Патриотизм — национальная идея России. Идеи патриотизма в россии

Патриотизм в дореволюционный период развития России

В понимании сущности Русской идеи многие известные ученые, политические деятели, представители культуры и даже отечественного предпринимательства исходят из того, что наш общенациональный идеал сегодня - это возрождение России, которое немыслимо без обращения к ее глубинным истокам. Русская идея сегодня выступает в качестве одной из духовных основ возрождения Отечества, нашей исторической памяти, национального самосознания, стремления россиян к лучшей действительности, проявления ими высокой духовности, и истинного патриотизма.

В далеком прошлом в основе Русской идеи было мессианство - быть главной, если не единственной носительницей подлинно христианских ценностей, а после падения Византии - и православной государственности. На протяжении веков силы этой государственности были направлены на самосохранение русского народа, развитие у него национального самосознания и высших патриотических чувств. С расширением границ Русского государства, присоединением к нему новых народов Русская идея трансформируется в идею российскую. Многочисленные нерусские народы, получая от русской нации экономическую, культурную и иную помощь, военную защиту от врагов, стали считать Россию своей общей исторической родиной. Вследствие этого идея о роли и предназначении русского народа, то есть Русская идея "... стала общей для всех наций, народностей, этнических и национальных групп, населявших огромную Российскую империю".

Анализ Русской идеи основывается на взглядах отечественных мыслителей, в особенности тех, которые в той или иной степени выражали свое отношение к патриотизму и проблеме его развития в обществе. Эти мыслители разрабатывали теоретические основы патриотизма в тесной связи с Русской идеей, в ее общем русле. Именно этим объясняется то обстоятельство, что в существе их идей, подходов и позиций по проблеме русского и российского патриотизма имеются общие, объединяющие моменты.

Когда, после петровских преобразований и разгрома Наполеона, Россия включилась в европейский процесс общественного развития на качественно новом уровне, обострились проблемы занимаемого ею положения в мире и сосуществования с западной цивилизацией. В рамках Русской идеи обострилась борьба двух тенденций - западничества и славянофильства. Выбор пути, по которому предстояло идти стране и русским в XIX - начале XX века, оказался непростым. К его осмыслению подключились лучшие умы нации - А. С. Пушкин и Н. М. Карамзин, Ф. М. Достоевский и А. И. Герцен, И. В. Киреевский и Н. Е. Данилевский, И. А. Ильин и П. А. Сорокин.

Обобщая вклад отечественных мыслителей, разрабатывавших Русскую идею в дореволюционный период развития России, можно отметить, что в рассмотрении ими формирующих начал национального самосознания, путей приумножения блага Отечеству значительное место занимал патриотизм. Это проявилось прежде всего в трех принципах становления и развития Русской идеи на протяжении рассматриваемого столетия (начало XIX в. - начало XX в). К этим принципам относятся: религиозный (православие, Киевская Русь), политический (самодержавие, "священное царство", Московская Русь) и социальный (европейская цивилизация, Российская империя).

Патриотизм в послеоктябрьский период

В послеоктябрьский период развития страны произошло переподчинение собственно русских и российских интересов задаче интернационализации отношений в обществе. Естественно, что это не могло не отразиться на русском самосознании, которое деформировалось, ослаблялось, утрачивая национальные корни. Вследствие преувеличения значения в советском обществе социального, классового, идеологического был резко ослаблен национальный фактор, что повлияло на направленность русского национального самосознания ("старший брат обязан помочь младшим братьям").

В таких условиях большую роль в создании предпосылок для дальнейшего возрождения патриотической идеи сыграл субъективный фактор. По мере того, как привлекательность марксистской теории в российском обществе все более ослабевала, общественность с возрастающим интересом обращалась к работам отечественных мыслителей, которые в десятилетия советского периода продолжали творчески развивать и обогащать патриотизм новыми идеями. Среди них выделяются, в частности, Н. Бердяев, Л. Карсавин, И. Ильин, и др.

Патриотизм в период социалистического строительства

Период социалистического строительства весьма активно повлиял на развитие национального сознания советского общества, в котором идеологическое, классовое, интернациональное некоторое время формировалось в ущерб традиционным духовным, культурным, историческим ценностям нашего народа. Значительно слабее стала преемственность поколений, нарастали тенденции маргинализации молодежи, ее отчужденности от героических свершений и славы великих предков Руси, России. Основная часть советского образованного общества стала активным проводником официальной политики, для которой были присущи деформации, а порой и умаление истинных национальных интересов как русского, так и других народов России.

Российская трагедия, проявившаяся в русской эмиграции после гражданской войны, отражена в трудах целого ряда замечательных мыслителей, которые стремились сохранить наши национальные корни, найти опору для возрождения новых всходов на русской почве. Среди имен этих мыслителей, продолжавших разработку и развитие патриотизма в русле Русской идеи в сложный период жизни нашего общества в завершившемся XX в., можно выделить Иоанна Кронштадского, Н. И. Алексеева, Н. А. Бердяева, Г. В. Плеханова, Б. П. Вышеславцева, И. А. Ильина, А. В. Карташева, С. А. Левицкого, Н. О. Лосского, А. Н. Толстого, Л. И. Шестова, Е. С. Троицкого, О. А. Платонова и других.

По мнению одного из крупнейших философов России Л. П. Карсавина, наиболее ярким и стойким носителем любви к Отечеству, истинного патриотизма является армия. Это определяется ее "народною природою". На этом основании он делает вывод о том, что те остатки русской армии, которые подняли белое знамя, "тоже приняли участие в созидании новой России - своею самоотверженной гибелью за ее великодержавие".

Олицетворяя главное предназначение армии с высшим патриотическим долгом, с идеей наиболее самоотверженного и последовательного служения великой России, Ильин писал, что "Русская армия всегда была школой патриотической верности", выступает как "наша сила, наша надежда, основа нашего национального существования". Армия невозможна без патриотизма и жертвенности. Ее лозунг: "Жить для России и умереть за Россию".

Что же касается Красной, а затем Советской армии, то большинство ее представителей также являлись патриотами России. Однако это была уже не прежняя, а другая Россия в силу формирования и развития новых классовых, политических, идеологических и других признаков, благодаря которым Отечество определялось прежде всего как социалистическое, олицетворявшее появление советской государственно-общественной системы.

Патриотизм в годы Великой Отечественной войны

Сформировавшийся в новых исторических условиях патриотизм в наибольшей мере показал свою жизненность и силу в годы Великой Отечественной войны. Именно в этот период тяжелейших за всю историю нашего Отечества испытаний вся страна поднялась на его защиту. И не было ничего выше и дороже этого поистине святого понятия, которое вдохновляло многих людей на преодоление любых испытаний, жертв и лишений во имя спасения родной земли. Невиданная стойкость и мужество советских воинов, массовый героизм на фронте и в тылу, огромное стремление наших людей отдать все, даже свою жизнь во имя Победы, позволили поднять представление о патриотизме советского народа на недосягаемую высоту.

В ходе Великой Отечественной войны, когда решался вопрос о судьбе нашего Отечества, армия и народ проявили истинный, небывалый по силе патриотизм, который явился основой духовно-нравственного превосходства над непобедимым доселе врагом. Этот исторический факт свидетельствует о том, что форма власти, общественная система не в состоянии оказать решающего воздействия на высшие духовные ценности народа в годы больших испытаний. При определенных исторических условиях происходит очищение, обновление и проявление этих ценностей в интересах всего Отечества, как "малой", так и "большой", а тем более великой Родины, во имя всей России.

После крушения коммунизма, начался поиск новой национальной идеи, однако общество не смогло прийти к консенсусу по ее поводу, свои предложения выдвинула власть. Сможет ли патриотизм стать такой идей? Однозначного ответа на этот вопрос сегодня дать невозможно. Должна быть проделана огромная интеллектуальная работа, чтобы заявление о намерениях предстало стройной концепцией, дающей ответы на главные проблемы, стоящие не только перед страной и обществом, но и всем миром.

ИТАР-ТАСС/ Алексей Павлишак

«У нас нет никакой, и не может быть другой объединяющей идеи, кроме патриотизма…» В. Путин

О мировоззрении

Мировоззрение – иерархически построенная система идей, формирующая определенную картину мира, исходя их которой, человек не только воспринимает образ окружающей действительности, но и создает его.

Человек стремится создать непротиворечивый образ мира, поэтому на вершине иерархической системы идей, определяющих мировоззрение, обычно находится одна главная идея, либо непротиворечивый комплекс ценностей , оформленных в единую концепцию или учение. Например, в основе религиозного мировоззрения лежит идея Бога, которая определяет все другие идеи, формирующие мировосприятие.

В основе современного рационалистического мировоззрения западной цивилизации находится концепция науки, оказывающая влияние на все остальные идеи, определяющие взгляд западного человека на мир. Рационалистическое мировоззрение пришло на смену религиозному и сейчас постепенно вытесняет из сознания европейцев некогда господствовавшие в нем религиозные идеи.

До религии в сознании древних греков, сформировавших западную цивилизацию, господствовало мифологическое мировосприятие. Там, где человек, верящий в миф, видел проявление судьбы, там религиозное мировоззрение усматривало волю Бога, а современный рационалистически мыслящий западный человек видит проявление действия природных законов.

Мировоззренческие системы лежат в основе больших человеческих обществ – цивилизаций, и определяют их отличия. В рамках цивилизаций могут существовать различные системы мировосприятия, отличающие мировоззрение народов, входящих в данную цивилизационную систему. Мировоззрение русского народа последние три столетия формировалось под сильным воздействием западной цивилизации, но полностью с ним не совпадает. По мнению З. Бжезинского «великая русская цивилизация отстаивает определенные базовые ценности, не только религиозные, но и ценности, касающиеся межличност­ных отношений - к примеру, осуждение изменений в отноше­ниях между полами и внутри полов, которые в настоящее время происходят в мире» .

Отличия мировосприятия русского народа определяются влиянием слабо исследованных языческих славянских представлений о мире, православием и, созданным в Европе, марксизмом, адаптированным к российским условиям. Общим для российского и западного мировосприятия является рационализм, задающий основную мировоззренческую рамку, в которую должны вписываться все остальные идеи.

Идейный каркас мировоззрения не является жесткой конструкцией и в наше время может быстро меняться под влиянием новых идей. В прошлом эти изменения проходили значительно медленнее.

В условиях глобализирующегося мира началось соревнование мировоззрений и построенной на их основе реальности. В этом соревновании сегодня выигрывает Запад, сформировавший рациональное мировоззрение, в рамках которого сосуществуют несколько крупных идейных систем, которые, наряду с наукой, определяют организацию и функционирование различных сторон жизни человеческих сообществ. К таким системам можно отнести различные виды либерализма, коммунизм, фашизм.

