Давид и вирсавия в библии. Давид, ависага, урия

Согласно Библии, Вирсавия была женщиной редкой красоты. Царь Давид, прогуливаясь на крыше своего дворца, увидел внизу купающуюся Вирсавию. Её муж, Урия Хеттеянин, находился в то время вдали от дома, на службе в армии Давида.

Вирсавия не пыталась соблазнить царя, о чём свидетельствует библейский текст. Но Давид соблазнился красотой Вирсавии и приказал, чтобы её доставили во дворец. В результате их отношений она забеременела.

Позже Давид написал командиру армии Урии письмо, в котором приказал поставить Урию там, где будет

«самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражен и умер» (2Цар.11:15).

Действительно, так и произошло, и Давид впоследствии женился на Вирсавии. Их первый ребёнок прожил всего несколько дней. Давид позже раскаивался в содеянном.

Эта история послужила сюжетом для многих известных живописных полотен.

При всём своём высоком положении самой возлюбленной из жён Давида Вирсавия заняла место в тени и вела себя достойным образом.

Ее влияние на Давида, по-видимому, было велико, так что она побудила его провозгласить старшего сына своего Соломона царём.

Затем она главным образом содействовала к уничтожению покушения Адонии (четвёртый сын Давида) на занятие престола своего отца.

По отношению к Давиду она стала верной и любящей женой и хорошей матерью своим детям (Соломону и Нафану).

В искусстве

Вирсавия обычно изображается нагой. Более ранние художники Ренессанса показывают её одетой и просто моющей руки или ноги.

Иногда её изображают с письмом, хотя Библия не указывает на эту деталь.

Написан Давидом, когда он каялся в том, что убил благочестивого мужа Урию Хеттеянина и овладел его женою Вирсавиею.

Фотогалерея

Полезная информация

Вирсавия
ивр. בת שבע‎
транслит. «Бат Шева»
досл. «дочь клятвы»
араб. بثشبع, ابنة القسم
англ. Bathsheba

Псалом 50

1 Начальнику хора. Псалом Давида, 2 Когда приходил к нему пророк Нафан, после того, как Давид вошел к Вирсавии. 3 Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои. 4 Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня, 5 ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною. 6 Тебе, Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал, так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем. 7 Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя. 8 Вот, Ты возлюбил истину в сердце и внутрь меня явил мне мудрость. 9 Окропи меня иссопом, и буду чист; омой меня, и буду белее снега. 10 Дай мне услышать радость и веселие, и возрадуются кости, Тобою сокрушенные. 11 Отврати лице Твое от грехов моих и изгладь все беззакония мои. 12 Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня. 13 Не отвергни меня от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отними от меня. 14 Возврати мне радость спасения Твоего и Духом владычественным утверди меня. 15 Научу беззаконных путям Твоим, и нечестивые к Тебе обратятся. 16 Избавь меня от кровей, Боже, Боже спасения моего, и язык мой восхвалит правду Твою. 17 Господи! отверзи уста мои, и уста мои возвестят хвалу Твою: 18 ибо жертвы Ты не желаешь, — я дал бы ее; к всесожжению не благоволишь. 19 Жертва Богу — дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже. 20 Облагодетельствуй по благоволению Твоему Сион; воздвигни стены Иерусалима: 21 тогда благоугодны будут Тебе жертвы правды, возношение и всесожжение; тогда возложат на алтарь Твой тельцов.

" ЖEНЩИНЫ БИБЛИИ"

19
Вирсавия

Очень легко думать о Вирсавии, как о красивой интриганке и честолюбивой женщине, преднамеренно искавшей внимания царя, публично показывая своё очарование и предвкушая последствия, или льстя интересам царя готовилась использовать это в свою пользу, что повлекло последовавшую смерть мужа Урии. Это одна из точек зрения. А что на самом деле? Мы должны быть осторожны в наших суждениях о тех, кого Господь не осудил. Может показаться странным, что в Писании отсутствует какая-либо критика, действительная или предположительная, со стороны самого Бога на Нафана, Давида или кого-либо ещё; напротив, несколько очевидных фактов указывают, что Вирсавия несправедливо осуждена.
Она вызывает особый интерес, потому что является одной из пяти женщин, названных Матфеем в родословной Господа Иисуса; другие были: Фамарь, Раав, Руфь и сама Мария. И у каждой из них необычная история. Матфей описывает царскую линию через Соломона, сына Вирсавии, а Лука даёт линию Христа через Нафана, второго сына Вирсавии. Таким образом из всех жён Давида Бог избрал Вирсавию быть матерью обоих сынов, предков Мессии. (Матф. 1:6, Лука 3:31, 1 Паралип. 3:5). По-человечески говоря, нам было бы приятней считать Авигею более подходящей матерью, но Бог выбрал иную.
Другие женщины в родословной Христа все были верующими, и нет резона полагать, что Вирсавия была менее достойна. Её имя означает «Дочь клятвы» и это значительный ключ к её характеру в Божьем предназначении, и позже мы ещё вернёмся к её духовному значению. Она была дочерью Елиама или Аммила, одного из важных людей, и внучка Ахитофела, могущественного и влиятельного советника Давида (2 Царств 11:3; 1 Паралип.3:5; 2 Царств 23:34). Естественно, что Урия, другой личный хранитель Давида, мог встретить и жениться на красивой дочери своего товарища. Он мог быть на несколько лет старше своей невесты, потому что служил уже много лет и, возможно был современником ещё его отцу. Помните, в притче Нафана маленькая овечка была ему как дочь; кажется он намекал на разницу в годах и на великую любовь Урии к своей юной жене (2 Царств 12:1-3).
Сановники Давида жили рядом с его дворцом, чтобы быть наготове явиться по первому зову, и возможно, дом Урии был в его тени. И он, конечно, думал, что его жена будет в безопасности, живя здесь, пока он отсутствует по службе. Кажется у неё не было детей в этом браке, и она должна бы искренне молиться, как это делала каждая набожная еврейская женщина, чтобы у неё был сын, и она могла бы быть среди предков Мессии. И она вряд ли подозревала каким необычным путём это могло исполниться.

