. Основные направления в романтической поэзии. Школы и поколения. Комсомольские поэты.

курс лекций , добавлен 06.09.2008


Состояние русской критики ХІХ века: направления, место в русской литературе; основные критики, журналы. Значение С.П. Шевырева как критика для журналистики ХІХ века в период перехода русской эстетики от романтизма 20-х годов к критическому реализму 40-х.

контрольная работа , добавлен 26.09.2012


Изучение детства, годов учебы в гимназии и взаимоотношений в семье Николая Алексеевича Некрасова. Описания его нелегкого пути в литературу. Петербургские мытарства. Влияние детских и юношеских годов на поэзию. Поэтическое завещание. Лучшие стихотворения.

презентация , добавлен 04.12.2013


Русская литература второй половины двадцатого века и место в ней "другой прозы". Своеобразие произведений Виктора Астафьева. Отражение социальной и духовной деградации личности в произведениях С. Каледина. Литературные искания Леонида Габышева.

курсовая работа , добавлен 14.02.2012


Рост потока иммиграции интеллигенции. Давление государства на литературу, свободную мысль. Августовский культурный погром 20 года. Борьба с контрреволюционными элементами. Появление "пролетарских" журналов. Идеология общественной организации Пролеткульт.

презентация , добавлен 19.06.2014


Понятие массовая культура, её происхождение. Коммерциализация писательской деятельности. Феномен "глянцевого писателя". Жанры массовой литературы. Лики массовой литературы США. Русская словесность. Аспекты массовой литературы в России в XIX веке.

реферат , добавлен 11.06.2008


Зарождение и развитие темы "лишнего человека" в русской литературе в XVIII веке. Образ "лишнего человека" в романе М.Ю. Лермонтова "Герой нашего времени". Проблема взаимоотношений личности и общества. Появление первых национальных трагедий и комедий.

Американская литература , североамериканская литература , литература США - литература , написанная на территории США и бывших колоний, в основном на английском языке. Хотя её история заметно короче, чем у литературы европейских и азиатских стран, со второй половины XIX в. американская литература получила широкое развитие и самобытное значение. США подарили мировой литературе таких классиков как Марк Твен , Эдгар По , Эрнест Хемингуэй , Рэй Брэдбери и многих других. В начале XXI века в США ежегодно издаётся и продаётся больше книг, чем в любой другой стране мира .

Энциклопедичный YouTube

1 / 1

Современная американская литература

Субтитры

История

Эпоха колонизации

Первый период североамериканской литературы охватывает время от до 1765 г. Это эпоха колонизации, господства пуританских идеалов, патриархально благочестивых нравов, поэтому ранняя американская литература сводится преимущественно к богословским произведениям и церковным гимнам, а также, несколько позже, к историческим и политическим трудам. Издан был сборник «Bay Psalm Book» (); писались стихи и поэмы на разные случаи, преимущественно патриотического характера («The tenth muse, lately sprung up in America» Анны Брэдстрит , элегия на смерть Натаниэля Бэкона , стихи В. Вуда, Дж. Нортона, Уриана Ока, национальные песни «Lovewells" fight», «The song of Bradoec men» и др.).

Прозаическая литература того времени посвящена была, главным образом, описаниям путешествий и истории развития колониальной жизни. Наиболее выдающимися богословскими писателями были Гукер, Коттон , Роджер Уильямс, Бэйльс, Дж. Уайз, Ионатан Эдвардс. В конце XVIII века началась агитация за освобождение негров. Поборниками этого движения в литературе явились Дж. Вульманс, автор «Some considerations on the Keeping of negroes» (), и Ант. Бенезет, автор «A caution to Great Britain and her colonies relative to enslaved negroes» (). Переходом к следующей эпохе послужили произведения Бенджамина Франклина - «Путь к изобилию», «Речь отца Авраама» и др.; он основал «Альманах бедного Ричарда».

Эпоха революции

Второй период североамериканской литературы, с по 1790 год , охватывает эпоху революции и отличается развитием публицистики и политической литературы. Главнейшие писатели по вопросам политики были одновременно государственными деятелями: Сэмюэл Адамс , Патрик Генри , Томас Джефферсон , Джон Куинси Адамс , Дж. Матисон, Александр Гамильтон , Дж. Стрэй, Томас Пейн . Историки: Томас Геччинсон, сторонник англичан, Иеремия Белькнап, Дав. Рамсэй и Вильям Генри Драйтон, приверженцы революции; затем Дж. Маршал, Роб. Проуд, Абиэль Гольмес. Богословы и моралисты: Самуэль Гопкинс, Уильям Уайт, Дж. Муррэй.

XIX век

Третий период охватывает всю североамериканскую литературу XIX века . Подготовительной эпохой была первая четверть века, когда вырабатывался прозаический стиль. «Sketch-book » Вашингтона Ирвинга () положила начало полуфилософской, полупублицистической литературе то юмористических, то поучительно-моралистических очерков. Здесь особенно ярко отразились национальные черты американцев - их практичность, утилитарная мораль и наивный жизнерадостный юмор, сильно отличающийся от саркастического, угрюмого юмора англичан.

Особое место в литературе 50-х годов занимает роман Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи ». Это вышедшее в свет в 1951 году произведение стало (особенно, среди молодежи) культовым. Книги начали поднимать темы, ранее запретные. Известная поэтесса Элизабет Бишоп не скрывала своей любви к женщинам; среди других писателей можно отметить Трумена Капоте . В американской драматургии 50-х годов выделяются пьесы Артура Миллера и Теннесси Уильямса . В 60-е годы получают известность пьесы Эдварда Олби («Случай в зоопарке», «Смерть Бесси Смит», «Кто боится Вирджинии Вулф?», «Всё в саду»). Одним из известных исследователей американской литературы XX века был переводчик и литературный критик А. М. Зверев . Разнообразие американской литературы никогда не позволяет одному движению полностью вытеснить другие; после битников 50-60-х (Джек Керуак , Лоуренс Ферлингетти , Грегори Корсо , Аллен Гинзберг) самой заметной тенденцией стал - и продолжает быть - постмодернизм (например, Пол Остер , Томас Пинчон). Широкую известность в последнее время получили книги писателя-постмодерниста Дона Делилло.

В США получили широкое развитие научная фантастика и литература ужасов , а во второй половине XX века - фэнтези . Первая волна американской НФ, в которую входили Эдгар Райс Берроуз , Мюррей Лейнстер , Эдмонд Гамильтон , Генри Каттнер , была преимущественно развлекательной и породила поджанр «космическая опера », описывавший приключения первопроходцев космоса. К середине XX века в США начала преобладать более сложная фантастика. Среди всемирно известных американских фантастов - Рэй Брэдбери , Роберт Хайнлайн , Фрэнк Херберт , Айзек Азимов , Андре Нортон , Клиффорд Саймак , Роберт Шекли . Литература этих авторов отличается обращением к сложным социальным и психологическим вопросам, развенчанием утопии, аллегоричностью. В США зародился такой поджанр научной фантастики, как киберпанк (Филип К. Дик , Уильям Гибсон , Брюс Стерлинг), описывающий будущее, изменённое и обесчеловеченное под влиянием высоких технологий. К XXI веку Америка остаётся одним из главных центров фантастики, благодаря таким авторам как Дэн Симмонс , Орсон Скотт Кард , Лоис Буджолд , Дэвид Вебер , Нил Стивенсон , Скотт Вестерфельд , и другие.

Большинство популярных авторов в жанрах ужасов XX века - американцы. Классиком литературы ужасов первой половины века был Говард Лавкрафт , создатель «Мифов Ктулху », впитавших в себя наследие американской готики По. Во второй половине столетия жанр ужасов был отточен такими авторами как Стивен Кинг , Дин Кунц , Джон Уиндем . Расцвет американского фэнтези начался в 1930-е годы с Роберта Говарда , автора цикла рассказов «Конан », продолжающего традиции американской и английской приключенческой литературы. Во второй половине XX века жанр фэнтези был развит такими авторами как Роджер Желязны , Пол Уильям Андерсон , Урсула Ле Гуин . Самый популярный американский автор фэнтези в XXI веке - Джордж Р. Р. Мартин , создатель «Игры престолов », квазиреалистического исторического романа о вымышленном средневековье. Среди других заметных представителей жанра в конце XX и начале XXI веков - Роберт Джордан , Тэд Уильямс , Глен Кук .

Литература иммигрантов

Большую роль в американской литературе двадцатого века сыграли эмигранты. Трудно переоценить скандал, который вызвала «Лолита» . Очень заметную нишу составляет американская еврейская литература, часто юмористическая: Зингер , Беллоу , Рот , Маламуд . Одним из самых известных чернокожих писателей был Болдуин . Известность завоевали грек Евгенидис и китаянка Эми Тан . К пяти наиболее значительным китайско-американским писательницам относятся: Эдит Мод Итон, Дайана Чанг, Максин Хонг Кингстон, Эми Тан и Гиш Джен. Мужскую китайско-американскую литературу представляют Луи Чу, автор сатирического романа «Вкуси чашу чая», и драматурги Фрэнк Чин и Дэвид Генри Хванг. Сол Беллоу в 1976 году стал лауреатом Нобелевской премии по литературе. Большим успехом пользуется творчество итало-американских авторов (Марио Пьюзо , Джон Фанте , Дон Делилло).

Литература

• Традиции и мечта. Критический обзор английской и американской прозы с 20-х годов до сегодняшнего дня. Пер. с англ. М., «Прогресс», 1970. - 424 с.
• Американская поэзия в русских переводах. XIX-XX вв. Сост. С. Б. Джимбинов. На англ. яз с параллельным русск. текстом. М.: Радуга.- 1983.- 672 с.
• Американский детектив. Сборник повестей писателей США. Пер. с англ. Сост. В. Л. Гопман. М. Юрид. лит. 1989 г. 384с.
• Американский детектив. М. Лад 1992. - 384 с.
• Антология поэзии битников. Пер. с англ. - М.: Ультра. Культура, 2004, 784 с.
• Антология негритянской поэзии. Сост. и пер. Р. Магидов. М., 1936.
• Балдицын П. В. Творчество Марка Твена и национальный характер американской литературы. – М.: Издательство «Икар», 2004.
• Белов С. Б. Бойня номер «X». Литература Англии и США о войне и военной идеологии. - М.: Сов. писатель, 1991. - 366 с.
• Беляев А. А. Социальный американский роман 30-х годов и буржуазная критика. М., Высшая школа, 1969.- 96 с.
• Бернацкая В. И. Четыре десятилетия американской драмы. 1950-1980 гг. - М.: Рудомино, 1993. - 215 с.
• Боброва М. Н. Романтизм в американской литературе XIX века. М., Высшая школа, 1972.-286 с.
• Брукс В. В. Писатель и американская жизнь: В 2 т.: Пер. с англ. / Послесл. М.Мендельсона. - М.: Прогресс, 1967-1971
• Венедиктова Т. Д. Поэтическое искусство США: Современность и традиция. - М.:Изд-во МГУ, 1988 - 85с.
• Венедиктова Т. Д. Обретение голоса. Американская национальная поэтическая традиция. - М., 1994.
• Венедиктова Т. Д. «Разговор по-американски»: дискурс торга в литературной традиции США. - М.: Новое литературное обозрение, 2003. −328 с. ISBN 5-86793-236-2
• Ван Спанкерен, К. Очерки американской литературы. Пер. с англ. Д. М. Курса. - М. : Знание, 1988 - 64с.
• Ващенко А. В. Америка в споре с Америкой (Этнические литературы США) - М.: Знание, 1988 - 64с.
• Гайсмар М. Американские современники: Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1976. - 309 с.
• Гиленсон, Б. А. Американская литература 30-х годов XX века. - М. : Высш. шк., 1974. -
• Гиленсон Б. А. Социалистическая традиция в литературе США.-М., 1975.
• Гиленсон Б. А. История литературы США: Учебное пособие для вузов. М.: Академия, 2003. - 704 с. ISBN 5-7695-0956-2
• Дюшен И.,Шерешевская Н. Американская детская литература.// Зарубежная детская литература. М., 1974. С.186-248.
• Журавлев И. К. Очерки по истории марксистской литературной критики США (1900-1956). Саратов, 1963.- 155 с.
• Засурский Я. Н. История американской литературы: В 2 т. М, 1971.
• Засурский Я. Н. Американская литература XX века.- М., 1984.
• Зверев А. М. Модернизм в литературе США, М., 1979.-318 с.
• Зверев А. Американский роман 20-30-х годов. М., 1982.
• Зенкевич М., Кашкин И. Поэты Америки. XX век. М., 1939.
• Злобин Г П. По ту сторону мечты: Страницы американской литературы XX века. - М.: Худож. лит., 1985.- 333 с.
• История любви: Американская повесть XX века / Сост. и вступ. ст. С. Б. Белова. - М.: Моск. рабочий, 1990,- 672 с.
• Истоки и формирование американской национальной литературы XVII-XVIII вв. / Под ред. Я. Н. Засурского. - М.: Наука, 1985. - 385 с.
• Левидова И. М. Художественная литература США в 1961-1964 гг. Библиогр. обзор. М., 1965.-113 с.
• Либман В. А. Американская литература в русских переводах и критике. Библиография 1776-1975. М., «Наука», 1977.-452 с.
• Лидский Ю. Я. Очерки об американских писателях XX века. Киев, Наук. думка, 1968.-267 с.
• Литература США. Сб. статей. Под ред. Л. Г. Андреева. М., МГУ, 1973.- 269 с.
• Литературные связи и традиции в творчестве писателей Западной Европы и Америки XIX-XX вв.: Межвуз. сб. - Горький: [б. и.], 1990. - 96 с.
• Мендельсон М. О. Американская сатирическая проза XX века. М., Наука, 1972.-355 с.
• Мишина Л. А. Жанр автобиографии в истории американской литературы. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 1992. - 128 с.
• Морозова Т. Л. Образ молодого американца в литературе США (битники, Сэлинджер,Беллоу, Апдайк). М.,"Высшая школа" 1969.-95 с.
• Мулярчик А. С. Спор идет о человеке: О литературе США второй половины XX века. - М.: Сов. писатель, 1985.- 357 с.
• Николюкин А. Н. - Литературные связи России и США: становление лит. контактов. - М.: Наука, 1981. - 406 с., 4 л. ил.
• Проблемы литературы США XX века. М., «Наука»,1970.- 527 с.
• Писатели США о литературе. Сб. статей. Пер. с англ. М., «Прогресс», 1974.-413 с.
• Писатели США: Краткие творческие биографии / Сост. и общ. ред. Я. Засурского, Г. Злобина, Ю. Ковалева. М.: Радуга, 1990. - 624 с.
• Поэзия США: Сборник. Пер.с англ. / Сост., вступ. статья, коммент. А.Зверева . М.: «Художественная литература». 1982.- 831 с.(Библиотека литературы США).
• Оленева В. Современная американская новелла. Проблемы развития жанра. Киев, Наук. думка, 1973.- 255 с.
• Осипова Э.Ф. Американский роман от Купера до Лондона. Очерки по истории романа США XIX века.СПб.: Нестор-История, 2014.- 204 с. ISBN 978-5-4469-0405-1
• Основные тенденции развития современной литературы США. М.: «Наука», 1973.-398 с.
• От Уитмена до Лоуэлла: Американские поэты в переводах Владимира Британишского. М.: Аграф, 2005-288 с.
• Разница во времени: Сборник переводов из современной американской поэзии / Сост. Г. Г. Уланова. - Самара, 2010. - 138 с.
• Ромм А. С. Американская драматургия первой половины XX века. Л., 1978.
• Самохвалов Н. И. Американская литература XIX в.: Очерк развития критического реализма. - М.: Высш. школа, 1964. - 562 с.
• Слышу, поет Америка. Поэты США. Составил и перевел И.Кашкин М. Издательство. Иностранной литературы. 1960. - 174с.
• Современная американская поэзия. Антология. М.:Прогресс, 1975.- 504 с.
• Современная американская поэзи в русских переводах. Составители А. Драгомощенко, В. Месяц. Екатеринбург. Уральское отделение РАН. 1996. 306 стр.
• Современная американская поэзия: Антология / Сост. Эйприл Линднер. - М.: ОГИ, 2007. - 504 с.
• Современное литературоведение США. Споры об американской литературе. М., Наука,1969.-352 с.
• Сохряков Ю. И. - Русская классика в литературном процессе США XX века. - М.: Высш. шк., 1988. - 109, с.
• Староверова Е. В. Американская литература. Саратов, «Лицей», 2005. 220 с.
• Старцев А. И. От Уитмена от Хемингуэя. - 2-е изд., доп. - М.: Сов. писатель, 1981. - 373 с.
• Стеценко Е. А. Судьбы Америки в современном романе США. - М.: Наследие, 1994. - 237с.
• Тлостанова М. В. Проблема мультикультурализма и литература США конца XX века. - М.: РШГЛИ РАН «Наследие», 2000-400с.
• Толмачев В. М. От романтизма к романтизму. Американский роман 1920-х годов и проблема романтической культуры. М., 1997.
• Тугушева М. П. Современная американская новелла (Некоторые черты развития). М., Высшая школа, 1972.-78 с.
• Финкелстайн С. Экзистенциализм и проблема отчуждения в американской литературе. Пер. Э. Медникова. М., Прогресс, 1967.-319 с.
• Эстетика американского романтизма / Сост., вступ. ст. и коммент. А. Н. Николюкина. - М.: Искусство, 1977. - 463 с.
• Шогенцукова Н.А. Опыт онтологической поэтики. Эдгар По. Герман Мелвилл. Джон Гарднер. М., Наука, 1995.
• Nichol, «The American literature» ();
• Knortz, «Gesch. d. Nord-Amerik-Lit.» ();
• Stedman and Hutchinson, «The Library of Amer. liter.» ( -);
• Mathews, «An introduction to Amer. liter.» ().
• Habegger A. Gender, fantasy and realism in American literature.N.Y.,1982.
• Alan Wald. Exiles from a Future Time: The Forging of the Mid-Twentieth Century Literary Left. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 2002. xvii + 412 pages.
• Blanck, Jacob, comp. Bibliography of American literature . New Haven, 1955-1991 . v.l-9. R016.81 B473
• Gohdes, Clarence L. F. Bibliographical guide to the study of the literature of the U.S.A. 4th ed., rev. & enl. Durham, N.C., 1976. R016.81 G55912
• Adelman, Irving and Dworkin, Rita. The contemporary novel; a checklist of critical literature on the British and American novel since 1945. Metuchen, N.J., 1972. R017.8 Ad33
• Gerstenberger, Donna and Hendrick, George. The American novel; a checklist of twentieth-century criticism. Chicago, 1961-70. 2v. R016.81 G3251
• Ammons, Elizabeth. Conflicting Stories: American Women Writers at the Turn into the Twentieth Century. New York: Oxford Press, 1991
• Covici, Pascal, Jr. Humor and Revelation in American Literature: The Puritan Connection. Columbia: University of Missouri Press, 1997.
• Parini, Jay, ed. The Columbia History of American Poetry. New York: Columbia University Press, 1993.
• Wilson, Edmund. Patriotic Gore: Studies in the Literature of the American Civil War. Boston: Northeastern University Press, 1984.
• New Immigrant Literatures in the United States: A Sourcebook to Our Multicultural Literary Heritage by Alpana Sharma Knippling (Westport, CT: Greenwood, 1996)
// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• Зверев А. М. Американский военный роман последних лет: Обзор // Современная художественная литература за рубежом. 1970. № 2. С. 103-111.
• Зверев А. М. Русская классика и становление реализма в литературе США // Мировое значение русской литературы ХIХ века. М.: Наука, 1987. С. 368-392.
• Зверев А. М. Распавшийся ансамбль: Знаем ли мы американскую литературу? // Иностранная литература. 1992. № 10. С. 243-250.
• Зверев А. М. Склеенная ваза: Американский роман 90-х: ушедшее и «текущее» // Иностранная литература. 1996. № 10. С. 250-257.
• Землянова Л. Заметки о современной поэзии США.// Звезда, 1971.№ 5. С.199-205.
• Мортон М. Детская литература США вчера и сегодня // Детская литература, 1973, № 5. С.28-38.
• Уильям Киттредж, Стивен М. Краузер Великий американский детектив // «Иностранная литература», 1992, № 11, 282-292
• Нестеров Антон. Одиссей и сирены: американская поэзия в России второй половины ХХ века // «Иностранная литература» 2007, № 10
• Осовский О. Е., Осовский О. О. Единство многоголосия: проблемы литературы США на страницах ежегодника украинских американистов // Вопросы литературы. № 6. 2009
• Попов И. Американская литература в пародиях // Вопросы литературы. 1969.№ 6. С.231-241.
• Староверова Е. В. Роль Священного Писания в оформлении национальной литературной традиции США: поэзия и проза Новой Англии XVII столетия // Духовная культура России: история и современность / Третьи региональные Пименовские чтения. - Саратов, 2007. - С. 104-110.
• Эйшискина Н.Перед лицом тревоги и надежд. Подросток в современной американской литературе.// Детская литература. 1969.№ 5. С.35-38.