Эволюция и эффективность наших ценностных оснований

Русский народ до начала ХХ века придерживался православного христианского мировоззрения, однако в результате Октябрьской революции отказался от него и положил в основу мировоззрения коммунистическую марксистскую доктрину, официально господствовавшую в умах советского народа более семидесяти лет. В ходе перестройки в результате свободной конкуренции идей победила западная либерально-демократическая идея, в соответствии с которой стали перестраиваться экономика, социальные и иные отношения.

Люди придерживаются тех или иных идей, и формируют окружающий их мир в соответствии с этими идеями до тех пор, пока они показывают свою действенность. Либерально-демократическая идея в России не смогла создать ни эффективно работающей экономики, ни комфортного общества. Превратить Россию в Европу она не смогла в силу разных обстоятельств, поэтому власть и российский народ разуверились в ней и стали искать новую мировоззренческую опору в форме национальной идеи. Общество не смогло выработать такой идеи, поэтому она была предложена властью. В 2013 году президент РФ В. Путин предложил считать патриотизм российской национальной идеей.

Общество в нынешней непростой внешнеполитической обстановке оказалось довольно восприимчиво к патриотической идее, и не отторгло ее, но это еще не значит, что на этой основе можно будет создать эффективное, привлекательное и конкурентоспособное общество. Такое возможно лишь в том случае, если патриотическая идея докажет свою практическую действенность.

Требования к национальной идее

Требования к национальной идее исключительно высоки. Она должна не только ностальгически согревать чувства россиян, попранные в последнее двадцатилетие, но и определить главные направления развития страны, а значит, на ее основе должны быть созданы экономика, внутригосударственные, межэтнические и социальные отношения, мораль, эффективно действующие наука, образование, воспитание. Именно такую всеобъемлющую роль выполняли две предшествующие русские национальные идеи – православие и коммунизм. Они определяли главные стороны жизни российского и советского общества, своеобразие власти и экономики. В современной России на эту роль претендовал либерализм, но не смог доказать свою действенность и эффективность.

В каждой значимой сфере человеческого бытия мировоззрение, основанное на большой идее, к которым относится и национальная, формирует своеобразную, отличную от других действительность. Так, в экономике либеральная идея создает рынок, а коммунистическая – административно управляемую плановую экономику. Мировоззрение определяет формы ведения сельского хозяйства. Либеральное – существует преимущественно в форме фермерства, коммунистическое – колхозов и совхозов.

Мусульманское мировоззрение, если не имеет ответы на все жизненные проблемы, то стремится к этому. Уже сейчас создана особая мусульманская банковская система, не использующая ростовщический процент. Свои особенности, диктуемые мировоззрением, имела коммунистическая банковская система в форме Сберегательных касс и касс взаимопомощи, разительно отличаясь от банковской системы либерального Запада.

Либерализм в образовании проявляется в форме свободного выбора программ обучения, предметов и преподавателей. Коммунизм, следуя единственно верному учению, требовал полной унификации форм и методов обучения.

В воспитании либерализм стремится сделать упор на воспитании свободной, раскрепощенной личности – индивидуалиста. Коммунизм воспитывал коллективиста с четкой идейной ориентацией, которую обеспечивало последовательное воспитание ребенка сначала в октябрятских звездочках, потом в пионерских отрядах и, наконец, в комсомольской организации.

Мировоззрение сказывается даже в формах и способах освоения космоса. У нас, начиная с советских времен – это монополия государства, в США – уже сегодня бизнес.

Из этого краткого обзора видно, что буквально все сферы человеческой жизни определяются господствующим мировоззрением, а это значит, что национальная идея должна определять пути решения всех важнейших актуальных проблем страны и общества, и иметь ответы на вопросы: как в космос летать, как землю пахать.

О способах создания национальной идеи

Обычно считается, что национальная идея – это некая константа, которая изначально заложена в мировоззрение русского народа, поэтому достаточно вычленить ценности, постоянно прослеживающиеся в истории народа, чтобы на их основе создать национальную идею. Отсюда попытки опереться на социологические опросы, с целью вычленения господствующих идей, но если бы можно было провести соцопрос в момент, предшествующий внедрению в русское сознание очередной национальной идеи, мы не нашли бы ее там. Единственное, что ясно показал бы этот опрос – полное неприятие господствующей идеи. Те, кто застал перестройку, помнят активное отрицание коммунизма, еще недавно безраздельно господствующего в умах советских людей.

Все русские национальные идеи были заимствованы извне, а не созданы в России. Православие пришло на Русь из Византии, причем выбор веры, описанный в Повести временных лет, был сугубо рациональным. Коммунизм переняли у Европы. Либерализм, закрепленный как главная ценность в современной Конституции РФ, также плод западных интеллектуальных трудов. Ни одна из этих идей, за исключением либерализма (усвоенного элитой еще в XVIII веке), не имела прочных корней в русском, а позднее и в российском, общественном сознании.

Национальная идея создает нацию, народ. В дореволюционной России русский народ был сформирован православием, которое было главной и необходимой чертой русскости. Советский народ создан коммунистической идеей, как только она потеряла свою силу и привлекательность, советский народ бесследно исчез, распавшись на русских, украинцев, таджиков, грузин и др.

Для того, чтобы какая-то идея была принята в качестве национальной, она должна, как минимум, отрицать предыдущую идею, нести в себе привлекательный проект будущего, быть способной сформировать нацию и быть действенной, т.е. созданная на ее основе реальность должна быть лучше предшествующей. Этим требованиям отвечали и православие, и коммунизм, но не соответствовал либерализм, который так и не смог создать эффективно работающей экономики, а без этого невозможно реализовать главные цели и задачи общества потребления. Не была сформирована нация на основе либерализма, поэтому угроза развала государства ставила крест на осуществление либеральной идеи в тех осколках, которые бы остались от России, и вероятнее всего выродились бы в азиатские деспотии .

Попытки найти замену либерализму в качестве национальной идеи начались еще 1990-е годы, но ни тогда, ни позже, не привели к положительному результату.

Патриотизм, как мировоззренческое предложение власти

Нынешний президент РФ проделал значительную идейную эволюцию, обычную для правителя в постпетроский период – многие русские цари начинали как либералы, а заканчивали как консерваторы. Не избежал этого и В. Путин , первая консервативная идея в ранге национальной была заимствована у Солженицына – это было сбережение народа, а несколько позднее, – патриотизм. В неявной форме она была сформулирована еще в 2013 году на заседании Валдайского клуба. В феврале 2016 года президент на встрече с активом «Клуба лидеров» года уже ясно заявил, что национальная идея России - это патриотизм. «У нас нет никакой, и не может быть другой объединяющей идеи, кроме патриотизма… Никакой другой идеи мы не придумаем, и придумывать не надо » , правда добавив при этом, что она еще «не оформлена» и непонятно как ее «запустить». Это свидетельствует о том, что есть лишь заявка на национальную идею, но цельной всеобъемлющей концепции, дающей ответы на важнейшие вопросы российской современности, еще не разработано.

Патриотизм в качестве национальной идеи должен не только сформировать отношение к главным сферам человеческого бытия, но и сделать их привлекательными и конкурентоспособными на фоне мировоззренческих идей других народов, а главное, он должен стать более эффективным, чем либерализм. Если этого не произойдет, то мы опять будем вынуждены вернуться к либеральным экспериментам, как это случилось в феврале 1917 года, и в 1991 году. Пока же эта огромная идейная работа не только не проведена, но даже и не осознана до конца ни властью, ни интеллектуалами. Отдельные разработки ведутся только в области образования, истории, внешней политики, экономики.

Увы, но на сегодняшний день можно более-менее ясно сказать, что такое патриотизм только в области отношений полов. Безусловно, патриотично придерживаться здесь традиционных воззрений и обычаев, как это делали наши отцы и деды, в противоположность либеральной идее, которая поддерживает чуждый нам гомосексуализм и лесбиянство. Именно через приоритеты традиции в этой области патриотическая идея диктует нам ориентацию на традиционную семью и отрицание, например, мусульманского многоженства, рассматриваемое в православной традиции, как прелюбодеяние.

Только на первый взгляд вызывает недоумение тот факт, что отношения полов оказались самым важным отличием, отграничившим российское мировосприятие от западного либерального. Сексуальная революция шестидесятых годов прошлого столетия привела сначала к оправданию гомосексуализма, а затем сделала его тем оселком, на котором проверяется приверженность либеральным ценностям. Гомосексуальность оказалась несовместимой ни с православными мировоззренческими установками, ни с коммунистическими. Принять их российский человек не смог – ни православный, ни мусульманин, ни коммунист. В этом отторжении главного, на сегодня критерия либерализма, сошлось подавляющее большинство россиян, именно поэтому оно закономерно стало первым по времени, наиболее отчетливым выражением российского патриотизма. Это не значит, что отношения полов останутся таким выражением навсегда, думается в скором времени их место займут другие важные социально-политические и экономические проблемы, требующие своей разработки в рамках патриотической концепции.

Патриотизм во внешней политике

Вторая важная область, в которой пытаются руководствоваться принципами патриотизма – область внешней политики и международных отношений. В этой сфере идея патриотизма нашла свое выражение в переосмыслении государственных интересов и переформулировании на этой основе некоторых принципов отношений между странами.

Дипломатия 1990-х годов, исходившая из либеральной идеи, рассматривала Запад как образец для подражания и дружественную нам силу. Его продвижение на Восток не считалось угрозой, поэтому вплоть до последнего времени считалось, что у России на Западе нет врагов. Общность ценностей Запада и либеральной части российской элиты, занимавшей господствующие высоты в российской власти, позволяли рассматривать НАТО как не враждебную нам силу, а значит не вызывали особых опасений при ее продвижении на Восток. Правда, те во власти и обществе, кто не разделял этих ценностей, считали, что приближение альянса к нашим границам несет в себе реальную угрозу безопасности и суверенитету.

Особенно эти опасения усилились после бомбежек Югославии. Справедливости ради, необходимо отметить, что если бы российский народ действительно принял либеральные ценности, то никогда не стал бы рассматриваться Европой и США в качестве противника, правда, при этом, он перестал бы быть российским в нынешнем понимании этого определения. Как от трехсотмиллионного советского народа, при отказе от коммунистической идеи в одночасье не осталось ни одного человека, также перестал бы существовать и российский народ, искренне приняв либерализм .