Царский вызов

В Библии эта история начинается веснjq, время истовой красоты в Палестине и время, когда правители уходят на битву.
(2 Царств 11:1). После зимовки дома Урия с армией своего господина выступил в поход с военачальником Иоавом. Они
перешли Иордан и направились к Равве, что на расстоянии около пятидесяти миль, чтобы окончательно покорить аммонитян. Однако, вместо того, чтобы повести войско на битву, как это обычно делалось, Давид «оставался в Иерусалиме». Какое совпадение! После полуденного обеда он праздно прогуливался по плоской крыше дворца, наслсждаясь прохладной красотой раннего вечера. Согласно одному коментатору было противозаконно подглядывать через парапет в соседние помещения; личное уединение должно было соблюдаться, так что вряд ли Вирсавия подозревала, что её занятие будет наблюдать с крыши царь. Согласно закону Моисея она выполняла регулярный церемониал мытья и, возможно, будучи одна в тёплый весенний вечер, задержалась снаружи.
Когда пришёл вызов от царя, она, возможно, подумала, что это какие-то вести от Уриии; может о каком-то доблестном поступоке знаменитого смельчака, или он ранен, но конечно, никаких постыдных мыслей о том, что может последовать, не приходило ей в голову. Вообразим душевные мучения и крайнее несчастье, с которыми она вернулась утром домой. И не было никого, к кому она могла бы обратиться за утешением и советом. Что она могла сказать против царя? Если бы был другой мужчина, у которого она могла бы найти защиту и возмездие! Как только станет ясно, что её положение нельзя больше скрывать, она должно быть сойдёт с ума. Как объяснить Урии? Какая ужасная ирония, что долгожданный ребёнок явится таким образом!
Отчаянное положение принудило её сообщить об этом царю. А это действительно опасное предприятие, так как она, возможно, не умела писать и пришлось всё доверить посыльному.
Она очень хорошо знала, что говорит закон о таком скандальном положении. Был ли царь выше закона? Защитит ли он её? Снимет ли он с неё ответственность? Что сказать Урии? Бесконечные вопросы, но кажется, что Вирсавия, истомлённая ожиданием, ничего не слышала до тех пор, пока пришла весть о смерти Урии.

Любовь и верность Урии

Мы знаем, что в попытке скрыть своё отцовство ожидаемого ребёнка, Давид послал за Урией, чтобы тот навестил свой дом. Своей исключительной честностью Урия невольно помешал плану Давида. Он не воспользовался комфортом собственного дома, когда оставленное войско расположилось лагерем в открытом поле. В отчаянии Давид унизился до организации смерти Урии в битве, и единственным хранителем этой тайны был военачальник Иоав. Другие могли догадываться, но не могли доказать, как заметил сам Давид: «Меч истребляет и того, и другого».
Смерть Урии стала новым шоком для уже обеспокоенной
женщины. Ей хотелось бы больше знать об этом странном происшествии, а её скорбь о хорошем добром человеке была искренней. То, что теперь он никогда не узнает о её позоре, было слабым утешением, и она сожалела о его верности своему любимому царю. Он умер любя и веря обоим, так было лучше.
Вирсавия, теперь уже вдова, была обеспокоена своим будущим. И ей было крайне необходимо знать, проявляет ли ещё Давид интерес к ней. Как обыкновенно, траур отмечали тридцать дней, а в конце этого срока она снова получила вызов от царя. Он не забыл её и предлагал защиту ей и ребёнку, сделав её своей женой. И что бы она ни чувствовала, у неё не было выбора.
Мы должны помнить, когда обсуждаем поведение Давида, что многие правители во все времена считали своим правом взять любую женщину, какую они хотели, какую избрали: жениться на ней или без этого, и бросить её так же быстро. Неудобные мужья или вознаграждались, или от них отделывались, о чём нам напоминают страхи Авраама и Исаака. Это только в рамках высоких стандартов Давида он готов был сделать Вирсавию полноправной женой, а её детей принцами, хотя для династии он уже имел несколько сынов от законных жён. Он мог вполне отвернуться от предмета своей противозаконной страсти, как это сделал один из его сыновей, он мог возненавидеть её за многие причинённые проблемы, но вместо этого он, кажется, лелеял её особо, стараясь искупить все страдания, которые доставил ей. Очевидно, он крепко тянулся к ней, и это было больше, чем страстное увлечение, это была часть Божественного замысла.

Доброта Нафана и выговор

Для Вирсавии обустрйство жизни в царском гареме было нелёгким. Другие жёны и наложницы вряд ли горели нетерпением дружески встретить красивую пришелицу, особенно когда стали известны некоторые обстоятельства и очевиден продолжающийся интерес царя.
Возможно, Вирсавия встретила пророка Нафана, который приходил давать советы Давиду и обсуждал с ним Божьи дела.
Несомненно, он заинтересовался новой молодой женой, а она сочла возможным довериться этому по-отечески доброму человеку. И очевидно, он оказал ей покровительство и впоследствии благоволил к её детям.
Интересно бы знать сколько потребовалось времени, чтобы Вирсавия оценила правдивый характер и духовную глубину своего нового мужа, слушая его псалмы и гимны, молитвы и хвалу Господу, и игру его арфы.
Её ребёнок, мальчик, возможно хилый от рождения, появился на свет зимним днём и Давид, всегда преданный отец, принял ребёнка так же ласково, как других своих детей. Поздравления принимались от друзей и официальных лиц при каждом царском новорожденном, но, без сомнения, добрые пожелания пророка Нафана и его благословение были особо ценны. Можем себе вообразить изумление царя, когда вошёл Нафан со строгим печальным лицом и рассказал ему историю о драгоценной овечке бедняка, бессердечно зарезанной богачом, чтобы сэкономить своё стадо (2 Царств 12).
Мы знаем как отреагировал Давид на эту притчу, и как ему пришлось постичь ужас перед Богом за своё поведение. Нам известно как глубоко он раскаялся; но несмотря на его молитвы и раскаяние Бог объявил, что это дитя греха должно умереть. Какая трогательная картина: отец, с болью молящийся о жизни сына; и, конечно, если в сердце, понёсшей утрату матери, была какая-то горечь от Давида, она должна была растаять перед его искренней и горькой скорбью.