Александр Генис: По-моему, сказать, что такое типично русский роман, может только иностранец, и я не берусь описать, что у него при этом происходит в уме, потому что обычно со мною не делятся, боясь обидеть. Расшифровать ДНК нашей словесности и в самом деле не просто, начиная прямо с Пушкина, который писал прозу, как европеец, вроде Вальтера Скотта. Да так оно, в сущности, и было, если говорить о фабуле, но не исполнении - у Пушкина в сто раз лучше.

С Толстым не проще. Хотя «Война и мир» считается национальном эпосом, в книге действует европейская аристократия. Наполеон и Кутузов читают по-французски, и Пьеру проще найти общий язык с вражеским офицером, чем со своими мужиками. Русское у графа - сouleur locale: Наташа пляшет «барыню», Платон Каратаев бьется в цепях авторского замысла.

Другой кандидат – исконно русский Обломов, но не роман, а герой. Национальна здесь не книга, а загадка: почему он не встает с постели? Остается, конечно, Достоевский, в первую очередь - «Карамазовы». Но у меня и с братьями – проблемы. Иван – схема европейца, Алеша – христианский идеал, Дмитрий – его обратная, но тоже хорошая сторона (в «Братьях Карамазовых», как в ленте Мёбиуса, такое возможно). Достоевский, что постоянно случалось с нашими классиками, перестарался и вырастил из русских героев универсальных, на подобие Гулливера.

Я, во всяком случае, таких не встречал. Другое дело - папаша Карамазов: если не корень, то пень нации. Он и мертвым не выпускает роман из рук – такова в нем жизненная сила, которую китайцы называют ци и ценят в древесных наростах. Герои ведь не бывают стройными. Темперамент закручивает их в спираль, словно для разгону. Особенно в России, где от власти самодуров уйти можно только дуриком.

Короче, проблема специфики русской классики заводит нас так далеко, что, может, и впрямь лучше поручить её иноземцам. О том, что у них получается, расскажет нашим слушателям Марина Ефимова.

Марина Ефимова: Статья американской писательницы и публицистки Франсин Проуз в «Книжном обозрении» газеты «НЙТаймс» называется «Что сделало русскую литературу XIX века такой значительной?». Вероятно, у каждого русскоязычного читателя есть свой ответ на этот вопрос, но чрезвычайно интересно узнать, что остается от великой литературы современному, взыскательному американскому читателю после её перевода на английский язык. Проуз начинает со сравнения:

Диктор: «Почему мы все еще читаем русских писателей позапрошлого века с неослабевающим наслаждением и восхищением? В чем их секрет? В убедительной силе? В прямоте и честности? В точности, с которой они описывали важнейшие аспекты человеческого опыта?.. Именно – важнейшие. Не опыт свиданий с партнёрами, выбранными компьютером; не яростное раздражение из-за мелких неудобств; не возмущение задержкой заказа, выполненного на день позже. Нет, другого ранга события и чувства незабываемо описывали они в своих произведениях: рождение, смерть, драмы детства, первую любовь, брак, счастье, одиночество, предательство, нищету, богатство, войну и мир».

Марина Ефимова: Окидывая взглядом широту и глубину тематики русской классики, Проуз фиксирует еще несколько особенностей писателей 19-го века: «Они представляют каждого человека целым миром, - пишет она. - Вероятно, поэтому все их герои (хотя они родились и выросли в одной стране) так неповторимо индивидуальны». Проуз признается, что ей хочется «аплодировать способности этих писателей убеждать нас в том, что в человеческой природе, в человеческой душе есть силы, готовые преодолеть преграды, поставленные требованиями общества, классовыми и национальными различиями, и даже временем».

Проуз восхищается бурным воображением Гоголя – таким ярким, что порождения его фантазии кажутся читателям не только вполне возможными, но даже естественными – например, если человек, проснувшись утром, обнаруживает пропажу собственного носа. Убедительность и яркость гоголевской фантазии, по свидетельству Франсин Проуз, позволяет иностранцам вполне оценить Гоголя, несмотря на предупреждение Владимира Набокова, которое Проуз приводит в статье:

Диктор: «Конечно, мы можем ощетиниться на утверждение Набокова, что «если Гоголя читать НЕ по-русски, то его вообще можно не читать». Набоков говорит о гоголевском языке – свежем, описательном, богатом юмором и неожиданными деталями. И наше восхищение ещё усиливается от объяснения Набокова, как Гоголь избегал банальностей, «унаследованных от древних». От века «небо было голубым, закат - алым, листва – зеленой. - объясняет Набоков. – Только Гоголь, первым, увидел желтое и сиреневое».

Марина Ефимова: Бегло обсуждая в короткой статье гигантов русской классики, Проуз пытается выделить наиболее впечатлившие её черты их литературных талантов: «Персонажи Достоевского, – пишет она, - и для нас, иностранцев, - живые люди, абсолютно реальные, даже если мы подозреваем, что в реальности никто не ведет себя так, как они: кидаясь друг другу в ноги или рассказывая с шокирующими деталями всю свою жизнь первому встречному в пивной».

Диктор: «Печальная утонченность, сверхъестественное искусство приоткрывать спрятанные, глубинные эмоции мужчин, женщин и детей, населяющих его пьесы, его повести и рассказы».

Марина Ефимова: О Толстом:

Диктор: «Монументальность замысла и острейшая проницательность поднимает на эпический уровень каждый эпизод романов Толстого – от обыденной варки варенья или воровства слив деревенскими девочками – до трагических полотен Бородинской битвы в «Войне и мире» или скачек в «Анне Карениной».

Марина Ефимова: О Тургеневе:

Диктор: «У Тургенева природа становится таким же важным персонажем, как и люди. Так же, как они, она дотошно описана, и так же, как они, всё равно остается непостижимо мистической».

Марина Ефимова: «В дополнение, - пишет Франсин Проуз, - я могу посоветовать тем, кто ищет наиболее полного ответа на вопрос о загадке русских классиков 19-го века, прочесть набоковские «Лекции по русской литературе».

Диктор: «Некоторые аспекты книги Набокова могут раздражать: например, его аристократические предубеждения, его презрение к персонажам романов Достоевского – этим, как он пишет, «невротикам и лунатикам»; его отрицание почти всей литературы советского времени. (Хочется спросить: а как же Ахматова, Платонов, Бабель?). Но с другой стороны, никто не написал так проницательно, как Набоков, о двух самых волнующих рассказах Чехова: «В овраге» и «Дама с собачкой»; никто не представил более убедительных доказательств блистательного великолепия романа «Анна Каренина». И всё же, поверьте, читать русских классиков – даже лучше, чем читать лекции Набокова об их произведениях. Читать и перечитывать, потому что их книги еще сильнее поражают своей красотой и значительностью каждый раз, когда мы возвращаемся к ним. Поэтому, закрыв последнюю страницу последней книги русской классики, возьмитесь снова за первую и начните читать сначала».

Марина Ефимова: Ответила ли Франсин Проуз на вопрос, который она задала в названии своей статьи – «Что делает русскую литературу XIX века такой значительной?». В поэтическом смысле – конечно. Но есть и более приземленный вариант ответа. В XIX веке в России зверствовала цензура – государственная и церковная, не пуская свободную мысль в историческую науку, в философию, в теологию. Государство и Церковь монополизировали ответы на вечные вопросы человеческой души: в чем смысл жизни? Что хорошо и что плохо? Возможно, это обстоятельство отчасти объясняет особое сгущение талантов в художественной литературе, где цензура была не такой непроходимой. И, возможно, поэтому русская литература XIX века так обогатилась историческими и философскими идеями, и богоискательством.

Мне кажется (по долгому опыту иммиграции), что многие американцы относятся к художественной литературе, как к исключительно культурному атрибуту. Начитанность – удел элиты. Видимо, поэтому в общественных школах литературу преподают небрежно и неразборчиво. А для россиян многих поколений русская художественная литература была в детстве главным пособием для вступления в жизнь. Еще до своего личного, всегда ограниченного опыта мы узнавали из бесценных наблюдений великих писателей о сложности человеческих отношений. Мы узнавали в их героях собственные пороки, мы учились улавливать юмор, мы даже русскому языку учились больше у них, чем по учебникам. Тот, кто в детстве хохотал над записью в Чеховской «Жалобной книге»: «Подъезжая к городу, у меня слетела шляпа», на всю жизнь усваивал правила обращения с деепричастными оборотами. Мне кажется, что мудрость и талант великих литераторов, проверенные веками, помогают взрослеть и современным детям - гораздо достойнее и эффективнее, чем наставления школьных психологов или уроки сексуального ликбеза.

Вконтакте

Несмотря на сравнительно короткую историю, американская литература внесла неоценимый вклад в мировую культуру. Хотя уже в XIX веке вся Европа зачитывалась мрачными детективными историями Эдгара По и прекрасными историческими поэмами Генри Лонгфелло, это были лишь первые шаги; именно на XX век приходится расцвет американской литературы . На фоне великой депрессия, двух мировых войн и борьбы против расовой дискриминации в Америке рождаются классики мировой литературы, лауреаты нобелевских премий, писатели, которые характеризуют своими произведениями целую эпоху.

Радикальные экономические и социальные изменения жизни американцев в 20-е и 30-е годы стали идеальной почвой для расцвета реализма , в котором отражалось стремление запечатлеть новые реалии Америки. Теперь вместе с книгами, целью которых являлось развлечь читателя и заставить его забыть об окружающих социальных проблемах, на прилавках появляются произведения, в которых явно показана необходимость изменения сложившегося социального порядка. Творчество реалистов отличалось большим интересом к разного рода социальным конфликтам, атаками на принятые обществом ценности и критикой американского образа жизни.