Еще в 2013 году был сделан вывод о том, что «глобальная конкуренция впервые в новейшей истории приобретает цивилизационное измерение и выражается в соперничестве различных ценностных ориентиров и моделей развития» .

Проблема сохранения и укрепления российских ценностных оснований особенно остро стала сегодня во внешнеполитических отношениях в связи с новым характером борьбы на международной арене, когда войны начинаются в киберпространстве и информационной сфере, преследуя целью подорвать мировоззренческие основания противника. Военное вторжение, являясь финальной частью, лишь закрепляет уже достигнутую идейную победу. Особенно четко это было осознанно нашей властью после удачного применения ею современных методов ведения борьбы в ходе присоединения Крыма и последующих событий на Донбассе. Этот опыт с особой остротой поставил задачу укрепления мировоззренческих основ российской нации.

В Стратегии национальной безопасности были сформулированы традиционные российские духовно-нравственные ценности: «приоритет духовного над материальным, защита человеческой жизни, прав и свобод человека, семья, созидательный труд, служение Отечеству, нормы морали и нравственности, гуманизм, милосердие, справедливость, взаимопомощь, коллективизм, историческое единство народов России, преемственность истории нашей Родины» . Однако простое перечисление ценностей мало что дает, поскольку большинство из них не определено в рамках концепции патриотизма, а некоторые, как, например, преемственность истории, пока остается лишь благим пожеланием.

Не осталось в стороне от проблемы определения ценностных оснований российской внешней политики и экспертное сообщество. В недавних тезисах рабочей группы Совета по внешней и оборонной политике «Стратегия для России. Российская внешняя политика: конец 2010-х –– начало 2020-х годов» проблеме ценностей уделено большое внимание. В частности авторы считают, что «Россия по сути начала предлагать большинству в мире, в том числе даже на Западе, жизнеспособный набор ценностей. Они во многом унаследованы из прошлого, но это прошлое как раз возвращается. Это политический и культурный плюрализм, свобода выбора вместо западного универсализма, государственный суверенитет, национальное достоинство, невмешательство во внутренние дела: опора на традиционные общественные, личные и семейные ценности, поддержка религий, отвержение воинствующего секуляризма». К сожалению, наличие большинства из этих ценностей только декларируется, в реальности, как мировоззренческие ценности они не являются господствующими в сознании большинства людей, в том числе власть предержащих. Где у нас реальный политический плюрализм? Можно ли серьезно говорить о невмешательстве во внутренние дела соседей? Да и семейные ценности, при наличии огромного количества детей без родителей, массовых разводах и абортах, не более чем декларация о намерениях. Отдельно упомянута ценность великодержавия, которая была возвращена в российскую внешнюю политику.

Можно ли говорить, о «жизнеспособном наборе ценностей», если нам, гражданам страны, неведом проект нашего будущего, мы не знаем цели и направления нашего движения. Что мы в реальности можем предложить другим странам, кроме дружбы против Запада? Все эти проблемы мировоззренческого характера серьезно обесценивают попытки сформулировать новую внешнеполитическую стратегию. Впрочем, авторы документа отчасти это осознают, отмечая, что «пока не предъявлены цели консолидации - стратегия развития». А без этого нет ценностной основы для создания нового центра силы, о котором они мечтают. В одиночку таким центром Россия, в отличие, например от Китая, быть не может.

Выдвигая в качестве ценностей такие, которым мы сами внутри страны не следуем, мы не сможем убедить наших потенциальных союзников объединиться на их основе. Нужна цельная мировоззренческая концепция, в которой внутренние цели развития нашей страны были бы привлекательны и для других стран и народов. Может ли такой стать концепция, созданная на основе российского патриотизма, пока представляется сомнительным. Почему наша любовь к России должна кого-то к нам привлечь, как и наше великодержавие, которое определенно не нравится ни одной из бывших союзных республик, включая союзную Белоруссию.

Недостаток идеи патриотизма заключается в его нацеленности в основном на внутреннее употребление. Все иные национальные идеи – православие, коммунизм, и конечно, либерализм, несут в себе мощный заряд мессианизма, они наднациональны, в то время, как патриотизм пока видится сугубо национальной идеей.

Реализация патриотической идеи в других областях и сферах

Несомненно, патриотическая идея может стать мощной силой, консолидирующей наше общество, но для этого нужно насытить ее конкретным содержанием. Сегодня она содержит больше эмоций, нежели четко сформулированных рациональных идейных положений. Эмоции несомненно важны, но они, в рамках рационального мировоззрения, являются производным от высоких идей, и в этом отношении они вторичны.

Патриотизм – это любовь к Родине. К сожалению, сегодня это понятие не имеет ясного и конкретного содержания. В рамках православия Россия являлась защитницей и распространителем истинной веры, и это высокое предназначение было предметом законной гордости православных христиан, которые до конца XIX века составляли большинство населения страны. Но их доля непрерывно уменьшалась, что создавало проблемы с патриотизмом, проявившиеся, в частности, в годы Первой мировой войны.

СССР в глазах своих граждан представал страной с самым передовым общественным строем, авангардом «прогрессивного» человечества, страной с передовой наукой, техникой, экономикой, имеющей многочисленные достижения во многих областях. Советский Союз было за что любить, до тех пор, пока советский народ не разочаровался в самом коммунизме, и тогда страна предстала в качестве тоталитарной державы, процветающей на крови и страданиях собственного народа. Такую страну было не за что любить, поэтому, когда она рассыпалась в 1991 году, ее целостность никто не вышел защищать.

Сегодня понятие Родины не определено, ее можно любить только эмоционально, а не рационально. Сейчас любовь к Отечеству пытаются обосновать прошлым, но оно неопределенно, неясно, противоречиво. Единого, разделяемого большинством образа прошлого не создано, прежде всего потому, что наши граждане имеют разные представления о настоящем страны и ее будущем. Стоя на разных концептуальных позициях в отношении сегодняшнего положения дел в стране и ее перспектив, люди по разному видят прошлое. Почитайте историю, написанную с либеральных позиций, коммунистических, монархических, государственно-патриотических – это разные истории, причем порой диаметрально противоположные в оценке всех важнейших событий. Более-менее единый взгляд существует только на историю Великой Отечественной войны, именно поэтому она выбрана главным средством, формирующим национальную идентичность российского народа.

Национальная идея в качестве неотъемлемого компонента должна содержать образ прекрасного будущего, к которому нужно стремиться. Он должен быть несколько размыт, как понятие рая или коммунизма, но обязательно должен быть привлекателен. Какой образ будущего сегодня имеем мы? У каждого свой. Коммунисты, по-прежнему видят его в виде преславутого рога изобилия, из которого посыплются блага, и осуществится великий принцип: «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Либералы хотят только европейского будущего для страны. Что хотят патриоты пока неясно. Более менее ясно определено будущее у радикальных националистов – «Россия для русских», но думается, что его осуществление поставит крест на стране вообще.

Неопределенность содержания понятия Родины, неясность цели, миссии и проекта, который должен осуществить российский народ, не позволяет создать оригинальные формы и методы воспитания и обучения молодого поколения, и заставляют механически перенимать формы недавнего прошлого – игру Зарницу, нормы ГТО, и др. Потеряв изначальное содержание, и не получив нового, они стали подобны евангельским старым мехам, неспособным удержать влитое в них молодое вино, но беда в том, что вина в них никто не вливает. Поэтому они остаются пустыми, мертвыми формами.

Как видно из сделанного краткого очерка, у патриотизма, как национальной идеи, сегодня больше проблем, чем ответов на вопросы, но это вовсе не означает, что эта идея не может быть основой для национального объединения российского народа. Работа над идеей только начинается и от усилий и таланта сегодняшней интеллектуальной элиты страны зависит ее результат.

Ценности – особо важные для человека идеи, формирующие его мировоззрение. Они определяют особенности всех сторон деятельности человека, начиная от картины мира и заканчивая отношениями полов.

Бжезинский Зб. В борьбе с российским шовинизмом / «The Ameri­can Interest» / Цит. по: Эл. ресурс: «ЦВПИ». 2014. 3 июля / http://eurasian- defence.ru/

Современные коммунисты усматривают сходство коммунистических и православных ценностей, видя в Христе первого социалиста, но это они обнаружили только недавно, и явно в конъюнктурных политических целях.

Над решением проблемы совмещения либеральных идей и крепкой российской государственности почти десять лет трудился Клуб «4 ноября», а затем и либеральная платформа в партии «Единая Россия», но эти наработки так и не были востребованы.

Тест: Матвей Вологжанин

Патриотизм - одно из почти инстинктивных чувств человека. Наличие в нас этого качества, увы, как всегда, весьма пошло объясняется биологическими законами. Вот тигры были бы очень плохими патриотами, коровы - тоже, а из волков, напротив, получились бы прекрасные сыны отечества.

Дело в том, что человек изначально был приспособлен для существования в родственных стайных группах (не очень больших, вероятнее всего - по 6–10 человек: пары родителей с подросшими детьми). Наши способы питания и самозащиты идеально подходили именно для такой конструкции. При этом взаимная привязанность членов одной стаи у нас так велика, что человек готов идти на значительный риск во имя спасения сородичей. И такая стратегия для нас оказалась наиболее выигрышной.

Вот, например, у жвачных, которые пасутся большими стадами (бизоны, антилопы, газели), стратегия «умри, но защищай своих» оказывается проигрышной. Джеймс Гордон Рассел, долго исследовавший поведение антилоп гну в Серенгети, неоднократно отмечал случаи, когда отдельные животные, вместо того чтобы убегать от охотившихся на них львов, шли в лобовую атаку. Две-три антилопы, каждая весом в четверть тонны, вполне могли затоптать острыми копытами хищника и изранить его. Если же к действиям «неправильных» гну присоединилось бы все огромное стадо, от наглых кошек осталось бы разве что темное пятно на пыльной земле саванны. Однако стадо неслось со всех ног прочь от места схватки. И пусть даже смельчаки одерживали верх над львами, платили они за это слишком дорого. Рассел помечал антилоп-бойцов и видел, что полученные раны часто приводили потом к истощению животного, его смерти или, как минимум, к полному фиаско на любовном фронте. Трусливые же и быстроногие особи-эгоисты жили куда дольше и размножались не в пример обильнее. Поэтому патриотизм невыгоден жвачным, как не подходит он и крупным хищникам, которым для прокорма нужен большой участок для охоты в единоличном владении.

У нас же выживали и выигрывали те, кто умел сражаться плечом к плечу с членами своей стаи, готовые к риску и даже самопожертвованию. Группы росли, превращались в племена, в поселения, в первые протогосударства - и в конечном счете навыживались и навыигрывались мы до такой степени, что создали цивилизацию.