Привязанность Давида

Подробности этого инцидента значительны, так как Давид вынужден был признать всю отвратительность своего греха в тот самый день, когда его плод появился на свет. Потом, на седьмой день жизни, ребёнок умер; а за день до этого он был обрезан, и ему дали имя. Грех Давида был забыт и его последствия сглажены. Теперь Бог охотно признал Вирсавию женой Давида и благословил этот союз, тогда как прежде она считалась женой Урии.
Мы читаем, что Давид утешал Вирсавию. Нет сомнения, что их общая скорбь соединила их ещё ближе. Давид должен был обсудить с ней эти события и помочь ей принять Божью волю. Похоже,что Вирсавия оставалась его любимой женой до конца деятельной жизни Давида и родила ещё четверых сыновей, важнейшим из которых был Соломон (1 Паралип. 3:5). Мог ли Давид не сохранить привязанность к ней все те годы, если она обладала умственными и психическими качествами, которые он ценил так же, как физическую красоту?
Интересно отметить, что один из их сыновей назван Наффаном, как пророк, который был истиным другом для них обоих; это был тот сын, который стал прямым предком Марии, матери Иисуса. Мы больше не слышим о нём и двух других братьях, так как они были затенены Соломоном. О рождении Соломона написано во второй Книге Царств (12:24), и Давид «назвал его Соломон. И Господь возлюбил его».
Какой волнующий контраст другому, безымянному рождению; этот ребёнок обещанный и Бог проявил к нему особый интерес. Нафан с радостью принёс в подарок Богом данное имя «Иедидия! – «Воздюбленный Богом!» - словообразование из собственного имени Давида. Как велика была радость родителей можно судить из Притчей 4:7: «...ибо и я был сын у отца моего, нежно любимый и единственный у матери моей». Давид всегда ссылался на этого сына как на «младшего и нежного» и это должно быть самый настоящий источник счастья для него среди возрастающих волнений его правления – иметь такого духовно мыслящего мальчика, с которым он мог разделять Божью волю.
Нам не сказано точно, когда Господь открыл Давиду, что из всех сынов именно этот, Соломон, должен стать будущим царём и строителем храма, но из книги 1 Царств 1:17 мы узнаём, что Давид тожественно поклялся Вирсавии, что её сын Соломон наследует ему, и старший сын Давида тоже знал об этом. Вот таким образом Вирсавия была назначена Богом стать матерью такого исключительного сына, который позже поднял Израиль к зениту его мощи. Израильтянские матери имеют очень значительное влияние на своих детей, и мы имеем все основания полагать, что пока была жива Вирсавия Соломон был набожным, смиренным, благочестивым и озабоченным исполнением Божьей воли. Ни коим образом её нельзя упрекнуть за духовное отклонение и в старом возрасте; Писания дважды отмечают, что жёны Соломона отвращали его сердце, но это уже в поздние годы, когда его матери не стало.

Беспокойные дни

О ранних годах Соломона нам ничего не известно, но Вирсавия и её маленькие сыновья Должны были находиться вместе с Давидом, в его хозяйстве, когда им пришлось бежать из Иерусалима во время восстания Авессалома. Последовали беспокойные дни, поскольку Авессалом был безжалостен в своём стремлении захватить трон отца; из-за Вирсавии и её сыновей, которые хотя были ещё и малы, но всё же соперники, ему приходилось бояться и сопротивляться им.
В своей книге «Нежелательные совпадения» Блант (Blunt) предполагает, что Ахитофел, советник Давида, изменил ему и поддержал Авессалома в качестве ответного удара за соблазнение Давидом Вирсавии, и его гнусный совет Авессалому обдадать наложницами своего отца, возможно, был местью за тот путь, каким его внучка стала женой Давида. Правда, это была странная, недальновидная политика, ведь и Вирсавия, и её сыновья почти наверняка были бы убиты. После разгрома и смерти Авессалома было большой радостью для Вирсавии вернуться, наконец-то, в Иерусалим. Великая угроза была устранена, и Давид снова утвердился в управлении государством. Теперь он начал готовить материалы для строительства храма и обучать Соломона, готовя его для будущего царствования.
Больше о Вирсавии ничего не слышно до последнего месяца жизни Давида, когда Адония, старший живой сын царя, решил воспользоваться немощью царя, чтобы захватить трон по праву первородства, хотя знал, что Соломон – Божий избранник (3 Царств 1).
Нафан, всегдашний друг Давида и Вирсавии, раскрыл
предательский замысел Адония и, зная, что Вирсавия всё ещё имеет сильное влияние на царя, решил, что она наиболее подходящая фигура, которая может побудить его к действию. Он посоветовал ей немедленно пойти к Давиду и настоятельно внушить ему, что если он публично не объявит Соломона царём, то его клятва ей не исполнится, и она с сыном будет не
у дел после его смерти.
Сам пророк быстро проследовал за ней в царские покои, чтобы прибавить весомость честному обращению Вирсавии, и вместе они побудили Давида к необходимости действовать. Он торжественно обновил свою клятву жене, потом собрал Нафана, Садока, священника Ванею и вельмож, чтобы сделать всё необходимое для немедленного помазания Соломона на царство, и чтоб он проследовал с публичной процессией верхом на царском муле. Таким образом Давид подтвердил превосходство Соломона при жизни и тем самым предотвратил какие-либо дальнейшие заговоры и бунты.