Среди самых выдающихся реалистов были Теодор Драйзер , Френсис Скотт Фицджеральд , Уильям Фолкнер и Эрнест Хемингуэй . В своих бессмертных произведениях они отражали истинную жизнь Америки, сочувствовали трагической судьбе юных американцев, прошедших первую мировую войну, поддерживали борьбу против фашизма, отрыто говорили в защиту рабочих и без стеснения изображали развращенность и душевную пустоту американского общества.

ТЕОДОР ДРАЙЗЕР

(1871-1945)

Теодор Драйзер родился в маленьком городке в штате Индиана в семье обанкротившегося мелкого предпринимателя. Писатель с детства познал голод, бедность и нужду , что позднее отразилось на тематике его произведений, а так же на блестящем описании жизни обычного рабочего класса. Его отец был строгим католиком, ограниченным и деспотичным, что заставило Драйзера ненавидеть религию до конца своих дней.

В шестнадцать лет Драйзеру пришлось оставить школу и подрабатывать, чтобы хоть как-то заработать себе на жизнь. Позднее он все же был зачислен в университет, но смог проучиться там лишь год опять же из-за проблем с деньгами . В 1892 Драйзер начинает работать репортёром в различных газетах, и в конце концов переезжает в Нью-Йорк, где становится редактором журнала.



Его первая значительная работа – роман «Сестра Керри» – выходит в 1900 году. Драйзер описывает близкую к его собственной жизни историю бедной деревенской девчушки, которая в поисках работы оправляется в Чикаго. Как только книга с трудом пробилась в печать, она сразу была названа противоречащей морали и снята с продажи . Спустя семь лет, когда стало слишком сложно прятать произведение от публики, роман все же появился на прилавках магазинов. Вторая книга писателя «Дженни Герхард» вышла в 1911 году также была разгромлена критиками .



Дальше Драйзер начинает писать цикл романов «Трилогия желаний»: «Финансист» (1912), «Титан» (1914) и незаконченный роман «Стоик» (1947). Его целью было показать, как в конце XIX века в Америке ведется «большой бизнес» .



В 1915 году выходит полу-автобиографический роман «Гений» , в котором Драйзер описывает трагическую судьбу молодого художника, чью жизнь сломила жестокая несправедливость американского общества. Сам писатель считал роман своим лучшим произведением , но критики и читатели встретили книгу негативно и она практически не продавалась .



Самой известной работой Драйзера является бессмертный роман «Американская трагедия» (1925). Это история о молодом американце, испорченном ложными моральными устоями США, из-за чего он становится преступником и убийцей. Роман отражает американский образ жизни , в котором бедность рабочих с окраины ярко выделяется на фоне достатка привилегированного класса.

В 1927 Драйзер посетил СССР и на следующий год выпустил книгу «Драйзер смотрит на Россию» , которая стала одной из первых книг о Советском Союзе , опубликованной писателем из Америки.

Также Драйзер поддерживал движение американского рабочего класса и написал несколько публицистических работ на эту тему – «Трагическая Америка» (1931) и «Америку стоит спасать» (1941). С неутомимой силой и мастерством истинного реалиста, он изображал окружающий его социальный строй. Однако, несмотря на то, насколько суровый мир представал перед его глазами, писатель никогда не терял веру в достоинство и величие человека и его любимой страны.



Помимо критического реализма, Драйзер творил в жанре натурализма . Он скрупулезно изображал на первый взгляд незначительные детали повседневной жизни своих героев, приводил реальные документы, порой очень длинные по размеру, четко расписывал действия, связанные с бизнесом и т.д. Из-за подобной манеры письма критики часто обвиняли Драйзера в отсутствии стиля и фантазии . К слову, несмотря на подобные осуждения, Драйзер был кандидатом на получение Нобелевской премии в 1930 году, так что сами можете судить об их правдивости.

Не спорю, может быть, иногда обилие мелких деталей сбивает с толку, но именно их повсеместное присутствие позволяет читателю наиболее четко представить действие и словно бы оказаться его непосредственным участником. Романы писателя большие по размеру и читать их бывает довольно сложно, но они, несомненно, являются шедеврами американской литературы, на которые стоит потратить время . Настоятельно рекомендуется любителям творчество Достоевского, которые уж точно смогут по достоинству оценить талант Драйзера.

ФРЕНСИС СКОТТ ФИЦДЖЕРАЛЬД

(1896-1940)



Френсис Скотт Фицджеральд – один из самых выдающихся американских писателей потерянного поколения (это молодые люди, призванные на фронт, иногда ещё не окончившие школу и рано начавшие убивать; после войны часто не могли адаптироваться к мирной жизни, спивались, заканчивали жизнь самоубийством, некоторые сходили с ума). Это были опустошенное изнутри люди, у них которых не осталось сил сражаться с коррумпированным миром богатства. Они пытаются заполнить свою душевную пустоту бесконечными удовольствиями и развлечениями.

Писатель родился в городе Сент-Пол, штат Миннесота, в обеспеченной семье, поэтому получил возможность обучаться в престижном Принстонском университете . В то время в университете царил соревновательный дух, под влияние которого попал и Фицджеральд. Он всеми силами пытался стать членом самых модных и известных клубов, которые манили своей атмосферой изысканности и аристократичности. Деньги для писателя были синонимами независимости, привилегированности, стиля и красоты, а бедность ассоциировалась со скупостью и ограниченностью. Позднее Фицджеральд понял ложность своих взглядов .

Он так и не доучился в Принстоне, но именно там началась его литературная карьера (он писал для университетского журнала). В 1917 писатель уходит добровольцем в армию, но его так и не участвует в настоящих военных действиях в Европе. В то же время он влюбляется в Зельду Сейр , происходившую из богатой семьи. Они поженились лишь в 1920, через два года поле оглушительного успешного выхода первой серьезной работы Фицджеральда «По ту сторону рая» , потому что Зельда не хотела выходить за бедного неизвестного мужчину. Тот факт, что прекрасных девушек привлекает лишь богатство, заставил писателя задуматься о социальной несправедливости , а Зельду впоследствии часто называли прототипом героинь его романов.



Достаток Фицджеральда растет прямо пропорционально популярности его романа, и вскоре супруги становятся олицетворением роскошного образа жизни , их даже стали называть королем и королевой своего поколения. Они жили шикарно и напоказ, наслаждались модной жизнью в Париже, дорогими номерами в престижных отелях, бесконечными вечеринками и приемами. Они постоянно выкидывали различные эксцентричные выходки, скандалили и пристрастились к алкоголю, а Фицджеральд даже начал писать статьи для глянцевых журналов того времени. Все это, несомненно, разрушало талант писателя , хотя даже тогда ему удалось написать несколько серьезных романов и историй.

Его основные романы появились между 1920 и 1934 годами: «По ту сторону рая» (1920), «Прекрасные и проклятые» (1922), «Великий Гэтсби», который является самым известным произведением писателя и считается шедевром американской литературы, и «Ночь нежна» (1934).




Лучшие истории Фицджеральда включены в сборники «Сказки века джаза» (1922) и «Все эти печальные молодые люди» (1926).

Незадолго до смерти в автобиографической статье Фицджеральд сравнил себя с разбитой тарелкой. Он умер от сердечного приступа 21 декабря 1940 года в Голливуде.



Основной темой практически всех работ Фицджеральда была развращающая сила денег , которая приводит к духовному разложению . Он считал богатых особым сословием, и только со временем начал осознавать, что оно основано на бесчеловечности, своей собственной бесполезности и отсутствии морали. Он осознавал это вместе со своими героями, которые были в основном автобиографическими персонажами.

Романы Фицджеральда написаны прекрасным языком, понятным и изысканным в одно и то же время, поэтому читатель с трудом может оторваться от его книг. Хотя после прочтения произведений Фицджеральда, несмотря на поражающее воображение путешествие в роскошный «век джаза» , остается ощущение опустошенности и тщетности бытия, его по праву считают одним из самых выдающихся писателей XX века.

УИЛЬЯМ ФОЛКНЕР

(1897-1962)



Уильям Катберт Фолкнер – один из ведущих романистов середины XX века, в Нью-Олбани, штат Миссисипи, в обнищавшей аристократической семье. Он учился в Оксфорде , когда началась Первая мировая война. Опыт писателя, полученный в это время, сыграл важную роль в формировании его характера. Он поступил в лётную военную школу , но война закончилась прежде, чем он успел завершить курс. После этого Фолкнер вернулся в Оксфорд и работал начальником почтового отделения в университете Миссисипи. В то же время он начал посещать курсы в университете и пробовать писать.



Его первая изданная книга, сборник стихотворений «Мраморный фавн» (1924), не был успешным . В 1925 году Фолкнер познакомился с писателем Шервудом Андерсоном , который оказал большое влияние на его творчество. Он порекомендовал Фолкнеру заниматься не поэзией, прозой , и дал совет писать об американском Юге , о месте, в котором Фолкнер рос и котором знает лучше всего. Именно в Миссисипи, а именно в вымышленном округе Йокнапатофа будут происходить события большинства его романов.



В 1926 Фолкнер написал роман «Солдатская награда» , который был близок по духу потерянному поколению. Писатель показал трагедию людей , вернувшихся к мирной жизни покалеченными как физически, так и душевно. Роман также не имел большой успех, но Фолкнер был признан как изобретательный писатель .

С 1925 по 1929 он работает плотником и маляром и успешно совмещает это с писательским трудом.



В 1927 выходит роман «Москиты» и в 1929 – «Сарторис» . В тот же год Фолкнер издает роман «Шум и ярость» , который приносит ему известность в литературных кругах . После этого он решает посвятить все свое время писательской деятельности. Его произведение «Святилище» (1931), история о насилии и убийстве, стала сенсацией и автор, наконец, обрел финансовую независимость .

В 30-е годы Фолнер пишет несколько готических романов: «Когда я умирала» (1930), «Свет в Августе» (1932) и «Авессалом, Авессалом!» (1936).



В 1942 году писатель публикует сборник рассказов «Сойди, Моисей» , в которую входит одно из его известнейших произведений – повесть «Медведь» .В 1948 Фолкнер пишет «Осквернитель праха» , один из важнейших социальных романов, связанных с проблемой расизма .

В 40-е и 50-е в свет выходят его лучшая работа – трилогия, состоящая из романов «Поселок» , «Город» и «Особняк» , посвященной трагической судьба аристократии американского Юга . Последний роман Фолкнера «Похитители» выходит в 1962, он также входит в сагу о Йокнапатофе и изображает историю прекрасного, но умирающего Юга. За этот роман, а также за «Притчу» (1954), темами которой является человечность и война, Фолкнер получил Пулитцеровские премии . В 1949 году писателю присудили «за значительный и с художественной точки зрения уникальный вклад в развитие современного американского романа» .



Уильям Фолкнер был одним из самых выдающихся писателей своего времени. Он принадлежал к Южной школе американских писателей . В своих произведениях он обращался к истории американского Юга, в особенности временам Гражданской войны.

В своих книгах он пытался разобраться с проблемой расизма , прекрасно понимая, что она ни столько социальная, сколько психологическая. Фолкнер видел афроамериканцев и белых неотрывно связанными друг с другом общей историей. Он осуждал расизм и жестокость, но был уверен, что и белые, и афроамериканцы не были готовы к законодательным мерам, поэтому Фолкнер в основном критиковал моральную сторону вопроса.

Фолкнер искусно владел пером, хотя часто утверждал, что мало интересуется техникой письма. Он был смелым экспериментатором и обладал оригинальным стилем. Он писал психологические романы , в которых большое внимание уделялось репликам персонажей, например, роман «Когда я умирала» выстроен как цепь монологов героев, иногда длинных, иногда в одно-два предложения. Фолкнер бесстрашно соединял противоположные по смыслу эпитеты, создавая сильный эффект, а его произведения часто имеют двусмысленный, неопределенный конец. Безусловно, Фолкнер умел писать так, чтобы взволновать душу даже самого привередливого читателя.

ЭРНЕСТ ХЕМИНГУЭЙ

(1899-1961)



Эрнест Хемингуэй — один из самых читаемых писателей XX века . Он является классиком американской и мировой литературы.

Он родился в Оук-Парке, штат Иллинойс, в семье провинциального доктора. Его отец увлекался охотой и рыбалкой, он научил сына стрелять и рыбачить , а также привил любовь к спорту и природе. Мать Эрнеста была религиозной женщиной, которая была целиком посвящена делам церкви. На почве разных взглядов на жизнь, между родителями писателя часто вспыхивали ссоры, из-за чего Хемингуэй не мог чувствовать себя спокойно дома .

Любимым местом Эрнеста был дом в северном Мичигане, где семья обычно проводила лето. Мальчик всегда сопровождал отца в различных вылазках в лес или на рыбалку.

В школе Эрнеста был одаренным, энергичным, успешным учеником и отличным спортсменом . Он играл в футбол, был членом команды по плаванью и занимался боксом. Хемингуэй также любил литературу, писал еженедельные обзоры, поэтические и прозаические произведения в школьные журналы. Однако школьные годы не были спокойными для Эрнеста. Атмосфера, созданная в семье его требовательной матерью, очень сильно давила на мальчика, так что он дважды сбегал из дома и работал на фермах чернорабочим.

В 1917 году, когда Америка вступила в Первую мировую войну, Хемингуэй хотел попасть в действующую армию , но из-за плохого зрения ему отказали. Он переехал в Канзас к своему дяде и начал работать репортером в местной газете The Kansas City Star . Журналистский опыт явно проглядывается в отличительном стиле письма Хемингуэя, немногословности, но при этом ясности и точности языка. Весной 1918 года он узнал, что Красному кресту требуются добровольцы на Итальянском фронте . Это был его долгожданный шанс оказаться в центре сражений. После недолгой остановки во Франции, Хемингуэй прибыл в Италию. Спустя два месяца, спасая раненного итальянского снайпера, писатель попал под огонь пулеметов и минометов и был тяжело ранен . Его забрали в больницу в Милан, где после 12 операций извлекли 26 осколков из тела.



Опыт Хемингуэя, полученный в войне , был очень важен для молодого человека и повлиял не только на его жизнь, но и на писательскую деятельность. В 1919 Хемингуэй возвращается героем в Америку. Вскоре он едет в Торонто, где начинает работать репортером на газету The Toronto Star . В 1921 Хемингуэй женится на молодой пианистке Хэдли Ричардсон, и чета переезжает в Париж , город, о котором давно мечтает писатель. Чтобы собрать материал для своих будущих рассказов, Хемингуэй путешествует по всему миру, посещая Германию, Испанию, Швейцарию и другие страны. Его первая работа «Три истории и десять поэм» (1923) не была успешной, но следующий сборник рассказов «В наше время» , вышедший в 1925 году, добился общественного признания .



Первый роман Хемингуэя «И восходит солнце» (или «Фиеста» ) опубликован в 1926 году. «Прощай, оружие!» , роман, изображающий Первую мировую войну и ее последствия, выходит в 1929 и приносит большую популярность автору . В конце 20-ых и в 30-е годы Хемингуэй выпускает два сборника рассказов: «Мужчины без женщин» (1927) и «Победитель не получает ничего» (1933).



Самыми выдающимися произведениями, написанными в первой половине 30-ых годов, являются «Смерть после полудня» (1932) и «Зелёные холмы Африки» (1935). «Смерть после полудня» повествует об испанской корриде, «Зелёные холмы Африки» и широко известный сборник «Снега Килиманджаро» (1936) описывают охоту Хемингуэя в Африке. Любитель природы , писатель мастерски рисует перед читателями африканские пейзажи.