Греческое начало

«Патриотизм» - слово греческого происхождения, «patria» буквально переводится как «оте­чество», и само понятие возникло как раз в эпоху греческих городов-государств. Почему его не существовало до этого, когда, как мы видели, само явление - штука столь же древняя, как род людской? Потому, что не было необходимости. До греков идею патриотизма тогдашние идеологи привязывали в основном к символам (обычно к символу своего бога или царя) как к официальному воплощению божества либо же при слабом влиянии религии на общественную жизнь, как у северных народов или в Китае, - к идее «крови», то есть к чувству общности с представителями своего племени, людьми, говорящими на том же языке и принадлежащими к тому же народу.

У греков, создавших цивилизацию городов-государств, отчаянно бодавшихся друг с другом, на этом идеологическом фронте был полный швах. Все они - и спартанцы, и афиняне и сибариты, и критяне - были греками. У всех был один и тот же пантеон богов (хотя каждый город выбирал себе одного-двух любимцев, считавшихся его особыми покровителями), и в результате греческая мифология превратилась в описание бесконечных стычек между богами: Аполлоном и Аресом, Афродитой и Герой, Афиной и Посейдоном и т. д. Что касается царей, то в большинстве городов их просто не было, а там, где все-таки были, демократически настроенные греки меньше всего были склонны их обожествлять.

Поэтому им пришлось искать иную идеологическую базу. И они очень быстро ее нашли, провозгласив первейшей доблестью человека патриотизм - готовность жертвовать своими интересами не во имя солнечного Митры, не во славу великого Ашшурбанипала, а просто во имя своих сограждан, своего города, своих ненаглядных солнечных Афин с их сереб­ристыми оливковыми рощами и старенькой мамой, сидящей в скромном хитоне за прялкой и ждущей сына с победой…

Этот вид патриотизма сейчас именуют «полисным патриотизмом». (Кстати, когда греки стали регулярно сражаться с персами, полисный патриотизм у них временно, но очень оперативно заменился патриотизмом национальным, и тогдашние ораторы, все эти Геродоты, Фукидиды и Ктесии, очень быстро выучили словосочетания вроде «великая Эллада», «смрадные персы» и «в единстве - наша сила».)

Величайшие патриоты - римляне

Эллинские античные нормы этики, как мы знаем, принимались римлянами порой более серьезно, чем к ним относились сами греки. С точки зрения грека, патриот - это тот, кто исправно платит налоги, участвует в общественной жизни, не нарушает законы и выставляет от своего дома конников и пеших воинов в армию на случай войны. В эпоху же Римской республики патриотизм был синонимом слова «слава» и почитался выше личной доблести.

Для римлян абсолютным героем были не Геракл или еще какой-нибудь Персей, который развлекался бы, проводя жизнь в разнообразных интересных подвигах, а Курций. Этот полумифологический персонаж был пятнадцатилетним юношей, который, узнав, что от дымящейся бездонной трещины, пересекшей Рим после землетрясения, можно избавиться, лишь бросив туда самое дорогое, что есть в Риме, с криком: «Самое дорогое в Риме - это его сыновья-патриоты!» - сиганул в расщелину вместе с конем (конь, если верить мифу, был патриотом так себе, ибо попытался слабохарактерно перед пропастью отпрянуть, но фокус у него не прошел). Слепое подчинение закону, отказ от собственного «я» и готовность отдать во имя Рима все, включая собственных детей, - вот идеальная программа римского патриотизма. Эта идеология оказалась максимально успешной для нации-агрессора: крошечный Рим подчинил себе всю Италию, а потом три четверти Европы, Средиземноморье и немалую часть Азии с Африкой. (И тут национальный патриотизм римлянам пришлось сменить на имперский, куда более слабенький и ненадежный.)

До сих пор патриотизм эпохи Римской республики считается товаром высочайшего сор­та, и немало идеологов государственности сегодня мечтают в глубине души о том, чтобы капризные, эгоистичные и ленивые идиоты, именуемые их народом, куда-нибудь делись, а взамен в их распоряжение поступили бы миллионы истинных римлян*.

« Наверное, я тоже идеолог государственности. Причем без миллионов римлян я бы вполне обошелся - первый пункт программы уже бы достаточно меня устроил. Хотя я, возможно, просто хандрю: зима, недостаток витаминов… »

Христианство антипатриотично

Поначалу христиане были активными противниками патриотизма в любой его форме. В лучшем случае они соглашались отдавать кесарю кесарево, то есть платить налоги, но все равно были глубоко убеждены в том, что нет ни эллина, ни иудея, ни скифа, ни варвара, а есть только царство Божие, при наличии которого любые земные государства - прах и тлен. «Любая чужая страна для них отечество, а любое отечество - чужая страна». О том, чтобы христианину идти служить в армию, и речи не было, ибо любое убийство - грех, об этом совершенно ясно и четко сказано в Евангелии. Конечно, Римская империя как могла с христианством боролась, ибо такая зараза способна проточить самые железные основы государства за считанные годы.

Но, как выяснилось, христианство оказалось весьма пластичной штукой. Во-первых, оно распалось на несколько направлений, которым не грех было друг с другом повоевать; во-вторых, превратилось в прекрасное оружие для во­одушевления народов на борьбу с погаными нехристями, коих, слава богу, было еще в избытке во всяких Азиях, Африках и Америках. Что касается «не убий», то и этот вопрос сумели изящно обойти: в конце концов, нельзя же всерьез принимать идеальные, но недостижимые нормы (хотя любого первохристианина и хватил бы родимчик, если бы он увидел современного батюшку, деловито освящающего ракетно-зенитный комплекс). Что касается Православной церкви, изначально сделавшей ставку на близость к светским властям, то тут патриотизм является добродетелью не только не обсуждаемой, но и просто обязательной.

Критики и кокетливое государство

В паре «патриот - страна» последняя ведет себя как отъявленная кокетка. Ты обязан ее любить и быть готов принести себя в жертву во имя нее. Для нее же ты - пустое место. Причем чем более ничтожным винтиком ты себя ощущаешь, тем патриотичнее твоя сущность («Пусть я умру, но моя смерть ничто по сравнению с благоденствием родины»). Ты козявка, ты ноль, ты пустяк, «голос единицы - тоньше писка»*).

* - Примечание Phacochoerus"a Фунтика:
« Это Маяковский написал, когда сравнивал личность и партию. Говорят, что, когда он своим громовым басом впервые прогрохотал эти строки на поэтическом вечере, там народ со стульев посползал »

Отечество имеет полное право меланхолически тебя схрумкать, пережевать и переварить, и все остальные патриоты будут лишь приветствовать это, если сочтут, что съеденное пошло на пользу организму в целом. Этот перекос в отношениях очень ярко выразил Джеймс Джойс в своей знаменитой фразе: «Я не буду умирать за Ирландию, пусть Ирландия умрет за меня!» (За эту фразу сторонники ИРА Джеймса Джойса теперь очень не любят.)

Опаснее же всего патриотизм проявляет себя там, где власть в народном представлении является некой квинтэссенцией государства. Римлянам-республиканцам, которые воспринимали свое выборное начальство как нанятых слуг, в этом случае мало что грозило: они бесконечно полемизировали о том, что наиболее выгодно для Рима, и, в общем, держали власть в ежовых рукавицах. А вот там, где власть традиционно была наследственной, деспотичной, где царь-жрец являлся символом страны, там лояльный пат­риотизм большинства населения позволял случаться редким безобразиям, часто опасным не только для обитателей страны, но и для судьбы самой державы.

Поэтому еще со времен Просвещения находились мыслители, которые пытались видоизменить идею патриотизма - несомненно, полезнейшую для выживания общества, но чреватую неприятнейшими осложнениями. Кант, Монтескье, Вольтер, Гоббс, Генри Торо - десятки и сотни умнейших голов пытались разработать нормы нового патриотизма. И все они в результате пришли к выводу, что истинный патриот не только не обязан быть слепым и покорным, но первейшей его обязанностью должен быть поиск пятен на солнце. Для того чтобы привести свое отечество к идеалу, необходимо следить за ним строже, чем за девушкой-подростком, - мгновенно пресекая, пусть и с риском для жизни, любые его попытки вести себя опасно, глупо или ошибочно. Так возникло явление «критического патриотизма», при котором человек не только не восхваляет свою страну, но, напротив, придирчиво рассматривает ее под лупой и громким голосом орет, когда заметит какую-нибудь гадость. Одной из программных работ этого направления стал труд американского писателя Генри Торо «О долге гражданского неповиновения», в котором он называл первейшей обязанностью гражданина и патриота категорический отказ от выполнения «неправильных», «губительных» для страны законов.

Критические патриоты всегда выступают за максимальную свободу прессы. За неусыпный надзор общества над работой чиновников всех уровней. За честное преподавание истории, какой бы гадкой ни выглядела в отдельных случаях роль отечества, ибо только такое знание даст обществу иммунитет от повторения ошибок.

Обычно власти, да и большинство жителей страны, не любят критиков патриотов и называют их врагами народа. Они уверены, что любовь должна быть слепой и нерассуждающей и воспринимают критические замечания как унижение их идеалов, как предательство.

Надеяться, что оба эти вида патриотов когда-нибудь придут к согласию, не приходится.

Cовременные патриоты

В современном мире отношение к понятию «патриотизм» сильно поменялось со времен римлян. Уж больно близко к нему болтаются такие неприятные слова, как «шовинизм», «нацизм» и «ксенофобия». Тем не менее утверждать, что время патриотов прошло, не приходится: у них по-прежнему очень много дел на этой планете.

Даже в Европе, которую до сих пор трясет при воспоминании о Шикльгрубере, наблюдается рост патриотических настроений. То в Австрии к власти приходит Йорг Хайдер, то во Франции гордо вздымаются на выборах уши Ле Пена, то Пино Раути соблазняет италь­янцев обещанием очистить Милан и Парму от цыган и марокканцев. Это ответ Европы на два фактора: на глобализацию и на массовую эмиграцию туда жителей Азии и Европы.

«Иммигранты необразованны, они работают за копейки, они претендуют на наши пособия, они несут чужую нам устаревшую культуру, они насилуют наших дочерей и едят наших сыновей-младенцев!»

«Транснациональные корпорации душат мелких предпринимателей, они уничтожают нашу самобытность, они превращают наши поля и сады в залитые асфальтом площадки унылого прогресса, они лоббируют свои идиотские законы и кормят нас своим тухлым «макдоналдсом»!»