Царица-мать

После смерти Давида, когда Соломон твёрдо укрепился, Вирсавия стала царицей-матерью, первой женщиной в стране. Связи между матерью и сыном были тесными и это делало её могущественным другом или врагом тех, кто искал благосклонности царя. Поэтому опасный сводный брат Адония пришёл к Вирсавии с тонкой просьбой замолвить перед царём слово, чтоб молодую наложницу Давида Ависагу отдали ему в жены. Хотелось бы знать какие у него были мотивы, когда он обратился к ней с таким щекотливым вопросом. Была ли это политика, или он действительно потерял из-за неё голову и был готов на любые последствия? Кажется, Вирсавия действительно поверила в его искренность, иначе она не стала бы просить Соломона об этом.
Отметим почтение и честь, оказанные царём своей матери, как он с готовностью принял её, желая с радостью выполнить любую просьбу. Можно себе вообразить каким шоком стала для неё буйная реакция Соломона, когда суть проблемы дошла до него. Его неистовство было мерой его гнева. Однажды он милостиво спас жизнь брата, а теперь он опять предпринимает закулисные коварные атаки на трон. Для новых царей было обычным делом наследовать всех жён и наложниц прежнего царя и, таким образом, Ависага принадлежала ему. Отдавая её Адонию, Соломон признал бы право Адонии на старшинство, он публично допустил бы, что его брат имеет право требовать, и тем самым дал бы сильное оружие в руки сторонников Адонии. Соломон имел политическую мудрость и силу суждения, и оценив правильно намерения брата, признал в этом акт государственной измены. Пока жив Адония, Соломон не мог чувствовать себя в безопасности, поэтому он поступил с ним соответственно.
В третьей книге Царств даётся список начальников у Соломона и там видно, что многие из них были верными друзьями Давида или сыновьями этих друзей. Мы читаем: «Азария, сын Нафана, начальник над приставниками, и Завуф, сын Нафана священника - друг царя» (стих 5). Таким образом мы видим, что Нафан был не только советником Давида и Вирсавии, но и юного принца он окружил дружбой своих детей, один из которых стал его особым другом.
Пророк был хорошим человеком и, зная натуру старшего сына Давида, безусловно способствовал Божьему избраннику, молодому Соломону, стать более духовным и набожным, подготовляя его к царствованию над Божьим народом. Эта молодая компания, так мудро подобранная Давидом и его верными соратниками для Соломона, воспитывалась так, чтобы быть верными друзьями и советчиками, и помогали юному царю установить своё правление в праведности и мире - предвестнике Царства (Божьего).
В еврейской традиции Вирсавия, царская мать, как это упомянуто в Притчи 31. Там убедительно сказано, что Вирсавия духовно мыслящая женщина, способная дать великолепный совет. И не похоже, чтоб Вирсавия когда-либо ссылалась на свой обет во время замужества, и Соломон не был её первенцем (стих 2). Однако мы полагаем, что достаточно обосновали добрый характер Вирсавии и без этой главы. Больше о ней в дальнейшем не упоминается, но мы уверены, что она жила достаточно долго и стала свидетелем строительства и освящения прекрасного храма, который запланировал её муж, а построил её сын. Она могла бы видеть Соломона во всей его славе, мудрости и рассудительности и благородно умалчивала все, что знала о его склонностях и обожании. И в заключение – семь важных пунктов, иллюстрирующих истиный характер этой женщины:

1.За её добрые дела её не порицали ни Нафан, ни Давид.

2.Из притчи Нафана мы заключаем, что Урия был предан ей, а маленький ягнёнок –символ невинности и чистоты.

3. Давид сильно и нежно любил её всю жизнь.

4. Пророк Нафан был верным другом ей и её сыну
Соломону.

5. Соломон очень уважал свою мать.

6. Из всех Давидовых жён Богом избранная Вирсавия должна была стать матерью доброго и миролюбивого сына, который наследовал Давиду и должен был построить Божий храм.

7. Бог избрал её быть матерью двух сыновей Давида в прямой линии Господа Иисуса, и она упомянута в генеалогии у Матфея вместе с четырьмя другими женщинами, известными своей верой.

«Дочь клятвы»

В своём союзе с Давидом Вирсавия стала целой частью великого драгоценного обета, который Господь дал Давиду, как проповедает Пётр: «Бог с клятвою обещал ему от плода чресл его воздвигнуть Христа во плоти и посадить на престоле его» (Деяния 2:30). Вирсавия стала действительно «Дочью клятвы», которая будет исполнена и совершена в величайшем сыне великого Давида.

Когда Давид был молод, силен и прекрасен, то им восхищались, им восторгались, за ним следовали, ему служили – порой его ненавидели, его преследовали. Он был словно герой эпоса – неуязвимый, почти бессмертный.

Царь Давид

Но тление, всепобеждающее тление, добралось и до него. Оно вползло в дом вместе с незаконной страстью к Вирсавии, приведя за собой и убийство Урии. Давид, написавший пятидесятый псалом, уже никогда не стал прежним героем, прекрасным, неуязвимым Давидом, весело пляшущим в священном экстазе пред Богом своим.