Когда в 1936 году началась гражданская война в Испании , Хемингуэй поспешил к театру военных действий, но на этот раз как антифашистский корреспондент и писатель. Следующие три года его жизни тесно связаны с борьбой испанского народа против фашизма.



Он принял участие в съемке документального фильма «Земля Испании» . Хемингуэй написал сценарий и сам читал текст. Впечатление от войны в Испании отразились в романе «По ком звонит колокол» (1940), который сам писатель считал своей лучшей работой .

Глубокая ненависть к фашизму сделала Хемингуэя активным участником Второй мировой войны . Он организовал контрразведку против нацистских шпионов и охотился на своем катере за немецкими подводными лодками в Карибском море, после этого служил военным корреспондентом в Европе. В 1944 году Хемингуэй принимал участие в боевых полетах над Германией и даже, встав во главе отряда французских партизан, был одним из первых, кто освободил Париж от немецкой оккупации.



После войны Хемингуэй переехал на Кубу , иногда посещал Испанию и Африку. Он горячо поддерживал кубинских революционеров в их борьбе против сложившейся в стране диктатуры. Он много общался с простыми кубинцами и много работал над новой повестью «Старик и море» , которая считается вершиной творчества писателя. В 1953 году Эрнест Хемингуэй получил Пулитцеровскую премию за эту гениальную повесть, а в 1954 году Хемингуэю присудили Нобелевскую премию по литературе «за повествовательное мастерство, в очередной раз продемонстрированное в «Старике и море»».



Во время своего путешествия в Африку в 1953 году писатель попал в серьезную авиакатастрофу.

В последние годы жизни он был серьезно болен. В ноябре 1960 года Хемингуэй возвращается в Америку в городок Кетчум, штат Айдахо. Писатель страдал от ряда заболеваний , из-за чего его поместили в клинику. Он был в глубокой депрессии , так как считал, что агенты ФБР следят за ним, прослушивают телефонные разговоры, проверяют почту и банковские счета. В клинике это приняли как симптом психического заболевания и лечили великого писателя электрошоком. После 13 сеансов Хемингуэй потерял память и возможность творить . Он был в депрессии, страдал от приступов паранойи и все чаще задумывался о самоубийстве .

Через два дня поле выписки из психиатрической больницы, 2 июля 1961 года, Эрнест Хемингуэй застрелился из любимого охотничьего ружья в своем доме в Кетчуме, не оставив предсмертной записки.

В начале 80-ых годов дело Хемингуэя в ФБР было рассекречено, и факт слежки за писателем в его последние годы подтвердился.



Эрнест Хемингуэй был, безусловно, величайшим писателем своего поколения, обладавшим удивительной и трагичной судьбой. Он был борцом за свободу , яро выступал против войн и фашизма, причем не только посредством литературных работ. Он был невероятным мастером письма . Его стиль отличается лаконичностью, точностью, сдержанностью в описании эмоциональных ситуаций, конкретностью деталей. Разработанный им прием вошел в литературу под названием «принцип айсберга» , потому что писатель придавал основное смысл подтексту. Основной чертой его творчества была правдивость , он всегда был честен и искренен со своими читателями. Во время чтения его произведений появляется уверенность в достоверности событий, создается эффект присутствия.

Эрнест Хемингуэй – этот тот писатель, работы которого признаются настоящими шедеврами мировой литературы и чьи произведения, без сомнения, стоит прочитать каждому.

МАРГАРЕТ МИТЧЕЛЛ

(1900-1949)



Маргарет Митчелл родилась в Атланте, Джорджия. Она была дочерью адвоката, который был председателем Исторического Общества Атланты. Вся семья любила и интересовалась историей, и девочка росла в атмосфере рассказов о Гражданской войне .

Сначала Митчелл училась в Вашингтонской семинарии, а затем поступила в престижный женский Смитский колледж в штате Массачусетс. После учебы она начала работать в The Atlanta Journal . Она написала сотни эссе, статей и обзоров для газеты, и за четыре года работы доросла до репортера , но в 1926 получила травму лодыжки, что сделало ее работу невозможной.



Энергия и живость характера писательница прослеживались во всем, что она делала или писала. В 1925 году Маргарет Митчел вышла замуж за Джона Марша. С этого момента она начала записывать все те истории о Гражданской войне, которые слышала в детстве. Результатом этого стал роман «Унесенные ветром» , который был впервые опубликован в 1936 году. Писательница работала над ним в течении десяти лет . Это роман о Гражданской войне в Америке, рассказанный с точки зрения Севера. Главной героиней является, разумеется, прекрасная девушка по имени Скарлетт О’Хара, вся история крутиться вокруг ее жизни, семейной плантации, любовных отношений.



После выхода романа, американского классического бестселлера , Маргарет Митчелл быстро стала всемирно известной писательницей. Более 8 миллионов копий было продано в 40 странах. Роман был переведен на 18 языков. Он выиграл Пульцеровскую премию в 1937 году. Позднее был снят очень успешный фильм с Вивьен Ли, Кларком Гейблом и Лесли Говардом.



Несмотря на многочисленные просьбы поклонников о продолжении истории О’Хары, Митчелл не написала больше ни одного романа . Но имя писательницы, как и ее великолепное произведение, навсегда останется в истории мировой литературы.

6 голосов

УДК 821.111+821.161.1

О ВЛИЯНИИ РУССКОЙ КЛАССИКИ ХГХ ВЕКА НА АМЕРИКАНСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ ХХ ВЕКА

Бабушкина И.Е.

Данная работа ставит своей целью помочь студентам глубже осознать потенциал и перспективы российской цивилизации через духовно-социальный опыт крупнейших писателей США ХХ века и, вместе с тем, показать как влияние русской духовности взаимосвязано с углублением их критики своей, то есть американской цивилизации. Анализу подвергнуты два малоизученных литературно-философских романа: «На восток от Эдема» (1952) Джона Стейнбека и «День Восьмой» (1967) Торнтона Уайлдера. Анализ сделан под углом зрения межцивилизационных отношений. Ключевые слова: межкультурный диалог, философские притчи, межцивилизационные отношения, заново утверждать, пути спасения, влияние русской духовности, философия социал-дарвинизма, первоосновы Христианства, роль Православия.

ABOUT INFLUENCE OF THE RUSSIAN CLASSICS OF THE XIX CENTURY ON THE AMERICAN WRITERS OF THE XX CENTURY

The article is devoted to the influence of the Russian classical literature of the XIX century upon the classical American writers of the XX century. The author presents her conception of the debatable message inherent in the two masterpieces created by the famous classical writers of the U.S.A. - John Steinbeck"s novel "East of Eden" (1952), and Thornton Wilder"s novel "The Eighth Day" (1967). She reveals the d e-cisive role of the Orthodox religion in the solution of the problems raised in the novels. The genre of these works of art is considered to be philosophical parable.

Keywords: cross-cultural dialogue, philosophical parables, the intercivilization relations, anew to claim, ways of rescue, influence of the Russian spirituality, philosophy of social Darwinism, the Christianity fundamental principle, Orthodoxy role.

В наше время в мировой политике все большее значение приобретает ее гуманитарная составляющая. По словам выступавшего в МГИМО министра иностранных дел РФ С.В. Лаврова, это одно из «новых измерений» в сфере международного сотрудничества «в условиях глобализации». «Приумножая» свои знания в области культуры, включающей «высокую нравственность» наши студенты обретают «глубокое понимание национальных интересов и готовность умело их защищать»1.

Говорилось о необходимости овладения искусством эффективно вести межкультурный диалог: «... вырабатывать навыки, умения до-

1 Стенограмма выступления министра иностранных дел Российской Федерации Лаврова С.В. в МГИМО (У) по случаю начала нового учебного года. М. 1 сентября 2005 г. С. 5 - 6.

«Единство - возвестил оракул наших дней -быть может спаяно железом лишь и кровью.

Но мы попробуем спаять его любовью, а там увидим - что прочней».

Ф.И. Тютчев

ходчиво, убедительно, интересно донести то, что вы знаете... до своих партнеров, собеседников»2.

Важнейшей гранью межкукультурного обмена является диалог национальных литератур. Сегодня, в условиях информационной войны, высокое качество диалога как «мягкого инструмента», влияющего на мировоззрение собеседника, на его систему ценностей необходимо вдвойне. Наибольший потенциал в этом плане -по мнению автора статьи - несет в себе влияние русской классики XIX века на писателей США. Масштаб влияния произведений русских гениев - прежде всего Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского - на лучших представителей молодой за-

Лавров С.В. Звукозапись выступления министра иностранных дел Российской Федерации в МГИМО (У) по случаю начала нового учебного года. М. 1 сентября 2005 г.

океанской республики, жаждавших новых духовных идеалов, явился, в определенном смысле, уникальным фактом в истории мировой культуры нашего времени. Не случайно Курт Воннегут резюмирует: «Вклад Льва Толстого в формирование американской литературы настолько велик, что его невозможно определить каким-то одним словом...» .

Результатом были возникавшие среди различных слоев американской нации «оазисы» духовности. Не такие ли явления имел ввиду, в частности, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, когда в своем докладе на ХХ Всемирном Русском народном соборе в Москве (31 октября - 1 ноября 2016 г.) утверждал: «Мы знаем, что, помимо привычного нам официоза, формируемого средствами массовой информации, есть другая Америка.», которая не собирается отказываться от традиционных духовно-нравственных ценностей. Такой вывод стал итогом данного в докладе глубокого анализа тенденций, появившихся после окончания холодной войны. Разъясняется, что многое в наших привычных взглядах на проблему Россия и Запад «уже не соответствует реальной духовно-культурной ситуации в мире» и говорится о «признаках», свидетельствующих о «возможной постепенной смене мировоззренческих координат». Вот что, по мнению патриарха, является «самым острым конфликтом современности»: это - «не заявленное американским философом Самюэлем Хантингтоном «столкновение цивилизаций», не борьба религиозных и национальных культур между собой, ... и даже не противостояние Востока и Запада, . а столкновение транснационального, радикального, секулярного глобалистского проекта со всеми традиционными культурами и со всеми локальными цивилизациями. И борьба эта проходит не только по границам., но и внутри стран и народов... И здесь происходит столкновение двух миров, двух взглядов на человека и на будущее человеческой цивилизации». Патриарх предостерегает нас относительно того, чем грозит человеческой цивилизации «растущий ценностный разрыв между Россией и странами западной цивилизации, которого не было даже во времена холодной войны. . Происходящий на наших глазах подрыв нравственной основы человеческого бытия грозит расчеловечеванием мира. Не случайно футурологи все чаще поднимают тему постчеловека..., учение о скором преодолении человеческой природы и появлении нового класса

разумных существ. ».

Опора в борьбе за истинную альтернативу такому процессу - «... новый диалог народов, осуществляемый на принципиально новых основаниях. Это диалог, направленный на восстановление ценностного единства, в рамках которого каждая из цивилизаций. могла бы существовать, сохраняя свою идентичность». Патриарх убежден, что «только на основе вечных духовно-нравственных ценностей возможно успешное преодоление существующих цивилизационных вызовов». Из доклада следует, что опорой в борьбе за альтернативу служит тот факт, что внутри американского общества существует «выраженное стремление сохранить свои христианские корни и культурные традиции. Это стремление находит выражение в религиозных поисках, художественном творчестве и повседневной жизни» . Предлагаемая статья свидетельствует, что «другая Америка» ярко проявила себя в художественном творчестве крупнейших литераторов США особенно второй половины ХХ века под влиянием русской классики.

Lux Orientalis (Свет с Востока)

Увлечение американцев русской классической литературой началось на рубеже XIX

ХХ веков. Первым послом русской литературы в Америке был И.С. Тургенев. «Вслед за «Записками охотника» американские писатели открыли для себя и романы - «Рудин», «Отцы и дети», «Новь», «Дым», «Дворянское гнездо». Тургенев как мастер психологического письма тонко чувствовавший особенности русского характера, стал для американских писателей бесспорным авторитетом, у которого они учились писательскому мастерству» . Но ему суждено было несколько отойти в тень, когда начали появляться на английском языке произведения Л.Н. Толстого. Они привели к своего рода духовному потрясению читающую часть американской нации. Многие читатели захотели установить с ним эпистолярный контакт. Крупнейший философ США Уильям Джеймс сравнивал могучую натуру Толстого со старым дубом. «Он отвергает роскошь, фальшь, жадность и жестокость, все условности нашей цивилизации, . мы не обладаем такой природной мощью. Но мы хотя бы думаем, что неплохо было бы пойти по стопам Толстого» .

Чем был обусловлен столь беспрецедентный интерес? Во-первых, Толстой отвечал на тревожащие читателей вопросы, связанные

с перспективой социального обустройства страны в переходный (к эпохе империализма) период. А это - в свою очередь - было связано с необычностью для них нравственных принципов русского гения, его законов Добра.

Наиболее интересными журналистами, побывавшими в Ясной Поляне были Джеймс Крилмен и Уильям Уоллинг. Интервью, взятое у Толстого Крилменом и перепечатанное во многих газетах, вызвало восторженные отклики американцев и было воспринято как обращение Толстого к американскому народу .

А Уоллинг, посетивший Россию в 19051907 годах, из своих репортажей составил целую книгу под заголовком «Russia"s Message». The True Import of the Revolution» («Послание России. Всемирное значение русской революции» (1908). По его мнению Россия опередила других не только в социальной мысли и идеалах, но и во многих областях культуры. Уоллес пришел к выводу о ведущей роли России в области духовной жизни. «Для него «свет с Востока» (Lux Orientalis) исходил именно из России» .

Что касается молодых и честных писателей США рубежа столетия, наиболее известными из которых станут Фрэнк Норрис, Джек Лондон и Теодор Драйзер, то для них «Свет с Востока» «забрезжил» еще в последнее десятилетие XIX века. Их таланты зарождались в эпоху бурного роста монополий, сопровождавшегося резким усилением эксплуатации народных масс, разорением фермерских хозяйств. В сфере идеологии этот процесс находил свое оправдание в философии позитивизма, в особенности в социологических взглядах такого социал-дарвиниста как Герберт Спенсер (1820-1903), считавшего, что человеческое общество, подобно животному организму, подчинено биологическим законам, и поэтому отношения между классами, свойственные капитализму, якобы носят «естественный» и «вечный» характер. Спенсер был сторонником применения одностороннего дарвиновского учения о борьбе за существование и о естественном отборе в мире животных и растений к объяснению закономерностей общественного развития и отношений между людьми. Оправдывая социальное неравенство при капитализме, Спенсер отстаивал мысль о том, что в человеческом обществе в борьбе за существование выживают только «сильные» и «приспособленные» индивидуумы, более слабых же природа обрекла на вымирание. Как свиде-

тельствует известный социолог Ю.А. Замош-кин, именно «социальный дарвинизм, широко использовавший формулу «выживания сильнейших и наиболее приспособленных» и являвшийся «воплощением эгоцентрического и агрессивно-воинствующего индивидуализма» получил «наиболее широкие и последовательные формы выражения в США в конце XIX и начале XX веков» .