Национальный патриотизм как отторжение чуждого влияния, несомненно, уместен в мире, который хочет оставаться неизменно разнообразным. Поэтому, как бы ни морщились приличные люди, глядя на Тимошенко в пшеничных косах и на Хайдера в альпийской шляпке, стоит понимать: пока патриотизм такого рода остается в положении «снизу», пока его не поддерживают законы, пока он не призывает к людоедству и погромам - его роль нельзя назвать исключительно отрицательной. Куда опаснее, когда патриотизм национальный начинает шагать рука об руку с патриотизмом государственным.

В мире существует всего несколько стран, в которых государственный патриотизм является одной из обязательных составляющих идеологии, тщательно насаждаемой властями. Таковы, например, США, Россия и Япония.

В США, стране с исключительно разнородным населением, он выполняет роль цемента, удерживающего воедино всю ту разношерстную компанию, которая является американским народом. При этом патриотизм этнический в Штатах, как всем понятно, практически исключен.

В Японии патриотизм национальный и пат­риотизм государственный суть одно и то же. Для японцев он является способом сохранить свой специфический уклад жизни (тем не менее он год от года размывается: современные японцы уже куда ближе психологически к представителям постхристианских культур, чем их дедушки и бабушки). И так как в Японии живут почти исключительно японцы, а иных народов там крайне мало, то и вреда от «Япония для японцев!» немного. Конечно, для японцев! Пожалуйста, никто не против, кушайте свое тофу да будьте здоровы.

Что касается России, то национальный великоросский патриотизм, раздувшийся как гриб под дождем после развала СССР, сейчас идет на смычку с патриотизмом государственным, который усерд­но распространяется официальной идеологией. Тут стоит задача сконцентрировать власть в руках правящей верхушки и удержать страну от воздействия центробежных сил. Историки по этому поводу опять принялись много врать, в телевизорах бесконечно рассказывают о злых буках, сидящих вокруг государственной границы, а молодежь по вечерам ходит резать калмыков и узбеков как осквернителей святой земли русской. О том, что национальный, этнический патриотизм в многоэтнической стране - явление самоубийственное, идеологи, конечно, догадываются, но пока не могут придумать ничего, чтобы и съесть государственно-патриотическую рыбку, и избежать всенародного исполнения «Хорста Весселя» под балалайку.

Так что время патриотизма далеко еще не прошло. Возможно даже, что не пройдет оно и в далеком будущем, когда вся планета будет представлять собой конгломерат маленьких атомизированных стран, объединенных в вольные союзы и населенных людьми, выбирающими себе гражданство не по факту рождения, а руководствуясь исключительно личными симпатиями. Все-таки, как мы уже писали выше, патриотизм - инстинктивное чувство человека, и каждый из нас испытывает потребность делить людей на «своих» и «чужих». Пусть даже на самом деле мы все - свои.

В последнее время в общественной жизни Казахстана развернулись дебаты, вызванные опубликованием проекта Доктрины национального единства и альтернативной «Концепции национальной политики Республики Казахстан», выдвинутой казахскими национал-патриотами во главе с известным поэтом Мухтаром Шахановым.

Объявленная в связи с несогласием с «Доктриной», но затем отмененная голодовка казахских национал-патриотов стала событием прямо и косвенно задевающей всю систему межнациональных отношений в Казахстане. Очевидно, что представителям других национальностей не безразлично, на каких основных принципах будут строиться межнациональные отношения. Ведь это касается всех, кто не равнодушен к судьбе Казахстана и связывает с ним свое будущее и будущее своих детей.

В этой связи будет логичным остановиться на отношении к нации и патриотизму в Казахстане, особенно со стороны казахской и русской части нашего общества.

Именно казахская и русская общности представляют собой как количественное большинство, так и две наибольшие функциональные силы, от направленности которых в первую очередь зависит целостность Республики Казахстан.

Что такое национал-патриотизм

Патриотизм, как явление социальной действительности, не существует вне субъекта и объекта. Субъектом национал-патриотизма могут выступать все социальные образования: личность, социальные слои, политические партии и движения, нация и другие общности. Но наиболее активным субъектом выступает интеллектуальная элита — ученые, писатели, политики, «изобретающие» Образ нации, формирующие Проекты ее Будущего, а затем внедряющие их в массы при помощи широкого спектра инструментов культурного влияния. Таким способом осуществляется «этническая мобилизация» населения.

Объектом национал-патриотизма являются народные массы, потребляющие ту идеологическую «продукцию», которую производит духовно-интеллектуальная элита нации.

В массовом сознании и политическом лексиконе постсоветской общественности укоренилось негативное представление о национал-патриотизме, как синониме национализма, когда интересы «своей» нации доминируют и не учитываются интересы других наций.

Прежде всего необходимо различать позитивный и негативный национал-патриотизм. Позитивный национал-патриотизм — естественное чувство уважения и любви к своей нации, негативный, — когда эти чувства мешают уважению или препятствуют восприятию национальных ценностей других народов. В этом случае, он зачастую перерастает в национализм.

Национал-патриотизм различается по степени организованности — стихийный и институализированный. На институциональном уровне это единство идеологии с практикой и имеющее идеологическую доктрину; институциональную структуру; информационную сеть и взаимосвязь с государственной властью и общественностью.

Национал-патриотизм является разновидностью чувства любви и, следовательно, может быть неадекватен действительности и иррациональным, выступая как бескорыстное служение объекту любви (нации).

Национал-патриотизм многогранен. Это не только чувство любви к нации, он может быть так же: а) традицией; б) обязанностью; в) модой. Нередко, мотивом обращения к национал-патриотизму выступает элементарная выгода.

Национал-патриотизм может быть и нравственно-политической ценностью. И ее поддерживают демократические партии, в чем можно усмотреть и прямую политическую выгоду, т.к. возрастает электоратэтой организации. Но, это другая тема.

Вместе с тем, идентификация с другим государством не обязательно есть свободный выбор человека или групп людей. Причины могут быть и внешними по отношению к личности. Как раз такой редкий случай геополитического катаклизма, сравнимый с крушением Римской империи, имел место в связи с распадом Советского Союза.

Миллионы граждан разных национальностей оказались внутри границ новообразовавшихся национальных государств. Люди внезапно оказались перед мучительным выбором, — с какой страной себя соотносить: страной проживания или же с этнической (исторической) Родиной — центром их жизни в национальном смысле. Особенно драматичной ситуация становится тогда, когда между этнической Родиной, ставшей суверенным государством и страной проживания возникают трения и даже конфликты. В таком случае, конкретная личность становится заложником конфликта интересов, к возникновению которых она сама не имеет никакого отношения.

Оказавшись в пограничном положении, человек мучительно переживает и находится в стадии «мерцающей, плавающей идентификации». Он мечется и вынужден постоянно переходить от соотнесения себя со своей нацией, этнической Родиной, и, наоборот, к идентификации со страной проживания. Ведь последняя тоже его Родина, поскольку он здесь родился, стал личностью и все вокруг родное и привычное.

В таком незавидном положении оказались миллионы людей разных национальностей, но особенно это коснулось русских как самой многочисленной нации, бывшей советской страны

В результате, немалая часть русского населения сделала свой выбор и уехала в свою этнонациональную Родину — Россию. Но остались те из наших соотечественников, кто решил связать свою жизнь с судьбой Казахстана, а значит, принял решение, словно в одной семье, разделять его удачи и промахи как свои собственные.

Конечно, русские люди, оставшиеся в Казахстане, вправе ожидать, что другие народы и государство будут способствовать свободному развитию русской культуры, включая язык, религию и т.д.

Казахские национал-патриоты

По мнению казахских национал-патриотов в проекте допущены существенные изъяны, не позволяющие реализовать ее в государственном масштабе:

— казахская нация не упоминается как «коренная нация» Казахстана, что ставит ее на один уровень с другими национальностями. Это не верно, т.к. другие народы, например, русские, украинцы, узбеки и т.д. имеют возможности полноценного развития в рамках своих национальных государств — России, Украине, Узбекистане и т.д. У казахов же нигде в мире, кроме своего национального государства — Республики Казахстан, такой возможности нет.

— казахская нация не указывается как «государствообразующая нация» Казахстана. Это неправильно потому, что без кристаллизующего ядра в межнациональной сфере Казахстана развитие неказахских национальностей будет происходить как часть процессов на их этнической Родине. Все это приведет к развитию центробежных тенденций в межнациональной сфере, неизбежным результатом чего явится распад социо-культурного пространства Республики Казахстан на несвязанные между собой осколки различных национально-культурных систем. В конечном счете, наступит период всеобщего недопонимания, хаоса в культурной сфере, а главной проигравшей стороной гарантированно окажется казахская нация;

— практическая реализация Доктрины неминуемо приведет к формированию в нашей стране нового аналога «советского народа» со всеми, ныне общеизвестными проблемами для развития национального самосознания, культуры и языка всех национальностей.

Для понимания причин всплеска эмоций казахских национал-патриотов по поводу Доктрины Ассамблеи народа Казахстана надо, видимо, учитывать и более широкий контекст.

В казахском национал-патриотическом сознании есть яркие воспоминания о перенесенных обидах, нанесенных национальному самосознанию, несправедливостях и откровенных жестокостях: Постановление ЦК КПСС «О преодолении казахского национализма», избиение казахской молодежи в декабре 1986г., возмущение партийного бонзы М.Соломенцева тем, что раньше «казахов в Алма-Ате было 8%, а теперь целых 16%» и т.д. Волны репрессий против казахской творческой интеллигенции последовательно сменялись, начиная с преследования и уничтожения деятелей партии «Алаш» в 20-30-е гг., заканчивая 80-ми гг. 20 века. В течение жизни практически каждого поколения «срезалась» наиболее творческая и независимая часть народа, что приводило к потере преемственности и темпов развития его творческого духа и научного потенциала. Рвалась не только поколенческая, но и историческая социально-культурная нить. Приходившая на смену новая интеллигенция рекрутировалась из очередной миграционной волны сельских казахов в города и весьма поверхностно была связана со своими творческими предшественниками. Всякий раз приходилось начинать «с чистого листа».

Обретение независимости положило начало полноценному развитию казахской культуры и языка. Но, парадоксально, что советская школа социалистического мифотворчества не канула в прошлое, а обрела «достойного» преемника — казахскую мифологическую школу, основу которой составили «старые мифотворцы» — бывшие члены Коммунистической партии и комсомола, часть писателей — «инженеров человеческих душ» и т.д.

Для подлинных демократов русской и казахской национальности в Казахстане политические ценности выступают на первый план.