Перед нами появляется человек, уязвленный своим грехом, человек грешный и смертный, человек, познавший, что такое смертный грех, удаляющий от Бога и от жизни. Умер вероломно убитый воин-хетт Урия, умер безымянный ребенок Давида. Давид убивал в сражении, убивал на войне – но тогда не познал он силу разрушающей, удаляющей от Бога смерти. Смерти, что он носил в себе. И когда это открылось ему, закончился эпос.

Царство его, где он правил до этого как царь, помазанный на царство Богом, из преддверия Царствия Божия, каким он думал в юности его видеть, стало обычным восточным царством – с интригами и гаремными бунтами, с восстанием сыновей против престарелого отца.

Отрок Авессалом был почти как Давид в юности – прекрасен и смел, но без «сентиментальных» глупостей. Он крепко стоял на земле и знал, чего хочет. Впрочем, и родственник Давида Иоав, убивший бунтовщика Авессалома, тоже знал, чего он хочет. Непонятно было одно – чего хочет за один день состарившийся и словно в безумии рыдающий Давид – «О сын мой, Авессалом! Кто бы дал мне умереть вместо тебя?». Как-то раз его спасло мнимое безумие – но теперь это было не притворством.

«Он сошел с ума, старикан!» – решили Иоав и его друзья. Давид был оттеснен в тень. Придворные интриги, в которых успешно принимала участие и Вирсавия, добиваясь престола для своего сына, касались престарелого царя постольку, поскольку он был нужен как формальность, как вещь, как предмет. Давид стал стар, Давид выжил из ума, все решают умные, крепко стоящие на ногах люди. Царство должно существовать, царство должно быть, как у прочих людей. Какое такое «Божие царство»? Ну да, конечно, Божие – Бог же наш, Он будет нам помогать, мы же потомка Давида поставим на престол, не чужого кого-то царя.

А Давид… ну, ему нянька нужна. Он совсем же как дитя малое. Вот ему девочка Ависага. Пусть ходит за ним, кормит, греет.

Дева, которой ничего не нужно было от Давида – ни власти, ни сына. Она просто грела его – со всей своей девичьей любовью. О, если бы он мог иметь сына от этой девы! Но его время прошло. Ависага была той, которую он ждал всю жизнь – той, которой от него ничего не было нужно, той, которая любила его, беспомощного, как младенца. Наверное, она не смеялась бы над его священной пляской, как Мелхола, не интриговала бы, как Вирсавия, не совершала бы языческие культы, как Мааха… О, если бы вернуть время! Вместе с нею он бы построил Царствие Божие и сын его продолжил бы дело отца… И Бог бы воцарился во Израиле и по всей земле…

День тот – больше тысяч,
песнь –
выше трона.
Пред рабынями рабов –
до хитона!
Арфы радугой струна
Ноя, Ноя.
Хоровод веди – по два
и по трое.
Бог Израилев, явись
скоро, скоро!
Се – супруг твой,
не стыдись,
о Мелхола!..
Шаг быков, как ход светил –
скор и ровен.
Кто тебя во гробе скрыл,
Хеттский воин?
…Где Ковчег? И – тьма, и – лед,
и – ни шага…
Стон предсмертный разберет
Ависага.
– Где твои умершие?
– Не воскресли…
Оскудели, кончились
песни, песни.

Но время вернуть нельзя. В слабости своей, в бессилии своем Давид осознавал, что ему ничто не удалось – Царствие Божие не построено, получилось обычное царство, а этого ли он хотел? Для него, тогда – прекрасного юноши, певца и воина, окрыленного мечтой о царстве Яхве, Бога Израилева, обычное, «как у прочих народов», царство было чем-то мелким. Это было достойно Саула, но не его, не Давида, помазанника Божия. Для этого ли была вся его жизнь?

…У Урии не осталось даже потомков. Это было самым страшным для человека той поры. Это означает, что он полностью и безвозвратно погиб. Нет продолжения его рода. Никто не совершит жертву Богу о нем, умершим – ведь помнят своих предков, а чужих не помнит никто… Он, Урия Хеттеянин, погиб бессмысленно, погиб наемником, погиб за предавшего его чужого царя, принадлежавшего к истинной вере. Горькая смерть на чужбине – удел верного Богу, но чуждого царю. Возлюбивший Бога Иаковля и Его Ковчег, тайну явления Бога, тайну пребывания Бога с людьми, был предан и уничтожен Его недостойным рабом. Что же, Бог Израилев – Бог пустыни и смерти, как часто казалось его народу по время Исхода?

“Мы больше не живы, мы – те, кто спустились в шеол.
Удел наш – забыть, что мы видели ночи и дни.
О, если б Ты только расторг небеса – и сошел!
О, если б коснулся Ты гор – и расселись они!

Мой конь без наездника скачет по хеттской стране,
и если Давид меня предал – то кто не предаст?
И если прощен его грех, кто вспомянет о мне?
Кто снова зажжет свет небес в глубине моих глаз?

Здесь змей – Иллуянка, с холодной, как смерть, чешуей.
Мне с ним не сразиться – меча не удержит рука.
Подняться я смог бы и биться – будь только со мной
Твоей колесницы с ковчегом два страшных быка.

Так! Лучше собаке живой, чем убитому льву.
Не петь Тебя мертвым, не славить сходящим во ад
и в этих краях не явиться Лицу Твоему…
Ты – Бог неприступный, Ты – праведен, дивен и свят”.

Да, Давид покаялся, рыдания его составляют Пятидесятый псалом.

Давид был прощен Богом.