Молодые писатели Америки, мечтавшие написать правду о жизни, стояли перед необходимостью так или иначе осваивать эту философию: либо в апологетическом духе - и это вело их к натуралистическому воспроизведению действительности, либо в духе критическом. Это была кардинальная дилемма, своего рода воспаленный нерв их сознания. Он требовал выбора, решиться на который было чрезвычайно трудно. Сама каждодневная социальная практика, связанная с деятельностью всемогущих монополий - «спрутов», подчинивших себе все стороны национальной жизни, казалось подтверждала постулаты социал-дарвинизма. Да и развитой традицией реализма литература США тех лет еще не обладала. На книжном рынке господствовали лживые псевдореалистические произведения, как правило, романтизировавшие стяжательство; набирала силу и шовинистическая литература «красной крови», которую всемерно поддерживал тогдашний президент Теодор Рузвельт. И если что-то в сфере литературы их удерживало от поглощения бездуховной стихией позитивизма и помогало прорываться к духовным ценностям реалистического искусства, то это была прежде всего классическая русская литература.

Для Норриса, Лондона, - как, впрочем, и для последующих крупнейших писателей США XX века - самым притягательным произведением любимого ими Толстого был роман «Анна Каренина».

Почему «Анна Каренина»?

Прямого ответа нет. Но, если читать это произведение «глазами» вдумчивого американского писателя, то ответ проясняется. и сводится к тому, что особый жгучий интерес американских авторов, по-видимому, вызывает духовная эволюция одного из центральных персонажей романа, с автобиографическими чертами - Константина Лёвина. Суть его духовной эволюции заключается в мучительном процессе преодоления влияния философии социал-дарвинизма. Это молодой, по-университетски образованный помещик, с ши-

рочайшим кругом чтения. Он увлечён не только трудами на благо поместья и своей близостью к крестьянам, но и размышлениями о судьбе сельского хозяйства в масштабах всей страны, а, стало быть, и о судьбе России.

Лёвин обладает цельной, многогранной, воспитанной в традициях Православия личностью, которая способна самостоятельно действовать согласно своим убеждениям, которые всегда определяются велениями совести и непреложными законами Добра. Но в студенческие годы, в Петербурге он попал под модное в то время в определенных профессорских кругах влияние социал-дарвинизма. Результатом стал жестокий разлад - кризис; молодой человек думает о самоубийстве. Однако в душе неумолимо зрело чувство несогласия с бесчеловечной философией, отторжение. Решилась его судьба через чудесное озарение: в случайном кратком разговоре с крестьянином Федором при уборке урожая. И Лёвин возвращается в православие.

Знакомясь с мыслями Лёвина относительно судеб народов России, мы узнаем, что он не принимает Спенсера. А в конце романа Катавасов, приехавший побеседовать с Лёви-ным, спрашивает его: «Спенсера прочли? -Нет, не дочёл, - сказал Лёвин, - Впрочем, мне он не нужен теперь».

« - Как так? Это интересно. Отчего?

То есть я окончательно убедился, что разрешения занимающих меня вопросов я не найду в нем и ему подобных» .

В финальных размышлениях Лёвина явственно слышится полемика с социал-дарвинизмом. «Организм, разрушение его, неистребимость материи, закон сохранения силы... - Слова эти и связанные с ними понятия были очень хороши для умственных целей, но для жизни они ничего не давали. Разумом, что ли, дошел я до того, что надо любить ближнего и не душить его?... Разум открыл борьбу за существование и закон, требующий того, чтобы душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний» .

Всей логикой своей сложной эволюции Лёвин выступает как антипод идеологам социал-дарвинизма. Тема противостояния принципа удушения слабого ради материальных благ - с одной стороны - и христианских законов добра, милосердия, любви к ближнему с другой - является важнейшей гранью романа «Анна Каренина», не освоенной еще в должной мере русистами.

«Вся русская классика плохо прочитана и плохо понята - по той же причине. Наше общество плохо знает православную культуру» -пишет в статье под интригующим названием «Спор Гоголя с Белинским все еще не окончен» известный исследователь творчества Н.В. Гоголя Владимир Воропаев, председатель Гоголевской комиссии Научного совета РАН «История мировой культуры». (Газета «Культура» 23 - 29 декабря 2016 г., стр. 12.) «Он (Гоголь - И.Б.) понимал: именно православие определило неповторимую самобытность России. По какой дороге пойдет наша страна -зависит от нас с Вами.

культура: Если бы Гоголь и Белинский попали в программу Владимира Соловьева «Поединок», кто бы победил? Чья правда ближе народу? Воропаев: Жизнь подтвердила правоту Гоголя. (там же).

Лев Толстой глазами Фрэнка Норриса Творчество Норриса (1870-1902) служит подтверждением мысли о том, что именно анти социал-дарвинистская грань «Анны Карениной» изначально привлекала сердца честных писателей США.

Рано (в 32 года) трагически погибший, писатель не стал столь широко известен в нашей стране, как его современники Джек Лондон, Теодор Драйзер. Но его яркая творческая личность и недюженный талант воспринимаются как своего рода увертюра к мощному последующему развитию литературы США.

Порвав с отцом-миллионером и обладая блестящим образованием (включая учебу в Европе), Норрис проделывает огромную духовную работу и вырастает в литературного вожака, всесторонне анализирующего современный литературный процесс. В статье «Великий американский романист» говорит о том, какой писатель нужен народу. Он должен дать «картину всей нации, . глубоко проникнуть в жизнь народа», то есть - стать «вторым Толстым», с его «глубочайшим человеколюбием» .

Вершинное достижение Норриса - роман «Спрут» (1901), в котором явно чувствуется многоплановое влияние творчества Толстого.

Конечно, «Спрут» свидетельствует о том, что и мировоззрение писателя, и его творческий метод представляют собой весьма сложную и противоречивую картину. Творя еще только на заре ХХ века, он не смог противопоставить господствовавшим философским теориям какую-либо положительную альтернативу. Его мысль билась в поисках Истины. По-

добно знаменитому автору романа «Моби Дик» - Герману Мелвиллу - Норрис нередко облекает свои тревоги и надежды, касающиеся будущего родной страны, в романтические образы. Некоторые грани «Спрута» дают повод говорить о тенденции натурализма.

И тем не менее, роман «Спрут» свидетельствует об активном отторжении автором философии социал-дарвинизма, что обуславливает явно доминирующий характер реализма.

В «Спруте» толстовскому образу Константина Лёвина созвучен образ молодого поэта Пресли, который из Нью-Йорка приезжает в Калифорнию в надежде написать романтическую поэму о Западе США. Но, погрузившись в грозовую социальную атмосферу Калифорнии рубежа столетий и став свидетелем разыгравшейся драмы, в результате которой его лучшие друзья-фермеры были убиты представителями железнодорожной монополии, Пресли духовно преображается. Оба персонажа - и Лёвин и Пресли - в значительной мере автобиографичны, и им присуще немало общего в духовных и социальных устремлениях, в сближении с народом.

Как и Лёвин, Пресли все яснее осознает, что его страна перешла в иную стадию развития и, в связи с этим, мучительные раздумья обоих персонажей о судьбах Родины3.

Пережив вместе с фермерами всю их трагедию, Пресли уже с гораздо большей долей критицизма и недоверия воспринимает проповедь социал-дарвинизма. «Попробуйте теперь перед нами разводить свои теории, перед нами, фермерами, перед теми, кто пострадал, перед теми, кто знает. Попробуйте говорить нам о «правах капитала, о целесообразности трестов, о «гармонии между классами» . Фразу «гармония между классами» Норрис дает в кавычках. Это, несомненно, цитата из Спенсера.

В последних главах романа Пресли добивается встречи с президентом железнодорожной монополии Шелгримом. Тот делает попытки оправдать преступления монополии, используя социал-дарвинистскую аргументацию, с которой Норрис яростно полемизирует. Мыслям Шел-грима он противопоставляет образную логику своих знаменитых сцен контрастов, используя прием параллельного перемежающегося изображения сцен пира во дворце железнодорожного магната - с одной стороны, и сцен голодной смерти жены убитого бедного арендатора Гувена - с другой. Анти социал-дарвинистское звучание

Подробнее об этом см. .

этих сцен строится по принципу крещендо. Сначала это - авторский монолог, призванный пробудить сочувствие к обездоленным, к слабым (ах, эта via dolorosa.). Затем, повествуя о смерти женщины, Норрис осуждает тех, кто руководствуется принципом выживания наиболее приспособленных. «Что было им до нее, наименее приспособленной, неспособной выжить.» («the unfit, not able to survive»). Затем следует гипербола, символизирующая противоестественность политики эксплуатации, осуществляемой монополистами: пирующие во дворце леди превращаются в гарпий, терзающих человеческую плоть. И наконец, - пророчество: «Да, народ восстанет когда-нибудь.» . В историческую перспективу Норрис включает идею неизбежности народно-освободительной борьбы. Здесь он единственный раз не следует заветам Толстого.

Одним из последователей Норриса стал Джек Лондон. Процесс формирования мировоззрения в его недолгой жизни (1876 - 1916) был не менее сложен. Для молодого Лондона характерны: сильная воля, безудержная энергия, привычка к решительным выводам и действиям. Такой характер предопределял особый драматизм в борьбе за вожделенную Истину, когда противоборствовали, с одной стороны, Спенсер, Дарвин, Ницше, шовинистически-расистская пропаганда, во многом импонировавшая писателю, а с другой, - классическая русская литература, с ее духом сострадательности.

Схематически это противоборство можно представить таким образом: определять отношение к философии социал-дарвинизма Лондон начал с молодых лет. В его Северных рассказах чувствуется противоречивость. В рассказе «Закон жизни» жестокий поступок вождя племени (он обрекает ослабевшего отца на страшную смерть) оправдывается, а в рассказе «Любовь к жизни» подобный поступок персонажа осуждается.

В последующие годы XIX века и первые XX века Лондон интенсивно изучает русских классиков. Он даже расширил круг, включив помимо Тургенева и Толстого, еще Максима Горького.

О том, насколько внимательно Лондон знакомился с русскими классиками, свидетельствует следующее: в 1901 году в английском переводе в США появился роман Горького «Фома Гордеев», и 25-летний Лондон буквально через несколько месяцев публикует блестя-

щую рецензию. В ней американский писатель, в частности, сравнивает характерные черты художественного метода Тургенева, Толстого и Горького .

Русскую революцию 1905 года Лондон принял горячо.

Осознавая, что революция подавлена, Лондон начинает всерьез заниматься нравственно-философской проблематикой человеческой личности. Об этом говорит история жизни главного героя его во многом автобиографического реалистического шедевра - романа «Мартин Иден». (1909). Примерно половина романа посвящена выявлению огромных потенций развития души и разума человека из народа. Здесь чувствуется влияние поэзии Уолта Уитмена. Однако грядущую деградацию личности своего героя, окончившуюся трагически, предопределили идеи, впитывавшиеся путем чтения философских книг. Первое «открытие», которое он сделал, была философия Г. Спенсера, а второе - философия Ф. Ницше. Эти «открытия» опустошили богатую, полную доброжелательности и сострадания к людям, душу. « - Я болен. - объясняет свое состояние Мартин Иден - нет, не телом. Душа у меня больна, мозг. Все для меня потеряло ценность. Я ничего не хочу» .

Трагедия Мартина Идена чем-то напоминает драматические перипетии, переживавшиеся Константином Лёвином в романе «Анна Каренина», в связи с временным влиянием на него философии социал-дарвинизма. Оба оказались в остром духовном кризисе и начали думать о самоубийстве. Различие между ними заключается в том, что у Лёвина фундаментальный настрой души был православным с раннего детства, а у Мартина такой мощной поддержки, воспитанной «с молоком матери» - как, впрочем, и у самого Джека Лондона - не было. Главному герою не суждено было обрести спасительные идеи, и это явилось основной причиной его гибели.

20 - 30-е годы XX века

Данный период преподнес американцам невиданные дотоле конфликты и потрясения. «Век джаза» (по удачному выражению Фицд-жеральда) - когда в послевоенном карнавальном угаре «просперити» забывались тяготы войны и ее герои, а новоявленные «кауперву-ды», не нюхавшие пороха, рванулись делать свои многомиллионные состояния - неожиданно сменился годами рухнувшей под влиянием тяжелого кризиса экономики.

Острота социальной жизни выводила писателей США на новые рубежи и свершения.

Приведенный период не без оснований называют «Золотым веком» литературы США. Вот лишь краткий перечень реалистических вершин: «Американская трагедия» - Теодор Драйзер; «Великий Гэтсби» - Скотт Фицдже-ральд; «Фиеста», «Прощай, оружие!», «По ком звонит колокол» - Эрнест Хемингуэй; «Гроздья гнева» - Джон Стейнбек; «Деревушка» -Уильям Фолкнер.

Главным событием - в дополнение к культу Л. Толстого - явилось «открытие» американскими писателями романов Ф. Достоевского. Не случайно Фолкнер в «обойме» русских гениев на первое место уже поставил Достоевского: «Россия, право на духовное родство с которой, я, как мне хотелось бы надеяться, заслужил - это Россия Достоевского, Толстого, Чехова, Горького и т.д.» .

«После Первой мировой войны - читаем мы у исследователя влияния русской классики Х1Х века на американских писателей первой трети века двадцатого Ю.И. Сохрякова - США вступают в новую стадию развития, которая характеризуется началом краха. надежд на исключительность экономического и социального развития страны» . Утверждается культ индивидуализма, глубоко проникающий в сознание американцев: «Именно в это время - продолжает ученый - Достоевский начинает восприниматься ими. как великий гений, осмысливший трагические последствия реализации буржуазных критериев в непосредственной жизненной практике» . Именно такой угол зрения присутствует в упомянутых произведениях Фицджеральда, Стейнбека. «В период между двумя мировыми войнами, - как бы подтверждает справедливую мысль русиста Ю.И. Сохрякова литературовед-американист Т.Л. Морозова, - «русское присутствие», нараставшее в литературной жизни США с последней четверти XIX века, достигло максимума» .

Важно отметить, что «Золотой век» уже подготовил почву для тематики, связанной с понятием цивилизации и ее судьбы, т.е. тематики, вышедшей на авансцену во второй половине XX века.

Вот, к примеру, последняя страница романа «Великий Гэтсби», где автор стремится донести до читателя свою итоговую мысль о драматической судьбе отчизны, начиная с первых «визитов» североевропейцев, и вплоть до

современности.

Ник Карауэй, после гибели Гэтсби, придя ночью в последний раз взглянуть на его дом, «спустился к берегу и прилег на песке». Во внутреннем взоре всплыла яркая картина многообещающего рождения Нового Света: «прозревал древний остров, возникший некогда перед взором голландских моряков - нетронутое зеленое лоно нового мира. Шелест его деревьев, тех, что потом исчезли, уступив место дому Гэтсби, был некогда музыкой последней и величайшей человеческой мечты; ... человек затаил дыхание перед новым континентом, невольно поддавшись красоте зрелища...» .

А затем следует метафорический подтекст с незаметным переходом на тревожащие мысли, отождествленные с индивидуальной судьбой Гэтсби, «которому, наверное, казалось, что теперь, когда его мечта так близко, стоит протянуть руку - и он поймает ее. Гэтсби верил в зеленый огонек, свет неимоверного будущего счастья. Пусть оно ускользнуло сегодня, не беда - завтра мы побежим еще быстрее.

Так мы и пытаемся плыть вперед, борясь с течением, а оно все сносит и сносит наши суденышки обратно в прошлое» .

Говоря об истории создания книги «Великий Гэтсби», Фицджеральд подчеркивал: «Работая над ней. я научился многому, а если что на нее повлияло, так это мужественная манера «Братьев Карамазовых» - творения непревзойденной формы.» .