Ситуация получилась не простая. Против проекта Доктрины Ассамблеи народа Казахстана выступили практически только казахи (и то не большая часть), а это означает, что большинству социально активных представителей других «ста народов» или все равно, или они «за» подход, изложенный в проекте доктрины.

Сейчас важно не навалиться на казахских национал-патриотов, чтобы «вместе с пеной не выплеснуть и ребенка». Критиковать можно и нужно, но предметно и конструктивно. В межнациональном пространстве Казахстана необходимы взаимопонимание и взаимодействие, иначе возникнет ситуация «войны всех против всех», в результате которой останется считать только потери.

И здесь, самое разумное, обозначая свое отношение к позиции казахских национал-патриотов, порой скатывающихся в консервативное упрощенчество, вместе с тем, взглянуть на себя и попытаться самим вычистить все наносное. Национал-патриотизм, унижающий национальное достоинство других наций и препятствующий их культуре, языку, традициям, только повредит национальному Будущему всех народов страны.

Различать российских и русских национал-патриотов в Казахстане

Говоря о Казахстане, надо отличать русский и российский национал-патриотизм. Что же лежит в основе этого деления? Выше говорилось о том, что содержание национал-патриотизма зависит от того, что человек считает Отечеством. Различие между российскими и русскими национал-патриотами в Казахстане заключается в том, что первые считают своим Отечеством Россию, а вторые — Казахстан.

Хотя российские национал-патриоты говорят о себе как о защитниках гражданской нации в Казахстане, на практике они выступают с российских позиций как граждане другой страны. «Казахстанскости» нет. Есть политиканство и практика двойных стандартов, особенно в информационном поле. Почему они так и не обвинили российских скинхедов, убивающих «трудовых мигрантов» из Закавказья и ЦА, в т.ч. и Казахстана!? Разве жизнь людей менее важна, чем призыв к властям Казахстана официально признать независимость Южной Осетии и Абхазии.

Информационное пространство Казахстана характеризуется обилием публикаций на национальную проблематику. На примере казахстанского сайта «www.russians.kz» можно проследить настроения как в сознании части русского населения в Казахстане (что можно определить и по комментариям посетителей сайта), так и его идеологов, о чем говорит тематика помещаемых администрацией сайта публикаций. Их характерная черта — односторонность с выраженным консерватизмом и элементами плохо скрытой ксенофобии. Так, «трудовые мигранты» в России из Закавказья и Центральной Азии — это зло; казахские национал-патриоты, — неуемные и истеричные «нацпаты», госпрограмма — «Путь в Европу» — преждевременна; нормальные отношения с США — слепое следование менторским указаниям «Вашингтонского обкома»; либерально-демократические силы в России — сплошь прислужники Запада; политическая оппозиция, в том числе демократические силы (например, постоянным объектом нападок стал С.Дуванов), — «продавшиеся» Европе. Заслуживают же одобрения лишь державно-патриотические акценты во внешней и внутренней политике РФ…

Надо отметить, что сайт «www.russians.kz» стал безусловным объединяющим центром для идеологов российского национал-патриотизма в его этноцентристской версии в интернет-пространстве Казахстана. С появлением этого информационно-идеологического ресурса у них появился свой информационный PR-институт, одной из целей которого ставится: «недопущение публичной критики России и российских органов власти…». (См.: «Соглашение об организационном и информационном взаимодействии организаций российских соотечественников», пункт 5.

Таким образом, российский национал-патриотизм в Казахстане — не стихийный феномен казахстанской межнациональной сферы, а явление, развивающееся целенаправленно на институциональном уровне и имеющие такие атрибуты как: 1) полностью заимствованная российская идеология с добавлением причудливой смеси этноцентристских и национал-имперских элементов; 2) информационные ресурсы; 3) статус части региональной структурной сети с единым центром управления в центре этнической метрополии — г.Москве; 4) аналитическое обеспечение (Институт СНГ в Москве, его центрально-азиатский филиал — Центрально-Азиатский институт русской диаспоры (ЦАИРД) в г. Бишкеке; 5) финансовые ресурсы, обеспечиваемые российским государством в рамках доктрины «Русского мира».

На фоне российских национал-патриотов, русские национал-патриоты в Казахстане выглядят значительно скромнее. Они не имеют теоретической и идеологической платформы, разветвленной информационной сети, организационных структур. Реализация государственной доктрины «Русского мира», финансируемой российским правительством, полностью осуществляется российскими национал-патриотами в Казахстане и от финансового пирога русским национал-патриотам достаются крохи.

По поводу отсутствия идеологии и единого координирующего центра в рамках Казахстана авторы программного документа: «Что делать?! Проект программы русской диаспоры на ближнесрочный период» А.Лобанов и С.Епифанцев сетуют, что: «Пока русская диаспора существует без общей цели и идеологии, каждый сам по себе».

Некоторой политкорректностью вместе с инерционными стереотипами советской идеологии, по видимому, и объясняется их позиция. Они, в основном, стараются не отождествлять себя с национал-патриотами.

Свои среди своих

Сейчас русская община, в целом, определилась со страной проживания и признанием своей Родиной независимого государства — Республику Казахстан. Главными приоритетами русских национал-патриотов является естественная забота о своей национальной идентичности в настоящем, и, особенно, национально-культурное будущее подрастающего поколения.

Среди причин продолжающегося отъезда русских на этническую Родину, в отличие от прошлого, на первый план впервые выступили социокультурные мотивы — выбор условий для сохранения и наиболее полного раскрытия своей национально-культурной идентичности. Понятно, что в России для этого есть лучшие, чем где-либо условия.

С течением времени, все яснее прорисовываются контуры будущей модели межнациональных взаимоотношений в постсоветских странах, принципиально отличающейся от прежней, советской, когда представителям русской культуры не было необходимости взаимодействовать с национальной культурой «титульной нации». Раскрытие содержательных моментов такой модели — тема другой публикации. В данном случае, попытаемся лишь пунктирно наметить ее основные характеристики. На первоначальном этапе становления новой модели это — минимальное владение языком «титульной нации», знание основных событий истории, знакомство с основными фактами культуры национального большинства.

Главной тенденцией в этой модели будет встраивание в общекультурный контекст на демократических принципах. В этом случае русская культура станет органичной частью единой поликультурной системы, что обеспечит содержательный и глубокий диалог с национальными культурами «титульных наций» на взаимной, встречной основе на всех основных уровнях, начиная с межличностных отношений. Понятно, что в силу исторических причин казахский язык во многом остается языком аграрного социума и не может в достаточной мере отвечать современным потребностям в научно-технической, индустриально-промышленной сферах. Но, это процесс. Все нации проходили через этот этап. Вследствие этого, важным является знание хотя бы минимального уровня языка национального большинства, поскольку национальный язык есть тот инструмент, при помощи которого происходит «раскодировка» чужой культурной системы. Другое дело, что в этом деле не должно быть спешки или принуждения..

Отказ от советской модели культурного взаимодействия непривычен, психологически труден, потому что основная масса тоже не готово к этому. На поверхностном уровне это может быть квалифицировано как историческое поражение, как некая сдача позиций, как уступка национал-патриотам «титульной нации», которые, скорее всего, не преминут громко заявить о своей «победе», якобы невозможной без их титанических усилий.

«Герменевтическая» модель («вживание», «вчувствование» в чужой культурный контекст) наиболее, как показывает историческая практика межкультурных взаимодействий, успешная, если стремиться к формированию «гражданских наций». Такая позиция требует в качестве необходимого условия готовность к созданию полифонии различных языков, культур, традиций, менталитетов. И развитие русской культуры за пределами России не обеднит ее, а сделает еще богаче, вызовет к жизни новые способы и формы взаимодействия с другими национально-культурными системами.

Хотя процесс, вероятно, будет противоречивым. С одной стороны, в развитии русской культуры ослабнет тенденция ее развития в бывших союзных республиках. Например, О.Мандельштам, И.Бродский, Ч.Айтматов, О.Сулейменов и другие обогащали русскую литературу. С другой стороны, в новых обстоятельствах со временем будут вызревать условия для появления творений на «титульных языках», созданных представителями других национальностей. Тем более, прецеденты уже были и есть сейчас. Например, Е.Брусиловский в музыке, Е.Сидоркин в скульптуре и графике, Г.Бельгер в литературе. В этом контексте Герольда Бельгера точнее называть не только «последним казахом», но и «первым казахом» нового исторического этапа.

Творчество русской культуры в рамках становящейся новой модели межкультурного взаимодействия, очевидно, станет затруднительным для постсоветских русских с фантомными болями по безвозвратно ушедшим временам, но станет культурным призванием русских подлинно демократических убеждений. В этой модели содержится больше возможностей для повышения не только уровня толерантности для всех, в том числе, русских, но, главное, способности взаимодействовать с культурами коренных народов на всех уровнях их функционирования и по всем параметрам их национального бытия. Не формальные граждане страны проживания, а со-творцы единой в национальном многообразии культуры Казахстана.

Только при таком «сценарии» можно не опасаться, что наступит упадок русской культуры в странах так называемого «ближнего зарубежья». Да, многие черты советской модели уйдут в прошлое, но, это не упадок, это — рост на новой основе. Такого культурного будущего опасаются только те, кто не желает освободиться от застарелых догм советской модели взаимоотношений русской культуры с культурами «национальных окраин».

Глубокое понимание и сопереживание проблемных зон «Другого» — представителя другой культурной системы — вот постмодернистский уровень дискурса на диалоговой площадке Будущего. Такая позиция создает условия для диалога, являющегося большей частью вопрошанием, а не готовым ответом на все перипетии человеческой жизни в сфере культуры, которая, по сути, всегда есть проблемное бытие. И, в том случае, когда нет ответа на конкретную ситуацию, на вопрос об отношении к культурному явлению в иной культурной системе, то все равно сознание такой личности покоится на ПРЕД — убеждении, что Другой культурный мир обладает самоценностью, ибо ценности в принципе не поддаются рационализации.

Каковы же перспективы?

Российские национал-патриоты в Казахстане, конечно, останутся. В конце концов, это проблема свободного выбора, раз мы говорим о демократии. Тенденция такова, что их влияние на массы сведется к поддержке мизерного круга людей всегда не довольных жизнью. Они сойдут в политическое небытие подобно лидерам прежних этноориентированных движений Казахстана. В конечном счете, они работают против долгосрочных интересов самой русской нации в РК, т.к. подавляющее большинство сделавших выбор в пользу Казахстана станут прочно идентифицировать себя с русской культурой как части общеказахстанского социокультурного мира. Вместе с тем, это не отменяет того, что русская культура Казахстана может стать специфической частью культуры всего «Русского мира» в такой же мере, как и русская культура в Украине, Узбекистане и т.д.