Бог простил его…

А как же мертвый, более того – умерший бездетным, Урия? Бездетность в ветхозаветном мире было страшнее любого проклятия – у умершего бездетным исчезала всякая надежда… Где же Правда Бога? Выходит, что Он может прощать “любимцев”? Наступит время, придет Мессия – Сын Давидов – но потомков Урии среди тех, кто встретит этого Мессию, не будет – и по вине – прощенной вине! – Давида…

Тайна…Разрешение ее – только Крест Мессии. Крест, перед принятием которого Он отказался от легионов ангелов…

Давид узнал, что Царство Божие – не от мира сего. Узнал тогда, когда ослабел, когда его считали «выжившим из ума стариком», потому что он плакал об Авессаломе. В самом деле – кто из восточных владык так поступает? Сыновей от жен и наложниц много, один восстал – казнили, другим неповадно будет. Царством править надо сильною рукою. А у Давида рука уже совсем не сильная. Надо помогать ему быть царем, надо решать за него государственные вопросы, а то он еще наделает всяких слезливых глупостей. Пусть сидит с нянькой Ависагой. Он уже дряхлый старец, а не муж. Мужи все решат без него – и Вирсавия тоже не даст маху.

Давид из героя стал слабым и смертным, как давно убитый Урия Хеттеянин. Они снова сроднились – не как соперники за Вирсавию, а как обреченные на смерть.

…Евангелист Матфей – вопреки всем ожиданиям! – помещает имя Урии (а не Вирсавии, матери Соломона, прямого предка Мессии) в Родословие Мессии: «Иессей родил Давида царя; Давид царь родил Соломона от бывшей за Уриею» (Мф 1:7).

В церковнослявянском стоит верная калька с греческого – “От Уриины”, – от “Уриевой” – так имя несправедливо лишенного Давидом не только жены и жизни, но и нерожденных детей хетта Урии вошло в родословие Того, кто родился, чтобы своей кровью омыть и грех Давида, и дать Урии, как и всем обитателям безжизненного и темного ада-шеола – “жизнь с избытком”.

Он властен и над умершими – для Него нет умерших, Он Бог живых, а не мертвых.

Парадокс? Но это слово – «парадокс» – по-гречески означет буквально «преславное». Да, это – дело воистину Божие, преславное. Христос делает Урию-хетта соучастником в славе среди Своих предков по плоти. В Родословии Мессии примирились Давид и Урия – во Христе. Примирились они и в Царстве Христа.

Тайна – Родословие Того, кого называли Сыном Давидовым, и который был неизмеримо более Давида.

«Как же Он – Сын ему?» – спрашивает Христос о Давиде, возводя ум слушателей к тайнам, превышающим законное плотское родство. «Не только те, кто по плоти – Израиль», – напишет потом апостол Павел.

Сыну Давидову, Сыну Авраамову возможно всё. Вообще – всё.

Небывшее сделать бывшим и наоборот – если говорить о грехе Давида. Не просто простить любимца, но сделать небывшем убийство человека человеком, дать потомство бесчадному.
Имя Урии, “инородца”, не-иудея, смелого воина, погибшего из-за коварства Давида-царя, тем не менее, не изгладилось из памяти Христа, из памяти Бога.

Бесплодного, сгинувшего, умершего –по малодушию царя, по недостоинству того, кто был избран в Свои служители Богом – Христос оживляет и делает Своим предком.
Это стоило Христу, как пишет Антоний Сурожский, всей жизни Его и всей смерти Его…

О таком прощении – такой ценой, иной ценой прощение не дается – молят Христа Бога все грешники и поныне – Он совершает это оправдание. Это страшно, но таков наш Бог.

И свидетельство этой тайны – то, что Урия – вопреки всему возможному – вошел в родословие Мессии. Он – предок верного Помазанника, того, кто не предает. От чресл его произошел Мессия. От его – и Давида.

Слышишь – стихии стонут
с высей и до глубин?
Здесь осаждает город
яростный сын Навин.
Алая вервь Раавы
брошена сквозь проем,
колос дщери Моава
цел под смертным серпом,
юной лозой Вооза,
ростком в пустынных краях
отрутся Рахили слезы,
уймется Иаковль страх.
Нет, не сыны Энкиду
рвут горизонта круг –
Урии и Давиду
светлый родился Внук.

Ганс Мемлинг Вирсавия 1482 г.

Педро Берругете Царь Давид 15 век

Давид — второй царь Израиля, младший отпрыск незнатной пастушеской семьи землевладельца Ессея (Ишая) из Вифлеема (Бет-Лехема). Царствовал 40 лет (по-видимому, в 1010-970 гг. до н. э.): семь лет и шесть месяцев был царём Иудеи (со столицей в Хевроне), затем 33 года — царём объединенного царства Израиля и Иудеи (со столицей в Иерусалиме). Образ Давида является образом идеального властителя, из рода которого, согласно преданию, выйдет Мессия.

Вирсавия (Бат Шева) — жена царя Давида и мать царя Соломона, дочь Елиама, вдова Урии Хеттеянина.

Эдуард Улан Давид и Вирсавия 1996 г.

align="right">

“Однажды под вечер…, - начинает рассказ о грехопадении Давида Библия, - он прогуливался на кровле царского дома и увидел с кровли купающуюся женщину; а та женщина была очень красива”. Давид послал слуг разведать, кто она. Оказалось, что это Вирсавия - жена Урии Хеттеянина, храброго воина, находившегося в то время в войске царского военачальника Иоава, осаждавшем аммонитян (соседнее племя, воевавшее с Израилем). Казалось бы, известие о том, что Вирсавия замужем, должно было охладить пыл Давида, но, по-видимому, он уже отвык хоть в чем-нибудь отказывать себе. “Давид послал слуг взять ее; и она пришла к нему, и он спал с нею”.