Шедевр Фицджеральда, по-видимому, вошел в плоть и кровь читающей и мыслящей Америки. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что, стремясь постичь причины теракта 11 сентября 2001 года и связывая их с историей американской цивилизации, один из современных американских писателей обращается именно к «Великому Гэтсби», трагически восклицая: «Где то «нетронутое зеленое лоно нового мира», о котором писал Фицджеральд, сегодня?» (Where is Scott Fitgerald"s «fresh, green breast of the new world» now?» . Проблематика цивилизации и ее судьбы у Фицджеральда уже угадывается, но еще нет связанного с возможностью появления «света в туннеле».

50 - 60-е годы XX века

В отличие от первой половины ХХ века, в которой тема влияния русской классики основательно разработана, вторая половина, са-

мая драматичная в истории США и связанная с нашим днем крепче, чем предыдущие эпохи, в изучении данной темы значительно отстает. К сожалению этот период выпал и из недавно изданной академической «Истории литературы США» (1997 - 2013).

Автор статьи избрал два самых крупных произведения, в которых уже отчетливо проявлены проблемы, связанные с цивилизационной тематикой. Речь идет о романе Джона Стейн-бека «На восток от Эдема» (1952) и романе Торнтона Уайлдера «День Восьмой» (1967), считающихся их создателями своим вершинным достижением на протяжении всей творческой жизни. Они написаны в сложном жанре философской притчи и до сих пор не находят места в мейнстриме нашей исследовательской деятельности, по-видимому, как слишком трудно разгадываемая «вещь в себе».

Автор статьи пришел к убеждению, что «ключом» к их познанию может быть лишь взгляд на них под углом зрения межцивилиза-ционных отношений. В них уже отчетливо проявлены проблемы, связанные с актуальной ци-вилизационной тематикой. Архитектоника произведений такова, что в них присутствуют параллельно два масштаба осмысления действительности: обобщенно-планетарный, связанный с судьбами всего человечества и конкретно-национальный, осуществляющий художественную детализацию на жизненном материале США. Первая попытка воспользоваться «ключом», представленная в статье, дает многообещающие результаты. Например, сразу становится ясно, что роман «На восток от Эдема» вовсе не является «традиционным семейным романом», каким его представил нашему читателю автор предисловия к шеститомному изданию произведений писателя , а роман «День Восьмой» вовсе не смотрится как «роман исторический в собственном смысле слова» .

Рождены произведения в обстановке острых исторических катаклизмов: первое - в темную ночь холодной войны с ядерным противостоянием Запада и Востока; второе - в вихре бурных событий 60-х годов, сотрясавших американскую нацию (убийство Джона Кеннеди, война во Вьетнаме, антивоенные и молодежные движения, горит негритянский Гарлем.). Писатели приняли вызов Истории, и их творения несут идею о том, что мир уже нуждается в решительных мерах по предотвращению планетарной катастрофы. Вот одно из ранних автор-

ских философских эссе в романе Стейнбека: «В мире происходят чудовищные изменения и нам неведомо, какие черты обретет будущее под нажимом созидающих его сил». Еще более выразительно звучат его слова: «Небывалая напряженность, нарастая, подводит мир к критической точке, людям неспокойно, они растеряны ».

Возникает ведущая тема романов: пути спасения человечества. Генеральная мысль, предопределяющая пути спасения, - необходимость сознательного изменения менталитета людей: их мировосприятия, системы ценностей, типа мышления. В конечном счете это самосовершенствование, достигаемое осознанной моральной волей. Романы представляют собой поиск и художественную разработку альтернативы американскому и - шире - общечеловеческому status quo. Автор статьи стремится понять, в каком направлении ведутся поиски и приходит к выводу, что цель - заново утвердить нравственные первоосновы Христианства. Прежде всего, это касается фундаментального принципа о единстве человечества, не допускающего деления на высшую расу господ и низшую расу отверженных, несущих тяготы труда и ответственности - иными словами принципы социал-дарвинизма. А конкретные методы воплощения нравственных принципов в жизнь в каких-то гранях сродни позиции наших философов, в частности направлению разрабатываемой ими современной методологии, нацеленной на извлечение истинного ответа по интересующему всех нас вопросу - о роли Православия в мире: «Мировое призвание Православия... в том, чтобы заново утвердить, «переоткрыть» единство человечества, - единство «эллина и варвара», «язычника и иудея, - которое впервые явилось вместе с христианством и постепенно было утрачено на пути секуляризации» (т.е. дехристианизации, «обмирщения» -И.Б.) .

Первое, что бросается в глаза при чтении романов - стремление писателей акцентировать идею единства человечества. В противовес широко известному и казавшемуся незыблемым постулату Киплинга «Запад есть Запад, Восток есть Восток и вместе им не сойтись», Стейнбек и Уайлдер впервые несут знамя единения этносов Запада и Востока. Изображенные представители внеамериканских этносов входят в число основных и самых привлекательных положительных персонажей, чьи менталитеты близки к задуманному писателями эталону. Например, в романе

«На восток от Эдема» это высокообразованный китаец Ли, родившийся и живущий в США. Идеи классического конфуцианства его душа воспринимает как нечто современное и актуальное. Такая широта духовного кругозора помогла ему в дальнейшем по достоинству оценить и христианский библейский миф. А в романе «День Восьмой» тоже высоко-образованная, но уже женщина России, волею судеб оказавшаяся в начале ХХ века в США. Она представлена как воплощение нетленной веры русского народа. Обоим литературным героям уготована важнейшая роль воспитателей юных, неожиданно осиротевших американцев, с целью формирования из них полноценных личностей с уже обновленным менталитетом. Так заявляет о себе тема воспитания молодой души. Педагогике воспитателей чужд скучный дидактизм. Все представлено в виде захватывающей интеллектуальной игры, и она удерживает внимание читателя в напряжении. В романах налицо черты глубокого эпического повествования, но в них есть элементы детектива и некоторой сентиментальности, создающие занимательность и облегчающие восприятие.

В романе Стейнбека «На восток от Эдема» сюжет завязывается контрастным изображением двух фермерских семей, живущих в калифорнийской долине Салинас в конце XIX века и на протяжении века ХХ: изображенная с любовью многодетная семья Сэмюэля Гамильтона и поданная критически небольшая полуразрушенная семья Сайруса Траска, состоящая из него самого и двух сыновей - Адама и Карла. Жизнь семей разнится прежде всего по ценностной ориентации тех, кто их возглавляет. Для Гамильтона приоритетом являются ценности духовные, христианские, для Траска же - ценности материальные, и он действует согласно «философии успеха».

Гамильтон представлен личностью с большой буквы. Семьей Гамильтона любуется вся округа. Автор подчеркивает безупречную честность, стремление помочь ближнему, многогранную талантливость, в то время как «талантом зашибать деньгу, Бог, увы, его не наградил. Все Гамильтоны были на удивление образованны и начитанны. Поскольку у Гамильтона были «золотые руки», со всей округи к нему возили чинить «разный инструмент». Вместе с тем, его посетители «воровали идеи Сэмюэля, . продавали их и богатели». Сэмюэль же, будучи трудоголиком, «всю жизнь едва сводил концы с концами» .

Стейнбек делает акцент на том, что менталитет Гамильтона формировался не в американских условиях. Из-за сложностей в личной жизни молодой Сэмюэль решил перебраться в США уже будучи семейным человеком. А родился и вырос он в зеленом краю Ирландии в семье небогатых фермеров. Прототипом персонажа является дедушка Стейнбека по матери. Так в роман вводится своеобразная автобиографическая грань, делающая многочисленные авторские отступления еще более эмоциональными. Писатель подчеркивает, что «Сэмюэль навсегда сохранил в себе что-то неамериканское. Жители долины чувствовали в нем иностранца». И далее: «Было в нем нечто нездешнее, отличавшее его от всех остальных, и потому люди доверялись ему без опаски» . Более того, они глубоко уважали его, чувствуя, видимо, что личности типа Гамильтона обеспечивают жизнеспособность нации, поскольку в человеческом материале, из которого она формировалась, было немало «. бродяг и бедокуров, драчунов и спорщиков, психопатов и преступников» .

Потомком таких ингредиентов американской цивилизации представлен Сайрус Траск и его высочайшие покровители в Вашингтоне. «Сайрус, отец Адама, был, что называется лихой мужик - бесшабашность отличала его с юности». Всю жизнь он не стеснялся пользоваться ложью, приносящую ему большие деньги. Приписывая себе несуществующие военные заслуги во время краткого пребывания на фронте в Первую мировую войну, этот авантюрист сумел ловко и легко приобрести немалый вес даже в высших военных кругах Вашингтона и был торжественно похоронен в присутствии вице-президента .

Воспитание сыновей Траска сводится, по сути дела, к уродованию их детских душ. С подозрением относясь к тонкой душевной организации Адама, он насильно записывает юношу в армию с тем, чтобы там с помощью насилия вытравили его «неприспособленность» к жизни. Стейнбек описывает изощренные методы развращения молодых солдат, обязанных стать не рассуждающими убийцами: «Иди и убивай своих братьев такой-то разновидности. А мы тебя за это вознаградим, потому что своим поступком ты нарушишь заповедь, которую прежде был приучен почитать» . Эта тема вырастает в романе не только как целенаправленное подавление развития личности в армейской жизни США, но и как протест против подготовляемых

братоубийственных мировых войн вообще.

В армии Адам сопротивлялся как мог давлению насилия. А вернувшись домой после стольких лет мучений и бесплодной жажды душевной теплоты, он весь жар сердца приносит на алтарь своей первой и единственной любви, не ведая, что отдает себя в жертву нравственному уроду. Его жена изменяет ему с братом, и сразу же после рождения двойни бросает своих сыновей, покушается на жизнь Адама и уходит, чтобы стать содержательницей борделя. Адам же лежит в глубокой депрессии.

В сложившейся ситуации китаец Ли, работавший кулинаром в семье Сайруса Траска, счел своим нравственным долгом начать воспитывать младенцев; а живший неподалеку Гамильтон, который «не мог отгородиться от чужих страданий» стал ему помогать. У них зародилась крепкая дружба. Решив дать близнецам имена, достойные многозначительного имени «Адам», они, таким образом, втягиваются в проблематику библейского мифа о Каине и Авеле.

Миф привлек внимание Стейнбека не случайно. Он играет в романе многофункциональную роль. Именно в рамках этого мифа Стейнбек доносит до читателя выстраданную мысль относительно того, в каком направлении должен изменяться менталитет людей. Позиция Стейнбека известна: необходимо заново утверждать нравственные первоосновы Христианства. Миф помогает писателю обосновывать свою позицию и «дойти до корня» в поисках истоков, то есть мотивировок зарождения тех или иных (положительных или отрицательных) чувств в душе молодого, а то и совсем еще юного человека. Сравнивая душу Каина и души Гамильтона и Ли, писатель как бы держит руку на пульсе психологических механизмов, определяющих суть формирующейся личности.

Вот уже изгнанный из рая Каин впускает в свою душу новые греховные чувства - гордыню, зависть, ненависть, мстительность, приводящие его к братоубийству. А к середине ХХ века чувства эти - как дает понять Стейнбек -расцвели пышным зловещим цветом и привели

к войне, грозившей гибелью всему человечеству.

На таком историческом подтексте Стейнбек и развертывает художественными средствами свою методику правильного формирования человеческой души, т.е. приведения всех людей Запада и Востока к искомой Исти-

не - добровольной решимости руководствоваться в жизни фундаментальным выбором в пользу божественных нравственных законов.

На уровне сюжета кредо писателя облечено в форму новой, непривычной для многих интерпретации мифа, высказываемой Гамильтоном в острых по характеру, но вполне дружеских диалогах с китайцем. «Бог вовсе не осуждал Каина - убежденно говорит он - . ведь даже Бог может отдавать чему-то предпочтение? Допустим, Богу баранина была милее овощей. . Но Каин огорчился. Разобиделся. А человек обиженный ищет, на чем сорвать досаду, - и Каин сорвал гнев на Авеле. И не странно ли, что трое взрослых людей через столько тысяч лет обсуждают это преступление, точно всего лишь вчера оно совершилось.» .

И здесь дает о себе знать отзывчивая душа Ли, которую новизна мысли Гамильтона пробуждает от сковывающей «безмятежности Китая», положив начало бурной духовной деятельности. Ли стремится найти доказательства правоты Гамильтона в самом тексте Библии, ища, по сути дела, решение как коренной проблемы мифа, так и всего романа: предоставлял ли Бог обнадеживающую перспективу развития души Каина, а следовательно и всего человечества, - его детей? За помощью Ли обращается к группе китайцев-мудрецов, живущих в Сан-Франциско и воплощающих мудрость Востока, с просьбой прояснить смысл важнейшего глагола мифа, определяющего трактовку человека в священном писа-

Изучив древнееврейский язык, китайские мудрецы открыли новый, явно обнадеживающий перевод этого глагола как «можешь господствовать» над грехом. Ли убежден, что такой перевод дает человеку выбор: говорит, что путь открыт для того, чтобы человек превозмог свои грехи и духовно выпрямился. «И в слабости своей, в грязи и скверне братоубийства он все же сохраняет великую возможность выбора. . это облекает человека величием. Он может выбрать путь, пробиться и победить» .

Китаец увязывает психологическую матрицу мифа с жизнью обыкновенных людей, нередко порождающей взаимонепонимание отца и сына. Как будто предчувствуя, что в дальнейшем придется разрешать подобные недоразумения в ходе воспитания близнецов, Ли сразу же пытается взглянуть на ситуацию под углом зрения ее исправления. «Моя мысль

Подробнее о лингвистических доказательствах см. .

идет сейчас ощупью, так что не взыщите.» -говорит он другу. Но под пером Стейнбека мысли Ли прорываются к широчайшему горизонту. Он осознает общечеловеческую значимость христианского мифа, в котором «заключена человеческая история всех времен, культур и рас» . Ли догадывается, что «в этой повести - весь корень, все начало беды». Беда содержится в психологических механизмах души греховного человека, превратно воспринимающего урок Господа как осуждение и отвержение. Она в том, что старший («сильный») - отец, воспитатель, наставник - не соблюдает божественный закон любви, исключающий отвержение младшего («слабого») -сына, воспитуемого, подчиненного. «Для ребенка ужасней всего чувство, что его не любят, страх, что он отвергнут - это для ребенка ад», - убежденно говорит Ли -. «тянущийся за любовью и отвергнутый», ребенок «дает пинка кошке и прячет в сердце свою тайную вину; а другой крадет, чтобы деньгами добыть любовь; а третий завоевывает мир - и во всех случаях вина, и мщение, и новая вина. . думаю каждый на свете в большей или меньшей степени чувствовал, что его отвергли. Отверженность влечет за собой гнев, а гнев толкает к преступлению, в отместку за отверженность, преступление же родит вину - и вот вся история человечества» .

Описанные события стали для друзей ярким озарением. Оно преобразовало нравственный строй души Гамильтона, пробуждающейся для активной и бескомпромиссной борьбы за духовную поддержку окружающих людей. «Конечно, - говорит он в своем последнем дружеском «раунде» с Ли - большинство бойцов гибнут побежденными, но есть и другие, что, подобно столпу огненному, ведут испуганных людей сквозь темноту». И подводит итог: «Все изменили твои два заново переведенных слова. «Можешь господствовать». Они взяли меня за горло и тряхнули. И когда голова перестала кружиться, открылся путь - новый и светлый» .