Будущее русского народа в Казахстане — за русскими демократами-патриотами. Вместе с ними представители других национальностей построят новый Казахстан, где человек любой национальности будет иметь возможности полноценного удовлетворения своих интересов, включая и национально-культурные. Пока их мало в русской среде, но процесс этот имеет перспективу.

И, не в последнюю очередь, потому, что «кумысно-бешбармачный патриотизм» части казахских национал-патриотов во всех случаях придерживающихся лишь показной, внешней части традиционалистских ритуальных обрядов — формы культурного потребления давно ушедшей номадической архаики — вызывает неприятие остальной части казахстанцев. Такой фольклорный образ казахской нации уместен лишь на историко-фольклорных празднествах и не адекватен в других случаях.

Именно поэтому городские казахи, отошедшие от ориентации на русскоязычную культуру и, в то же время от сугубо этнической как приоритетной, оказались в культурно-идентификационном вакууме. Они могли бы стать генератором гражданского общества, но в условиях мобилизации этничности как ресурса со стороны власти и традиционалистской части казахских национал-патриотов зачастую оказываются невостребованными. Казахский этнический рай — исторический тупик в первую очередь для самих казахов, т.к. не предполагает коренного изменения своих поведенческих моделей, ценностных ориентаций, требуемых временем.

Таким образом, реалистический, полноценный путь строительства полноценной «гражданской нации» в Казахстане невозможен без общенациональной культуры. В этом случае, «казахский национал-патриотизм» и «русский национал-патриотизм» в Казахстане — две стороны главного казахстанского межнационального противоречия в социокультурной сфере будут дополнять друг друга и взаимодействовать между собой в рамках цивилизованного диалога.

«Национал-патриотизм» и в казахской, и в русской среде — во многом закономерный, в то же время исторически преходящий этап в современных взаимоотношениях между этими общностями. Синтезом, диалектическим «снятием» исторического противоречия в сфере межнациональных, межкультурных отношений станет переход в новое качество — уровень социального патриотизма, любовь к общему Отечеству как силы, интегрирующей все социальные слои, независимо от национальной принадлежности. Национальная идентификация сохранится и даже разовьется, но по сущности своей станет преодоленным противоречием подчиненного порядка перед гражданской идентификацией, идентификацией с единым Отечеством — Республикой Казахстан.

Именно тогда социально-политические ценности демократии и либерализма станут главными и для казахов, и для русских, и представителей других национальностей. И тогда Личность во всем богатстве своих социально-культурных качеств станет основой и творческим ресурсом нашего общества.

Аскар АХМЕДЖАНОВ,

член экспертной группы при фонде Алтынбека Сарсенбайулы

Доклад на Всероссийской научно-общественной конференции " ", состоявшейся 28 марта 2014 г. в Москве.

«Новый советский патриотизм есть факт, который бессмысленно отрицать. Это есть единственный шанс на бытие России. Если он будет бит, если народ откажется защищать Россию Сталина, как он отказался защищать Россию Николая II и Россию демократической республики, то для этого народа, вероятно, нет возможностей исторического существования» (Г.П.Федотов)

Русского историка и религиозного философа Георгия Петровича Федотова (1886–1951), четверть века прожившего в эмиграции, трудно заподозрить в любви к сталинскому режиму. В статье «Защита России», опубликованной в 4-м номере парижской «Новой России» за 1936 г., мыслитель не берется оценивать «силу и живучесть нового русского патриотизма», носителем которого является «новая знать», управляющая Россией. Более того, он сомневается в силе патриотического чувства рабочих и крестьян, «на спинах которых строится сталинский трон». То есть для Федотова было очевидно различие между патриотизмом, как идеологическим конструктом, и патриотическим чувством, носителем которого является народ.

Но эта двойственность патриотизма - внешняя, т.к. по своей природе он представляет собой взаимосвязь двух принципов - социально-политического и нравственного (рис. 1), двух измерений - малой и большой Родины и двух проявлений - чувства любви к Родине и готовности к защите Отечества.

Рис. 1. Сущность патриотизма

По своей глубинной сути патриотизм выступает основанием удовлетворения потребности в обеспечении безопасности личности и социума. В его основе лежат два архетипических образа: Матери, олицетворяющей родную землю, и Отца, символизирующего государство.

Так что же такое патриотизм: «последнее прибежище негодяя» (по определению автора знаменитого «Словаря английского языка» Самуэля Джонсона), «орудие для достижения властолюбивых и корыстных целей» (в понимании Л.Н.Толстого) или «добродетель» и «любовь ко благу и славе Отечества» (по убеждению Н.М.Карамзина и В.С.Соловьева)? Где грань между национализмом, настоящим и ложным патриотизмом? Совместим ли патриотизм с общечеловеческими ценностями?

Проблема патриотизма представляла и представляет собой одну из самых актуальных в сфере духовной жизни российского общества. Не удивительно, что только за время существования новой российской государственности отношение к патриотизму в разных социальных группах колебалось и продолжает варьироваться от полного неприятия до безусловной поддержки. Сегодня в России о патриотизме заговорили все - от монархистов до коммунистов, от державников до интернационалистов.

Мало кто будет спорить с тем, что почти две трети истории нашего народа представляет собой борьбу за независимость. Неудивительно, что в таких этих условиях патриотизм стал краеугольным камнем государственной идеологии. Надо учитывать и то, что формирование патриотической идеи, совпавшее по времени с возникновением Русского государства, с самого начала оказалось связанным с выполнением ратного (воинского) долга. Как идея объединения русских земель в борьбе с врагами он отчетливо звучит в «Повести временных лет» и проповедях Сергия Радонежского, в «Слове о полку Игореве» и «Слове о законе и благодати» Иллариона.

Но при этом, обращает на себя внимание отсутствие в русских былинах единого типа воина-героя. Но всех их (Микулу Селяниновича и Илью Муромца, Садко и Никиту Кожемяки) объединяет любовь к «отеческим гробам» и стремление «постоять за землю Русскую».

Показательно, что термин «патриот» получил хождение в России только в XVIII ст. в связи с Северной войной. В своем труде, посвященном этой войне, вице-канцлер барон П.П.Шафиров впервые применил его со значением «сын Отечества». Именно для петровского времени характерен рост национального самосознания в целом и государственного начала в нем, в частности. Можно считать, что при первом российском императоре патриотизм приобрел характер государственной идеологии, главным девизом которой стала формула «Бог, Царь и Отечество». Напутствуя воинов перед Полтавской битвой, Петр Великий подчеркивал, что сражаются они за государство, свой род и православную веру. «Учреждение к бою», «Артикул воинский», «Устав ратных и пушечных дел» и «Морской устав», - все эти и иные законы петровской эпохи закрепили патриотизм как норму поведения, прежде всего, воина. Позже великий русский полководец А.В.Суворов использовал в этом же значении термин «отечественник». И это не случайно. Ведь своим происхождением слово «патриотизм» обязано греческому «соотечественник», берущему свое начало от древнегреческого «патра», что означало род. Вспомним, что древние мыслители считали отношение к Отечеству самым благородным помышлением. Для античности патриотизм выступал главной нравственной обязанностью члена полиса, вкладывая в это понятие не только военную защиту города-государства, но и активное участие в управлении полисом. К сожалению, в российской истории (в том числе по ряду объективных причин) патриотизм как чувство Гражданина своего Отечества получило гораздо меньшее развитие, нежели его военная составляющая.

Как идеология патриотизм представляет собой идеологическую основу эффективного функционирования социальных и государственных институтов, один из механизмов легитимности власти и инструмент формирования социально-политической и психологической идентификации народа. Для всей российской истории центральной составляющей патриотизма была державность, понимаемая как характеристика политического, экономического, военного и духовного могущества страны в мире, а также способность оказывать влияние на международные отношения. Но державность всегда была и некоторым недостижимым идеалом государственного устройства, приобретавшего иногда весьма неожиданные черты, как например, самодержавная республика у К.Д.Кавелина.

Очевидно, что характер патриотизма обусловлен исторической эпохой и спецификой государственности. В царской России, например, долг перед Отечеством, преданность царю, ответственность перед обществом развивались из поколения в поколение. Для императорской России, с ее попытками культивирования общегосударственного патриотизма, основным содержанием «теории официальной народности» стали идеи державности и народности как опоры на собственные традиции. Не случайно, именно история рассматривалась в качестве главного предмета в воспитании гражданственности и патриотизма подданных Российской империи.

В свою очередь, истоки советской державности лежат в идее «строительства социализма в одной, отдельно взятой стране». Усиление государственно-патриотических начал оказалось связано с понятием «новой социалистической Родины». Заметим, что формирование советского патриотизма шло под лозунгом «вобрать в себя лучшие традиции русской истории» и при обращении к идее славянского единства. В основание нового патриотизма было положено сочетание любви к Родине (патриотизм в традиционном понимании) и идеи строительства коммунизма и интернационализма. Необходимость защиты социалистического Отечества подкреплялась убеждением в превосходстве социализма над капитализмом и обосновывалась учением о справедливых и несправедливых войнах. То есть речь шла о защите более прогрессивного общественного строя, который служил образцом для остальных народов мира («Все мы знаем, что Земля начинается с Кремля»).

Впрочем, активное обращение к традиционным национальным ценностям произошло лишь во время Великой Отечественной войны, когда встал вопрос о выживании не только советской власти, но и нации, как таковой. Именно этим было обусловлено обращение коммунистической власти к русской православной церкви и воспроизведение в массовой пропаганде образов таких национальных героев, как Александр Невский и Дмитрий Донской, Козьма Минин и Дмитрий Пожарский, Александр Суворов и Михаил Кутузов, Федор Ушаков и др.

Но содержание и направленность патриотизма определяются, в том числе, духовным и нравственным климатом общества. О патриотических качествах русского народа писали вольнодумец А.Н.Радищев и декабристы Н.П.Муравьев и С.Пестель, революционеры-демократы В.Г.Белинский, Н.А.Добролюбов и Н.Г.Чернышевский, русские философы В.С.Соловьев, И.А.Ильин, В.В.Розанов, Н.А.Бердяев и др. Показательно, что у них под патриотизмом понимались не только готовность к защите Отечества, но и гражданское достоинство. На волне преобразований Александра II, реформ С.Ю.Витте и П.А.Столыпина, патриотизм все больше воспринимался в российском обществе как некая школа воспитания гражданственности и ответственности за судьбу своего Отечества.