Через некоторое время Вирсавия сообщает царю о своей беременности. И вот здесь-то и начинает разворачиваться та самая “цепочка грехов”, когда один нераскаянный грех неизбежно влечет за собою другой. Ребенок, родившийся у женщины, муж которой воевал вдали от дома, стал бы прямым доказательством прелюбодеяния. А по закону Моисея, за это обоих виновников преступления ждала смерть - побиение камнями. Поэтому Давид решается на хитрость: он вызывает Урию в Иерусалим якобы для того, чтобы узнать последние новости о ходе военных действий. Настоящая цель царя проста: после свидания законного мужа с женой рождение ребенка уже не вызвало бы никаких вопросов.

Урия приезжает и проводит в столице двое суток. Но домой, к красавице жене он, как ни странно, даже не заходит - так и ночует у ворот царского дворца вместе с другими войнами. Разгадка такого странного поведения - в его честном и прямом характере: он солдат, в стране идет война, его товарищи воюют и погибают вдали от своих семей. И он считает для себя невозможным и постыдным в такое время идти в свой дом, чтобы там “и есть, и пить, и спать со своею женою”.

align="right">

Поэтому “цепочка греха” продолжает разворачиваться: узнав, что его план провалился, Давид решается на убийство… С ничего не подозревающим Урией он отправляет своему военачальнику Иоаву письмо, в котором просит послать этого воина на самый опасный участок фронта и сделать так, чтобы Урия в какой-то момент остался один на один с многочисленными врагами. Таким образом, расчетливый Давид пытается придать убийству вид случайности, от которой на войне никто не застрахован. Иоав исполняет роковой приказ…

Узнав о гибели мужа, Вирсавия, как сказано в Библии, “плакала о нем”, но, когда закончились обычные семь дней оплакивания, Давид забрал ее к себе и женился на ней. Вскоре Вирсавия родила сына. Казалось бы, если не брать в расчет смерть честного солдата Урии, все, в конце концов, устроилось на редкость удачно. И Давиду даже могло показаться, что он неподсуден, что совершенные им преступления забыты, да, собственно, никто так ни о чем и не узнал. Обычное дело - властьимущие умеют скрывать и не такие вещи. Однако история грехопадения царя Давида заканчивается в Библии чеканной фразой: “И было это дело, которое сделал Давид, зло в очах Господа”. Пройдет совсем немного времени, и, как гром среди ясного неба, прозвучат слова, которые напомнят царю и о Высшей власти, и о Высшем суде.

Жан-Леон Жером Вирсавия 1889 г.

Покаяние

Уже следующая глава 2-й Книги Царств начинается с того, что по повелению Господа к царю приходит все тот же пророк Нафан, некогда принесший ему Божие благословение, и рассказывает ему притчу.

“В одном городе жили два человека - богатый и бедный. У богатого было много крупного и мелкого скота, а у бедного ничего, кроме одной овечки, которую он купил еще маленькою, выкормил ее, и она росла вместе с его детьми, и ела от его хлеба, и пила из его чаши, и на груди у него спала, и была для него как дочь. Однажды к богатому человеку пришел странник, и богатый пожалел взять из своих овец для того, чтобы приготовить обед для странника, а взял единственную овечку бедняка и приготовил ее…”

Ян Массейс Давид и Вирсавия 1562 г.

По-видимому, Давид, любивший разбирать судебные тяжбы, решил, что это как раз одно из таких дел, которое пророк повергает к его ногам для вынесения справедливого решения. Выслушав Нафана, он пришел в негодование и воскликнул: “Да живет Господь! Смерти достоин такой человек!” И тут же огласил свой приговор: за овечку богач должен заплатить вчетверо - за то, что совершил бесчестный поступок, и за то, что не имел сострадания! И тогда, как гром среди ясного неба, раздались слова пророка: “Ты и есть тот человек, который сделал это!”

align="right">

Притча - это только форма, которую избрал Бог, чтобы через Своего пророка попытаться разбудить у царя совесть. И это удалось. Перед онемевшим Давидом раскрылась бездна совершенного им преступления, а Нафан продолжал его обличать: “Урию Хеттеянина ты поразил мечом; жену его взял себе в жены, а его ты убил мечом Аммонитян!” И дальше - как приговор: “Так говорит Господь: не отступит меч от дома твоего навеки, за то, что ты пренебрег Меня и взял жену Урии Хеттеянина, и то, что ты сделал тайно, Я сделаю пред всем Израилем и пред солнцем”.

Надо отдать Давиду должное: при желании царь мог бы заставить обличителя замолчать, но Давид был потрясен, в словах пророка он услышал голос Бога. Он смог увидеть свой грех со стороны, он взглянул на себя “очами Господа”, и, сокрушенный открывшейся перед ним преступной сутью своих поступков, воскликнул: “Согрешил я пред Господом!” И Господь простил Давида. Пророк Нафан тут же возвестил: “Господь снял с тебя грех твой; ты не умрешь”.

Так неужели одной фразы достаточно, чтобы Бог сменил гнев на милость? Ответ находится в строках пятидесятого псалма: “… к всесожжению не благоволишь. Жертва Богу - дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не отвергнешь, Боже” (Пс. 50.18-19).

align="left">

По Закону Моисея, в жертву за грех необходимо было принести животное. Самой пышной и торжественной жертвой была так называемая “жертва всесожжения”. Ритуал был расписан до мелочей. И в истории ветхозаветного Израиля, да и в истории христианства часто случалось, что за этими внешними ритуалами и обрядами забывалось главное: покаяние должно идти из сердца, только в этом случае внешние действия будут иметь смысл. Именно об этом и говорит Давид в покаянном псалме. Не жертва нужна Богу, а сердце, исполненное искренним покаянием и смирением.