Ли полон решимости свято продолжать дело своего «духовного отца». Сюжет переключается на изображение разнообразных судеб уже представителей нового поколения: девятерых детей Гамильтона и двоих Адама Тра-ска. Духовное восхождение китайца блестяще раскрыто через его роль воспитателя юной души Кейла, возмужание которой - как и у его отца Адама - встроено в уже известную нам

матрицу взаимоотношений отца и сына, напоминающую библейский миф.

В сердца и уста главных персонажей романа Стейнбек вкладывает свои недюженные педагогические знания. Писатель целенаправленно формирует в сознании читателя веру в необходимость добровольным усилием воли реализовывать потенциал человеческой души, этого «блистающего чуда». Той же цели служит и стремление открыть перед читателем - на примере увлекательной научной работы китайских мудрецов - вдохновляющий эффект и красоту борьбы за Истину. «Вот бы вам, мистер Гамильтон, - говорит Ли - просидеть с нами одну из тех ночей за обсуждениями и спорами. О, какая красота, какая прелесть мысли!» .

Должное восхождение менталитета Стейнбек представлял себе как переживание череды озарений (в оригинале - glory). Английский термин содержит религиозную грань, связанную с «нисхождением» на человека чего-то свыше, и тогда «в мозгу что-то вспыхивает, и мир предстает перед тобой осиянный светом» . Можно предположить, что такая тональность изложения связана с влиянием русской классики XIX века; она насыщена особой «потаенной» христианской энергетикой спасения и «обращается к человеку не от имени одного только «человеческого, слишком человеческого», а от имени высшей правды с ее небесным максимализмом» .

Стейнбек сам неоднократно переживал подобные состояния. Он говорил, что для него «некоторые книги были реальнее, чем жизненный опыт. Я их читал, когда был очень молод, но я помню их не как книги, но как события, которые случились со мной» . И на первом месте в этом списке книг стоит роман Достоевского «Преступление и наказание». Читая его молодой Стейнбек осознанно или неосознанно знакомился с идеей Православия.

Озарениям писатель придавал особое значение. Он пишет: «Я думаю, значимость человека в этом мире измеряется числом и природой посетивших его озарений. Если в нас погасят искру, рождающую озарения, мы пропали» . Но для того, чтобы переживать их, человек должен быть внутренне свободен. Свободу писатель понимал не как расслабленность и безответственность, а как свойственное православному человеку огромное напряжение творческого духа, взыскующего более глубокого постижения своей ответст-

венности за все, происходящее на Земле.

Писатель крайне озабочен тенденциями в современной ему социально-политической жизни различных стран, направленными на подавление свободной личности. «Чтобы. сковать, притупить и одурманить независимый мятежный разум, его унижают, морят голодом, преследуют, насилуют, истязают беспощадными запретами и ограничениями». Отвечая на поставленный самому себе вопрос: «Против чего я должен бороться?», - он пишет: «Против любых идей, религий и правительств, ограничивающих или разрушающих в человеке личность. Таковы мои убеждения, и в этом я весь» .

Страстно защищая свободу индивидуума, Стейнбек доходит до отрицательного отношения к самому понятию «коллектив». «Массовый, или, как его еще называют, коллективный, метод уже вошел в экономику, в политику и даже религию, отчего иные народы подменяют понятие Бог понятием Коллектив. Этим то и страшно время, в которое я живу» . Здесь, судя по всему, дает о себе знать одна из национальных черт мышления американского писателя -индивидоцентризм - которая ярко проявила себя в XIX веке, в ходе движения трансцендента-листов. Его лидер Ральф Эмерсон внес выдающийся вклад в развитие прогрессивной литературно-философской мысли в США, помогавшей бороться с рабством. Но, вместе с тем, его доктрина «Доверие к себе», или «Опора на себя» (Self - Reliance, 1841) коренится в индивидуализме. В дальнейшем Эмерсон начал «соскальзывать» на позиции предшественников социал-дарвинизма. Стейнбек же, - и это принципиально важно - эволюционировал в сторону Православия.

На последних страницах романа Стейн-бек использует образ китайца Ли, чтобы подвести итог своим взглядам. Мысленно оглядываясь на прожитую жизнь, Ли признается Кей-лу: «Главная моя глупость состояла вот в чем: я считал, что добро всегда гибнет, а зло живет и процветает. Но это обманчивое чувство.» - внушает он юноше . Какой смысл вкладывается здесь в понятие «добра» и «зла»? Создавая роман, Стейнбек делился мыслями со своим издателем. Писателю хотелось рассказать «. возможно, самую великую историю о добре и зле, силе и слабости, любви и ненависти, красоте и уродстве. Я попытаюсь показать. как эти двойники неразделимы - . и как из их союза рождается созидательность», то есть как верх берет добро, как историческая

чаша весов складывается в сторону Добра . Стейнбек убежден в неистребимости творческих потенций человеческой души. Свидетельством являются бесконечные попытки достижения того, «к чему никто и никогда не перестанет стремиться, - совершенства» . Будущее за такими, как Гамильтон и Ли. Они оказываются блестящими воспитателями, умеющими духовно выпрямлять юные души и открывать им путь кристаллизации прекрасных человеческих взаимоотношений.

В эпоху, когда борьба между Добром и Злом идет «на острие ножа», Стейнбек готовит соотечественников (да и не только их) для духовного прозрения и возрождения. Роман несет в подтексте идею возможности прорыва на уровне всего общества к альтернативной системе ценностей, основанной на заново утвержденных нравственных принципах. Финальное слово романа - «можешь» звучит как удар колокола, побуждающий решительно действовать.

В романе Уайлдера «День Восьмой», написанном в притчевом жанре с чертами эксперимента, выстраданные мысли Стейнбека получили мощное развитие. В нем изображен контраст двух цивилизаций: американской, в официальной идеологии которой важную роль играет философия социал-дарвинизма, с ее двойными стандартами, чреватыми гибельными последствиями, и российской, базирующейся на русской духовной и культурной традициях, и открывающей - благодаря всемирной отзывчивости - пути к спасению. Спасение человечества мыслится писателем в тесной связи с появлением на исторической арене Спасителя - Мессии. Ребром встает вопрос: какая же страна сможет родить Мессию и когда - в ближайшем будущем или через столетия?

Уайлдер убежден, что для преодоления трагедий ХХ века человечество должно подняться на более высокий уровень Духа, то есть стать достойным «Дня Восьмого». Тогда возникнет общество людей, способное открыть новую страницу в истории. Именно поэтому в Прологе ставятся кардинальные вопросы, затрагивающие всех людей. Например: «. вправе ли мы надеяться что однажды придет пора, когда в человеке-животном окончательно восторжествует духовное начало?» . Положительный ответ дается всем содержанием романа, который и посвящен проблемам воспитания человека периода «Дня Восьмого».

Костяк сюжета таков: в небольшом угледобывающем районе штата Иллинойс, в шахтер-

ском городке Коултаун, в начале XX века живут две семьи: Джона Эшли - инженера шахты, и Брекериджа Лансинга - управляющего шахтой. Однажды они устроили около своих домов дружеское соревнование в стрельбе по цели. Когда Эшли прицелился и выстрелил, Лансинг, стоявший поблизости, вдруг упал замертво. Убил его, выстрелив из окна дома, его сын Джордж, так как отец, по его мнению, был невыносимым тираном в семье. Но обвинили в убийстве Эшли, и суд приговорил его к смертной казни. Когда Джона в вагоне везли к месту казни, какие-то люди в черных масках спасли его, сумев выкрасть из вагона, и посадили на приготовленную лошадь, чтобы бежать из страны. Американское правосудие установило невиновность инженера только через пять лет, когда его уже не было в живых.

У Эшли осталась больная пассивная жена и четверо детей: старшему - Роджеру -17 лет, старшей дочери Софи - 14. И еще две девочки помоложе. Общество городка - и власти, и обыватели - подвергают ни в чем не повинных детей остракизму, им грозит долговая тюрьма и - в конечном итоге - гибель. Судьба подростков зависит от того, сумеют ли они ощутить в себе достаточно крепкий нравственный стержень личности и проявить необходимую силу воли. Результат их развития превзошел ожидания. Через несколько лет, к удивлению окружающих, оставленная семья возродилась как птица Феникс: почти все дети Эшли, а также молодой Джордж Лансинг стали удивительными неординарными личностями - как бы подтянулись к искомому уровню Личности периода «Дня Восьмого».

С большой художественной силой Уайл-дер представляет все три основные источника эффективного воспитательного воздействия: главу семьи англосакса Джона Эшли, религиозную общину ковенанторов, т.е. сторонников дружбы с индейцами и русскую женщину Ольгу Дубкову. Все эти персонажи едины в главном: несущий стержень человеческой личности - ценностная ориентация - направлена у них на идею нестяжательства, в то время как окружающие обыватели, живут согласно протестантской философии материального успеха: «По христианскому учению, как его толковали коултаунские пастыри, существовала прямая и неразрывная связь между божьей милостью и деньгами. Впасть в нужду - было не просто потерей человеком своего места в обществе. Это было знаком, что всевышний от него отвернул-

ся» . Писатель ставит своих персонажей в позицию свободного выбора религиозных убеждений. «. ведь религия - только платье истинной веры, и платье это зачастую прескверно сшито, если судить по Коултауну, штата Иллинойс» . Читателю предоставляется возможность судить литературных героев не по словам, а по делам.

Начнем с отца семейства - Джона Эш-ли, так как именно он явился основой воспитания характера детей, начиная с ранних лет.

Скромный инженер шахты многим окружающим казался человеком «странным». У него не было честолюбия, он получал «мизерный оклад» и «был бедным», но жил «ни в чем не чувствуя недостатка» . Не деньги, а душевный покой составлял богатство семьи Эшли. В ходе расследования дела об убийстве обыватели обнаружили сенсационный факт: Джон в течение семнадцати лет нарушал «непреложный закон цивилизации», а именно: не копил деньги и не имел весомых сбережений в банке. Он не испытывал чувства страха. Кому-то из сидящих в зале суда в ожидании приговора Джон казался «тем пришельцем извне - быть может из будущей эры - что везде и всегда обречен на участь изгоя» . В нем чувствовалась внутренняя гармония, непринужденность бытия. То был голос веры, истой и бескорыстной. В описании характера Эшли читатель может почувствовать какое-то отдаленное сходство с обликом князя Мышкина из романа Ф.М. Достоевского «Идиот». Главной особенностью героя Уайлдера была приверженность в глубине души «вере». Но Джон «не знал, что умеет верить, и. он бы рьяно стал отрицать, если бы ему сказали, что он человек религиозный» .

Личность Джона сформировалась под влиянием двух факторов: его бабушки, в духовном облике которой чувствуются лучшие черты маргинальных религиозных верований в Америке начиная с середины XIX - I половины ХХ веков (имеются в виду различные общины, коммуны, секты и т.п.) - с одной стороны, а с другой - под влиянием классической русской литературы, которая, как писал наш известный философ И.А. Ильин, «является цветением русского духа из корней православия» .

Строй души Джона с раннего детства формировала его бабушка. Воспитанная в католическом окружении, она порвала с католицизмом и примкнула к секте аскетов. Сама читала там проповеди, самозабвенно обращаясь к Богу.

«Мысли были сосредоточены на одном: на устройстве мира, как его замыслил Творец, просила указать ей ее место в этом мире» . И она сумела воспитать во внуке ориентацию на нравственные ценности, такие как трудолюбие, нестяжательство, стремление жить по совести. Разочаровавшись в официальной протестантской церкви Коултауна, молодой человек стал тянуться к иной церкви, напоминавшей ему ту, куда водила бабушка: расположенная на окраине Коултауна, на Геркомеровом холме и принадлежавшая общине ковенанторов.

Созданная фантазией писателя община ковенанторов играет важную роль, помогая Уайлдеру доносить до читателя свои представления о том, где, на каких путях, он видит спасение страны, а, стало быть, и всего человечества. Община состоит из людей, наполовину имеющих индейскую кровь. Их принципы жизни построены на высокой нравственности и противостоят окружающему их деградированному обществу потребления.

Духовный образ общины создает в романе сложный двухслойный подтекст: он созвучен и духу американских отцов-пилигримов, у которых еще не было ни индивидуализма, ни частной собственности, и - в то же время, - духу нравственных первооснов христианства, сохраненных православием. Здесь и проект возврата к христианской аскезе в противовес официальному протестантизму коултауновского типа, и сострадательность, и борьба за справедливость. Здесь и свобода духа, предполагающая великую ответственность перед Богом за все, происходящее на Земле, и своего рода религия творчества - «пассионарное» трудолюбие, а не присвоение готовых продуктов. Джон Эшли искренне симпатизирует ковенанторам, и когда их храм - самое главное для общины - погиб в результате природного бедствия, Эшли, как истинный друг, помог восстановить его «сделав больше, чем он мог» - как скажет позднее Дьякон . А когда с семьей Эшли случилось несчастье, ковенанторы взяли ее под опеку.

Созвучие с принципами православия можно услышать и в описании жизни Джона Эшли в изгнании. Если раньше он жил «ни о чем не задумываясь», то теперь происходит динамичное душевное взросление. «Он почти миновал тот период, когда каждый нормально развивающийся юноша задается философскими проблемами бытия. И теперь. Эшли испытывал муки разума, которые должен был испытывать

на двадцать лет раньше. его мысли перекликались с мыслями другого молодого человека» , который оказывается Константином Лёвиным. И следует цитата из романа «Анна Каренина», характеризующая полное отчаяние в душевном состоянии Лёвина, как раз накануне его «откровения», излечившего от влияния социал-дарвинизма. «В бесконечном времени, в бесконечности материи, в бесконечном пространстве выделяется пузырек-организм, и пузырек этот подержится и лопнет, и пузырек этот - я» 5.

Эшли тоже переживает в изгнании сходные откровения, которые побуждают его обратить теперь уже вполне сознательный взор на себя и оценивать предыдущую жизнь, свои поступки и поступки окружающих людей. Начинает звучать тема самосовершенствования. «Отец был скуп. Джон понял вдруг, что стремился стать противоположностью своему отцу» . И Эшли стремится делать Добро, в нем проявляется «дух рыцарственности» Он думает об «удивительной возможности» даруемой процессом самосовершенствования: платить старые долги, искупать старые ошибки, допущенные «по слепоте, по глупости» .

После исчезновения главы семьи, эстафета воспитания подростков была подхвачена русской женщиной, Ольгой Дубковой, волею судеб оказавшейся в Америке. По происхождению она - графиня, получившая блестящее отечественное образование, прежде всего в области классической литературы.

Будучи принята в обеих семьях - как прекрасная вышивальщица, портниха и просто уважаемый и интересный человек, она параллельно с Джоном, в которого была «немного влюблена», ненавязчиво проводила работу по духовному воспитанию подростков. После катастрофы она сразу начала ориентировать их не на выживание, а на полноценное развитие личности. Ольга Сергеевна любовно формирует юные души американцев.

Ярче всего воспитательный талант Дуб-ковой раскрывается в ее отношениях с Джорджем Лансингом. Прекрасно понимая душу несчастного подростка, Ольга первая догадалась, что именно он убил отца. Своим состраданием русская женщина сумела излечить страшную душевную рану Джорджа и подготовила юношу к покаянию. Осознавая неизбежность близ-

5 При переводе романа «День Восьмой» на русский язык переводчица Е. Калашникова не распознала цитату из «Анны Карениной» и дала свою собственную огрубленную версию одной из ключевых фраз романа. Не помогли и специалисты, писавшие предисловия.