Так, согласно И.А.Ильину, сама идея Родины предполагает в человеке начало духовности, отражающей особенности людей разных национальностей. Говоря о патриотизме, А.И.Солженицын видел в нем «цельное и настойчивое чувство любви к своей нации со служением ей не угодливым, не поддержкой несправедливых ее притязаний, а откровенным в оценке пороков, грехов и в раскаянии за них». О величайшем патриотизме, поднимавшем людей на подвиг в дни битвы за Москву, писал в своих воспоминаниях Г.К.Жуков. Другими словами, патриотизм - это не только идеологическая конструкция, но и ценность, позиционируемая в общей системе индивидуальных и общественных ценностей. Прежде всего, он относится к высшим ценностям, т.к. разделяется более чем половиной социальных групп страны. Патриотизм является и общепринятой ценностью, в силу того, что поддерживается более чем 3⁄4 населения (или, по крайней мере, доминирующей ценностью, разделяемой более чем половиной граждан). Патриотизм, несомненно, ценность, интегрирующая общество, и активная, т.к. предполагает осознанное и эмоционально нагруженное действие. И, наконец, в силу своей двойственной природы, он относится к терминальным (целевым) ценностям и, одновременно, к ценностям инструментальным, служащим средством по отношению к целям.

Как нравственный феномен, патриотизм предполагает практические действия по преодолению национальной ограниченности, уважение к личности и преобразующую человеческое сообщество деятельность. Роль патриотизма возрастает на крутых изломах истории, требующих резкого повышения напряжения сил граждан, и, прежде всего, во время войн и нашествий, социальных конфликтов и политических кризисов, стихийных бедствий и т.п. Именно в кризисных условиях патриотизм выступает как атрибут жизнеспособности и даже, нередко, просто выживаемости социума. Сегодняшнюю ситуацию, связанную с попытками изоляции России, вполне можно рассматривать как форс-мажорную, всегда в истории нашей страны приводившую к консолидации населения, его сближению с властью и усилению государственно-патриотических начал.

Впрочем, это не значит, что в остальные периоды истории, патриотизм не функционален. Он представляет собой одно из основных условий эффективного функционирования социальных и государственных институтов, а также источник духовных и нравственных сил и здоровья общества. Если французские просветители XVIII в. отмечали зависимость патриотических чувств от государства и его законов, то Гегель связывал патриотизм, прежде всего, с чувством доверия граждан к государству.

К сожалению, уже во второй половине 1980-х гг. у «прорабов перестройки» сложился взгляд на патриотизм как отжившую ценность, мешающую строить новое демократическое общество. Более того, абсолютизируя внутреннюю связь идеологии и политики, постсоветская элита, сама того не подозревая, вслед за К.Марксом, увидела в идеологии вообще и в патриотизме, в частности, ложную форму сознания. Неудивительно, что в 1990-е гг. исследователи нередко подчеркивали «неустойчивый, аморфный, неопределенный характер» российского патриотизма.

Свои позитивные плоды дала только «реабилитация» патриотизма накануне 50-летия Победы над фашизмом. В начале 2000-х гг., если судить по данным опроса РосБизнесКонсалтинга, патриотами себя считали 42% россиян, и только 8% к таковым себя не относили. Руководство страны созрело к признанию, что новая государственность должна опираться не только на уважение к закону, но и на чувство гражданского долга, высшим проявлением которого является патриотизм. Не менее важным моментом стало осознание, что без четко сформулированной идеи защиты интересов России невозможно выработать суверенную внешнюю политику.

Дефицит (или даже системный кризис) патриотизма в современной России связан с ревизией самого понятия «патриотизм» в связи с разрушением идеологической оболочки социализма. Это привело к дискредитации любых идеологических механизмов легитимации власти, - именно этим объясняется сохранение конституционного запрета на государственную идеологию в современной России. Отчасти «дискриминация» государственной идеологии вызвана непониманием того, что идеи представляет собой не только порождение интересов определенных социальных слоев, но и ценности, укорененные в народном сознании.

Думается, что спор по этому поводу неокантианцев и марксистов давно потерял свою актуальность. На практике разрушение патриотизма в России привело не только к ослаблению постсоветской государственности, но и к размыванию социальных и духовных основ российского общества. Не удивительно, что даже понятие Родины девальвировалось и потеряло свое сущностное содержание.

Но идеология является неустранимым элементом общественной жизни и формой включения людей в общественную связь. Трудно согласится с И.Валлерстайном и его последователями, что только наличие врага придает идеологии (в том числе патриотизму) жизненную силу и интегрирующий характер. Конечно, вне морали и права любая идеология потенциально опасна для общества. Но в том и состоит особенность патриотизма, как уже указывалось, что именно любовь к Родине, вне зависимости от наличия врага, выводит патриотическое чувство за рамки политического эгоизма и создает защиту от идеологических манипуляций.

В сегодняшней России возрождение патриотизма властями напрямую связывается только с идеей восстановления статуса великой державы. Это понятно, т.к. только гордость своей страной, народом и его историей может стать конструктивной основой патриотического чувства. Но при этом не принимается во внимание, что в отечественной истории державность всегда сочеталась с другими ценностными компонентами: православной верой в дореволюционной России или интернационализмом в СССР (рис. 2). Можно утверждать, что в формировании идей державности и величии России, патриотизма и преданности Отечеству, особого пути России и т.п., составляющих важнейшие компоненты политического сознания россиян, немаловажную роль сыграла именно православная вера. Но очевидно, что патриотическая формула дореволюционной России «За веру, царя и отечество!» никак не встраивается в современное российское общество.

Рис. 2. Составляющие патриотической идеи

Думается, сегодня патриотизм как механизм идентичности народа, которая является базовой потребностью человека, и легитимизации власти также невозможен без второй ценностной составляющей - принципа социальной справедливости. Вспомним, что в архетипах российского сознания закон и право лишь тогда выступают ценностью, когда к ним добавлено прилагательное «справедливый». Справедливость всегда была не просто сохранением в российской жизни традиционно-общинных форм социальной регуляции, но и своеобразной нравственной самозащитой личности в внеправовом государстве.

При таком подходе патриотические настроения выступают существенным фактором мобилизации и социально-политической активности. Другими словами, патриотизм подразумевает коллективную национальную идентичность. Без сформированного позитивного образа страны, в котором присутствует идея державности, граждане современной России не смогут закрепить свою национальную идентичность.

Следует учитывать, что патриотизм является важной составной частью национальной идеи, поисками которой российская власть озабочена с конца 1990-х гг., и которая должна способствовать самоидентификации России в мировом сообществе. В свою очередь, идеология патриотизма, как основа стратегии успешного развития страны, в силу своей понятности может быть воспринята большей частью российского общества в качестве инструментария выхода из духовного кризиса и пути обретения настоящего суверенитета. И здесь потребуется усилие над собой, а не насилие над другими. Кроме того, никакое внешнее освобождение не будет эффективным без освобождения внутреннего. Давайте прислушаемся к словам А.И.Герцена о консерватизме не только трона и амвона, но и самого народа. Или к рассуждениям С.Л.Франка о сознательном патриотизме как осознании ценности национального бытия и его организации в лице государственности. Сегодня, как никогда, важен и «перевод» идеи патриотизма с языка этнического на язык общенациональный.

ПРИМЕЧАНИЯ

Федотов Г.П. Защита России // Судьба и грехи России. В 2-х тт. Т. 2. М.: Изд-во «София», 1992. С. 125.

См., например: Краткий политический словарь. М.: Политиздат, 1989. С. 411; Российская педагогическая энциклопедия. В 2 т.: Т. 2. М.: Большая рос. энцикл., 1999. С. 409; Философский словарь / Под ред. И.Т.Фролова. 5-е изд. М.: Политиздат, 1986. С. 538.

См., например: Государственная идеология и общенациональная идея. М.: Клуб «Реалисты», 1997; Лутовинов В.И. Патриотизм и проблемы его формирования у российской молодежи в современных условиях. Автореф. дис... д-ра филос. наук. М., 1998; Патриотизм народов России: традиции и современность. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. М.: Триада-фарм, 2003.

Бескровный Л.Г. Русская армия и флот в XVIII веке (Очерки). М.: Военное изд-во Министерства обороны СССР, 1958. С. 147; Патриотическое воспитание военнослужащих на традициях российской армии. М.: ВУ, 1997. С. 48–52; Пушкарев Л.Н. Менталитет и политическая история России: переломные этапы. // Менталитет и политическое развитие России. Тезисы докладов научной конференции. Москва, 29–31 окт. 1996 г. М.: ИРИ РАН, 1996. С. 6.

См., например: Цицерон. Диалоги «О государстве», «О законах». М.: Наука, 1966. С. 87.

Форсова Н.К. Духовный поворот в Советской ментальности в условиях Великой Отечественной войны, его последствия // Великий подвиг. К 55-летию Победы. Омск: Изд-во ОмГТУ, 2000. С. 35–36.

Белинский В.Г. Сочинения. Т. 4. М.: Изд-во АН СССР, 1954. С. 489; Восстание декабристов: в 8 т. Т. 7. М.: Госполитиздат, 1927. С. 86; Ильин И. Мы были правы // О грядущем России / Под ред. Н.П.Полторацкого. М.: Воениздат, 1993. С. 333–334. и др.

Солженицын А. Публицистика. В 3 т. Т. 1. Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни. Ярославль; Верхневолжское кн. изд-во, 1995. С. 65.

Жуков Г.К. Величие победы СССР и бессилие фальсификаторов истории // Роман-газета. 1994. No 18. С. 101.

Классификацию ценностей см.: Горяинов В.П. Эмпирические классификации жизненных ценностей россиян в постсоветский период // Полис. 1996. No 4; Кризисный социум. Наше общество в трех измерениях. М.: Ин-т философии РАН, 1994.

Гегель Г. Работы разных лет. Т. 2. М.: Мысль, 1971. С. 70.

Крупник А.А. Патриотизм в системе гражданских ценностей общества и его формирование в воинской среде: Автореф. дис. ...канд. филос. наук. М., 1995. С. 16.

Новикова Н. Патриотизм - готовность пожертвовать всем, если это не вредит вашему бизнесу // Профиль. 2002. No 42. С. 4.

Идентичность является одним из наиболее эффективных механизмов мобилизации населения, а критерии идентификации, в свою очередь, выстраиваются с помощью идеологии как совокупности идей и идеалов.

Подробнее о механизме формирования и активизации идентичностей см.: Брубейкер Р., Купер Ф. За пределами «идентичности» // Ad Imperio. 2002. No 3. С. 61–116.