Предсказанные пророком бедствия, которые навлек на себя своим грехом Давид, не заставили ждать: царство потрясли мятежи и восстания, одно из которых возглавил его сын Авессалом. Давиду даже пришлось на время бежать из Иерусалима, да и вообще борьба многочисленных детей Давида между собой едва не погубила государство, поэтому, состарившись, царь по настоянию пророка Нафана провозгласил своим преемником сына от Вирсавии Соломона. Кроме него у Давида и Вирсавии было еще трое сыновей: Шива, Шовава и Нафан, имя которого значится в родословной Спасителя.

Каяться Давид продолжал всю жизнь, как всю жизнь продолжал ощущать последствия своего греха, принесшие несчастья не только ему самому, но и всему государству. Однако, его обращение и покаяние с самого момента пророческого обличения было окончательным и бесповоротным.

Питер Пауль Рубенс Вирсавия у фонтана около 1635 г.

Гверчино Купающаяся Вирсавия с двумя служанками 1640 г.

Джованни Батиста Нальдини Вирсавия 1570е г.

Дмитрий Юлкин Вирсавия 2005 г.

Иветта Позникова Вирсавия 2007 г.

Карл Брюллов Вирсавия 1832 г.

Рембрандт Вирсавия 1654 г.

Себастьяно Риччи Вирсавия 1725 г.

Франческо Солимена Купание Вирсавии

"Не возжелай жены ближнего твоего..."
История Давида и Вирсавии рассказывается в Библии (Ветхий Завет, 2-я Kнига Царств 11)

Жан Жером Леон
Вирсавия. 1889
Однажды вечером, гуляя в саду, на крыше дворца, царь Давид увидел внизу купающуюся красивую женщину и влюбился в неё.
Это было Вирсавия, жена Урии Хеттеянина, который был тогда далеко, в армии Давида.

О Вирсавии автор библейской истории пишет, что Вирсавия была женщиной редкой красоты. Она происходила из рода умных людей: её дедушка был одним из наиболее мудрых советников Давида. Такими же искрами света и мудрости светился и её ум. Волей случая или по решению сверхъестественных сил она оказалась в поле зрения царя Давида и привлекла к себе внимание.
Имя Вирсавия означает «дочь клятвы». Трудно сказать, почему внучка Ахитофела Гилонянина была названа Вирсавией, какая клятва подтверждалась её рождением. Но факт, что эта «дочь клятвы», эта женщина, по имени Вирсавия, сыграла важную роль в жизни царя Давида.

Вирсавия не была соблазнительницей. Она не принадлежала к категории легкомысленных и коварных женщин. Не вина была Вирсавии и в том, что она была очень красива и что её привлекательность разбудила страсть царя Давида, вызвала лавину его чувств, и он послал слуг взять её. Правда, она могла решительно воспротивиться ему, указать ему на свое замужество, но из-за притягательной личности самого Давида не в силах была отказать ему. Какая из женщин не хотела бы быть рядом с тем, о котором все израильтянки пели: «Саул победил тысячи, а Давид - десятки тысяч?» Он ведь был легендарным героем Израиля, к тому же и царь этого народа.

По возвращении Урии царь Давид отправил его вновь в сраженье, написав армейскому командиру Урии:
" поставьте Урию там, где [будет] самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражен и умер.. ".

Это, действительно, произошло, и Давид, впоследствии, женился на Вирсавии.
Их первый ребёнок прожил только несколько дней. Давид раскаивался и молил о прощения у Бога. Бог достаточно наказал, а затем и простил их.

При всём своём высоком положении самой возлюбленной из жён Давида Вирсавия заняла место в тени и вела себя самым достойным образом. По отношению к Давиду она стала верной и любящей женой и хорошей матерью своим детям(Соломону и Нафану). Во всех книгах Царств мы нигде не видим её в неприглядной ситуации. Став женой Давида, Вирсавия, как видно, старалась вести себя благоразумно и с должным достоинством, оказывая на него положительное влияние.

Вирсавия, умная и смиренная, родила славного наследника престола Давидова(Соломона), равного которому по мудрости на земле больше не было. Сын её, Соломон (что переводится-«царь мира»), почитал свою мать высоко. Когда она входила к нему и он сидел на царском престоле, он почтительно вставал перед нею, кланялся ей и распоряжался, чтобы и ей ставили престол рядом с ним по правую руку от него (3Цар. 2:19-20). Такие почести могли оказывать только достойной матери.

Рубенс Петер Пауль
(1577-1640)
Вирсавия
1635г, дерево, масло, 175 x 126см
Картинная галерея, Дрезден, Германия

К. Брюллов(1794-1881)
Вирсавия
1832г, холст, масло, 173 х 125,5см
Государственная Третьяковская галерея, Москва

Легенда о купающейся молодой Вирсавии, которую увидел прогуливающийся под вечер на кровле своего дворца царь Давид, послужила мотивом для изображения обнаженного тела, освещенного в густой зелени косыми лучами заходящего солнца.
Живая осязаемость сверкающего белизной тела Вирсавии, тончайшая игра светотени, окутывающей ее фигуру, пластическая выразительность форм, при четкой определенности контура - все это было результатом живого наблюдения натуры.

В «Вирсавии» Брюллов воспевал красоту, пропорциии и совершенство человеческого тела, использовав при этом эффектный контраст между светлой кожей Вирсавии и чернотой ее служанки - эфиопки, а также повышенную звонкость цвета брошенных на перила бассейна сандалий и одежд молодой женщины. Около четырех лет работал над своей картиной художник.
Найденное решение не удовлетворило взыскательного мастера. Картина «Вирсавия» осталась неоконченной.

Джованни Батиста Нальдини Вирсавия 1570е г.

Себастьяно Риччи Вирсавия 1725 г.

Франческо Солимена Купание Вирсавии

Вирсавия, художник не определен

Giuseppe Bartolomeo Chiari, "Bathsheba at her Bath", near 1700