кого отъезда из родных мест, она стремится укрепить молодую душу, направляя духовное развитие Джорджа в лоно божественных истин: внушает, что в настоящее время он не испытывает счастья, т.к. еще слишком молод и не имеет заветной цели в жизни. Но ведь «Бог перед каждым из людей поставил одну главную задачу. Мне кажется, та, которую предстоит решать тебе, потребует много мужества, много стойкости; путь твой будет нелегок, но ты победишь». Джордж как завороженный слушает ее рассказы о русских писателях, являющихся «величайшими писателями в мире», - и юноша проникается любовью к Пушкину . У него появляется идея изучить русский язык и уехать жить в Россию. Джордж с энтузиазмом овладевает русским языком. Форму уроков он изобрел сам, в соответствии с открывшимся актерским даром и богатым воображением: «. вот он будто приехал в Санкт-Петербург, входит в гостиницу, снимает номер. Идет в церковь. Посещает трактиры и вступает в беседу с молодыми людьми своих лет. Советует не забывать, что Россия - великая страна, самая великая в мире» .

Под влиянием Дубковой Джордж становится знаменитым актером и как бы эталоном человека «дня Восьмого».

Образ Ольги Дубковой, судя по всему, близок самому автору. Он несет лежащую в основе романа мысль, что западноевропейские страны в свое время изменили важнейшим принципам христианства, которые необходимо заново утверждать. Своим воспитанникам она внушает: «Государства Европы с каждым днем все более приходят в упадок. Я это наблюдала своими глазами. Их губит жажда богатства и наслаждений. Они позабыли Бога» . Мысли, вложенные в уста русской женщины, перекликаются с позицией нашего современного философа: «Если мы и в самом деле мечтаем об освобождении всего человечества, а не одной только привилегированной его части, нам предстоит переинтерпретировать эмансипаторский проект европейского модерна, избавившись от его гедонистическо-индивидуалистической, потребительской интенции» .

В романе явно чувствуется осознание писателем, что и в современной ему России господствует богоборческий дух. Но героиня Уайлдера убеждена, что русский народ сохранит веру в Бога в своих душах, и она восторжествует: «Мы, русские, храним Бога в сердцах своих, подобно тому, как прячут фонарь под

полой, выходя из дома в бурную ночь.». Более того, писатель вкладывает в ее уста слова об исключительной исторической миссии России: «. ее истории, ее величии, ее священном предназначении и ее будущем, которое удивит мир. Россия - внушает она молодым слушателям - тот ковчег, где спасется человечество в час всемирного потопа» .

Смысловым апогеем романа является эволюция семнадцатилетнего Роджера, сына Джона Эшли, который как и его отец, несет на себе отблеск новаторской фигуры Константина Лёвина. Именно этот образ наиболее ярко представляет собой модель формирования характера молодого человека периода «Дня Восьмого» и окончательно высвечивает «момент Истины» в философской притче.

Судьба Роджера такова: После исчезновения отца он сразу решил отправиться на заработки в Чикаго, чтобы спасать осиротевшую семью. Нравственность, воспитанная в семье, помогала преодолевать огромные трудности и

Что особенно важно - выбираться из духовной трясины нигилизма и декадентства, куда ему суждено было погружаться, живя в Чикаго. И сколько бы ни внушали Роджеру новые знакомые, что «человек ничтожен, и все его усилия измениться к лучшему бесплодны», что «прогнил весь земной шар», а «собственность

Самое священное в этом мире, священней, чем совесть» - все такие доводы нейтрализовались приверженностью Роджера к вере отца, к его духовному облику.

В процессе поисков жизненной цели Роджер держит курс на философское ее осмысление. «Что-то есть неправильное в самой основе мироустройства, и он докопается, что именно. он хотел придумать объяснение человеческому бытию и такие житейские правила, которые позволят людям сосуществовать разумно и мирно.» . Он стремится выводить «законы человеческого общения», намечать «конституцию идеального государства». Но затем наступает «прозрение: он понял, что ничего не знает» . Предстоит огромная работа по самовоспитанию, увлекательно изображенная в романе. Делом жизни Роджера станет нравственное совершенствование народа посредством создания журналистики особого рода, какой раньше не бывало. Как журналист он становится известным всей стране, узнаваемым по словам «человека, привыкшего убеждать нравственными доводами» .

Через десять лет после появления Роджера в Чикаго, люди начали задаваться вопросом о

судьбе семьи Джона Эшли. Особенно их озадачила судьба Роджера. «Никто не мог обнаружить ту скрытую пружину, что приводила в действие и направляла его неуемную энергию» .

Много позже один философски мыслящий знакомый Роджера скажет, что юноша «пришел в Чикаго круглым невеждой. Через пятнадцать лет. он был самым образованным человеком в Америке». . Не без глубокой иронии в адрес американской цивилизации, знакомый определил, каковы были у Роджера «преимущества перед всеми нами: . В социальном плане он был парией. В философском - только что у него на глазах его семью сглодало живьем цивилизованное христианское общество. В экономическом - он не имел никакой собственности. В академическом -он в жизни не слышал ни одной лекции и не держал ни одного экзамена». .

Где же была «скрытая пружина», позволявшая юноше прорываться к Истине? Ответ дает финальная глава романа, которая посвящена изображению решающего момента в становлении личности Роджера. Дух этой главы созвучен способности самого Уайлдера тонко чувствовать и глубоко переживать все то, что преподносит жизнь, задевающая струны его души. Дело в том, что Уайлдер стоит несколько особняком в истории литературы США XX века в результате необычности формирования его личности. Судьбе было угодно еще в юные годы познакомить будущего писателя с древней мудростью Востока (подолгу жил в Китае, где работал отец-дипломат). Соприкосновение с иной цивилизацией не могло не раздвинуть горизонты его духовного видения за пределы мировоззрения других американских литераторов.

Большое влияние оказывала на Уайлдера и европейская культура, особенно древнегреческая и римская античность, а также эпоха Возрождения. Помимо Йельского университета он учился в Риме, участвовал в археологических раскопках, что развивало творческое воображение. Его энциклопедическая образованность сочеталась с очень активным и смелым отношением к жизни. Он испробовал себя во множестве ролей: романиста, драматурга, режиссера, актера, военного (добровольно участвовал во Второй мировой войне), преподавателя университета, профессионального лектора, побывавшего во многих уголках страны, музыковеда.

В 65 лет писатель удалился в пустынные области штата Аризона, по-видимому,

чтобы сквозь «магический кристалл» своего богатейшего духовного опыта, увидеть будущее человечества. Через пять лет, в юбилейный для себя год семидесятилетия он, неожиданно для всех, издал свой шедевр - «День Восьмой».

Священнослужитель разъясняет, что, согласно писаниям святых отцов, эти слова несут в себе идею победы светлых праведников в грядущей судьбе человечества.

Но вернемся к Роджеру. В финальной главе представлены события, которые и станут «трамплином», возносящим юношу к Истине: переживания и откровения, связанные с чтением письма отца, написанного перед отправлением к месту казни и переданного Дьякону для вручения Роджеру в день совершеннолетия; последовавшая многозначительная беседа Дьякона; сосредоточение духовного видения Роджера на лице русской женщины.

Авторская стратегия этих сцен направлена на то, чтобы как можно глубже пробудить в читателе ощущение сопричастности переживаниям Роджера. Сцены до предела насыщены эмоциональностью и психологической детализацией.

Перед чтением письма Роджер испытывает «страх» из-за того, что общение со святым для него письмом может застать врасплох, поскольку он еще недостаточно ясно осознал свое место и обязанности в ходе идущей перед его глазами «жестокой схватки», «светлых сил» и «темных» («the powers of light and the powers of darkness»). ведущейся под покровом внешней благопристойности, - страшно, да, страшно, что ему суждено до конца жить жизнью раба или четвероногой твари с низко опущенной головой» . Но проникновенные слова письма духовно выпрямляют юношу. Вот он доходит до самых важных финальных строк: «Я отправляюсь (к месту казни - И.Б.) . повторяя про себя любимую молитву моей бабушки. Она молилась о том, чтобы наша жизнь служила осуществлению промысла Господня. Хочу надеяться, что я прожил свою жизнь не напрасно» . Юноша потрясен. Чтение письма вызывает у него озарение, которое, как он чувствует, определит всю дальнейшую судьбу.

В беседе Дьякона с Роджером, только что закончившим читать письмо, Уайлдер устами священнослужителя подводит итог циви-лизационной теме романа. Как мудрый человек, Дьякон избегает давать какие-либо твердые прогнозы на будущее, хотя и не ставит под сомнение появление Мессии - Спасителя чело-

вечества. Он распахивает окно в будущее, произнося, с задумчивым видом, ряд вопросов, обращенных к собеседнику, и содержащих предположения и сомнения, способные дать Роджеру (а заодно и читателю) богатую пищу для размышлений. Например:

«- Может ли быть, что именно этой стране суждена такая великая участь - этой стране, причинившей столько зла моим предкам?...

Пути Господни неисповедимы. Я не берусь ответить на все эти вопросы. Возможно, я заблуждаюсь. Возможно, и эта семья, и эта Америка - миражи моих старых глаз. Есть другие страны и другие «родословные древа.» .

Чтение письма и общение с Дьяконом привели юношу в состояние экстаза. Выйдя из храма он «бегом побежал вниз. Он спотыкался; он падал; он пел» . Дома, за рождественским ужином, Роджер «внимательно вглядывался в лица своих домашних», упорно размышляя о том, кто сможет теперь, по-настоящему, разделить его мысли и чувства. Взор остановился только на одном лице - «Мисс Дубкова» . Он выделил именно ее из всех.

Этот финальный взор - символичен: герой «Дня Восьмого» останавливает его на русской женщине, душа которой соткана из православных нитей сострадательности и стремления помогать слабым. Происходит это в момент его высшей духовной концентрации и ощущения прорыва к Истине, решительно бороться за которую он теперь твердо решил.

Ни Стейнбек, ни Уайлдер не оперируют таким цивилизационным понятием, как Православие, но рискнем предположить, что оно как бы незримо присутствует в подтексте их романов в качестве той искомой и притягательной альтернативы, к которой стремится стрелка их духовного компаса. Подтекст играет большую роль в обоих романах. В письме к издателю Стейнбек признавался, что в готовящемся произведении должно получить объяснение необъяснимое - ведь «искусство писания заключается в неловкой попытке найти обозначения для невыразимого словами» .

Конечно, трудно находить слова, говоря о вере, поскольку это понятие имеет трансцендентный, божественный характер. Оба писателя страстно надеются на спасение человечества через свободу духа и их книги - призыв к мобилизации духовных сил, с тем, чтобы в ходе «жестокой схватки» склонить чашу весов в сторону «светлых сил» (Уайлдер) и «добра»

(Стейнбек). Да, пока что в меньшинстве те, кто «подобно столпу огненному, ведут испуганных людей сквозь темноту. . Но все меняет возможность выбора - возможность победы!» .

«И тогда нам открывается подлинный лик свободы, каким он открылся христианству: свобода духа есть богосыновство и оно предполагает величайшую всеохватывающую ответственность за всех живущих на земле людей. Свобода есть не расслабленность, а величайшее сосредоточение, величайшее напряжение духа, прорывающегося за пределы очевидного - . к трансцендентному, от материи - к идее, от готовых результатов - к истокам и генезису» .

Думаю, что писатели-мудрецы США ХХ века не отказались бы подписаться под такими мыслями нашего современного философа.

В статье сделана попытка под цивилиза-ционным углом зрения проанализировать два крупных литературно-философских произведения, проблематика которых созвучна с такими историческими вызовами нашего времени, какие едва ли смогут обойти вниманием будущие работники дипломатического фронта. Она носит в определенной мере дискуссионный, порой экспериментальный характер, и ограничена в отношении количества как исторических периодов, так и писательских имен.

Список литературы

1. Андриянов Геннадий, протоиерей. О смысле, вложенном в понятие «дня Восьмого» святыми отцами. Москва: «Аргументы и факты» № 1. Раздел «Вопрос - ответ». 2016.

2. Бабушкина И.Е. Роман Л.Н. Толстого «Анна Каренина» и роман Ф. Норриса «Спрут» / Русская литература. № 1 Ленинград: «Наука». 1982.

3. Бабушкина И.Е. Фрэнк Норрис и Лев Толстой. Москва: МГИМО Филологические науки, № 4. 2000.

4. Бабушкина И.Е. Тема единения этносов Запада и Востока в романе-мифе Стейнбека «На Восток от Эдема» / Американский характер. Очерки культуры США. Москва: «Наука». 1995. 318 с.

5. Замошкин Ю.А. Вызовы цивилизации и опыт США. Москва: «Наука», 1991.

6. Иванько С. Джон Стейнбек. Предисловие к собранию сочинений в шести томах. Т. I. Москва: «Правда», 1989.

7. Лондон Джек. «Мартин Иден». Сочинения т. V. Москва: Государственное издательство художественной литературы. 1955.

8. Лондон Джек. Рецензия на роман М. Горького «Фома Гордеев». Сочинения т. V. М.: Государственное издательство художественной литературы. 1955.

9. Морозова Т.Л. Русская литература в американском контексте / История литературы США. Литература между двумя мировыми войнами. Т. VI, кн. 2. М. ИМЛИ РАН, 2013.

10. Норрис Фрэнк. «Спрут». Москва: Государственное издательство художественной литературы. 1958.

Русский перевод романа «Спрут», к сожалению не всегда адекватен. В подобных случаях ссылки даются в переводе автора статьи.

11. Осипова Э.Ф. Русская литература и литературная жизнь США. История литературы США. Литература начала века. Том V. Москва: ИМЛИ РАН. 2009. 987 с.

12. Панарин А.С. Православная цивилизация в глобальном мире. Москва: «Алгоритм». 2002.

13. Сохряков Ю.И. Русская классика в литературном процессе США XX века. Москва: «Высшая школа». 1988. 110 с.

14. Стеценко Е.А. Джон Стейнбек. История Литература США. Литература между двумя мировыми войнами, т. VI, книга 1. М: ИМЛИ РАН. 2013. 851 с.

15. Стейнбек Джон. «На восток от Эдема». Собрание сочинений в 6-ти томах. Том V // Москва. Издательство «Правда». 1989.

16. Толстой Л.Н. «Анна Каренина». Москва: «Наука». 1970.

17. Уайлдер Торнтон. «День Восьмой». Москва: «Радуга». 1983.

18. Уайлдер Торнтон. «День Восьмой». Москва: «Прогресс». 1977.

19. Урнов Д. О творчестве Торнтона Уайлдера. Предисловие к книге: «Мост короля Людовика Святого», «Мартовские иды», «День восьмой». Москва: «Радуга». 1983.

20. Фицджеральд Ф. Скотт. «Великий Гэтсби». Москва: «Художественная литература».

21. Norris Frank. Responsibilities of the Novelist // N.Y.Doublday, Page and Company.

22. September 11, 2001. American Writers Respond. Edited by William Heyen. An anthology. // Etruscan press, 2002.

23. Интернет ресурс. Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси. Доклад Святейшего Патриарха Кирилла на ХХ Всемирном русском народном соборе. 1 ноября 2016 г.

Бабушкина Ирина Евгеньевна - кандидат филологических наук, Московский государственный институт международных отношений (университет) МИД России